Некоторые Философские проблемы биологии и медицины Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

2019.03.010. О.В. ЛЕТОВ. НЕКОТОРЫЕ ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ БИОЛОГИИ И МЕДИЦИНЫ. (Обзор).

Ключевые слова: биоэтика; биофилософия; интегральность; трансдисциплинарность; биосемиотика.

П. Д. Тищенко (1) отмечает, что человек - существо, обращенное к себе с вопросом о смысле собственного существования. Ответ на этот вопрос имеет практический смысл, который первичен в отношении гносеологического и онтологического аспектов вопрошания. Для эпохи античности требование «Узнать себя!» означало обеспечить счастье, культивируя созерцательный образ жизни (Аристотель). В эпоху Средних веков доминанта практического смысла требования «Узнай себя!» выкристаллизовалась в идее спасения. В Новое время регулятивные идеи счастья и спасения заменила идея власти, которая сразу же расслоилась, различив инструментальный и моральный смысл практики, идею власти над природой (внутренней и внешней) и власти над собой - автономии и свободы (моральный аспект).

«Предположение о различности разумов - это упрощение, но оно, несмотря на существенный риск, необходимо» (1, с. 22). Понимая сложный, комплексный характер человеческого мышления, необходимо вслед за Кантом не терять парадокс третьей антиномии: все в мире определено причинно (необходимо) - в мире возможна свободная причинность. Ученый, предъявляя в качестве доказательства причинное объяснение, не должен использовать в нем моральные суждения, хотя, как обычный человек он их не лишен. Его позиция как ученого по ту сторону морали. Моральный философ, рассуждая об ответственности человека, не должен ссылаться на естественные (биологические или психологические) причины, хотя, как обычному человеку они к нему непосредственно отнесены. Мораль потустороння миру природной или социальной необходимости. Быть «по ту сторону» не означает отказ от научной истины или морального долга. Не означает иррационализма и аморализма.

Каждый из разумов действует, как если бы (а18 оЬ) он один был ответственен за ответ о смысле начала человеческого существования. Для субъекта эта условность (как если бы) имеет онтологический, гносеологический и практический смысл. В онтологиче-

ском смысле она присутствует в понимании человека как тайны, которая лишь условно может быть представлена в исторически особых языках науки или морали. В гносеологическом - как мудрость ученого незнания (в смысле Николая Кузанского), ограничивающего всеобщность утверждений человеческого разума. В практическом - как предостережение от искушения, которое называется хюбрисом или гордыней - попыткой частного несовершенного человека «играть в Бога». Безусловно стремление человека к единству, но оно должно понимать и принимать условность философских и научных представлений о нем.

Указав на тайну начал человеческого в человеке как безусловное основание, можно спокойно отнестись к тому естественному для любой человеческой эпохи обстоятельству, что разумы, о которых шла речь выше, множественны. Нет ни единой науки, ни единой моральной философии. Людей связывает в единство то, что дает нам существование и бытие, но само как бытийствующее, как то, что может быть представлено научно, морально или политически остается непредставимым - остается проблемой, в частности проблемой начала человеческого существования.

Наука, в силу особенностей своей познавательной оптики и экзистенциальной установки, видит в человеке машинообразное представление. Представить жизнь или человека в качестве объекта (системы, элементы которой связаны необходимостью причинных и / или логических отношений) означает преобразовать их в вид, приспособленный к контролю (управлению). Причем подобное представление научно лишь в той степени, в которой из него исключены все субъективные (вторичные, в том числе и моральные) качества, а реальность сведена к взаимоотношениям качеств первичных (к тому, что можно измерить или объективно зарегистрировать). Именно поэтому научная биология и медицина в принципе не способны различить личность человека. Реальность человеческого существования в этой перспективе представляется как, в широком смысле, физическая.

Поэтому, когда субъект сокрушается, что плод не рассматривается в качестве человека, обладающего моральным правом на жизнь, то данное обстоятельство следует считать естественным и необходимым. Для молотка любая проблема - гвоздь. Для ученого как ученого - машина. Как человек ученый может верить в Бога и

отстаивать идею святости жизни, выступать против абортов, считать природу одушевленной. Но это его субъективные идеи, которые ни один научный журнал не опубликует. Система научных журналов - это фильтр, который не пропускает в корпус достоверных знаний ничего субъективного, в том числе и морального.

Ни до, ни после рождения человек как личность не наблюдаем в оптике научной методологии. Поэтому интереснейшие открытия последних лет, которые касаются биологии, физиологии и психологии плода, не могут дать решающих аргументов противникам или сторонникам абортов. Научные данные могут играть лишь вспомогательную роль, аргументируя ту или иную философскую, натурфилософскую или богословскую позицию, но не предопределяя ее. Эти позиции строятся на иных основаниях. Ученые, работающие в пренатальной области, столь же различны в своем отношении к абортам, как и ученые, работающие в других областях.

Обращая свой взгляд на себя медицина (как и наука) так же в самой себе ничего кроме социальной машины различить не может. Отсюда непреодолимое стремление государственной машины к бюрократической рационализации врачевания, для которого главными критериями оказываются объективные стандарты и показатели (прежде всего, экономические). Врачевание предстает в глазах государственной машины как медицинская услуга, которая должна быть стандартизирована с тем, чтобы стать предметом администрирующего управления. Как только мораль становится «заботой» государственных структур, управляющих наукой и здравоохранением, то и она машинизируется, превращаясь в инструкции получения добровольного информированного согласия на лечение или привлечение пациентов в качестве испытуемых для научных исследований, а также реализации других принципов и правил.

Данное обстоятельство должно предостерегать против пере-доверения заботы о нерожденных детях государству. Неосторожно предлагать меры государственной политики государству, которое и во враче, и в пациенте видит не личность, а одномерного «человека экономического». Запреты и пощрения как формы политического действия предполагают весьма упрощенную идею человека, которая не богаче идеи павловской собачки, строящей свое поведение в машиноподобной системе стимул-реакция. Если мы требуем отношения к плоду как нерожденной личности, то в той же степени мы

обязаны по-человечески, как к личностям, обратиться к женщинам, идущим на аборт. Как это сделать - сложный вопрос, который на много порядков сложнее ублажающего моральное самолюбие запрета.

Распад иллюзии возможности существования единой научной картины мира и превращение научного и метафизического знания в ресурс различных технологических и социальных конструктов создают исторические основания для нового интер- и трансдисциплинарного центрированного проблемой (тайной) человеческого в человеке пути раскрытия сущности человеческого существования - биоэтики.

Понимание человека как тайны для самого себя предопределяет негативное отношение к абортам. Но эту свою личную позицию субъект должен отстаивать лично и публично, из уважения к личности другого человека и к себе как личности.

Е.Г. Гребенщикова (2) указывает, что движение DIY-bio (do-it-yourself-bio - «делай-это-сам-биология») объединяет преимущественно неспециалистов, интересующихся биологией и стремящихся преобразовать биотехнологические разработки на основе принципов открытости, социальной справедливости и всеобщего доступа. По данным сайта diybio.org, в настоящее время в мире насчитывается 106 групп «биохакеров», но наряду с небольшими группами энтузиастов есть одиночки, которые стремятся решить те или иные задачи. Так, Кей Олл (Kay Aull) самостоятельно сделала лабораторию в спальне, чтобы выявить у себя мутацию, приводящую к гемохроматозу. Для работы она использовала списанное лабораторное оборудование, купленное по очень низкой цене, и некоторые бытовые приборы. Безусловно, опыт К. Олл не является научным прорывом, но представляет интерес с точки зрения возможностей сокращения затрат на биотехнологическое оборудование, а также влияния на будущее образования и инноваций. В другой теоретической перспективе этот случай демонстрирует некоторые аспекты DIY-bio движения в контексте проблематики самомедика-лизации. «В широком смысле самомедикализация подразумевает самодиагностику и лечение без получения каких-либо медицинских консультаций, а в узком - приобретение лекарства без рецепта» (2, с. 26). Использование данного термина, а не термина «самолечение» позволяет раскрыть эти процессы в контексте более

широких тенденций техномедикализации. В таком ракурсе возможности, открываемые «гаражной биологией», - одна из сторон многогранного процесса техномедикализации и результат активного внедрения технологических инноваций в сферу «заботы о себе». Можно с уверенностью предположить, что в ближайшее время эти тенденции только усилятся, а в перспективе могут привести к формированию новых моделей взаимоотношений в медицине и в конечном итоге новому формату медицины.

Другой аспект проблемы не так давно обсуждался в СМИ в связи со случаем программиста Тристана Робертса, который в надежде на излечение от ВИЧ ввел себе экспериментальную инъекцию генной терапии, подготовленную компанией Ascendance Biomedical. Процедура транслировалась в социальной сети «Фейсбук». Основной мотив Т. Робертса - вылечиться, а не лечиться всю жизнь. На протяжении двух лет он не получал антивирусную терапию, поскольку тяжело переносил побочные эффекты, а также боялся, что пропуск приема лекарств будет повышать устойчивость вируса.

По заявлению Т. Робертса, его лечение было посвящено тем, кто умер, не получив доступа к лечению. Он не первый, кто рискует собственной жизнью таким образом, но первый, кто делает это публично, при этом критикуя бюрократические и формальные преграды на пути современных исследований и разработок средств терапии. Было бы неправильно понимать вызов биохакеров «большой биологии» как самонадеянную претензию на роль последней в решении множества сложных проблем. Основная часть «гаражных биологов» нацелена на сокращение расходов на лабораторное оборудование для решения несложных задач.

Вместе с тем растет число групп биологов-энтузиастов, которые стремятся сами и предлагают другим использовать новые и ненадежные методы вмешательства в организм человека, в том числе методы генетической терапии. В ответ на эту ситуацию Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (США) опубликовало заявление, в котором выразило обеспокоенность возможными рисками и предупредило потребителей о том, что любая генная терапия должна быть либо одобрена регулятором, либо изучаться в соответствии с существующими нормативами2. Вряд ли рискованное поведение биохаке-

ров дополнит сюжеты «драматической медицины», описанной в середине прошлого века Г. Глязером, но без сомнения оно инициирует еще одну волну дискуссий в биоэтике.

В развитии биохакерства Т. Робертс видит новую тенденцию медицины, в которой пациенты играют большую роль, что явным образом просматривается и в усилении медикалистских установок. Э. Паувелс, эксперт по генетике и научной политике Международного центра В. Вильсона также убеждена, что данный случай -свидетельство роста нового «биогражданства», однако оно требует понимания ответственности и надежной системы оценки рисков.

Е.Н. Князева (3) подчеркивает, что современная биосемиотика - это трансдисциплинарное направление исследований, родившееся в результате встречи и сотрудничества целого ряда дисциплин от биологии и антропологии до философии и лингвистики и изучающее обработку знаков и сигналов живыми системами. «Биосемиотическая теория опирается на натуралистическое понимание эволюции процессов в живой природе, зависящих от способности обрабатывать знаки, и предлагает новые важные концептуальные средства для научного исследования ума и смысла, систем искусственного интеллекта, изучения всего разнообразия форм невербальной коммуникации в мире человека, животных и растений» (3, с. 28). С точки зрения этой теории и растения, и животные, и даже отдельные клетки - все вовлечено в семиозис - процесс превращения физических сигналов в условные знаки. Биосемиотика изучает мириады форм коммуникации и обозначения (придания смысла) внутри и между живыми системами. Биосемиотика интегративна. В ней используются холистические стратегии исследований. Она ориентирована на соединение науки о знаках (семиотики) и наук о жизни (life sciences). Казалось бы, знаковая реальность - это прерогатива человека. Человек есть существо символическое (homo symbolicus). Но, как показал основатель биосемиотики Якоб фон Икскюль, и живой организм воспринимает окружающий его мир избирательно, выбирает из него только значимое для своей жизни и действия, т.е. живет и действует, ориентируясь на некоторые существенные для него знаки. Икскюль стал известен философскому сообществу благодаря работам философов-постмодернистов XX в., в первую очередь Жиля Делёза и Феликса Гваттари, которые начали цитировать Икскюля в своих сочинениях. Идеи, которые были

выдвинуты Икскюлем, и новые понятия, которые он разработал, несут немалый методологический заряд и эвристическую силу для развития передовых областей современной науки - биомедицины, а также биокибернетики, построения систем искусственной жизни и искусственного интеллекта, робототехники.

Центральным понятием теоретических построений Икскюля, является, безусловно, понятие Umwelt. Как термин, оно вошло в биологическую экологию и этологию, но для философии в нем есть определенная свежесть. Понятие Umwelt Икскюля наводит нас на некоторые значимые и перспективные для понимания когнитивной деятельности представления, идущие в русле современных трендов развития знания. Для того чтобы разобраться, на какие и почему, было бы вполне разумным исходить из того оригинального смысла понятия Umwelt, который вкладывал в него сам Икскюль.

Медицинская семиотика - одна из разработанных областей в рамках биосемиотики, которая занимается изучением знаков и симптомов болезней. Симптомы болезни, складывающиеся в синдромы, - это знаки, которые только указывают или намекают на то, какое заболевание может стоять за ними. Врачи, обладающие большим опытом и сильно развитой интуицией, могут даже по едва заметным симптомам точно определить заболевание человека. Врач может интерпретировать симптом, развернуть, что за ним стоит. Один из симптомов многих болезней - это боль, которая может быть разной интенсивности и разного характера. Боль - это, по сути, знак или сигнал человеческому организму. Если бы не было этих сигналов, то человек бы не стал беспокоиться и мог бы умереть даже от легко излечимых современной медициной болезней. Боль - это не просто физическое или духовное страдание. Это великий эволюционный подарок человеку, способ адаптации человека к природе, к окружающему миру - способ его выживания. Это сигнал, извещающий о том, что что-то не так в человеческом теле, что нужно начать лечиться или / и что-то изменить в своем образе жизни. Гегель, исследуя в «Феноменологии духа» гештальты, образы, формы сознания, отметил, что боль - это «внутренняя разорванность ощущающего субъекта». Боль проистекает из нарушения соматической и / или душевной целостности и взывает к необходимости ее восстановления.

Биосемиотика стала ныне исследованием, поистине перешагнувшим дисциплинарные разграничения. Сам термин «семиотика», как покрывающий многие области исследований, предложила антрополог М. Мид, обозначив тем самым изучение паттернов коммуникации в самых различных формах. Т. Себеок ввел в 1963 г. термин «зоосемиотика», подразумевая под этим область изучения коммуникации в мире животных. Немецкий ученый М. Крампен выделил еще одну область, в которой изучается коммуникация растений, и назвал ее «фитосемиотика» (1981). Итальянский врач-онколог Дж. Проди предложил термин «эндосемиотика», в которую включал изучение сигналов, передаваемых клетками организма человека, поддерживающими самоорганизацию его иммунной системы, как наиболее тонко и точно настраиваемой системы (йпеШш^). Советского литературоведа и культуролога Ю.М. Лот-мана, который изучал литературу и культуру как знаковые реальности и ввел термин «семиосфера», можно причислить к исследователям сферы семиотики культуры или антропосемио- тики. Таким образом, биосемиотика, сформировавшись внутри теоретической биологии и почерпнув там основные понятия и представления, вырвалась в наполненный символами мир человека. Она не потеряла своего исходного биологического импульса, но служит сегодня мощным методологическим инструментом трансдисциплинарных исследований.

Список литературы

1. Тищенко П.Д. О биоэтике и началах человеческого в человеке // Философские проблемы биологии и медицины: Между биофилософией и биоэтикой: Сборник статей. - М.: Социально-гуманитарные знания, 2018. - Вып. 12. - С. 22-25.

2. Гребенщикова Е.Г. «Гаражная биология» и новые тенденции самомедикализа-ции // Философские проблемы биологии и медицины: Между биофилософией и биоэтикой: Сборник статей. - М.: Социально-гуманитарные знания, 2018. -Вып. 12. - С. 26-28.

3. Князева Е.Н. Биосемиотика как инструмент интегративного трансдисциплинарного исследования // Философские проблемы биологии и медицины: Между биофилософией и биоэтикой: Сборник статей. - М.: Социально-гуманитарные знания, 2018. - Вып. 12. - С. 28-32.