CC BY
14
УДК 902
DOI: 10.24412/2658-7637-2021-19-46-60
В.А. Иванов1, Т.В. Чичко2 НЕКОТОРЫЕ ДОПОЛНЕНИЯ К ХРОНОЛОГИИ УГОРСКИХ (ДРЕВНЕМАДЬЯРСКИХ) МОГИЛЬНИКОВ ПРЕДУРАЛЬЯ*
1 Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН, Уфа, РФ 2 Астраханский государственный университет, Астрахань, РФ
В статье приводятся результаты статистической корреляции вещей из угорских-мадьярских могильников Предуралья второй половины I тыс. н.э. (корреляция Пирсона, установленная на материалах 424 погребений кушнаренковской, караякуповской, неволинской и ломоватовской культур). Полученные результаты показывают, что типы вещей - детали поясной гарнитуры, украшения, монеты - признанные в качестве хронологических маркёров, в погребальных комплексах указанных культур представлены незначительно. А между собой они обнаруживают слабую положительную связь (корреляция Пирсона). Это приводит авторов к выводу о том, что, во-первых, монеты не могут быть признаны надежными хронологическими маркёрами. Во-вторых, предлагаемая исследователями узкая датировка комплексов с разбивкой в среднем на 50 лет, имеет узко локальный характер и не распространяется на весь ареал древних угров-мадьяр в Предуралье.
Ключевые слова: кушнаренковская, караякуповская, неволинская, ломоватовская культуры, монеты, корреляция Пирсона.
V.A. Ivanov1, T.V. Chichko2 SOME ADDITIONS TO THE CHRONOLOGY OF UGRIAN (ANCIENT MAGYAR) BURIAL SITES IN PREDURALYE
1 Institute of Ethnological Studies of R. G. Kuzeev, Ufa Scientific Center, Russian Academy
of Sciences, Ufa, Russian Federation 2 Astrakhan State University, Astrakhan, Russian Federation
The article reveals the results of statistical correlation of items unearthed at Ugrian Magyar burial sites of Preduralye dating back to the second half of the first millennium AD (the Pearson correlation established on materials from 424 burial sites of the Kushnarenkovo, Karayakupovo, Nevolino and Lomovatovo cultures). The findings show that the items of the kinds assumed as chronological markers (fragments of belt decorations, ornaments and coins) are scarce at the burial complexes of the cultures specified. Meanwhile, they reveal a faint positive correlation (Pearson correlation). This leads the authors to believe that, firstly, coins cannot be considered reliable chronological markers. Secondly, the close dating of the complexes with the average division by 50 years is strictly local and cannot apply to the entire culture area of ancient Ugrian Madyars in Preduralye.
Key words: Kushnarenkovo, Karayakupovo, Nevolino, and Lomovatovo cultures, coins, the Pearson correlation
Едва ли есть смысл в том, чтобы в очередной раз обосновывать и доказывать необходимость и важность датировки и хронологизации археологических памятников, отражающих историю тех регионов, которые остались за пределами классического исторического источниковедения. В данном случае речь пойдет о погребальных памятниках древних угров-мадьяр, чьё пребывание в Предуралье1 в эпоху раннего средневековья считается доказанным. В археологической номенклатуре это кушнарен-
* Исследование выполнено по теме: Музей археологии и этнографии ИЭИ УФИЦ РАН: коллекционные ресурсы, исследовательская деятельность и новые технологии № АААА-А19-119042490023-5.
1 В современной административной номенклатуре это территория Пермского края, северный и централь-
ные районы Республики Башкортостан и бассейн р.Чепцы в Удмуртской республике.
ковская, караякуповская, неволинская, ломоватовская и, вероятнее всего, чепецкая (поломская) культуры.
В принципе, считается, что проблема хронологизации перечисленных культур вполне решена, ибо этим занимались многие исследователи, начиная ещё с 1970-х годов. Именно в эти годы ряд исследователей, используя различные методические подходы к источниковой базе, получили, в принципе, одни и те же результаты.
В частности, А.К. Амброз на основе разработанной им методики создания локальных вертикальных хронологических шкал предложил систему корреляции комплексов вещей: «Многолетняя систематизаторская практика заставила меня отвергнуть некоторые требования формального метода. Построение всей классификации по одному признаку обеднило бы многообразие материала и подменило бы реальные закономерности развития вещей чисто условной схемой (здесь и ниже выделено нами - авт.). Построение эволюционных рядов обязательно, но их правильность подтверждается только хронологией комплексов. Мы не приводим корреляционные таблицы комплексов отдельно по каждому могильнику, так как почти ни один из них не раскопан целиком. Их эволюция полнее обрисовывается при объединении нескольких близких памятников в одну таблицу. Особые таблицы для показа взаимовстречаемости вещей - в лучшем случае тавтология, но чаще они затемняют картину, объединяя материал разных этапов по случайному признаку формальной взаимовстречаемости (за счёт запоздавших ранних вещей в более поздних комплексах), и ведут к ошибкам. Лишь корреляционные таблицы комплексов (табл. I—II) чутко показывают реальное сочетание вещей, позволяя отделить основной период бытования от случайного запаздывания. Исчерпывающая разработка хронологии комплексов должна предшествовать и использованию статистических методов» [Амброз, 1971, с. 99—100].
Разрабатывая хронологию археологических памятников IV—IX вв. Восточной Европы, исследователь обращается и к прикамским материалам. И в нескольких погребениях Неволинского могильника он выделяет поясные накладки (т.н. «геральдических типов»), которые, согласно корреляционной таблице для крымских могильников (Суук-Су), должны датироваться VIII в. [Амброз, 1971, с. 115, рис. 5].
Поясная гарнитура мазунинской и бахмутинской (Бирский мог.) культур, по мнению А.К. Амброза, появляется в регионе в VII в. [Амброз, 1971а, с. 107]. В итоге, по словам самого автора, ему «уже на первой стадии работы удалось большинство комплексов датировать по столетиям и даже детальнее» [Амброз, 1971а, с. 132]. Применительно же к памятникам Предуралья это означало «омоложение» мазунинских, бахмутинских, турбаслинских, неволинских памятников примерно на 1—2 столетия.
Хронологическая схема А.Н. Амброза была с энтузиазмом воспринята и применена к исследуемым им археологическим памятникам Южного Предуралья — бахмутин-ская, турбаслинская, кушнаренковская, караякуповская культуры — Н.А. Мажитовым. Пересмотрев датировку опорных для этих культур памятников, автор в целом определил хронологию эпохи раннего средневековья на Южном Урале VII—XIV вв. Что и нашло свое отражение в соответствующей монографии [Мажитов, 1977, с. 15—38].
Однако исследователями прикамских древностей эпохи средневековья хронологическая схема А.К. Амброза2 принята не была. Так, Р.Д. Голдиной еще в 1970 г. на материалах 336 погребальных комплексов из 10-ти могильников ломоватовской культуры3 были выделены три хронологические группы вещей, охватывающие период со второй половины VI по вторую половину VIII—IX вв. Выделение этих групп (этапов) проводилось методом культурно-стратиграфического анализа, основанного на дробной
2 Хронологическая сетка - как сам А.К.Амброз ее называл.
3 Среди которых самыми крупными являлись Деменковский (200 погребений), Урьинский (56 погребений) и Каневский (30 погребений).
классификации различных категорий предметов, а для проверки верности полученных результатов использовался тогда ещё относительно новый метод статистической корреляции вещей в погребениях, разработанный Г.А. Федоровым-Давыдовым [Голдина, 1970].
Несколько позже хронологические этапы ломоватовской культуры, дополненные материалами Аверинского II, Агафоновского I и Неволинского могильников,4 были расширены до четырех: харинский (конец ГУ-"У1 в.), агафоновский (конец VI - первая половина VII в.), деменковский (он же неволинский) (вторая половина VII - первая половина VIII вв.), урьинский (вторая половина VIII - IX в.) [Голдина, 1979].
Во всех случаях для датировки вещей, составляющих тот или иной этап (стадию), автор использует аналогии из датированных памятников с близлежащих и отдаленных территорий Евразии и находки монет, в том числе и в отдельных погребениях ломоватовских могильников.
В своем законченном виде хронология ломоватовской культуры была изложена Р.Д. Голдиной в монографии, где автор оперирует уже материалами 1372 комплексов, из которых 241 комплекс был использован автором при составлении корреляционной таблицы встречаемости типов вещей в погребениях [Голдина, 1985, с. 123-133].
В это же время В.Ф. Генинг разрабатывает свою хронологию поясной гарнитуры из памятников Прикамья I тыс. н.э. Методически она базируется на массовости археологического материала, учете формы и технологии изготовления вещей, их широком территориальном распространении, типологической группировке внутри конкретного археологического памятника (могильника), группировке памятников по сходству обнаруженных в них комплексов вещей (хронологические горизонты), установлении их абсолютной хронологии посредством комплексов, содержащих монеты, и поиска датированных аналогий вовне5. Результатом проведенного анализа явилось разделение всего комплекса поясной гарнитуры на три хронологических периода: I—III - начало VI вв.; вторая половина VI - первая половина VII вв.; вторая половина VII - первая половина IX вв. Внутри каждого периода выделены ранняя и поздняя стадии, проиллюстрированные вещевыми комплексами из соответствующих могильников [Генинг, 1979]. Как можно убедиться, абсолютная датировка стадий ломоватовской культуры по Р.Д. Голдиной и периодов прикамско-предуральских древностей по В.Ф. Генингу совпадают.
К прикамским и предуральским материалам обращается в разработке типологии поясных пряжек Евразии В.Б. Ковалевская. В основу классификации она кладет форму и сечение рамок пряжек и форму их щитков. Относительные даты исследуемых вещей автор определяет по периодам, к которым относятся содержащие их памятники: первый - ^-У вв.; второй - "УТ-УЛ вв. и третий - VIII-IX вв. Абсолютные даты устанавливаются по частоте встречаемости тех или иных типов пряжек в памятниках, относящихся к указанным периодам [Ковалевская, 1979].
В течение 1980-х гг. хронологическая схема А.К. Амброза - Н.А. Мажитова для археологических культур Предуралья была вытеснена схемой В.Ф. Генинга -Р.Д. Голдиной. И уже в начале 1990-х гг. А.В. Богачев выделенные им для памятников IV-VIII вв. в Среднем Поволжье хронологические этапы синхронизирует с этапами (стадиями) ломоватовской культуры, воспринимая абсолютную хронологию этих этапов как эталонную [Богачев, 1992, с. 159-160]. В настоящее же время практически все исследования по культурам или отдельным памятникам Прикамья I тыс. н.э. трактуются исключительно в контексте хронологической схемы Р.Д. Голдиной [Голдина, 2012, с. 52-67; Голдина, Бернц, 2012, с. 164-192; Голдина, 2012а, с. 203-285; Голдина, Перевозчикова, 2012; Голдина, Кананин, 2012; Голдина и др., 2018, с. 132-152].
4 Что в общей сложности дало 1148 комплексов.
5 То есть, в принципе - методика, аналогичная методике А.К. Амброза.
Приступая к настоящей работе, мы не ставили и не ставим перед собой цель пересмотреть разработанную предшественниками хронологию прикамских и пред-уральских памятников I тыс. н.э. Для этого у нас нет ни повода, ни оснований. Наша цель - проследить, как существующая хронологическая схема («хронологическая сетка») раскладывается по памятникам древних угров (мадьяр), по мнению многих современных исследователей средневековых древностей Урало-Поволжья, представленных в регионе кушнаренковской, караякуповской, неволинской и ломоватовской археологическими культурами6. То есть, насколько выделенные хронологические шкалы адекватны угорско-мадьярскому ареалу в Предуралье.
Методика работы вполне традиционна: во-первых, это описательная статистика погребальных комплексов, во-вторых - корреляционная статистика предметов, составляющих эти комплексы, впервые, применительно к памятникам ломоватовской культуры, использованная Р.Д. Голдиной [Голдина, 1970, с. 95-100]. В настоящее время эта работа (выявление линейной парной связи признаков) проводится по стандартной программе SPSS (корреляция Пирсона).
Источниковую базу нашей работы составляет случайная выборка из 424 погребений из могильников кушнаренковской и караякуповской культур (Манякский, Лагеревский, Бекешевский I и II, Красногорский II, Такталачук, Бирский, Больше-Тиганский, Хусаиновский, Стерлитамакский, Ямаши-Тау и др. - всего 148 погр.), Неволинского (87 погр.), Аверинского II (59 погр.), Верх-Саинского (44 погр.), Деменковского (15 погр.), Варнинского (71 погр.) неволинской и ломоватовской
7
культур .
Необходимое пояснение: для анализа комплексов неволинских и ломоватовских могильников мы отбирали только бескурганные захоронения, руководствуясь следующим соображением. Подкурганные захоронения харинской стадии ломоватовской культуры и верх-саинской стадии неволинской культуры (Р.Д. Голдина), датированные V-VI вв. н.э. - это совсем другая, до угорская, эпоха в этнокультурной истории населения Предуралья I тыс. н.э. Она отличается и материальной культурой, и, надо полагать, этническим составом населения, оставившего могильники этого периода. Но рассмотрение этой проблемы в нашу задачу сейчас не входит.
Разрабатывая хронологию ломоватовской культуры, Р.Д. Голдина разработала дробную типологию исходного материала. Все предметы были разбиты на категории, внутри которых были выделены типы и их варианты: накладки - 60 типов и вариантов, подвески - около 80 типов, пряжки - около 50 типов [Голдина, 1979, с. 80]. Сделано это было с целью проверки результатов корреляционной таблицы, составленной традиционным методом, методом статистического анализа, проведенного с помощью ЭВМ [Голдина, 1970, с. 95-100].
Поскольку разработанная исследовательницей в 1970 г. типология вещей используется ею и в настоящее время [Голдина, Кананин, 1989, с. 61-81; Голдина, Водолаго, 1990, с. 77-88; Голдина, 2012, с. 42-52; Голдина и др., 2018, с. 98-124], нам представляется логичным и конструктивным воспользоваться ею в своей работе, правда, дополнив её небольшим количеством вещей из караякуповских могильников, не встречающихся в могильниках ломоватовской и неволинской культур.
6 Поскольку мы принадлежим к этой группе исследователей, заниматься в очередной раз обоснованием угорско-мадьярской этнокультурной доминанты в Предуралье во второй половине I тыс. н.э. мы здесь не будем.
7 По правилам математической статистики - это случайная выборка, основным условием которой был отбор погребений, содержащих не менее двух вещей, могущих быть хронологическим маркёром. Объем выборки определяет нижний порог значимости признака 0,9% при степени вероятности 0,95. Выборка делалась из опубликованных материалов [Erdelyi and etc., 1969; Chalikowa, Chalikow, 1981; Мажитов, 1981; Голдина, Кананин, 1989; Голдина, 2012, Голдина и др., 2018; Голдина, Водолаго, 1980; Семенов, 1980].
Разработанная Р.Д. Голдиной типология вещей очень дробная - помимо категорий и типов, она учитывает ещё и варианты внутри типов. Большинство из этих вариантов представлены единичными экземплярами, поэтому мы в своей работе за основную таксономическую единицу взяли типы вещей, это - во-первых. Во-вторых, описательную статистику собранной нами выборки мы проводили не по количеству вещей того или иного типа в погребениях8, а по количеству погребений, в которых те или иные вещи встречаются. Полученные результаты графически представлены на рис. 2; 5; 6 и 7.
Если исходить из частоты встречаемости тех или иных типов вещей в погребениях (Ы > 10 %), то материальная культура анализируемых могильников должна быть описана по следующим признакам: бусы (ожерелья)9 - 32,4 % погребений; железные ножи - 38,2 %; поясные наборы (целые пояса) (рис. 3) - 23,4 %; железные наконечники стрел - 22,3 %; железные пряжки - 17,6 %; наконечники поясов (тип 11/2 -по Р.Д. Голдиной) - 12,6 % (рис. 2/44); поясные накладки (тип А11 и А27) - 12,6 % и 12 % соответственно (рис. 2/16-17); круглопроволочные браслеты (тип 1) (рис. 3/2) -17 % и проволочные височные подвески (тип В1) (рис. 3,3) - 12,2 %; пронизки с прорезным вздутием (тип Д1) (рис. 6/1) - 11,2 %. Все остальные многочисленные отделы и типы вещей в погребениях рассматриваемой выборки встречаются редко, от 0,9 % до 8 % (рис. 2; 5; 6; 7)10.
О чем это говорит? На наш взгляд, о том, что какого-то единого «этнографического» комплекса материальной культуры у предуральских угров-мадьяр не сложилось. Это вполне наглядно прослеживается, например, по географии поясных наборов, почти половина которых (47 %) представлены в могильниках неволинской культуры (рис. 3), или медальонов листовидной формы и рамчатых пряжек с приостренной и украшенной зубчиками рамкой (рис. 2/12; 6/4) - 5,6 % и 1,6 % погребений, которые представлены в могильниках караякуповской культуры (Бекешевских I и II, Больше-Тиганском, Хусаиновском, Каранаевском, Ямаши-Тау).
Там же, т.е. в погребениях караякуповской культуры, присутствуют такие детали конской сбруи, как уздечные накладки-тройники (рис. 7/8) и соединительные кольца (рис. 7/18) - соответственно, 4,4 % и 1,4 % всех анализируемых погребений, отсутствующие в комплексах неволинской и ломоватовской культур.
Существующие хронологии для памятников I тыс. н.э. в Предуралье строятся по классической методике: составление корреляционных таблиц, фиксирующих количество типов вещей11 в том или ином погребении, объединение их в хронологические группы [Голдина, 2012, с. 349; Голдина и др., 2018, с. 133], поиск им датированных аналогий извне и (в том случае, если они найдены) монеты12.
Но вот что писал по этому поводу Г.А. Федоров-Давыдов - один из основоположников применения статистических методов анализа археологического материала: «Приведенные датированные аналогии не могут служить сами по себе средством для выделения хронологически определенных типов вещей, которые мы могли бы затем использовать для датировки погребений (здесь и далее выделено нами - авт.). Вполне понятно, что какой-либо тип мог в разных районах иметь разный хроноло-
8 Это бессмысленно, в первую очередь, потому, что очень многие погребения рассматриваемых могильников дошли до нас в явно потревоженном виде.
9 Их обстоятельному анализу посвящено специальное исследование [Голдина, 2010].
10 Керамика соответствующих типов, представленная в общей сложности в 36% погребений, здесь не рассматривается.
11 Не путать с количеством самих вещей.
12 В погребениях Неволинского могильника - 24 монеты, Верх-Саинского - 46 монет (из них 32 в подкурганных захоронениях) [Голдина, 2012, с. 65; Голдина, Перевозчикова, 2012, с. 323-327]. Две монеты известны в Деменковском могильнике и по одной в Бекешевском II и Хусаиновском могильниках. Всего в анализируемой нами выборке монеты представлены в 4,4% погребений.
гический диапазон, и мы рискуем, ограничиваясь датировкой по аналогиям, допустить существенные ошибки. Потому подбор аналогий следует сопоставить с исследованием сопряженности типов вещей внутри материала... Необходимо выявить такие группы вещей определенных типов, которые закономерно встречаются вместе в одних погребениях, и установить, что встречи вещей этих типов происходят потому, что они бытовали в одно время. Так мы получим комплексы приблизительно синхронных типов. Сопоставив эти комплексы с находками монет в погребениях, мы сможем абсолютно датировать каждый из этих комплексов, превратив, таким образом, типы вещей, входящие в каждый комплекс, в средство для датировки погребений.
... Этот метод основан на допущении, что если мы наблюдаем частую встречаемость в одном комплексе двух типов вещей вместе, то можно предположить приблизительную синхронность этих типов. Отсюда: если тип А встречается с типом Б, а тип Б встречается с типом В, то можно предположить при некоторых условиях синхронность типов А и В. Тип Б при этом будет как бы объединяющим. Возникает возможность строить цепи взаимосвязанных типов, приблизительно относящихся к одному времени, одному периоду.
Таким образом, только тогда, когда установлены устойчивые значительные связи между типами вещей, которые расчленяют материал на ряд групп, соответствующих хронологическим периодам, можно использовать аналогии для точных датировок» [Федоров-Давыдов, 1966, с. 93].
В отличие от тех времен, когда писались приведенные выше строки, и когда значения коэффициентов сопряженности типов вещей приходилось высчитывать чуть ли не вручную, сейчас для проведения подобного анализа в распоряжении исследователей имеется стандартная программа SPSS - Statistical Package for the Social Science (статистический пакет для социальных наук). Она позволяет за считанные минуты провести соответствующую операцию и получить соответствующий результат (значения корреляции Пирсона).
Самое, конечно, интересное и в контексте данной темы важное - это выявление связи между монетами и поясной гарнитурой в комплексах исследуемой нами выборки. И эта связь выявляется (рис. 8). Однако здесь необходима небольшая ремарка: парная корреляция Пирсона предусматривает три уровня значение положительных и отрицательных корреляций13: r > 0,01 < 0,29 - слабая положительная связь; r > 0,30 < 0,69 - умеренная положительная связь; r > 0,70 < 1,00 - сильная положительная связь. Монеты из погребений анализируемой выборки обнаруживают с деталями поясной гарнитуры только слабую положительную связь14. Она имеет разброс значений от 0,079 (монета и пряжка Б1 - по Р.Д. Голдиной (рис. 2/2)), до 0,24 (монета и накладка А16 (рис. 2/39))15.
О чем это говорит? В первую очередь, о том, что указанные вещи и монеты на каком-то отрезке времени находились в обиходе населения, оставившего рассматриваемые погребения. Но на каком отрезке? Пожалуй, это будет самый сложный вопрос. Например, поясные накладки типа А20 (рис. 2/27), являющиеся, судя по всему, этнографическим признаком угров-«неволинцев», из трех погребений, где они встречены вместе с монетами, в двух случаях (Верх-Саинский, п. 29 и 91) залегали вместе с подражаниями монетам Варахрана V (420-438 гг.), а в одном (Верх-Саинский, п. 92) -с подражанием монете Хосрова I Ануширвана (531-579 гг.). Причем погребения 91 и 92 располагались рядом друг с другом [Голдина и др., 2018, с. 151, рис. 9]16.
13 Вторые нас не интересуют, на них мы останавливаться не будем.
14 Как, впрочем, и абсолютное большинство остальных вещей - украшения, предметы вооружения -между собой.
15 Детали поясной гарнитуры, имеющие положительную корреляцию с монетами, представлены на рис. 2.
16 Погребение №29, правда, в 30 м к юго-востоку от них.
Аналогичным образом коррелируются с монетами поясные накладки типа А2 (рис. 2/18), пряжки типа Б1 и накладки типа А5 (рис. 2/2, 22), также отнесенные к группе VIII и начала IX вв. То есть, они встречаются как с монетами Варахрана V, так и с монетами Хосрова I и Хосрова II (Деменковский мог., погр. 8, 63, 64). Следовательно, они также могут датироваться либо с середины V до середины VII вв. (это без «поправок»), либо с конца V до конца VII вв. (это если с «поправками»).
Здесь налицо явная проблема методики использования монет в качестве хронологического маркёра. Если следовать дате монет буквально, то получается, что рассматриваемые накладки могли бытовать с середины V по последнюю четверть VI вв. Если же исходить из того, что монеты в памятниках нашего региона запаздывали приблизительно на 50 лет [Голдина, 1985, с. 133], то рассматриваемые поясные накладки должны были бытовать с конца V по середину VII вв.
Однако если принять выдвинутый в свое время Н.А. Мажитовым тезис о том, что монеты в археологических комплексах «являются очень запоздалыми и использование их в качестве датирующего материала нецелесообразно» [Мажитов, 1986, с. 79], тогда все встает на свои места, и отнесение Р.Д. Голдиной данных накладок к хронологической группе VIII в. [Голдина, 2012, с. 353; Голдина и др., 2018, с. 590] следует просто принимать, как данность.
Итак, хотим мы этого или нет, но датировка прикамско-предуральских комплексов I тыс. н.э. по монетам требует детальной методической проработки. Следовательно, пока нам остается взять на вооружение предложенный в свое время предшественниками (В.Ф. Генинг, А.К. Амброз) метод выделения статистически взаимосвязанных между собой комплексов.
Такая возможность у нас есть, и в частности, благодаря корреляционным таблицам поясов из Неволинского и Верх-Саинского могильников, составленным Р.Д. Голдиной и С.А. Перевозчиковой [Голдина, 2012, с. 349; Голдина и др., 2018, с. 133]. Обработав данные этих таблиц по программе SPSS, мы получили следующие результаты. Во-первых, материалы указанных памятников дают все три уровня положительной корреляции Пирсона. Сильную положительную связь (r = 0,907-1,00) обнаруживают между собой пряжки типа А4, накладки типа А1 и наконечники поясов типа I1 (рис. 2/9, 34, 46). Причем они образуют совершенно замкнутый блок, каждый из элементов которого не обнаруживает положительных связей ни с какой другой поясной гарнитурой.
Все это вполне закономерно, поскольку подобные пояса входят в комплекс 3-й группы (или верх-саинской стадии) неволинской культуры. Найдены они в основ-
17 ~
ном в подкурганных захоронениях , поэтому относятся к иной этнокультурной группе, не входящей в тему данной работы.
Следующий комплекс с умеренной положительной связью (r = 0,305-0,684) довольно многочисленный. Он включает в себя пряжки типа Б1, Б2д, В4, накладки А2, А3, А5, А7, А11, А13, А14, наконечники II3, II5 и др. (рис. 8). Все остальные детали поясной гарнитуры комплексов Неволинского и Верх-Саинского могильников обнаруживают слабую положительную связь (r<0,29).
Комплекс деталей поясной гарнитуры с умеренной положительной связью (т.н. «геральдическая гарнитура»), по периодизации Р.Д. Голдиной, составляет 5-ю группу, уверенно датированную VII веком. Большинство из них найдены вместе с монетами Варахрана V (420-438 гг.), Кавада I (488-531 гг.) и Хосрова I (531-579 гг.)
17 Из рассматриваемой нами выборки бескурганных погребений они найдены только в Манякском (погр.1/П), Бирском (погр. 107, 165 и 196), Неволинском (погр. 236, отнесенное к VIII в., поскольку там присутствуют и другие вещи), Варнинский (погр. 130, 293), Аверинский II (погр. 135), Верх-Саинский (147, 174, 179, 182, 184 - по плану могильника они все примыкают к подкурганным захоронениям).
[Голдина и др., 2018, с. 138]. И мы вновь стоим перед выбором: либо датировать их временем с середины V по конец (последняя четверть) VI вв., либо, принимая гипотезу о 50-летнем запаздывании монет, с конца V по, примерно, середину VII вв.
Другой комплекс т.н. «тюркской гарнитуры» - пряжки Б1, Б2д, Г1, накладки А2, А5, А11, А17, А20, наконечники П5 - отнесены Р.Д. Голдиной к 7-9 хронологическим группам (VIII в.). С ними также встречены монеты Варахрана V, Хормизда IV (579-590 гг.) и Хосрова II (590-628 гг.) [Голдина и др., 2018, с. 138-140]. И здесь мы опять получаем картину, аналогичную предыдущей: либо датировать данный комплекс серединой V - первой третью VII вв., либо (с «поправкой») - последней четвертью V -последней четвертью VII вв. То есть, дату «VIII век» мы опять должны принять, как данность.
Сказанного уже достаточно для того, чтобы сделать некоторые выводы. Один из них уже прозвучал выше - использование монет для датировки угорских древностей Предуралья требует детальной методической проработки. Пока же монеты в погребениях угорско-мадьярского населения Предуралья воспринимаются как некий раритет, соотношение которого с реальным временем пребывания угров-мадьяр в Предуралье выглядит проблематичным: то ли монеты действительно были связаны с динамикой развития материальной культуры этого населения во времени, и маркировали ее, то ли они существовали как бы вне времени. И, следовательно, их нахождение в погребении может указывать только на то, что оно совершено после попадания в регион монет Варахрана V, Кавада I, Хосрова I, Хормизда IV и Хосрова II. Но через сколько лет? На этот вопрос ответ едва ли когда-нибудь будет получен.
Вывод второй. Значения корреляции Пирсона, примененной к поясной гарнитуре всего Предуралья, показывают, что за пределами ареала могильников неволинской культуры уровень положительных связей практически не меняется. К ним только добавляется умеренная положительная связь поясной гарнитуры из погребений караякуповской культуры (рис./2, 12, 29, 41). В одном из таких погребений были найдены пояс, состоящий из пряжки с приостренной зубчатой рамкой и накладок типа А5 (рис. 2/12, 20, 22), и три монеты 770 г. и халифа аль-Мамуна 823-824 гг. (Хусаиновский, к. 12. погр. 1)18 [Мажитов, 1981, с. 49].
То есть поясная гарнитура во всем многообразии составлявших ее типов вещей своеобразным прозрачным «флером» покрывала ареал расселения угров-мадьяр в Предуралье. Где-то этот «флер» был гуще, как, например, на могильниках неволинской культуры. Хотя и там он был довольно редким по своей фактуре. Не случайно в основу хронологической схемы указанной культуры было положено только 44 комплекса Неволинского могильника (16,8 % всех исследованных на памятнике погребений) и 65 комплексов Верх-Саинского могильника (20 % погребений). Именно в них и концентрировалась основная масса типов вещей, составлявших поясную гарнитуру. Хотя на опубликованном плане распространения поясов в соответствии с их типом и полом погребенных Неволинского могильника картина выглядит вполне внушительной19, но фактически пояса в полном наборе - пряжка, накладки (по несколько десятков экземпляров), наконечник ремня - найдены только в 25 захоронениях (9,5 % от всех погребений).
Аналогично и на Верх-Саинском могильнике пояса найдены в 22 бескурганных захоронениях, что составляет 12 % от всех погребений этого типа. И это вполне естественно - пояс вещь дорогая, и много у рядового населения их быть не могло.
18 Может быть, это покажется парадоксальным, но разница между этими монетами как раз и составляет те самые пресловутые 50 лет.
19 Там соответствующими значками обозначено более 80-ти погребений с поясами [Голдина, 2012, с. 104].
Вывод третий. Хронологическая шкала с диапазоном ступеней в 50 лет, построенная на таком ограниченном материале, выглядит, конечно, эффектно, но не вполне убедительно. Во-первых, она «работает» только на двух памятниках, за пределами которых выделенные хронологические группы просто не прослеживаются.
Во-вторых, сами эти группы подаются как данность, без детального обоснования. Например, хронологические группы 4, 5 (женские VII в.) из Верх-Саинского могильника состоит из плоской подвески типа П3, подвески Ш4, П5, Ш5, браслета типа 1, пронизок А1, Е1, Г2 (рис. 5/1,17; 6/5, 6, 7, 10, 13) [Голдина и др., 2018, с. 601, табл. 445] -вещей, которые обнаруживают между собой слабую положительную связь. То есть в одно и то же погребение они могли попасть, но насколько это было закономерно -большой вопрос.
В-третьих, по имеющимся результатам хроно-типологического анализа археологического материала мы пока можем уверенно говорить лишь об угорско-мадьярской эпохе в истории населения Предуралья, убедительные хронологические границы которой определяются появлением в регионе комплексов с «геральдической» поясной гарнитурой (VII в.) и завершением бытования комплексов с «тюркской» поясной гарнитурой (IX в.). Последнее было вызвано массовым уходом древних угров-мадьяр (венгры Арпада или «семь племен Хетумогер») на запад.
Библиографический список
1. Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. Ч. I. // СА. 1971, № 2. - С. 96-123
2. Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. Ч. II. // СА 1971а, № 3. - С. 106-134
3. Богачёв А. В. Процедурно-методические аспекты археологического датирования (на материалах поясных наборов IV—VIII вв. Среднего Поволжья). - Самара: 1992. - 208 с.
4. Генинг В.Ф. Хронология поясной гарнитуры I тыс. н.э. (по материалам могильников Прикамья // КСИА. Вып. 158. - 1979. - С. 96-106
5. Голдина Е.В. Бусы могильников неволинской культуры (конец IV - IX вв.). - Ижевск: УдГУ, 2010. - 264 с.
6. Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1985. - 280 с.
7. Голдина Р.Д. Могильники VII—IX вв. в Верхнем Прикамье // ВАУ. Вып. 9. - Свердловск: УрГУ, 1970 - С. 57-113
8. Голдина Р.Д. Неволинский могильник VII-IX вв. в Пермском Предуралье / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 21. - Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012. -472 с.
9. Голдина Р.Д. О датировке и хронологии неволинской культуры // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция. Сборник статей. Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 25. - Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012а. - С. 203-285
10. Голдина Р.Д. О датировке поломской культуры // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция. Сборник статей. Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 25. - Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012Ь. - С. 399-414
11. Голдина Р.Д. Хронология погребальных комплексов раннего средневековья в верхнем Прикамье // КСИА. Вып. 158. - 1979. - С. 79-90
12. Голдина Р.Д., Бернц В.А. Хронология Тураевского I могильника (конец IV - V в.) (бескурганная часть) // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция. Сборник статей. Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 25. - Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012. -С.164-192
13. Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники неволинской культуры в Приуралье. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1990. - 170 с.
14. Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники верховьев Камы. - Свердловск: УрГУ, 1989. - 216 с.
15. Голдина Р.Д., Кананин В.А. Хронология верхокамских древностей VI-XIV вв. // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция. Сборник статей. Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 25. -Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012. - С. 427-446
16. Голдина Р.Д., Перевозчикова С.А. О датировке и хронологии Верх-Саинского могильника неволинской культуры (VI - начало IX в. н.э.) // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция. Сборник статей. Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 25. - Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012.- С. 321-375
17. Голдина Р.Д., Перевозчикова С.А., Голдина Е.В. Могильник VI-IX вв. у д. Верх-Сая в Кунгурской лесостепи / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 19. - Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2018. - 720 с.
18. Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция. Сборник статей / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т. 25. - Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012. - 544 с.
19. Ковалевская В.Б. Поясные наборы Евразии IV-IX вв. Пряжки // САИ. Вып. Е1-2. - М.: Наука, 1979. - 57 с.
20. Мажитов Н.А. Южный Урал в VII-XIV вв. - М.: Наука, 1977. - 239 с.
21. Мажитов Н.А. Курганы Южного Урала VIII-XII вв. - М.: «Наука», 1981. - 161 с.
22. Мажитов Н.А. Некоторые итоги и задачи изучения средневековой археологии Южного Урала // Проблемы средневековой археологии Урала и Поволжья. - Уфа, 1986. - С. 76-85
23. Семенов В.А. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры. - Ижевск, 1980. - 105 с.
24. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. Археологические памятники. - М.: Издательство Московского университета, 1966. -271 с.
25. Erdelyi I., Ojtozi E, Gening W. Das Gräberfeld von Newolino. - Budapest, 1969. - 93 p.
26. Chalikowa E, Chalikow A. Altungarn an der Kama und im Ural (Das Gräberfeld von Bolshie Nigani). - Вudapest, 1981. - 132 p.
Сведения об авторах
Иванов Владимир Александрович, д.и.н., профессор, научный сотрудник Института этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева ИЭИ УФИЦ РАН. Тел.: +7 9273507981; E-mail: ivanov-sanych@inbox.ru
Чичко Татьяна Вячеславовна, к.и.н., доцент каф. Зарубежной истории и регионо-ведения ФГБОУ «Астраханский государственный университет. Тел.: +7 9171794531; E-mail: karaman74@mail.ru
Ivanov Vladimir Alexandrovich, PhD, professor, researcher at the Institute of Ethnological Studies of R. G. Kuzeev, Ufa Scientific Center, Russian Academy of Sciences. +7 927 3507981; E-mail: ivanov-sanych@inbox.ru
Chichko Tatyana Vyacheslavovna, Cand. Sc. (History), associate professor of the chair of international history and regional studies at Federal State-Funded Educational Institution Astrakhan State University. +7 9171794531; E-mail: karaman74@mail.ru
д:, рф^7 Ч
? "Л (
? о14 <
ц /
13 , \ г" V 5
Рис. 1. Карта могильников, по материалам которых составлена статистическая выборка. 1 - Ямаши-Тау; 2 - Бекешевские I и II; 3 - Хусаиновский; 4 - Красногорский; 5 - Стерлитамакский (Левашовский); 6 - Береговский; 7 - Каранаевский; 8 - Лагеревский; 9 - Бирский; 10 - Манякский; 11 - Такталачук; 12 - Больше-Тиганский; 13 - Неволинский; 14 - Верх-Саинский; 15 - Варнинский; 16 - Аверинский II; 17 - Деменковский
Рис. 2. График распространения типов поясной гарнитуры в могильниках Предуралья (цифры на горизонтальной шкале графика соответствуют обозначениям вещей на рисунке)
Рис. 3. Реконструкции поясов из угорских могильников Предуралья. 1 - Неволинский, п. 153; 2 - Неволинский, п. 191; 3 - Неволинский, п. 188; 4 - Верх-Саинский, п. 60; 5 - Неволинский, п. 34; 6 - Хусаиновский, к. 12; 7 - Бекешевский I, к. 2. (1 - 4 - по Р.Д. Голдиной; 5 - по В.Ф. Генингу; 6, 7 - по Н.А. Мажитову)
Рис. 4. Распределение целых поясных наборов по могильникам Предуралья. Цифрами обозначено количество поясов в могильнике по сделанной авторами выборке
Рис. 5. График распространения типов украшений головы, шеи и рук в могильниках Предуралья. Чтение рисунка аналогично рис. 2
О -_---,---------,---,---------.---.---г---------.-,-.---т-
I 1 5 4 Ь 6 Г Л » 10 II И 1а 15 16 1Т I* 1Я 21 12 25 2Л 25 26 17 2Е 2«
Рис. 6. График распространения прочих украшений в могильниках Предуралья. Чтение рисунка аналогично рис. 2
Рис. 7. График распространения вооружения и конской сбруи в могильниках Предуралья.
Чтение рисунка аналогично рис. 2
Рис. 8. Граф взаимовстречаемости поясной гарнитуры и украшений
