CC BY
53
О. А. Зеленина
• Некоторые аспекты процессуального положения пострадавшего в уголовном судопроизводстве
ные вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009.
29 Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 21-22.
30 Генрих Н.В. Предмет уголовного права: генезис научной мысли и проблемы современной интерпретации. М., 2010. С. 95.
О.А. Зеленина
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ ПОСТРАДАВШЕГО В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
В статье анализируются особенности субъектного состава стороны обвинения, обусловленные публичным характером российского уголовного судопроизводства. Исследуется вопрос процессуальной самостоятельности потерпевшего в досудебном производстве по уголовному делу.
Ключевые слова: процессуальный статус, участник уголовного судопроизводства, пострадавший, потерпевший, процессуальная самостоятельность, государство.
О.А. Zelenina
SOME ASPECTS OF THE VICTIM'S PROCEDURAL POSITION IN THE CRIMINAL PROCEEDINGS
The article analyzes the peculiar features of the prosecution party's subjective composition conditioned by the public nature of the Russian crime proceedings. It investigates the victim's procedural independence in the pre-trial proceedings on the criminal action.
Key words: procedural status, participant of the criminal proceedings, victim, sufferer, procedural independence, state.
Статья 6 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее — УПК РФ) устанавливает назначение уголовного судопроизводства, которое заключается не только в охране и защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, но также в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших вред от преступлений. Утверждая тождество этих задач, законодатель на национальном уровне1 признает ценности, декларируемые международным правовым сообществом2.
В УПК РФ регламентация процессуального положения лица, потерпевшего вред в результате преступления, имеет свои существенные особенности. Помимо того, что указанный субъект в статусе потерпевшего, гражданского истца или частного обвинителя является самостоятельным участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения, он может наделяться процессуальными правомочиями нескольких участников уголовного процесса (например, потерпевший и гражданский истец и т.д.), что усложняет содержание его процессуального статуса. Кроме того, в ходе предварительного расследования пострадавший может пребывать в статусе заявителя или свидетеля, которые не наделены правовыми средствами стороны процессуального спора, что значительно ограничивает про-
© Зеленина Ольга Александровна, 2012
Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса (Санкт-Петербургский университет МВД России); e-mail: [email protected]
цессуальные возможности субъекта в вопросе защиты своих интересов. Вместе с тем в уголовном судопроизводстве правовое состояние пострадавшего, как правило, подвергается процессуальной трансформации, что обусловливается динамикой процессуального статуса, где последующее процессуальное положение пострадавшего есть развитие его предыдущего процессуального состояния и (или) усложнением процессуального статуса пострадавшего, образованного совокупностью правомочий, присущих нескольким самостоятельным участникам уголовного судопроизводства.
С одной стороны, указанные особенности свидетельствуют о законодательном признании существующего диапазона пострадавших интересов и их обеспечении в форме различной нормативной дифференциации процессуального статуса данного субъекта. С другой стороны, такое многообразие правового положения пострадавшего способствует возникновению коллизий в вопросе юридической оценки его фактического состояния.
Отличительной особенностью субъектного состава стороны обвинения является одновременное участие в производстве по делу двух диспаритетных субъектов, представленных, с одной стороны, государством и обществом, с другой — частным лицом, непосредственно пострадавшим в результате преступления. Правовой диспаритет указанных лиц обусловлен публичным характером российского уголовного судопроизводства, устанавливающим преимущество обеспечения интересов государства и общества. Это следует не только из анализа гл. 3 УПК РФ, но и определяется рядом процессуальных правил, устанавливающих доминирующую роль должностных лиц при принятии ряда процессуальных решений по делу3. 2 Необходимо заметить, что государственный интерес, представляемый долж-
? ностными лицами, не существует автономно в уголовном судопроизводстве вви-5 ду того, что вред, причиненный частному лицу, справедливо расценивается как | вред, причиненный обществу, частью которого он является. Таким образом, за-I щита интересов государства предполагает в т. ч. защиту интересов субъекта, непо-
1 средственно пострадавшего от преступления, поскольку последний «составляет» | это государство. Однако тот факт, что содержание процессуального статуса потер-| певшего подчинено процессуальному усмотрению должностного лица, создает не-| однозначную ситуацию, которая заключается в том, что субъект, непосредствен-
2 но пострадавший от преступления, пребывает в состоянии, зависимом от усмо-° трения должностного лица, действующего в интересах государства, которое опо-« средованно4 претерпело вред, причиненный преступлением. Так, Конституцион-
0
| ный Суд РФ в своем постановлении указал, что «специфика уголовно-правовых
1 отношений как особой разновидности публично-правовых отношений, возникаю-1 щих в связи с совершением общественно опасных деяний, обусловливает особен-
0
° ности механизма осуществления судопроизводства по уголовным делам, в рам-¿5 ках которого уголовное преследование лица, предполагаемо виновного в совер-
1 шении такого деяния, его привлечение к уголовной ответственности и возложе-| ние на него мер уголовно-правового воздействия принимает на себя государство
в лице специально уполномоченных органов, потерпевший же при этом выступает лишь в качестве субсидиарного участника на стороне обвинения ... Решение вопросов о возбуждении уголовного дела и его дальнейшем движении, а также о прекращении уголовного дела или уголовного преследования не зависит от волеизъявления потерпевшего — оно предопределяется исключительно обществен-
158
ными интересами, конкретизируемыми на основе требований закона и фактиче-
О.А. Зеленина • Некоторые аспекты процессуального положения пострадавшего в уголовном судопроизводстве
ских обстоятельств дела»5. Вместе с тем мы считаем, что процессуальное доминирование должностных лиц обусловливается не только приоритетом интересов государства и общества, но и тем, что в руках должностных лиц сосредоточены полномочия по руководству уголовным судопроизводством.
Процессуальная самостоятельность потерпевшего традиционно является предметом научных дискуссий, в которых высказывается предложение о предоставлении потерпевшему максимальной (в некоторых случаях — абсолютной или даже приоритетной) процессуальной самостоятельности в ходе производства по уголовному делу. Однако мы убеждены в том, что такие заявления возможны только в результате тщательного анализа правомочий взаимодействующих субъектов в каждом конкретном случае, поскольку не следует полагать, что максимальная процессуальная свобода однозначно оптимизирует процессуальное положение данного участника и уголовно-процессуальную систему в целом.
Проанализируем ситуацию, в которой потерпевший обладает автономной процессуальной самостоятельностью. Наиболее существенным аспектом в данном случае будет являться тот факт, что устранение должностного лица от уголовного преследования предоставит потерпевшему возможность не только самостоятельно инициировать уголовное судопроизводство, но и реализовывать обвинительную функцию в полном объеме. Это означает, что на «плечи» потерпевшего лягут профессиональные обязанности по собиранию доказательств, формулированию обвинения и т.д., т. е. действия, осуществление которых требует наличия специальных знаний, умений и навыков. Однако такие качества, как правило, не присущи потерпевшему, более того, они не должны быть его обязанностью. Профессиональную помощь потерпевшему в осуществлении им обвинительной функции может оказать адвокат, но у потерпевшего не всегда существует для этого материальная возможность, а предоставление потерпевшему права воспользоваться адвокатом по назначению не гарантирует наличие эффективной юридической помощи. Иной вариант решения данного вопроса может предполагать право потерпевшего обратиться в суд с просьбой о содействии в собирании доказательств (по аналогии с ч. 2 ст. 319 УПК РФ). Однако в случае расследования уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения мы будем иметь ситуацию «перекладывания» функции обвинения на деятельность суда, имеющего принципиально иное назначение в уголовном судопроизводстве.
Но и это не все проблемы, с которыми в такой ситуации столкнется законодатель, а впоследствии — и правоприменитель. Следует помнить, что уголовное судопроизводство — та область права, в которой разрешается «вторжение» в область личных конституционно охраняемых прав и свобод иных участников, а это, по нашему мнению, не должно быть правомочием частных лиц, в большинстве случаев «далеких» от юриспруденции. Кроме того, состязательность уголовного процесса предполагает равноправие сторон в процессуальных возможностях, из чего следует вывод, что степень процессуальной самостоятельности потерпевшего в своем содержании должна быть равной процессуальной самостоятельности уголовно преследуемого лица. Таким образом, законодатель будет вынужден наделить подозреваемого, обвиняемого, защитника правом собирать доказательства, в т. ч. путем вторжения в область личных свобод иных участников и т.д., что также недопустимо.
Неоправданное увеличение частного начала в уголовном судопроизводстве отожествляет характер уголовного судопроизводства с природой гражданско-
правового спора, представляющего собой состязание частных интересов. Однако такое обстоятельство противоречит самой сути уголовного процесса как публичной отрасли права, поскольку объектом ее правового регулирования являются отношения, возникающие по поводу деяний, представляющих максимальную опасность для общества, а осуществление производства по делу частными лицами отнюдь не служит гарантией профессионального разрешения уголовно-правового спора. Поэтому мы считаем недопустимым предоставление потерпевшему абсолютной, тем более приоритетной, процессуальной свободы в уголовном судопроизводстве. Вместе с тем мы полагаем целесообразным совершенствование процессуального статуса потерпевшего в направлении его процессуальной автономии, но в обоснованных пределах и исходя из пользы данной свободы для достижения результата в конкретной процессуальной ситуации.
Совместная процессуальная деятельность двух диспаритетных участников обвинения может быть эффективной только в том случае, когда доминирование публичных интересов не ущемляет состояние максимальной правовой защищенности лица, непосредственно пострадавшего от преступления (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ). Решение этой задачи требует от законодателя профессиональной скрупулезности и корректности в вопросе установления процессуальной системы сдержек и противовесов, конечной целью которой должна быть справедливая защита прав и интересов участников уголовного судопроизводства при обоснованном компромиссе интересов разных субъектов, выступающих на одной стороне уголовного процесса. Конфликт субъективных интересов в рамках стороны обвинения неизбежно отразится как на эффективности обвинительной позиции в ходе производства по уго-2 ловному делу, так и на объективности и справедливости итогового решения по делу.
0
fj 1 В частности, Конституция РФ в ст. 52 подчеркивает, что права потерпевших от преступлений и зло-
^ употреблений властью охраняются законом. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня ü 2010 г. № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном
1 судопроизводстве» указывается, что «строгое соблюдение норм, регламентирующих участие потерпевше-1 го в уголовном судопроизводстве, служит важной гарантией реализации лицом, пострадавшим от престу-J пления, своего конституционного права на доступ к правосудию, судебную защиту и компенсацию причи-™ ненного ему ущерба» (Российская газета. 2010. 7 июля).
о 2 Всеобщая декларация прав человека (1948 г.) в ст. 8 устанавливает, что каждый человек имеет право
S на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом. Рекомендация № R (85) 11 Комитета министров Совета Европы «О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса» определяет, ^ что важной функцией уголовного правосудия должно быть удовлетворение запросов и охрана интересов по-S терпевшего, повышение доверия потерпевшего к уголовному правосудию, в связи с чем необходимо в боль-| шей степени учитывать запросы потерпевшего на всех стадиях уголовного процесса, в частности пересмо-
0 треть внутреннее законодательство и практику в соответствии с принципом предоставления потерпевше-¡| му права просить о пересмотре компетентным органом решения о непреследовании или право возбуждать g частное разбирательство (п. 7 разд. I.A. Преамбулы). Особо следует отметить идею, выраженную в Преам-и буле Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью: g «...Миллионам людей во всем мире наносится ущерб в результате преступлений и злоупотребления вла-° стью и что права этих жертв не признаются должным образом. жертвам преступлений и жертвам злоупо-S. требления властью, а также зачастую их семьям, свидетелям и другим лицам, оказывающим им помощь, ^ несправедливо наносится ущерб, телесные повреждения или ущерб их собственности и что, помимо этого,
1 они могут подвергаться лишениям при оказании содействия судебному преследованию правонарушителей S ... подтверждает необходимость принятия национальных и международных мер по обеспечению всеобщего и эффективного признания и уважения прав жертв преступлений и злоупотребления властью» (Резолюция 40/34, принята 40-й сессией Генеральной Ассамблеи ООН 29 ноября 1985 г.) и т.д.
3 Так, УПК РФ содержит ряд оснований отказа в возбуждении уголовного дела и прекращения уголовного дела (уголовного преследования), которые фактически не учитывают мнения пострадавшего от преступления лица (например, деятельное раскаяние, акт об амнистии, смерть подозреваемого или обвиняемого). Здесь же следует отметить и ограниченную процессуальную самостоятельность (их пределов) потерпевшего в суде в случае отказа государственного обвинителя от обвинения. Конституционный Суд РФ в своем постановлении отмечает: «Определяя в рамках своих дискреционных полномочий, применительно 160 к каким предусмотренным уголовным законом деяниям и в какой степени при решении вопроса о возбуж-
Д.С. Хижняк • Источники получения криминалистически значимой информации
дении и последующем осуществлении уголовного преследования подлежит учету позиция лица, в отношении которого такое деяние совершено, федеральный законодатель не должен, однако, придавать этой позиции решающее значение применительно к деяниям, которые хотя и совершаются в отношении конкретных лиц, но по своему характеру не могут не причинять вред обществу в целом, а также правам и интересам других граждан и юридических лиц. Иное означало бы безосновательный отказ государства от выполнения возложенных на него функций по обеспечению законности и правопорядка, общественной безопасности, защите прав и свобод человека и гражданина... и переложение этих функций на граждан» (Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2005 г. № 7-П по делу о проверке конституционности положений частей второй и четвертой статьи 20, части шестой статьи 144, пункта 3 части первой статьи 145, части третьей статьи 318, частей первой и второй статьи 319 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Законодательного Собрания Республики Карелия и Октябрьского районного суда города Мурманска // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. № 28, ст. 2904).
4 Под термином «опосредованно» мы понимаем факт претерпевания государством вреда посредством его причинения частному субъекту, ни в коем случае не оспаривая приоритет государственных интересов.
5 Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2005 г. № 7-П по делу о проверке конституционности положений частей второй и четвертой статьи 20, части шестой статьи 144, пункта 3 части первой статьи 145, части третьей статьи 318, частей первой и второй статьи 319 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Законодательного Собрания Республики Карелия и Октябрьского районного суда города Мурманска.
Д.С. Хижняк
ИСТОЧНИКИ ПОЛУЧЕНИЯ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИ ЗНАЧИМОЙ ИНФОРМАЦИИ О СОВЕРШЕННЫХ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ
В статье представлена классификация источников криминалистически значимой информации о транснациональных преступлениях. Приведены практические примеры использования информации при расследовании. Автором определены достоинства и недостатки использования рассмотренных источников.
Ключевые слова: криминалистически значимая информация, транснациональное преступление, классификация источников, доказательственная информация, ориентирующая информация.
D.S. Khizhnyak
SOURCES OF FORENSIC INFORMATION ON TRANSNATIONAL CRIMES
The article discusses the classification of sources of forensic inrormation on transnational crimes. Practical examples of its use in investigation are given. The author identified advantages and drawbacks of the discussed sources.
Key words: forensic information, transnational crime, source classification, evidential information, orienting information.
Расследование преступлений представляет собой сложный и специфический процесс познания. Все преступления составляют материальные и идеальные источники информации. Вместе они представляют собой информационную систему1.
Исследованию криминалистически значимой информации были посвящены труды многих отечественных ученых: Д.И. Беднякова, Р.С. Белкина, А.И. Вин-
© Хижняк Денис Сергеевич, 2012
Кандидат юридических наук, доцент кафедры методологии криминалистики (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: [email protected]
