CC BY
32
Этническая политика Османской империи на Северо-Западном Кавказе в XVIII-
первой трети XIX вв.
The ethnic policy of the Ottoman Empire in the North-West Caucasus of the XVIII-first third
of the XIX centuries
Фольк Е.С.
Магистрант 2 курса, исторический ф-т, ФГБОУ ВО «Армавирский государственный педагогический университет», РФ, г.Армавир e-mail: katechka09@inbox.ru
Folk E.
Master of 2 courses historical faculty, Armavir state pedagogical university, Russia, Armavir e-mail: katechka09@inbox.ru
Аннотация.
В статье рассматривается роль Османской империи в осуществлении этнической политики на СевероЗападном Кавказе среди горского населения региона в конце XVIII- по первую треть XIX вв. Степень османского влияния на прямую зависела от вовлеченности адыгских племен в политическое и этно-конфессиональное поле Порты на протяжении исследуемого периода. Особую роль в деле этно-политической интеграции западных адыгов в систему Османской империи играли города-крепости Таманского полуострова и Черноморского побережья Кавказа. После того, как в конце 80-х годов XVIII в. османы утратили контроль над таманскими пунктами своего присутствия (Тамань, Темрюк, Атчу и др.) основную роль в деле этнической интеграции горского и степного населения региона в орбиту влияния Порты стали играть пункты на побережье Черного моря (Суджук-Кале, Анапа, Геленджик). С разгромом Россией к 1829 г. османских пунктов военно -политического присутствия в Черкесии степень влияния Порты на горское население региона резко ослабевает и в последующие годы, вплоть до трагедии мухаджирства, сходит на нет.
Annotation.
The article examines the role of the Ottoman Empire in the implementation of ethnic policy in the North-West Caucasus among the mountainous population of the region at the end of the XVII - through the first third of the XIX centuries. The degree of Ottoman influence on the direct depended on the involvement of Adyghe tribes in the political and ethno-confessional field of Ports during the study period. A special role in the ethno-political integration of the Western Adygs into the Ottoman Empire system was played by the fortress cities of the Taman Peninsula and the Black Sea coast of the Caucasus. After the Ottomans lost control of the Taman points of their presence in the late 80s (Taman, Temryuk, Atchu, etc.), the main role in the ethnic integration of the mountain and steppe populations of the region into the orbit of influence began to play points on the Black Sea coast (Sujuk-Kale, Anapa, Gelendzhik). With the defeat by Russia by 1829 of the Ottoman points of military-political presence in Circassia, the degree of Porta's influence on the mountainous population of the region sharply weakens and in subsequent years, up to the tragedy of Muhajirism, fades.
Ключевые слова: Северо-Западный Кавказ, Крымское ханство, Османская империя, Большая орда, Газария, Генуэзская и Венецианская республики, османское вторжение, этническая политика
Key words: North-West Caucasus, Crimean Khanate, Ottoman Empire, Greater Horde, Gazaria, Genoa and Venice Republics, Ottoman invasion, ethnic policy
Свой ощутимый след в этно-политической истории приморских адыгов в конце XVII - первой трети XIX вв. оставила Османская империя, долгое время контролировавшая Черноморское побережье и земли по южному склону Кавказского хребта, населенные преимущественно «вольными черкесами». С момента основания на так называемом «абазинском берегу» и в «абазехских урочищах» османских крепостей Суджук-кале (Сугуджук) и Анапы этот регион стал важным центром межплеменной интеграции осуществлявшейся под эгидой Порты.
Наиболее многочисленным, из всех этносов обитавших в западнокавказских владениях Османской империи были черкесы (адыги), для которых всегда было характерно устойчивое деление на племенные (субэтнические) группы. В конце XVII - первой половине XVIII вв., процент черкесского населения Таманского, Адахунского и Ачуйского санджаков был очень высок. Так, Э.Челеби, в своем описании Тамани относил к числу черкесских селений сале Шан-Мерд, располагавшееся у залива Адахун, сале Совуджук и др. Кроме того, османский географ отмечал наличие черкесов среди населения Темрюка и крепости Кызыл-Таш. Скудные сведения о численности таманских черкесов содержатся в трактате неизвестного османского автора первой трети XVIII в., который отмечал, что: «Черкесский народ, проживающий в настоящее время на полуострове Шахи и обладавший прежде крепостью, насчитывает две тысячи человек». Скорее всего, под «черкесским народом полуострова Шахи», равно как и под термином «таманские и темрюкские черкесы», следует понимать не только жанеевцев и шегаков, ареал расселения которых действительно охватывал часть Тамани и земли в низовьях Кубани, но и представителей иных черкесских племен, вовлекавшихся Портой в систему военно-политических, торгово-хозяйственных и социальных отношений Османской империи. Лидерство в деле этнической унификации западнокавказских горцев принадлежало исключительно Таманским пунктам османского присутствия, которые для черкесов, в условиях этно-политической разобщенности, являлись своеобразными «полиплеменными» центрами, открывавшими путь к обогащению, предоставляя возможность сделать карьеру на поприще верноподданнического служения дому Османов. Фактически же, через Тамань, Темрюк, Кызыл-Таш и Ачу, посредством привлечения к прибыльной транзитной торговле, воинской и административной службе, османы активно формировали среди части адыгов мощную социальную базу, опираясь на которую, Порта рассчитывала упрочить свое положение в Западно-Кавказских провинциях империи.
По степени вовлечения наиболее пассионарных и воинственных представителей адыгского этноса служению чуждым им интересам, османские города- крепости Таманского полуострова можно сравнить с некогда процветавшими центрами Мамлюкского государства, куда невольники и свободные горцы отправлялись кто в рабство, кто к родичам, а кто и за воинской славой. Так, еще в XVII в. многие черкесы, являясь особами приближенными к принцам крови, попадали в ряды янычар, а при дворе крымских ханов высоко ценилась отвага и воинская доблесть «черкесских молодцов». К юго-востоку от Тамани, в землях по левому, а отчасти и правому, берегу Кубани, включая черноморское побережье от Анапы до границ с Абазой Абадзой), обитало черкесское племя жане (жанна), которому по сведениям Ксаверио Главани, относящимся к 1724 году, принадлежало до 500 жилищ. Такое же число домов, «крытых тростником и камышом», принадлежавших черкесам жане указывал ранее и Э. Челеби, по сведениям которого жанеевцы населяли земли по течению рек Адагум, Сетаза, Абин, Хабль, Иль и Абурган, разделяясь на две области - Большую и Малую Жанетию. Примечательно, что на одной из европейских карт начала XVIII в., составленной на латинском и французском языках, отмечено поселение Diani, которое не только созвучно с вероятно искаженным названием этнонима жане, но и расположено в местности между Анапой, Суджукской бухтой и Геленджикской гаванью, где и обитали жанеевцы. На более поздних картах 1774 и 1777 гг., отмечено четкое, как у Челеби, деление Жанетии на две части: Tshaniи MedineTshani, с расширением ареала расселения жанеевцев на восток вплоть до реки Субаши (SubashiS) и границ с абадзехами (Abassike). В период обострения османо-российского противостояния на Северо-Западном Кавказе, примерно к концу 70-х гг. XVIII в., адыги-жанеевцы, обитавшие по правому берегу Кубани, начали покидать свои земли. В то же время, по мнению М.В. Покровского, большая часть жанеевцев к концу XVIII - началу XIX в., являясь одним из подразделений бжедухов слилась с хамышеевцами и черченеевцами, в то время как меньшая часть племени перешла на Каракубанский остров, в пределы Черномории.
В окрестностях Анапы, близ реки Бугур обитало и племя шегаков (хегаков), которые как и жанеевцы
являлись подданными крымского хана и османского султана. О численности шегаков, известных К. Главани под этнонимом «сагаке», точных сведений нет. Э. Челеби, определял численность шегаков в 300 человек, что могло соответствовать лишь количеству мужчин-воинов. Французский же консул в Крыму указывал, что к 1724 году в округе «бейлике) «сагаке» насчитывалось 500 жилищ. Ссылаясь на Ю. Клапрота, Н.И. Веселовский указывал, что к началу XIX в. «шегакэ» представляли собой небольшое племя, название которого переводилось как «приморские жители». В тот период во главе племени стоял князь Мамет-Гирей-Жана,что скорее всего указывает на подчиненное положение шегаковжанеевцам до слияния как первых, так и вторых с натухайцами. Однако еще в конце XVIII в. власть над шегаками находилась в руках владельцев из рода Занова. К этому роду принадлежал и Сефер-бей Заноко, который был известен своей преданностью Порте. К 1812 году, в результате эпидемии чумы и набегов абхазов, племя шегаков фактически вымерло, а его остатки влились в состав натухайцев.
Наиболее многочисленными, но до второй половины XVIII в. не упоминавшимися в источниках, племенами были натухайцы, шапсуги и абадзехи. Уже к концу XVIII - началу XIX в. натухайцы населяли территорию от нижнего течения Кубани, включая бассейн р. Пшада, до Геленджика и р. Адагум. Шапсуги обитали по северному и южному склону Кавказского хребта, на пространстве между реками Афипс, Кубань, Супе, а также от Пшады до Шахэ. Абадзехские земли лежали в глубинных районах Кавказских гор и на их северном склоне, в бассейне рек Афипс, Лаба, Курджипс, Пшиш, Псекупс и Схагуаше (Белая).
В процессе своего этногенеза, еще до выделения к концу XVIII века в самостоятельную субэтническую группу, абадзехи. Как полагает А.В. Сивер, кроме абазин, абхазов и абадзехов, этноним Абаза (Абазе), мог обозначать также шапсугов и натухайцев. Это подтверждают и сведения К. Главани, который указывал, что в бейлик (округ) Бесскессек-абаза входили представители знаменитых родов: Дударух, Лауказе, Биберди, Кимлик, Трам. Таким образом, процесс обособления натухайцев, шапсугов и абадзеховнз общего массива черкесских племен, осуществлявшийся в конце XVШ в., первоначально сопровождался не только усилением взаимовлияния и взаимопроникновения абхазо-адыгских народов Черноморского побережья, но и «поглощением» ослабленных эпидемиями и войнами племен, которые как Ше-гаки (Хейгаки) и Жанеевцы стояли на грани полного вымирания. Позднее, в результате так называемого социального «переворота» конца XVШ в., сопровождавшегося ограничением прав и влияния дворян в среде адыгских племен, в состав натухайцев, шапсугов и абадзехов, именовавшихся «вольными черкесами», усилился приток беглых крестьян из числа «аристократических племен», что привело к значительному увеличению численности «демократических» племен, составлявших в первой половине XIX в. две трети от всего черкесского населения.
Особенно четко это проявилось во второй половине XVШ в., когда Крым оказался вне сферы влияния Порты, а в горской среде развернулась ожесточенная борьба тфокотлей-общинников с феодально-родовой знатью. Так, после выхода Крымского ханства из состава империи, перед османами возникла реальная перспектива утраты контроля над землями Таманского полуострова. При этом, Порта не только теряла важные в военно-стратегическом отношении крепости Темрюк и Тамань, но и лишалась давно освоенных территорий, с преимущественно мусульманским, населением, основу которого составляли тюрки (турки и татары) и ранее ассимилированные представители других этносов. Таким образом, Порта теряла регион с полиэтничным составом населения, который долгое время выступал в качестве своеобразного центра, вовлекавшего горское и степное население Западного Кавказа в орбиту османского влияния, формируя, таким образом, в среде номинальных подданных султана, верных союзников из числа местных племен.
Потеряв контроль над Темрюком и Таманью, а следовательно, лишившись этих центров, османы приступили к формированию нового оплота своего присутствия в Черкесии, который должен был обеспечить выполнение тех же функций, какие осуществляли ранее утраченные пункты на Таманском полуострове. Этот
процесс проходил централизованно, под эгидой османских властей и привел к серьезному изменению этно-конфессиональной обстановки на Западном Кавказе.
В 1781 году началась массовая миграция турецко-татарского населения Тамани, не желавшего оставаться под властью «неверных», в Анапу и ее округу. Численность переселенцев, именовавшихся «таманскими мухаджирами», доходила до пятисот семейств, которые не только составили костяк населения Анапы, но и смешавшись с приморскими черкесами образовали новую субэтническую группу. «Татары эти с турками, - отмечал Л.Я. Люлье - женившимися на черкешенках, составляли коренное население и отличались названием Ерлэ, т.е. местные жители». Интересам упрочения влияния Порты в Черкесии традиционно служили широко разветвленные кровно-родственные связи османов с населением региона, о чем свидетельствует факт женитьбы османского управителя Анапы и Суджук-Кале Ферах Али Паши на представительнице одного из шапсугских родов.
Именно в период наместничества Феррах-Али-Паши начался процесс массового освоения Западного Кавказа выходцами из глубинных районов Османской империи. Так, в Суджук-кале были направлены переселенцы из Малой Азии, а в Анапу и ее окрестности прибыло 150 тимариотов и займов из Трапе-зунда, имевших военную челядь и слуг. Постоянная подпитка турецкого населения региона выходцами из других районов империи осуществлялась и в первой трети XIX в., когда в османские укрепления прибывали многочисленные воинские контингенты из Румелии.
Этническая политика Порты на Северо-Западном Кавказе во многом определялась уровнем социально -политических отношений складывавшихся у западно-кавказских горцев. В этой связи, далеко не случайно, что после утраты Таманских центров, способствовавших «этнической унификации», а в конечном итоге, ассимиляции западно-кавказских горцев, Порта приступила к формированию подобных пунктов в ареале расселения так называемых «демократических» племен: натухайцев, шапсугов и абадзехов. Подобная ориентация османских властей, основывалась не только на необходимости закрепится в непосредственной близости от Тамани и Крыма, сохранив контроль над инфраструктурой побережья и морскими коммуникациями, но и на очевидном стремлении извлечь выгоду из столкновения старшинской верхушки и тфокотлей с родоплеменной знатью.
К 70-м - 80-м годам XVIII века череда османо-российских войн, а затем отделение и развал Крымского ханства, существенно подорвали влияние и авторитет Порты в Черкесии. Система сдержек и противовесов, в основе которой лежал принцип разделении Западного Кавказа на сферы влияния между Бахчисараем и Стамбулом, рухнула. В это время, Прикубанье, особенно Левобережье, оказалось вне сферы политического влияния как со стороны Российской, так и Османской империй. В регионе возник своеобразный вакуум, в котором все этнические и социально-политические процессы стали развиваться без ранее ощутимого внешнего воздействия и контроля, что привело к резкой активизации отдельных социальных групп внутри горских обществ. «Иллюзия независимости», вполне ощутимая на тот момент, порождала усобицы и конфликты, подталкивая адыгскую знать к набегам и наступлению на права общинников. У шапсугов и натухайцев эта феодальная агрессия не только провалилась, но и обернулась ответным наступлением тфокотлей на права князей и дворян, закончившимся поражением последних. Это привело к изменению этнической ситуации в реально контролировавшихся османами районах Черноморского побережья, куда устремился поток зависимого населения и обедневшего дворянства из «аристократических» племен, причем эта тенденция сохранялась на протяжении первой половины XIX века.
Список используемой литературы:
1. Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты в XVШстолетии. Одесса, 1889. С.222, 224.
2. Челеби Э. Книга путешествия. (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века). Перевод и комментарии. Вып.2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. Составитель и ответственный редактор А.Д. Желтяков. М., 1979. С.46, 49, 51.
3. Весела 3. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XYI^. // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Ч.П. М, 1969. С.127.
4. Зайончковский А. Летопись Кипчакской степи (Теварих-и Дешт-и Кипчак) как источник по истории Крыма. // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Ч.П. М, 1969. С.23.
5. [Главани К.] Описание Черкесии, составленное Ксаверио Главани, французским консулом в Крыму и первым врачем хана в Бахчисарае, 20 января 1724 г. // АБКИЕА. Нальчик, 1976. С. 158.
6. Чирг А. Черкесы в русско-османских отношениях второй половины XVIII в. // Россия и Черкесия (вторая половина XVIII - XIX вв.). Майкоп, 1995. С.47.
7. Klaproth J. Voyage au Mont Caucaseeten Georgie. Pans, 1823.p. 241; Феофилактова Г.М. Кубань в русско-турецких отношениях в 1778-1783 гг. и А.В. Суворов // По страницам истории Кубани (краеведческие очерки). Краснодар, 1993. С.64.
8. Веселовский Н.И. Военно-исторический очерк города Анапы. Пг., 1914. С.12-13.
9. Люлье Л.Я. О торговле с Горскими племенами Кавказа на северо-восточном берегу Черного моря // Живая старина. №2. 1992. Нальчик, 1994. С.116.
10. Смирнов В.Д. Указ.соч. С.224.
11. Там же. С.225.
12. Веселовский Н.И. Указ.соч. С. 12.
13. Люлье Л.Я. Черкессия: Историко-этнографические статьи. Краснодар., 1927. С. 18; Сивер А.В. Некоторые этнические особенности черноморских шапсугов. // Археология и этнография Северного Кавказа. (Сборник научных трудов). Краснодар, 1998. С.376.
