CC BY
31противодействие преступности
Шимбарева Нина Георгиевна
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Южного федерального университета
некоторые проблемные вопросы применения новых уголовно-правовых норм об ответственности за мошенничество
УДК 343.7
АННОТАЦИЯ. Реформирование состава мошенничества вызвало оживленную дискуссию в научной среде с полярными оценками состоявшихся изменений и разнообразными прогнозами применения новых уголовно-правовых норм. В статье критически оценивается использование словосочетания «заведомо ложные и (или) недостоверные сведения» в новых статьях 159.1 и 159.2 УК РФ, что, по мнению автора, усложнило текст, но ничего нового в правоприменение не привнесло. Терминологической неудачей, по мнению автора, является и формулировка нового квалифицирующего признака в ч. 4 ст. 159 УК РФ — мошенничество, повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: новые виды мошенничества, заведомо ложные и (или) недостоверные сведения, мошенничество, повлекшее лишение гражданина права на жилое помещение, нецелевое расходование выплат.
© Шимбарева Н.Г., 2014
Практически два года прошло с момента, когда Федеральным Законом от 29.11.2012 № 207-ФЗ в Уголовный кодекс РФ была введена радикальная новелла — наряду с общим традиционным составом мошенничества (ст. 159 УК РФ) появились его шесть «клонов» — специальных составов мошенничества (ст. 159.1-159.6 УК РФ).
Официальная судебная статистика свидетельствует: появление новых уголовно-правовых норм не изменило существенно картину правоприменения. Основная масса совершаемых мошенничеств квалифицируется по базовой статье 159 УК РФ. Так, в России в 2013 году по ст. 159 УК РФ осуждены 19 669 человек, а по статьям 159.1-159.6 — 5486 человек, что составляет 21,8 % от общего числа осужденных за все виды мошенничества. При этом большая часть осужденных по новым статьям (4785 из 5486) — это лица, осужденные по ст. 159.1 «Мошенничество в сфере кредитования» и по ст. 159.2 «Мошенничество при получении выплат». По наиболее дискуссионной и обсуждаемой статье 159.4 «Мошенни-
чество в сфере предпринимательской деятельности» в 2013 г. судами Российской Федерации были осуждены всего 290 человек [6]. Неоднозначные данные имеются по страховому мошенничеству. Так называемые подозрительные случаи в общем объеме урегулированных страховых претензий в 2013 г. составили до 11 % (в г. Ростове-на-Дону). В результате корпоративных расследований подтвердились подозрения (доказано мошенничество) примерно в четверти (23,4 %) выявленных подозрительных случаях. При этом эксперты отмечают, что в целом количество страховых событий с признаками мошенничества ежегодно возрастает, т.е. динамика неблагоприятная. Традиционно наибольшее число случаев мошенничества выявляется в области автострахования (мнимые аварии и инсценировки угонов транспортных средств). На другие виды страхования (страхование имущества, грузов, ипотечное страхование и т.д.) приходится не более 15 % случаев выявленных мошеннических схем.
Вместе с тем, по признанию специалистов, признаки страхового мошенничества в 2013 г. были выявлены в 18 % случаев, что ниже показателей 2012 г. [2]. В соответствии с данными официальной судебной статистики за 2013 г. по ст. 159.5 УК РФ «Мошенничество в сфере страхования» были осуждены 103 человека, что составило около 2 % от общего числа осужденных за мошенничество [7]. Таким образом, приведенные факты и статистические данные не позволяют однозначно ответить, действительно ли было необходимо введение новых специализированных статей уголовного закона1.
1 В юридической литературе казуистическое законодательное регулирование (с перечислением специальных признаков, приближенных к конкретным обстоятельствам дела) рассматривается как одно из проявлений некачественного законотворчества (См.: Кленова Т.В. О разграничении смежных и конкурирующих составов преступлений (на примере мошенничества) // Уголовное судопроизводство. — 2014. — № 1. — С. 25). Результатом такого регулирования неизбежно становится увеличение числа конкурирующих и смежных составов преступлений. Соответственно, возрастает опасность квалификационных ошибок. «Введение в уголовный закон группы составов преступлений, объединённых тем, что все они считаются мошенничеством, с точки зрения историко-правовой, является шагом назад, поскольку служит примером казуистического регулирования общественных отношений...» (См.: Болдырев В. Мошенничество с целью получения социальных выплат: предмет преступления // Уголовное право. — 2014. — № 3. — С. 4.
В пояснительной записке к соответствующему законопроекту оптимистично утверждалось, что конкретизация составов мошенничества «.снизит число ошибок и злоупотреблений ..., будет способствовать повышению качества работы по выявлению и расследованию таких преступлений, правильной квалификации содеянного...» [4]. Полагаем важным обратить внимание на некоторые особенности конструкции новых составов, которые, по нашему мнению, не только не поспособствуют решению этой задачи, но и, наоборот, скорее увеличат количество следственно-судебных ошибок.
Так, в статьях 159.1 «Мошенничество в сфере кредитования» и 159.2 «Мошенничество при получении выплат» использован новый грамматический оборот — заведомо ложные и (или) недостоверные сведения. Буквальное грамматическое толкование словосочетания «. и (или)2. » позволяет сделать вывод, что в механизме соответствующих преступлений возможны следующие варианты:
1) виновным в противоправных целях используются заведомо ложные и недостоверные сведения;
2) виновным в противоправных целях альтернативно используются или заведомо ложные или недостоверные сведения.
Таким образом, текст нормы дает основания для вывода о том, что ложные и недостоверные сведения — не тождественные понятия. В действующем Уголовном кодексе РФ рассматриваемые термины и понятия достаточно часто используются в разных сочетаниях, например:
• в ст. 128.1 «Клевета» — заведомо ложные сведения;
• в ст. 140 «Отказ в предоставлении гражданину информации» — неполная или заведомо ложная информация;
2 Словосочетание «и (или)» впервые в тексте уголовного закона было использовано при определении хищения в примечании к ст. 158 УК РФ — «изъятие и (или) удержание чужого имущества». Сложилось понимание этого оборота таким образом, что возможно удержание чужого имущества без его предварительного изъятия в тех случаях, когда виновный уже владел имуществом на том или ином законном основании. Всего в действующем ныне тексте УК РФ рассматриваемое словосочетание используется трижды: кроме уже указанных норм еще в новой статье 72.1 «Назначение наказания лицу, признанному больным наркоманией». При этом два из имеющихся трех случаев употребления — это новеллы последнего времени.
• в ст. 142.1 «Фальсификация итогов голосования» — заведомо неверные сведения об избирателях;
• в ст. 170.1 «Фальсификация единого государственного реестра...» — заведомо ложные данные, а также недостоверные сведения (ч. 1), заведомо недостоверные сведения (ч. 2);
• в ст. 176 «Незаконное получение кредита» — заведомо ложные сведения;
• в ст. 185 «Злоупотребления при эмиссии ценных бумаг» — заведомо недостоверная информация;
• в ст. 185.1 «Злостное уклонение от раскрытия или предоставления информации.» — заведомо неполная или ложная информация;
• в ст. 185.3 «Манипулирование рынком» — заведомо ложные сведения;
• в ст. 185.5 «Фальсификация решения общего собрания акционеров.» — заведомо недостоверные сведения;
• в статьях 198, 199 «Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов.» — заведомо ложные сведения;
• в ст. 285.3 «Внесение в единые государственные реестры заведомо недостоверных сведений»;
• в ст. 287 «Отказ в предоставлении информации Федеральному собранию.» — заведомо неполная или ложная информация;
• в ст. 292 «Служебный подлог» — заведомо ложные сведения; исправления, искажающие действительное содержание официальных документов;
• В ст. 291.1 «Незаконная выдача паспорта гражданина РФ.» — заведомо ложные сведения и т.д.
Как видно из приведенного перечня, особой системы и глубокого смысла в использовании разных, но однородных по смыслу терминов не наблюдается. Законодатель фактически как равнозначные (синонимичные) использует как термин «заведомо ложные сведения/информация/данные», так и термин «заведомо недостоверные сведения/информация». В контексте к недостоверной/ложной информации относится и неполная информация (например, в ст. 185.1 — «заведомо неполная или ложная информация»). В одном случае (ст. 142.1) зако-
нодатель использовал обозначение «заведомо неверные сведения».
«Эксклюзивом» является словосочетание, использованное в ст. 292 УК РФ: «.внесение исправлений, искажающих действительное содержание официальных документов.». Обращает на себя внимание, что признак за-ведомости «привязан» как к ложным, так и к недостоверным сведениям.
Разнобой наблюдается и при обозначении законодателем действий, в результате совершения которых создается заведомо ложная или недостоверная информация — фальсификация, подлог, подделка, обман, сокрытие или искажение информации, вышеупомянутое внесение исправлений.
Отвечая на вопрос о том, чем же отличаются термины «ложная» и «недостоверная» информация, специалисты указывают, что если ложная информация — это содержащая ложь, неправду, то недостоверные сведения — это сведения, не соответствующие действительности. «Полагаем, что в контексте ст. 159.1 УК РФ указанные термины различаются следующим: ложная информация — это информация, изначально содержащая не соответствующие действительности сведения. Недостоверные сведения могут изначально не быть ложными, но при определенных условиях (о которых, несомненно, знает заемщик) приводить кредитора к ошибочным представлениям о фактическом финансовом положении будущего должника. Например, потенциальный заемщик представляет банку реальную справку 2-НДФЛ и другие документы, которые требует банк, однако умалчивает о своих существенных финансовых обязательствах.» [9, с. 73]. Подобное разъяснение на самом деле ничего не разъясняет. Умалчивание (утаивание) информации не может выступать способом предоставления недостоверной информации, хотя и относится к так называемому пассивному обману. Заведомо неполная информация, в которой умышленно не указаны сведения, непосредственно влияющие на принятие решения о заключении договора кредитования — это ложные сведения.
Иначе рассматривает соотношение ложной и недостоверной информации И.А. Александрова. Она подчеркивает, что это взаимоисключающие понятия, «и в суде должно быть доказано наличие одного из указанных обстоя-
тельств» [1]. «В отличие от ложных, недостоверными сведениями будут считаться те данные, в ошибочности или неполноте которых заемщик осведомлен, но не предпринимает действий (проявляет пассивность) к их исправлению». И далее: «Если ложные сведения мошенник сам изготовляет, то "недостоверными сведениями" он пользуется (как пользуются чужой ошибкой или сложившимися обстоятельствами), при этом "недостоверность" сведений не создается умышленно самим заемщиком» [1]. Таким образом, автор противопоставляет заведомо ложные и недостоверные сведения и приходит к выводу, что использование ложных сведений обладает большей общественной опасностью.
Достоверность — свойство информации быть правильно понятой, соответствие сведений объективным фактам. Недостоверная информация может быть результатом преднамеренного искажения (дезинформации), а может быть результатом непреднамеренной ошибки, случайного стечения обстоятельств. Заведомо ложные сведения — это результат осознанной лжи, преднамеренно искаженная, умышленно созданная виновным недостоверная информация. Недостоверную информацию в практике рассматривают и как «подправленную» информацию, когда в какой-то части информация соответствует действительности, а в какую-то внесены поправки, подчистки, пометки, исправления, искажающие смысл информации. Так, в справке Ростовского областного суда по изучению дел о мошенничестве указывается, что мошеннические действия, совершаемые с применением подложных, поддельных документов (справка НДФЛ, поддельный паспорт, поддельная трудовая книжка, поддельный кредитный договор и т.д.) признаются как предоставление заведомо ложных сведений3.
3 Налоговые органы также рассматривают как предоставление заведомо ложных сведений предоставление паспортных данных другого человека, умершего человека. Статья 14.25 КоАП РФ устанавливает разную административную ответственность за непредоставление, несвоевременное предоставление или предоставление недостоверных сведений (выделено автором) о юридическом лице (ч. 1) и предоставление в регистрирующий орган заведомо ложных сведений (ч. 2). При этом под недостоверными сведениями понимается наличие неточностей, искажений в содержании в принципе подлинных (не поддельных) документов. Предоставление недостоверных сведений в регистрирующий (налоговый) орган характеризуется отсутствием умысла лица в предостав-
Под недостоверными сведениями предлагается понимать неточные или искаженные сведения, которые частично не соответствуют действительности. Случаев признания сведений исключительно недостоверными в судебной практике нами не выявлено, в реальных уголовных делах термин «недостоверная информация» используется исключительно в сочетании с заведомо ложной информацией. Таким образом, анализ высказанных мнений, первого опыта применения приводит к выводу, что использование словосочетания «Заведомо ложные и (или) недостоверные сведения» является неудачным, так как существенно усложнило текст нормы, вызвало неконструктивную дискуссию, но на судебной практике никак не отразилось.
Еще один терминологический вопрос касается нового квалифицирующего признака основного состава мошенничества. Речь идет о мошенничестве, повлекшем лишение права гражданина на жилое помещение (ч. 4 ст. 159 УК РФ). Невозможно не согласиться с тем, что мошенническое завладение квартирами граждан, особенно относящихся к социально незащищенным категориям населения, представляет повышенную общественную опасность. В пояснительной записке к законопроекту подчеркивалось: «В связи с особой повышенной общественно-социальной опасностью повлекших лишение права гражданина на жилое помещение мошеннических действий, совершенных, например, под видом гражданско-правовых сделок, связанных с отчуждением жилого помещения, наступлением от этих преступлений особо тяжких, в том числе и социальных последствий, представляется злободневным и насущным предусмотреть такие случаи в качестве квалифицированного состава мошенничества» [4].
Но проблема заключается в том, что право гражданина на жилище и право гражданина на жилое помещение — не тождественные понятия. Первое — это естественное право человека, закрепленное в Конституции РФ. Второе — частноправовое понятие, регулируемое нормами гражданского и жилищного законодательства. В конституционно-правовом смысле
лении недостоверных сведений, что обуславливает меньшее административное наказание по сравнению с санкцией за предоставление заведомо ложных сведений.
жилище — это место (помещение), избранное человеком для обитания; место, где происходит частная жизнь человека, где он удовлетворяет свои повседневные бытовые потребности, где находится его имущество. В свою очередь, право гражданина на жилое помещение охватывает как право собственности на него, так и право проживания (пользования). Буквальное толкование текста вновь введенного квалифицирующего признака не позволяет ответить на вопрос, о каком именно праве на жилое помещение идет речь. С учетом данной в пояснительной записке характеристики общественной опасности рассматриваемого вида мошенничества речь идет о праве гражданина на то жилое помещение, где он проживает, т.е. о праве на жилище. Тем более, что этим квалифицирующим признаком дополнена именно часть 4 ст. 159 наряду с причинением особо крупного ущерба. Таким образом, предполагалось, что речь идет о жилом помещении возможно стоимостью менее одного миллиона рублей.
В современном рыночном контексте право гражданина на жилое помещение — многолико. В ст. 15 Жилищного кодекса РФ определено: «1. Объектами жилищных прав являются жилые помещения. 2. Жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства (далее — требования)). 3. Порядок признания помещения жилым помещением и требования, которым должно отвечать жилое помещение, устанавливаются Правительством Российской Федерации в соответствии с настоящим Кодексом, другими федеральными законами». В ст. 16 перечисляются следующие виды жилых помещений: «1. К жилым помещениям относятся: 1) жилой дом, часть жилого дома; 2) квартира, часть квартиры; 3) комната. 2. Жилым домом признается индивидуально-определенное здание, которое состоит из комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком здании. 3. Квартирой признается структурно обособленное помещение в многоквартирном доме, обеспечивающее возможность
прямого доступа к помещениям общего пользования в таком доме и состоящее из одной или нескольких комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком обособленном помещении. 4. Комнатой признается часть жилого дома или квартиры, предназначенная для использования в качестве места непосредственного проживания граждан в жилом доме или квартире». Уместно подчеркнуть, что право собственности на перечисленные жилые помещения не ограничено количественно. Общеизвестно, что жилые помещения (квартиры, дома) нередко приобретаются в инвестиционных целях и не являются жилищем собственника. Право собственности на жилое помещение в этом смысле тождественно собственности на недвижимость. Лишение права на такое жилое помещение причиняет исключительно материальный ущерб собственнику. Наконец, право на жилое помещение может быть выражено даже в какой-то доле собственности. Достаточно большое количество людей по разным причинам владеют долями в квартирах, иногда очень маленькими, но юридически обладают всеми правами, в том числе правом на вселение. Наконец, особыми характеристиками обладают права несовершеннолетних на жилое помещение.
В действующем уголовном законодательстве уже используются термины «жилище» и «помещение»: Под жилищем понимается «индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но предназначенное для временного проживания» (примечание к ст. 139 УК РФ). Понятие помещения в уголовном законе трактуется достаточно широко: это строения и сооружения независимо от форм собственности, предназначенные для временного нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях (примечание 3 к ст. 158 УК РФ). Вряд ли эти термины могли быть использованы законодателем для адекватного обозначения нового квалифицирующего при-
знака в ч. 4 ст. 159 УК РФ. С другой стороны, использование столь многозначного и насыщенного понятия как «право гражданина на жилое помещение» также представляется неудачным. Уместно напомнить, что, например, использование понятия «доход» в ст. 171 УК РФ тоже вызвало в свое время оживленную теоретическую дискуссию и противоречивую судебную практику до тех пор, пока в постановлении № 23 Пленума Верховного суда РФ от 18 ноября 2004 г. «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» не было дано исчерпывающее разъяснение по поводу того, что следует понимать под доходом в ст. 171 УК РФ4. Полагаем, что для формирования единообразной и оптимальной судебной практики, отвечающей целям законодателя, как минимум, необходимы разъяснения Верховного суда РФ. Более радикальным и, возможно, более эффективным решением возникшей проблемы является дополнение ст. 159 примечанием, в котором законодатель дал бы аутентичное определение права гражданина на жилое помещение. Уместно напомнить: примечание к ст. 139 УК РФ, в котором дается понятие жилища для целей уголовного права, также появилось в уголовном кодексе не сразу, а лишь в 2001 г. [10].
Если в уголовном законе используются понятия и терминология других отраслей права, то они не могут толковаться иначе, чем в своих отраслях. В противном случае это будет разрушать единство правовой системы РФ. В составе преступления, предусмотренного ст. 159.1 «Мошенничество в сфере кредитования», предусмотрен специальный субъект — заемщик, под которым понимается один из субъектов кредитного правоотношения, получатель кредита. Лицо, обратившееся за кредитом, подавшее заявку на получение кредита, заемщиком еще не является — это лишь кандидат в заемщики. Но именно на этой стадии предъявляются заведомо ложные и (или) недостоверные сведения в целях хищения денежных средств. Если при проверке представленных документов обман раскрылся, то мошеннические действия являются незаконченными. Изучение сложившейся судебной практики свидетельствует, что по-
4 См.: http://www.vsrf.ru/Show_pdf.php?Id=7238.
добные случаи правильно квалифицируются по части 3 ст. 30 и ст. 159.1 УК РФ как покушение на мошенничество в сфере кредитования. А вот изготовление и представление поддельных документов получают самостоятельную юридическую оценку [5].
Законодательная дифференциация видов мошенничества не помогла в решении еще одного квалификационного вопроса — о влиянии на квалификацию преступления содержания и направленности обманных действий [11]. Это наглядно видно из нижеследующих примеров.
Мобильный телефон фигурирует в двух типах мошеннических ситуаций:
1. Когда предметом мошеннических действий является сам мобильный телефон. Преступник завладевает телефоном под предлогом позвонить, не имея намерения возвратить переданный ему телефон. Квалификация осуществляется, как правило, по ч. 2 ст. 159 УК РФ, как мошенничество с причинением значительного ущерба гражданину. Хотя стоимость мобильных телефонов по таким делам не является высокой (как правило, не более 5 000 руб.), в соотношении с материальным положением потерпевшего этой стоимости бывает достаточно для вменения данного квалифицирующего признака.
2. Когда оформляется кредит на якобы покупку дорогого телефона с предоставлением кредитору заведомо ложных и недостоверных сведений о личности заемщика. Например, по делу № 1-188/2013, рассмотренному центральным районным судом г. Тверь, для покупки дорогого мобильного телефона в кредит был использован найденный паспорт. Подобные дела квалифицируются по ст. 159.1 УК РФ «Мошенничество в сфере кредитования».
Аналогом первой из указанных ситуаций является ситуация завладения велосипедом под предлогом покататься [8]. И именно подобные ситуации, на наш взгляд, более сложны и неоднозначны с квалификационной точки зрения. Уместно напомнить рекомендацию высшей судебной инстанции: «В случаях, когда обман используется лицом для облегчения доступа к чужому имуществу, в ходе изъятия которого его действия обнаруживаются собственником или иным владельцем этого имущества либо другими лицами, однако лицо, со-
знавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание против воли владельца имущества, содеянное следует квалифицировать как грабеж (например, когда лицо просит у владельца мобильный телефон для временного использования, а затем скрывается с похищенным телефоном)» [3]. Критерий разграничения преступлений просматривается достаточно четко — обнаружены или не обнаружены владельцем противоправные действия виновного.
В рамках рассматриваемого вопроса представляет интерес следующий случай. Программа помощи молодым семьям предусматривает частичное субсидирование покупки ими жилья. Субсидия предоставлялась при условии, что часть стоимости квартиры оплачивается покупателем за счет собственных или кредитных средств. Если средства кредитные - предполагалось, что доход молодой семьи должен быть не ниже определенного уровня, что требовало документального подтверждения. Супруги представили подложную справку, подтверждающую завышенный, не соответствующий действительности доход, и получили кредит. По кредитному договору платили вовремя и в полном объеме. Но факт представления подложной справки все-таки был выявлен. Было вменено мошенничество в особо крупном размере (на всю сумму полученной субсидии) [12]. Но, по сути, здесь отсутствует мошенничество, направленное на получение субсидии на оплату приобретения жилья. В квалификации отражены риски невозврата полученного кредита. Аналогичные (причем многочисленные) примеры можно привести и в отношении ситуации обналичивания материнского капитала. В УК РФ ответственность за нецелевое использование полученных субсидий не предусмотрена, поэтому подобные деяния квалифицируют как мошенничество, что, по мнению многих авторов, противоречит смыслу закона. Специалистами уже высказывалось мнение, что распоряжение имуществом находится за рамками состава мошенничества. Поэтому нецелевое распоряжение социальными и иными денежными выплатами либо имуществом лицами, имеющими право на их получение, не подпадает под действие ст. 159.2 УК РФ.
Тем не менее, судебная практика складывается по-другому. Совершенно очевидно, что
качественно разные квалификационные ситуации имеются в случае, когда обман использовался для получения материнского капитала лицами, не имеющими права на этот вид государственной поддержки, и в случае, когда обман использовался для обналичивания законно полученного сертификата. Вместе с тем, можно привести многочисленные примеры квалификации как мошенничества действий лиц, получивших и обналичивших материнский (семейный) капитал. За нецелевое расходование государственного целевого кредита предусмотрена самостоятельная уголовная ответственность (ч. 2 ст. 176 УК РФ). Это преступление является смежным с мошенничеством. Тогда почему же нецелевое расходование субсидий и других подобных выплат обозначено как специальный вид мошенничества?
В заключение подчеркнем, что введение новых норм всегда кажется самым простым и эффективным ответом на вызовы, которые ставят изменения в обществе и экономике. На одной из недавних конференций, посвященных состоянию современного российского законодательства, спикер Государственной думы С. Нарышкин признал справедливость критики законодателей за недостаточную обоснованность многих законодательных инициатив, перегруженность текстов законов непонятными и сложными терминами. «Гражданам очень трудно разобраться в правовых тонкостях, а подчас в этом трудно разобраться и вполне подготовленным людям», — рассуждал председатель Госдумы РФ. Между тем, вал законодательных инициатив не спадает, а качество правового регулирования оставляет желать лучшего.
Литература
1. Александрова И.А. Новое законодательство о мошенничестве в свете разъяснений Президиума Верховного суда РФ. Статья 1. Новейшая практика применения ст. 159, ст. 159.1-159.6 УК РФ // Российский следователь. — 2014. — № 4.
2. См.: Коммерсантъ. — 17 апреля 2014 г. — № 66. —
С. 8.
3. Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Опубликовано 12 января 2008 г. в «РГ» — Федеральный выпуск № 4561.
4. Пояснительная записка к проекту ФЗ «О внесении изменений в УК РФ и иные законодательные акты
РФ». [Электронный ресурс]. URL: http://base.garant. ru/57714417/ (дата обращения 10.04.2014).
5. См.: приговор № 1-523/2014 от 2 сентября 2014 г., вынесенный Сыктывкарским городским судом Республики Коми; Приговор № 1-393/14 1-393/2014 от 20 августа 2014 г., вынесенный Железнодорожным районным судом г. Новосибирска. [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/regular/doc (дата обращения 11.08.2014).
6. Судебный департамент при ВС РФ [Электронный ресурс]. URL: http://cdep.ru/index.php?id=79&item=2041 (дата обращения 11.08.2014)
7. Судебный департамент при ВС РФ [Электронный
ресурс]. URL: http://cdep.ru/index.php?id=79&item=2041 (дата обращения 10.04.2014)
8. См.: уголовное дело №1-855/2012, рассмотренное Сыктывкарским городским судом. [Электронный ресурс]. URL http:: // sudact.ru/regular/doc.
9. Урда М., Шевелева С. Проблемы применения ст. 159.1 УК РФ // Уголовное право. — 2013. — № 6.
10. ФЗ РФ от 20.03.2001 №26-ФЗ.
11. См.: ХилютаВ. Направленность мошеннического обмана // Законность. — 2009. — № 5. [Электронный ресурс]. URL: http://zakon.ru/Discussions/moshennichestva_ pri_poluchenii_subsidij/10045.
SOME ISSUES OF APPLICATION OF NEW CRIMINAL NORMS FOR FRAUD
in the russiAn cwminAL coDe
Shimbareva N.G., PhD of Law, Associate Professor of the Chair of Criminal Law and Criminology
of the Southern Federal University
ANNOTATION. The reforming of criminal legislation for fraud led to a great debate in the Russian scientific community with polar estimating assessment of changes of new criminal law. The author criticize the using the definition "false and (or) inauthentic information" in construction of fraud's novels. The author believes that this structure complicates the understanding of rules and leads to difficulties on practices. Terminological failure is also the formulation of a new qualifying feature (Part 4 of Article 159 of the Criminal Code), according to the authorls opinion.
KEYWORDS: new norms for fraud, false information, inauthentic information, fraud that resulted in the deprivation of the right to housing.
