CC BY
32
Якимов П.А.
Оренбургский государственный университет E-mail: [email protected]
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЛЕКСИЧЕСКОГО ВОПЛОЩЕНИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ КАРТИНЫ МИРА В ПОЭЗИИ СЕМЕНА ЛИПКИНА
В данной статье представлены некоторые особенности лексического воплощения фрагментов религиозной картины мира в поэтических текстах Семена Липкина. Сначала автор представляет особенности функционирования лексем гончар и глина в текстах Ветхого и Нового Заветов, а также в текстах мифов народов мир, где они контекстуально приобретают религиозный компонент значения. Затем подробно анализирует поэтическую парадигму представлений о сотворении мира и человека, в системе лексического воплощения которой доминантами являются анализируемые лексемы.
Ключевые слова: религиозная картина мира, религиозный компонент значения слова, лексическое воплощение.
Религиозная картина мира - это система наиболее общих религиозных представлений о мире, выполняющая объяснительную, упорядочивающую, аксиологическую, профетическую и другие функции. Религиозная картина мира во все времена являлась определяющим фактором общественной идеологии, оказывала влияние на многие сферы общественной жизни, выступала мировоззренческим и методологическим ориентиром в познании конкретных явлений природы. В последние десятилетия появилось и продолжает появляться множество работ, посвященных анализу религиозной картины мира, вопросам ее теоретического моделирования. Однако остается не решенным до конца вопрос лексического воплощения религиозной картины мира.
В одной из статей нами была рассмотрена сущность понятия «религиозная лексика» через его соотношение с понятиями «церковная лексика», «библейская лексика» [22]. В ходе рассуждений мы пришли к выводу о том, что данные понятия необходимо рассматривать с точки зрения иерархических отношений; а религиозную лексику необходимо классифицировать с позиций воплощения религиозных представлений как элементов религиозной картины мира.
При анализе лексических воплощений религиозных представлений необходимо выделение специфического семантического компонента, присутствующего в единицах лексики, относящихся к семантическому полю «религия», например, сема ‘верховное существо, управляющее миром’ в составе семантической структуры лексемы Бог или сема ‘место, уготованное душам праведников, где они пребывают в вечном бла-
женстве и близости к Богу’ в составе семантической структуры лексемы рай. Такую сему следует определить как религиозный компонент значения.
Религиозный компонент значения в различных словах имеет идентичное значение -‘связанный с верой в Бога’ [11; 15]. Однако религиозный компонент значения может входить не только в семантическую структуру слова, относящегося к семантическому полю «религия» (в виде архисемы или денотативной семы), но и в структуру других слов в виде контекстуальной или коннотативной семы.
Наше внимание привлекли лексемы гончар и глина, которые в определенных контекстах могут приобретать религиозный компонент значения, т. е. становиться элементами системы лексического воплощения религиозной картины мира.
Анализ дефиниций лексем глина и гончар в этимологических, исторических и толковых словарях позволяет говорить о том, что этимоны данных лексем ничего общего не имеют с религиозной картиной мира [23].
Лексемы гончар и глина отсутствуют в большинстве специализированных словарей религиозных и церковных терминов [2, 3, 9, 16]. Однако отсутствие лексем в специализированных словарях не означает их отсутствие в религиозных текстах. Так, в «Энциклопедии Брокгауза и Ефрона» приводятся данные о том, что о гончарах (горшечниках1) и их изделиях упоминается в нескольких местах Ветхого Завета. Например: «И сошел я в дом горшечника, и вот, он работал свою работу на кружале. И сосуд, который горшечник делал из глины, развалился в руке его; и он снова сделал из него другой сосуд,
1Лексемы гончар и горшечник рассматриваются нами как полные лексические синонимы (см. Словари синонимов).
какой горшечнику вздумалось сделать» [Иер 18:3-4]; «Я воздвиг его от севера, и он придет; от восхода солнца будет призывать имя Мое и попирать владык, как грязь, и топтать, как горшечник глину» [Ис 41:25].
Данные лексемы в Библии используются не только в номинативном, но и в аллегорическом значении, в частности: «Горе тому, кто препирается с Создателем своим, черепок из черепков земных! Скажет ли глина горшечнику: «что ты делаешь ?» и твое дело скажет ли о тебе: «у него нетрук?». Горе тому, кто говорит отцу: «зачем ты произвел меня на свет?», а матери: «зачем ты родила меня?». Так говорит Господь, Свя-тый Израиля и Создатель его: вы спрашиваете Меня о будущем сыновей Моих и хотите Мне указывать в деле рук Моих?» [Ис 45:9-11]; ««Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе; Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника»» [Пс 2:69]. В целом, в Ветхом Завете можно отметить 13 контекстов с лексемами гончар и глина.
Если проанализировать некоторые контексты из канонических библейских текстов, то можно отметить наличие контекстуальной семы ‘человек, как творение Божие’ в составе лексемы глина и семы ‘Бог’ в составе лексемы горшечник (гончар). Так, пророк Исаия, объясняя всецелую зависимость человека от Бога, пишет: «Мы глина, а Ты образователь наш, и все мы дели руки Твоей» [Ис 64:8], а апостол Павел обращается к римлянам с вопросом: «Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, другой же для низкого?» [Рим 9:21]. Подобно горшечнику (гончару), выделывающему из одной и той же глины совершенно разные изделия, Бог создает разных людей.
Лексемы гончар, глина и их дериваты многократно употребляются в мифах народов мира, например, Маудгальяяна - герой буддийской мифологии, главный ученик Шакьямуни, имевший наибольшие магические способности, способен раздавить гору Сумеру (Меру), как фасолину, а также раскрутить землю, как гончарный круг; Амма - верховное божество, демиург (букв. «творящий для народа») догонов, согласно одному из вариантов мифа о сотворении, подобно
гончару, создал солнце и луну, звезды, а также землю из пущенной в виде комков глины в пространство; египетский бог, демиург Хнум создает мир и людей на гончарном круге и т. п.
Таким образом, данные лексемы последовательно входят в состав религиозной и мифологической картин мира, не имея при этом никаких этимологических и семантических на то оснований.
Нами было обнаружено, что лексемы гончар и глина выступают средствами лексического воплощения религиозных представлений в поэтических текстах. Наиболее последовательно это представлено в творчестве одного из ярких, «самобытных» (по определению А.А. Ахматовой) поэтов XX столетия - С. Липина, где лексемы через актуализацию определенного ассоциативного признака значения входят в парадигму лексических воплощений представления о происхождении мира и человека. Внутри данной парадигмы представлений нами выделено несколько ключевых компонентов.
Создание вселенной. В стихотворении «Из восточной рукописи» (1941 г.) лирический герой Липкина утверждает, что вся вселенная создана из глины, причем из непрочной глины:
«Утверждал, что нет небесных чар В четверице изначальных сил,
Что, смеясь, вселенную гончар Из непрочной глины сотворил» [5; 28]
Непрочность глины в том, что все сделанное из нее можно быстро разрушить:
«И вошел в мой город властелин,
И рассек мой город лезвием,
И разбился глиняный кувшин В глинобитном домике моем» [5; 29].
Данная метафора означает следующее: вселенная, созданная из непрочной глины, может быть так же быстро разбита, как и глиняный кувшин от руки некоего царя, пришедшего с войной. Таким образом, лексема глина приобретает контекстуальную сему ‘нечто хрупкое, непрочное’.
Создание женщины. Согласно «Книге Бытия», «;...создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.» [Быт 2:22]. В стихотворении «Любовь» (1967 г.) С. Липкина представлена интерпретация
ветхозаветно сюжета: женщину создает гончар из глины:
«Из глины создал женщину гончар.
Все части оказались соразмерны.
Глядела глина карим взглядом серны,
Но этот взгляд умельца огорчил...» [5; 149].
Лексема глина в первой строке стихотворения обозначает ‘природный материал, из которого создается женщина’, а через строку - ‘живое существо’.
В данном стихотворении интересно не только то, что женщина была создана не из ребра Адама, а из глины, но и то, что ее создал не Бог, а человек. Создавая женщину, гончар в очередной раз получает лишь «сосуд», «глиняное существо» со «взглядом серны». Более того, в отличие от Бога, создатель женщины из глины вдунул в тело не душу, а свое отчаяние:
«И вдунул он в растерянности чудной Свое отчаянье в ее уста,
Как бы страшась, чтоб эта пустота Не стала пустотою обоюдной...» [5; 149].
Несоответствие интерпретации, представленной в стихотворении С. Липкина, ветхозаветному сюжету связана, во-первых, с возникновением образа человека не по гласу Божьему, а в результате физических действий гончара («Из глины создал женщину гончар..»), во-вторых, гончар физически вдунул отчаяние в пустоту своего творения («.вдунул ... в ее уста»). Все это противоречит ветхозаветному сюжету тем, что процесс созидания человека лишен «благоприличие» (блаженный Феодо-рит), т. е. сообразности с величием, святостью и духовностью Бога.
Творение гончара, глина, вопреки ожиданиям творца, наполняется светом, что приводит к обретению души самим творцом.
В первой строке стихотворения С. Липкин лексему глина использует для номинации ‘материала, из которого создается женщина’. Далее в стихотворении С. Липкин называет творение гончара глиной, сосудом, глиняным существом, номинируя лишь ‘тело женщины до обретения души’. Таким образом, наблюдается динамика контекстуального значения лексемы, подвергнутой метонимическому переносу.
Создание богов. В стихотворении «Гончар» (1969 г.) С. Липкин создает образ человека, гончара, который в своей мастерской из вещества земного изготавливает богов. Здесь мы видим прямое несоответствие ветхозаветному сюжету: во-первых, множественность богов, во-вторых, факт созидание богов человеком (а не людей богом), в-третьих, создание богов из плоти (поскольку Бог лишен «материального и телесного воплощения, пребывающий за пределами физической реальности» [1; 42]). В этом контексте отсутствует «благоприличие», поскольку «процесс изготовления» предстает в буквальном смысле.
Поскольку во второй строфе мы читаем:
«Порой, доверившись кувшину,
Я пил с собой наедине,
Свою замешивая глину Не на воде, а на вине» [5; 164],
возможно предположить, что гончар создавал своих богов, будучи опьяненным вином. Гончар создавал себе кумира в его первичном значении - изваяние, предмет поклонения, замешивая глину «на вине». И однажды он создал кумира -«прекраснобедрую», глядевшую взглядом Бога, зодчего мира, зиждителя влаги и огня:
«Но свет и для меня зажегся С потусторонней высоты,
И, потрясенный, я отрекся От рукотворной красоты.
Так почему же зодчий мира,
Зиждитель влаги и огня,
Глазами моего кумира
Все время смотрит на меня?» [5; 164-165].
Обретение и утрата телом души. В стихотворении «Хижина» (1990 г.) мы видим своеобразную интерпретацию идеи обретения и утраты телом души:
«Тебе случалось быть недоброй, скрытной, Из-за ничтожных плакала потерь,
Куда же удалишься ты теперь Из хижины непрочной, глинобитной?
Ты хижину хотела обрести,
И только в этом, может быть, повинна, Вот потому тебя и молит глина:
«Душа, не думай обо мне, лети!»»
[5; 306-307].
Лирический герой С. Липкина обращается к душе, покидающей тело, метафорически именуемое непрочной, глинобитной хижиной. По словам автора, душа хотела обрести хижину, в чем и повинна. Из сказанного следует, что не Бог одухотворяет тело человеческое, а сама душа обретает тело.
В последних строках читаем: «Вот потому тебя и молит глина:/ «Душа, не думай обо мне, лети!»». С одной стороны, тело молит душу о смерти, которая неминуема после того, как душа покинет его, с другой, - молит о вечной жизни душе, поскольку ее греховность в теле.
Создание первого человека. В стихотворении «Изгнанный из сада, я ль пришелец...» (1993 г.) С. Липкин использует лексему глина, во-первых, как наименование тела, в которое Господь вдунул душу, а, во-вторых, человека, наделенного душой:
«...Для того ль Ты в глину вдунул душу,
Чтобы в глине поселился страх?..» [5; 340].
Таким образом, в ближайшем контексте происходит не просто изменение периферийной семы, а ее трансформация в архисему: ‘тело человека’ > ‘человек с душой’. Об изменении структуры лексемы можно судить по контексту: неодухотворенное тело не может испытывать страх, страх присущ человеку с душой.
В отличие от стихотворения «Любовь», в данном здесь мы видим прямое соответствие ветхозаветному сюжету: Господь Бог «вдунул в лице его (человека - П.Я.) дыхание жизни, и стал человек душею живою» [Быт. 2:7], что, по мнению толкователей Ветхого Завета, не следует понимать в грубо чувственном смысле. «Идея, лежащая в основе всего библейского рассказа о творении человека, состоит в намерении выставить человека как связь двух миров - мира видимого, физического и невидимого, духовного, и представить его как царя природы и образ самого Бога на земле, и утвердить истину бессмертия человеческой души» [6].
Предок, прародитель человека. Для
Липкина глина, прежде всего, то, из чего был сделан первый человек: в стихотворении «Ничтожество» (1996 г.) данная лексема рассматривается как предок первого человека, она одухотворяется:
«Братоубийца первый был Эдемской глины внуком...» [5; 390].
Ветхий Завет повествует о том, что первый человек был создан из земного праха: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» [Быт. 2:7]. Следовательно, можно отметить контекстуальную равнозначность липкин-ской глины и библейским земным прахом.
Далее в том же стихотворении встречается словосочетание прах райский, которое выступает контекстуальным синонимом словосочетанию эдемская глина, потомком которой именуется сын Адама и Евы - Каин:
«Кусочек яблока отведав, Ева
Потомка праха райского бездумно
Жестокостью наполнила...» [5; 390].
Исходя из вышесказанного, мы можем сделать еще один вывод, касаемый своеобразия интерпретации ветхозаветного сюжета Семеном Липкиным - поскольку словосочетания эдемская глина, прах земной, райский прах являются синонимами, то рай до грехопадения был на земле, человек изначально создавался как частичка рая.
В Ветхом Завете читаем о том, что в рай человек был помещен после создания: «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал» [Быт. 2:8]. Заключением райской истории служит факт изгнания падших прародителей из рая, с целью, главным образом, лишить их возможности пользования плодами древа жизни: «И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». В этой же цитате видим, что Бог человека выслал возделывать землю (вне рая), из которой тот был создан.
Очевидна и еще одно интерпретация ветхозаветного сюжета поэтом: лексему глина Липкин наделяет семой ‘прародитель, предок’, хотя в Библии лексема земля (из земли был создан первый человек) не имеет такой семы; сема ‘прародители, предки’ входит в семантическую структуру антропонимов Адам и Ева.
Таким образом, проведенный анализ особенностей функционирования лексем гончар
и глина позволяет сделать выводы о том, что они контекстуально приобретают религиозный компонент значения. Лексема гончар в поэзии Семена Липкина, сохраняя архисему ‘создатель, мастер’, приобретает дифференцирующие семы, связанные с объектом действий мастера - ‘вселенная’, ‘женщина’, ‘боги’. При этом в разных контекстах на первый план выходит потенциальная сема: ‘Бог’ (‘создатель вселенной’) или ‘человек’ (‘создатель женщины’). Лексема глина, сохраняющая ар-
хисему материал для создания , в контексте обретает дифференцирующие семы - ‘вселенной’, ‘женщины’, ‘богов’. В стихотворениях позднего творчества данная лексема контекстуально изменяет архисему: ‘материал для создания’ на ‘тело’. Неизменным в творчестве С. Липкина остается вхождение данных лексем в парадигму поэтической интерпретации представлений о происхождении мира и человека, что является определяющей особенностью поэтического мира автора. ---------------------------- 23.01.2012
Список литературы:
1. Бачинин В.А. Религиоведение. Энциклопедический словарь. - СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2005. - 288 с.
2. Вихлянцев В.П. Библейский словарь: к русской канонической Библии Синодального перевода 1816-1817 гг. - М.: Коптево, 1984-1994.
3. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. - М.: Изд.отдел Московского Патриархата, 1993.
4. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950 - 1990-е годы: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: в 2 т. - М.: Издательский центр «Академия», 2006. - Т. 2: 1968-1990. - 688 с.
5. Липкин С. Семь десятилетий. Стихотворения и поэмы. - М.: Возвращение, 2000. - 592 с.
6. Лопухин А.П. Толковая Библия. Бытие // http://www.klikovo.ru/db/sect/40
7. Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. / ред. С.А. Токарев. - М.: Сов. энциклопедия, 1991. - Т. 1. - 672 с.
8. Назаров В. Загадки Русского Междуречья // http://readr.ru/v-nazarov-i-dr-zagadki-russkogo-meghdurechva.html?page=3#ixzz1fmRITHM8.
9. Никифор, архимандрит Библейский словарь // http://lib.eparhia-saratov.ru/books/13n/nikifor/encyclopedia/contents.html.
10. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М.: Азбуковник, 1998.
11. Сергеева Е.В. Религиозно-философский дискурс В.Соловьева: лексический аспект. - СПб.: Издательство РГПУ им. А.И.Герцена; «Сага», 2001.
12. Словарь Академш Россшской: в 6 ч. - СПб.: Императорская академгя наукъ, 1790. - Ч. 2.
13. Словарь русского языка XVIII века. - Л.: Наука, 1984-... - Вып.5.
14. Словарь русского языка: в 4 т. / РАН, Ин-т лингвистич. Исследований. - 4-е изд., стер. - М.: Русяз.; Полиграфресурсы, 1999. - Т. 1: А-Й.
15. Словарь церковно-славянскаго и русскаго языка: в 4 т. - СПб: Типография Императорской АН, 1847. - Т. 1. - 439 с.
16. Словарь церковных терминов // http://days.pravoslavie.ru/Life/Index.htm
17. Срезневский, И.И. Матерiалы для словаря древне-русского языка по письменнымъ памятникамъ: в 3 т. - СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1893. - Т.1. А - К. - 771 с.
18. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. - М.: Русский язык, 1999. - Т. I. - 624 с.
19. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. - М.: Прогресс, 1987.
20. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. - Мультимедиа-издательство «Адепт», 2002.
21. Этимологический словарь славянских языков: праславянский лексический фонд: выпуск 7 / под ред. О.Н. Трубачева. - М.: Наука, 1980.
22. Якимов П.А. О сущности понятия «религиозная лексика» в современной лингвистике // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2011. - №11 (130). - С. 78-80.
23. Якимов П.А. Лексемы гончар и глина в системе лексического воплощения религиозных представлений // Мир науки, культуры и образования. - 2012. - №1 (32). - С. 396 - 398.
Сведения об авторе: Якимов Петр Анатольевич, доцент кафедры русской филологии и методики преподавания русского языка Оренбургского государственного университета,
кандидат педагогических наук 460018, г. Оренбург, пр. Победы, 13, ауд. 1106, тел. (3532) 372436, е-mail: [email protected]
UDC 81-112.2; 81-114.2 Yakimov P.A.
SOME FEATURES OF THE LEXICAL EMBODIMENTS OF THE RELIGIOUS PICTURE OF THE WORLD IN SIMEON LIPKIN’S POETRY
In given article some features of a lexical embodiment of fragments of a religious picture of the world in Simeon Lipkin’s poetic texts are presented. At first the author represents features of functioning of lexemes the potter and clay in texts of Shabby and New Precepts, and also in texts of myths of the people the world where they contextually get a religious component of value. Then in detail analyzes a poetic paradigm of representations about world and person creation, in system of which lexical embodiment dominants are analyzed lexemes.
Key words: a religious picture of the world, a religious component of a word meaning, a lexical embodiment.
