CC BY
38
Ч. Фединец (Будапешт), С. Черничко (Берегово)
Некоторые аспекты языковой политики Венгерского Королевства в отношении Подкарпатской территории (Закарпатья) в 1939-1944 гг.
Долгосрочная выживаемость языковых, национальных или этнокультурных сообществ в большей мере зависит от решений центральных или региональных властей, а также языкового контекста и системы мер формирования языковой и культурной интеграции национальных, этнических или языковых меньшинств, автохтонных или иммигрантских общин. В статье рассматриваются этно- и национально-политические цели Венгрии на территории Подкарпатья (Закарпатской области) в 1939-1944 гг.
Ключевые слова: Венгрия, Подкарпатская территория (Закарпатье), русины, языковая политика
В период между 1939 и 1944 гг. в Венгрии был всего один регион, который административно не входил в систему комитатов, а составлял отдельную административно-территориальную единицу. Это были земли, на которых большинство населения составляли русины, то есть территория современного Закарпатья (область Украины). Официальным названием края было «Регентский комиссариат Подкарпатской территории».
Периоду Регентского комиссариата Подкарпатской территории посвящено много работ по истории, праву, языковой политике и др. Общим недостатком широкой палитры исследований остается то, что до сих пор предметом изучения не была внутренняя история региона на уровне местного нормотворчества. В данной статье анализируются направления, сферы и, прежде всего, содержание локальной политики в контексте целей и задач Венгерского государства. В частности, прослеживается, соответствовала ли указанная административная единица своему особому статусу в рамках административно-территориального деления Венгрии только по названию, или также на деле.
В Венгрии в период между двумя мировыми войнами законотворческую деятельность с 1920 по 1926 г. осуществляло однопалатное Национальное собрание, а в 1927-1945 гг. - двухпалатный парламент (Палата депутатов и Верхняя палата). В Национальное со-
брание, и позднее в Палату депутатов, избирали путем всенародного голосования, а в Верхнюю - рекрутировали из рядов высшей бюрократии и клира1.
В межвоенный период всего было проведено шесть парламентских выборов: в 1920, 1922, 1926, 1931, 1935 и 1939 гг. Победителем на всех выборах становилась одна и та же партия, которая неоднократно подвергалась преобразованию и меняла название: в 1922-1932 гг. -Единая партия (Egyseges Part), в 1932-1938 гг. - Партия национального единства (Nemzeti Egyseg Partja), а в 1939-1944 гг. - Партия венгерской жизни (Magyar Elet Partja). На всех выборах партия получала твердое парламентское большинство и формировала правительство2.
Последние выборы этого периода состоялись в конце мая 1939 г., после них до конца войны проходили только довыборы. На территориях, присоединенных к Венгрии в период ревизии границ, в том числе и в Закарпатье, выборы не проводились.
Часть Подкарпатской Руси, населенная венграми, отошла к Венгрии в ноябре 1938 г. после Первого венского арбитража, а территории, заселенные русинами, - в марте 1939 г. в результате венгерского военного вмешательства. В венгерское законодательство решение Первого венского арбитража было введено Законом № XXXIV от 1938 г. «О воссоединении с государством территорий Верхней Венгрии, возвращенных Венгерской Святой Короне», а присоединение русинских территорий - Законом № VI от 1939 г. «О воссоединении с государством Подкарпатских территорий, возвращенных Венгерской Святой Короне»3. Обоими законами предполагалось, что члены Верхней палаты от этих территорий - так же как и по всей Венгрии -приглашаются, а депутатов нижней палаты - кооптируют.
Параграф 2 Закона № XXXIV от 1938 г. гласил: «Из сенаторов и депутатов, избранных [в 1935 г. - Ч. Ф., С. Ч] населением Верхней Венгрии [территория Чехословакии, которая в результате Первого венского арбитража была присоединена к Венгрии. - Ч. Ф., С. Ч], данным законом депутатами венгерского парламента, созванного 27 апреля 1935 г., станут те, кого по представлению премьер-министра Венгерской короны пригласят в обе палаты парламента». Депутаты Верхней Венгрии (включая и шестерых закарпатцев) стали членами венгерского парламента 5 декабря 1938 г. Они составляли «группу депутатов Верхней Венгрии». Все были членами Объединенной венгерской партии (EgyesultMagyar Part), созданной в 1936 г. в чехословацких Новых Замках. 15 марта 1940 г. эта партия влилась в состав правящей Партии венгерской жизни.
Параграф 2 Закона № VI от 1939 г. предписывал: «До тех пор, пока [не] станет возможным провести выборы депутатов Государ -ственного собрания на Подкарпатской территории, данным законом депутатами Государственного собрания, членами венгерского парламента, созванного 10 июня 1939 г., станут те из сенаторов и депутатов, избранных [в Чехословацкой Республике. - Ч. Ф., С. Ч] населением Подкарпатской территории, или избранных по спискам партий или во время довыборов, или те из членов Национального совета, избранных коренным населением Подкарпатской территории, кого по представлению премьер-министра пригласят в обе палаты парламента. Количество приглашенных таким образом человек не может превышать десяти». Десять человек из Регентского комиссариата Подкарпатской территории были кооптированы в венгерский парламент после введения гражданского управления краем от 7 июля 1939 г.
Параграф 4 Закона № VI от 1939 г. гласил: «Министерству поручается организовать проведение выборов депутатов Государственного собрания на Подкарпатской территории 30 июня 1940 г.». Однако этого не произошло. 31 декабря 1939 г. был опубликован Закон № XVIII «О выборах депутатов Государственного собрания на территориях Верхней Венгрии и Подкарпатского региона, присоединенных к Венгерской Святой Короне», которым для Подкарпатской территории предполагалось выделение 11 мандатов (по количеству районов Регентского комиссариата Подкарпатской территории)4. Но и этот закон не был исполнен. 19 июня 1940 г. во время выступления в парламенте премьер-министр Венгрии Пал Телеки отметил, что до 30 июня на Подкарпатской территории необходимо провести выборы, однако из-за войны их пришлось отложить на неопределенное время. Вместо выборов были продолжены полномочия приглашенных ранее депутатов5.
Начиная с 1867 г. законы и официальные постановления в Венгрии публиковались в официальном печатном органе правительства. В 1867-1944 гг. это был еженедельник «Budapesti КогШпу» («Будапештский Вестник»). Кроме этого, существовал отдельный сборник законов «Orszagos Tоrvënytar» («Государственный свод законов») и сборник постановлений «Magyarorszagi Rendeletek Тага» («Свод постановлений Венгрии»). Оба издания выходили с 1867 по 1945 г.6
В течение нескольких лет после Соглашения 1867 г. между Австрией и Венгрией законы объявлялись непосредственно в парламенте, а начиная с 1881 г. их размещали в «Государственном своде
законов». Они публиковались на одном языке - венгерском, однако международные договоры, которые тоже печатались здесь же, выходили на языке оригинала и в венгерском переводе. В эпоху дуализма (1867-1918) все законы в Венгрии публиковались в отдельных сборниках на языках национальных меньшинств (немецком, хорватском, румынском, словацком, сербском, русинском и итальянском). Постановления в течение всего периода появлялись в «Будапештском вестнике», их вступление в силу не зависело от публикации в «Своде постановлений Венгрии». Этот сборник выходил раз в год и включал в себя избранные постановления7.
Постановление премьер-министра № 6200 от 1939 г. «О временном упорядочении административного управления Подкарпатской территории, возвращенной Венгерской Святой Короне» предусматривало, что административное управление Регентского комиссариата Подкарпатской территории будет состоять из трех уровней: органы государственного управления, районы и отдельные населенные пункты8. Регентский комиссариат возглавлял комиссар, которому в работе помогала комиссия из восьми членов под председательством главного советника. Комиссия заседала на регулярной основе и «давала отзывы и вносила предложения». Регентского комиссара, главного советника и членов комиссии назначал премьер-министр, руководителей органов государственного управления и их заместителей - министр внутренних дел. Полномочия регентского комиссара отвечали полномочиям главы комитатской администрации. В сферу его компетенции входило также управление образованием. В случае комитатов его осуществлял директор по вопросам образования.
Параграф 11 Постановления № 6200 предусматривал, что на территории комиссариата официальными языками являются венгерский и «угрорусский». Определялось, что регентский комиссар должен выпускать официальное издание, где на двух языках параллельными колонками должны печататься государственные законы и постановления, «действие которых распространяется и на Подкарпатскую территорию», а также приказы регентского комиссара, приказы и объявления руководителей органов государственной власти. В параграфе также говорилось, что министерские постановления вступают в силу с момента публикации в официальном печатном органе - «Будапештском Вестнике», «однако упомянутые постановления - по возможности одновременно с их публикацией в "Будапештском Вестнике" -необходимо публиковать в официальном печатном органе Подкарпат-ской территории на венгерском и угрорусском языках».
Двуязычный официальный печатный орган Регентского комиссариата «Кагр&а^т Кдх1дпу - Подкарпатский Впстникъ», как и «Будапештский Вестник», выходил раз в неделю, по воскресеньям. Впервые газета вышла в свет 30 июля 1939 г., а последний номер -24 сентября 1944 г. Издателем газеты выступал регентский комиссар Подкарпатской территории. Ответственным редактором издания стал д-р Вильмош Болаш. Выписывать газету могли как органы власти, так и частные лица. Объем издания колебался от 20 до 40 страниц. Печаталась газета в ужгородской государственной типографии (официальное название: Ужгородский отдел Венгерской королевской государственной типографии). Ответственным за выпуск был директор типографии Йожеф Тороцкои.
О Й. Тороцкои сохранилось очень мало сведений. Его имя дважды встречается в протоколах Совета министров Венгрии межвоенного периода. На заседании 12 декабря 1936 г. ему было присвоено звание «ведущего служащего Венгерской королевской государственной типографии» и он был зачислен в VIII тарификационный разряд9. На заседании 27 июня 1939 г. Тороцкои был назначен «руководителем отдела государственной типографии с переводом в VII тарификационный разряд»10. Это указывает на то, что летом 1939 г. он был переведен в Ужгород (административный центр Подкарпатской територии) из Будапешта.
Мало мы знаем и о В. Болаше. Он был одним из основателей Литературно-культурного общества комитатских служащих им. Ишт-вана Дендеши, созданного в Будапеште в 1932 г. (просуществовало до 1948 г.). Целью общества было развитие национальной культуры на территориях, утраченных Венгрией в результате Трианонского мирного договора (1920). В год основания общества Болаш был будапештским «писателем, историком, а также почетным нотариусом»11. В 1942 г. Подкарпатское общество наук издало этнографическую работу В. Болаша12.
Если наши предположения верны, то Болаш и Тороцкои были «варягами», «парашютистами» - чиновниками, направленными из метрополии на «возвращенные территории».
С точки зрения содержания газета «Кагр^аУт Кдх1дпу - Подкарпатский Втстникъ» состояла из трех частей. Основное место занимала так называемая «Офищальна часть», где публиковались постановления центральной власти. Между 1939 и 1942 гг. законы печатались в приложении к газете. Она была двуязычной, но в приложении законы публиковались только на «угрорусском» языке. В
некоторых номерах также встречался раздел «Распоряжешя регентского комиссара». В конце помещались объявления («Объявлеше»): о продаже движимого и недвижимого имущества, вакансии, аренда, курсы подготовки для служащих и т. п.
В исследованиях, посвященных этому периоду, как правило, говорится, что газета публиковала законодательные акты центральной власти и местные правовые документы, однако еще никто не анализировал, насколько это утверждение соответствует действительности. Мы тщательно просмотрели все номера и можем утверждать, что местные приказы встречаются всего несколько раз в год, притом они не содержат особую местную проблематику, просто обращают внимание на некоторые общегосударственные распоряжения. Например, в № 20 от 11 мая 1941 г. регентский комиссар обращает внимание должностных лиц органов местного самоуправления и начальников отрядов противовоздушной обороны на приказ Министерства обороны № 102 955/е1п.35 от 1941 г., который регулировал порядок действий при воздушной тревоге.
Причины такой ситуации раскрываются среди прочего и в высказываниях регентского комиссара Миклоша Козмы, который публично выступал как сторонник автономии. Однако на самом деле он считал, что обещание о введении автономии выполнить невозможно и «рутенское Подкарпатье» также нужно включить в систему комитатов. В конфиденциальном письме к министру внутренних дел Ф. Керестеш-Фишеру он писал: «Это было бы идеальным решением, которое вывело бы нас из тупика, куда мы политически попали, пообещав автономию»13. Уже при назначении на пост 22 сентября 1940 г. в Ужгороде Козма отметил: «Языковые и культурные права населения Подкарпатского края, для которых венгерский язык не является родным, определяют венгерские законы и однозначная позиция венгерского правительства [...] Я хочу обратить на эти вопросы преимущественное внимание, однако сразу же замечу, что культурная свобода для рутенов или других нацменьшинств не может означать политической свободы и сепаратизма. Как в соответствии с намерениями правительства я гарантирую им языковую и культурную свободу, так же я гарантирую, что любой отход от венгерской государственной идеи и верности государству будет строго наказываться»14.
Премьер-министр Пал Телеки постоянно лоббировал принятие закона об автономии Подкарпатского воеводства, однако этот законопроект так и не был принят будапештским парламентом. В конце концов сам Телеки, учитывая существующие внутренние политиче-
ские обстоятельства и обстоятельства мировой войны, отказался от намерения предоставить автономию славянскому народу, проживающему вдоль восточной границы страны.
Во время дискуссии на заседании правительства 23 июля 1940 г., в частности, прозвучало: «На территории воеводства, согласно предложению, рутенский язык будет официальным языком, равноправным с государственным языком. Однако с равноправием рутенский не становится государственным языком; равноправие означает, что на территории воеводства рутенский язык такой же официальный, как и венгерский»15.
Участники приводили политическую аргументацию по поводу этнонима местного славянского населения. В письме 2 августа 1939 г. премьер-министр писал: «Надо понимать, что на Подкарпатье угрорусский язык является не языком национального меньшинства, а вторым государственным языком. Языковой вопрос необходимо рассматривать как практический, и ни при каких обстоятельствах нельзя из него делать политический вопрос»16.
Юрист Иштван Едед, поверенный Пала Телеки по вопросам Подкарпатского воеводства, суммировал мнения, прозвучавшие на заседании, посвященном использованию этнонима: «До и во время Первой мировой войны официальное название было "рутены" [...] При чехословацком правлении начали использовать этнонимы "русский", "малорусский" [.] На использование этнонима влияет и международное положение. Учитывая политику Польши и возможное создание Украины, использование слова "украинский" является нежелательным. По моему мнению, также надо хорошо подумать над использованием слова "русский". Нам нужно подтвердить то, что этот народ говорит на вполне самостоятельном языке, что это совершенно отдельный от других народ, поэтому с такой точки зрения наибольшее преимущество имеет название "рутенский", использовавшееся и до войны, так как рутенов в других государствах нет. А вот название "угрорусский" намекает на братство с венгерским народом». Наконец, Едед добавил: «Собственно, этот вопрос уже решен. Закон № VI от 1939 г. говорит только о населении Подкарпатья, а постановление премьер-министра № 6200 от 1939 г. уже использует название "угрорусский"»17.
При администрации регентского комиссара было создано бюро переводов, которое за короткое время подготовило двуязычный вариант всех типовых формуляров, бланков, деловых бумаг, официальных и почтовых штампов, расписания движения поездов и тому
подобное. Здесь переводили и тексты, которые публиковал региональный официальный орган «Karpataljai Kozlony - Подкарпатский Впстникъ».
Введение официального двуязычия и ежедневное применение двуязычного делопроизводства снова актуализировало языковой вопрос, что уже долгое время разделяло местную интеллигенцию. Ведь венгерская власть должна была определить, какой язык наряду с венгерским она считает в регионе вторым государственным: великорусский, украинский (малорусский) или, возможно, литературный языковой вариант, который основывался бы на местных славянских говорах (руський, русинский). Из трех конкурирующих языковых направлений в крае Венгрия однозначно поддержала русинский, терпимо относилась к великорусскому и практически запретила украинскую языковую линию, препятствуя украинофильскому движению. В таком контексте неудивительно, что язык переводов в Вестнике имел свои особенности.
В первых номерах официального органа тексты основывались на грамматике Августина Волошина 1907 г.18 Летом 1940 г. в Ужгоро -де регентским комиссаром была издана «Грамматика угрорусского языка для середнихъ учебныхъ заведенш», что должно было служить целям кодификации русинского литературного языка19. Редколлегию возглавлял Александр Ильницкий, главный советник регентского комиссара Жигмонда Перени. В письме к премьер-министру П. Те -леки регентский комиссар отметил, что грамматика, «с одной стороны, остановит языковую борьбу на Подкарпатье, которая длится уже более двух десятилетий (и которую часто искусственно подогревали чешские власти), и таким образом даст рутенам возможность дальше совместно развивать родной язык, с другой - поставит барьер перед отчуждающим влиянием, которое ощущалось в результате пользования иностранных языков (украинского, великорусского)»20. Предисловие к изданию написал начальник отдела религии и образования Юлий Марина (поэтому издание многие называли «грамматикой Марины»). Автор предисловия отдельно остановился на языковых правах местных русинов, подчеркнул значимость грамматики и высказал мнение о необходимости вернуться к принципам, которые содержатся в грамматиках, изданных А. Волошиным в 1907 и 1919 гг.21
Приказ № 8888 регентского комиссара от 20 августа 1940 г. предусматривал обязательное использование «грамматики Марины» в подкарпатских общеобразовательных учреждениях начиная с 1940/1941 учебного года22. С этого времени именно эта грамматика
составляла основу для переводов. Однако «Грамматика Марины», в адрес которой нередко звучала критика, не смогла решить проблемы ни стандартизации и кодификации, ни преподавания языка в школе. Например, в грамматике кое-где перемешивались местные и великорусские языковые нормы23. Поэтому уже в 1941 г. увидела свет новая «Грамматика руського языка» Ивана Гарайды24. Регентский комиссар своим распоряжением и министр религии и образования приказом N° 27300 от 1941 г. признали ее официальным учебным пособием.
В «Предисловии» автор отмечал, что трудно написать грамматику такого языка, который уже имеет многочисленные грамматики различных направленностей, каждую из которых немало критиковали, поскольку интеллигенция до сих пор не смогла достичь единой позиции в языковом вопросе. Задекларированная автором цель - создание такой грамматики, которая смогла бы кодифицировать наиболее понятный для народа языковой вариант на основе общих диалектов и одновременно стать образцом для книгоиздательства. Ведь ранее, как отмечает И. Гарайда, писали тексты для народа такими вариантами языка, которые ему было трудно понять.
Из «Предисловия» следует, что языковой вариант, который автор хочет нормировать, является своеобразным компромиссом между местными языковыми разновидностями. Главный редакционный принцип - этимологический, и только в окончаниях автор следует разговорному языку. Образцом послужила живая разговорная речь, на которой общаются местные жители. Автор также отмечает, что никто не препятствует местной интеллигенции осваивать другие славянские языки, но никто не может запретить и изучение родного языка.
Проанализировав язык грамматики Гарайды, приходим к неожиданному выводу. Теоретики отдельного русинского литературного языка считали, что эта норма должна базироваться на местных подкарпатских говорах (прежде всего на мараморошском), на языке художественных произведений XVIII в., а также церковнославянском языке и, главное, приближаться к народной разговорной речи. И хотя в местных славянских диалектах до сих пор наблюдается сильное влияние венгерского языка (в первую очередь в лексике, но также и на других уровнях), ни язык грамматики Гарайды, ни тексты газеты «Кагра1аУт Кдх1дпу - Подкарпатский Втстникъ» не отражают последствий контакта с венгерским языком. Среди языковых явлений, кодифицированных грамматикой Гарайды, нет ни одного такого, изоглосса которого не выходила бы за пределы тогдашнего (и нынешнего) Закарпатья25.
Гораздо меньше удалось избавиться от влияния норм русского (великорусского) литературного языка, поэтому строение предложений в текстах, размещенных в официальной газете, очень похоже на русский синтаксис. Так, например, текст объявления под названием «Объявлеше о конкурсЪ» в номере 19 от 4 мая 1941 г. начинается практически на русском языке: «Объявляю конкурсъ на освободившееся мЪсто участкового врача...»
Также на первой странице следующего, 20-го, номера журнала от 11 мая 1941 г. в тексте распоряжения министерства № 2620 от 1941 г. читатель находит предложения, сформулированные в соответствии с кодифицированной нормой упомянутой грамматики. Норма этого текста далека от местной русинской народной речи, но близка к великорусской литературной норме: «Если для цЪли обезпечешя сельско-хозяйственныхъ работъ [.] не обходимо использоваше исполненш для народной обороны, то по распоряжешю оного предпринимае мЪры министръ народной обороны въ согласш съ министромъ земледЪл1я...»
Доказательством того, что грамматика Гарайды не решила все вопросы кодификации, служат переводы в официальной газете. В номере 52 от 26 декабря 1943 г. находим фрагмент министерского распоряжения в таком изложении: «ТотЪ лЪкарЪ, которымъ на при-ключенныхъ назадъ, респективно занятыхъ назадъ территорiяхъ оправненость къ уживанню титула лЪкаря-спещалиста уже была признана на основЪ правовыхъ нормъ, дЪйствующихъ подчасъ чужой окупащЪ, суть оправненЬ и дальше къ уживаню титула отповЬдного лЪкаря-спещалиста, ос колько были принятЪ до дакотрой отечественной лЬкарской коморы».
Если в 1941 г. газета объявляла работу для «участкового врача», то в 1943 г. уже речь идет о «лЪкаре-спещалисте». Лексика переводов приближена к народной разговорной речи, но чувствуется влияние русского языка.
На основе анализа текстов еженедельника «Кагра1а1]аг Кдх1дпу -Подкарпатский Втстникъ» можем согласиться с мнением украинского лингвиста Юрия Шевелева, который по поводу языковой войны в Закарпатье первой половины ХХ в. утверждает: «Языковой хаос, конечно, существовал, но не следует придавать ему слишком большого значения. Три группы - русины, украинцы и русские - в действительности не стояли так далеко друг от друга, как может показаться из полемических суждений. На чистом литературном украинском языке не издавалось почти ничего, на литературном русском
очень мало, в основном произведения авторов не местного происхождения. Практически все печатное слово несло в себе элементы местных говоров, разница заключалась в удельном весе этих примесей. С этой точки зрения, отмирание традиционной формы "русинского языка" зависело не от того, что она синтезировалась в разных текстах с разными языками. Это был закарпатский способ перехода к настоящему литературному языку, то ли украинскому, то ли русскому»26.
В своей статье белорусский русинист Олег Казак считает, что «сознательная поддержка локальной русинской идентичности Будапештом являлась попыткой блокировать участие населения региона в более мощных русофильских и украинофильских национальных проектах. Венгерские власти пытались убедить интеллигенцию Подкарпатской Руси в том, что развитие самобытной культуры населения края возможно лишь под опекой "Короны Святого Стефана"»27. Но автор не дает ответ на вопрос, каковы были мотивации такой политики Венгрии.
Ответ мы находим у М. Козмы. В рукописи, датируемой 1938 годом, Козма писал: «Русинско-венгерские связи являются опорной башней и защитой против православного и панславистского политического давления, делают жизнеспособными Русинию и сильнее Венгрию. [...] Принцип divide et impera, который применяется против панславистской идеи, прямо желает, чтобы неукраинский русинский народ не присоединялся к Украине, поскольку присоединение этого шестисоттысячного народа и территории, простирающейся по южную сторону Карпат, превратило бы Украину в мощного европейского игрока, который влиял бы на политику в долине Дуная»28. В статье «Украинский вопрос на Закарпатье» Козма пишет: «Не в интересах Венгрии вести политику сомнений, потому что карпато-ру-тенский народ в силу исторических, географических и религиозных обстоятельств сформировался как самостоятельный народ, и мы не хотим развивать его ни в великорусском, ни в украинском направлении, поскольку оба направления политически ведут за границу»29.
Рассмотрев попытки разработки русинской языковой нормы, можем сделать вывод, что за этой работой стояли геополитические цели венгерского государства. Язык и культуру местного славянского населения и политически, и материально поддерживали как центральная, так и местная венгерская власть. Таким образом, в 1939-1944 гг. в Закарпатье сложилась интересная ситуация: хотя на официальном уровне использование украинского языка было запре-
щено, речь местного славянского населения (как бы ни называть ее) имела значительную государственную поддержку и статус официального языка.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Püski L. A magyar parlament szerkezete a Horthy-korszakban -kelet-kôzép europai kitekintésben. // Magyarsag és Europa - tegnap és ma. Debrecen, 2006. 153-167. old.; Idem. Valasztasi rendszer és parlamentariz-mus a Horthy-korszakban // A magyar jobboldali hagyomany 1900-1948. Budapest, 2009. 73-101. old.; Idem. Parlamenti ciklusok, ûlésszakok, ûlések a két vilaghaborû közötti Magyarorszagon // Üjragondolt negyedszazad -tanulmanyok a Horthy-korszakrol. Szeged, 2010. 35-45. old.
2 Romsics I. Nyiltan vagy titkosan? A Horthy-rendszer valasztojoga // Rubicon. 1990. № 2. Текст доступен по адресу: http://www.rubicon. hu/magyar/oldalak/nyiltan_vagy_titkosan_a_horthy_rendszer_valasz-tojoga/ (дата последнего обращения 05.05.2015); Valasztôjog-tôrténeti forrasgyûjtemény // http://majt.elte.hu/Tanszekek/Majt/TantargyiProgramok/ segedanyag_doc/kepes/A_magyar_valasztojog_jogforrasok.pdf (дата последнего обращения 05.05.2015).
3 1938. évi XXXIV. tôrvénycikk a «Magyar Szent Koronahoz visz-szacsatolt felvidéki területeknek az orszaggal egyesitésérôl». Текст доступен на сайте «1000 év tôrvényei» по адресу: http://www.1000ev.hu/index. php?a=3¶m=8089 (дата последнего обращения 05.05.2015); «1939. évi VI. tôrvénycikk a Magyar Szent Koronahoz visszatért karpataljai területeknek az orszaggal egyesitésérôl» // Ibid. http://www.1000ev.hu/index. php?a=3¶m=8100 (дата последнего обращения 05.05.2015).
4 1939. évi XVIII. tôrvénycikk «A Magyar Szent Koronahoz vissza-csatolt felvidéki területeken és a Magyar Szent Koronahoz visszatért karpataljai területen orszaggyûlési képviselôk valasztasarol». ». Текст доступен на сайте «1000 év tôrvényei» по адресу: http://www.1000ev.hu/index. php?a=3¶m=8112 (дата последнего обращения 05.05.2015).
5 Horvàth L. Karpatalja képviselete a magyar orszaggyûlésben, 19381945. Budapest, 2002.
6 «Budapesti Közlöny», 1867-1944. Текст доступен на сайте «Di-gitalizalt Töi^nyhozasi Tudastar» по адресу: http://dtt.ogyk.hu/hu/gyujte-menyismertetok/jogforrasok/hivatalos-kozlonyok/item/416-budapesti-koz-lony-1867-1944 (дата последнего обращения 05.05.2015); «Magyarorszagi Rendeletek Tara». Текст доступен на сайте «Digitalizalt Töi^nyhozasi Tu-
dástár» по адресу: http://dtt.ogyk.hu/hu/gyujtemenyismertetok/jogforrasok/ rendeletek-tara/item/404-magyarorszagi-rendeletek-tara (дата последнего обращения 05.05.2015).
7 A magyar hivatalos közlöny 150 éve. Budapest, 1998. 17-27. old.
8 Fedinec Cs. Iratok a kárpátaljai magyarság tôrténetéhez 1918-1944. Dunaszerdahely - Somorja, 2004. 528-534. old.
9 Magyar Nemzeti Levéltár Országos Levéltára, Budapest. K 27. Minisztertanácsi jegyzökönyvek 1867-1944. 1936.XII.12. Текст доступен по адресу: http://adatbazisokonline.hu/adatbazis/minisztertanacsi-jegyzok-onyvek-1867-1944/adatlap/59848 (дата последнего обращения 05.05.2015).
10 Ibid. 1939.VI.27. Текст доступен по адресу: http://adatbazisokon-line.hu/adatbazis/minisztertanacsi-jegyzokonyvek-1867-1944/adatlap/59905 (дата последнего обращения 05.05.2015).
11 Jankovics J. Az irodalmi társaságok mint a Gyöngyösi-kultusz ápo-lói. // Ghesaurus. Budapest, 2010. 625-636. old.
12 Balás V. Az Erdös Kárpátok és a Nagy-Alföld, ruszinok és magya-rok. Ungvár, 1942.
13 Vasas G. Az elaltatott alkotmány: a kárpátaljai vajdaság ügye 1939-1940-ben. // Kárpáti Ukrajna: Vereckétôl Husztig. Pozsony, 2014. 90. old.
14 KozmaM. Beszédek, cikkek, el0adások, 1935-1940. Budapest, 1940. IV. k. 281-282. old.
15 Magyar Tudományos Akadémia Kézirattára. Egyed-iratok. Ms 10.734/9.
16 Ibid. Ms 10.734/15.
17 Ibid. Ms 10.734/23.
18 Volosin Á. Gyakorlati kisorosz (rutén) nyelvtan. Ungvár, 1907.
19 Грамматика угрорусского языка для середнихъ учебныхъ заведенш. Унгваръ, 1940.
20 Marina Gy. Ruténsors - Kárpátalja végzete. Nagyszölös, 1977/1999. 86. old.
21 Volosin Á. Gyakorlati kisorosz (rutén) nyelvtan. Ungvár, 1907; Воло-шинъ А. Методическая грамматика карпато-русского языка для народ-ныхъ школъ. Для I и II классов народной школы. Унгваръ, 1919.
22 Русинськый дайджест 1939-1944. Кроника. Шредьгаза, 2010. Т. III: Тексты з ужгородскых новинок «Нова Неделя» и «Карпатска Неделя» 1939-1941 гг. С. 133.
23 Капраль М. Русский язык в Подкарпатье (1938-1944) // Studia Russica. 2003. Vol. XX. С. 178-179.
24 Гарайда И. Грамматика руського языка. Унгваръ, 1941.
25 Балецкий Э. Венгерские заимствования в лемковском говоре села Комлошка в Венгрии // Studia Slavica. 1958. Vol. IV. С. 23-46;
Дзендзелiвський Й. До питания про мадьяризми в говорах Закарпатсько! области На матерiалах Лшгвютичного атласа. Част. I // Доповвд та поввдомлення УжДУ Серiя Фшологп. 1959. № 2. С. 61-64.
26 Шевельов Ю. Укра1нська мова в першш половиш двадцятого столiття (1900-1941). Стан i статус. Кшв, 1987. С. 254.
27 Казак О. Этнокультурная политика Венгрии в отношении Под-карпатской Руси (1939-1944 гг.) в свете теории символической природы национализма // Науковi записки Национального ушверситету «Острозька академiя». Серiя «Культуролопя». 2014. № 1. С. 226.
28 Черничко С., Фединец Ч. Наш мюцевий Вавилон: Iсторiя мовно! полiтики на територп сучасного Закарпаття у першш половиш ХХ сто-лггтя (до 1944 року). Ужгород, 2014. С. 163.
29 Там же.
Ch. Fedinec, S. Cernicko Some aspects of the language policy of the Kingdom of Hungary in Transcarpathia in 1939-1944
The long-term survival of language, national or ethnocultural communities to a large extent depends on the decisions of the central or regional authorities, as well as on the language context and the system of measures for shaping language and cultural intergration of national, ethnic or language minrorities, autochtonous or migrant communtites. The article dwells upon the ethnic and national-political goals of Hungary in Transcarpathia in 1939-1944. Key words: Hungary, Transcarpathia, Ruthenians, language policy
