CC BY
246
В соответствии с положениями п. 3 ст. 20 Закона об основных гарантиях «избирательные комиссии обеспечивают реализацию и защиту избирательных прав граждан Российской Федерации». Следуя этой правовой норме, право представителей средств массовой информации осуществлять видеосъемку процесса голосования, в том числе с использованием камер видеонаблюдения, является правом, реализация которого должна обеспечиваться, в том числе и избирательными комиссиями.
В то же время законодатель не обязывает избирательные комиссии самим осуществлять фото-и видеосъемку процесса голосования, процедуры подсчета голосов избирателей. Таким образом, с одной стороны, правом на проведение видеосъемки в день голосования обладают представители средств массовой информации, которые могут присутствовать на избирательном участке в соответствии с требованиями Закона об основных гарантиях, с другой - указанный Федеральный закон не обязывает избирательные комиссии самим осуществлять фото- и видеосъемку процесса голосования, процедуры подсчета голосов избирателей.
Мы попытались проанализировать отдельные положения действующего избирательного законодательства, предусматривающие применение средств видеонаблюдения в избирательном процессе. Подводя итоги, следует отметить, что еще многие вопросы в сфере использования средств видеонаблюдения в избирательном процессе остаются нерешенными: имеются пробелы в правовом регулировании отношений, отдельные правовые нормы, определяющие порядок применения средств видеонаблюдения в помещении для голосования, не согласованы между собой, что существенно снижает эффективность действующего избирательного законодательства.
Примечания
1. Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ (ред. от 16 октября 2012 г.) «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // Российская газета. 2002. 15 июня.
2. Постановление ЦИК России от 27 декабря
2011 г. № 82/635-6 (ред. от 1 марта 2012 г.) «О Порядке видеонаблюдения в помещении для голосования на выборах Президента Российской Федерации 4 марта 2012 года» // Вестник Центризбиркома РФ. 2011. № 23-24.
3. Постановление ЦИК России от 26 сентября
2012 г. № 142/1076-6 «О Порядке применения средств видеонаблюдения и трансляции в помещениях для голосования на выборах и референдумах, проводимых в Российской Федерации. ОРЬ: http://base.consultant.ru/ cons/cgi/onlme.cgi?req=doc;base=LAW;n=136243
4. Парамонов Д, Кириченко В. Методы фальсификации выборов. М.: Южно-Рос. ин-т информ. технологий, 2003. С. 61-64.
5. Постановление Центральной избирательной комиссии РФ от 17 августа 2011 г. № 26/255-6 «Об Инструкции по организации единого порядка установления итогов голосования, составления протоколов избирательных комиссий, определения результатов выборов, получения, передачи и обработки информации с использованием Государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Выборы» при проведении выборов Президента Российской Федерации». URL: http://www.garant.ru/products/ ipo/prime/doc/55072033/
УДК 340.113(470)
Т. Е. Сучкова
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ДЕФИНИЦИИ «ДОЛЖНОСТНОЕ ЛИЦО» В СОВРЕМЕННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В работе автором проводится сравнительный анализ действующего законодательства Российской Федерации с точки зрения использования дефиниции «должностное лицо». Раскрывая тему работы, автор рассматривает легальные понятия должностного лица, их влияние на правоприменительную практику, а также доктринальные толкования существующих в законодательстве определений должностного лица.
In article by the author the comparative analysis of the current legislation of the Russian Federation from the point of view of use of a definition «official» is carried out. Opening an article subject, the author considers legal concepts of the official, their influence on practice, and also the scientific interpretation of definitions of the official existing in the legislation.
Ключевые слова: законодательство, должностное лицо, представитель власти, организационно-распорядительные функции, административно-хозяйственные функции.
Keywords: The legislation, the official, the representative of the power, organizational-administrative functions, administrative functions.
Вопрос понятия «должностное лицо» уже на протяжении длительного периода времени не теряет своей актуальности как с точки зрения теории права, так и с точки зрения правоприменителей.
Анализ действующего законодательства Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на достаточно частое употребление понятия «должностное лицо», содержание его остается весьма неопределенным. Такая расплывчатость в понимании в свою очередь не только не позволяет максимально эффективно использовать соответствующие правовые нормы, но и вызывает определенные трудности в практической деятельности.
© Сучкова Т. Е., 2013
Между тем определение «должностное лицо» активно используется законодателем во многих отраслях российского права. К примеру, А. А. Ани-китин и П. И. Кононов считают, что «термин "должностное лицо", которым обозначается один из видов специальных субъектов правоотношений, является универсальным юридическим термином, используемым практически во всех основных отраслях права и законодательства» [1].
Однако на сегодняшний день нет единого, общепризнанного понятия термина «должностное лицо», применимого ко всем отраслям права и, соответственно, сферам человеческой деятельности, хотя этот вопрос поднимался в отечественной юридической науке уже давно. Так, еще в 1993 г. П. И. Кононовым поднимался вопрос о необходимости и целесообразности законодательного закрепления универсального понятия «должностное лицо»: «...самая главная на сегодняшний день проблема - это выработка единого для всех отраслей права понимания определения должностного лица и законодательное его закрепление» [2].
О необходимости законодательного закрепления единого межотраслевого понятия «должностное лицо» помимо П. И. Кононова высказываются и другие ученые-административисты [3].
При этом общеправовое понятие не может быть подменено понятием «должностного лица», сконструированного для целей какой-либо отдельной отрасли права. С точки зрения А. В. Во-ронкова, «определение должностного лица, сформулированное в УК РФ, неприемлемо для административного права. Оно не совпадает с принятыми в теории административного права, а также в практике административно-правового регулирования подходами к определению субъектного состава рассматриваемой категории лиц. Для административного права, права управления, представляется неоправданным искусственное разграничение понятий "управленческие функции" и "организационно-распорядительные функции", примененное в уголовном законодательстве. Непродуктивными выглядят и попытки заимствования данного определения, сформулированного применительно к охранительному по своей основной направленности уголовному законодательству, для административного права, выполняющего преимущественно функции позитивного регулирования управленческих общественных отношений» [4].
Кроме того, по мнению А. В. Воронкова, не может быть использовано для применения в ходе административно-правового регулирования определение «должностного лица», данное для целей местного самоуправления, поскольку «.оно сосредоточивает внимание на сравнительно узкой группе субъектов управления, а характер и объем
присущих им в качестве должностных лиц "организационно-распорядительных функций" в этом определении не раскрывается» [5].
В связи с этим абсолютно оправданной, на наш взгляд, является точка зрения, согласно которой «следующим шагом в нормотворчестве должно стать формирование единого общеправового понятия должностного лица. Его концепция видится в разработке определения, представляющего собой собирательную конструкцию по содержанию, которое станет основой, позволяющей раскрыть понятие должностного лица применительно к конкретной сфере деятельности (публичной или частной) и с учетом специфики соответствующей отрасли права» [6].
В современном административном законодательстве России определение должностного лица закреплено в примечании к ст. 2.4 КоАП РФ: «Под должностным лицом в настоящем Кодексе следует понимать лицо, постоянно, временно или в соответствии со специальными полномочиями осуществляющее функции представителя власти, то есть наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся в служебной зависимости от него, а равно лицо, выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных организациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации. Совершившие административные правонарушения в связи с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций руководители и другие работники иных организаций, а также лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, несут административную ответственность как должностные лица, если законом не установлено иное» [7].
Анализируя данное определение, можно сделать вывод, что законодатель к должностным лицам относит субъектов, которые, во-первых, наделены внешневластными распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся в служебной зависимости от них, во-вторых, лиц, выполняющих организационно-распорядительные функции и, в-третьих, лиц, выполняющих административно-хозяйственные функции.
Данные три критерия, характеризующие, с точки зрения законодателя, должностное лицо, применимы не только к тем, кто осуществляет служебную деятельность в сфере государственной и муниципальной службы, когда под государственной понимается и государственная гражданскую, и военная, и правоохранительная служ-
ба [8]. Местом функциональной принадлежности должностных лиц могут быть и иные органы государственной власти или местного самоуправления, а также деятельность в государственных и муниципальных организациях.
При этом руководители и другие работники, выполняющие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в иных организациях (например, в коммерческих и некоммерческих организациях), к должностным лицам не относятся.
По смыслу закона, не являются должностными лица, не наделенные полномочиями «представителя власти»: они признаются таковыми только тогда, когда встает вопрос о привлечении их к административной ответственности.
Это правило относится также и к индивидуальным предпринимателям, осуществляющим предпринимательскую деятельность без образования юридического лица: при выполнении организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций они, как правило, приравниваются к должностным в целях привлечения их к административной ответственности. Исключением являются административные правонарушения, предусмотренные гл. 16 КоАП РФ «Административные правонарушения в области таможенного дела (нарушение таможенных правил)», при совершении которых в соответствии с примечанием к ст. 16.1 КоАП РФ лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, несут административную ответственность как юридические лица.
Несмотря на наличие указанных признаков, позволяющих определить «относимость» или «неотносимость» лица к категории должностных лиц, действующее административное законодательство не содержит положений, раскрывающих значение каждого из указанных признаков должностного лица.
Безусловно, заслуживает внимания стремление законодателя в ст. 2.4 КоАП РФ уточнить, что является осуществлением функций представителя власти: «распорядительные полномочия в отношении лиц, не находящихся в служебной зависимости от него». Однако дальнейшего разъяснения распорядительных полномочий административное законодательство не содержит.
Таким образом, на сегодняшний день неясно, что следует понимать под распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся в служебной зависимости, организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями.
Отсутствие легального толкования этих положений применительно к административному законодательству способствовало созданию различных доктринальных толкований.
Так, А. А. Аникитин и П. И. Кононов к функциям должностных лиц, реализующих от имени государства или муниципального образования властные полномочия, относят «властные полномочия, связанные с осуществлением контроля и надзора, применением мер принуждения, изданием административных актов в отношении не подчиненных им субъектов» [9].
С точки зрения Ю. М. Козлова, «к административно-распорядительным функциям относятся такие, как руководство коллективом, расстановка и подбор кадров, поддержание дисциплины, применение мер поощрения и дисциплинарной ответственности к подчиненным, а к административно-хозяйственным - полномочия по управлению и распоряжению имуществом и денежными средствами, находящимися на балансе и банковских счетах организаций и учреждений, и иные действия» [10].
По мнению других авторов, организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции - это полномочия «совершать в пределах своей компетенции властные действия, имеющие юридически значимые последствия (например, издавать правовые акты, давать обязательные указания, нанимать и увольнять работников, управлять государственным имуществом, распоряжаться денежными средствами)» [11].
Итак, налицо отсутствие единообразного толкования признаков должностного лица применительно к определению, данному в ст. 2.4 КоАП РФ. В данной ситуации, на наш взгляд, использование понятия «должностное лицо» в правоприменительной практике становится затруднительным, особенно в целях привлечения к административной ответственности, а также не позволяет использовать данное понятие как общеправовое, допустимое к применению всеми отраслями права.
На это отсутствие четких разъяснений признаков понятия «должностного лица» указывали ученые-административисты еще десять лет назад, практически сразу после опубликования действующего Кодекса. Например, по мнению Ю. М. Козлова, «руководствоваться же тем, что под должностным лицом следует понимать любое лицо, занимающее определенную должность, неправомерно. "Размытость" его понимания неизбежно приведет к тому, что любой служащий понесет повышенную административную ответственность, которая установлена для ограниченного круга работников» [12].
Наряду с административным правом определение должностного лица формулирует уголовное законодательство. Согласно примечанию к ст. 285 УК РФ «должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осу-
ществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации» [13].
Данное определение должностного лица распространяется только на статьи гл. 30 УК РФ, посвященной должностным преступлениям, о чем законодатель говорит в самом тексте указанного примечания, и не может быть распространено на другие главы Кодекса. Перечень признаков должностного лица, в соответствии с приведенным выше понятием, носит исчерпывающий характер. Это, во-первых, функции представителя власти, во-вторых, организационно-распорядительные, в-третьих, административно-хозяйственные функции и, в-четвертых, что, на наш взгляд, является очень важным, все вышеперечисленные функции осуществляются в органах государственной или муниципальной власти, государственных и муниципальных учреждениях либо в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.
Одновременно в примечании к ст. 201 УК РФ дается определение лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации и не являющихся должностными лицами. К признакам этих субъектов преступления относятся организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением.
Примечательно, что введение в УК РФ одновременно двух норм, предусматривающих ответственность за совершение преступлений в управленческой сфере, поставило точку в длительном споре относительно признаков, присущих должностному лицу. На смену формальному подходу, утверждавшему, что само занятие должности вне зависимости от характера деятельности дает основания причислять любого служащего к должностным лицам [14], пришло стремление формулировать определение должностного лица через закрепление его функциональных характеристик [15].
При сравнении определений, данных в примечаниях к ст. 285 УК РФ и ст. 201 УК РФ, видна схожесть таких признаков, как наличие в деятельности организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий.
С другой стороны, налицо два основополагающих критерия, на основании которых законо-
датель отграничивает должностных лиц от недолжностных.
1. Должностные лица, в соответствии с уголовным законом, осуществляют деятельность в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях либо проходят службу в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ.
2. Помимо организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций должностные лица наделяются правом осуществлять функции представителя власти вне зависимости от способа (например, выборной является эта должность или по назначению) и сроков наделения властными полномочиями (постоянно, временно или по специальному полномочию реализуются внешневластные функции).
На основании этого критерия происходит отграничение должностного лица от служащих, выполняющих исключительно технические или обеспечительные функции.
Большое значение для правоприменения имеет тот факт, что в уголовно-правовой науке имеет место стремление разъяснить те признаки должностного лица, которые сформулированы в примечании к ст. 285 УК РФ.
Такое разъяснение содержания рассматриваемых признаков должностного лица содержится в постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» [16].
В соответствии с данным Постановлением к исполняющим функции представителя власти следует относить лиц, наделенных правами и обязанностями по осуществлению функций органов законодательной, исполнительной или судебной власти, а также исходя из содержания примечания к ст. 318 УК РФ, иных лиц правоохранительных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, организациями, учреждениями независимо от их ведомственной принадлежности и форм собственности.
Помимо указанного постановления, разъяснение функций представителя власти, характеризующих должностное лицо, в целях его отграничения от лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях, сформулировано в постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» [17]. В данном
постановлении также говорится о распорядительных полномочиях в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, а также о праве принимать решения, обязательные для исполнения.
Однако ни в том, ни в другом случае нет разъяснений того, что следует понимать под распорядительными полномочиями. Не раскрывая содержания данного вида деятельности, Пленум ВС РФ пошел по пути перечисления тех лиц, которых, по его мнению, следует относить к представителям власти [18].
Разъяснение организационно-распорядительных функций также дается не путем формулирования понятия, а методом перечисления отдельных видов действий, связанных с организацией работы коллектива государственного органа, государственного или муниципального учреждения (его структурного подразделения) или находящихся в служебном подчинении отдельных работников (руководство коллективом, расстановка и подбор кадров, организация порядка прохождения службы, применение мер поощрения или награждения, наложение дисциплинарных взысканий и т. п.).
Точно так же путем перечисления, не формулируя понятие, дается разъяснение административно-хозяйственных функций. Это управление и распоряжение имуществом и(или) денежными средствами, принятие решений о начислении заработной платы, премий, осуществление контроля за движением материальных ценностей, определение порядка их хранения, учета и контроля за их расходованием. А. В. Бриллиантов определяет этот вид функций как «права и обязанности лица, которыми оно наделено в организации для управления ее деятельностью или деятельностью ее структурного подразделения, заключающиеся в возможности принимать решения или давать указания, обязательные для исполнения лицами, находящимися в подчиненности, осуществлять контроль в сфере управления или распоряжения имуществом, денежными средствами или услугами организации» [19].
Такие разъяснения, на наш взгляд, оставляют слишком широкие возможности для толкования правоприменителем. Этим можно объяснить тот факт, что в науке уголовного права говорится об организационно-распорядительных функциях как о функциях, связанных с управлением людьми, а административно-хозяйственными называются функции по распоряжению и управлению имуществом [20].
Кроме того, нельзя не согласиться с Р. С. Джинджолией, который считает, что «для теории и практики правоприменительной деятельности принципиально важное значение имеет определение юридической природы разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам применения уголовно-правовых норм и степени обязательности таких разъясне-
ний» [21]. С точки зрения В. Ткаченко, «практика толкования закона Пленумом Верховного Суда РФ вызывает сомнения» [22], поскольку в соответствии с п. 1, 2 ч. 4 ст. 14 Федерального конституционного закона Российской Федерации от 7 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» этот орган судебной власти наделен полномочиями давать разъяснения по вопросам применения законодательства РФ и использовать право законодательной инициативы по вопросам его ведения [23].
Более того, в соответствии со ст. 126 Конституции РФ Верховный Суд РФ наделяется правом осуществлять надзор за деятельностью судов общей юрисдикции и давать разъяснения по вопросам судебной практики [24]. Это же положение содержится в п. 5 ст. 19 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» [25]. Иными словами, толкования уголовного закона Пленумом Верховного Суда РФ не имеют обязательной силы [26], поскольку призваны только «служить ориентиром для правильного, единообразного и справедливого применения уголовного закона» [27].
Поэтому, несмотря на существование точки зрения о возможности толкования с целью конкретизации оценочных категорий [28], содержащихся в уголовном законе, следует признать, что «будучи соответствующим образом истолкованы в руководящих положениях Пленума Верховного Суда РФ, оценочные категории. не превращаются в формально-определенные» [29].
Итак, учитывая вышесказанное, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ относительно функций, характеризующих должностное лицо, носят исключительно рекомендательный, а не нормативный характер.
Наличие законодательно закрепленного определения понятия представителя власти, содержащееся в примечании к ст. 318 УК РФ, также не позволяет уяснить содержание данной дефиниции, поскольку, раскрывая понятие «представитель власти» как один из признаков должностного лица, законодатель использует при разъяснении термин «должностное лицо».
То есть определение должностного лица и определение понятия «представитель власти» замыкаются на тождественных понятиях, а с логической точки зрения такое конструирование определений является недопустимым, так как сущность понятий, которые поясняются посредством друг друга, в конечном счете так и остается неясной. С этой точки зрения трудно не согласиться с Н. В. Богуславской, считающей такое дефинирование в законодательстве нецелесообразным [30]. Такого же мнения относительно недостаточной полноты и точности понятия представителя власти в ст. 318 Уголовного кодекса РФ придерживаются и другие ученые [31].
Таким образом, в уголовном законодательстве так же, как и в анализируемом выше административном законодательстве, не содержится не вызывающих сомнений законодательно закрепленных признаков должностного лица. Это усложняет не только использование понятия «должностное лицо» при привлечении к уголовной ответственности в соответствии с гл. 30 УК РФ, но и делает затруднительным отграничение должностных лиц от лиц, осуществляющих управленческие функции в коммерческих и некоммерческих организациях, не являющихся органами государственной власти или органами местного самоуправления.
Наряду с приведенными выше примерами понятие должностного лица содержится и в других нормативно-правовых актах.
В соответствии с ч. 2 ст. 130 Конституции РФ местное самоуправление осуществляется через выборные и другие органы местного самоуправления [32]. Во исполнение этого положения в Российской Федерации принят ряд законодательных актов, регулирующих сферу муниципальных правоотношений.
Принятый в 2007 г. Закон «О муниципальной службе в РФ» [33] понятия «должностное лицо» не содержит, концентрируясь в гл. 2 исключительно на характеристиках должностей муниципальной службы.
Однако Закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в ст. 2 содержит следующие определения: «Должностное лицо местного самоуправления - выборное либо работающее по контракту (трудовому договору) лицо, выполняющее организационно-распорядительные функции в органах местного самоуправления и не относящееся к категории государственных служащих; выборное должностное лицо местного самоуправления - должностное лицо местного самоуправления, избираемое на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании на муниципальных выборах либо представительным органом муниципального образования из своего состава или на сходе граждан, осуществляющем полномочия представительного органа муниципального образования, и наделенное собственными полномочиями по решению вопросов местного значения» [34].
Согласно данному определению к должностным лицам местного самоуправления законодатель относит лиц, которые, либо, не являясь государственными служащими, являются работниками органов местного самоуправления и обладают организационно-распорядительными полномочиями в органах местного самоуправления, либо избраны на должность в органы местного самоуправления и наделены организационно-рас-
порядительными полномочиями в соответствии с уставом муниципального образования.
При этом и в том и в другом случае деятельность должностных лиц местного самоуправления ограничена исключительно осуществлением организационно-распорядительных полномочий, и данное определение может быть отнесено ко всем служащим органов муниципального самоуправления. При этом данное определение имеет весьма узкую направленность, поскольку предназначено для целей муниципального законодательства.
Признаком, характеризующим функциональное значение должностного лица исполнительного органа местного самоуправления, исходя из определения, данного в Законе, следует считать наличие у него организационно-распорядительных полномочий, тогда как выборное должностное лицо местного самоуправления наделяется собственными полномочиями по решению вопросов местного значения.
Отсутствие разъяснений понятия «организационно-распорядительные полномочия должностного лица местного самоуправления» в законодательстве не позволяет правоприменителю ясно и четко представлять весь объем функций, возложенных на такое лицо. Обращение в этом случае к разъяснениям понятия «организационно-распорядительные функции должностного лица», которые содержатся в постановлениях Пленума ВС РФ от 16 октября 2009 г. № 19 и от 10 февраля 2000 г. № 6 [35], не устранит существующую неясность по двум причинам.
Во-первых, в силу рекомендательного характера данных разъяснений, о чем нами было сказано выше, а во-вторых - понятия, изложенные в Законе, предусмотрены для целей муниципального законодательства, поэтому, при отсутствии единого общеправового понятия должностного лица, такие разъяснения должны быть даны применительно к отношениям, регулируемым муниципальным законодательством.
Кроме того, приведенные выше определения могут быть использованы применительно ко всем случаям, связанным с деятельностью должностных лиц местного самоуправления, но при необходимости привлечения муниципальных служащих к административной и уголовной ответственности правоприменителю следует исходить из определений должностного лица, закрепленных в УК РФ и КоАП РФ.
Таким образом, существование в Законе «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» дефиниций «должностное лицо местного самоуправления» и «выборное должностное лицо местного самоуправления» ни в коей мере не способствует прояснению содержания понятия «должностное лицо», так как при использовании определения не раскрывается со-
держание признаков, характеризующих дефиницию «должностное лицо».
На наш взгляд, решением данной проблемы могло бы стать создание межотраслевого единого понятия «должностное лицо» с законодательным разъяснением содержания признаков, характеризующих данную дефиницию.
Это уберегло бы в ходе правоприменения как от необоснованного расширения перечня лиц, привлекаемых ко всем видам юридической ответственности в качестве должностных, так и позволило бы при четкой конкретизации признаков, характеризующих должностное лицо, самим лицам, имеющим этот статус, ясно представлять те требования, которые они должны неукоснительно соблюдать.
Примечания
1. Аникитин А, А,, Кононов П. И. Должностные лица в административных правоотношениях: понятие и виды // Полицейское право: науч.-практ. журн. 2007. № 1(9). С. 17-21.
2. Кононов П, И, Административная ответственность должностных лиц: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1993. С. 53.
3. Старилов Ю, Н, Курс общего административного права: в 3 т. Т. II: Государственная служба. Управленческие действия. Правовые акты управления. Административная юстиция. М.: Изд-во НОРМА (Изд. группа НОРМА-ИНФРА • М), 2002. С. 104; Бодрова Н, В, Административная ответственность должностных лиц: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С. 24; Кычков В, И, К вопросу о понятии должностного лица таможенных органов // Ученые записки СПб. филиала РТА. 2001. № 3. С. 48-60.
4. Воронков А, В, Понятие должностного лица в административном праве // Правоведение. 1999. № 1. С. 64.
5. Там же. С. 59-60.
6. Административное право: учеб. / под ред. Л. Л. Попова. М., 2007. С. 309.
7. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. ФЗ № 195-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
8. Федеральный закон от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ «О системе государственной службы в РФ» (принят ГД ФС РФ 25.04. 2003) // СЗ РФ. 2003. № 22. Ст. 2063.
9. Аникитин А, А,, Кононов П, И, Указ. соч.
10. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / под ред. Ю. М. Козлова. М.: Юристъ, 2002. URL: http:// http:// mnogoraznogo.com/books_standard_act_comments/106/ 13849.html
11. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях. 5-е изд., пе-рераб. и доп. / под общ. ред. Е. Н. Сидоренко. М.: ТК Велби: Изд-во Проспект, 2006. URL: http:// mmediagroup.ru/kommentarii-k-koap-rf/25/
12. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях.
13. Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996 ФЗ № 63-ФЗ // СЗ РФ. 17.06.1996. № 25. Ст. 2954.
14. Жижиленко А, А, Должностные преступления. М., 1923. С. 5; Кожевников М, Ааговиер Н,
Должностные преступления и борьба с ними. М., 1926. С. 41-42.
15. Аысов М. Д. Ответственность должностных лиц по советскому уголовному праву. Казань, 1972. С. 21; Трайнин А. Н. Должностные и хозяйственные преступления. М., 1938. С. 11; Кириченко В. Ф. Ответственность за должностные преступления по советскому уголовному праву. М., 1956. С. 32.
16. Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» // ВВС РФ. 2009. № 12. С. 27.
17. См.: ВВС РФ. 2000. № 4. С. 5.
18. См.: п. 2. постановления Пленума ВС РФ от 10.02.2000 г. № 6.
19. Бриллиантов А. В. К вопросу о понятии должностного лица // Российский следователь. 2001. № 6. С. 30.
20. См.: Уголовное право России: учеб. для вузов: в 2 т. Т. 2. Особенная часть / под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М.: Изд-во НОРМА, 1998.
21. Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности / Р. С. Джин-джолия; под ред. А. А. Магомедова. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2004. С. 189-190.
22. Ткаченко В. Толкование закона по делам об убийствах // Законность. 2000. № 9. С. 44.
23. Федеральный конституционный закон Российской Федерации от 7 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2010. № 7. Ст. 898.
24. Конституция Российской Федерации // Российская газета. 1993. 25 дек.
25. Федеральный конституционный закон Российской Федерации от 31 декабря 1996 г. «О судебной системе Российской Федерации» № 1-ФКЗ (принят ГД ФС РФ 23.10.1996 ) // СЗ РФ. 1997. № 1. Ст. 1.
26. Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности. С. 191.
27. Там же. С. 194.
28. См.: Алексеев С. С. Социальная ценность права в советском обществе. М., 1971. С. 120.
29. Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности. С. 194.
30. Богуславская Н. В. Должностное лицо как субъект преступления: дис. ... канд. юрид. наук. Рязань: Акад. права и управления Мин-ва юстиции РФ, 2003. С. 105.
31. См., например: Аснис А. Я. Проблемы совершенствования действующего уголовного законодательства об ответственности за служебные преступления // Российский судья. 2005. № 5. С. 44-46.
32. Конституция Российской Федерации.
33. Федеральный закон от 02 марта 2007 г. № 25-ФЗ «О муниципальной службе в Российской Федерации» (принят ГД ФС РФ 07.02.2007) // СЗ РФ. 2003. № 10. Ст. 1152.
34. Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» (принят ГД ФС РФ 24.09.2003) // СЗ РФ. 2003. № 40. Ст. 3822.
35. Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» // ВВС РФ. 2000. № 4. С. 5.
