CC BY
64
УДК 711.4.03
Д.С. ШЕМЕЛИНА, аспирант,
НГАХА, Новосибирск
НЕИЗВЕСТНЫЙ ПРОЕКТ 1745 г. ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ ЛИНИИ НА АЛТАЕ1
В статье рассматривается неизвестный нереализованный проект оборонительной линии на Алтае, созданный в период роста напряжения вокруг Джунгарского ханства в 40-е гг. XVIII в. Установлена точная датировка проекта - 1745 г. Представлены результаты графоаналитического сравнения типовых планов, входивших в состав проекта, с проектами бастионных укреплений, представленными в трактате великого французского военного инженера Себастьяна Вобана «Истинный способ укрепления городов» («Veritable maniere de fortifier de Mr. de Vauban», 1685 г.).
В XVIII в. владения России в Южной Сибири граничили с независимым государством западномонгольских феодалов - Джунгарским, или Ойратским ханством. Русско-джунгарские отношения в то время определялись вопросами взаимной торговли, возвращения пленных и перебежчиков, сбора ясака. Наиболее острыми были противоречия по территориальному определению. Обе стороны предпринимали попытки решить эту проблему мирным путем. Тем не менее взгляды на территориальный вопрос правителя Джунгарии Галдан-Цэрэна были неизменны, и переговоры так и остались незаконченными вплоть до гибели Джунгарского ханства в 1758 г. Как отмечает в своей работе И.Я. Златкин, «земли, на которые претендовали ойратские феодалы, тянулись на 1 тыс. км вдоль Иртыша и включали на одном конце Усть-Каменогорск, на другом - Омск и всю Барабинскую степь, через которую проходил единственный в то время сухопутный тракт из центральных областей России в Восточную Сибирь и Забайкалье. Естественно, что правящие круги России никак не склонны были идти на уступки в этом вопросе» [8, с. 384-385]. Кроме того, сильное беспокойство российских властей вызывали казахско-ойратские разногласия и обострение взаимоотношений Джунгарии с маньчжурскими феодалами, установившими своё господство в Китае еще в 1644 г.
В этих условиях правительство России было заинтересовано «в сохранении независимого ойратского государства как козыря в борьбе за укрепление своего влияния и своих позиций в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке», но в то же время видело «в Джунгарском ханстве и опасную силу, претендовавшую на господство в Южной Сибири, стремившуюся ликвидировать возникшие там русские горнорудные предприятия, города и другие опорные пункты» [Там же, с. 378]. «... Двойственное отношение России к ойратскому государству имело своим результатом исключительно внимательное, систематически организованное русскими властями наблюдение за происходящими в нем событиями. Оренбург и Тобольск стали главными пунктами этого наблюдения, куда стекался весь поток информационных материалов из Джунгарии и о Джунгарии» [8, с. 427].
1 Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда в рамках проекта № 08-04-65402а/Т.
© Д.С. Шемелина, 2008
Из фактов, изложенных в работах И.Я. Златкина [8] и Ю.С. Булыгина [2], а также в статье С.Ю. Исупова [9], видно, что напряжение вокруг Джунгарского ханства в 40-е гг. XVIII в. продолжало нарастать. В данных обстоятельствах значительное беспокойство России доставляло то, что в это время практически для всех ее пограничных укреплений на юге Западной Сибири была характерна малочисленность гарнизонов и нехватка вооружения [2, 9]. Осложнение геополитической ситуации в Южной Сибири вызывало необходимость в изменении военно-инженерной политики Российской империи. Правительство воцарившейся императрицы Елизаветы принимает ряд срочных мер. Особенно это касалось Алтая, где были сосредоточены богатейшие месторождения полиметаллических руд, богатых серебром и золотом [9].
В 1741 г. Сенат и Военная коллегия рядом указов потребовали от Сибирской губернской канцелярии передислоцировать из внутренних уездов губернии в пограничные районы как можно больше регулярных войск для обеспечения безопасности границ. В 1744-1745 гг. на совместных заседаниях Сената, Военной и Иностранной коллегий утверждается создание Сибирского регулярного корпуса [9]. Летом 1744-1745 гг. из европейских губерний России начинается передислокация Ширванского, Нотенбургского пехотных, Луцкого, Олонецкого и Вологодского драгунских полков во главе с генерал-майором И.И. Киндерманом, ставшим главным командиром отдельного Сибирского корпуса в 1745-1752 гг. В самой Сибири формируется ещё два гарнизонных пехотных полка. Размещённые в порубежных районах, войска И.И. Киндермана и переведённые тыловые сибирские гарнизонные полки должны были стать гарантом успешной реализации новой военно-инженерной стратегии Российской империи в Сибири и надёжным прикрытием для подготовки вступления линейного строительства на Алтае в качественно новый этап [2, 9]. Свидетельством перехода его в новое качество были предложения оренбургского и сибирского губернаторов И.И. Неплюева и А.И. Сухарева, одобренные на тех же заседаниях 1744-1745 гг. Сенатом, Военной и Иностранной коллегиями. «Их проекты, помимо всего прочего, предполагали широкомасштабное строительство укреплённых пограничных линий с многочисленными гарнизонами и мощной артиллерией» [9].
Мы предполагаем, что частью этих предложений мог быть проект, обнаруженный нами в фондах Российского государственного архива военноморского флота [15], который мы относим к 1745 г. Отметим, что ссылок на данный проект, а также какого-либо его анализа в литературе нами обнаружено не было. В то же время здесь необходимо сказать о работах Н.Л. Крашенинниковой [11] и И.Л. Бусевой-Давыдовой [3]. В статье Н.Л. Крашенинникова упоминает серию типовых проектов из собрания РГАВМФ. Мы предполагаем, что эти материалы являются копиями материалов, составляющих проект 1745 г. Об этом говорит сходство типовых планов, 6-, 5-, 4-бастионных крепостей и редута, приведенных автором в статье [11], и типовых планов из проекта 1745 г., а также совпадение на чертежах подписей инженера капитан-поручика Петра Горихвостова и инженера капитана Сергея Плаутина. Интересно, что материалы Н.Л. Крашенинниковой (РГАВМФ, ф. 3, оп. 23, д. 969) предшествуют по архивной описи материалам проекта 1745 г. (РГАВМФ,
ф. 3, оп. 23, д. 970). При анализе материалов д. 969 Н.Л. Крашенинникова отмечает отсутствие их датировки и предполагает, что они относятся к 40-50-м гг. XVIII в. Действительно, датировки отсутствуют и непосредственно на планах в д. 970. Но между д. 969 и д. 970 есть существенное различие, позволившее нам установить точную дату создания этих планов.
Дело в том, что проект 1745 г. включает карту с обозначенной на ней датой. На карте представлена трассировка пограничной линии «Российского владения з Зенгорским» «от города Кузнецка до Телецкого озера чрез Колы-вано-Воскресенские Демидова заводы до Усть-Каменогорской Семипалатной крепостей». При этом типовые проекты крепостей, о которых говорилось выше, выступают как приложение к этой карте в виде альбома чертежей. На линии с помощью соответствующих условных обозначений указаны местоположения 6-, 5-, 4-бастионных крепостей. Рядом с каждой условно обозначенной на карте крепостью указаны литеры, адресующие к соответствующему проекту в альбоме. Эти проекты фактически представляют собой вариант применения типовых проектов 6-, 5-, 4-бастионных крепостей и редута в конкретных условиях местности. Типовые проекты также представлены в альбоме. Применение редутов по линии предполагалось осуществлять цепочками. Редуты условно обозначались на карте не литерой, а номером, соответствующим номеру участка границы, на котором они должны были располагаться. Типовой проект редута также был представлен в альбоме, но без варианта его применения на местности.
Следует отметить крайнюю условность и механистичность предложенной в проекте трассировки пограничной линии, которая представляет собой прямолинейные участки границы, практически полностью игнорирующие условия гористого рельефа алтайской местности, и лишь некоторые участки учитывают изгибы русл рек. По всей видимости, использование такого подхода связано с разработкой данного проекта не на месте, а в центре, с удаленностью непосредственных авторов проекта от территории, для которой велась его разработка.
Добавим, что такой схематичный и механистичный характер проекта 1745 г. вполне согласовывался с дедуктивным методом Декарта. Актуальность этого метода ввиду культурно-исторической обусловленности продолжала сохраняться для научно-технической и проектной сферы человеческой деятельности в XVIII в., как продолжает сохраняться до сих пор. Этот метод наиболее удачно позволял решить трудную системную глобальную задачу по возведению многокилометровых оборонительных линий, включавших города-крепости и менее мощные единицы.
Проект 1745 г. в полной мере можно назвать воплощением положений картезианской философии, изложенных Декартом в «Правилах для руководства ума» и «Рассуждении о методе» [7]. Переход от общего к частному, от целого к элементам позволял авторам проекта на одном системном уровне применить традиционный линейный принцип в обороне отечественных границ, а на другом, опираясь на теоретические основы западно-европейской фортификации, перейти к проектированию самих укреплений. Кроме того, сама идея многоуровневой организации материалов проекта 1745 г. вполне
отвечает принципам философии Декарта. Именно учет того, что в проекте могут применяться эти принципы, позволил нам обратиться к карте и вследствие этого установить датировку проектов, чего не было сделано в работах Н.Л. Крашенинниковой, И.Л. Бусевой-Давыдовой.
Нами было проведено графоаналитическое сравнение указанных планов из проекта 1745 г. с проектами бастионных крепостей и редута, представленными в трактате «Истинный способ укрепления городов» [6] («Veritable maniere de fortifier de Mr. de Vauban», 1685 г.), автором которого был крупнейший французский военный инженер, маршал Франции Себастьян Вобан (1633-1707). В 1724 г. благодаря специальному распоряжению Петра I этот труд стал известен в России в переводе Василия Суворова - отца будущего великого русского полководца [4, 6, 12]. Укажем некоторые основания для проведения графоаналитического сравнения. Как известно, уже в первой половине XVIII в. в Европейской России создавались укрепления, рассчитанные на сопротивление огнестрельному оружию. Эти фортификационные объекты нового типа относились к образцам угловой фортификации. Например, в возведении укреплений Кронштадта в 1721 г. использовалась первая система голландского инженера Кугорна [14], а Аннинские укрепления в Выборге были построены в 1741 г. по первой системе Вобана [1]. С 20-х гг. XVIII в. при строительстве укреплений по Уральской (1731-1742 гг.), Оренбургской (1739 г.) и сибирским линиям также стали ориентироваться на новые принципы обороны [3]. Результаты нашего исследования архитектурно-планировочной структуры линейных укреплений Иртышской оборонительной линии, а также некоторые косвенные подтверждения из топографических описаний [10, с. 17] позволяют говорить, что на территории Сибири при создании линейных укреплений широко использовалась бастионная система. В этом отношении не стал исключением и рассматриваемый в данной работе проект 1745 г. Наибольший вклад в развитие бастионной системы был сделан инженером Себастьяном Вобаном, положившим начало научной и систематизированной фортификации [14]. Кроме того, трактат Вобана представлял значение не только для искусства фортификации, его также в полной мере можно отнести и к теории градостроительства. Указанные предпосылки и послужили основой для проведения графоаналитического сравнения типовых проектов 1745 г. с проектами, представленными в трактате «Истинный способ укрепления городов».
В русском переводе работы Вобана [6], фактически представляющей собой сборник рекомендаций, изложенных от лица В. Суворова, последовательно рассказывается о том, как следует проектировать укрепления. Трактат делится на пять книг. В «Книге третьей» поочередно рассматривается построение планов долговременных регулярных крепостей с разным количеством «спитцов бастионов». Первая из рассматриваемых крепостей - четырехбастионная («Глава вторая Как фигуру четвероугольника делать»). В. Суворов отмечает существование трех фиксированных вариантов размеров таких крепостей: «Во Франции суть три манера фортификации большой, средний и малый». Для каждого из «четвероугольников» приводятся размеры основных частей и величины параметров. Далее автор продолжает свое объяснение
с помощью плана четырехугольной крепости «среднего манера» («Экспликация средней табели») (рис. 1, а), ссылаясь на то, что «...ныне оный всех больше употребляется.» [6, с. 38]. «Табель» размеров основных частей и величин параметров крепости, а также «экспликация табели» с помощью плана приводится также и для пятибастионной крепости («Глава шестая наде-сять О конструкции пятиугольника»). Для шестибастионной крепости подобная «Табель» представлена в «Главе седмой надесять О конструкции шесте-роугольника», где Вобан устанавливает оптимальные фиксированные размеры и величины параметров для крепостей от шести до двенадцати бастионов. План шестибастионной крепости дан в «Главе девятой надесять Как форте-цию на поле намечать надлежит» (рис. 1, б).
Ш_Ш------1---1----
£
•е.ФГ £. У \Л
Рис. 1. Планы 4- и 6-бастионных крепостей из трактата Вобана: а и б соответственно
Целью нашего графоаналитического сравнения было установление возможного подобия типовых планов 1745 г. 6- и 4-бастионных крепостей и планов 6- и 4-бастионных крепостей, представленных в трактате «Истинный способ укрепления городов» [6]. Как известно, подобие предполагает постоянство отношения соответствующих сторон, выраженное через коэффициент, и совпадение углов. По этой причине графоаналитическое сравнение проводилось нами через анализ размеров основных частей и величин параметров крепостей, указанных в «табелях» (полудиаметр, полигон экстериор, перпендикуляр, фас, комплемент линии дефензии, фланк, куртина, линия дефензии), а также через представленные в «Книге четвертой, Главе первой» трактата [6] «главные углы по Вобанову манеру» (угол центра, горжи, бастиона, куртины, форм фланк, форм фас, фланкант). По этим характеристикам планы
4- и 6-бастионных крепостей 1745 г. сравнивались с теоретическими описа-
ниями крепостей («табелями») и с соответствующими планами, приведенными в трактате (рис. 1, а, б). Линейные и угловые размеры исследуемых планов были получены нами с помощью измерения.
Как видно из табл. 1 и 2, совпадение «главных углов» обеих крепостей с мерами углов, принятых Вобаном, характеризуется достаточно большой точностью. Линейные размеры и параметры планов представлены в табл. 3 и 4 (величины даны с переводом в метры из расчета 1 сажень = 2,1 м, 1 туаз = 1,8 м). Данные для Алтая отличаются в сторону уменьшения по сравнению с данными из трактата. Коэффициент подобия, полученный из сравнения плана 4-бастионной крепости 1745 г. и теоретического описания соответствующей крепости из трактата «среднего манера», равен 3,2, для 6-бастионной крепости он равен 2,5.
Таблица 1
«Главные углы» 4-бастионной крепости
№ п/п Название угла 4-бастионная крепость Вобана План 4-бастионной крепости для Алтая
Величина угла, град Буквенное обозначение Величина угла, град
1 Угол: центра от 90° АЦВ 9 О о
2 горжи от 90° ТА1М 9 О о
3 бастиона от 63° ИЛа ок. 65°
4 куртины от 98° 30' аМЫ ок. 103°
5 форм фланк от 81° 30' аМЛ1 ок. 77°
6 форм фас от 112° 30' ЛаМ 114°
7 фланкант от 67° 30' МаМ ° 6
Таблица 2
«Главные углы» 6-бастионной крепости
№ п/п Название угла 4-бастионная крепость Вобана План 4-бастионной крепости для Алтая
Величина угла, град Буквенное обозначение Величина угла, град
1 Угол: центра от 60° АЦВ 6 О о
2 горжи от 120° ХА1М 120°
3 бастиона от 87° 1Ла ок. 87°
4 куртины от 106° аМЫ 106°
5 форм фланк от 74° 60' (?) аМЛ1 ° 4 7
6 форм фас 121° 40' ЛаМ 122°
7 фланкант от 58° 20' МаМ 58°
Таблица 3
Размеры основных частей и величины параметров 4-бастионных крепостей
№ п/п Название части или параметра крепости «Табель» 4-бастионной крепости Вобана План 4-бастионной крепости Вобана, рис. 1, а План 4-бастионной крепости для Алтая, рис. 2, а Средний коэффициент подобия
Величина, м Величина, м Величина, м «Табель» / план для Алтая План по Вобану / план для Алтая
1 Полудиаметр 229,2 АЦ* = ВЦ 232,2 АЦ = ВЦ 73,5
2 Полигон 324 АВ 327,6 АВ 102,9
экстериор
3 Перпендику- 39,6 ЕІ 37,8 ЕІ 11,55
ляр
4 Фас 99 Аа = ВЬ 86,4 Аа = ВЬ 25,2
5 Комплемент 59,4 ІО = ІР Не ІМ = 1Ы Не учит. і і н. з р. С Ср. зн. = = 3,2
линии дефен- учит.
зии
6 Фланк 32,7 аО = ЬР 32,4 аМ II Ы 10,5
7 Куртина 116,4 ОР 151,2 МЫ 48,3
8 Линия де- 226,8 АР = ВО Не АЫ = ВМ Не учит.
фензии учит.
Ц* - центр. - Д. Ш.
Таблица 4
Размеры основных частей и величины параметров 6-бастионных крепостей
№ Название части или «Табель» 6-бастионной крепости Во-бана План 6-бастионной крепости Вобана, рис. 1, б План 6-бастионной крепости для Алтая, рис. 2, б Средний коэффициент подобия
п/п параметра крепости Величина, м Величина, м Величина, м «Табель» / план для Алтая План по Вобану / план для Алтая
1 2 Полудиаметр Полигон экс- 324 324 - 360 360 АЦ = ВЦ АВ 132.3 132.3
3 териор Перпендику- 48,6 - 54 001 18,1
4 5 ляр Фас Комплемент линии дефен-зии 90 68,4 - 91,1 72 Аа = ВЬ 01М = 01Ы 32,6 30,5 Ср. зн. = = 2,5 Ср. зн. = = 2,7
6 Линия дефен-зии 244,8 - 261 АЫ = ВМ 98,7
7 Фланк 45 - 46,8 аМ = ЬЫ 18,1
8 Куртина 128 - 144 МЫ 58,8
Сравнение чертежей 4- и 6-бастионных крепостей 1745 г. и чертежей крепостей из трактата дает коэффициент подобия 3,2 и 2,7 соответственно (погрешность определения коэффициентов не превышает 10 %).
Нами было проведено совмещение планов 4- и 6-угольных крепостей из трактата Вобана с планами 4- и 6-угольных крепостей из проекта 1745 г. Совмещение проводилось по линии куртин с учетом разницы в масштабах. Изложение результатов, полученных нами при совмещении планов, следует предварить объяснением устройства особой конструкции фланков бастионов, по Вобану. В. Суворов пишет: «Господин Вобан не отставляет свои фланки, не яко граф Паган или как ныне германцы, и голанцы ещё оные отставляют, но он употребляет одну часть оных, для лучшаго покрытия пушек и ставит место онаго, орилли-он...» [6, с. 40]. Суть нововведения заключается в замене фланка, представляющего в плане прямую линию, элементом, состоящим из ориллиона, туркрейзы и бризуры и представляющим в плане кривую. Смысл такой модернизации состоит в повышении огневой мощи этой части бастиона, обеспечивавшейся большей маневренностью обороняющихся. Внимание Вобана было уделено фланкам, т. к. именно эта часть бастиона обороняет важнейшие части крепости - фас и куртину. Как видно из рис. 2, а, совпадение плана 4-бастионной крепости из проекта 1745 г. с планом 4-бастионной крепости из трактата Вобана (обозначен штриховой линией) происходит по касательной к ориллионам, параллельной фланкам. Для проекта 6-бастионной крепости 1745 г. совпадение происходит непосредственно по линии фланков или по средней линии ориллионов (рис. 2, б). Ситуацию с 4-бастионной крепостью можно объяснить тем, что авторы проектов 1745 г. шли, вероятно, по пути упрощения фланков.
Для типового плана редута авторами проекта 1745 г. была взята не классическая схема редута, представляющая в плане квадрат, а тип «четвероугольника с полубастионами», представленный в трактате Вобана [6, лист V] (рис. 3). Нашу версию доказывает и то, что редут, который в проекте 1745 г. задумывался как временное укрепление, и «четвероугольник с полубастиона-ми» относятся к укреплениям полевой фортификации.
Тем не менее, наряду со сходством, между этими планами редутов есть и существенные различия в пропорциях элементов, ввиду чего коэффициент подобия этих планов рассчитать не представляется возможным. Для
5-бастионной крепости графоаналитическое сравнение не проводилось, т. к. проект 1745 г. содержит не типовой план такой крепости, а только вариант его применения в конкретных условиях местности.
Проект 1745 г. не был реализован. По нашему предположению, это могло быть связано с временным «затишьем» во внешнеполитической обстановке в Южной Сибири. В сентябре 1745 г. Галдан-Цэрэн умер. В связи с этим споры о границе между Россией и Джунгарским ханством прекратились. Преемники контайши, поглощенные междоусобной борьбой, не имели уже ни сил, ни средств отстаивать территориальные требования. Джунгарское ханство приближалось к гибели. Маньчжурское правительство Китая, трижды (1755, 1756 и 1757) направлявшее в Джунгарию огромные армии, достигло своей цели, и в 1757-1758 гг. Ойратское ханство было ликвидировано, а его население почти полностью истреблено [8, 2].
Рис. 2. Совмещение планов 4- и 6-угольных крепостей из трактата Вобана (обозначены штриховой линией) (а) с планами 4- и 6-угольных крепостей из проекта 1745 г. для Алтая (б)
Рис. 3. Типовой план редута из проекта 1745 г. для Алтая (а) и «четвероугольник с по-лубастионами» из трактата Вобана (б)
«В 1744 году на алтайские заводы была послана специальная комиссия во главе с бригадиром А.В. Беэром с большими полномочиями. Комиссия отстранила от управления приказчиков Демидова. Фактически заводы оказались уже тогда отобранными у их хозяина» [2, с. 18-19]. Возможно, что повышенное внимание к алтайским землям и указанное выше бдительное наблюдение властей за происходящими на границах Южной Сибири событиями было связано не только с обеспокоенностью правительства внешнеполитическими позициями России, но и с частными претензиями «Кабинета его величества» (т. е. личной канцелярии царя) на алтайские заводы Демидовых.
По всей вероятности, этим и можно объяснить стремление создать «идеальный» проект по защите собственных владений и внимание к этой местности, выраженное в использовании разработок Вобана, творчество которого было известно оптимальным сочетанием практичности и функциональности. Мы считаем, что проект 1745 г., обозначивший сибирскую границу России с помощью укреплений, созданных в соответствии с теорией европейской фортификации, можно рассматривать как стремление русской культуры: позиционировать себя частью общеевропейской культуры; отделить свое пространство как пространство европейское от экзотического мира монгольского кочевничества Сибири; показать пределы европейского пространства; вывести свои азиатские «окраины» за рамки «неизвестного» и «иного» по отношению к общеевропейской культуре. Кроме того, здесь необходимо упомянуть о степени и последствиях реализации этих позиций для образа русской оборонительной и архитектурно-градостроительной культуры Сибири.
Мы полагаем, что проект 1745 г. можно считать выполненным в рамках подготовительного этапа, а в 1747-1748 гг. линейное строительство на Алтае в полной мере вступает в свой новый этап. Действительно, схематичный, механистичный и условный проект 1745 г., согласованный с дедуктивным методом Декарта, совершенно не учитывал сложного характера алтайской местно-
сти. Реальные проектные условия, условия рельефа, а также наличие на Алтае уже созданных заводов и рудников внесли коррективы в реализацию принципа «от общего к частному, от целого к элементам» и заставили обратиться скорее к противоположной позиции «от частного к общему». Это подтверждают и многочисленные переносы трассировки и трудности формирования Колывано-Кузнецкой линии, описанные в работе А.Д. Сергеева [13]. Там представлены свидетельства руководителей экспедиционных партий, отправленных на Алтай для выяснения условий сооружения оборонительных линий. Таким образом, были зафиксированы особенности в строительстве крепостей и расселения людей в «недоступных горных местах» [13, с. 34]. Заметим, что и масштабный проект по созданию Колывано-Кузнецкой оборонительной линии, составленный генерал-поручиком Шпрингером и генерал-майором Деко-лонгом и одобренный правительством в 1765 г., тоже не был полностью реализован [13, 16].
Итак, юридически переход алтайских горных заводов в собственность Императорской фамилии был оформлен в 1747 г. [5]. В этом же году, как уже говорилось выше, линейное строительство на Алтае вступает в свой новый этап. «1 мая 1747 года А.В. Беэр получил перед повторным выездом на Алтай указ императрицы Елизаветы Петровны о взятии демидовских Барнаульского, Шульбинского, Колывано-Воскресенского заводов, рудников и других строений со всеми отведенными Демидову землями и приписными крестьянами в собственность императора. На месте власть была передана Канцелярии Колы-вано-Воскресенского горного начальства. Помимо прочих дел, Канцелярия стала заниматься и вопросами обороны заводского ведомства, координируя эту работу с военными властями в Южной Сибири и с Сибирской губернской канцелярией» [2, с. 19]. В соответствии с указом от 1 мая 1747 года, на Алтае началось сооружение новых крепостей и форпостов и Колывано-Кузнецкой линии.
Выводы
40-е гг. XVIII в. отмечены ростом напряжения вокруг Джунгарского ханства, приведшего его к гибели в 1758 г. под давлением армии Цинской империи. В этих обстоятельствах Россия уделяла большое внимание происходящим событиям вблизи своих рубежей на юге Сибири. В ходе мероприятий, предупреждающих негативное для России развитие событий в этом регионе, царское правительство принимает особые меры. По нашему предположению, частью этих мер стал проект 1745 г., обнаруженный нами в Российском государственном архиве военно-морского флота [15]. Этот «идеальный» проект, выдержанный в традициях дедуктивного метода Декарта, не был реализован, как мы считаем, ввиду слабого учета сложных проектных условий и изменившейся внешнеполитической обстановки. Тем не менее его в полной мере можно считать созданным в рамках этапа, предваряющего вступление линейного строительства на Алтае в новый этап, начало которого датируется 1747 г.
Идея многоуровневой организации материалов рассматриваемого проекта и учет возможного применения положений Декарта в его создании позволили нам обратиться к карте, входившей в этот проект, и с ее помощью
установить датировку серии типовых планов, которые составляли его неотъемлемую часть, а именно 1745 год.
Проведенное нами графоаналитическое сравнение планов 4- и 6-бастионных крепостей и редута из проекта 1745 г. с проектами бастионных крепостей и редута, представленными в трактате Себастьяна Вобана «Истинный способ укрепления городов» («Veritable maniere de fortifier de Mr. de Vauban», 1685 г.) позволило установить, что авторы проекта 1745 г. действительно применяли разработки великого французского военного инженера Вобана, творчество которого было известно оптимальным сочетанием практичности и функциональности. Причем проведенный анализ проекта 1745 г. показал, что его авторы шли по пути некоторого упрощения предложенных Вобаном планов крепостей.
Библиографический список
1. Аннинские укрепления (и совсем немного о бастионном фронте) [Электронный ресурс]. -Условия доступа : http://vlponomarev.narod.ru/Vyborg/MainVyborg.htm - Загл. с экрана.
2. Булыгин, Ю.С. Первые крестьяне на Алтае / Ю.С. Булыгин. - Барнаул : Алтайское кн. изд-во, 1974. - 144 с.
3. Бусева-Давыдова, И.Л. Города-крепости / И.Л. Бусева-Давыдова, Н.Л. Крашенинникова // Петербург и другие новые российские города / под ред. Н.Ф. Гуляницкого. - М. : Стройиздат, 1995. - С. 275-301.
4. Быкова, Т.А. Описание изданий гражданской печати. 1708 - январь 1725 г. / Т.А. Быкова, М.М. Гуревич. - М. ; Л., 1955.
5. Власть в Сибири. XVI - начало XX века. 2-е изд., перераб. и доп. / Сост. М.О. Акишин, А.В. Ремнев ; отв. ред. В.В. Моисеев. - Новосибирск : ИД «Сова», 2005. - 696 с.
6. Вобан, С. Истинный способ укрепления городов / С. Вобан. - СПб., 1724.
7. Декарт, Р. Сочинения: в 2 т. / Р. Декарт. - М., 1989. - Т. 1. - 655 с.
8. Златкин, И.Я. История Джунгарского ханства (1635-1758) / И.Я. Златкин. - М. : Наука, 1964. - 470 с.
9. Исупов, С. Крепость Бийская есть срединная и главная... (Динамика численности гарнизона и артиллерии Бийской крепости в XVIII веке) [Электронный ресурс] / С. Исупов // Бийский вестник. Лит.-худ. и ист.-просвет. альманах. - 2004. - № 2. - Условия доступа : www.biysk.asu.ru/jurnal/b_vestnik/n2_2004/doc/isupov.doc - Загл. с экрана.
10. Колесников, А.Д. Памятники военно-оборонительного искусства Сибири / А.Д. Колесников // Памятники истории и архитектуры Сибири. - Новосибирск : Наука, 1986. - 107 с.
11. Крашенинникова, Н.Л. Строительство русских крепостей XVIII в. по «образцовым» проектам / Н.Л. Крашенинникова // Архитектурное наследство. - 1976. - № 25. - С. 72-78.
12. Саваренская, Т.Ф. Западноевропейское градостроительство XVII-XIX веков (Эстетические и теоретические предпосылки) / Т.Ф. Саваренская. - М. : Стройиздат, 1987. - 191с.
13. Сергеев, А.Д. Тайны алтайских крепостей / А. Д. Сергеев. - Барнаул : Алтайское кн. изд-во, 1975. - 80 c.
14. Яковлев, В.В. Эволюция долговременной фортификации / В.В. Яковлев. - М. : Гос. военное изд-во наркомата обороны СССР, 1931. - 285 с.
15. РГАВМФ, ф. 3л, оп. 23, ед. хр. 970.
16. РГВИА, ф. 846, оп. 16, д. 25855.
D. SHEMELINA
THE UNKNOWN PROJECT OF BOUNDARY LINE OF 1745 YEAR IN THE ALTAI
The article was created under support of the Russian Fund for the Humanities in the contex of the project №08-04-65402а/Т.
The article considers the unknown outstanding project of boundary line in the Altai. The project has been created during the period of tension situation round the Junggar khanate in the 40 of XVIII century. The exact dating of this project is determined - 1745. The article displays the results of the grapho-analytical comparison of the standard plans, which were the part of the project of 1745 in the Altai, with the projects of the bastion fortresses from the treatise «Veritable method of the fortifying of the cities» («Veritable maniere de fortifier de Mr. de Vauban», 1685 r.) of Sebastien Vauban, the great french military engineer.
УДК 711.5
М.А. ЗЕЛЕНКОВ, аспирант,
М. И. ТУРКИНА, аспирант,
НГАХА, Новосибирск
ВЛИЯНИЕ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ НА ФОРМИРОВАНИЕ СТРУКТУРЫ КРУПНЕЙШЕГО ГОРОДА (НА ПРИМЕРЕ Г. НОВОСИБИРСКА)
Изучение процессов территориально-пространственного развития крупных градостроительных систем показало, что в результате изменения политического устройства в стране город сталкивается с рядом факторов, ранее при планировании городской структуры не учитываемых. Сложившиеся общественные отношения привели к созданию принципиально новой среды города и специфики его территориально-пространственной организации, которые, в свою очередь, определили образование новых социальнокультурных групп. Возникновение новых социально-культурных образований начало влиять на организацию городского пространства в целом. Общество, таким образом, влияет на градостроительство, а динамически меняющийся город влияет на структуру общества.
Исследования последних лет, посвященные территориально-пространственному развитию крупных градостроительных систем, проведенные А.Э. Гутновым, В.П. Блинковым, И.Г. Лежавой, В.Л. Глазычевым и др., показали, что процессу формирования городской структуры присущ универсальный характер циклического развития - как системы в целом, так и основных элементов инфраструктуры. Особое влияние на градоформирование оказывают социальные и экономические факторы. Исследователи полагают, что исторический процесс в целом имеет цикличный характер - стадия подъёма сменяется стадией упадка, и так до бесконечности1. Такое цикличное развитие общества отражается в многочисленных сопутствующих общественной жизни сферах. Это происходит потому, что изменения в материальной жизни общества порождают конфликт-вызов общественному сознанию, которое, в свою очередь,
1 «Один и тот же период в истории (или в культуре определенной эпохи) может получить или конфигурацию круга - тогда весь процесс получает статус «картины мира» с единой характеристикой целого, или подвижную форму «волны» с «приливом» и «отливом», означающими ее начало и конец» [1, с. 219].
© М.А. Зеленков, М.И. Туркина, 200S
