CC BY
119
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2010. № 2. С. 200-205.
УДК 800 В. В. Гашеев
Омский государственный университет им. Ф. М Достоевского
НЕКОТОРЫЕ ГРАФИКО-ОРФОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ КРЕСТЬЯНСКИХ ГРАМОТОК ХУН-ХУШ ВВ. В СВЕТЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ АКАНЬЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
В работе сделана попытка показать на материале памятников русской письменности ХУП-ХУШ вв. зависимость развития аканья от ряда морфологических и фонетических факторов. Кроме того, рассматриваются некоторые гра-фико-графические особенности отражения аканья на письме.
Ключевые слова: история русской орфографии, аканье, оканье.
В данной работе будут рассмотрены некоторые графикоорфографические особенности крестьянских грамоток, датируемых ХУН-ХУШ вв. Проанализировано около 50 документов, опубликованных в [1] (в примерах первая цифра в круглых скобках означает номер страницы, вторая - номер грамотки).
Прежде всего обратим внимание на спорные случаи фиксации аканья на письме. К ним следует отнести такие написания, которые могут быть объяснены не только фонетически, например, как отражение на письме факта неразличения <о> и <а> в безударном положении после твердых согласных, но и как-то иначе. Так, немногочисленные написания типа с нами разделить, при значительно более частотных написаниях типа не розделишъ, которые встречаются параллельно в пределах даже одного документа (например, 215-83), можно интерпретировать как проявление известного плюрализма орфографических норм (см., например, [2, с. 76]): взаимодействие собственно русской и старославянской традиций, а не как письменную фиксацию акающего произношения. Правда, обращает на себя внимание наличие в нашем материале приставки раз- в безударном положении, т. е. именно в таком фонетическом контексте, который наиболее вероятен для проявления рефлексов аканья.
Приведем несколько примеров, которые, строго говоря, нельзя отнести к бесспорным свидетельствам проявления аканья. В грамотках данной группы имеется несколько написаний р. п. ед. ч. м. и ср. р. с окончанием -аго: с мужескаго поли при мужеского поли (оба в 215-83) и битаго льняного масла (218-88). Появление форм на -аго возможно объяснить влиянием старославянского орфографического узуса. При этом отметим, что они наблюдаются в словах, обозначающих обычные бытовые реалии и не отно-
© В.В. Гашеев, 2010
сящихся к специфически церковным. Однако с учетом написаний, однозначно отражающих аканье битова масла (19740), денежнова оброку, (197-40), старова оброку (198-40), но свиного мяса (197-40), формам на -аго в данном случае следует дать именно фонетическое обоснование. В пользу этого говорит написание -ого в ударных флексиях (свиного, льняного), хотя буквальное следование старославянской орфографии требовало бы -аго во всех случаях.
Одиночное написание с «женским» окончанием в им. п. ед. крстьянишка при заметном преобладании форм с «мужской» флексией типа старостишко (оба из 201-50: Гсдрю Андрею Микитичю
крстьянишка твое дрвни Песков старостишко 1вашко Лукоянов выборные 1 вс^ крстьянишка (им. п. мн. ч. - В.Г.) челом биют...) нельзя отнести к случаям, которым можно дать исключительно фонетическое объяснение. С одной стороны, параллельные формы типа Гаврило ~ Гаврила были известны, по выражению А.А. Шахматова, «еще в древнем языке» [3, с. 339]. С другой стороны, многие ученые считают окончание -о у данного типа существительных исходным. К тому же следует отметить, что современное распределение форм в русских народных говорах в общем совпадает с границами распространения оканья и аканья: в окающих севернорусских чаще употребляется окончание -о, в акающих средне- и южновеликорусских говорах преимущественно наблюдается -а (при этом в косвенных падежах даже в этом случае могут иметь место «мужские» окончания [4, с. 93], что, конечно, является косвенным аргументом в пользу старшинства -о.
Следовательно, у нас есть право предположить, что в данном случае мы имеем дело с одним из примеров письменной фиксации аканья. По крайней мере, такую возможность нельзя отвергнуть полностью, поскольку в данной группе памятников для этого слова нет форм косвенных падежей, по которым достоверно и однозначно определялся бы тип его склонения. Впрочем, имеется форма т. п. ед. ч. для Бориско: в Бори-скомь (198-40), закономерная именно для существительных «мужского» *о-склоне-
ния.
Остановимся на написаниях ы крстьянох, на крстьянох при на крстья-нях (все 201-50). Считаем, что эти формы допускают неоднозначную трактовку (например, написания с о можно расценить как гиперкорректные), но наиболее естественным нам представляется следующее объяснение. Формы на -ох следует признать прямым продолжением древнерусской флексии -ьхъ м. п. мн. ч. основ на согласный (надо полагать, что в таком случае в исходе основы имеем /н’/; эта особенность не передается графически из-за отсутствия в тогдашней русской азбуке необходимых средств). Окончание -ох в п. п. мн. ч. (как правило, ударное) в настоящее время сохраняется в некоторых, преимущественно южновеликорусских и смешанных говорах, прилегающих к территории распространения белорусского языка [4, с. 103].
Форму на -ях (собственно, <’ах>) следует считать результатом унификации разных типов склонения, которая наиболее последовательно происходила, как известно, именно во множественном числе [5, с. 248 и далее; 6, с. 65 и далее; 4, с. 97]. Очевидно, что пример демонстрирует общерусскую тенденцию, приведшую к повсеместному распространению окончания -ах/ях в п.п. мн.ч. в абсолютном большинстве великорусских говоров.
Параллельное существование в говоре функционально равнозначных вариантов одних и тех же морфем могло привести к ослаблению противопоставления, в данном случае, <о> ~ <а> в некоторых позициях, что явилось одним из факторов, повлиявших на развитие вокализма. Продемонстрируем другой подобный пример: в изучаемом материале присутствуют формы им. п. мн. ч. крстьяня и крстьяни (оба из 201-50) наряду с крстьяне (19740). Они не только являются иллюстрацией процесса унификации типов склонений, но и показывают сближение <а> ~ <і> ~ <е> в конкретной фонетической позиции, обусловленное морфологически.
Приведем и еще один пример, демонстрирующий, насколько фонетическая трактовка тех или иных написаний, имеющихся в тексте памятника, зависима от анализа явлений морфологического порядка. Форма к вам гсдрем (217-88) может быть понята как закономерное продолжение древнерусской формы д. п.
мн. ч. существительных *]'о-склонения го-сударемъ, но, в принципе, может интерпретироваться как отражение заударного еканья в новой для существительных этого типа склонения флексии -ям. Наиболее предпочтительным нам представляется все же первое решение, так как оно не требует особых допущений.
Определенный интерес представляет передача на письме слов, которые применительно к анализируемому периоду следует квалифицировать как недавние заимствования: салдата, шт правинцаи,
правинско1 канцелярии (все из 215-83). Наличие в указанных словах <а> в первом предударном слоге вместо этимологически верного < о>, что отражено на письме, может быть объяснено заимствованием (скорее всего, устным, но, возможно, и письменным путем) форм с а из акающего говора Москвы - политического, административного и культурного центра страны. Поскольку анализируемые лексемы называют понятия государственноправовой сферы, логично предположить, что их первоначальное освоение и дальнейшее распространение должно было происходить через койне именно такого города. Поэтому наличие «акающих» написаний в словах подобного рода, конечно, нельзя считать свидетельством в пользу наличия аканья в данном говоре.
Особого внимания заслуживает передача личных имен (а также образованных от них отчеств и фамилий) греческого или латинского происхождения с начальным <а> в языке-источнике. На восточнославянской почве (в отличие от южнославянской, в частности от старославянского языка) они получали огласовку с <о> в ан-лауте, что, видимо, было связано с запретом нелабиализованных гласных в абсолютном начале слова, который существовал еще в праславянском языке [7, с. 27].
В материале имеются примеры написаний, соответствующие обеим огласовкам. В их распределении можно усмотреть зависимость от нескольких факторов, главным из которых является функционально-стилистический: начальное о находим в этикетных уничижительных формах на Ондрюшке Медведенке (19840), на Ортюшк6 Тимофееве (198-40), Огонька Степановъ (200-48); начальное а встречается в фамилиях ввиду их особой социальной значимости, а также в лич-
ных именах, в тех случаях, когда не требовалось использование уничижительной формы, и в отчествах: Андрбя Никитича (218-89), Мишка Андреевъ (200-48), Петръ Андреевич (215-83), с Петром
Афанасьевым (215-83), Василя Але£иева (215-83), Але^бя Степанова (215-83), на 1вашк6 Архипове (198-40). Женские имена Шнтониде Барисевьне (218-89) и Шгрофены Григорьевнб (215-83) если и можно считать исключениями из данной закономерности, то только с серьезными оговорками, о чем будет сказано далее.
Конечно, стоит поставить вопрос, является ли обнаруженная закономерность, определяющая выбор орфограммы, отражением разного произношения или она представляет собой некий орфографический эффект. Думается, что применительно к нашему материалу наиболее вероятен последний вариант. Мы видим, что в рассматриваемых случаях в пределах одной морфемы (на этот раз, корневой, хотя и довольно специфичной: ср.
Ондрюшке и Андрбя) противопоставление в безударном положении <о> ~ <а> лишено фонологической нагрузки. Поэтому в говоре, начавшем развивать аканье (а исследуемый говор, как будет показано ниже, относится, видимо, к таким), скорее всего подобные формы совпали бы в первую очередь.
Правда, необходимо учитывать и хорошо известный исследователям факт, что «буквенный облик имени собственного часто является иероглифом, т. е. воспроизводится как целостное очертание, без выбора каждой буквы» [8, с. 339]. Соответственно, все же у нас нет достаточных оснований для того, чтобы считать написание указанных слов бесспорно отражающими аканье.
Следует также обратить внимание и на другую орфографическую особенность, которая имеется в грамотках. Она состоит в особом позиционном распределении букв о / ш. В грамотках (215-83), (217-88), (218-89) ш последовательно употребляется в неприкрытом слоге (в абсолютном начале фонетического слова или перед другой гласной буквой), о же пишется в прикрытом слоге. Это правило нарушается лишь изредка: ш работниках (215-83), с
Родишном Кириловымь (215-83), шт вас (218-89), шсмнатцет аршин (218-88), не по шдин год (218-88), иного (215-83), шклад
(215-83), шбморная (‘обмеренная’) вемля (215-83), шсталая (‘оставшаяся’) вемля (215-83), шпреди (218-89), по шсми гривенъ (215-83), но семидесять с осми дшъ (21583).
Укажем на следующее написание названия деревни Писки (215-83), которое можно отнести к спорадическим случаем фиксации на письме иканья, хотя, по-видимому, в данном примере имеет место уподобление безударного гласного гласному ударного слога. Наличие и в Василя Але£иева (215-83) объяснимо влиянием церковной формы имени.
Среди гиперических написаний встречаем безпрестони прават (201-50). Очевидно, что читаться фраза должна как без престани правят ‘постоянно взыскивают недоимки’. Написание
бжложенно{ (= блаженной) (201-50) также можно трактовать как гиперическое, однако, возможно, что оно является опиской, связанной с переносом части слова с одного листа на другой. Написание о во втором (считая от начала) слоге в форме Шгро^ены (215-83), по-видимому, нельзя признать гиперическим (несмотря на современное русское Аграфена): в Этимологическом словаре украинского языка в соответствующей статье в числе «русско-церковнославянских» вариантов этого имени присутствует Шгрофина, но, к сожалению, без ссылок на конкретный источник формы [9, с. 47]. Гиперизмом является следующее написание сочинительного союза да: сажают за решетку до правят б6з млсти (201-50).
В материале, который, по-видимому, следует отнести к числу написанных на Владимирщине, мы находим несколько бесспорных примеров отражения аканья в первом предударном слоге, причем преимущественно в именах собственных: в Воладим,ер6 (215-83), Барисевьне (218-89).
Кроме того, в данной фонетической позиции имеются случаи пропуска букв о и а. Возможно, некоторые такие примеры иллюстрируют изменение структуры слога, а именно утрату так называемого сильного примыкания1. Особенно показательно в этом плане написание того ж броку (=оброку) (198-40). Его следует рассмотреть как одно фонетическое слово, но с двумя ударениями: основным - брдку -и второстепенным - того. Утрата сильного примыкания вызвала изменение гра-
ниц слогораздела внутри фонетического слова ^о-идг-оЪ-тд-ки ^ 1^о-ид-го-Ъгд-ки). Следовательно, рассматриваемый гласный оказался фактически не в первом предударном, а в заударном слоге, в котором, как показано ниже, имелась сильная качественная редукция.
В заударном положении после твердых согласных находим битова масла (197-40), денежнова оброку (197-40), ста-рова оброку (197-40), про совбтнае писм.о (216-83), така ж (201-50). О сильной качественной редукции в данной позиции свидетельствуют следующие примеры дрвни Лавровы крстьянишка (надо полагать здесь форму Лаврово или Лавровой) (200-48), а также, с известными оговорками, шт правинцаи (215-83). Примеры, манифистирующие мену <е> и <а>, находим только в заударном слоге, причем они явно лексикализованы: дватцет сем
алтнъ (218-88), тритцет курят (197-40), тритцет алтын (198-40), шсмнатцет аршин (218-88). Случаев с изменением безударных гласных после мягких согласных в грамотках не обнаружено.
Таким образом, отмеченные черты безударного вокализма позволяют характеризовать говор, репрезентированный в части изучаемых памятников как развивающий неполное оканье, т. е. такой, в котором намечена тенденция к утрате противопоставления <о> и <а>, прежде всего в непервом предударном слоге. Ощутимое преобладание написаний, отражающих неразличение гласных фонем <о> и <а> именно в заударном положении, соотносится с мнением тех исследователей, которые считают, что аканье начало развиваться именно в этой позиции или, по крайней мере, не в позиции первого предударного слога [7, с. 197; 10, с. 20]. Отсутствие достоверных примеров, репрезентирующих яканье или еканье, может быть истолковано как подтверждение тезиса о более раннем начале конвергенции безударных неузких гласных после твердых согласных.
В грамотке, писанной в деревне Меньшиково Алексинского уезда, последовательно отражаются позиционные изменения безударных гласных, соответственно встречаем многочисленные примеры фиксации аканья: да канца (203-53), аставилъ (203-53), над авцами (202-53), ба<рских (202-53), он жа2 навелъ (203-54),
на Казми (202-53), Казма (202-53), вер-хавские (203-53), свекар (202-53), патака-ет (202-53), утак (203-53), капны (20353), дамо{ (203-53) и подобные.
Укажем и на несколько случаев, в которых написание о или а в отмеченных орфограммах было для исследуемого этапа развития русского языка вариантным: барана (202-53) и работа (202-53). Заметим, однако, что последовательно выбирается написание, соответствующее
акающему произношению.
В материале представлены случаи мены <е> и <а> сем< алъленова (=ольлянова) (202-53) петдесят (203-54), петеръх: (203-54), десет (=десять) (20254). Написание празднаваль бол# недели (202-53) следует считать отражением <е> ^ <а> в заударном положении с возможным аналогическим воздействием форм типа верняе, смирняе3.
Заударные слоги в говоре, очевидно, характеризовались сильной качественной редукцией гласных, причем, возможно, редукция была особенно сильна в неконечном слоге: ср. написания с пропуском букв Калюпанвки (=Калюпановку) (20253), а также со смешением <а> и <и> в заударном положении: прикащик& 1вана Михаловичи П&шкини (202-53).
Особо прокомментируем написание вс<чЬни (=всячену) (203-53). Если это не описка, то, очевидно, изменение происходило в следующей последовательности: всчяч<е>ну ^ всяч<о>ну ^ всяч<и>ну. Заметим, что рядом с Калугой есть территория, на которой <о> во втором предударном слоге реализуется как <и> как перед слогом с <и>, так и между губными согласными [11, карта 10]. В приведенном примере <и> заударного конечного открытого слога оказывает такое же воздействие гласный предшествующего слога, как <и> в первом предударном слоге. Отсюда можно заключить, что степень редукции в обеих названных позициях была одинаковой, при этом она отличалась от степени редукции второго предударного и неконечного заударного слогов.
В отдельных случаях анализ написаний, так или иначе связанных с проблемой фиксации аканья, позволяет уточнить акцентологические особенности говора, представленного в грамотке. Последовательное сохранение корневого о в притяжательных местоимениях своих
(203-53), бес твоево прикази (203-53), твоих (203-53) с учетом написания ис твоева дому (203-53) говорит о наличии в данном случае основного ударения у указанной группы слов.
Поскольку для данной грамотки, по крайне мере, в части передачи безударных гласных характерен фонетический принцип орфографии, то следует обратить внимание на имеющиеся от него отступления. Приставка и предлог от последовательно пишутся с о или ш, в том числе и в безударной позиции: отдаль4 (202-53), штпЬЪтил (202-53), шт нево (20353). Последовательно сохраняют о и некоторые другие приставки и предлоги: со-браль (202-53), побрали (203-53), покин&ль (203-53), погинЦть (ср. сгни-нуть) (202-53), про то дело (203-53). Возможно, для части приведенных примеров этот факт объясним местом ударения, которое отличается от его положения в современном русском литературном языке. Однако для большинства написаний сохранение о следует объяснить влиянием предшествующих лабиовелярных согласных, к которым исследователи относят губные, заднеязычные и глайды [7, с. 199]: ср. также наличие о в других морфемах в сходных фонетический условиях: жалоб (202-53), к Покрав^ (202-53), полосмины (202-53), к Москве (203-53), в городе (20353).
По данным лингвистической географии современными особенностями безударного вокализма рассматриваемого ареала является недиссимилятивное аканье после твердых согласных и умеренное яканье (по типу 1;’а1а, но Ш’а) после мягких согласных вне зависимости от гласного ударного слога или даже иканье [11, карты 1, 3]. Полагаем, что наши данные свидетельствуют о том, что совпадению неверхних гласных в <!>, по крайней мере, в позиции между мягких согласных, предшествовал этап совпадения их в <е>. При этом, возможно, первоначально данное совпадение происходило не в первом предударном слоге.
В целом, обнаруженная в материале зависимость отражения аканья от ряда фонетических факторов является еще одним свидетельством, пусть и косвенное, в пользу так называемых редукционных теорий генезиса аканья, согласно которым аканье представляет собой результат
редукции гласных, которая возникла вследствие описанных просодических изменений (изменения ударения и последовавшее за тем изменение ритмической структуры слова).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В настоящее время оно характерно для окающих
северно-великорусских говоров. Благодаря сильному примыканию первого согласного консонантного кластера к предшествующему гласному в сочетании VC1C2V имеется закрытый слог [12, с. 193, там же указана литература вопроса].
2 Очевидно, что написание с а отражает не совпа-
дение <е> и <a>, а конвергенцию <о> и <a> в заударном положении, а также, вероятнее всего, отвердение <z>: <za> ^ <z'o> ^ <z'e>. См. также [5, с. 174].
3 Они тоже имеют аналогический характер: на них
влияли закономерные формы типа кр£пъчае, громчае, в которых <je> ^ <ja> [5, с. 341].
4 Имеющееся написание продал позволяет нам
предположить префиксальное ударение в обеих формах: пр[о]дал, [о]тдал, а также в с[о]бралъ и п[о]брали.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Котков С. И., Панкратова Н. П. Источники по истории русского народно-разговорного языка XVII - начала XVIII века. М. : Наука, 1964. 312 с.
[2] Осипов Б. И. О нормах древнерусской орфографии старшего периода // Литературный
язык Древней Руси. Л. : Изд-во Ленинградского университета, 1986. Выпуск 3.
[3] Шахматов А. А. Историческая морфология рус-
ского языка. М., 1957.
[4] Русская диалектология / под ред. В. В. Колесо-
ва. 2-е издание, стереотипное, М. : Высшая школа, 1998.
[5] Колесов В. В. История русского языка. М. : 2005.
[6] Марков В. М. Историческая грамматика русско-
го языка: Именное склонение. М. : Высшая школа, 1974.
[7] Колесов В. В. Историческая фонетика русского
языка. М. : Высшая школа, 1980.
[8] Панов М. В. История русского литературного произношения XVIII - XX вв. 3-е изд., стереотипное. М. : КомКнига, 2007.
[9] Етимологічньїй словник україньскої мови / голов.
ред. О. С. Мельничук Т. 1. Київ, 1982.
[10] Осипов Б. И., Марков В. М., Снегирев Ю. А., Литвинова И. Ю. Опыт эскпериментально-фонетического исследования артикуляционных механизмов возникновения русского аканья // Фонетические и орфографические исследования : сб. науч. трудов / Удм. Ун-т. Ижевск, 1988.
[11] Диалектологический атлас русского языка (Центр европейской части СССР). Карты. Выпуск I. Фонетика. М. : Главное управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР, 1986.
[12] Князев С. В. Структура фонетического слова в русском языке: Синхрония и диахрония. М. : Макс Пресс, 2006.
