CC BY
6
Некоторые размышления об уголовно-процессуальной форме (на примере дознания в сокращенной форме)
ШПАГИНА ЮЛИЯ ВИКТОРОВНА,
старший преподаватель кафедры управления органами расследования преступлений,
кандидат юридических наук Академия управления МВД России Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8 E-mail: iushpagina@yandex.ru
Some Reflections on the Criminal Procedure Form (using the Example of an Inquiry in an Abbreviated Form)
SHPAGINA YULIYA VIKTOROVNA,
Senior Lecturer of the Department of Management of Crime Investigation Bodies, Candidate of Law
Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia
Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: iushpagina@yandex.ru
УДК 343.985
Аннотация. Современную уголовно-процессуальную форму, устанавливающую фактически правила поведения для органов предварительного расследования, прокуратуры, суда и иных участвующих в уголовном деле лиц, нельзя назвать совершенной. Автором исследовано введенное в 2013 г. в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации дознание в сокращенной форме (глава 32.1). Выявлены проблемы его применения, которые касаются противоречия в правилах доказывания, установленных для дознания в сокращенной форме, и правилах доказывания, лежащих в основе традиционных процессуальных форм, разработанных с учетом гносеологических закономерностей. Кроме того, обращено внимание на проблему возвращения из суда уголовных дел прокурору для производства по ним дознания в общем порядке по причине изменения, зачастую без достаточных оснований, позиции какой-либо из сторон против дальнейшего производства по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме.
Annotation. The modern criminal procedure norm, which actually establishes the rules of conduct for the preliminary investigation bodies, the prosecutor's office, the court and other persons involved in the criminal case, cannot be called perfect. The author investigated the inquiry introduced in 2013 in the Criminal Procedure Code of the Russian Federation in an abbreviated form (Chapter 32.1). The problems of its application are revealed, which relate to contradictions in the rules of evidence established for inquiry in an abbreviated form, and the rules of evidence underlying traditional procedural forms developed taking into account epistemological patterns. In addition, attention is drawn to the problem of returning criminal cases from the court to the prosecutor for conducting an inquiry on them in a general manner due to a change, often without sufficient grounds, of the position of one of the parties against further proceedings in a criminal case, the inquiry on which was conducted in an abbreviated form.
Ключевые слова и словосочетания: уголовно-процессуальная форма; производство дознания в сокращенной форме; правила доказывания; гносеологические закономерности; диспозитивность.
Keywords and phrases: icriminal procedural form; inquiry in abbreviated form; rules of evidence; epistemological patterns; dispositivity.
Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ1 в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ) введен институт, регламентирующий производство дознания в сокращенной форме (далее — Д в СФ). Вводя указанный институт, законодатель преследовал цель, направленную на упрощение процедуры расследования уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, совершенных в условиях очевидности и не представляющих значительной общественной опасности и сложности в доказывании. Упрощение заключается в сокращении срока расследования, предмета доказывания, минимизации следственных и процессуальных действий, которые необходимо произвести дознавателю для доказывания обстоятельств преступного деяния. Таким образом, предполагалось оптимизировать деятельность подразделений дознания, на долю которых сегодня приходится порядка 70—80 % расследуемых в форме дознания уголовных дел2.
Представителями научной общественности данный институт воспринят неоднозначно. Одни ученые придерживаются позиции о том, что правовая модель Д в СФ не соответствует научным канонам [7]. Другие полагают, что данная процессуальная форма вполне адекватна для общественных отношений, сложившихся в вопросах противодействия преступлениям небольшой и средней тяжести [3]. Третьи считают, что для обозначенной категории преступлений законодателю целесообразно предусмотреть иную форму, и предлагают правовую модель в виде протокольной формы расследования [2].
Как показывает правоприменительная практика, Д в СФ не в полной мере себя оправдывает. В последние годы прослеживается тенденция к снижению применения данного института. Так, по данным ГИАЦ МВД России, доля уголовных дел, направленных прокурором в суд с обвинительным
1 О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федер. закон от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013. № 9. Ст. 875.
2 Сведения об основных показателях работы органов дознания ОВД за 2018-2022 гг. // ГИАЦ МВД России (дата обращения: 27.04.2023).
постановлением, от общего числа направленных уголовных дел в 2019 г. составила 25,3 %, 2020 г. - 21,7 %, 2021 г. - 18,5 %, 2022 г. -14,1 %, а за 3 месяца 2023 г. данный показатель равен 12,3 %.
В этой связи представляется целесообразным обратить внимание на ряд противоречащих научным каноном и юридической технике положений, регламентирующих производство Д в СФ.
I. Противоречие в правилах доказывания, установленных для рассматриваемой процессуальной формы, и доказывания, лежащего в основе традиционных процессуальных форм, разработанного с учетом гносеологических закономерностей.
К числу особенностей доказывания, предусмотренных ст. 226.5 УПК РФ, относится ограничение его предмета. Фактически с дознавателя при производстве Д в СФ снимается обязанность в установлении истины по делу, а также обстоятельств, способствующих освобождению лица от уголовной ответственности. Законодатель вразрез с классической теорией доказывания, основанной на гносеологических закономерностях, дозволил указанному должностному лицу (дознавателю — выделено Ю.Ш.) оценивать непроверенные доказательства, которые в последующем судом будут положены в основу обвинительного приговора.
Стоит согласиться с мнением представителей научной общественности о том, что процесс доказывания в рассматриваемой форме сводится к собиранию сведений, позволяющих установить только ряд обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Отсюда вполне закономерен вопрос: могут ли указанные сведение именоваться доказательствами, если не дана оценка их относимости и допустимости? [7, с. 35].
Такой подход вполне обоснованно породил соответствующую правоприменительную практику, при которой органы прокуратуры в ряде субъектов неоднозначно подходят к совокупности собранных дознавателем при производстве Д в СФ доказательств, позволяющих судить об их достаточности. Так, прокуратурой Чучков-ского района Рязанской области в ходе изуче-
ния уголовного дела по обвинению Ф. в совершении преступления, предусмотренного ст. 322.3 УК РФ, установлено, что в ходе расследования выяснены не все обстоятельства, подлежащие доказыванию: не установлен мотив деяния и не допрошено в качестве свидетеля лицо, в пользу которого действовала обвиняемая [6].
Упрощение доказывания, регламентированное главой 32.1 УПК РФ, не основанного на гносеологических закономерностях, явилось предпосылкой к возникновению указанных проблем теоретического и прикладного характера.
Однако на страницах юридической печати ученые-процессуалисты отмечают, что довольно затруднительно гармонизировать указанные закономерности с процессуальной формой, которая выступает результатом различных социальных и политических компромиссов. Одновременно обращают внимание, что процессуальная форма как таковая предназначена для разумного сдерживания средств и методов познания, изобретенных обществом, и позволяет обеспечить надлежащие правовые гарантии, в том числе и доброкачественность получаемых должностным лицом в ходе расследования результатов, которые отвечают социальным запросам общества и государства в определенный период развития [8, с. 65].
Решением видится, что доказательства по уголовному делу, расследованному в сокращенной форме дознания, все же должны собираться с учетом гносеологических закономерностей пусть и в объеме, достаточном для установления обстоятельств, необходимых для разрешения уголовного дела по существу.
II. Пробелы в регулировании некоторых процедурных аспектов, снижающих эффективность применения рассматриваемого института.
Так, участники уголовного процесса (потерпевший, его представитель, подозреваемый и обвиняемый) на любом этапе до момента удаления суда в совещательную комнату вправе возражать против дальнейшего производства по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме, что является основанием для возвращения уголовного дела прокурору. И, как показывает правоприменительная практика, порядка 70 % уголовных дел возвращаются из суда прокурору по указанному
основанию3, даже если у суда не возникает сомнений в качестве проведенного расследования. В результате затягиваются сроки расследования и упрощенное по замыслу законодателя производство перерастает в свою противоположность [9, с. 124].
В научной литературе данную проблему предлагается урегулировать различными способами. М. В. Лопатников и А. С. Александров предлагают оставить за потерпевшим лишь право на обжалование решения дознавателя о производстве Д в СФ в порядке ст. 125 УПК РФ [5, с. 26]. Оппоненты данной позиции полагают, что сегодня потерпевшему вполне справедливо предоставлено право на возражение [4, с. 143].
Представляется, что полный отказ от согласовательных процедур не приведет к желаемому результату, иначе не в полной мере будет обеспечено право на защиту.
Отметим, что по логике ч. 5 ст. 226.5 УПК РФ дознаватель информирует потерпевшего об уже принятом им решении о производстве Д в СФ, в то время как ч. 2 ст. 226.2 УПК РФ императивно его блокирует. В данном случае имеет место противоречие в правовом регулировании. Было бы логичным получить такое согласие от потерпевшего до принятия решения о производстве Д в СФ, при этом наделив дознавателя дискреционными полномочиями. Это позволило бы исключить злоупотребление правом участниками уголовного процесса и возвращение уголовных дел из суда прокурору лишь по причине изменения, зачастую без достаточных оснований, позиции какой-либо из сторон против дальнейшего производства по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме [1, с. 21].
Подводя итог вышеизложенному, отметим, что развитие подобной уголовно-процессуальной формы видится с учетом обозначенных предложений, которые, на наш взгляд, позволят обеспечить доступ граждан к правосудию и восстановить нарушенные права потерпевших в минимальные сроки.
3 Отчет по форме № 1-Е, установленный приказом Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 22 декабря 2017 г. № 858 «Об утверждении и о введении в действие форм федерального статистического наблюдения № 1-Е «Сведения о следственной работе и дознании» и 1-ЕМ «Сведения об основных показателях следственной работы и дознания», а также Инструкции по составлению отчетности по формам федерального статистического наблюдения № 1-Е, 1-ЕМ» // ГИАЦ МВД России, 2023.
Список литературы:
1. Гаврилов Б. Я. Дознание в сокращенной форме: законодательные мифы и реалии правоприменения // Известия Иркутской государственной экономической академии. 2014. № 6. С. 21.
2. Гаврилов Б. Я., Крымов В. А., Шпагина Ю. В. Уголовный проступок: новые грани российского законодательства // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2022. Т. 15. № 1. С. 115-139.
3. Гирько С. И. Дознание в сокращенной форме: перспективы и пути расширения применения // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. 2019. № 3. С. 59-64.
4. Клещина Е. Н, Кондрат И. Н, Шаров Д. В. Охрана прав потерпевшего в уголовном судопроизводстве: теоретические, правовые и правоприменительные проблемы : монография. М., 2015.
5. Лопатников М. В., Александров А. С. Старые проблемы доказательственного права в новой уголовно-процессуальной упаковке «Сокращенного дознания» // Юриди-
ческая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 22. С. 23-28.
6. О состоянии законности при производстве дознания в сокращенной форме // Прокуратура Рязанской области : сайт. URL: https://epp.genproc.gov.ru/web/proc_cfo/ mass-media/news/archive?item=31552832 (дата обращения: 27.04.2023).
7. Победкин А. В. Теория уголовно-процессуального доказывания — научная фикция? (По поводу дифференциации процессуальной формы досудебного производства) // Вестник Московского университета МВД России. № 7. 2013. С. 31—36.
8. Россинский С. Б. Размышления о сущности доказывания в уголовном судопроизводстве // Lex Russica. 2020. Т. 73. № 9. С. 63—76.
9. Химичева О. В., Химичева Г. П. Некоторые замечания о направлениях совершенство -вания уголовного судопроизводства как важнейшего вида правоохранительной деятельности // Вестник Московского университета МВД России. 2016. № 4. С. 121—124.
