CC BY
22
Этнополитические процессы на Северо-Западном Кавказе накануне первых османских
вторжений (последняя треть XV в.)
Ethnopolitical processes in the North-West Caucasus on the eve of the first Ottoman
invasions (last third of the 15th century)
Фольк Е.С.
Магистрант 2 курса, исторический ф-т, ФГБОУ ВО «Армавирский государственный педагогический университет», РФ, г.Армавир e-mail: katechka09@inbox.ru
Folk E.
Master of 2 courses historical faculty, Armavir state pedagogical university, Russia, Armavir e-mail: katechka09@inbox.ru
Аннотация.
В статье рассматриваются проблемы этнополитических процессов, складывавшихся на Северо-Западном Кавказе в контексте взаимоотношений Генуи и Венеции с автохтонным населением Западного Кавказа и их взаимоотношениях с Крымским ханством и Большой ордой, оказывавших огромное влияние на развитие региона в последней трети XV в. Наряду с этнической панорамой региона раскрываются административные границы и зоны политического влияния государств и сообществ Западного Кавказа накануне османского вторжения в Северо-Восточное Причерноморье в 70-х годах XV века. Ситуация в Восточном Причерноморье изучается в широком международном контексте с учетом интересов не только итальянских республик, западных адыгов и тюрскского населения региона, но и в курсе внешнеполитических интересов Большой орды и Российского государства.
Annotation.
The article discusses the problems of ethnopolitical processes that have developed in the North-West Caucasus in the context of the relations of Genoa and Venice with the autochthonous population of the West Caucasus and their relations with the Crimean Khanate and the Grand Horde, Which had a huge influence on the development of the region in the last third of the 15th century. Along with the ethnic panorama of the region, the administrative boundaries and zones of political influence of the states and communities of the West Caucasus are revealed on the eve of the Ottoman invasion of the North-Eastern Black Sea region in the 1970s. The situation in the Eastern Black Sea region is studied in a wide international context taking into account the interests not only of the Italian republics, Western Adygs and the Tursk population of the region, but also the foreign policy interests of the Big Horde and the Russian State.
Ключевые слова: Северо-Западный Кавказ, Крымское ханство, Османская империя, Большая орда, Газария, Генуэзская и Венецианская республики, османское вторжение.
Key words: North-West Caucasus, Crimean Khanate, Ottoman Empire, Greater Horde, Gazaria, Genoa and Venice Republics, Ottoman invasion.
К концу XV века Северо-Западный Кавказ представлял собой регион с пестрым этническим составом населения. Подобная «пестрота» сложилась в результате ряда причин, одной из которых являлся процесс формирования на периферии ордынских владении в Восточном Причерноморье особой ордыно-латинской зоны контактов. Именно она играла важную роль в процессе культурогенеза как Золотой Орды, так и пришедшей ей на смену Большой Орды хана Ахмата. Города Северо-Восточного Причерноморья, ставшие центрами транзитной торговли, наиболее четко характеризуют собой полиэтничность состава населения как Приазовья, так и степного Предкавказья. Как отмечает М. Г. Крамаровский: «...на почве смешанного этноса, где вместе с традиционным для Крыма и Приазовья тюркским населением жили греки, выходцы из Малой Азии. Балкан, киликийские армяне, грузины, евреи, иранцы, лигурийцы, каталонцы и пр., зарождается новая культура, городская по
преимуществу». Однако, не следует переоценивать степень взаимопроникновения населения Северо-Восточного Причерноморья. Так, в районах от нижнего течения Дона до Кубани традиционно преобладало кочевое, тюркское население с небольшими вкраплениями различных адыгских племен. В тоже время, земли Тамани, среднего течения Кубани и предгорий Кавказа были исторически заселены адыгскими племенами шегаков, собай, хатукайцев, бжедугов, темиргойцев, жане, бесленей при наличии в их среде тюркского элемента.
Таким образом, Северо-Восточное Причерноморье в конце XV века, при всем многообразии состава населения, условно, можно разделить на Север, где в районах Приазовья и правобережья Кубани преобладал тюркский этнос и Юг, где на землях Таманского полуострова, левобережья Кубани и кавказских предгорий в основном обитали племенные образования адыгов. И наконец, третьим, уникальным по своему этническому составу регионом Северо-Восточного Причерноморья являлся участок побережья Азовского и Черного морей, от устья Дона до геленджикской бухты, на котором еще с XIV века располагались генуэзские и венецианские фактории, ставшие центрами так называемой ордыно-латинской зоны контактов.
Именно сюда, в такие центры транзитной торговли, как Тана, Бата, Мапа, Матрега, Копа к ставшему уже традиционным для этих мест составу населения из числа лигурийцев, татар, черкесов, греков, постоянно шел приток ремесленников и торговцев со всей Европы и Азии, что безусловно также оказывало серьезное влияние на этническую панораму Северо-Восточного Причерноморья конца XV века.
Вплоть до появления османов политическая ситуация, сложившаяся в Северо-Восточном Причерноморье, определялась как сложная и противоречивая. Подобное положение дел определялось прежде всего тем, что земли этого региона входили в сферы влияния целого рада могущественных государств того времени, постоянно соперничавших, а порой и открыто враждовавших между собой после распада Золотой и Белой Орд, в районы кочевий хана Ахмата входили лишь территории Приазовья и правобережья Кубани, что указывает на ослабление ордынского влияния в Северо-Восточном Причерноморье. Этот процесс ослабления джучидской государственности, длившийся еще с середины XV века, привел к утрате ордынской власти над Крымом, факториями генуэзской и венецианской сеньерий, а также над адыгскими племенами. Вместе с тем, ослабление Большой Орды совсем не означало ее отказа от борьбы за восстановление былого могущества, что привело к столкновению с Крымским ханством, и как следствие этого, переносу конфликта в земли Приазовья. На фоне кровавой и ожесточенной борьбы двух татарских юртов некогда могущественной Золотоордынской державы, относительно благополучно обстояли дела в итальянских колониях на побережье Азовского и Черного морей. Главенствующее положение занимала здесь Генуя, которой принадлежало большинство торговых поселений, в том числе и главный административный центр региона - Кафа. В устье Дона, помимо венецианской, располагалась генуэзская фактория Тана, являвшаяся крупным центром транзитной торговли всего Приазовья. На Таманском полуострове важную роль играла другая крупная колония Матрега, а на юго-востоке от нее, вдоль черноморского побережья располагались Мапа и Бата, обладавшие удобными гаванями к также сориентированные на транзитную торговлю. В Прикубанье важным связующим звеном в торговых и политических сношениях латинян с адыгами была Копа, находившаяся в 22 итальянских милях от устья Кубани вверх по ее течению. Имела свою факторию а Тане и Венецианская республика, причем уже к середине XV века, все латинские владения постепенно выходили из-под влияния джучидов, начав чеканку собственной монеты. Так, с 1453 года на монетном дворе Кафы, чеканятся монеты с изображением генуэзского замка, а уже в 1464 году по указу Венецианской сеньерии начинается чеканка танских аспров. Владения генуэзцев на Северо-Западном Кавказе назывались Газарией, а иногда просто Зихией, причем первое название, скорее дань глубокой традиции в наименовании этого региона, восходящей к концу XIII века, чем реальное отражение исторического фона, ибо даже в XIII веке о Хазарском каганате или Хазарии, как о реально существующем государстве, говорить не
приходилось. Зихией же, исторически называли области Северо-Восточного Причерноморья, заселенные адыгскими племенами, а так как самих черкесов вплоть до XVI века часто именовали зихами, то этот этноним получил самое широкое распространение.
Административное управление Газарией осуществляли должностные лица, консулы, занимавшие высокое положение в социальной иерархии, клявшиеся представителям и генуэзской или венецианской знати. В вопросах управлении колониями огромным влиянием пользовались и торгово-финансовые круги итальянских республик, о чем свидетельствует тот факт, что около 1453 года Газария переподчинялась банку св. Георгия. Более того, в период своего ослабления и упадка, некоторые генуэзские фактории, как например Копа, переходили под совместное управление латинян и адыгской знати. Административно генуэзские владения в Северо-Восточном Причерноморье были подчинены Кафе, однако они, как и венецианская колония в Тане, напрямую зависели от прочности связей со своими метрополиями, рассчитывая на помощь последних в разрешении собственных проблем. Реально же ни Генуя, ни Венеция не могли оказать существенной поддержки своим заморским территориям. Более того, Генуя требовала от своих наместников в колониях поддержания мира, как с Крымом, так и с адыгами, причем мира любой ценой. Отсюда и унизительная выплата дани Крымскому ханству, и существование в Кафе особого ханского наместника (тудуна), управлявшего татарским населением города, и наконец переход Копы, наряду с другими пунктами, под совместное управление с адыгской знатью. Не лучшим образом обстояли дела и у Республики св. Марка, которая была ослаблена длительной войной с Османской империей 1463-1479 годов, не говоря уже о соперничестве с Генуей и Флоренцией, что указывает на неспособность, как латинских колоний, так и их метрополий серьезно противостоять надвигавшейся угрозе османского вторжения в Северо-Восточное Причерноморье.
Помимо Большой Орды, Генуэзских и Венецианских владений на политическую ситуацию, складывавшуюся к 70-м годам XV века в Северо-Восточном Причерноморье, серьезное влияние оказывало Крымское ханство. И хотя наивысшей точки своего могущества в этом регионе Крымское ханство достигнет позднее, следуя в русле османской политики, сам процесс усиления крымского влияния на земли Северо-Восточного Причерноморья начался задолго до появления здесь Порты. Особое внимание крымских ханов было приковано к Приазовью, откуда всегда можно было ожидать набега Большой Орды и куда сами крымцы часто организовывали свои вторжения. Обладание устьем Дона позволило бы Крыму не только противостоять притязаниям Ахмата, но и влиять на Тану получая немалый доход ог этого крупного центра транзитной торговли всего Приазовья. Формально независимые генуэзские колонии СевероЗападного Кавказа предпочитали выплачивать дань хану, предоставлять большие права татарским общинам, чем открыто враждовать с династией Гиреев. В целом Крымское ханство претендовавшее на лидерство в регионе Северо-Восточного Причерноморья, не имело достаточно сил для достижения перелома в борьбе с Большой Ордой без привлечения сил извне. Это, а также неудовлетворенность татарской феодальной верхушкой занимаемой нишей в системе распределения прибыли от транзитной торговли в регионе, подталкивали Крымское ханство к сближению с Османской империей.
В истории Северо-Восточного Причерноморья 1471 год ознаменовал собой начало эпохи османских вторжений. Именно в этом году Порта нанесла свой первый удар по Приазовью, где недалеко от устья Дона располагалась Тана, являвшаяся крупным центром транзитной торговли и пунктом генуэзского и венецианского присутствия в северной части Восточного Причерноморья. Противоречия двух торговых республик и открытая вражда Крымского ханства с Большой Ордой, делали ситуацию в низовьях Дона крайне взрывоопасной и не стабильной. Безусловно, что наибольшее, в сравнении с другими колониями, ослабление Таны не могло остаться незамеченным для османов, нанесших сюда свой первый удар. Здесь важно подчеркнуть, что османы не просто
выбрали Тану, как богатый объект грабежа, как важный в военно-стратегическом отношении пункт. Порта нанесла удар по Приазовью еще и потому, что этот регион входил, хоть и отчасти, в сферу влияния республики св. Марка, с которой Османская империя вела тяжелую воину за острова Восточного Средиземноморья.
Эта война длилась с 1463 по 1479 год, и захват Таны в 1471 году, ознаменовал не только начало османской экспансии в Северо-Восточное Причерноморье, но и акцию, призванную усилить военное давление на своего противника, расширив театр военных действий от Средиземного моря до Черного, что отчасти и определило поражение Венеции в этой войне.
Очевидно и то, что Османская порта рассчитывала на поддержку части татарской знати (ведь контакты с Крымом уже тогда давали повод султану рассматривать крымцев как своих потенциальных союзников, обещая взамен Менгли-Гирею помощь в борьбе с Большой Ордой). В целом, даже без союза с Крымом, этническая, политическая и конфессиональная ситуация в низовьях Дона и Маныча, как и во всем Приазовье, складывалась благоприятно для Османской империи, ибо в отличие от Северо-Западного Кавказа, здесь преобладало тюркское население с высокой степенью исламизации. Вместе с тем, события 1471 года не следует напрямую связывать с действиями в поддержку Крымского ханства. Скорее всего демонстрацией своей военной силы в Приазовье Порта не двусмысленно давала понять и Крыму и Орде, что в борьбе за «золотоордынское наследство» включилась новая политическая сила, причем с этого момента, просто считаться с ней будет уже явно недостаточно, от нее придется зависеть. Закрепившись в Тане османы овладели бы важным в военно -стратегическом отношении пунктом, своеобразным ключом ко всему Северо-Западному Кавказу, ведь устье Дона исторически всегда являлось северными воротами Кавказа, связывающими его с Восточной Европой, а если учесть, Закавказье, от весь Кавказ мог оказаться под угрозой быть охваченным и с севера и с юга. Несмотря на то, что закрепиться в низовьях Дона османам тогда не удалось, предпринятая ими военная акция имела куда меньше значение, чем тот политический резонанс, который был вызван самим фактом прорыва Порты СевероВосточное Причерноморье.
После османского вторжения, в Приазовье вновь вспыхнула ожесточенная борьба между Крымом и Большой Ордой, причем союзником Менгли-Гирея в борьбе с Ахматом выступило Московское государство. В 1472 году московский князь Иван Васильевич III через некоего Хозю, Кокоса, жителя Кафы, обратился к крымского хану с предложением о заключении союза против Орды. Менгли-Герей мгновенно отреагировал на это предложение, отправив в Москву посольство Ази-Бабы, уполномоченного заключить предварительное соглашение о военном союзе двух государств. Русско-Крымские контакты длившиеся с 1472 по 1476 годы были обусловлены не только активностью Крымского ханства в Восточно-Европейских делах, но и не желанием Менгли-Гирея принять «покровительство» Османской империи в обмен на военную помощь последней в борьбе с Большой Ордой. Вплоть до 1475 года Крымского ханство в отношениях с Портой выступало как суверенное государство, что отражалось даже в официальной переписке Менгли-Гирея и султана Мехмеда II, где послания хана оформлялись по всем правилам джучидского делопроизводства с обязательным оттиском квадратной печати, символа власти татарского правителя Крыма. Рейд османов к устью Дона и разгрома ими Таны, не только грозил Крыму сужением сферы его влияния в Приазовье, но и указывал на вступление Османской империи в борьбу за «золотоордынское наследство», что противоречило на тот момент интересам Крымского ханства. Именно это на время отсрочило момент вхождения Крыма в орбиту османской политики в Северо-Восточном Причерноморье.
Однако к концу 1475 года ситуация в Приазовье и на Северо-Западном Кавказе резко изменилась. В преддверии новой, более мощной волны османского вторжения политическая обстановка здесь складывалась в пользу турок. Кризисные явления во владениях Генуэзской республики в Крыму и Восточном Причерноморье
достигли своего пика, более того, резко осложнились взаимоотношения итальянской администрации и адыгской знати, о чем свидетельствует попытка одного из черкесских князей возвести укрепление (замок) в Копе, вызвавшая протесты и негодование генуэзцев. В Крыму все чаще стали осознавать, что помощь далекой Московии всего лишь радужная перспектива, в то время как реальная военная сила, вполне способная выбить Орду из Северо-Восточного Причерноморья, была сосредоточена в руках турецкого султана. К тому же в борьбе Крыма с Большой Ордой наметился перевес в пользу последней, что грозило Крымскому ханству не только утратой влияния на земли Приазовья и Северо-Западного Кавказа, но и потерей собственной независимости.
Список используемой литературы:
1. Крамаровский М. Г. О латинском компоненте в культуре ордыно-итальянской зоны в Северном Причерноморье второй половины XIII-XV в.// Вторая кубанская археологическая конференция. - Краснодар. 1993. С.57.
2. Там же.С.57.
3. Болтенков И. Ю. Приймак Ю. В. Генуэзские колонии в Восточном Причерноморье в последней четверти XV в. // Проблемы всеобщей истории. Материалы научно-практических семинаров. Вып. 2. - Армавир. 1996.С.34; Некрасов А.М. Международные отношения и народы Западного Кавказа. Последняя четверть XV-первая половина XVI в. - М.1990.С.29-30.
4. Рассказ генуэзсца Георгия о быте и нравах черкесов, 1504 г. в переводе Веселовского.//Кубанский сборник. Т/У.1899 г.- Екатеринодар.1899.С.20.
5. Фелицын Е.Д. Некоторые сведения о средневековых Генуэзских поселениях в Крыму и Кубанской области.// Кубанский сборник.Т. V.1899 г.- Екатеринодар.1899.С. 15.
6. Гасратян М. А. Орешкова С. Ф. Петросян Ю. А. Очерки истории Турции. - М.1983.С.54.
7. Там же. С.36, 54.
8. Греков И. Б. Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории (русские земли в XIII-XV BB ).- М. 1988.С.301.
9. Усманов М.А. К истории джучидо-османской дипломатической документации.//Советское востоковедение. - М.1988. С.128,131
10. Некрасов А.М. Указ.соч.С.37.
