CC BY
10
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
П.С. Смирнов
Неизданное противораскольническое сочинение XVII века "Брозда духовная"
Опубликовано:
Христианское чтение. 1900. N° 8. С. 258-277.
© Сканирование и создание элекгронного варианга: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru'). 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указаиием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
„Брозда духовная“*).
ш.
Мѣсто „Брозды духовной“ въ ряду современныхъ ей ііротнвораскольническихъ сочиненій.—Недостатки ея со стороны содержанія и тона.—Нѣкоторыя данныя дхя начальной исторія раскола, заключающіяся въ атомъ памятникѣ.
«Брозда духовная» — памятникъ полемическій, а потому прежде всего онъ имѣетъ ' значеніе для исторіи начальной полемики противъ раскока.
При столкновеніи двухъ противныхъ сторонъ изъ-за такъ называемыхъ старыхъ и новыхъ книгъ и обрядовъ значеніе письменной полемики сразу было сознано тою и другою. Извѣстно, что еще въ челобитной Аввакума 1653 года, вызванной первымъ указомъ Никона въ пользу новыхъ обрядовъ, уже «много писано было» въ защиту старины ьз). Извѣстно также, что въ отвѣтъ на это и православные еще въ приложеніяхъ къ «Скрижали» 1656 года напечатали нѣсколько полемическихъ статей. Съ этою же цѣлью помѣщались статьи въ книгахъ, печатавшихся и по удаленіи Никона въ Воскресенскій монастырь. Тѣмъ не менѣе эти попытки православной полемики, за весь періодъ вплоть до собора 1666—67 года, совсѣмъ не могутъ идти ни въ какое сравненіе съ тѣми успѣхами, какихъ тогда достигла полемика противной стороны, съумѣвшая поднять на ноги всю московскую книжность и мудрость. Около 1666 года полемика съ пра- * 53
*) См. іюльскую, кн. сХрист. Чт.» за 1900 г.
53) Mar. для вст. раса. Y, 18 — 19.
вославной стороны оживляется, а соборъ 1667 года даже въ печати издаетъ книгу «Жезлъ правленія» 51). Но замѣчательно, что дѣло это исполняютъ недавніе пришельцы на Москву, для которыхъ въ здѣшней «старинѣ» ничего родного не было,—Симеонъ Полоцкій и даже греки Діонисій архимандритъ Иверскаго Аѳонскаго монастыря и Паисій Лигаридъ митрополитъ Газскій 55 *). Кромѣ того, это былъ оффиціальный починъ правительства, возложившаго порученіе на названныхъ лицъ, а вовсе не дѣло частной иниціативы. Объясняется это не одною трудностію дѣла, не тѣмъ только, что тогдашней московской книжности была доступна лишь та, сравнительно недавняя, старина, которая оправдывала до-никоновскія книги и обряды, а старина болѣе глубокая, которая могла бы возвысить голосъ въ защиту никоновскихъ исправленій, тогда лежала еще подъ спудомъ, московской грамотности неизвѣстная,—но и тѣмъ, что сочувствіе старымъ книгамъ и обрядамъ въ то время держалось еще очень крѣпко, захватывая иногда даже представителей высшей церковной іерархіи. Самый выходъ въ свѣтъ книги «Жезлъ правленія» показываетъ, какъ трудно было ожидать тогда полемики со стороны великорусскихъ людей, особенно въ рѣзкомъ тонѣ Симеона Полоцкаго. Книга эта была одобрена не соборомъ 1666 года, на которомъ засѣдали русскіе отцы, а соборомъ 1667 года гдѣ дѣломъ заправляли греки. Достойно вниманія, что первый изъ этихъ соборовъ не одобрилъ къ печати ни упомянутаго сочиненія Діонисія, въ которомъ былъ проведенъ неправильный взглядъ, что старообрядческія особенности имѣютъ еретическій смыслъ и происхожденіе, ни сочиненія Лигарида, за его пріемы сужденія и изложенія, не отвѣчавшія требованіямъ московской книжности. Кромѣ того, чтобы понять дѣйствительное настроеніе умовъ, того времени, нужно вспомнить, какъ отнеслись къ «Жезлу» тѣ, кому онъ былъ рекомендуемъ. По царскому желанію было постановлено, чтобы духовенство пріобрѣтало эту книгу на свои средства и чтобы всѣ лица принимавшія священный санъ знакомились съ нею еще до посвященія и затѣмъ руководились бы ею въ своей церковной
**) „Жезлъ правленія“ вышелъ въ свѣтъ 10-го іюля 1667 года. „Жезлъ“ ч. 2, воз. 58; ср. Доп. А. И. V, 109.
55) Сочиненіе Лигарида издано проф. Н. И. Субботинымъ въ IX томѣ „Матеріаловъ для исторіи раскола“. Сочиненіе Діовисіа издано проф. Н.
аптеревымъ въ 7 я 12-мъ Л>№-хъ „Православнаго Обозрѣнія“ за 1888 годъ.
практикѣ: и однако, не смотря на это, духовенство, какъ приходское, такъ и монашествующее, въ полномъ своемъ составѣ, отнеслось къ «Жезлу» крайне равнодушно и даже «съ презорствомъ», такъ что ни одинъ экземпляръ его не былъ выписанъ и купленъ 5б) и патріраху самому пришлось разсылать книгу 57). Вслѣдствіе того же и въ ближайшее послѣдующее время частная иниціатива принадлежитъ... опять иностранцу. Въ 1675 году, въ далекой Сибири, пишетъ обличеніе на Соловецкую челобитную ссыльный католическій священникъ сербъ Юрій Крижаничъ 58 *), а на Великой Руси природные русскіе продолжаютъ безмолствовать 5Э). Не приходится говорить, наконецъ, и объ «Увѣтѣ духовномъ»: это опять оффиціальное изданіе и экстренное, далеко не вполнѣ оригинальное, да и неизвѣстно, не трудился ли надъ нимъ опять южнорусскій выходецъ 60).
Если же все это такъ, то, конечно, нельзя не ставить на видъ и то, что авторъ «Брозды духовной» былъ природный великороссъ, и то, что «книга» эта написана по личной иниціативѣ ея творца. Рѣдкій, если не исключительный, въ своемъ обществѣ человѣкъ, и положительно рѣдкое для того времени дѣло...
Что авторъ былъ великороссъ, это не подлежитъ сомнѣнію не менѣе, какъ и то, что онъ не былъ иностранцемъ. Послѣднее, конечно, не ну ясно и доказывать. Но и по отношенію къ первому нельзя найти ни одного отрицательнаго признака. Больше того, о малороссіянахъ, точнѣе,—о южно-русскихъ ученыхъ въ нашемъ памятникѣ есть особая рѣчь, и изъ нея не трудно видѣтъ, кѣмъ былъ нашъ полемистъ по своему происхожденію. Авторъ «Брозды» въ одномъ мѣстѣ своего сочиненія сравниваетъ «малороссійскихъ многоучительныхъ людей» съ «книжными знатцами» сѣверныхъ «помор-
м) Хр. Чт. 1881, т. I, стр. 473—6.
5І) Мат. для ист. расв. ІУ, 268; cp. III, 270.
58) Сочиненіе Крижанича издано про}). И. Добротсорскииъ въ „Православномъ Собесѣдникѣ“ за 1878 годъ.
**) Слабые полемическіе листки Коломенскаго священника Іоанна „Слово улпчно“ и „Споръ православныхъ съ лютыми капитаны“, которые, т. е. листки появились въ свѣтъ не позже 1676 года,—не сгавимъ въ счетъ („Внутренніе вопросы въ расколѣ въ XVII вѣкѣ“. Спб 1898, сгр. СХХ, прим. 237).
60) „Увѣтъ“ вышелъ въ свѣтъ 20 сентября 1682 года. См. П. Смирнова „Исторія русскаго раскола“, изд. 2-е, гл. V, § 39 и примѣч. 50.
скихъ странъ» и вообще «великороссійскихъ городовъ», и хотя становится на сторону малороссіянъ и похваляегь ихъ, но ни общая связь рѣчи, ни смыслъ отдѣльныхъ выраженій не даютъ здѣсь основанія къ заключенію, что и самъ нашъ полемистъ былъ малороссъ. Именно, въ «увѣщаніи» къ читателямъ авторъ пишетъ: «Здѣшнихъ поморскихъ странъ... елико кто книжному пропитанію обыклъ, той умъ свой къ роспѣвному ученію прилагалъ, а здраваго ученія и грамматическаго разума ни мало не внималъ,—не яко малороссійскіе многоучительные люди. Онѣ бо тщаніе свое болѣ къ книжному разуму прилагаютъ, для того и школьны у себя во градѣхъ имѣютъ, въ нихъ же мудростемъ божественныхъ писаній себе поучаютъ. И сіе ихъ, малороссіянъ, обыкловеніе пречестнѣе здѣшнихъ грамотниковъ роспѣвнаго снисканія, для того, что ихъ мудрствованіе употребляется къ слагатѳльству и ко всему православному исполненію и защищенію». Такимъ образомъ, какъ видно отсюда, симпатіи автора «Брозды» были на сторонѣ южно-русскихъ ученыхъ, но онъ говоритъ о нихъ какъ о людяхъ чужой мѣстности и совсѣмъ другихъ условій жи8ни, чѣмъ въ какихъ находились поморскіе и вообще великороссійскіе «книжные знатцы», а равно, какъ видио изъ дальнѣйшихъ его словъ, и опъ самъ. Именно, въ дальнѣйшей рѣчи онъ характеризуетъ себя, какъ прямую противоположность «малороссійскимъ многоучительнымъ людямъ»: «въ книжномъ разумѣ не обыкновенъ, и слагательства и грамматическаго ученія недостизателенъ, не школьной». И эта характеристика дѣлается безъ всякихъ оговорокъ: подъ перомъ великорусскаго человѣка пріемъ этотъ понятепъ, но если бы авторъ по своему происхожденію былъ малороссъ, то онъ должепъ бы былъ сказать, почему вышелъ «не школьной», когда на его родинѣ есть много школъ.
Что касается побужденій къ написанію «Брозды», то въ качествѣ ближайшаго повода тутъ было замѣшано, какъ видѣли мы это раньше, самосожженіе раскольниковъ въ Дорахъ. Но это событіе послужило только рѣшительнымъ толчкомъ къ осуществленію давнишняго желанія нашего полемиста. Дѣло въ томъ, что онъ, какъ самъ о томъ заявляетъ, и безъ того, видя успѣхъ раскольнической пропаганды, уже *мно-гаокды хотѣлъ слагать книгу» противъ раскольниковъ, и только сознаніе, что «въ книжномъ разумѣ не обыкловенъ», что онъ—человѣкъ «не школьной, но просто учёной»,—до вре-
мени удерживало его отъ исполненія своего желанія. Такимъ образомъ, авторъ Брозды» взялся за дѣло не по порученію со сторсны и не неожиданно для себя, какъ это бывало съ полемистами противъ раскола не только ранѣе его, но и позднѣе.
Выдѣляясь по обстоятельствамъ своего происхоженія, «Брозда» выдѣляется и со стороны своего содержанія. Она ставитъ на разрѣшеніе вопросы въ большинствѣ совсѣмъ новые, ни въ «Жезлѣ», ни въ «Увѣтѣ» не затронутые, а если касается старыхъ, то—съ цѣлью освѣтить ихъ съ новыхъ сторонъ, самостоятельно дополнить ихъ аргументацію. Къ первой категоріи относятся слѣдующіе вопросы: о самоистребленіи, объ антихристѣ и кончинѣ міра, о старописьменныхъ и старопечатныхъ книгахъ; затѣмъ—о церковныхъ кругохожденіяхъ, о молебнахъ въ двунадесятые и храмовые праздники, о постриженіяхъ «въ міру», объ иноческомъ «покаяніи», о малыхъ мантіяхъ; наконецъ—объ имени «Николай», о словѣ «отчаянный», о пѣніи «Святый Боже» при погребеніи и о разрѣшительной молитвѣ. Только нѣкоторые изъ этихъ вопросовъ упоминаются въ раннѣйшей печатной и рукописной полемической литературѣ—и почти лишь только упоминается. Изъ вопросовъ, о которыхъ была спеціальная рѣчь въ раннѣйшихъ образцахъ полемики, въ томъ числѣ и въ печатныхъ, авторъ «Брозды» обратилъ особенное вниманіе на тѣ, которые, примѣнительно къ раскольническому толкованію, имѣли ближайшую связь съ вопросомъ объ антихристѣ; таковъ именно вопросъ о формѣ креста Христова и связанный съ нимъ - о печати на просфорахъ, о чемъ нашъ полемистъ трактуетъ сравнительно подробно. Въ общемъ и здѣсь «Брозда» является болѣе самостоятельною, чѣмъ даже «Жезлъ», и «Увѣтъ», которые не были независимы отъ раннѣйшихъ полемическихъ произведеній: Симеонъ Полоцкій, какъ извѣстно, пользовался сочиненіемъ Паисія Лигарида, а составитель «Увѣта» даже буквально повторилъ многія «возобличенія» Полоцкаго.
Наконецъ, нельзя не отмѣтить попытку автора «Брозды» дать своему сочиненію соотвѣтствующую его цѣлямъ и назначенію постановку въ отношеніи доказательствъ и изложенія. Характеръ его доказательствъ—ихъ непосредственность, когда буква побивается буквою, факту отвѣчаетъ фактъ, на примѣръ дается примѣръ; особенность изложенія—безыскусствен-
ность, за исключеніемъ, впрочемъ, виршеплетенія. Разумѣется, то и другое было простымъ результатомъ свойствъ самаго пера нашего полемиста, и притомъ пера далекаго отъ совершенства. Но важно то, что, вмѣстѣ съ тѣмъ, мы видимъ здѣсь и ясную сознательность со стороны автора. Авторъ «Брозды» былъ рядовой книжникъ того времени, пріобрѣтшій свои позпанія путемъ простой начитанности. Какъ онъ писалъ, такъ писалъ бы и всякій другой начетчикъ, его современникъ. Но вашъ полемистъ понималъ что дѣлалъ, будучи убѣжденъ, что такъ и нужно дѣлать. Паисій Лигаридъ, Діонисій — аѳо-нитъ, Полоцкій, Крижаничъ, — все это были люди особаго школьнаго образованія, даже ученые, и такое качество, естественно, отразилось въ той или другой мѣрѣ на построеніи, доказательствахъ и самомъ изложеніи ихъ полемическихъ сочиненій. Особенно это нужно сказать о томъ изъ нихъ, которое тогда же появилось въ печати, т. е. о «Жезлѣ правленія», въ которомъ нашли мѣсто и доказательства естественно-научныя, и доводы логическіе, и правила грамматическія. Бѣда была только въ томъ, что чужіе школьные пріемы, пришлую «науку» доморощенная московская книжность совсѣмъ не цѣнила. «И кромѣ философіи, и кромѣ риторики, и кромѣ грамматики, мощно есть вѣрну сущу препрети всѣхъ противящихся истинѣ»: вотъ какъ судила по данному предмету тогдашняя московская, она же—и раскольническая, мудрость. «Златоустъ называлъ философовъ трапенежными псами, а нынѣшнихъ мы философовъ какъ наречемъ, — развѣ песьими сынами»? Когда Симеонъ Полоцкій сходился на «стязанье» съ протопопомъ Аввакумомъ, то споръ продолжался, какъ выражается Аввакумъ, до «опьяненія», и однакожъ—безъ всякихъ результатовъ. «Философъ» говорилъ протопопу: «ты—острота ума, -да вотъ не знаешь науки», а тотъ ему въ отвѣтъ: «сердитъ я на діавола, воюющаго въ васъ». Очевидно, это были двѣ разнородныя, до противоположности, силы, для которыхъ не могло быть ни одной точки зрѣнія въ началѣ, ни согласія въ концѣ 61). Не тотъ взглядъ, не тотъ авторитетъ, не тотъ подборъ доказательствъ... Самое изложеніе въ «Жезлѣ», выразившееся въ схоластическихъ формахъ и риторическихъ пріемахъ, было для его читателей и необычно, и мало доступно для пониманія. Намъ свидѣтельствуетъ объ
®1) Мат. для яст. раск. I, 486—487; V, 118.
этомъ самъ авторъ «Брозды», прямо заявляя, что «сложные по грамматическому разуму рѣчи» пачатныхъ книгъ «Же8ла» и наполовину повторившаго послѣдній «Увѣта» были «недо-разумигельны»—не только для «мірскихъ», но и для «священнаго чина и монашескаго». Задача автора «Брозды духовной», отсюда въ томъ именно и состояла, чтобы изложить свою «книгу» наиболѣе безыскусственно, чтобы «мочно было внимати простоученымъ людемъ, простой чади». Повторяемъ, что перо нашего автора не было какимъ либо примѣтнымъ самородкомъ. Слѣдуетъ сказать и больше того: перо это иногда не было достаточно сильно даже для того, чтобы умѣло выдвинуть нужную сторону или черту вопроса и показать связь аргументаціи 61а). Но во всякомъ случаѣ въ «Броздѣ духовной» нельзя не видѣть, сколько извѣстно, равнѣйшую попытку цѣлесообразной постановки доказательствъ и приспособленности къ пониманію читателя въ изложепіи, какъ бы ни были незначительны достигнутые ею здѣсь результаты.
Впрочемъ, излагая содержаніе «Брозды», мы не всегда отмѣчали тѣ или другіе недостатки ея въ рѣшеніи разныхъ вопросовъ, тѣ или другіе пробѣлы, происшедшіе частію вслѣдствіе недоразумѣнія, частію вслѣдствіе полемическихъ передержекъ. Считаемъ необходимымъ сдѣлать это теперь, чтобы оцѣнка разсматриваемаго сочиненія была полнѣе.
Въ разсужденіяхъ объ антихристѣ и кончинѣ міра, послужившихъ главнымъ предметомъ для содержанія «Брозды», раскольники выходили, какъ извѣстно, изъ ходячихъ русскихъ эсхатологическихъ чаяній того времени, выражавшихся въ теоріи о Москвѣ, какъ третьемъ Римѣ, и о восьмой тысячѣ лѣтъ, какъ таковой, въ которую послѣдуетъ кончина міра. Къ сожалѣнію, эти чаянія не чужды были и автору «Брозды». Отсюда на тѣхъ самыхъ страницахъ послѣдней, гдѣ опровергается ученіе раскольниковъ о наступленіи царства антихриста и о томъ, что • предреченная въ Писаніи на времена антихриста мерзость запустѣнія будто бы уже открылась,—встрѣчаются такія строки, которыя способны были только затемнять вопросъ, а не уяснять его. Именно, въ противовѣсъ хулѣ рас-
е,а) Въ виду этого при изложеніи содержанія „Брозды“ мы позволили себѣ внести, гдѣ нужно, для связи мысли и ясности общаго представленія о предметѣ, соотвѣтствующій комментарій.
кольниковъ на православное богослуженіе, авторъ указываетъ на церковные порядки дониконовскаго времени, когда, между прочимъ, царило «многогласное пѣніе и протяжное оптовое распѣваніе», и поясняетъ: «кто по существу разсудитъ—это самая та мерзость запустѣнія, и отъ сего бысть въ та времена церкви Божія аки овощное хранилище». Основаніемъ для такой связи рѣчи далѣе выставляется то обстоятельство, что эта «мерзость запустѣнія» открылась «въ нынѣшніе послѣдніе роды», и на этомъ же основаніи авторъ сравниваетъ царя Алексѣя Михайловича и патріарха Никона, чрезъ которыхъ, по выраженію автора, «Господь свободилъ» церковь отъ этой «мерзости», съ Энохомъ и Иліею, имѣющими явиться предъ кончиною міра на обличеніе антихриста: «въ нынѣшніе послѣдніе роды Господь аки Илію и Эноха даровалъ и аки на антихристово обличеніе послалъ». Можетъ быть это сопоставленіе казалось автору «Брозды» остроумнымъ; но па дѣлѣ тутъ... и подобіе раскольническаго вытолковыванія «мерзости запустѣнія», и непристойное сравненіе Алексѣя Михайловича и Никона съ Иліей и Энохомъ, ®*), и подтвержденіе раскольническаго мнѣнія, что послѣднія, предъ кончиною вѣка, времена, дѣйствительно, уже настали. Кромѣ того, въ отвѣтъ на теорію о Москвѣ, какъ третьемъ Римѣ, въ «Броздѣ» можно было находить утвержденіе, что въ Греціи «благочестіе не повредилось» и послѣ турецкаго завоеванія, но тутъ не было доказательствъ этого.
Говоря о Кирилловой книгѣ, авторъ «Брозды» въ полемическомъ увлеченіи замѣчаетъ: «а въ той книіѣ только правды положено, что Символъ провославныя вѣры: Его же царствію не будетъ конца». Не говоря уже о несправедливости такого отзыва, онъ былъ и неудобенъ, такъ какъ православная полемика тогда уже сама ссылалась на Кириллову книгу въ свою пользу 62 63 *). Утверждая, что въ церковныхъ кругохожденіяхъ нужно ходить противъ солнца, а не по солнцу, авторъ «Брозды» замѣчаетъ, что такой «уставъ» существуетъ «по преданію святыхъ отецъ»; было бы, конечно, правильнѣе и
62) Въ изданныхъ въ 1665 и 1658 гг. по распоряженію патріарха Никона Служебникахъ, въ предисловіи, говорилось, что царь Алексѣй Михайловичъ для церкви—это Моисей и Давидъ, а патріархъ Никонъ—это второй Ааромъ и Илія; ио разумѣется, чіо подражать такимъ сравненіямъ пе слѣдовало.
вэ) Яіезлъ. ч. X, воз. 21-е.
18
точнѣе, если бы полемистъ, по примѣру отцевъ собора 1667 года, сказалъ, что ходящіе посолонь «ходятъ не по обычаю святой восточной церкви»64). Говоря о дѣлѣ Никона, авторъ «Брозды» выражается, что если патріархъ предпринялъ исправленіе книгъ и обрядовъ, то былъ на то «Духомъ Святымъ паставляемъ»; разумѣется, было бы сказано точнѣе и основательнѣе, если бы полемистъ сдѣлалъ только тотъ вывозъ изъ представленныхъ имъ же самимъ данныхъ, что названное дѣло Никона — въ русской церкви не новое и необходимое.
Въ «отвѣтѣ» о печати на просфорахъ находимъ въ «Броздѣ» такія строки: «Четвероконечнаго креста па просфорѣ изображеніе знаменуетъ пречистаго тѣла Христа ко кресту пригвожденіе. Егда іерей въ проскомидіи пречистый хлѣбъ полагаетъ знаменіемъ убо долу, закіаніемъ же горѣ, и указное дѣйство исполнитъ, и тогда той пречистый хлѣбъ обо-женъ бываетъ моленіемъ и молитвами іерейскими, и невидимымъ дѣйствіемъ Святого Духа сотворяется тѣло Христово, а не ради титлы верхнія дщицы—и копія и трости и Голгоѳы горы или Адамли главы». Изъ этихъ словъ видно, что «Бровда» могла подать поводъ -къ спорамъ о времени пресуществленія святыхъ даровъ. Конечно, нѣтъ основанія утверждать, что выраженный здѣсь нашимъ авторомъ взглядъ не былъ дѣломъ случайнаго недоразумѣнія; но нельзя не указать и того, что мнѣніе это тогда уже нашло себѣ оцѣнку даже съ спеціальной противораскольпической литературѣ. Что еще на проскомидіи хлѣбъ ц вино «бываютъ» тѣломъ и кровію—этого взгляда держался попъ Никита Пустосвятъ в5), и въ «Жезлѣ правленія» по этому поводу противъ пего было написано особое «возобличеніе» * 66).
м) Мат. для ист. раск. II, 231.
в1) Мат. для ист. раск. IY, 11—18. 50—59. По свидѣтельству діакона Ѳеодора, точно такъ же учили пропотопъ Аввакумъ и попъ Лазарь. Тамъ же VI, 97. 128.
66) „Жезлъ“, ч. I, воз. 13.—Собственно говоря и самъ Симеонъ Полоцкій держался на этотъ предметъ такого взгляда, который не принятъ православною церковію, но въ данномъ случаѣ это для насъ не важно. Любопытнѣе сдѣлать слѣдующее с поставленіе. Одно изъ своихъ основаній попъ Никита выразилъ такъ: „Преподобный Ефремъ изначала литургіи свпдѣтелъстнуеп.о тайнахъ: егда, рече, іерей пріимъ просвиру нача рѣаати, и соблазнившійся братъ видѣ два ангела снесше младо отроча, п зарѣвавше кровь его источиша въ потиръ, тѣло же ноложиша на блюдѣ“ (Мат. для ист. раск. IV, 53—4). Въ „Броздѣ“ па нолѣ противъ вышеприведенныхъ словъ и нѣсколько
Отстаивая начертаніе «Никола» противъ «Николай«, раскольники указывали, между прочимъ, на то, что хотя въ равнѣйшихъ новопечатныхъ книгахъ введено «Николай», но позднѣе въ нихъ встрѣчается уже и «Никола». На этомъ основаніи раскольники «баснословили на прелесть простымъ людямъ», что-де «власти за старопечатные уже преводы пріемлются,—одумалися-дѳ, что старопечатныя книги правы, потому и печатаютъ Николою, а не Николаемъ, а потомъ помалѣ—малу, не во едино время, и прочее все преложатъ противъ старопечатныхъ книгъ». Отвѣчая своимъ противникамъ, авторъ «Брозды» не отрицаетъ, что они указываютъ на фактъ, но даетъ этому факту такое объясненіе, которое, по его мнѣнію, не оправдываетъ вывода расколяниковъ. «Въ нынѣшншнихъ новоисправныхъ книгахъ, со 170-го лѣта,— говоритъ онъ,—печатаютъ по правиламъ грамматическаго разума: въ мѣсяцословахъ Николая и въ прочихъ приличныхъ тому, въ тропаряхъ—Нжолае, въ надписаніи канона на ѣ: канонъ святителю Николѣ, и въ прочихъ приличныхъ тому». Но въ чемъ же заключаются эти «правила грамматическаго разума»? По словамъ полемиста, имѣвшаго подъ руками «Грамматику» московскаго изданія 1647 года, «рѣчь дательная навершается на я>, еже есть: канонъ святому Николѣ, а мо-лебная рѣчьнавершается естью, еже есть: святителю отчеНиколае, моли Бога о насъ». Но конечно нѣтъ нужды и пояснять
ниже находимъ слѣдующіе цитаты: „Ефремъ, слово 107,—Ефремъ, слово 85,— Прологъ, апрѣль въ 3 день“. Такимъ образомъ оказывается, что въ обоихъ памятникахъ основаніе для высказываемаго мнѣвія отыскивается въ твореніяхъ св. Ефрема Сирина. Именно, судя по тексту челобитной Никиты, бывшій суздальскій попъ имѣлъ въ виду „слово святаго Ефрема о откровеніи просфоры соблазнившемуся брату“, помѣщенное въ Прологѣ подъ 30-мъ сентября (ср. „Книгу св. Ефрема“, по изд. 1652 года—„слово 86-е: блаженнаго Ефрема о просвирѣ, рекше комканіи“). Но въ этомъ „словѣ“ нѣтъ основанія для вывода Никиты: видѣніе брата было не прн совершеніи проскомидіи, а въ концѣ литургіи. Точно также нѣтъ подобнаго основанія и въ „словѣ“ 107-мъ „Книги св. Ефрема“, на когорое ссылается авторъ „Брозды“,—кому бы оно ни принадлежало; это „слово“, по его заглавію, содержитъ „показаніе о святыхъ Христовыхъ тайнахъ“ и буквально гласитъ только то, что хлѣбъ 'и вино въ евхаристіи „молитвою іереовою, съ пришествіемъ святаго Духа, сотворяются плотію и кровію“. Наконецъ, подъ 3-мъ апрѣля находимъ „слово отъ Патерика о соблазнившемся братѣ о святѣмъ причастіи“; въ немъ также описывается видѣніе, тождественное съ вышеупомянутымъ, но моментъ видѣнія изображается опять гакъ: „простеръ іерей руку преломити хлѣбъ на святѣй трапезѣ“, тогда какъ проскомидія совершается на жертвенникѣ.
18*
что это разсужденіе есть плодъ недоразумѣнія со стороны «не школьнаго человѣка», еще недостаточно побѣдившаго «грамматическійразумъ». Любознательный раскольникъ по той же «грамматикѣ» могъ показать автору «Брозды», что имя Никола нужно склонять по первому склоненію, по примѣру Іона (дательный: Николѣ, звательный: Николо, родительный: Николы), а имя Нтолай по четвертому склоненію, гдѣ прямо сказано, что Николай склоняется по примѣру ходатай (дательный: Николаю, звательный: о, Николаю, родительный: Николая).
Къ недостаткамъ „Брозды“, съ полемической точки зрѣнія, нужно отнести ея рѣзкій тонъ по отношенію къ раскольникамъ. Конечно, это было вполнѣ въ духѣ своего времени, и если взять „Жезлъ“, то въ немъ можно найти подобной авторской изощренности гораздо болѣе, чѣмъ у нашего полемиста. Тѣмъ не менѣе, и здѣсь нерѣдко встрѣчаются непривычныя для нашего слуха сравненія, или обращенія. Не говоримъ о справедливыхъ характеристикахъ, въ родѣ: „нынѣшніе раскольники — противные спорники, народы развращаютъ не нравоученіемъ, а буесловіемъ, не мудрые, и не философцы, и не риторы,, и здраваго ученія недостижные“. Но вотъ примѣръ сравненія: „аки развратники ветхаго Рима, прежде бывшіе каруловы еретики, иже имуще спомогателя своего воцарившагося въ ветхомъ Римѣ Карулу Фрязенина: а сіи развратницы новые имѣютъ себѣ спомогателя и на мятежъ поострителя мысленнаго Карулу,.'еже есть сатану, воцарив-. шагося въ сердцахъ ихъ“. А вотъ обращенія къ противнику: „вы, окаянніи раскольницы“, „безумніи“, „неразумши‘‘, „аки псы лаете“, „аки свинія бисеръ порѣваете“, „гнусные Капитоны“...
Будучи памятникомъ собственно противораскольничьѳй литературы ХУН вѣка, „Брозда“ имѣетъ нѣкоторое значеніе и для исторіи раскола вообще.
Таковы, прежде всего, сообщенныя здѣсь свѣдѣнія о томъ,' гдѣ впервые появилось самосожженіе раскольниковъ и когда оно проникло въ Поморье. Первое поморское самосожженіе, но свидѣтельству нашего писателя, было „въ 191 году“, въ мѣстечкѣ Доры, Каргопольскаго уѣзда. Опъ говоритъ: „Огнемъ сожигались впервые въ Поволскихъ градѣхъ, а нынѣшняго 191-го году въ Каргопольской области, въ Поморской странѣ въ мѣстѣ, именуемомъ Доры*. Такъ какъ, по словамъ
самого автора, извѣстіе объ этомъ фактѣ дошло до него въ томъ же ,,191 году“, когда была написана и самая его „книга“, то и данное свидѣтельство нужно признать вполнѣ достовѣрнымъ, какъ свидѣтельство отъ самаго года этого факта. Чрезъ сопоставленіе съ другими данными оно, дѣйствительно, подтверждается. О самосожженіяхъ въ Дорахъ говорятъ два памятника: „Отразительное писаніе“ и „Исторія Выговской пустыни“67)^ Въ первомъ упоминается о трехъ случаяхъ самосожженія въ Дорахъ, безъ указанія хронологіи; во второмъ—объ одномъ, тоже безъ означенія года событія, но съ надписаніемъ: ,,первая гарь“, хотя, если основываться па показаніи „Огразительнаго писанія“, здѣсь разсказывается о третьей дорской гари. Отсюда слѣдуетъ заключить, что въ запи'си о самосожженіи въ Дорахъ, вошедшей въ „Исторію Выговской пустыни“, сказалась память именно о томъ, что самосожженіе въ Дорахъ было первымъ въ Поморьѣ. Кромѣ того, извѣстіе о томъ, что самосожженіе первоначально появилось «въ Поволскихъ градѣхъ», вполнѣ подтверждается извѣстіемъ «Отравительнаго писанія», по которому «горѣніе» началось въ „Понизовыхъ странахъ“, по Волгѣ, а потому также можетъ быть принято какъ свидѣтельство о дѣйствительномъ — и въ XVII вѣкѣ общеизвѣстномъ — фактѣ.
Весьма характерно изображаются въ „Броздѣ“ причины успѣха раскольнической пропаганды XVII вѣка. „Во многихъ весѣхъ христіане... отъ святыхъ церквей и отъ отцовъ духовныхъ отвратились... простіи превращаеми — отъ грамотныхъ неискусслыхъ людей научаеми; елико кто въ нихъ изучилъ Псалтирь и книжнаго аще прочитанія навыкъ, а здраваго ученія не обыклъ, и слогу и рѣчи часто пе растолкуетъ.;, и обрящетъ гдѣ какія письменнвыя повѣсти сложенныя, а не сви-дѣтельствованвыя, аще и самая небылица нисана, и то мнитъ быти правдою и на то ссылается, и часто неправду—правдою, а правду вмѣняетъ неправдою, и прелагаетъ тьму въ свѣтъ, а свѣтъ во тьму“. Объясненіе этого прискорбпаго явленія, засвидѣтельствованнаго и другими писателями XVII вѣка, найти не трудно. Средою, въ которой преимущественно развивался расколъ, былъ простой народъ. Это были люди, вѣра 6
6І) „Оірааіптілыюе писаніе“. Сиб. 1895, сгр. 77—78, 81—82. „Исторія Выгоиской пустыни“. Спб. 1862, стр. 65 —67. Объ эгихъ памятникахъ—къ сочиненіи „Внутренніе вопросы въ расколѣ въ XVII вѣкѣ“. Спб. 1898.
которыхъ основывалась на писаніи, хотя писаніе совсѣмъ не было имъ вѣдомо. Это были люди, которые говорили отъ книгъ, а грамотѣ не учились. Отсюда такимъ людямъ нуженъ былъ руководитель, авторитетъ, а авторитетъ мыслился не иначе, какъ съ писаніемъ въ рукахъ, и этому писанію, хотя бы въ немъ, дѣйствительно, была писана „небылица“, вѣрили неизмѣнно, потому что оцѣнить его пе умѣли.
Весьма любопытнымъ, хотя при наличныхъ историческихъ данныхъ еще довольно загадочнымъ, представляется извѣстіе автора „Брозды“ о томъ, что особенно усиленное движеніе въ сторону раскола въ средѣ поморскаго населенія началось съ 1672 году. Такимъ замѣчаніемъ онъ начинаетъ, между прочимъ, и свое увѣщаніе, когда говоритъ, что „книгу“ свою „изложилъ на пресѣченіе прекословныхъ бесѣдъ раскольниковъ, умножившихся съ 180-го лѣта“. Ранѣе онъ точно также утверждалъ о поморскихъ раскольникахъ: „ни отъ чего въ лѣсы отъѣзжаютъ съ 180-го лѣта до сего 191-го лѣта, — во многихъ весѣхъ христіане возбѣсились“. Итакъ, писатель сообщаетъ, повидимому, объ извѣстномъ тогда фактѣ, хотя самъ не можетъ найти для пего объясненіе. Это даетъ намъ право, съ одной стороны, не сомнѣваться въ достовѣрности сообщаемаго извѣстія, а съ другой искать его объясненія лишь въ догадкахъ. Въ параллель данному свидѣтельству можно припомнить, что 1672 годъ отмѣченъ выдающимся событіемъ и въ другомъ тогдашнемъ центрѣ раскола—нижегородскомъ. По точной записи нижегородскаго лѣтописца, въ 1672 году въ Нижегородскомъ Закудемскомъ стану начались самосожженія раскольниковъ68), по всѣмъ даннымъ первыя примѣненія этого вида самоистребленія въ расколѣ69). Съ другой стороны извѣстно, что могущественнымъ двигателемъ всей тогдашней жизни раскола былъ вопросъ объ антихристѣ и кончинѣ міра. Самъ авторъ „Брозды“, хотя и удивляется бѣгству раскольниковъ въ лѣса и пустыни, на первый взглядъ нейонятному, въ другомъ мѣстѣ приводитъ, однакоже, и объясненіе факта со словъ самихъ раскольниковъ: „пастоитъ время пришествія антихристова,—и сего ради въ пустыни удаляемся и въ лѣсы вселяемся, чтобы антихристовы печати не вос-пріяти“. Отсюда разсматриваемое свидѣтельство относительно * 60
6S) Древ. Росс. Виоліоѳ., ч. XVIII, стр. 92.
60) Внуір. вовр. въ расв. въ XVII в., стр. 54.
1672 года и его значенія для поморскаго раскола мы имѣемъ основаніе сопоставить съ другимъ извѣстіемъ, что ожиданіе кончины міра соединялось, между прочимъ, съ 1674 годомъ. Памятникъ переноситъ насъ въ ограду Соловецкаго монастыря и знакомитъ съ результатами выкладокъ чернаго попа Геронтія. Составитель знаменитой Соловецкой челобитной, какъ оказывается, полагалъ, что кончина міра должна послѣдовать въ 7182 году. Соловецкій монастырь находился тогда въ осадѣ и „стояніе за вѣру“ продолжалось въ ожиданіи „свѣту преставленія“. Трудно опредѣлить способъ этого вычисленія, такъ какъ въ историческихъ памятникахъ онъ не указанъ70); но извѣстно, какое громадное значеніе въ тотъ періодъ имѣла Соловецкая обитель на судьбу поморскаго раскола. И возможно, что въ 1672 году Геронтій уже пришелъ къ своимъ выводамъ и они тогда стали извѣстны поселенцамъ Поморья...
Свидѣтельство инока Евфросина о развратномъ поведеніи пѣкоторыхъ пропагандистовъ раскола подтверждаетъ и нашъ писатель. „Нѣцыи изъ нихъ желаніе похотное тайно имуще, христіанскіе домы прельщаютъ, не на истину наставляюще, но свою похоть исполняюще, зане женъ и дѣвицъ къ себѣ отвращающе“. Заслуживаетъ также вниманія извѣстіе нашего писателя о томъ, какое впечатлѣніе производило даже на православныхъ, когда пропагандисты раскола указывали имъ практикуемое въ православной церкви противосолоніе: „Нынѣ отъ васъ вчинися православнымъ народомъ мало ли соблазновъ, — говоритъ онъ, обращаясь къ расколоучителямъ: — не ходятъ въ священныхъ выходахъ въ молебствованіи за чудотворными иконами, аки иконнаго того поклоненія отвращени, зане вашимъ блядословіемъ помрачены и сомнѣніемъ одержими о семъ исхожденіи за сіе, что не по солнечному и лунному теченію“.
Въ сійскомъ экземплярѣ „Брозды“ дважды встрѣчается указаніе ея автора, что извѣстная книга „Жезлъ правленія“ принадлежитъ перу „премудраго отца іеромонаха Симеона Полоцкаго“. По этому поводу можно сдѣлать слѣдующее замѣчаніе. Хотя „Жезлъ“ изданъ отъ лица собора и показанъ „тщаливѣ сооруженнымъ“ самимъ соборомъ, однако современникамъ было извѣстно имя дѣйствительнаго автора
70) Е. Барсовъ. „Новые матеріалы для исторіи с;арооб|.ядчесіва“ М. 1890, стр. 121.
„Жезла“. Достаточно здѣсь указать на два свидѣтельства. Ученикъ Симеона Сильвестръ Медвѣдевъ въ своемъ письмѣ, отъ 27 сентября 1676 года, посланномъ изъ Курскаго Пресвятой Богородицы монастыря, прямо называетъ „Жезлъ правленія“ произведеніемъ Симеона Полоцкаго „со многимъ трудомъ сооруженнымъ71). Другое свидѣтельство принадлежитъ раскольническему нисателю Саввѣ Романову, который въ своей „Исторіи о вѣрѣ“ влагаетъ въ уста извѣстнаго попа Никиты Пустосвята такія, обращенныя къ царевнѣ Софіи на соборѣ 5 іюля 1682 года, слова: „да на меня же Жезлъ книгу сложилъ Симеонъ Полоцкій, а противъ той челобитной моей и пятой части нѣтъ въ той книіѣ мнѣ отвѣту“ 72). Въ началѣ XVIII вѣка нѣкоторые раскольническіе писатели еще знали настоящаго автора „Жезла“73); но не то мы видимъ у позднѣйшихъ библіографовъ. Одни — очевидно на основаніи напечатаннаго въ „Жезлѣ“ посвященія царю Алексѣю Михайловичу отъ имени патріарха Іоасафата II — считали книгу произведеніемъ этого патріарха 74); другіе проводили мысль о сооруженіи «Жезла» соборомъ 1666 — 7 года, руководясь приведеннымъ нами указаніемъ самой этой книги 75). Такъ продолжалось, кажется, до тѣхъ поръ, пока не былъ найденъ черновой списокъ „Жезла“, писанный рукою Симеона Полоцкаго.
Наконецъ, историческое значеніе «Брозды» заключается и въ томъ, что она знакомитъ насъ съ нѣкоторыми раскольническими мнѣніями, точнѣе—съ обвиненіями раскольниковъ противъ церкви: иногда съ новыми, по дошедшимъ до насъ раскольническимъ сочиненіямъ того времени совсѣмъ неизвѣстными, иногда же по крайней мѣрѣ съ новой ихъ постановкой.
71) Чт. о(щ, любит. духов, иросвѣщ. 1886, іюнь, сгр. 611—612.
72) Лѣт. русск. литер. и древ., т. У, отд. 2, стр. 138.
73) „Керженскіе отвѣты“: А. Б. „Опис. расв. сочин.“, ч. 2, сгр. 247.
,4) П. М. Строевъ „Библіологическій словарь“, Спб. 1882, стр. 145.
75) Еп. Дамаскинъ „Библіотека россійская“: ІІам. древ. письм. 1881, т. XI, стр. 77.- Соииховъ „Опытъ росс. библіогр ч. I, № З1 О.
ІУ.
Источники „Брозды духовной“.—Особенности въ ея изложеніи и языкѣ.—Кто былъ авторомъ „Брозды“ — неизвѣстно.—Нѣсколько общихъ положеній къ
этому вопросу.
1) Обращаясь къ литературнымъ особенностямъ «Брозды духовной», мы должны бы, прежде всего, дать понятіе объ источникахъ этого памятника. Но источники нашего автора показываютъ въ немъ обычнаго начетчика того времени. Это, впрочемъ, совпадало съ тѣми требованіями, какія могли быть предъявлены къ его произведенію со стороны читателей, особенно раскольнической. Общій составъ источниковъ не великъ, но всетаки довольно разнообразенъ. Кромѣ Св. Писанія, авторъ пользуется книгами богослужебными, истолко-вательными, учительными и др. Такимъ образомъ, онъ цитируетъ: Толковое Евангеліе, Толковый Апокалипсисъ, Книгу св. Ефрема Сирина, Великій Соборникъ, Поученія аввы До-роеѳя, Кормчую книгу, Кириллову книгу, Прологъ. Въ разныхъ мѣстахъ автору служатъ источникомъ и богослужебныя книги: беретъ онъ Октоихъ—и приводитъ текстъ тѣхъ или другихъ пѣснопѣній, беретъ Тріодь—и пользуется данными синаксарія, беретъ первыя изданія разныхъ богослужебныхъ книгъ московской печати—и отсылаетъ читателя за нужными свѣдѣніями къ ихъ предисловіямъ и послѣсловіямъ. Далѣе, были подъ руками нашего полемиста нѣкоторые рукописные сборники церковно-историческаго и нравоучительнаго характера: Зерцало, Старчество, Соборникъ церковный, а также отдѣльныя сказанія, напр. Пересвѣтово сказаніе о царѣ турскомъ Магметѣ, повѣсть о восьмомъ соборѣ Симеона Суздальскаго. Наконецъ, встрѣчаются цитаты: «отъ лѣтописцевъ», или «отъ русскихъ лѣтописцевъ», т. е. русскія лѣтописи и хроно• графы,—«отълѣтописцевъ кіево печерскихъ»,т. е. Синопсисъ, напечатанный въ типографіи Кіево-Печерской лавры въ 1674 г.,— «о семъ чти Грамматикіи предисловіе», т. е. предисловіе грамматики Мелетія Смотрицкаго, изданной' въ Москвѣ въ 1647 году. Нужно къ сказанному прибавить, что авторъ «Брозды» вездѣ слѣдуетъ одному порядку, — отмѣчаетъ цитаты на поляхъ и по большей части полностію, хотя когда дѣлаетъ изъ свои къ источниковъ «выписи», то не считаетъ нужнымъ приводить подлинный текстъ съ буквальною точпостію.
Къ особенностямъ изложенія и языка нашего памятника слѣдуетъ отнести нерѣдко встрѣчающееся въ немъ стихотворное построеніе предложеній 76) и употребленіе малопонятныхъ
76) Вотъ, напримѣръ, начало „надглаголанія“, первая половина котораго вся написана риѳмою, виршами:
„Вскую раскольницы вельыи ся шаташа,
„И умъ свой тщетнымъ прилагаша“?
Напоминая о событіяхъ русской исторіи, съ самаго начала земли русской, авторъ „Брозды“ пишетъ;
„На сѣверѣ міръ просвѣтися,
„Русь крестися;
„Милостію Пречистыя Богородицы защитяся,
„Православіе распространися;
„Разнокняжія свободися, '
„И во единоначаліе сведшійся,
„Царствомъ возвыеися;
„Царствующій градъ Москва утвѳрдися,
„Отъ Петра митрополита благословися,
„Ц святыми чудотворцы обогатися,
„Святительствомъ украсися;
„Патріаршествомъ одаровася,
„Новый православный сѣверный Римъ ииеновася,
„Мати россійскимъ градовомъ явися,
„Всѣми благими украсися“.
О мѣстечкѣ „Дары“, гдѣ произошло первое самосожженіе поморскихъ ра скольниковъ, авторъ говоритъ:
„По дѣйству мѣсту прозваніе счинено тако: Доры,
„Занеже отіуду распложаются раздоры,
„И оттого бываютъ споры,
„А на священный соборъ укоры“.
Вотъ вирши при характеристикѣ русскаго благосостоянія послѣ смутнаго времени до Никона патріарха включительно:
„Зане молитвы Пречистыя Богородицы поспѣшествоваху— „Россіяне тѣмъ на храбрость себе поощряху,
„И царствующій градъ Москву отъ ляховъ свобождаху,
„II Михаила Ѳеодоровича царемъ избраху.
„Зане Божія щедрѵгы нріидоша,
„Какъ его на царство возведоша;
„Тогда и вся благая Руси Богъ нодаваше:
„Мятежъ утоляше,
„Тишиною царство одароваше,
„И сына Алексѣя отъ сѣмеие его отрождаше,
„А по Михаилѣ царстиоиати ему благоволяше;
„Книжною мудростію его одароваше,
„Церкви и царству строителя тѣмъ бдагоискусна его устроя е; „Враги ему покоряше.
„Время благостройно тогда настояше,
въ обычной живой рѣчи словъ—церковныхъ, старинныхъ и мѣстныхъ 77).
2) Таково содержаніе «БрОзды духовной» и ея полемическія и литературныя особенности. Теперь остается еще одинъ вопросъ: кто былъ авторомъ этого произведенія? Прямыхъ данныхъ для рѣшенія этого вопроса въ нашемъ памятникѣ нѣтъ. Въ другихъ источникахъ XVII вѣка намъ совсѣмъ не встрѣчалось даже и упоминанія о «Броздѣ». Такимъ образомъ, личность нашего полемиста остается неизвѣстною. Но что касается нѣкоторыхъ общихъ, въ этомъ отношеніи, положеній, то установить ихъ, до извѣстной степени, возможно, и сводятся они къ слѣдующему.
а) При изложеніи содержанія^ „Брозды духовной“ было указано, что она заканчивается увѣщаніемъ къ читателямъ— духовнаго чина и мірянамъ. Общій топъ этого увѣщанія таковъ, что въ увѣщавающемъ, невидимому, скорѣе можно бы предположить лицо іерархическое, чѣмъ простого мірянина, и приличнѣе бы всего — епархіальнаго архіерея. Таково именно обращеніе автора „Брозды“ къ „преподобнымъ іеромонахамъ и боголюбивымъ іереямъ“: умоляя, чтобы тѣ „стяжали» его „книгу“ себѣ „на вниманіе“ и пользовались бы ею при наставленіяхъ православной паствы и на бесѣдахъ съ раскольниками, онъ въ прямыхъ и рѣшительныхъ выраженіяхъ напоминаетъ увѣщаемымъ, какъ бы имѣющій власть напоминать, что они — соль земли, защита „православнаго полка“ и что, вслѣдствіе этого, пастырское небреженіе влечетъ ихъ къ великой отвѣтственности предъ Богомъ. И однако же, нельзя умолчать, что въ томъ же увѣщаніи, а равно и въ другихъ мѣстахъ нашего памятника встрѣчаются такія выра-
„Зане Никоново патріаршество тогда быпаше,
„Иже церковь Божію во исправленіи пасяше,
„Расколы исгребляше,
„Мудрыхъ людей любляще,
„И свой умъ къ мудросгемъ прилагаше,
„На правду людей поуиаше,
„За то и отъ престола изгонимъ бываше“,
”) Вотъ примѣры церковныхъ словъ: „новопрозябшая ерѳсл“—капитонство: прозябать — расти; спона = препятствіе, помѣха; обавать=очаровать, обаять; уристать=побѣдить, одолѣть въ ристаніяхъ: „укротите Броздою отъ уриста-нія“, т. е. отъ споровъ и мнимыхъ побѣдъ на бесѣдахъ; „буяіи == буянить „разумъ буивъ имуще“. Примѣры словъ мѣстныхъ будутъ указаны сейчасъ ниже, при рѣшеніи вопроса объ авторѣ „Брозды“.
женія, которыя, повидимому, не оправдываютъ высказаннаго предположенія, не только объ авторѣ-архіереѣ, но даже и іереѣ. Такъ, напримѣръ, раскрывая, что Духъ Святый даетъ людямъ, на пользу церкви, различныя даровапія, а не одинаковыя, авторъ ,,Брозды“ пишетъ: „По сему же дадеся благодать и нынѣшнимъ архіереомъ, еже церковь Божію во исправленіи имѣти... А чего имъ не исправляти... а преко-словцовъ не возбраняти, не токмо архіереомъ, но и іереомъ, и за то они боятся отъ страшнаго судіи — Бога истязапія... И того ради подобаетъ намъ послушнымъ быти, а не прере-ковати, не токмо ко освященному собору, но и ко іереомъ..’ Они бо суть освящени и на сіе дѣло Богомъ избраны, въ духовное намъ снабдѣніе“. Такимъ образомъ объ архіереяхъ и іереяхъ нашъ авторъ говоритъ не иначе, какъ въ третьемъ лицѣ. Подобно этому объясняя въ другомъ мѣстѣ, почему долго не выполнилъ своего желанія написать обличеніе противъ раскола, полемистъ указываетъ, что онъ, какъ человѣкъ не школьной, былъ долго „совѣстью своею зазираемь, еже бы въ чемъ не согрѣшити, и отъ того бы отъ освященныхъ властей гнѣву на ся не притяжати1'. Изъ этихъ словъ, повидимому, слѣдуетъ, что самъ авторъ по принадлежитъ къ лику „освященныхъ властей“, да и такой пріемъ самооправданія едва ли можпо признать естественнымъ въ устахъ особенно архіерея, призваннаго учить другихъ и „исправлять ихъ“... ,
б) Авторъ „Брозды“ былъ мѣстный житель Поморья и— давнишній, если не поморецъ по рожденію. Данныя для рѣшенія этого вопроса, какъ кажется, можно извлечь изъ нѣсколькихъ мѣстъ «Брозды». Такъ, напримѣръ, полемистъ говоритъ: «наши поморскіе роспѣвщики... не токмо па еретиковъ бывшихъ злохитрослововъ, но и на нынѣшнихъ раскольниковъ буеслововъ слово въ отвѣтъ распрострети не разумѣютъ... И сего ради хотѣхъ многажды книгу сію слагати: повидимому слѣдуетъ, что полемистъ имѣлъ возможность не одинъ годъ наблюдать мѣстную борьбу православія съ расколомъ. Подобнымъ образомъ авторъ два раза упоминаетъ, что усиленное движеніе въ сторону раскола въ поморскомъ населеніи началось съ 1672 года; повидимому слѣдуетъ, что и это мѣстное явленіе было хорошо извѣстно ему и извѣстно не по разсказамъ другихъ. Кромѣ того, въ «Броздѣ» встрѣчаются такія слова, которыя, по словарю Даля, и доселѣ
употребляются только на сѣверѣ Россіи и преимущественно въ губерніяхъ Архангельской и Вологодской. Напримѣръ; сколить = выть, скучить по собачьи; скаку&а = лягушка; ляга = непросышная лужа, бакалдина; чоровсшь^колдовство идр.
в) Прочія данныя объ авторѣ „Брозды“ сводятся къ немно гому: онъ знаетъ порядки „соборныхъ храмовъ“, какъ бываетъ «у архіереевъ въ Велицѣй Россіи», и порядки «храмовъ приходскихъ», какъ «творятъ сельскіе попы», — исправленіе книгъ и обрядовъ, бывшее при Никонѣ, произошло на его, автора, памяти, -самъ онъ прилагаетъ къ себѣ только одинъ эпитетъ: «азъ многогрѣшный».
г) Какъ понимать сдѣланную на сійскомъ экземплярѣ «Брозды» монахомъ Аѳанасіемъ надпись 78) — прямо сказать невозможно. По всей вѣроятности этотъ экземпляръ представляетъ собою даръ изъ Кривецкой пустыни въ Сійскій монастырь, точнѣе: даръ самого Аѳанасія.
П. Смирновъ
,&) См выше примѣчаніе 5-е.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризаіщи Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академической интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
