CC BY
28DOI 10.52170/2618-7949_2021_10_79 УДК 9(470)43/45
В. В. Балахнин
Некоторые аспекты военно-дипломатических отношений России и Турции в исторической ретроспективе
В статье рассматривается проблема взаимоотношений России и Турции в исторической ретроспективе. В последнее время российско-турецкие отношения становятся важным фактором региональной и мировой политики. И позиции двух стран, несмотря на тесное сотрудничество в разных областях, часто расходятся при анализе ситуации в странах Ближнего Востока, Северной Африки и Кавказа, где Турция и Россия зачастую поддерживают противоположные конфликтующие стороны. Поэтому представляет особый интерес рассмотрение некоторых важных политических и исторических аспектов, определявших военно-политические и дипломатические отношения двух стран. Сегодняшняя Россия фактически оказалась в границах российского государства XVI-XVIII веков, что сталкивает между собой интересы России и Турции в странах, находящихся на постсоветском пространстве.
Исторический обзор начинается с периода создания русского централизованного государства при Иване III в конце XV века. К тому времени уже существовала Османская империя, постоянно расширяющая свою экспансию на Балканах, Кавказе и в Крыму, где образовалось Крымское ханство. С этого момента начинается столкновение интересов России и Османской империи, сначала опосредованное, а затем и прямое, на Нижней Волге, в Крыму и на Кавказе. Первоначально Руси предстояло окончательно избавиться от золотоордынского ига, что и произошло в 1480 г. При Василии III и Иване IV России удалось поставить под свой контроль Казанское и Астраханское ханства, Ногайскую Орду. Но Крым, фактически зависевший от Турции, продолжал оставаться прямой угрозой не только югу, но и территории страны в целом.
Ключевые слова: Россия, Турция, военно-дипломатические отношения, история России, Крымское ханство.
Взаимоотношения современных России и Турции в начале XXI века очевидно стали не только играть заметную роль в двухсторонних политических, экономических, культурных и иных областях взаимодействий между этими странами, но и оказывать значительное влияние на ситуацию на Ближнем Востоке, Кавказе и даже в Северной Африке, что делает эти государства важными фигурами как в региональных, так и в геополитических раскладах мировой политики. Сегодня их отношения носят сложный, достаточно противоречивый характер. С одной стороны, это рост товарооборота между странами (строительство, сельскохозяйственная продукция, турбизнес и т. п.), реализация таких проектов, как «Турецкий поток», строительство АЭС в Турции и даже военно-техническое сотрудничество (покупка российских зенитно-ракетных комплексов страной -членом НАТО), с другой - участие, прямое или опосредованное, в локальных конфликтах в Сирии, Ливии и Карабахе, в которых Россия и Турция зачастую поддерживают разные стороны этих конфликтов или по-разному трактуют способы разрешения сложившихся на данных территориях проблем, исходя из собственных геополитических интересов. А ведь еще 30-40 лет назад трудно было представить, что взаимоотношения России и Турции будут
настолько значимы в российской внешнеполитической деятельности. Случайно ли это? Конечно, нет. На то есть свои исторически сложившиеся причины, которые и привели к актуализации отношений между двумя странами.
Здесь следует остановиться на нескольких общих политических и исторических моментах, важных для понимания русско-турецких военно-дипломатических отношений, складывавшихся в те или иные временные периоды. Во-первых, надо помнить, к чему в геополитическом плане привел распад СССР. Крах Советского Союза вызвал колоссальное геополитическое замешательство. По истечении 14 дней россияне, которые вообще-то даже меньше, чем внешний мир, были осведомлены о приближающемся распаде Советского Союза, неожиданно для себя обнаружили, что они более не являются хозяевами трансконтинентальной империи, а границы других республик с Россией стали теми, какими они были с Кавказом в начале 1800-х годов, со Средней Азией - в середине 1800-х и, что намного более драматично и болезненно, с Западом - приблизительно в 1600 г., сразу же после царствования Ивана Грозного. Потеря Кавказа способствовала появлению стратегических опасений относительно возобновления влияния Тур-
ции, - не без сарказма и с очевидным удовлетворением писал в 90-е годы XX века известный русофоб З. Бжезинский [1, с. 155]. Сегодня к этому можно добавить, что рост влияния Турции на постсоветском пространстве уже не «опасение», а свершившийся факт. В современной Турции с приходом к власти президента Р. Т. Эрдогана все больше вспоминают об имперском прошлом страны, что во многом было спровоцировано крушением Советского Союза, а также слабостью ближневосточных соседей. Поэтому вторым важным моментом, на котором стоит остановиться, является само понятие империи, а также то, с какими империями или их осколками столкнулась на Востоке внешняя политика российского государства после выхода из-под господства Золотой Орды в конце XV века.
В современной политологической практике империя определяется как государство, объединяющее разнородные этнические и территориальные образования с помощью жестко централизованной власти [2, с. 144]. К этому можно добавить, что империи существовали и в Древнем мире, и в Средневековье, и в Новое время. За счет территориальной экспансии и колонизации эти государственные образования значительно увеличивали свой военный и экономический потенциал и решали судьбы мира в те или иные исторические эпохи. В нашем случае для полноты картины следует обратить внимание не только на Османскую и Российскую империи, но и на Персию, или современный Иран, так как, по мнению историка А. Широкорада, в сознании современных иранцев закрепилось то, что они являются восприемниками великой империи Ахеменидов, существовавшей, по крайней мере, с VI века до нашей эры. В частности, он пишет: И сейчас иранцы считают себя потомками самого древнего и могущественного государства в мире... [а] нынешний Иран, пусть с некоторой натяжкой, можно считать наследником государства Ахеменидов и последующих империй на Иранском нагорье [3, с. 4].
В-третьих, стоит дать короткую историческую справку о том, что представляла собой Османская империя как в своих экспансионистских устремлениях, так и во внутриполитическом устройстве, особенно в период расцвета в XV-XVИ веках. В XI веке турки-сель-
джуки поставили под свой контроль территорию Малой Азии и частично современного Ирана. Впоследствии на месте государства сельджуков князь Осман-бей в 1281-м основал воинственное феодальное государство турок-осман [4, с. 45], которое стало основой будущей Османской империи. Территориальный рост империи шел по трем основным направлениям: Европа, Северная Африка и Ближний Восток. В Европе все началось с разгрома в 1300 году Болгарского царства, затем последовали Сербия, Византия, а в 1480 году было поставлено в зависимость Крымское ханство. На пике своего могущества в XVII веке османы дошли почти до Вены, захватив Венгрию, Румынию, Молдавию и т. д., а на Кавказе пытались поставить под свой контроль территорию вплоть до Баку. В Северной Африке в границы Османской империи были включены Алжир, Тунис, Ливия и Египет, а на Ближнем Востоке - Сирия, Палестина, Ирак и часть Аравийского полуострова, включая города Медину и Мекку. По сути, расположившаяся на трех континентах Османская империя в XV-XVII веках стала крупнейшим геополитическим игроком прежде всего из-за контроля значительной части Средиземноморья, являвшегося на тот исторический период важнейшим центром мирового экономического развития.
Что касается внутриполитического состояния Османской империи, то на него не могли не оказать влияния черты, присущие большинству империй: обширность территории, этническая и религиозная неоднородность, разный уровень экономического развития и т. д. Неслучайно английский историк Дж. Хоскинг подметил схожие черты во внутреннем состоянии Османской империи и формирующейся Российской: В течение двух с половиной веков она вызывала настоящую озабоченность и часто находилась с ней в состоянии войны. Но в каком-то смысле она являлась единомышленником России, ее вторым «я» (alter ego), таким же многоэтническим государством, колебавшимся между христианством и исламом и включавшим в себя множество субъектов с двумя верами. Как и Россия, Османская империя была автократией с мнимой религиозной миссией, а на практике спокойно взирала на различные верования. Помимо этого, она об-
ладала другим, менее очевидным, сходством с Россией: преобладающий численно и официально главенствующий народ, турки, чей язык использовался в официальной документации, по сути дела, представлял подчиненных крестьян, а его культура и традиции казались чуждыми правящей элите [5, с. 235]. Здесь можно поспорить насчет «мнимости» религиозной миссии Османской империи, особенно на Балканах, потому что, во-первых, ислам, как более молодая религия (VII век), навязывался более жесткими мерами своими адептами, а во-вторых, принятие ислама давало и прямые экономические выгоды, освобождая от определенных налогов. В целом же с представленным сравнением, наверное, стоит согласиться.
Очевидно, по мере своего территориального расширения Османская империя и Россия не могли не войти в соприкосновение, вначале опосредованное, а потом и прямое, что и произошло на Нижней Волге, в Крыму и на Кавказе. При Иване III в 80-е годы XV века Московское государство становится заметным игроком в геополитических раскладах в Европе и Азии. Западноевропейская дипломатия предприняла значительные усилия, в том числе и через брак Ивана III с Зоей Палеолог, наследницей византийской династии, чтобы включить Москву в антитурецкую коалицию европейских стран, предлагая взамен признать российские права на Константинополь. Для Московского государства в этот исторический момент был актуален вопрос о воссоединении русских земель, захваченных Польско-Литовским государством. Объединив всю Северо-Восточную Русь, Москва объявила все русские земли, входившие некогда в систему Киевского государства, наследственной «вотчиной» московского великого князя... Свою международную политику и Иван III и Василий III всецело подчиняли этой основной задаче, стоявшей перед их государством. Антитурецкая лига не представляла для них поэтому ничего заманчивого [6, с. 263]. Тем более что для решения данной задачи необходимо было окончательно разрушить Золотую Орду, от которой исходила постоянная угроза самой Москве. И вот здесь хорошие отношения с Османской империей были весьма актуальны и взаимовы-
годны. Для турецкой внешнеполитической деятельности было важно не допустить участия России в антитурецкой коалиции, кроме того, Турция была отнюдь не против уничтожения Золотой Орды как все еще опасного конкурента, помня о том, как монголы во главе с Тимуром разрушили в 1402 году Багдад и вторглись в Европу, остановив там продвижение турок-османов. Также Османская империя в своем продвижении на Ближнем Востоке сталкивалась с таким сильным конкурентом, как Персия, которая также не была чужда экспансионистским устремлениям, поэтому в турецкие планы не входила конфронтация еще и с Россией.
В свою очередь, для московских князей было необходимо получить временно в союзники Крымское ханство, которое с конца XV века находилось в вассальной зависимости от турецкого султана, для уничтожения Золотой Орды, в то же время от Крымского ханства исходила постоянная угроза Польше, которая стремилась аннексировать земли Киевской Руси, входившие в сферу интересов московских князей. В частности, В. О. Ключевский отмечал: .когда Великая Русь образовала единое политическое целое, поставила на очередь вопрос о политическом объединении всей Русской земли; из этого вопроса вышла вековая борьба двух соседних славянских государств, Руси и Польши. Простой перечень войн Москвы с Польшей - Литвой при Иване III и его двух ближайших преемниках показывает, сколько тяжелого исторического предвидения было в его крымском заявлении (о невозможности прочного мира на западных границах. - В. Б.)... Из 90 лет (14921582) не менее 40 ушло на борьбу с Литвой -Польшей [7, с. 118]. Поэтому понятно стремление Москвы, в том числе и с помощью подкупа, перенаправить набеги крымчаков на Польшу, тем более что это стратегическое направление соответствовало интересам Османской империи. Мы же не представляем себе, как можно встать против турок, если не удержать перекопских татар от нападений на Польшу и Литву, с тем, чтобы силы обеих стран свободно могли бы участвовать в борьбе против турок, - пишет в 1526 году в своем сообщении эрцгерцогу австрийскому Фердинанду, будущему императору Священ-
ной Римской империи, находящийся в Москве дипломат барон С. Герберштейн [8, с. 482].
Н. М. Карамзин писал: Уверенный в дружбе Менгли-Гирея (крымского хана. - В. Б.) и в собственных силах Иоанн, по известию некоторых летописцев, решился вывести Ахмата из заблуждения и торжественно объявил свободу России [9, с. 470]. Ахмат, пытаясь восстановить контроль Золотой Орды, в союзе с Казимиром организует поход на Москву. Иоанн все предвидел: как скоро Золотая Орда двинулась, Менгли-Гирей, верный его союзник, по условию с ним напал на Литовскую Подолию и тем отвлек Казимира от содействия с Ахматом, - подчеркивает важность момента Н. М. Карамзин [9, с. 471]. В результате союз с Крымским ханством позволил Ивану III не только остановить продвижение золотоордынских войск на реке Угре, но и, прибегнув к помощи дипломатических ходов, подтолкнуть ногайских и сибирских татар к устранению хана Ахмата. А довершил уничтожение Золотой Орды в 1502 году тот же Менгли-Гирей. Мало того, Иван III военным и дипломатическим путем добился вместе с тем вассального подчинения другого татарского ханства - Казанского, возникшего в Среднем Поволжье в первой половине XVвека [6, с. 264].
Таким образом, совпадение интересов Москвы и Крыма в данный исторический момент позволило окончательно снять угрозу для территориальной целостности Московского государства со стороны Золотой Орды. Однако чем дальше, тем больше интересы бывших союзников стали расходиться. Уже в царствование Василия III обострилась борьба за Казанское ханство, которое через крымских ставленников, таких как Сагиб-Гирей, пыталась контролировать Турция. Тщетно крымский хан и по его просьбе турецкий султан призывали Москву примириться с Сагиб-Ги-реем. Василий III решительно отстаивал свое право сажать угодных ему ханов на казанский юрт [10, с. 261]. А ведь было еще и Астраханское ханство, и если бы Крыму удалось поставить под контроль или того хуже объединить эти ханства, угроза Московскому государству несоизмеримо возрастала, так как на месте разгромленной Золотой Орды могло возникнуть новое государственное образование, контролируемое Турцией.
В царствование Ивана IV данная угроза еще более актуализировалась, так как еще до венчания на царство в 1547 году, кроме постоянных набегов на южные и восточные рубежи страны, была предпринята попытка скоординированного масштабного нападения на Москву во главе с крымским ханом Саип-Гиреем. Саип-Ги-рей, сговорясь напасть на Московское государство общими силами с Сафа-Гиреем, задумал сделать большое нашествие, которое и произвел летом 1541 года... Саип-Гирей действительно поднял почти всю Орду и имел у себя турецкую помощь с пушками и пищалями, также ногаев, астраханцев, азовцев и др. [11, с. 171-172]. Данную угрозу удалось предотвратить благодаря своевременным военным приготовлениям и дипломатическим усилиям, используя в том числе постоянную борьбу за власть в Астрахани и Казани между сторонниками Крыма и Москвы. Здесь важно отметить участие в походе турецких военных сил, что свидетельствует о стремлении Османской империи контролировать обширные территории на юго-востоке Русского государства, пусть и через вассальные государственные образования. А это означало, что «восточный вопрос» становится первоочередным во внешнеполитической деятельности Московского государства.
Поэтому в 50-е годы XVI века Иван IV предпринимает решительные шаги по ликвидации двусмысленного положения Казанского и Астраханского ханств, чтобы обезопасить свои рубежи и остановить продвижение, пусть и опосредованной, турецкой экспансии. Неслучайно в организованном в 1552 году походе на Казань русский царь столкнулся с попыткой крымского хана Девлет-Гирея, действовавшего по указанию турецкого султана, вторгнуться в русские земли с юга (в районе Тулы) и сорвать тем самым продвижение русских войск [12, с. 111]. К счастью, это нападение было успешно отбито. В 1556 году астраханский правитель Дербыш-Алей, выступивший против союза с Москвой, также попытался опереться на крымско-турецкую поддержку, в частности, он получил от крымского хана на помощь 1 000 человек, в том числе 300 турецких янычар с пищалями [11, с. 226], но эта помощь оказалась недостаточной, и Астраханское ханство перестало существовать. Успешно присоединив Казань и Астрахань,
Иван IV получил в свои владения огромные территории от Каспия до Урала и остановил продвижение крымско-турецкой экспансии, что не могло не обострить отношения прежде всего с Крымским ханством.
И вот здесь возникает один из сложнейших моментов не только внешнеполитической и военной стратегии Ивана IV, но, возможно, всей истории строительства российского государства. Почему Иван Грозный остановил свое продвижение и не ликвидировал Крымское ханство, а перенаправил свои военные действия на Прибалтику? Успешное разрешение «восточного вопроса» дало возможность правительству Ивана IV перейти ко второй важнейшей внешнеполитической задаче - к борьбе за выход России к Балтийскому морю, - писали в свое время советские историки [12, с. 112]. Однако довольно сомнительно, что вопрос был решен при сохранении Крымского ханства и исходящей от него постоянной угрозы не только югу России. Достаточно вспомнить успешный набег 1571 года, когда Девлет-Гирей сжег Москву. В официальной историографии Российской империи считалось, что Иван Грозный не пошел на захват Крыма из-за нехватки сил. Эту точку зрения транслировали и советские историки, и многие западные. Иван хотел развить этот успех еще и покорением Крыма, чтобы искоренить источник постоянной опасности. На Дону и Днепре, занятых стрельцами, началось возведение флота. Однако Иван IV был вынужден отказаться от этого плана из-за недостатка сил для его завершения, - пишет Дж. Хоскинг [5, с. 147]. Но есть и другая точка зрения, в частности, А. Широкорад пишет: ... почему никто из историков не замечает того, что Иван IV упустил уникальный шанс воссоединить Малую и Великую Россию? [13, с. 270]. По его мнению, в 1556 г. после присоединения Астрахани и ряда удачных походов против крымского хана дьяка Ржевского, Д. Вишневец-кого и других сложились условия для ликвидации Крымского ханства, в результате чего Малороссия могла сама, как спелое яблоко, упасть в руки царя Ивана [13, с. 271]. Здесь надо сказать, что и до Широкорада историки все-таки замечали незавершенность действий Ивана IV на юге.
Так, Д. Иловайский в XIX веке ставит тот же вопрос: Хорошо ли сделал Иоанн, отказавшись от наступательной и решительной войны с Крымскою Ордою? Об этом историки неодинакового мнения [11, с. 229]. Но наиболее подробно рассмотрел в то время данную проблему Н. Костомаров в своей монографии «Личность Ивана Васильевича Грозного». Пока там существовало жизненное гнездо, Русь не могла безопасно продвигаться на юг и занять пространства плодородных земель, которые должны были составить главнейшее... богатство государства и народа, -писал историк, принимая сторону сподвижников Ивана IV Сильвестра и Адашева в этот период его царствования, которые призывали царя идти на Крым [14, с. 9]. По мнению Н. Костомарова, главным сдерживающим фактором была угроза прямого конфликта с Османской империей: Опасность вовлечься в войну с сильной Турцией была важнейшим препятствием [14, с. 13]. И все же автор монографии не считал данное столкновение неизбежным: Если бы московский государь, сделавшись обладателем Крыма, предложил Турции выгодные условия, даже известный платеж за тот же Крым... то едва ли бы Турция не предпочла мирную сделку трудной войне [14, с. 13]. Впрочем, этого не произошло во многом из-за турецкой угрозы, что, очевидно, помешало задолго до Переяславской Рады присоединить южнороссийские земли, когда и народ, и властная элита, проживавшие там до Люблинской унии 1569 года, считали себя русскими и не были ни униатами, ни католиками и не слышали об Украине.
В заключение можно сказать, что Османская империя оказала значительное геополитическое влияние на Московское государство уже на стадии его формирования. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда был разрушен советский «имперский» проект и территория современной России сузилась до границ XVI-XVIII веков, она столкнулась на постсоветском пространстве и на своем юге с интересами Турции, притом что нашего южного соседа заметно «мучают фантомные боли» вроде бы ушедшей в прошлое Османской империи.
Библиографический список
1. Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М. : АСТ, 2018. 384 с.
2. Политология : словарь-справочник / сост.-автор А. П. Угроватов. Новосибирск : ЮКЗА, 2006. 488 с.
3. Широкорад А. Персия - Иран. Империя на Востоке. М. : Вече, 2010. 384 с.
4. Сенилов Г. Н. История цивилизации (краткий справочник). М. : Монолит, 1998. 224 с.
5. ХоскингДж. Россия и русские. В 2 кн. Кн. 1. Взгляд с Запада. М. : АСТ : Транзит книга, 2003. 494 с.
6. История дипломатии. В 3 т. Т. 1 / под ред. В. А. Зорина и др. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Политиздат, 1959. 806 с.
7. Ключевский В. О. Сочинения. В 8 т. Т. 2. Курс русской истории. Ч. 2. М. : Госполитиздат, 1957. 468 с.
8. Герберштейн С. Московия. М. : АСТ : Астрель ; Владимир : ВКТ, 2008. 703 с.
9. Карамзин Н. М. Предания веков. Сказания, легенды, рассказы из «Истории государства Российского». М. : Правда, 1988. 768 с.
10. Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). М. : Мысль, 1972. 452 с.
11. Иловайский Д. Царская Русь. М. : АСТ-Астрель, 2008. 767 с.
12. Краткая история СССР. В 2 ч. Ч. 1. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. 3-е изд., перераб. и доп. Л. : Наука, Ленингр. отд., 1978. 455 с.
13. Широкорад А. Б. Дипломатия и войны русских князей. От Рюрика до Ивана Грозного. М. : Вече, 2006. 352 с.
14. Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. В 2 кн. Кн. 1. М. : Книга, 1989. 239 с.
V. V. Balakhnin
On Historical Aspects of Military and Diplomatic Relations between Russia and Turkey
Abstract. The article examines the problem of relations between Russia and Turkey from the retrospective point of view. Recently, Russian-Turkish relations have become an important factor in the regional and global policies. The positions of the two countries, despite their close cooperation in different fields, often diverge when analyzing the situation in the countries of the Middle East, North Africa and the Caucasus region, where Turkey and Russia often support the opposing conflicting parties. Therefore, it is of particular interest to consider some important political and historical aspects that determined the military-political and diplomatic relations between the two countries. Today's Russia, in fact, found itself within the borders of the Russian state of the 16th-18th centuries, which causes a clash of interests between Russia and Turkey in the area of post-Soviet countries.
The historical review begins with the period of the creation of the Russian centralized state under Ivan III at the end of the 15th century. By that time, the Ottoman Empire already existed, constantly expanding its power in the Balkans, the Caucasus and the Crimea, where the Crimean Khanate was formed. From that time, the clash of interests between Russia and the Ottoman Empire began, first indirectly, and further directly in the Lower Volga region, the Crimea and the Caucasus. Initially, Russia had to get rid of the Golden Horde yoke, which happened in 1480. Under Vasili III and Ivan IV, Russia managed to take control over the Kazan and Astrakhan Khanates, the Nogai Horde. But the Crimea, that actually depended on Turkey, continued to remain a direct threat not only to the southern part of Russia, but to the country's territory as a whole.
Key words: Russia; Turkey; military and diplomatic relations; history of Russia; the Crimean Khanate.
Балахнин Валерий Витальевич - старший преподаватель кафедры «История и политология» Сибирского государственного университета путей сообщения. E-mail: marinab460@yandex.ru
