CC BY
199
УДК 802/809.1-52+811.112.2
МОТИВАЦИЯ - ДЕМОТИВАЦИЯ - РЕМОТИВАЦИЯ © Р. Г. Гатауллин
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул.Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 62 28.
E-mail: [email protected]
В статье рассматриваются вопросы мотивации, идиоматизации, ремотивации на примере производных и сложных слов в современном немецком языке и условия реализации ремотивации в текстах современной публицистики. Исследуется зависимость мотивированности (мотивации, внутренней формы) словообразовательных конструкций от их прозрачности, контекстуального окружения. Демотивация понимается как процесс утраты внутренней формы слова, а ее оживление — как ремотивация, или деидиоматизация, в результате которой происходит актуализация непрозрачных затемненных значений конституентов частично мотивированных и идиоматических сложных слов и восстановление прозрачности морфологической структуры.
Ключевые слова: мотивированность, мотивировка, деривационный элемент, производящая основа, мотивация, мотивационные отношения, мотивационные связи, демотивация, идиоматизация, редеривация, ремотивация, оживление внутренней формы слова, реэтимологизация.
Изучение словообразовательной системы языков характеризуется рядом существенных особенностей, обусловленных не только многоаспектно-стью и уровневой многоликостью словообразования, но и, прежде всего, многоплановостью его связей с разными уровнями языковой системы, сложными взаимоотношениями и взаимодействиями с лексикой, грамматикой и текстом. Несомненно, в словообразовании должны быть четко противопоставлены актуальный и потенциальный аспекты, словообразование нельзя рассматривать как чисто дескриптивную дисциплину, берущую за основу корпус имеющихся в языке единиц и не учитывающих словообразовательных потенций [1, с. 6]. По мнению Е. А. Земской, «описывая словообразование, необходимо изучить не только то, что реально существует, но и то, что возможно, хотя оно лексически не представлено. Такое изучение поможет обнаружить расхождения между потенциями системы словообразования и тем, как их реализуют норма языка и узус. Только такое рассмотрение даст полное представление о системе словообразования данного языка» [2, с. 210].
Текст обладает значительными словообразовательными потенциями. Он не только служит средством актуализации различных сторон словообразовательного механизма, но и как синтаксически целое активизирует словообразовательные процессы и модели [3, с. 139]. Развитие лингвистики текста, исследование языковых явлений в тексте, анализ их функций и взаимодействия при оформлении текста оказали значительное влияние на современное словообразование. Очевидно, что дальнейшее исследование многочисленных аспектов словообразования, реконструкция словообразовательных процессов для глубокого проникновения в сущность словообразовательной семантики, изучение коммуникативной функции новообразований,
прогнозирование тенденций развития словообразования и его отдельных моделей, прогнозирование новых словообразовательных конструкций не может быть успешным без опоры на текст. Как справедливо подчеркивает В. Фляйшер, «изолированное описание правил словообразования должно быть дополнено правильностью текстовой структуры, регулярностями создания текста» [4, с. 13]. Изучение взаимосвязи, существующей между словообразованием и текстообразованием, дает возможность установить синтаксические и семантические правила и прагматические условия, способствующие действию словообразовательного механизма в целом и возникновению связанных с текстом словообразовательных конструкций, в частности, а также выявить динамические процессы, релевантные для образования, использования и понимания новых слов. Не случайно многие сложные и производные слова исследователями в области дериваталогии описываются на уровне текста, так как структура их значения частично «впитывает» в себя содержание контекста [5, с. 147], а сами словообразовательные конструкции рассматриваются как «проформы контекстуальных синтаксических словосочетаний» [6, с. 97]. Производное слово в тексте обнаруживает свою специфическую природу, свой конструктивный характер. При рассмотрении того, как слово создается в процессе построения текста, по мнению Е. А. Земской, особенно ярко проявляется деятельностный характер словообразования: 1) создание производного от данного в предтексте базового слова или словосочетания; 2) использование в одном тексте ряда одноструктурных образований от разных основ; 3) построение производных различных структур от одной основы; 4) каламбурное столкновение производных от омонимичных или близких по звучанию основ, выявление внутренней формы слов и т.д. [7, с. 163-164].
Появление каждого нового слова, несомненно, связано с определенными ситуациями общения и с конкретными текстами; в тексте новые слова подтверждают свое право на существование в качестве неологизмов или окказионализмов. Впоследствии, если речь не идет о словах-однодневках, они входят в словарный состав языка. Текст является той средой, в которой словообразовательная модель раскрывает свои деривационные потенции; он воспроизводит слова, образованные по той или иной модели, дает богатый материал для порождения значительного количества контекстуальных слов. Следует подчеркнуть, что словообразовательные закономерности нередко дополняются и конкретизируются текстом, поскольку приемлемость словообразовательных конструкций, как правило, определяется текстом, а их мотивированность (мотивация, внутренняя форма) зачастую зависит не только от их прозрачности, но и от контекстуального окружения. Текст благодаря наличию словообразовательных корреляций демонстрирует сам процесс образования слов, позволяет не только определить словообразовательные параметры конкретной модели, направление отношений словообразовательной производности, формирование семантической структуры контекстуальной словообразовательной конструкции, реальное отношение мотивирующих и мотивированных единиц, но и способствует выявлению инвентаря синхронно-релевантных моделей, уточнению их характеристик в структурносемантическом аспекте [8, с. 28-29]. Это означает, что текст не только «раскрывает причинную связь при столкновении признаков в процессе метафоризации» и, таким образом, демотивации (в процессе утраты внутренней формы слова), но и обладает «уточняющей функцией и содержит указания на то, какие (окказиональные) семантические изменения осуществлены в имеющихся матрицах значения» [9, с. 50]. Интерпретация значения словообразовательной конструкции зависит от того факта, что одна и та же словообразовательная конструкция может иметь «различные, однозначно контекстуально реконструируемые семантические соответствия» [10, с. 12]. Текст создает, таким образом, необходимые предпосылки для варьирования одного и того же содержания при помощи словообразовательных средств, характеризующихся общей денотативной направленностью, и выступает в качестве «гаранта» для правильной интерпретации словообразовательной конструкции. Кроме того, текст и контекстуальные правила существенно расширяют или, наоборот, ограничивают активность и продуктивность словообразовательных моделей.
С текстом связаны также основные мотивы и причины для образования и употребления новых словообразовательных конструкций, поскольку тема и характер текста определяют активность определенных видов словообразования и тем самым
оказывают существенное влияние на функционирование тех или иных словообразовательных моделей. Не случайно возникновение некоторых видов сложных существительных обусловлено наличием в предложении напряжения, возникающего в результате дескриптивного противопоставления темы и ремы. Таким образом, текст имеет прямое и непосредственное влияние на образование новых (в том числе коннотативно маркированных) словообразовательных конструкций и на их лексическую реализацию. Во многих исследованиях анализируется созидательная роль текста и текстовых факторов в дериватологическом процессе, т.е. создание новых слов в условиях текста. В данной статье нам представляется необходимым указать на некоторые возможности текста, содействующие появлению новых «альтернативных конструкций» путем разрушения целостной смысловой структуры демотивированных языковых единиц, путем оживления их внутренней формы, т.е. их «прежней», «бывшей» мотивации или мотивировки.
Под внутренней формой слова обычно понимают мотивировку лексического значения слова при помощи его словообразовательной и семантической структуры. Производное слово, будучи продуктом словообразовательного процесса, является мотивированной языковой единицей и обладает целостным мотивированным значением, в формировании которого принимают участие значения производящей основы (производящих основ) и словообразовательного форманта. При определении специфики значения производного слова степени прозрачности его внутренней формы следует опираться, прежде всего, на значение тех элементов, которые участвуют в образовании слова. Несмотря на то, что «словообразовательная мотивированность всегда явление двустороннее, формальносемантическое» [11, с. 6], основную семантическую нагрузку в производном слове несет производящая основа. Специфику словообразовательной семантики производных слов предопределяют многозначность и большой набор сем у производящих основ (мотивирующих слов). В семантике производного слова может иметь место полное совпадение семантического объема мотивирующего слова, особенно тогда, когда мотивирующее слово однозначно. Однако чаще всего происходит дифференциация лексико-семантических вариантов мотивирующего и реализация одного из вариантов в составе производного слова. Таким образом, дериват чаще бывает связанным с одним из значений или лексико-семантических вариантов, реже со всеми значениями производящей основы. Значительно меньшую смыслоуказательную функцию несут в производном слове деривационные форманты, словообразовательное значение которых ограничивает и уточняет семантику производящей основы. Значение словообразовательного форманта можно установить лишь на фоне других производных, входящих в данный словообразовательный ряд, так как
значение производного слова возникает в ходе словообразовательного акта, является «следствием сложного взаимодействия источника деривации и мотивирующей единицы с формальной операцией по ее преобразованию» [12, с. 38], ср.: der Lehrer - der, der jemanden lehrt (тот, кто учит); der Schreiber - jemand, der etwas schreibt (тот, кто пишет); Schreibtisch -der Tisch, an dem man schreibt; Esstisch - der Tisch, an dem man isst. В абсолютном большинстве случаев значения производящих основ и словообразовательных формантов определяют мотивированность и, тем самым, внутреннюю форму производных слов. Как пишет А. А. Зализняк, внутренняя форма слова - это «осознаваемая говорящими на некотором языке мотивированность значения слова (или словосочетания) данного языка значением составляющих его морфем или исходным значением того же слова, т.е. образ или идея, положенные в основу номинации и задающие определенный способ построения заключенного в данном слове концепта; иногда в том же значении используется термин мотивировка» [13]. Внутренняя форма слова - это конкретизация словообразовательного значения семантикой производящей основы; она указывает на объективные свойства и признаки предметов, являющиеся определяющими при их наименовании. Избираемые признаки одного и того же объекта действительности могут быть разными, соответственно один и тот же предмет может иметь несколько обозначений. Ярко выраженной внутренней формой обладают практически все языковые единицы, состоящие из двух или более компонентов, то есть сложные, производные слова и словосочетания, в том числе и фразеологические. С другой стороны, мотивирующие непроизводные слова не остаются в языке вне мотивационных отношений, находят поддержку и в других фактах: семантика производных слов часто влияет на значение своих производящих, обогащает их. Это явление принято называть редеривацией, или обратным словообразованием [14, с. 178]. В зависимости от своей прозрачности внутренняя форма слова может быть «живой», «мертвой» и «затемненной». Эти три основных типа состояния внутренней формы слова определяются действием двух разнонаправленных тенденций: тенденцией к мотивированности, связывающей знак с предметом, и тенденцией к произвольности, соотносящей знак с мышлением [15, с. 12].
Происходящие в словесном знаке фонетические, морфологические, семантические процессы, которые носят, как правило, деструктивный характер, приводят к угасанию мотивационных отношений между словами. В результате этого процесса внутренняя форма слова становится «затемненной», то есть, сохраняя формальную членимость на значимые сегменты, приобретает идиоматичность мотивационного значения; фактически имеет место утрата внутренней формы, утрата мотивационного значения при сохранении мотивационной формы [15, с. 11], ср.: Geizhals, Dummkopf, Rotkäppchen,
Dickbauch, Grünschnabel; Hochzeit (свадьба): hoch -высокий, Zeit - время, Handschuh (перчатка): Hand -рука, Schuh - ботинок. Членимость приведенных производных слов возможна лишь на уровне их первичного «доидиматизированного», «дометафо-рического» значения, поскольку переносное (вторичное) значение, возникшее в результате семантической деривации, не распределяется по двум корневым основам, являясь свойством всего целого: значение производных такого рода не мотивировано значениями составляющих компонентов, мотивация утрачена. Для обозначения процесса утраты словом его мотивации, его внутренней формы, когда изменение семантической структуры приводит к разрыву связей слова между его самостоятельным употреблением и употреблением в составе производного слова, можно найти несколько терминов: деэтимологизация, демотивация, лексическая диссимиляция, семантическое или семасиологическое опрощение. Все эти термины достаточно четко отражают сущность описываемого языкового феномена, указывая на разрушение, утрату мотивированности, мотивационных связей. Однако в современных исследованиях наиболее частотно употребляется термин демотивация.
Демотивация - как процесс утраты внутренней формы слова характеризуется затемнением и утратой внутренней формы слова и рассматривается как процесс перехода языкового знака из разряда мотивированных в разряд немотивированных лексических единиц. В словах, испытавших действие процесса демотивации, изменения во внутренней форме происходят как на уровне мотивационного значения, так и на уровне мотивационной формы, ср.: einschlägig, Hochhaus, Großvater, Großmutter, Handtuch, Hochzeit, Grünschnabel, Rotkäppchen.
Смысловая структура производного слова может подвергаться различным преобразованиям, модификациям и изменениям. Слова, становясь компонентами производного слова, часто обнаруживают семантическое тяготение, смысловую соотнесенность со словами в их свободном употреблении. Поэтому в семантике производного слова иногда наблюдается процесс, обратный идиомати-зации. Результатом этого процесса является возрождение исходного, первоначального значения слова, выступающего в качестве производящей основы. Происходит своеобразное разрушение целостной семантической структуры производного и восстановление исходного значения его компонентов. Эти потенциальные возможности производного слова могут реализоваться в текстах художественной или публицистической литературы в целях достижения определенных стилистических целей или для привлечения внимания. Процесс восстановления морфологической «прозрачности» (morphologische Durchsichtigkeit), оживления внутренней формы слова, актуализации мотивационных отношений чаще всего называют ремотивацией, или деидиоматизацией [16, с. 277;
17, с. 207; 18, с. 118]; употребляются также синонимичные обозначения «народная этимология», «ложная этимология», «реэтимологизация», «морфоло-гизация» и т.д. Однако под «народной этимологией» обычно понимают ложное этимологизирование, т.е. установление внутренней формы у слова, которой у него нет. Различные лексические единицы характеризуются разной степенью возможности актуализации мотивационных отношений. Базой для ремотивации служат лексические единицы с «затемненной» и «мертвой» внутренней формой, с «угасшими» мотивационными отношениями. Причем речь в данном случае идет о ремотивации без изменения звуковой оболочки слова [19, с. 65]. А. Н. Тихонов считает ремотивацию одним из видов семантической деривации в сочетании со словообразованием, способом обогащения словаря, поэтическим открытием внутренней формы [14, с. 178-179]. По мнению О. И. Блиновой, в немецком языке преобладает структурная ремотивация, т.е. «процесс обретения словом структурной мотивированности на основе установления им отношения структурной мотивации» [20, с. 48]. Т. Шиппан понимает ремотивацию как возможность соотнесения формы с явлением действительности. По ее мнению, «слово, мотивировка которого утрачена, ремотивируется на основе связи звучания с явлением действительности, с которым оно соотносится» [21, с. 55]. O. Кэгеремотивацией, или деидиомати-зацией называет контекстуальный процесс, в результате которого происходит «актуализация непрозрачных (undurchsichtigen) затемненных идео-синкретическими элементами значений конститу-ентов частично мотивированных и идиоматических сложных слов и восстановление прозрачности (Durchsichtigkeit) морфологической структуры» [9, с. 207]. В результате ремотивации слово приобретает дополнительный смысл, в той или иной степени отличный от его буквального смысла, что создает своеобразный стереоскопический эффект. Причем часто именно буквальный смысл, по утверждению А. А. Зализняк, оказывается наиболее абсурдным (и «нормальными» говорящими автоматически отвергается). Это свойство языковой коммуникации обыгрывается в текстах разных видов [22, с. 25].
По мнению А. А. Зализняк, ремотивация отдает предпочтение термину «оживление внутренней формы» - «обнаружение скрытых смыслов является одним из самых характерных приемов поэтической речи - наряду с установлением новых ассоциативно-деривационных связей» [23]. Оживление внутренней формы является важным источником поэтической неоднозначности. При этом происходит восстановление исходного, обычно пространственного образа или физического явления, послужившего основой для построения абстрактного концепта [22, с. 25]. Именно поэтому «в поэтической этимологии происходит усиление звучания
внутренней формы, заключающей в себе образ, которое приводит к возникновению «поэтического корня», в котором окказиональными становятся корень, производящая база, и, как следствие, окказиональная внутренняя форма» [24, с. 280]. Поэтическая этимология имеет тот стилистический смысл, который заставляет обратить внимание на те или иные слова, почувствовать, ощутить их, как бы проявляет их особым «проявителем» и, играя на случайном звуковом сходстве слов, наводит на мысль об их мнимом сходстве по корню [14, с. 179].
Несомненно, ремотивация относится к поэтическим, стилистическим средствам оформления текста; однако в беллетристике и публицистике ремотивация является чаще всего средством выражения юмора и сатиры, ср.: "die krummen Finger der Treuhand", "im Würgegriff der Treuhand", "von der Treuhand in die Osthand", "Treu-Handstreich", "Treuhand-Knochenhand". В данных словосочетаниях ремотивации подвергаются компоненты сложного слова «Treuhand» treu (верный, надежный) и Hand (рука).
Основным условием для ремотивации лексической единицы является ее употребление в определенном контексте. Только текст, используя контраст и «отношения напряжения между мотивацией и идиоматизацией» [25, с. 101], может способствовать оживлению ее внутренней формы, восстанавливая первоначальное значение конституентов. Текст оказывает, например, непосредственное влияние на изменение семантической структуры (идиоматических) словообразовательных конструкций, результатом которого является появление новых окказиональных единиц, «неузуальных семантических неологизмов». Поскольку ремотивация - явление окказиональное, то осознание мотивированности ремотивированных лексических единиц носит нерегулярный характер, и часто мотивация слов выглядит «как искусственная»» [26, с. 9]. В тексте при помощи лингвистических и экстра-лингвистических средств «разрушается» единая семантическая структура словообразовательной конструкции, а компоненты воспринимаются в своем исходном (первоначальном) значении. В результате такого контекстуального «разрушения» формальной структуры словообразовательной конструкции возникают контаминации, «игровые» конструкции: «Demgegenüber meldet aber der
Heiratspalast von Ulan-Bator absolute "Hoch-Zeit"; Trotz Hoch-Zeit der Plattenbauweise; Hoch-Zeit zum Pflanzen von "Neulingen" im Wohngebiet; ErnteHoch-Zeit» (ND 27.07.79). В предложениях и словосочетаниях произошло «разрушение» семантической структуры идиоматического сложного слова "Hochzeit" (свадьба) и восстановлены прежняя внутренняя форма и «прежние» значения обоих компонентов («Hoch-Zeit» - абсолютный пик, пора; например: абсолютный пик бракосочетаний, самая пора уборки урожая и т.д.). Контекстуальные элементы способствуют, как показывают следующие примеры, оживлению внутренней
структуры композита, ср.: Da soll ich auch noch Glaubenssachen hinnehmen, Glaubenssachen und andere Sachen, ... weil ich das mal als eine Hauptsache gelernt habe... Die Frage der Glaubenssachen und der anderen Sachen (Kant, Aufenthalt, S. 145). Ремотиви-рованные слова, как правило, сохраняют статус сложного или производного слова: они выступают как семантико-стилистические модификации исходных слов. В контексте проявляется их двойственная природа: с одной стороны, они соотносятся с исходными словами в их «додеривационных» значениях, а с другой - по структуре они идентичны исходным словообразовательным конструкциям. В процессе ремотивации часто актуализируется значение одного из конституентов, реже значение обоих конституен-тов сложного слова. Актуализация значения всегда сопровождается возникновением определенной коннотации; по образному выражению В. Фляйшера, благодаря необычной формальной структуре создается «экспрессивный контраст» [16, с. 277]. При этом номинативная функция слова, т.е. обозначение предмета или явления, уходит на второй план.
Иногда оживление внутренней формы слова принимает характер языковой игры, в основе которой лежат лингвокреативные механизмы, связанные с актуализацией и намеренным переключением (ломкой) ассоциативных стереотипов их употребления и восприятия при помощи специальных лингвистических приемов трансформации и нового смыслового наполнения определенной лексической или фразеологической структуры [27, с. 18]. Ремотивация в таких случаях достигается следующими способами:
а) противопоставление первичных и вторичных значений посредством дословного повторения слова в определенном контексте: Stichtag für "Stichtage" ist schon am Donnerstag (LVZ 8.11.88); Ja, es gab eine gewisse "Ordnung", die Unter-Ordnung (Böll 85, S.53); An Stelle eines Vorwortes bringen wir ein Vor-Bild, das aber kein Vorbild ist (LVZ 16.11.88); Hoch-Zeiten für Hochzeiten. (BZ 19.09.79);
б) трансформация слова в его семантически эквивалентные синтаксические сочетания: Ich habe mich mit einem freundlichen Lebenslauf ausgestattet, wie ich da nicht nachzudenken versuchte über meines Lebens weiteren Lauf (Aula, S. 234). "Buckel oder nicht - es geht um Weltanschauung". "Die Welt schaut mich nicht an. Warum soll ich die Welt anschauen" (Wundertäter 1, S. 305). ...in Berlin-Schöneberg, und sie rechnet damit, einen schönen Berg kennenzulernen (Laden 1, S. 94). Angst des Kopfmenschen unter Schlägen den Kopf zu verlieren (Pflastersteine, S. 25). Drüben hat man von mir eine Weltanschauung verlangt, ohne daß ich die Welt anschauen durfte (Bild, 30.12.91);
в) повторное употребление одного из консти-туентов сложного слова в тексте: "Hast du die Tochter des Pfarrers genotzüchtigt?" "Nein, ich hatte keine Not mit ihr, nur Freude" (Wundertäter 1, S. 137); Der Studienrat fragte mich... Der Mann trägt nicht nur den
Titel eines Rates, er weiß auch Rat (Juni, S. 35); Also du bist jetzt Bezirksschulrat und Oberstudienrat... Wir haben übrigens noch mehr Räte. Aktivist Blank ist was Dickes im Volkswirtschaftsrat, Strauch ist auch Studienrat, und Jakob Filter ist, glaube ich, Forstrat. Ist dies nun ein besonderer deutscher Weg zur Räterepublik?" (Aula, S. 299); Sie sind von außen gepolstert mit ausgetrockneter Lehmerde, und ihre Schuhzungen hängen seitlich heraus wie die Zungen von schwitzenden Hunden (Juni, S. 33);
г) использование в последующем контексте лексем, находящихся с конституентами производных слов либо в синонимической или гипероними-ческой связи, либо в парадигматических или синтагматических отношениях: Die Dramaturgie des Rundfunks hat alljährlich ein hohes Maß an RadioAktivität entwickelt (ND 8.02.79); Das Angebot für IHN: eckig, bunt, Zahl-los. Auf den ersten Blick fällt das Neue im Design auf: eckige Gehäuse, farbige Gliederarmbänder, Ziffernblätter ohne Zahlen sind zu erkennen (JW 11.11.88); Er war ein Wilddieb: er war auf einen Jungfuchs aus. (Wundertäter 1, S. 47); Klo-papier fürs ganze Scheißjahr (Laden 1, S. 22); Und er hatte nicht einmal nach dem gefragt, was doch sein Steckenpferd war, sein Streitroß vielmehr (Rinser 1991, S. 59); In Raum-Welten und Raum-Anzügen ist kein Platz für Bücher vorgesehen (Böll 87, S. 126). Die BRD ist im wahrsten Sinne ein "Rechts"-Staat (BZA 8.02.79); Verschleppungsmethoden, Verzögerungstricks und Aufschubmanöver gehörten in der BRD von Anfang an zur "rechts-staatlichen" Praxis, wenn es um das Aufspüren, die Anklage und Aburteilung von Nazi- und Kriegsverbrechern geht (ND 24.12.81); Rechts-Auffassung (ND 8.12.82). Vermutlich aus den Reihen der in diesem südamerikanischen Staat untergetauchten Nazikriegsverbrecher mit ein-"schlägiger" Erfahrung (ND 14.02.80);
д) «экспансия», расширение морфологической структуры лексической единицы [28, с. 131]: Es geht auf Badetuchfühlung (JW 12.09.79); Ernte-HochZeit (ND 27.07.79); Übersetzungskunststück (Horizont 1987/12, zitiert nach Sprachpflege 1988/9, S. 134); Lüftezug, Nächtewandler, Wegeweiser (nach Fleischer 1969, S. 277); Treuhand-lung, Veruntreuungshand, Unterderhand (Sprachdienst 1993/2, S. 6); Herr-lich weiblich. Was den Männern bisher recht war, ist den Mädchen neuerdings sehr lieb (Bild 9.04.92).
Как свидетельствуют примеры, процесс ремотивации как бы «эксплуатирует» двойственную природу производных с затемненной мотивацией, связанную с особенностями ее семантического контекста: несовпадением буквального обозначения ситуации (денотата) и целостного переносного смысла номинации [27, с. 18]. Узуальные фразеологизмы подвергаются повторной формальносмысловой актуализации и/или мотивационной «реинтерпретации», приобретая новый статус.
Актуализация значений компонентов, оживление внутренней структуры визуально осуществляются с помощью разнообразных лингвистических и паралингвистических средств. Самое простое и
наиболее часто используемое формальное средство для достижения ремотивации - это написание кон-ституентов через дефис: Anteil-Nehmen am Leid derer, die betrübt sind. Neulich traf ich einen alten Bekannten. Er strahlte eine große Zu-Frieden-heit aus. Ich möchte lernen, Mit-Gefühl zu haben mit der Freude der Fröhlichen und mit der Trauer der Traurigen. Ich möchte lernen, nicht immer nur um meine eigene Befindlichkeit zu kreisen, sondern An-Teil zu nehmen am Leben meiner Mitmenschen (HTB 18./19.01.92). Die Betonung liegt auf Gast-Haus (ND 3.11.81); Neu in Leipzig: "Augen-Blick". Galerie für Fotografie und Buchkunst (LVZ 19./20.11.88). Как средство дистанцирования конституентов композита могут быть использованы также кавычки, скобки, сочетание кавычек и дефиса: «Bei einer Funkverbindung hatten die Kosmonauten die Gelegenheit, mit ihrem Lieblingsschauspieler und -regisseur zu plaudern. An derartigen "Fern"-Gesprächen nehmen Kunstschaffende, Dichter, Musiker teil» (ND 5.08.83). MammutMusik aus der Altsteinzeit (ND 8.12.80); Arbeits-Los (ND 9.02.82); Un(heimlichkeit) (LVZ 11.11.88). В качестве конкретных приемов «ремотивационной техники» выступают также контаминация, антонимические, синонимические, замены компонентов, ситуативно уточняющие «вставки» языковых элементов и другие разновидности структурносемантического «обновления», присутствующие в контекстах их функционирования. При этом оживление внутренней формы производных, актуализация демотивированных значений компонентов происходит без значительного изменения их исходного внешнего облика.
В результате реализации этих и других потенций в поэтических, публицистических и беллетристических текстах происходит актуализация того или иного аспекта процессуального механизма словообразования: создаются словообразовательные феномены, которые первоначально отсутствуют в языковом сознании и в языковой традиции носителей языка и номинируют (контекстуальные) реалии исходя из потребностей коммуникации и контекстуальной ситуации. При этом порождение слова в тексте происходит в соответствии с номинативной, конструктивной, экспрессивной и другими функциями. Текст способствует, с одной стороны, реализации потенциальных возможностей словообразования на базе его закономерностей, а с другой -контекстуально обусловленному нарушению (намеренному или бессознательному) законов словообразования. В любом случае он демонстрирует широкие деривационные возможности языка, заложенные в его системе. Вполне понятно, что «родителем» любого (окказионального или узуального) неологизма является устный или письменный, литературный или публицистический текст, который как бы по-своему реализует, а иногда и «игнориру-
ет» «жесткие прямолинейные, обобщенные и абстрагированные законы и закономерности» словообразовательной системы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Улуханов И. С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996. 222 с.
2. Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М.: Просвещение, 1990. 536 с.
3. Мурясов Р. З. Текст и словообразование // Словообразование и его место в курсе обучения иностранному языку. Владивосток, 1977. С. 138-142.
4. Fleischer, W. Zur Doppelfunktion der Wortbildung - Benennungseinheit und syntaktische Parallelkonstruktion // WZ der PH Zwickau 17. H.2. 1981. S. 9-16.
5. Seppänen L. Zur Ableitbarkeit der Nominal-Komposita // ZGL, H.2. 1978. S. 133-150.
6. Dressler, W.U. Zum Verhältnis von Wortbildung und Text-lingzuistik // Papiere zur Textlinguistik. Bd. 29. Hamburg, 1981. S. 96-106.
7. Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992. 224 с.
8. Кубрякова Е. С. Производные как особая единица системы языка // Теория языка. Англистика. Кельтология. М., 1976. С. 76-83.
9. Käge O. Motivation: Probleme des persuasiven Sprachgebrauchs der Metapher und des Wortspiels. Darmstadt, 1980. 172 с.
10. Schonebohm M. Wortbildung, Text und Pragmatik. Lunder germanische Forschungen 49. Malmö, 1979. S. 23-34.
11. Лопатин В. В. Русская словообразовательная морфемика. М., 1977. 315 с.
12. Кубрякова Е. С. Об основной единице словообразовательной системы языка // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1978. С. 36-39.
13. Зализняк Анна А. Внутренняя форма. Лингвистика. Онлайн-словарь.
14. Тихонов А. Н. Мотивированность непроизводных слов // Мат-лы международной конференции «Языковая семантика и образ мира». Том 1. Казань, 1995. С. 177-179.
15. Кунгушева И. А. Явление демотивации слов в русском языке // АКД. Томск, 2003. 25 с.
16. Fleischer W. Stilistische Aspekte der Wortbildung // DaF H 4. 1969. S. 276-279.
17. Herberg D. Wortbidung und Expressivität // Sprachpflege. 1979. H. 10. .S 206-208.
18. Fleischer W., Michel G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig, 1979. 341 s.
19. Блинова О. И. Явление мотивации слов: лексикологический аспект. Томск, 1984. 290 с.
20. Блинова О. И. Мотивология и ее аспекты. Томск, 2010. 304 с.
21. Schippan Th. Einführung in die Semasiologie. Leipzig, 1972. 246 s.
22. Зализняк Анна А. Феномен многозначности и способы его описания // Вопросы языкознания. 2004. №2. С. 20-45.
23. Зализняк Анна А. Внутренняя форма слова // Энциклопедия. Кругосвет. Универсальная научно-популярная онлайн-энциклопедия.
24. Ханпира Эр. Окказиональные элементы в современной речи // Стилистические исследования. М., 1972. С. 245-317.
25. Schippan Th. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig, 1984. 307 s.
26. Адилова А. Д. Принципы мотивологического исследования и его аспекты (на материале наименований птиц) // АКД. Томск, 1996. 25 с.
27. Полухина В. В. Игровой фразеологический дискурс молодежного жаргона // АКД. Екатеринбург, 2008. 24 с.
28. Barz I. Primäre und sekundäre Phraseologisierung // LS/ZISWA/A 123. 1985. S. 119-140.
Поступила в редакцию 25.02.2012 г.
