CC BY
55
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
73
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ОЦЕНКИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ ЖИТЕЛЯМИ ЧЕЛЯБИНСКОЙ ОБЛАСТИ
(по материалам социологического исследования)
Л. Б. Зубанова
Челябинская государственная академия культуры и искусств, Челябинск
Основой данной статьи стал осуществляемый с 2011 по 2014 годы на кафедре культурологии и социологии Челябинской государственной академии культуры и искусств социологический мониторинг развития художественной культуры Южного Урала, ориентированный на следующие направления в ее осмыслении: оценка значимости и ценности художественного потенциала, наличие и интенсивность выражения художественных запросов аудитории; мотивация обращения и факторы воздействия, провоцирующие активность потребителя; содержательная конкретизация предпочтений; формы и способы удовлетворения художественных интересов со стороны учреждений культуры и искусства и в субкультурной среде; прогностические аспекты бытования художественной культуры в современной реальности.
Ключевые слова: художественная культура, художественный потенциал, социологический мониторинг искусства, предпочтения и запросы аудитории, учреждения культуры и искусства, регион
Введение
В данной статье материал будет представлен в двух ракурсах осмысления: определение общих принципов социологического анализа художественной культуры и фиксация ключевых показателей, характеризующих региональную специфику ее развития на Южном Урале (через оценки опрошенной аудитории).
Стремления исследователей выстраивать стройно-непротиворечивые модели и схемы социологического постижения искусства (сродни знаменитому: «поверить алгеброй гармонию..») Х. Ортега-и-Гассет сравнивал с попытками раскрывать сущность человека через его тень [2. С. 230]. Подобное скептическое отношение, однако, не препятствовало и самому испанскому философу и культурологу представлять авторские социологические воззрения на понимание особенностей восприятия искусства публикой, равно как и не останавливало иных исследователей в постижении противоречивой природы художественной культуры сквозь призму социально-обусловленных конструкций и инструментариев.
Обзор работ по теме
Все многообразие существующих подходов к осмыслению художественной культуры можно классифицировать в зависимости от избираемой «оптики» ее изучения:
- философско-эстетический подход: связан с определением художественной ценности произведений искусства, акцентировкой внимания на проблемах художественного творчества, пониманием художественной культуры как совокупности видов искусства в онтологической перспективе исторического развития, оценкой искусства как способа взаимодействия с миром;
- семиотико-герменевтический подход: ориентирован на интерпретацию всей совокупности объектов художественной культуры как системы смыслонесущих текстов, особый знаково-символический код действительности;
74
ЧЕЛЯБИНСКИМ ГУМАНИТАРИИ 2014 № 1 (26)
- психологический подход: изучение компенсаторно-катарсической функции искусства, акцент на социальных эффектах его воздействия на внутренний мир личности, прочтение аспектов творчества в категориях художественного переживания, адекватности восприятия, мотивационно-поведенческой и эмоциональной вовлеченности индивида в контакт с искусством;
- социологический подход: концентрация на социальных аспектах бытования искусства в жизни общества, рассмотрении художественной культуры как системы создания, распространения (трансляции), потребления и оценки художественных ценностей различными категориями потребителей искусства.
Завершающий данную классификацию подход предполагает опору на структурнофункциональную методологию (Б. Малиновский, А. Радклиф-Браун, Т. Парсонс, Р. Мертон, М. Леви) способствующую рассмотрению объекта как системы, состоящей из элементов, взаимосвязанных друг с другом и выполняющих социально-значимые функции по отношению к обществу как единому целому.
По аналогии и художественная культура предстает в системном видении через фиксацию ее ключевых подсистем и функциональных проявлений. Так, по мысли К. Б. Соколова, художественную культуру следует оценивать в трех подсистемах качества: качества художественной продукции (спектаклей, концертов, кинофильмов, литературных произведений), качества восприятия художественных ценностей потребителями культуры и качества культурного обслуживания (инфраструктуры, обеспечивающей функционирование системы спроса и предложения на художественном рынке) [4].
По справедливому замечанию Ю. Н. Давыдова, по сути, во всем многообразии подходов и концепций, направленных на системное изучение искусства, речь может идти о базовой ориентации исследовательского посыла: на акт творения или на акт восприятия искусства; или, по мысли В. В. Селиванова, представлять искусствоведческую триаду «действительность - художник - произведение искусства» и социологическую: «произведение искусства - публика - действительность» [Цит. по: 6. С. 8]. В первом случае, в центре внимания оказывается содержательно-смысловая интерпретация художественного произведения или замысла его создателя (взгляд, обобщенно трактуемый как искусствоведческий), во втором - «иная» природа произведения: аспект его отражения, проекции на сознание воспринимающей аудитории. Таким образом, нельзя ни согласиться с тем, что художественная жизнь в полном смысле слова (как социальное бытие, система, включающая в себя помимо процессов создания произведения еще и - распространение, потребление, оценку художественного продукта в общественно-коммуникативном контексте) анализируется именно с позиций социально-обусловленного или социологического подхода.
Цель, задачи, материал исследования
Дифференциация в изучении аспектов воздействия художественной продукции на современного потребителя проявляется в субподходах, направленных на выявление художественных интересов, типов поведения в сфере художественной культуры, уровней эстетических потребностей человека; внехудожественных (социальных, профессиональных, демографических, психологических) параметров аудитории, коррелирующих с жанровыми, видовыми, стилевыми, сюжетными предпочтениями потребителя [1].
Социологический аспект изучения художественной культуры региона наделен особым эвристическим потенциалом [7; 8; 9], позволяющим не только фиксировать текущее состояние, но и, через исследование «обратной связи» с различными социально-демографическими группами, прогнозировать тенденции развития художественной культуры в системе «предложение - спрос - предложение» на конкретной территории.
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
75
Полученные результаты и их интерпретация
В представляемых в данной статье результатах социологического опроса на тему: «Художественная культура в оценках аудитории: глобально-локальное измерение» мы будем фиксировать внимание на переплетении указанных измерений:
1. универсальном: оценка художественной культуры населением как значимой подсистемы существования культуры в целом;
2. специфически-региональном: отношение челябинцев к учреждениям культуры и искусства, конкретным коллективам и деятелям региона, оценке интенсивности и содержательной наполненности системы художественного предложения на Южном Урале.
Итак, обратимся к первому блоку информации, обобщающему варианты ассоциативного прочтения культуры населением (таблица 1).
Таблица 1. Ассоциативное восприятие слова «культура»
Категории восприятия: ассоциативная связь понятий
- привычный образ жизни людей, распространенные взгляды 15.3
- сфера, искусства, - театры, музеи, концертные залы, библиотеки 70
- произведения искусства, культурное наследие прошлого и настоящего
— религия, философия, духовные исжа.ния народа, * 27,8
- национальные особенности быта, (жилище, еда,, одежда)
- обряды, традиции, принятые в стране, ее исторические события 35,5
- специфика, национального менталитета, и национального характера. 13.5
- правила, поведения в обществе, этикет 51.3
- информация компьютеры виртуальные контакты
- высокоразвитые мегаполисы, столицы мира.
- со сферой досуга, развлечения, отдыха 1 22.2
- государственные управленческие структуры, культурная политика М
- образованность людей, их творческие способности, 'эрудиция и кругозор
Как видим, для большинства респондентов, именно художественный компонент (прежде всего, - институциональный, связанный с функционированием сети учреждений культуры и искусства) выступает наиболее явной ассоциативной категорией восприятия: так, 71,9 % респондентов понимают культуру как «сферу искусства - театры, музеи, концертные залы, библиотеки», а еще 50,3 % связывают ее с «произведениями искусства, культурным наследием прошлого и настоящего». Такая ситуация, с одной стороны несколько обедняющая содержательно-смысловую трактовку культуры в целом, с другой - может рассматриваться как благоприятная основа выгодного позиционирования художественной культуры, придания ей укрупненного весового значения в оценках аудитории.
Наиболее проблемной видится нам явная дистанция в восприятии культуры и государственных управленческих структур, культурной политики государства (то есть, целенаправленного регулирования происходящих в культуре процессов со стороны соответствующих властных институтов). Данный вывод основывается на результатах распределения, согласно которым соответствующая позиция ответа входит в тройку наименее распространенных выборов - 6,4 % и практически не ассоциируется в сознании населения со словом «культура».
При этом, как можно убедиться из результатов распределения, представление о культуре не связывается и с повседневно-привычными трактовками: так, позиция «привычный образ жизни людей, распространенные взгляды» набирает лишь 15,3 %, что наглядно свидетельствует о вне-обыденности прочтения, зачислении культуры в ранг особого (статусно-событийного) ресурса - духовного (возвышающего) измерения действитель-
76
ЧЕЛЯБИНСКИМ ГУМАНИТАРИИ 2014 № 1 (26)
ности, а не ритуально-повседневных практик привычного существования.
Весьма парадоксальной, в контексте результатов опроса, представляется нам и ситуация ретро-ориентированности сознания населения: несмотря на то, что современная действительность всё чаще трактуется с позиций информационного прогресса, связывается с урбанистической направленностью, лишь 2,6 % опрошенных выбрали ассоциативный контекст видения культуры в привязке к «информации, компьютерам, виртуальным контактам»; и только 5,4 % респондентов отождествляют ее с «высокоразвитыми мегаполисами, столицами мира». Подобная ретро-ориентированность сознания, на наш взгляд, может быть обусловлена феноменом социальной ностальгии, своеобразной тоски по базовым, устойчивым основам жизни, с которыми традиционно отождествляется концепт «культурное наследие». Именно он воспринимается как исторически-проверенный и закрепленный в ценностном смысле «знак качества» - вечное и непреходящее прошлое в противовес быстротечно-изменчивому настоящему и непредсказуемому (а потому и пугающе-нестабильному) будущему. Подтверждением данному положению может выступать и то, что именно позиция: «обряды, традиции, принятые в стране; ее исторические события» занимает четвертое место в рейтинге ассоциативного прочтения слова «культура» (35,5 %).
Тем не менее, возможно и еще одно объяснение ситуации, при которой у большинства респондентов заметен явный разрыв между представлениями о культуре и всем тем, что репрезентирует символы будущего (компьютеры, информация, высокоразвитые мегаполисы и т. д.). Речь в данном случае может идти не столько о том, что культура противопоставляется будущему в значении: «устойчивое прошлое / нестабильное настоящее», сколько объясняться эффектом устаревания самой культуры, в некотором роде лишением ее искомого будущего в восприятии респондентов.
Для прояснения позиции респондентов обратимся к содержательной интерпретации суждений относительно концептов «культурное наследие» и «художественная культура». Позитивное восприятие культурного наследия зафиксировано при ответе на вопрос об определении его миссии и значения в современной культуре (таблица 2).
Таблица 2. Оценка значения культурного наследия, художественного потенциала
Оценка значимости с позиций респондентов %
- важны лично для человека, так как помогают лучше узнать свои традиции, понять самих себя, историю своей страны 52
- помогают продемонстрировать специфику своей страны и ее особенности на фоне других стран и иных культур 34,1
- просто существуют в нашей жизни, без каких-то особых задач 4.5
- практически не "воспринимаются большинством населения, ориентированного на, западные массовые образцы 15
- только отягощают нашу жизнь грузом прошлого, былых заслуг, не особо востребованных в современности 1,5
Как видно из результатов таблицы, лишь незначительный процент ответивших (1,5 %) говорят о культурном наследии и художественном потенциале страны как о невостребованном ресурсе или незначительном элементе настоящего - «просто существуют в нашей жизни, без каких-то особых задач» (4,5 %).
Оценка значения культурного наследия в сознании населения, на наш взгляд, может быть связана как с личностно-значимым уровнем культурно-исторической идентификации: человек оценивает культурное наследие как необходимый ресурс включенности индивидуальной биографии в коллективно-исторический контекст; так и с исторически-презентационным: культурное наследие рассматривается как значимый и уникальный
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
77
ресурс позиционирования достижений собственной страны/культуры на фоне иных. Подобные трактовки культурного наследия, хотя и представляются нами в двухуровневой градации: «индивидуальное/коллективное», тем не менее, не предполагают ценностносмыслового противопоставления, а свидетельствуют лишь о приоритете позиций внутреннего или внешнего отождествления [10]. Так, руководствуясь результатами опроса, зафиксированными в таблице 2, мы можем говорить о том, что для большинства респондентов (52 %) характерно именно индивидуально-личностное самоопределение в понимании культурного наследия, присутствие идентификационного механизма принятия традиций и культурных достижений страны как ресурса, позволяющего понять личную историю в общеисторическом пути государства.
В последующей части изложения результатов опроса мы будем основываться уже на оценках художественного потенциала Южного Урала - специфики развития особенностей конкретной территории, сопоставляя глобальные (общероссийские) и локальные (региональные) условия функционирования сферы художественной культуры.
Общая характеристика художественной культуры Южного Урала предполагала несколько оценочных суждений, отражающих возможные состояния ее функционирования:
- признание устойчиво-стабильного состояния: оценка регионального художественного потенциала с позиций творческого богатства и разнообразия, признания благоприятных условий существования искусства;
- ностальгирующая ориентация признания: положительная характеристика развития художественной культуры в прошлые времена (преимущественно, советское время) при отрицательном оценивании современного состояния;
- указание на демонстрационный эффект псевдо-благополучия: фиксация расхождения между презентацией достижений и реальным состоянием развития художественной культуры региона;
- обезличенная характеристика сферы: отрицание специфических особенностей функционирования региональной художественной культуры, сомнение в ее самобытности, а потому и отсутствие конкретизированной оценки;
- кризисное состояние: указание на творческий кризис, упадок, фиксация негативных последствий развития художественной культуры региона, нахождение ее в состоянии дисбаланса;
- индифферентная позиция: отсутствие суждений вследствие низкой информированности респондентов о процессе и результатах развития художественной культуры.
Как показывают результаты опроса, отраженные в таблице 3, однозначная оценка развития художественной культуры Южного Урала на сегодняшний момент явно затруднена.
Таблица 3. Оценка художественной культуры Южного Урала
Оценка значимости с позиций респондентов %
- художественная культура Южного Урала творчески богата и разнообразна, мы по праву можем ею гордиться 39,8
- художественная культура Южного Урала некогда была элементом гордости, но на сегодняшний день она переживает, увы, не лучшие времена 14,5
- многое говорится о художественной культуре как о «визитной карточке» области, но это больше слова, чем реальная оценка, ее благополучия 10,2
- художественная культура Южного Урала не имеет своей специфики, поэтому ее сложно оценивать и сказать о ней что-то определенное 8,1
78
ЧЕЛЯБИНСКИМ ГУМАНИТАРИИ 2014 № 1 (26)
- художественная культура Южного Урала на сегодняшний день находится в творческом кризисе, состоянии упадка
- я слишком мало знаю о художественной культуре Южного Урала, не могу оценить ее состояние
Несмотря на то, что лидирующее значение в оценках аудитории связывается с фиксацией устойчиво-стабильного и благоприятного развития художественной культуры региона: «художественная культура Южного Урала творчески богата и разнообразна, мы по праву можем ею гордиться» (39,8 %), все же, достаточно четко обозначены приблизительно равные позиции ответов, отражающих мнения респондентов о наличии эффектов «ностальгирующей ориентации признания» (14,5 %), «демонстрационного эффекта псевдо-благополучия» (10,2 %) и индифферентной позиции: «я слишком мало знаю о художественной культуре Южного Урала, не могу оценить ее состояние» (22,4 %). Именно последняя позиция, свидетельствующая о недостаточной включенности респондентов в процессы функционирования региональной художественной культуры (а именно этим и может объясняться низкая информированность и, как следствие, отсутствие суждений по данному поводу) - выступает одним из значимых показателей ее кризисного состояния, ибо именно активная позиция аудитории свидетельствует об эффективности художественной коммуникации, согласованности процессов создания, распространения и потребления художественного продукта.
При ответе на вопрос: «Как бы Вы оценили развитие сферы художественной культуры Южного Урала по отношению к развитию иных сфер?» (Приложение №1, таблица 5), наибольшее число респондентов (33,9 %) считают, что сфера художественной культуры слишком самобытна, чтобы сравнивать ее с какими-то иными подсистемами. С одной стороны, признание такой исключительности может свидетельствовать об особом и во многом эксклюзивном статусе сферы в представлениях аудитории, с другой - подобная «особость» нередко понимается как неконкурентоспособность, а отсутствие оснований для сравнения трактуется населением как изначально проигрышная позиция художественной культуры, предсказуемость любых сравнений не в пользу последней. Неслучайно вариант ответа, связанный с тем, что сфера художественной культуры Южного Урала «заметно проигрывает по всем показателям, не «дотягивает» до уровня развития иных сфер» находится на третьей позиции популярности (13 %), опережая число тех, кто считает, что: «сфера художественной культуры отличается наиболее высокими темпами развития, выгодно характеризует Челябинскую область» (8,9 %).
В обобщенном виде факторы, влияющие на развитие художественной культуры, могут быть объединены нами в несколько групп:
- факторы внешнего государственно-институционального воздействия - стратегический уровень управления: культурная политика государства, финансово-экономическое регулирование сферы и т. п.;
- факторы внутреннего институционально-управленческого воздействия - тактические элементы управления, касающиеся непосредственно менеджмента «на местах», эффективной маркетинговой деятельности учреждений (мероприятий, направленных на PR-раскрутку, пропаганду, рекламу), содержательными аспектами регулирования репертуарной и кадровой политики учреждений культуры и искусства;
- факторы общекультурного «фона» - закрепленное и воспроизводимое в обществе отношение к образцам художественной культуры, авторитет искусства как ценности в сознании большинства населения;
- факторы субъективно-мотивационного воздействия - особенности личностно-индивидуального восприятия искусства и художественной культуры, сформированная (или не сформированная) субъективная потребность в художественно-эстетических занятиях
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
79
и ее последующая реализация конкретным человеком.
Большинство опрошенных склонны определять в качестве основной направляющей силы развития искусства именно внешние (не зависящие от аудитории) факторы: так, 48,7 % респондентов выбрали вариант ответа «финансовая поддержка со стороны государства и спонсоров», а еще 43,8 % - «профессиональный уровень и мастерство творческого состава учреждений культуры и искусства». И хотя третья позиция ответов (27,8 %) связывалась с субъективно-мотивационными проявлениями («отношение аудитории к искусству и культуре»), разрыв между объективными и субъективными факторами - очевиден.
Парадоксальным представляется нам, что наименее значимым фактором, с позиций определения развития искусства, был обозначен: «коммерческий успех художественных мероприятий» (3,8 %). Подобная трактовка свидетельствует о том, что большинство респондентов справедливо оценивают законы развития классического искусства, не сводя творческий успех лишь к принципам экономической рентабельности и последующей коммерческой выгоды. Тем не менее, несколько настораживает то, что актуальные векторы популяризации культуры - PR-продвижение художественных событий, медиа-позиционирование сферы, грамотный и эффективный менеджмент и маркетинговые стратегии учреждений культуры и искусства (всё то, что способно обеспечить успех в современной действительности) - практически не рассматриваются респондентами в качестве значимых рычагов регулирования художественного пространства региона («пропаганда сферы художественной культуры в СМИ, реклама» - 10,9 %; «профессионализм в управлении художественными учреждениями» - 7,4 %).
Такая ситуация может трактоваться двояко: либо, как непризнание со стороны респондентов необходимости становления художественной культуры на «рельсы» современных технологий управления (позиция, содержательно близкая ретро-ориентированному сознанию, утверждающему статус вечного, а потому и свободного от всех актуальных веяний, искусства); либо как невысокая оценка конкретно-адресных (связанных с соответствующими социальными институтами) усилий, направляемых на перевод классического искусства и художественной культуры на актуальные «языки» маркетинговых и PR-коммуникаций.
В таком случае, низкие показатели оценки вышеназванных факторов (PR-продвижение, медиа-раскрутка, эффективный менеджмент и маркетинговая политика учреждений) связываются не с тем, что они не принимаются в рассчет населением как эффективные способы регулирования художественного процесса, а с тем, что неэффективным и неуспешным видится их применение региональными учреждениями культуры и искусства. Таким образом, речь может идти не об идеологической позиции аудитории в отношении искусства как свободного и независящего от законов рыночного регулирования, но о качественной оценке социокультурного менеджмента на конкретной территории - Южном Урале. Подобная ситуация ставит художественную культуру региона в статус несовременной, поскольку именно имиджевая привлекательность и успешность маркетинговых стратегий учреждений оценивается в современной культуре как символ органичной включенности в актуальные процессы функционирования.
Обратимся к конкретизации представлений респондентов в отношении текущего состояния художественной культуры Южного Урала. Большинство опрошенных в целом, вполне позитивно оценивают интенсивность развития сферы художественной культуры региона, выбирая, в качестве наиболее популярного, вариант ответа: «не вполне интенсивно развивается, но весьма стабильно существует - можно найти возможность удовлетворить свои художественные запросы» (43,6 %).
Важным показателем востребованности регионального искусства является осведомленность и интерес к деятельности творческих союзов (композиторов, художников,
80
ЧЕЛЯБИНСКИМ ГУМАНИТАРИИ 2014 № 1 (26)
театральных деятелей), аккумулирующих наиболее яркие и значимые достижения профессионального художественного искусства Южного Урала. Именно данные формы самоорганизации создателей произведений искусства оказывают наиболее мощное воздействие на воспроизводство творческих ресурсов региона, создавая предпосылки для его конкурентоспособности на художественной карте России.
Как видим из результатов, представленных в таблице 4, процент ответов, которые можно было бы отнести к показателям высокой осведомленности, весьма незначителен: «хорошо знаю о творческих союзах, мне интересна деятельность земляков» - 5,6 %; «когда-то давно бывал на мероприятиях творческих союзов» - 8,9 % (таблица 4).
Таблица 4. Осведомленность аудитории в отношении деятельности творческих союзов на Южном Урале
Оценка личной информированности респондентов %
- хорошо знаю о творческих союзах мне интересна, деятельность земляков 5,6
- когда-то давно бывал(а) на мероприятиях творческих союзов
- знаю, что они существуют, но* не в курсе их непосредственной работы Т&и-
- информация о творческих союзах попадалась, но это обрывочные сведения 14,0
- ничего не знаю о творческих союзах, но' было бы интересно узнать о них
- не располагаю никакой информацией и не стремлюсь к ее получению 15,5
Отрадно то, что не так много и тех, кто готов сознательно дистанцироваться от информации, связанной с деятельностью творческих союзов: всего 15,5 % ответивших согласились с вариантом ответа «не располагаю никакой информацией и не стремлюсь к ее получению». Большинство ответов относятся, на наш взгляд, к своеобразной зоне потенциально конструируемого влияния, ибо респондентов можно условно разделить на укрупненные классы: информированные о наличии творческих союзов без конкретизации непосредственной деятельности и художественных достижений (28 %); не располагающие информацией при потенциальном интересе и готовности к ее получению (28,5 %).
Такая ситуация неопределенности, с одной стороны, указывает на недостаточные усилия, осуществляемые государственными органами управления художественной культурой, по популяризации уникальных достижений членов творческих союзов и талантливых земляков, с другой - открывает возможности для грамотной и эффективной региональной культурной политики, ориентированной на создание особого художественного облика края, разделяемого населением, потенциально настроенным на восприятие подобной информации.
Особенностью современных контактов потребителя со сферой художественной культуры и искусства, становится феномен «одомашненного» потребления - переориентация непосредственно-действенных контактов (индивидуальных художественно-эстетических занятий и практик, посещений учреждений культуры и искусства) на созерцательно-пассивные, реализуемыепосредством просмотра медиа-источников (телевидение, Интернет).
Подтверждением этому положению становятся и данные опроса, согласно которым наиболее распространенными формами контактов респондентов со сферой искусства и художественной культуры оказываются: просмотр фильмов, концертов, спектаклей в домашних условиях - по телевизору и Интернету (63 %), чтение книг в печатных и электронных форматах (53,5 %).
С одной стороны, включение художественно-ориентированных занятий в повседневные практики существования индивида, может трактоваться как вполне одобряемое явление - ибо гарантирует определенную устойчивость и воспроизводимость данных кон-
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
81
тактов. С другой стороны, сам характер восприятия художественной продукции, предполагающий художественно-эстетическое воздействие и катарсические практики влияния, определяет необходимость контактов в режиме личностно-эмоциональной сопричастности («лицом к лицу»), живую и действенную коммуникацию создателей, исполнителей и потребителей художественной продукции.
Действенная коммуникация, обеспечиваемая именно фактом присутствия как своеобразным актом событийного включения зрителя, и может формировать особый тип аудитории, органично входящей в художественную жизнь региона (в противовес ее виртуальному заменителю): «Полифункциональная по своему назначению, разножанровая по своей природе, концертная жизнь как определенная совокупность более или менее регулярно происходящих художественных событий, обладает мощным зарядом воздействия на человека, являясь важным средством формирования его художественных потребностей» [3. С. 135].
Именно поэтому, театральная и концертная жизнь региона не может ограничиваться только воспроизведением ее в форматах, генетически не претендующим на первичность. Результаты опроса указывают на то, что включенность в художественную жизнь на уровне поведенческих стратегий (посещений, непосредственного участия в художественных занятиях) пока проигрывает созерцательно-пассивному потреблению искусства в домашних условиях. И хотя, посещение учреждений культуры и искусства занимает третью позицию ответов (30,6 %), в большинстве своем, варианты, предусматривающие активные формы освоения художественно-эстетической жизни (занятия в художественных объединениях и студиях, музицирование, рисование, художественные ремесла и т. п.) не превышают даже пятипроцентного барьера.
Тем не менее, весьма оптимистичной кажется нам ситуация, свидетельствующая о стремлении респондентов вводить художественно-эстетические занятия в жизнь собственных детей (таблица 5). Если согласиться с расхожим представлением о том, что собственным детям можно желать лишь самого лучшего, то авторитет искусства и художественно-эстетических занятий, как необходимой основы социализации личности, - выглядит весьма убедительным.
Таблица 5. Стремление респондентов к введению
художественно-эстетических занятий в жизнь своих детей
Оценка необходимости эстетических занятий в детском возрасте
- для меня очень важно, чтобы мой ребенок интересовался искусством, буду способствовать (уже способствую) его включению в сферу искусства 44,1
- не стремлюсь к этому намеренно, но буду очень радШ, если такое произойдет
- считаю художественные занятия необходимым элементом воспитания, а потому независимо от желания или нежелания ребенка включу занятия искусством в его жизнь 14,о
- вполне достаточно эстетического развития в детских садах и школах, не стоит увеличивать контакты ребенка, с искусством “86“
-- не вижу смысла в подобных занятиях 2,5
Заключение
Таким образом, основываясь на представленных результатах, мы можем говорить о том, что в сознании населения сложился, в целом, благоприятный образ культурно-художественного потенциала, воспринимаемый большинством опрошенных как наиболее значимые и ценные достижения, накопленные в ходе длительного исторического пути существования государства и позволяющие отдельной личности ощущать сопричастность индивидуальной биографии и коллективной культурно-исторической памяти
82
ЧЕЛЯБИНСКИМ ГУМАНИТАРИИ 2014 № 1 (26)
(«связь времен», «родство поколений»). Тем не менее, суммируя результаты ответов по показателям оценки развития художественной культуры конкретной территории -Южного Урала, мы не можем говорить об устойчиво-благоприятном контексте ее восприятия: в целом, не отрицая объективной значимости художественного потенциала для развития культуры, указывается на недостаточно эффективные параметры функционирования учреждений культуры и искусства Челябинской области (как минимум, в сравнении с иными сферами).
Актуальность вопроса о воздействии искусства на аудиторию, факторах приобщения населения к художественному наследию и эстетическим ценностям региональной культуры не ослабевает со временем, а в условиях модернизирующейся современности еще в большей мере усиливается, провоцируя интерес исследователей к проблемам регулирования художественного пространства, осуществления грамотно спланированной и эффективно внедренной культурной политики [5;7;8;9]. И в данной ситуации социологический мониторинг художественного пространства, фиксация предпочтений, потребностей, установок, оценок и мнений населения - рассматривается в качестве комплексной диагностики художественного состояния жизни региона, эффективности взаимодействия учреждений культуры и искусства и публики, оперативной и наглядной симптоматики подобной коммуникации.
Благодарности:
Результаты социологического исследования, иллюстрирующие данную статью, получены автором в рамках исследовательского проекта по программе грантов Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых - МД-6764.2012.6 «Художественный потенциал Южного Урала: региональные тенденции развития культуры».
Список литературы
1. Бетехтин, А. В. Социокультурный потенциал Южного Урала: вызовы времени и ориентиры культурной политики [Текст] / А. В. Бетехтин, Л. Б. Зубанова, С. Б. Синец-кий, М. Л. Шуб ; науч. ред. В. С. Цукерман. - Челябинск : Энциклопедия, 2011. - 280 с.
2. Ортега-и-Гассет, Х. Дегуманизация искусства [Текст] / Х. Ортега-и-Гассет //Самосознание европейской культуры ХХ века: Мыслители Запада о месте культуры в современном обществе. - М. : Политиздат, 1991. - С. 230-263.
3. Синецкая, Т. М. Концерт как отражение художественных интересов населения города (социологический аспект) [Текст] / Т. М Синецкая // Город и культура. - Челябинск : ЧГИИК, 1993. - С. 135-146.
4. Соколов, К. Б. Социальный эффект искусства и культурная политика: распространение и освоение художественных ценностей [Текст] : автореф. дис. ... д-ра филос. наук / К. Б. Соколов. - М. : РИИ, 1993. - 52 с.
5. Флиер, А. Я. Культурология для культурологов : учеб. пособие для магистрантов и аспирантов, докторантов и соискателей, а также для преподавателей культурологии [Текст] / А. Я. Флиер. - М. : Академический проект : Екатеринбург : Деловая книга, 2002. - 492 с.
6. Фохт-Бабушкин, Ю. У. Искусство в жизни людей (Конкретно-социологические исследования искусства в России второй половины ХХ века. История и методология) [Текст] / Ю. У. Фохт-Бабушкин. - СПб. : Алетейя, 2001. - 556 с.
7. Художественная жизнь современного общества [Текст] : в 4 т. / Рос. АН, Гос. ин-т искусствознания М-ва культуры Рос. Федерации; отв. ред. Ю. У. Фохт-Бабушкин. - СПб.
: Дмитрий Буланин, 1997 - Т. 2 : Аудитория искусства в России: вчера и сегодня. - 212 с.
8. Художественная культура и искусство [Текст]: методол. пробл. : сб. науч. тр. / Ле-нингр. гос. ин-т театра, музыки и кинематографии им. Н. К. Черкасова ; сост. В. М. Диа-
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
83
нова. - Л. : ЛГИТМИК, 1987. - 158 с.
9. Человек в мире художественной культуры: Приобщение к искусству: процесс и управление [Текст] / отв. ред. Ю. У. Фохт-Бабушкин. - М. : Наука, 1982. - 110 с.
10. Яковенко, И. Г. Трансформация базовых идентичностей: факторы, тенденции, сценарии [Текст] / И. Г. Яковенко// Современные трансформации российской культуры [Текст] / отв. ред. И. В. Кондаков. - М. : Наука, 2005. - С. 119-134.
SOME ASPECTS OF THE ASSESSMENT OF ART CULTURE INHABITANTS OF CHELYABINSK REGION (on materials of sociological research)
L. B. Zubanova
Челябинская государственная академия культуры и искусств, Челябинск
The sociological monitoring of development of art culture of South Ural which is carried out from 2011 to 2014 on department of cultural science and sociology of the Chelyabinsk state academy of culture and arts focused on the following directions in its judgment became a basis of this article: assessment of the importance and value of art potential, existence and intensity of expression of art inquiries of audience; the motivation of the address andfactors of influence provoking activity of the consumer; substantial specification of preferences; forms and ways of satisfaction of art interests from cultural institutions and art and in the subcultural environment; predictive aspects of an existing of art culture in modern reality.
Keywords: art culture, art potential, sociological monitoring of art, preference and inquiries of audience, cultural institution and art, region.
References
1. Betekhtin, A. V., Zubanova, L. B., Sinetskiy, S. B. and Shub, M. L. (2011), Sotsiokul’turnyy potentsial Yuzhnogo Urala: vyzovy vremeni i oriyentiry kul’turnoy politiki [=Sociocultural potential of the Southern Urals: challenges and landmarks cultural policy]; eds. V. S. Tsukerman, Entsiklopediya, Chelyabinsk, 280 p. (in Russ.).
2. Ortega-i-Gasset, J. (1991), “Degumanizatsiya iskusstva” [=Dehumanization of Art] / J. Ortega-i-Gasset, in: Samosoznaniye yevropeyskoy kul’tury XX veka: Mysliteli Zapada o meste kul’tury v sovremennom obshchestve [=Consciousness of the European culture of the twentieth century Western thinkers about the place of culture in modern society], Politizdat, Moscow, pp. 230-263 (in Russ.).
3. Sinetskaya, T. M. (1993), “Kontsert kak otrazheniye khudozhestvennykh interesov nas-eleniya goroda (sotsiologicheskiy aspekt)” [=Concerto as a reflection of the artistic interests of the population of the city (the sociological aspect)], in: Gorod i kul’tura [Town and culture], CHGIIK, Chelyabinsk, pp. 135-146 (in Russ.).
4. Sokolov, K. B. (1993), Sotsial’nyy effekt iskusstva i kul’turnaya politika: rasprostraneni-ye i osvoyeniye khudozhestvennykh tsennostey; avtoref. dis. ... doktora filos. nauk [=The social effect of art and cultural policy: the spread and development of artistic values ; author. dis. doctor ... philosophy sciences], Moscow, 52 p. (in Russ.).
5. Fliyer, A. Ya. (2002), Kul’turologiya dlya kul’turologov : ucheb. posobiye dlya mag-istrantov i aspirantov, doktorantov i soiskateley, a takzhe dlya prepodavateley kul’turologii [^Jurisprudence for cultural studies: studies. aid for undergraduates and graduate students, doctoral candidates and applicants, as well as for teachers of Cultural Studies], Akademicheskiy proyekt, Delovaya kniga, Yekaterinburg, 492 p. (in Russ.).
6. Fokht-Babushkin, Yu. U. (2001), Iskusstvo v zhizni lyudey (Konkretno-sotsiologicheskiye
84
ЧЕЛЯБИНСКИМ ГУМАНИТАРИИ 2014 № 1 (26)
issledovaniya iskusstva v Rossii vtoroy poloviny XXveka. Istoriya i metodologiya) [=Art in the lives of people (specifically sociological studies of art in Russia in the second half of the twentieth century. History and methodology)], Aleteyya, SPb., 556 p. (in Russ.).
7. Khudozhestvennaya zhizn’ sovremennogo obshchestva (1997), [=Narrative life of modern society], in 4 vol. / Ros. AN, Gos.in-t iskusstvoznaniya M-va kul’tury Ros. Federatsii; otv. red. Yu. U. Fokht-Babushkin, Dmitriy Bulanin, SPb., vol. 2 : Auditoriya iskusstva v Rossii: vchera i segodnya, 212 p. (in Russ.).
8. Khudozhestvennaya kul’tura i iskusstvo (1987) [=Art Culture and Art]: metodol. probl. : sb. nauch. tr.; Leningr. gos. in-t teatra, muzyki i kinematografii im. N. K. Cherkasova; sost. V. M. Dianova, 158 p. (in Russ.).
9. Chelovek v mire khudozhestvennoy kul’tury: Priobshcheniye k iskusstvu: protsess i up-ravleniye (1982) [=Man in the world artistic culture: An introduction to the art: process and management]; otv. red. Yu. U. Fokht-Babushkin, Nauka, Moscow, 110 p. (in Russ.).
10. Yakovenko, I. G. (2005), “Transformatsiya bazovykh identichnostey: faktory, tenden-tsii, stsenarii” [=Transformation of basic identities: factors, trends, scenarios], Sovremennyye transformatsii rossiyskoy kul’tury [=Modern Transformation of Russian culture]; otv. red. I. V. Kondakov, Nauka, Moscow, pp. 119-134. (in Russ.).
