CC BY
286
Е.С. Шалюгина
Шалюгина Екатерина Сергеевна — адъюнкт кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России
Некоторые особенности юридической конструкции
^ и и и
нормы об ответственности за разбой организованной группой
Особенность разбоя состоит в том, что его состав сконструирован в законе как усеченный, то есть факт изъятия имущества и причинение имущественного ущерба потерпевшему находятся за рамками объективной стороны этого преступления, разбой признается оконченным преступлением с момента начала нападения (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»1).
Усеченный состав разбоя обосновывается желанием законодателя усилить уголовно-правовую охрану отношений собственности и личности, то есть защиту потерпевшего2. Как полагают в этой связи некоторые криминалисты3, повышенная общественная опасность разбоя связана не только со способом его совершения, но и с тем, что рассматриваемое деяние посягает одновременно на несколько непосредственных объектов, а это уже повод, чтобы перенести момент окончания разбоя на раннюю стадию, независимо от того, завладело ли виновное лицо имуществом потерпевшего или нет.
Относительно возможности совершения покушения на преступление, по конструкции относящегося к усеченному составу, мнения исследователей разделились: одни считают возможным покушение на разбой4, и к ним присоединяется А.И. Ситникова, высказывая мнение о возможности выделения покушения на разбой, поскольку нападение и насилие (правильно — нападение и насилие, применение насилия), не тождественные понятия, следовательно, при разбое вероятно нападение без насилия (при разбое нападение соединено с насилием, но совершается без применения насилия), что и следует считать покушением на разбой5. Другие, напротив, полагают невозможным оконченное покушение на разбой, поскольку момент нападения на человека с целью завладения имуществом путем применения насилия или угрозы насилия уже образует состав оконченного преступления. Представителем этой точки зрения является А.П. Козлов, который полагает, что «при существующем окончании разбоя в целом невозможно покушение»; А.И. Рарог отмечает: «Покушение на разбой, как правило, невозможно: до начала нападения речь может идти только о приготовлении, а с первого акта нападения разбой является оконченным преступлением (усеченный состав преступления)6«. А.В. Корнеева поддерживает А.И. Рарога и верно утверждает, что при совершении такого преступления с усеченным составом, как разбой, когда само действие составляет оконченный состав преступления, покушение невозможно7. Мы также придерживаемся мнения, что такое своеобразие состава разбоя, как усеченный, делает невозможным стадию покушения на это преступление.
Однако по приговору Брянского областного суда П. осужден, в частности, по части 3 статьи 30, пунктам «а», «в», «г» части 2 статьи 162 УК РФ. По этому же делу осуждены М., Д., 3. и другие. П. признан виновным в покушении на разбой, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия.
1 Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2003. — № 2.
2 См.: УспенскийА.О. О недостатках определений некоторых форм хищения в новом УК // Законность. — 1997. — № 2. — С. 35; Тенчов Э.С. Квалификация преступлений против социалистической собственности. — Иваново, 1981. — С. 20.
3 См.: Севрюков А.П. Хищение имущества: криминологические и уголовно-правовые аспекты. — М., 2004. — С. 145.
4 См., например: Гугучия М.Б. Ответственность за разбой по советскому уголовному законодательству. — Сухуми, 1958. — С. 47; Тишкевич И.С. Приготовление и покушение по советскому уголовному праву (понятие и наказуемость). — М., 1958. — С. 207—208; Панько К.А. Добровольный отказ от преступления по советскому уголовному праву. — Воронеж, 1975. — С. 93—94.
5 Ситникова А.И. Оконченное и неоконченное хищение при трансформации умысла и видоизменении способа // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. — М., 2005. — С.194—197.
6 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой / Под ред. С.И. Никулина. — М., 2000. — С. 482.
7 См.: Корнеева А.В. Теоретические вопросы квалификации преступлений: Учебное пособие / Под ред. А.И. Рарога. — М., 2006. — С. 103.
М., осужденный по этому же делу за разбойное нападение, совершенное в составе организованной и руководимой им банды, а также за другие преступления, подыскивая очередной объект для нападения, узнал от знакомого П. о С., который, занимаясь продажей валюты, постоянно имел дома крупные суммы денег. М. предложил П., а также Д. и 3., присутствовавшим при разговоре, один из которых являлся участником банды, совершить нападение на квартиру С., на что те, в том числе П., согласились.
По разработанному плану преступления П. указал квартиру С. и остался внизу у подъезда для наблюдения за обстановкой. Д. позвонил в квартиру и с целью проникновения в нее попросил С. обменять доллары США. Последний, открывая замки, в дверной глазок увидел, что один из преступников надевает маску, и не открыл дверь, стал кричать, что вызовет милицию. Испугавшись, соучастники убежали.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. По протесту первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ Президиум Верховного Суда РФ приговор и определение в отношении П. изменил: его действия переквалифицированы с части 3 статьи 30, пунктов «а», «в», «г» части 2 статьи 162 УК РФ на часть 5 статьи 33, часть 3 статьи 30, пункты «а», «в», «г» части 2 статьи 162. При этом Президиум в Постановлении указал следующее. Суд, установив в приговоре факт соучастия П. в покушении на разбой, вместе с тем, не конкретизировал вид соучастия. Между тем из дела видно, что П. не участвовал в совершении действий, составляющих объективную сторону преступления, а лишь указал объект нападения и исполнял роль наблюдателя за окружающей обстановкой во время совершения преступления непосредственными исполнителями.
Однако Е.В. Благов не соглашается с квалификацией этих действий как покушения на разбой. Он отмечает: «Попытка совершить разбойное нападение (попытка ли?), закончившаяся всего лишь звонком в дверь квартиры потерпевшего, который, заметив в глазок, как один из преступников надевает маску, дверь не открыл и стал кричать о вызове милиции, а соучастники, испугавшись, убежали, квалифицирована со ссылкой на часть 3 статьи 30 УК РФ. При приведенных обстоятельствах содеянное за пределы приготовления к разбою не выходит, так как прибытие на место совершения преступления означает не более чем создание одного из условий для совершения преступления»1.
Еще одна особенность конструкции нормы, которую мы хотим отметить — это совершение разбоя именно организованной группой. По российскому уголовному законодательству субъектом разбоя является вменяемое лицо, достигшее на момент совершения преступления 14-летнего возраста. Ответственность субъектов за совершение деяния в составе организованной группы наступает по статье 34 УК РФ, то есть соответственно характеру и степени фактического участия каждого из соучастников в совершении преступления. Соучастниками в преступлении наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник. Субъекты для совершения разбоев объединяются в группу, характер которой раскрывается в части 3 статьи 35 УК РФ, а именно, организованной группой считается устойчивая группа лиц, заранее объединившаяся для совершения одного или нескольких преступлений. То есть закон определяет только два признака организованной группы: первый — устойчивость, второй — целью объединения субъектов преступления в состав организованной группы является совершение одного или нескольких преступлений.
Однако указанных двух признаков явно недостаточно, чтобы отграничить организованную группу, например, от группы лиц по предварительному сговору, так как и та и другая обладают определенной устойчивостью и объединяются с целью совершения преступлений.
До конца 40-х годов между учеными уголовно-правовой науки возникали споры по поводу включения термина «организованная преступная группа» в уголовный закон. А.Н. Трайнин предлагал систему форм соучастия, в зависимости от характера и степени субъективной связи соучастников:
1) простое соучастие; 2) соучастие, квалифицированное предварительным соглашением соучастников; 3) организованная группа. Он отмечал, что организованная группа является неотъемлемым элементом преступного мира2.
П.И. Гришаев и Г.А. Кригер признавали организованную группу одной из форм соучастия. Они подразделяли формы соучастия на 4 группы: 1) соучастие без предварительного сговора; 2) соучастие с предварительным сговором; 3) организованная группа; 4) соучастие особого рода — преступная организация3.
А.А. Пионтковский на основе субъективного критерия тоже признавал уголовно- правовое существование организованных преступных групп, но выделял лишь две формы соучастия: 1) соучастие без предварительного соглашения; 2) соучастие с предварительным соглашением, организованной группой и преступной организацией или бандой 4.
1 Благов Е.В. Применение уголовного права (теория и практика). — СПб., 2004. — С. 189.
2 См.: Трайнин А.Н. Учение о соучастии. — М., 1941. — С. 79.
3 См.: Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. — Саратов, 1991. — С. 96.
4 См. там же. — С. 96.
М.И. Ковалев, П.Ф. Тельнов и B.C. Прохоров не признавали отдельного существования организованной преступной группы в уголовно-правом смысле. П.Ф. Тельнов предлагал различать 4 формы соучастия: 1) соисполнительство; 2) соучастие с распределением ролей; 3) преступную группу;
4) преступную организацию. М.И. Ковалев предлагал остановиться на двух формах соучастия: 1) со-виновничество; 2) распределение ролей. Согласно схеме B.C. Прохорова, совместная преступная деятельность может выражаться в трех формах: простом соучастии (соисполнители), сложном соучастии (соучастие с распределение ролей) и преступной организации1.
Некоторые ученые в 70-х годах предлагали исключить единственную норму об организованных группах из УК РСФСР. Так, профессор М.И Ковалев и доцент А.К. Щедрина следующим образом обосновывали свои выводы, касающиеся организованных преступных групп: «Для утверждения, что организованная группа является самостоятельным видом соучастия, нет оснований, так как:1) в Особенной части уголовного законодательства нет норм, предусматривающих ответственность за соучастие в виде организованной группы; 2) практически невозможно провести различие между соучастием, возникшим на основе предварительного сговора группы лиц и на основе предварительной сорга-низованности, ибо сговор это и есть сорганизованность. Сговор неизбежно содержит в себе и соглашение об организации конкретного преступления с решением необходимых для этого вопросов, а, следовательно, и неизбежные элементы сорганизованности. Детализация же этого соглашения не представляет собой необходимого компонента соглашения и не повышает его общественной опасности, так как она зависит не от степени опасности субъектов преступления, а от характера преступления, особенностей его объективной стороны»2.
Споры среди ученых продолжались до конца 80-х годов, но они были немного развеяны, когда организованная преступность захлестнула всю страну. Сфера экономики была полностью взята под контроль организованных групп и сообществ.
Понимая трудности практических работников правоохранительных органов в определении организованной преступной группы, Верховный Суд СССР, а затем и Верховный Суд РФ в соответствующих постановлениях пленумов неоднократно пытались разрешить эту проблему. Раскрывая понятие организованной группы, Пленум Верховного Суда РСФСР в Постановлении от 4 мая 1990 года «О судебной практике по делам о вымогательстве» разъяснил, что под этой формой соучастия «следует понимать устойчивою группу из двух или более лиц, объеденных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Как правило, такая группа тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащается технически и т. д.»3.
Также одно из первых толкований признаков организованной преступной группы было дано в статье 8 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 ноября 1990 года № 12 «О применении судами законодательства об ответственности за спекуляцию»: «Под организованной группой... следует понимать устойчивое объединение двух или более лиц... Об устойчивости такой группы могут свидетельствовать, в частности, предварительное планирование преступных действий, подготовка средств реализации преступного замысла, подбор и вербовка соучастников., распределение ролей между ними, обеспечение мер по сокрытию преступлений, подчинение групповой дисциплине и указаниям организатора преступной группы»4.
Часть указанных признаков организованной группы (подготовка к совершению преступлений, распределение ролей, подчинение членов группы дисциплине и указаниям организатора) действительно можно отнести к признакам организованной преступной группы. Что же касается подбора и вербовки соучастников, то это не может быть признаком организованной преступной группы, так как ее состав стабилизировался и вхождение в нее новых членов, как и выход из группы, существенно затруднен.
До июля 1994 года Уголовный кодекс вообще не содержал перечня уголовно-правовых признаков организованной преступной группы, он был дополнен частью 2 статьи 17, в которой говорилось: «преступления признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». То есть выделялись те же основные признаки организованной группы, о которых мы говорили ранее, ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 ноября 1990 года № 12 «О применении судами законодательства об ответственности за спекуляцию», а именно: устойчивость и единая цель объединения на совершение преступлений.
Соответственно это определение организованной группы находит отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 25 апреля 1995 года «О некоторых вопросах применения судами
1 См.: Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. — Саратов, 1991. — С. 97.
2 Советское уголовное право: Общая часть./ Под ред. Н.А. Беляева и М.И. Ковалева. — М., 1977 — С. 226.
3 Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 года «О судебной практике по делам о вымогательстве» //Бюллетень Верховного Суда РСФСР. — 1990. — № 7. — С. 8, 9.
4 См.: Быков В.М. Признаки организованной преступной группы // Законность. — 1998. — № 9. — С. 4.
законодательства об ответственности за преступления против собственности», в нем дается несколько иное понятие организованной группы и ее признаков: «Под организованной группой следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Такая группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, распределением ролей между соучастниками»1.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 года № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» также предпринимает попытку сформулировать признаки организованной преступной группы. Рассматривая банду как организованную устойчивую вооруженную группу из двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации, Постановление указывает, что «об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений»2.
Если проанализировать содержание определений организованной группы в рассматриваемых документах, мы получаем следующий перечень признаков организованной группы:
Количественные признаки: в организованную группу должно входить два или более человека.
Качественные признаки: 1) устойчивость: а) стабильность состава; б) тесная взаимосвязь между членами группы; в) согласованность действий соучастников; г) постоянство форм и методов преступной деятельности; д) длительность существования группы; е) постоянный рост количества совершаемых преступлений; ж) обеспечение мер по сокрытию преступления; з) подчинение групповой дисциплине и указаниями организатора; и) распределение ролей между соучастниками; к) тщательное планирование преступления (преступлений); л) подготовка средств и орудий для совершения преступления.
2) высокий уровень организованности;
3) обязательное наличие организатора или руководителя в процессе всей преступной деятельности;
4) предварительное объединение;
5) единый умысел у всей группы на совершение одного или нескольких преступлений;
6) техническое оснащение.
Однако принять этот перечень признаков как окончательный вариант мы не можем, поскольку в нем содержатся спорные положения относительно признаков организованной преступной группы. Например, если с указанием на такой признак, как стабильность состава преступной группы, можно согласиться, то с признаком «постоянство форм и методов преступной деятельности» соглашаться никак нельзя. Дело в том, что как раз организованная преступная группа оказывается способной к использованию сложных способов совершения преступлений, к их постоянному изменению и совершенствованию. Поэтому о постоянстве форм и методов преступной деятельности говорить не стоит.
Среди ученых науки уголовного права на сегодняшний день существуют принципиальные разногласия по поводу определения понятия организованной группы.
Больше всего научных статей, которые посвящены анализу организованной группы и ее признаков, написано В.М. Быковым3. В своих работах он выделяет следующие признаки организованной группы.
1. Устойчивость, то есть стабильность, постоянство состава преступной группы. Вхождение в нее новых членов затруднено из-за опасности провала всей группы. Вместе с тем, и к выходу из группы кого-либо из членов преступная группа относится резко отрицательно, видя в этом отступничество и предательство ее интересов.
2. Постоянное совершение преступлений — цель объединения группы. Постоянная преступная деятельность приводит к получению наживы, увеличивая тем самым географию совершаемых преступлений, их количество и интенсивность. Наблюдается переход к совершению все более тяжких и опасных преступлений, приносящий группе максимальные доходы.
3. Формирование психологической структуры группы, выдвижение лидера — организатора и руководителя. В отличие от низших форм соучастия, в организованной преступной группе уже сформировалась и четко выражена ее психологическая структура: группу возглавляет лидер, к нему примыкают наиболее активные члены группы («авторитеты»), за ними следуют рядовые участники преступ-
1 Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1995. — № 7.
2 Российская газета. — 1997. — 30 января.
3 См.: Быков В.М. Конструкция квалифицирующего признака совершения преступления группой // Уголовное право. — 2000. — № 3. — С. 12—13; Он же. Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору // Законность. — 1999. — № 3. — С. 8—9; Он же. Признаки организованной преступной группы // Законность. — 1998. — № 9. — С. 6—7; Он же. Виды преступных групп // Российская юстиция. — 1997. — № 12. — С. 19—20; Он же. Что же такое организованная преступная группа? // Российская юстиция. — 1995. — № 10. — С. 41—42; и др.
ной группы («боевики», «быки», «солдаты» и т. д.). В организованной преступной группе может существовать так называемый «оппозиционер», который борется за выдвижение в лидеры, составляет конкуренцию имеющемуся лидеру в связи с несогласием с целями или методами деятельности группы. Наличие лидера в группе, который вносит в преступную деятельность организованность и целенаправленность, — один из важнейших отличительных признаков организованной группы.
4. Распределение ролей при совершении преступлений. В организованной группе одни ее члены участвуют в подготовке преступления, например, ведут разведку объекта, изучают режим его работы, разрабатывают способы совершения и сокрытия преступления; другие — непосредственно совершают преступление, третьи — обеспечивают хранение, транспортировку и сбыт похищенного. Каждый знает свои обязанности, поэтому группа работает слаженно и организованно.
5. Тщательное планирование и подготовка к совершению преступления: изучение объекта преступления и образа жизни потерпевших, осуществление разведки места нахождения основных ценностей и изучение системы их защиты, обеспечение быстрого сокрытия с места преступления исполнителей.
6. Использование сложных способов совершения преступлений. Имея развитую функциональную структуру, организованная группа может использовать сложные способы совершения преступлений, связанных с их длительной подготовкой, применением технических, транспортных средств, связи, различных ухищрений и уловок при совершении и сокрытии преступлений.
7. Строгая дисциплина. Для организованной преступной группы характерна жесткая дисциплина ее членов, безусловное подчинение лидеру. Она нередко поддерживается самыми безжалостными способами, вплоть до физического уничтожения.
8. Замена личных отношений на деловые, основанные на совместном совершении преступлений. Вырабатывается единая ценностная ориентация, которая позволяет группе во время совершения преступления в условиях риска действовать слаженно и эффективно.
9. Распределение преступных доходов в соответствии с положением каждого ее члена в иерархии группы, в ее структуре: лидер забирает большую часть дохода, активные члены группы получают больше, чем рядовые члены.
10. Создание специального денежного фонда — «общака». Данным фондом распоряжается лидер. Деньги из фонда могут использоваться для подкупа должностных лиц, в том числе работников правоохранительных органов, для оказания материальной помощи членам группы, отбывающим наказание, а также членам их семей.
11. Строгая конспирация всех отношений в группе. В этих целей участников организованной преступной группы стараются не поддерживать между собой заметных связей, лидер общается со строго ограниченным кругом приближенных, а рядовые члены могут даже не знать его в лицо.
Аналогичные признаки организованной группы предлагают А.Ю. Чупрова и С.И. Мурзаков в опубликованных методических рекомендациях1.
Р.Р. Галиакбаров выступил против включения в закон криминологических признаков организованной группы, предложенных В.М. Быковым, так как они дают возможность необоснованно широкого толкования статей, что дестабилизирует практику. Так, Р.Р. Галиакбаров предлагает законодательно закрепить три показателя организованной группы, которые позволили бы отличить ее без особого труда от других форм сложного соучастия.
1. Для организованной группы характерны особенности выполнения преступления каждым отдельным участником, которые раскрывают показатель устойчивости: а) критерием для рассмотрения показателя устойчивости является систематичность совершаемых преступных посягательств организованной группой, то есть факт совершения группой трех и более преступлений свидетельствует об ее организованности; б) устойчивость группы признается и в тех случаях, когда объединение создается для совершения даже одного преступления, для осуществления которого требуется длительная подготовка или тщательная специализация соучастников.
2. Непременным признаком организованной группы по действующему законодательству является предварительный сговор, предполагающий техническое распределение функций и ролей в процессе осуществления одного или нескольких преступлений.
3. Организованная группа характеризуется особенностями психического отношения соучастников к содеянному. Каждый участник должен сознавать, что он входит в устойчивую группу, участвует в выполнении части или всех взаимно согласованных действий и осуществляет совместно с другими соучастниками единое преступление при распределении ролей по заранее обусловленному плану2.
1 См.: Чупрова А.Ю. Вопросы квалификации организованной преступной деятельности при совершении экономических преступлений: Методические рекомендации / А.Ю. Чупрова, С.И. Мурзаков. — H. Новгород, 2000. — С. 13—15.
2 См.: Галиакбаров P.P. Квалификация преступлений по признаку их совершения организованной группой // Российская юстиция. — 2000. — № 4. — С. 47—48.
В.Г. Гриб, В.Д. Ларичев и А.И. Федотов считают, что «фундаментальные признаки организованной преступной группы — «устойчивость и уровень организованности» — являются оценочными и однозначно отличить на основании их организованную преступную группу от группы лиц по предварительному сговору и банды представляется сложной задачей, решение которой в пользу организованной преступной группы легко может быть оспорено в ходе судебного процесса»1.
Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов считают «наличие организатора или руководителя организованной группы определяющим признаком, который характеризует их устойчивость. Отсутствие официального толкования понятий «организованная группа» и «преступное сообщество» способствует развитию организованной преступности в России»2.
B.В. Осин также отмечает, что «на практике невозможно провести дифференциацию между «организованной группой» и «группой лиц по предварительному сговору» по таким признакам, как «предварительный сговор» и «предварительное объединение», поскольку они устанавливаются и доказываются с помощью одних и тех же обстоятельств, которые характерны для группового преступления. К наиболее значимым признакам организованной группы относятся: подбор и вербовка соучастников, распределение ролей между ними, подготовка средств и овладение методами для осуществления задуманного, обеспечение мер по сокрытию преступления, подчинение приказам организатора и групповой дисциплине, длительное знакомство участников группового преступления друг с другом»3.
А.А. Яровой предлагает свою модель рассматриваемого понятия: «Организованная группа — это устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для систематического совершения преступлений либо для совершения одного тяжкого либо особо тяжкого преступления, требующего планирования, тщательной подготовки, распределения ролей»4.
C.В. Розенко предлагает сформулировать часть 3 статьи 35 УК РФ, следующим образом: «Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для занятия преступной деятельностью»5.
В действиях виновных должно быть установлено сразу несколько характеристик организованной группы. По одному признаку квалифицировать преступление как совершенное организованной группой невозможно, именно совокупность признаков дает такое основание. Субъект преступления должен осознавать факт своего вхождения именно в организованную группу, то есть в устойчивую и заранее объединившуюся для совершения одного или нескольких преступлений. Если это осознание по каким-либо причинам отсутствует, вменение признака «организованная группа» конкретному лицу невозможно; это лицо привлекается к уголовной ответственности за совершение преступления группой лиц по предварительному сговору. Этот момент находит свое отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», а именно, при признании преступления совершенного организованной группой действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполни-тельство без ссылки на статью 33 УК РФ. При квалификации действий двух и более лиц, похитивших чужое имущество путем разбоя в составе организованной группы в случаях, когда лицо, не состоявшее в сговоре, в ходе совершения преступления другими лицами, приняло участие в его совершении, такое лицо должно нести уголовную ответственность лишь за конкретные действия, совершенные им лично6.
Уголовно-правовые признаки организованной группы вызвали бурные дискуссии относительно того, как отграничить на практике организованную группу от других видов соучастия. Данная проблема обостряется еще и тем, что в науке уголовного права нет единого мнения относительно форм и видов соучастия. Например, выделяются формы соучастия и формы организованной преступной деятельности7; соучастие рассматривается как сложное, соисполнительство, преступная группа и преступное сообщество8; предлагается выделять две формы соучастия — простая и соучастие по пред-
1 Гриб В.Г. Организованная преступность — различные подходы к ее пониманию / В.Г. Гриб, В.Д. Ларичев, А.И. Федотов // Г осударство и право. — 2000. — № 1. — С. 49—50.
2 Максимов С.В. Организованная преступность в России: состояние и прогноз развития // Уголовное право. — 1998. — № 1. — С. 93, 95.
3 Осин В.В. Преступление совершено организованной группой // Российская юстиция. — 1995. — № 5. — С. 22.
4 Яровой А.А. Уголовно-правовая борьба с хищениями, совершаемыми организованными группами: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Краснодар, 2000. — С. 13.
5 Розенко С.В. Формы и виды организованной преступной деятельности: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2001. — С. 14.
6 Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2003. — № 2.
7 См.: Водько Н.П. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью: Научно-практическое пособие. — М., 2000. — С. 18; Розенко С.В. Формы и виды организованной преступной деятельности: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2001. — С. 9.
8 См.: Яровой А.А. Уголовно-правовая борьба с хищениями, совершаемыми организованными группами: Автореф. дис... кад. юрид. наук. — Краснодар, 2000. — С. 13.
варительному сговору, которое характеризуется двумя видами: совершение преступления группой лиц по предварительному сговору и совершение преступления преступным объединением1.
Главное отличие организованной группы заключается в том, что преступная совместная деятельность рассчитана на длительное время. Но эта позиция противоречит части 3 статьи 35 УК РФ, которая поясняет, что организованная группа — это устойчивая группа лиц, заранее объединившаяся для совершения одного или нескольких преступлений. На наш взгляд, нет оснований говорить об организованной группе, если она создана только для совершения одного преступления, а совершив его, прекращает свое существование.
А если мы обратимся к части 4 статьи 35 УК РФ, то увидим, что преступление признается совершенным преступным сообществом, если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, то есть законодатель определяет преступное сообщество через организованную группу. Значит, сообществу присущи все признаки организованной группы, следовательно, правоприменителю необходимо первоначально установить признаки организованной группы, а затем решать вопрос о наличии специфических признаков, которыми обладает преступное сообщество. Но, несмотря на определение преступного сообщества, данное в Федеральном законе от 3 ноября 2009 года № 245-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 УПК РФ»2, которое мы описали выше (ч. 4 ст. 35 УК РФ), мы вновь и вновь обращаемся к понятию «организованная группа» и наблюдаем спорные моменты, которые могут вызвать затруднения у практических работников органов внутренних дел при квалификации деяний на различных стадиях рассмотрения уголовных дел.
И этот момент касается понятия структурированной организованной группы (преступного сообщества). В Постановлении Пленума Верховного Суда от 10 июня 2010 года № 12 даются разъяснения разграничения организованной группы от преступного сообщества, о том, что преступное сообщество отличается «более сложной внутренней структурой». Тогда возникает вопрос, что имеют в виду авторы Постановления, говоря о более сложной структуре. Мы знаем, что организованная группа имеет свою структуру и иногда она может быть сложной, но наличие этого признака не делает ее преступным сообществом. Также возникает вопрос, о какой структуре идет речь — о психологической (взаимоотношения между членами группы: принятие определенных ролей, подчинение и т. д.) или функциональной (преступные связи группы в социальной среде). Мы видим в Постановлении Пленума Верховного Суда, что под структурированной организованной группой следует понимать группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящую из подразделений (подгрупп, звеньев и т. п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Стабильность, выражается в сплоченности коллектива, которая выражается в жесткой дисциплине внутри группы, беспрекословном подчинении лидерам, круговой поруке ее участников, помощи, оказываемой членам организации, привлеченным к ответственности или получившим телесные повреждения, длительной проверке принимаемых в группу новых членов, высоком уровне конспирации3.
Как правило, такая группа тщательно планирует совершаемые ей преступления, имеет каналы сбыта, конспиративные квартиры, где его участники могут скрываться от розыска.
Из вышесказанного мы делаем вывод, что стабильность — не что иное как устойчивость4, что является основным признаком организованной группы. Таким образом, авторам Постановления Пленума Верховного Суда не удалось разграничить такие два понятия, как «организованная группа» и «структурированная организованная группа», с помощью признака устойчивости и стабильности, так как эти признаки оказались идентичными. Эти спорные моменты, данные в определениях при разграничении преступного сообщества и организованной группы, подтверждают повышенную общественную опасность деяний, совершенных организованной группой.
В пункте 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2010 года «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», указано; что «.организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя»5. Эта позиция отражает смысл, который законодатель заложил в содержание признака (устойчивости), однако такая формулировка не совсем удачна. Само по себе наличие организатора и руководителя еще не говорит об устойчивости организованной группы
1 См.: Балеев С.А. Ответственность за организованную преступную деятельность по российскому уголовному праву: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Казань, 2000. — С. 8—9.
2 Собрание законодательства Рф. — 2009. — № 45. — Ст. 5263.
3 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1995. — № 5. — С. 11.
4 См.: Словарь иностранных слов / Под ред. И.В. Лехина, С.М. Локшиной, Ф.Н. Петрова и Л.С. Шаумяна. — 6-ое изд., перераб. и доп. — М., 1964. — С. 609.
5 Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2000. — № 4. — С. 7.
(имеются в виду случаи, когда при совершении преступления в группе имелись и организатор, и руководитель, но после совершения преступления «коллектив» распался), а такая характеристика, как «стойкость связей» носит оценочный характер. В данном контексте представляется интересным взгляд профессора Р.Р. Галиакбарова, который предлагает ввести для определения устойчивости такой формализованный критерий, как систематичность преступных посягательств. «Систематичность, — утверждает он, — не сводиться к повторению (неоднократности) преступления. Она уже предполагает большее количество посягательств — три и более, что отражает более высокую антисоциальную направленность действий субъектов»1.
Итак, нам представляется целесообразным констатировать, что общественная опасность организованной группы усматривается в цели ее создания — постоянном осуществлении преступной деятельности, то есть это объединение лиц, основным источником существования которых являются доходы от ее преступной деятельности. Здесь фактически речь идет о стабильности и тщательном планировании преступной деятельности. Поэтому говорить о совершении деяния организованной группой нужно, на наш взгляд, лишь в случаях, когда группа заранее объединяется для систематического совершения преступлений либо для совершения одного тяжкого либо особо тяжкого преступления, требующего планирования, тщательной подготовки, распределения ролей. Мы считаем, что необходимо говорить о закреплении в законе данных признаков организованной группы в части 3 статьи 35 УК РФ.
Основные признаки организованной группы мы предлагаем закрепить законодательно полным и обязательным перечнем: 1) стабильность состава (постоянный круг лиц, участвующий в совершении преступлений); 2) наличие единой цели на совершение противоправных общественно опасных действий, направленных на получение выгоды (деятельность группы должна быть направлена на извлечение прибыли (дохода) независимо от размера); 3) распределение ролей между членами группы (соответственно профессиональным возможностям, авторитету, образованию и требованиям, которые определяет будущее преступное деяние); 4) осознание субъекта себя частью группы (каждый член организованной преступной группы должен осознавать, что преступление совершается совместно с другими соучастниками); 5) планирование преступной деятельности (организованная преступная группа всегда планирует свою деятельность, план характеризует подготовку, исполнение и постпре-ступную деятельность).
Остальные признаки, перечисленные нами выше, не должны официально закрепляться в уголовном законе, как основные признаки организованной группы, так как многие из них входят в перечисленные группы признаков, часть признаков доказать практически невозможно, а некоторые признаки встречаются слишком редко на практике, чтобы их законодательно закреплять.
На основании вышеизложенного под организованной преступной группой следует понимать совокупность таких признаков, как стабильность состава, распределение ролей, направленность на совершение несколько преступлений либо одного тяжкого или особо тяжкого преступления, требующих тщательной подготовки и планирования; осознание преступления как совместного деяния, извлечение прибыли (дохода) от совершения преступления (преступлений) независимо от размера.
1 Галиакбаров Р.Р. Квалификация преступлений по признаку их совершения организованной группой // Российская юстиция. — 2004. — № 4. — С. 47—50.
