CC BY
239
некоторые проблемы реализации конституционного права на оказание квалифицированной юридической помощи
some problems of the constitutional right to qualified legal assistance
УДК 343.121
В.Ю. СТЕЛЬМАХ,
кандидат юридических наук (Уральский юридический институт МВД России) E-mail: vlstelmah@mail.ru
V.YU. STELMAKH,
candidate of law (Ural Law Institute of the Ministry of the Internal Affairs of Russia)
Аннотация: в статье анализируются проблемы реализации права на предоставление квалифицированной юридической помощи. С целью исключения случаев признания доказательств недопустимыми предлагается закрепить в уголовно-процессуальном законе обязанность предоставления защитника обвиняемым и подозреваемым во всех случаях. Рассматривается вопрос о порядке вызова для участия в следственных действиях адвоката, действующего в составе адвокатского кабинета. Анализируется содержание права защитника на участие в доказывании.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, предварительное расследование, право на квалифицированную юридическую помощь.
Abstract: the article analyzes the problems of implementation of the right to qualified legal assistance. In order to avoid cases of recognition of inadmissible evidence is offered to fix in the Criminal Procedure Act the duty of counsel for the accused and the suspect in all cases. The question of the procedure call to participate in the investigation a lawyer acting as part of a lawyer's office. We analyze the content of the right to participate in the defense proving..
Keywords: criminal proceedings, the preliminary investigation, the right to qualified legal assistance.
Одним из важнейших прав граждан в сфере уголовного судопроизводства выступает право на защиту, которое выражается в предоставлении лицу, подвергающемуся уголовному преследованию, широкого комплекса конкретных правомочий, связанных с участием в уголовном судопроизводстве и позволяющих эффективно отстаивать свою позицию, в том числе и противоречащую позиции государственного обвинения. В свою очередь, важнейшим из таких правомочий является право подозреваемого и обвиняемого на получение квалифицированной юридической помощи, предусмотренное в ст. 48 Конституции Российской Федерации, которая устанавливает, что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно.
Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения.
Указанное право, закрепленное Конституцией в самом общем, фундаментальном виде, в последующем подробно регулируется нормами уголовно-процессуального законодательства, где достаточно подробно решены вопросы приглашения (назначения) защитника, его процессуального статуса, конкретных правомочий при производстве следственных и иных процессуальных действий. Так, ст. 49 УПК РФ определяет, кто может быть защитником по уголовному делу, и устанавливает момент начала участия защитника в уголовном судопроизводстве. В ст. 51 УПК РФ предусмот-
рены случаи обязательного участия защитника. Ст. 50 УПК РФ регулирует порядок приглашения, назначения и замены защитника. В ст. 53 УПК РФ определены полномочия защитника. Ст. 52 УПК РФ предусматривает порядок действия в случае отказа от защитника. Кроме того, правомочия защитника содержатся в многочисленных нормах УПК РФ, регламентирующих непосредственно проведение тех или иных следственных или иных процессуальных действий, применение мер принуждения и т.п.
В целом регламентация участия защитника в уголовном процессе Российской Федерации достаточно сбалансирована, однако правила, зафиксированные в ряде норм УПК РФ, вызывают значительные вопросы.
Так, ст. 51 УПК РФ, перечисляя случаи обязательного участия защитника, относит к ним наряду с ситуациями, обусловленными наличием у уголовно-преследуемого лица особенностей или дефектов, лишающих его возможности лично эффективно защищать свои права (несовершеннолетие, физические или психические недостатки, незнание языка уголовного судопроизводства), либо особой тяжестью преступления, в совершении которого подозревается или обвиняется лицо, также все случаи, когда подозреваемый, обвиняемый не отказался от участия защитника. Ст. 52 УПК РФ, регламентируя процедуру отказа подозреваемого (обвиняемого) от защитника, устанавливает, что такой отказ может быть заявлен подозреваемым (обвиняемым) в любой момент производства по уголовному делу, при этом отказ от защитника не обязателен для дознавателя и следователя. Однако неясно, что является для следователя приоритетом в случае отказа подозреваемого (обвиняемого) от защитника - общее положение о необходимости предоставления защитника уголовно-пресле-дуемому лицу, либо заявленное в конкретный момент желание этого лица об отказе от участия защитника. Непосредственно в УПК РФ ответа на данный вопрос нет. Его теоретическая интерпретация также может быть различной, поскольку и отсутствие защитника, и его предоставление уголовно-преследуемому лицу против его воли можно с одинаковой степенью расценивать как нарушение прав уголовно-преследуемого лица. Соответственно, в практической деятельности данная проблема также решается по-разному. Вместе с тем разные подходы в указанном случае неуместны, поскольку п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ относит к недопустимым доказательствам показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного разбирательства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.
В итоге складывается парадоксальная ситуация: вначале уголовно-преследуемое лицо заявляет отказ от защитника, причем, как правило, в категоричной форме, утверждая, что участие защитника противоречит его интересам и в силу этого представляет собой нарушение его прав. Под давлением такой аргументации следователь принимает решение о прекращении участия защитника и производит следственные и иные процессуальные действия без него. После этого в судебных стадиях уголовно-преследуемое лицо объявляет об отказе от показаний, данных в ходе проведения соответствующих следственных действий. В итоге все результаты этих действий должны быть признаны недопустимыми доказательствами.
Выход видится в том, чтобы закрепить в УПК РФ положение об обязательном предоставлении защитника каждому подозреваемому (обвиняемому). При этом следует предусмотреть возможность отказа уголовно-преследуемого лица не от защитника как такового, а только от конкретного адвоката, который, по мнению подозреваемого (обвиняемого), неэффективно защищает его права.
Еще один вопрос обеспечения участия защитника по уголовному делу лежит в плоскости как процессуальной, так и организационной. Он касается вызовов адвокатов для производства следственных и иных процессуальных действий. Сразу необходимо отметить, что подавляющее большинство адвокатов прибывает на следственные действия исключительно аккуратно и пунктуально, во время, объявленное следователем. Вместе с тем существуют объективные трудности вызовов адвокатов, действующих в составе адвокатских кабинетов, то есть занимающихся адвокатской деятельностью, по сути, единолично. Сложность заключается в том, что в подобных адвокатских образованиях отсутствуют канцелярии, в силу чего сам факт вручения уведомления представляет значительную сложность.
Следственной практикой выработаны определенные способы вызовов адвокатов для производства следственных и иных процессуальных действий. Для этого осуществляется комплекс организационных действий.
Во-первых, путем направления запроса в президиум областной адвокатской палаты либо органы федеральной регистрационной службы устанавливается юридический адрес адвокатского кабинета, ответ приобщается к материалам уголовного дела.
Во-вторых, направляется уведомление заказным письмом по указанному адресу, к делу приобщаются документы из органов федеральной почтовой службы о результатах доставления письма.
В-третьих, возможно направление уведомления по указанному адресу нарочным с последу-
ющим приобщением к материалам уголовного дела рапорта сотрудника, которому поручено доставление уведомления, о результатах его доставления (факте вручения, факте отказа адвоката от получения уведомления и подписи на его копии, факт отсутствия кого бы то ни было по указанному адресу).
В-четвертых, вызов адвоката по телефону может быть оформлен телефонограммой, в которой указывается время телефонного соединения, номер телефона, с которого звонил следователь, и номер телефона адвоката, а также содержание разговора (факт уведомления адвоката о конкретной дате предъявления обвинения) либо факт отсутствия соединения. Телефонограмму необходимо приобщить к материалам уголовного дела.
Вместе с тем, думается, было бы гораздо правильнее закрепить в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» требования к организационному оснащению адвокатских кабинетов, без выполнения которых создание адвокатского кабинета было бы недопустимым. К таким требованиям следует отнести обеспечение возможности официального вызова адвоката для производства следственных и иных процессуальных действий.
Кроме того, не могут не вызывать вопросов закрепленные в ч. 3 ст. 50 и ч. 4 ст. 215 УПК РФ правила, дающие возможность адвокату в течение 5 суток не являться по вызовам следователя. В законе даже не оговорено, что такая неявка может быть допущена только по объективной причине. В ряде случаев данные нормы используются отдельными адвокатами для срыва следственных действий. К сожалению, этому способствует и неоднозначная реакция адвокатского сообщества на подобные действия, которые иногда расцениваются как способ защиты. Думается, что такой подход является следствием совершенно искаженных представлений о сущности защиты от уголовного преследования и месте адвоката в организации такой защиты. Необходимо понимать, что именно неявка адвоката оставляет подзащитного без квалифицированной юридической помощи, «один на один» с государственным обвинением. Исходя из этого, представляется целесообразным закрепить в законе обязанность защитника незамедлительно прибывать по вызову следователя для производства следственных и иных процессуальных действий с его подзащитным, делая исключения только для случаев объективной невозможности.
Очевидно, что Конституция Российской Федерации, гарантируя предоставление уголовно-пресле-дуемым лицам возможность получения квалифицированной юридической помощи, корреспондирует соответствующие обязанности не только и не столько следователю, задача которого сводится к вызову за-
щитника, а прежде всего к адвокату, который должен осуществлять защиту лица от уголовного преследования. Автор абсолютно уверен, что подавляющее большинство адвокатов, будучи безусловными профессионалами, не испытают от введения в закон подобных норм никаких трудностей.
Оказание квалифицированной юридической помощи предполагает активное участие защитника в доказывании по уголовному делу, в том числе и на стадии предварительного расследования. Действующее уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации предусматривает право защитника на собирание доказательств.
Собирание доказательств можно трактовать в двух смыслах. Во-первых, как получение самих сведений об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Во-вторых, как формирование доказательств, то есть придание полученным сведениям доказательственного значения.
Процессу собирания доказательств посвящена ст. 86 УПК РФ, которая использует различные термины для описания прав разных участников уголовного судопроизводства в собирании доказательств.
Так, дознаватель, следователь, прокурор и суд осуществляют собирание доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ (ч. 1 ст. 86 УПК РФ).
Подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств (ч. 2 ст. 86 УПК РФ).
Защитник вправе собирать доказательства путем: 1) получения предметов, документов и иных сведений; 2) опроса лиц с их согласия; 3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии в течение 1 месяца (ч. 3 ст. 86 УПК РФ, ч. 3 ст. 6 федерального закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Российской Федерации»).
Таким образом, властные участники уголовного судопроизводства вправе и одновременно обязаны собирать доказательства. Именно им предоставлено эксклюзивное право на проведение следственных действий, результаты которых приобретают статус доказательств без каких-либо дополнительных процедур (при том, что полученные доказательства могут быть как обвинительными, так и оправдательными). Невластные участники уголовного судопроизводства, названные в ч. 2 ст. 86 УПК РФ, могут собирать и представлять письменные документы и предметы, при этом указанные объекты доказатель-
ствами в точном уголовно-процессуальном смысле еще не являются, они должны быть представлены субъектам, ведущим уголовное судопроизводство, и только по их решению признаны доказательствами по делу. Вместе с тем, по терминологии закона, защитник, также относящийся к невластным участникам уголовного судопроизводства, вправе собирать именно доказательства. Однако он не наделен правом проведения следственных и иных процессуальных действий, и поэтому для него сконструированы специфические средства получения сведений: получение предметов, документов и иных сведений; опрос лиц; истребование справок, характеристик, иных документов.
Неоднозначные законодательные формулировки привели к тому, что в науке уголовного процесса сложились противоречивые представления о роли защитника в собирании доказательств и в процессе доказывания в целом.
В частности, М.Х. Битокова полагает, что, исходя из принципов состязательности и равноправия сторон обвинения и защиты, защитника на досудебных стадиях уголовного судопроизводства необходимо наделить такими же правами по собиранию доказательств, как и следователя. Исходя из этого, собранные сведения защитник должен представлять не следователю, а непосредственно в суд, который и будет производить их оценку. При этом защитник в досудебном производстве должен получить права заявления непосредственно в суд ходатайств о производстве допросов и иных процессуальных действий, а также самостоятельного назначения альтернативной экспертизы. По мнению автора, если защитник «непреднамеренно» получит обвинительные доказательства, их необходимо признавать недопустимыми. Как полагает указанный автор, состязательность уголовного судопроизводства с необходимостью предполагает, что «защитник должен прийти в суд уже равным стороне обвинения, с набором «своих» доказательств, противостоящих доводам, представленным органами уголовного преследования» [1, с. 9-10].
И.С. Красковой также отстаивается позиция, в соответствии с которой деятельность защитника является полноценным способом собирания доказательств, при этом указанный автор идет еще дальше предыдущего, заявляя, что формы деятельности защитника, предусмотренные УПК РФ, представляют собой не что иное, как «иные процессуальные действия», соответственно, защитник производит не только собирание, но также проверку и оценку собранных им доказательств. И.С. Краскова полагает, что сведения, собранные защитником, не должны предоставляться следователю, а иметь собственное доказательственное значение. Защитник должен лишь уведомить следователя о собранных им сведениях, а следователь
обязан приобщить данные сведения к материалам уголовного дела. Более того, указанный автор предлагает законодательно закрепить право защитника получать сведения, составляющие охраняемую законом тайну, а также детально регламентировать процедуру получения им объяснения, максимально сблизив ее с процедурой допроса [2, с. 7-9].
Реализация подобных воззрений означает разрешение параллельного расследования, поскольку именно получение доказательств является основным содержанием уголовно-процессуальной деятельности. Остальные ее направления носят либо обеспечительный характер (например, применение мер принуждения), либо констатирующий (наделение лиц процессуальным статусом участников уголовного судопроизводства, принятие по уголовному делу промежуточных или окончательных процессуальных решений). В любом случае эти направления деятельности опираются на доказательства и либо необходимы для повышения эффективности деятельности по получению доказательств, либо представляют собой определенное подведение итогов по результатам проверки и оценки полученных доказательств.
Думается, что собирание доказательств в уголовно-процессуальном смысле должно быть отнесено к исключительной компетенции субъектов доказывания.
Во-первых, данные участники уголовного судопроизводства не заинтересованы в исходе уголовного дела. Хотя в настоящее время в уголовно-процессуальном законе отсутствуют фразы о полном, всестороннем и объективном расследовании, такие требования следуют из конструкции предмета доказывания, то есть тех обстоятельств, которые необходимо установить по каждому уголовному делу.
Невластные участники уголовного судопроизводства, относящиеся к сторонам, заинтересованы в исходе уголовного дела, что не оспаривается даже теми процессуалистами, которые предлагают наделить их правом полноценного сбора доказательств. Для таких лиц главное - не установление истины по уголовному делу, а принятие выгодного для них решения. Подобная заинтересованность в исходе уголовного дела неизбежно будет оказывать влияние на их деятельность по получению сведений, касающихся преступления. В случаях разрешения собирания доказательств в уголовно-процессуальном смысле таким лицам будет гарантирована односторонность и избирательность их деятельности, сознательное игнорирование сведений, противоречащих интересам соответствующего невластного участника уголовного судопроизводства.
Во-вторых, субъекты доказывания вправе применять меры процессуального принуждения, чего невластные участники уголовного судопроизводства лишены в принципе. Предложения наделить
их подобными правомочиями представляются нецелесообразными, и прежде всего - из-за их заинтересованности в исходе уголовного дела. Предоставление лицам, заведомо заинтересованным в судьбе дела, принудительного инструментария будет означать, что в распоряжении указанных лиц появится механизм принудительного воздействия на других участников уголовного процесса с целью получения односторонней информации об обстоятельствах преступления, что, безусловно, будет иметь крайне негативное значение и с процессуальной, и с социальной, и с морально-этической точек зрения.
Таким образом, сведения, полученные защитником, могут использоваться исключительно для принятия решения о производстве следственного действия, в ходе которого соответствующая информация должна быть закреплена согласно требованиям уголовно-процессуального законодательства, и, таким образом, должно быть сформировано свойство допустимости доказательства. Представляется, что в отличие от результатов оперативно-розыскной деятельности сведения, представленные защитником, без процессуального закрепления не могут быть основанием задержания лица по подозрению в совершении преступления. Также на их основе не может быть предъявлено обвинение (хотя бы первоначальное), избраны меры пресечения, и, напротив, принято решение о прекращении уголовного преследования.
В настоящее время защитник для придания доказательственного значения полученным им сведениям должен заявить следователю ходатайство о производстве соответствующего следственного действия. В свою очередь, следователь не вправе отказать в удовлетворении ходатайства, если
обстоятельства имеют значение для уголовного дела (ч. 2 ст. 159 УПК РФ).
В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации отказ в удовлетворении такого ходатайства возможен лишь в случаях:
1. Когда доказательство не имеет отношения к уголовному делу, по которому ведется расследование, и не способно подтверждать наличие или отсутствие события преступления, виновность или невиновность лица в его совершении, иные обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу.
2. Когда доказательство является недопустимым.
3. Когда обстоятельства, которые призваны подтвердить указанное в ходатайстве стороны доказательство, уже установлены на основе достаточной совокупности других доказательств, в связи с чем исследование еще одного доказательства с позиций принципа разумности оказывается избыточным.
Принимаемое решение должно быть обосновано ссылками на конкретные доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты [3].
Указанные положения целесообразно закрепить непосредственно в УПК РФ.
Думается, что предлагаемые изменения законодательства в полной мере соответствуют смыслу Конституции Российской Федерации, направлены на более полную реализацию конституционных положений в рамках отраслевого регулирования и обеспечат как оказание квалифицированной юридической помощи каждому подозреваемому (обвиняемому), так и полноту и объективность расследования уголовных дел.
Литература —
1. Битокова М.Х. Право собирания доказательств защитником и его осуществление в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2008.
2. Краскова И.С. Защитник как субъект доказывания на досудебных стадиях уголовного процесса: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2008.
3. Определение Конституционного Суда от 21 декабря 2004 года № 467-О «По жалобе гражданина Пятничука Петра Ефимовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 46, 86 и 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». Электронный ресурс]. Официальный сайт Конституционного Суда Российской Федерации. http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision33560.pdf (дата обращения 21.07.2015 г.).
References
1. Bitokova M. H. The Right of collecting evidence for the defender and its implementation in criminal proceedings: author. dis. ... candidate. the faculty of law sciences. - M., 2008.
2. Kraskova I.S. Defender as a subject of proof at the pre-trial stages of criminal proceedings: author. dis. ... cand. the faculty of law sciences. - M., 2008.
3. The definition of the constitutional Court of 21 December 2004 № 467-O «On the complaint of the citizen Pyatnichuk Peter E. violation of his constitutional rights by provisions of articles 46, 86 and 161 of the Criminal procedure code of the Russian Federation". [Electronic resource]. The official website of the constitutional Court of the Russian Federation. http://doc.ksrf. ru/decision/KSRFDecision33560.pdf (21.07.2015).
(Статья сдана в редакцию 01.10.2015)
- Проблемы правоохранительной деятельности 4'15
48
