CC BY
135
ЭКО. - 2011. - №10
_ Н.В. БОЗО, В.В. ШМАТ
В Большой советской энциклопедии, изданной более 30 лет назад, утверждается, что «капиталистическое нефтяное хозяйство является сферой деятельности мощных монополий»1. Как ни странно, но этот весьма идеологизированный штамп, который, вроде бы, следует выбросить на «свалку истории», абсолютно точно отражает сегодняшнюю ситуацию в российском нефтегазовом секторе. Весь ход его развития в постсоветский период одновременно является процессом становления и укрепления мощи крупнейших компаний в духе хорошо известной игры под названием «монополька».
Ключевые слова: нефтегазовый сектор, монополия, монополизм, олигополия, картель, доминирование на рынке, раздел рынка, ценовой сговор, концентрация и централизация, естественная монополия, корпорация, вертикально-интегрированная компания, антимонопольный, конкуренция, конкурентный.
Нефтегазовая «монополька» в России
Н.В. БОЗО, кандидат экономических наук, Новосибирский государственный технический университет, В.В. ШМАТ, кандидат экономических наук, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, Новосибирск.
«Монополия» - настольная игра в жанре экономической стратегии...
Получила большую популярность в XX веке во многих странах мира, включая СССР2.
Удивительное превращение «монопольки»
Судя по всему, эта увлекательная игра очень полюбилась тем, кто в нашей стране «стоит у руля» нефтегазовой промышленности. Только теперь она ведется на просторах всей России - с настоящими месторождениями, скважинами, заводами, бензоколонками и пр., а на кону стоят вполне реальные многомиллиардные выигрыши. Проигравшие в этой игре - практически все население страны - переплачивают за все и вся из-за дороговизны энергоресурсов, простаивают в очередях на автозаправках и заливают в баки авто суррогатный бензин, зимой замерзают в домах из-за дефицита топлива в энергосистемах и не могут получить надлежащую
1 URL: ЬИр://81оуап.уа^ех.ш/~книги/БСЭ/Нефтяные монополии.
2 URL: ЬИр://ш/шЫре^а.о^/шЫ/Монополия_(игра).
Нефтегазовая «монополька» в России-
поддержку от государства по причине скудости бюджетов на всех уровнях.
/ \ Миф о «дешевизне» энергоресурсов в России
Принято считать, что в России они дешевые или даже очень дешевые. Возможно - если соотнести цены у нас ив европейских странах или в США, исходя из валютных курсов. Однако пересчет по паритету покупательной способности валют дает иные результаты.Например, среднестатистический работающий американец может на свою месячную зарплату купить более 5 тыс. л автобензина, европеец - 2,5, а россиянин (даже с учетом теневых доходов) - немногим более 1 тыс. л. Впрочем, и при номинальном пересчете розничные цены на нефтепродукты в России и в США сейчас примерно на одном уровне.
Источник: оценки авторов на основе данных Росстата (URL: http:// www.gks.ru), Министерства энергетики США (URL: http://www.iea.org) ^и Европейской комиссии (URL: http://ec.europa.eu).__^
Монополизм - общий недуг российской экономики, тормозящий ее развитие. Слабая конкуренция, доминирование производителей и поставщиков характерны практически для всех видов экономической деятельности.
Но именно в нефтегазовом секторе монополизм приобрел самый «многокрасочный» вид, начиная с узаконенных форм («естественных монополий» и преференций для крупнейших компаний) и заканчивая всеми мыслимыми нелегитимными проявлениями (раздел рынка, ценовые сговоры, подавление конкуренции, недружественные поглощения и пр.). При этом, строго говоря, в секторе имеет место олигополия, то есть коллективное доминирование небольшой группы крупнейших компаний.
Конкурентная борьба в основном принимает нерыночные формы. Целью ее является возможность получить те или иные активы и оказывать влияние на экономические и политические процессы в стране. По сути дела, это - борьба за власть, которая и выступает главным источником монопольно высоких доходов. Интересы национальной экономики, рынка и потребителей отходят на второй план и учитываются компаниями лишь в той мере, в какой это необходимо для достижения главных корпоративных целей, или рассматриваются как неизбежное зло.
Почему же подобные проявления монополизма не встречают должного отпора со стороны государства? Ответ очевиден. Во-первых, в нефтегазовом секторе сосредоточены крупнейшие
российские корпорации, занимающие ведущие позиции в экономике. Во-вторых, чрезвычайно высок уровень концентрации производства, сбытовой деятельности и контроля над активами. В-третьих, во времена плановой экономики всё и вся в секторе принадлежало государству и работало по единому плану («сверхмонополия»), реформы проводились под лозунгом «сохранения производственно-технологической целостности» путем создания крупных вертикально-интегрированных компаний (ВИНК). В-четвертых, усиление монопольных тенденций с 2000 г. происходит при фактической поддержке государства, что обусловливает формирование в секторе организационно-экономической структуры олигархического типа.
Сила и слабость
российских нефтегазовых «мажоров»
Ведущие нефтяные компании мира (самые-самые именуются «majors») по совместительству являются самыми дорогими и прибыльными корпорациями. В рейтинге «Forbes 2000» первое место занимает американская нефтяная корпорация ExxonMobil с капитализацией в 407 млрд дол.; в первую «десятку» входят китайская PetroChina (3-е место), бразильская Petrobras (5-е) и голландская Royal Dutch Shell (10-е). В числе 10 самых прибыльных корпораций насчитывается сразу шесть нефтегазовых гигантов из разных стран (ExxonMobil с 30,5 млрд дол. прибыли занимает 2-е место, уступая лишь компании Nestle), включая российский «Газпром» (3-е место, 25,7 млрд дол.). В первой «десятке» рейтинга по объемам продаж восемь мест «оккупировали» энергетические компании, а лучшей среди них является Royal Dutch Shell с годовой выручкой в 369 млрд дол. (2-е место в рейтинге после Wal-Mart Stores)3.
Ситуация в российской экономике в гипертрофированном виде повторяет общемировой расклад. Безусловными фаворитами всех рейтингов являются подконтрольные государству «Газпром» и «Роснефть», а также «ЛУКОЙЛ», ТНК-ВР, «Сургутнефтегаз», «Транснефть» и др. Характерно, что по всем показателям - капитализация, выручка, прибыль, стоимость активов - доля десятки лидеров («Топ-10») из числа
3 По версии журнала «Форбс» на апрель 2011 г.
Нефтегазовая «монополька» в России.
200 крупнейших компаний («Топ-200») в российском рейтинге примерно в четыре раза выше, чем в мировом (табл. 1). Соответственно, и более весомыми выглядят позиции ведущих нефтегазовых компаний, особенно по доле в стоимости активов (в России - 27,5%, в мировой экономике - 1,8%).
Таблица 1. Сравнение российского и мирового рейтингов крупнейших компаний по состоянию на 2010 г.
Показатель Рейтинг
российский, млрд руб. мировой, млрд дол.
Капитализация
Топ-200 22604 17628
В том числе Топ-10 (% к Топ-200) 13628 (60,3) 2632 (14,9)
- Нефтегазовые компании из Топ-10 % к Топ-200 % кТоп-10 9526 42,1 69,9 1180 6,7 44,8
Выручка от продаж
Топ-200 29650 12883
В том числе Топ-10 % к Топ-200 12656 42,7 1528 11,9
- Нефтегазовые компании из Топ-10 % к Топ-200 % кТоп-10 9484 32,0 75,9 1054 8,2 69,0
Прибыль
Топ-200 3610 1270
В том числе Топ-10 (% к Топ-200) 2 296 (63,6) 189 (14,9)
- Нефтегазовые компании из Топ-10 % к Топ-200 % кТоп-10 1910 52,9 83,2 93 7,3 49,2
Активы
Топ-200 59280 66573
В том числе Топ-10 % к Топ-200 28189 47,6 3924 5,9
- Нефтегазовые компании из Топ-10 % к Топ-200 % кТоп-10 16300 27,5 57,8 1184 1,8 30,2
Источник: данные «Эксперт РА» (URL: http://www.raexpert.ru), «Финанс» (URL: http://www.finansmag.ru), «Forbes» (URL: http:// www.forbes.com).
В России сейчас насчитывается пять крупнейших нефтегазовых компаний - «мажоров»4. Физическое наращивание
сырьевых активов всеми доступными способами, включая поглощение независимых компаний-лицензиаров, служит основой роста капитализации и, соответственно, инвестиционной привлекательности, является главным «оружием» в конкурентной борьбе с зарубежными компаниями за привлечение инвестиций.
/ N
«Золотая молодежь», «мажоры»
«Золотая молодежь» (фр. jeunesse doree) - нарицательное название молодых людей, чью жизнь и будущее, в основном, устроили их влиятельные или высокопоставленные родители, из-за чего она стала легкой и беззаботной, а сами они стали ее прожигателями. Близко по значению просторечному слову «мажор».
Источник: «Википедия». URL: Ьйр://ш/шЫре^а.ощ/шЫ/Золотая_ молодежь.
Если не принимать в расчет национальные и государственные нефтяные компании стран-членов ОПЕК, то по обеспеченности запасами углеводородного сырья пятерка российских «мажоров» входит в число мировых лидеров, отдав лишь 4-е место в рейтинге американской ExxonMobil. Однако в мировых финансовых рейтингах их позиции гораздо скромнее: лишь «Газпром» чувствует себя более или менее уверенно (табл. 2). Но при этом он является крупнейшим в мире производителем природного газа и по суммарным показателям добычи углеводородов (в нефтяном эквиваленте) превосходит ExxonMobil примерно в 2,5 раза. В целом же российские «мажоры» по финансовым показателям соответствуют уровню компаний второго эшелона в американском нефтегазовом секторе.
«Ахиллесовой пятой» российского нефтегазового сектора является его технологическая и финансовая зависимость от «заграницы». В рамках мирохозяйственных связей мы отдаем сырье и продукты низкого передела, а получаем технологические компоненты для добычи и переработки нефти и газа. Сегодня ни одна российская нефтегазовая компания не в состоянии своими силами реализовать ни один технически сложный и капиталоемкий проект - будь то освоение месторождений на морском шельфе, производство и маркетинг сжиженного природного газа или глубокая переработка углеводородов (включая нефтегазохимию и производство гелия).
4 «Газпром» (включая «Газпром нефть»), «Роснефть», «ЛУКОЙЛ», ТНК-ВР, «Сургутнефтегаз».
Нефтегазовая «монополька» в России.
Таблица 2. Сравнение позиций крупнейших российских и зарубежных нефтегазовых компаний в мировых рейтингах за 2010 г.
^мпания Место в рейтинге по запасам нефти и газа Место в рейтинге Forbes 2000
стоимость продаж прибыль активы рыночная стоимость общий ранг
«Мажоры»
«Газпром» 1 11 (42) 2(3) 4(85) 6(20) 5(15)
«Роснефть» 2 20 (158) 10(38) 13 (230) 13(67) 13 (77)
«Сургутнефтегаз» 3 47 (455) 22 (130) 26 (461) 25 (193) 25 (203)
«ЛУКОЙЛ» 5 14(58) 11 (44) 15(251) 20 (121) 12(71)
ТНК-ВР» 6 22 (170) 16(76) 37 (592) 24 (176) 20 (163)
«Majors»
ExxonMobil 4 2(3) 1 (2) 3(83) 1 (1) 1 (4)
BP 7 3(4) 101 (1997) 5(87) 7(31) 38 (390)
Royal Dutch Shell 9 1 (2) 5(7) 1 (77) 4(10) 2 (5)
Chevron 12 6(8) 6(8) 8(125) 5(11) 6(16)
ConocoPhillips 15 8(10) 8(33) 10(146) 9(47) 9 (22)
Примечания: 1) места в рейтинге по запасам нефти и газа определены без учета государственных и национальных нефтяных компаний; 2) места в рейтинге «Форбс» указаны по выборке из 100 нефтегазовых компаний, а в скобках - в общем рейтинге для 2000 корпораций; 3) низкие места компании BP связаны с аварией на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе и затратами на ликвидацию ее последствий (40,9 млрд дол.).
Источник: Данные «Oil and Gas Journal» (URL: http://www.ogj.com) и «Forbes» (URL: http://www.forbes.com).
Даже при освоении месторождений на суше, когда требуется применение инновационных технологий, мы вынуждены прибегать к услугам зарубежных поставщиков. Например, при освоении Ванкорского («Роснефть») и Верхнечонского (ТНК-ВР) месторождений используется технология горизонтального бурения компании Schlumberger. Она открыла на Ванкоре собственную постоянно действующую базу по ремонту, сопровождению и восстановлению всех систем бурения и полностью управляет буровым процессом5.
Различия в поведении и менталитете во многом связаны с тем, что активы ведущих зарубежных компаний накапливались на протяжении многих десятилетий, а российские
5 Независимое информационное агентство - Красноярск (URL: http:// www.24rus.ru).
возникли чуть ли не в одночасье: в начале 1990-х годов государство наделило их активами (зачастую безвозмездно), обеспечив «жизнь и будущее».
Концентрация и централизация как основа монополизма
Расслоение между ведущими компаниями и «аутсайдерами» в российском нефтегазовом секторе впечатляет. Так, в 2010 г. на долю ведущих производителей (включая иностранных операторов в рамках соглашений о разделе продукции) приходилось свыше 90% добычи нефти и газа в стране (табл. 3). На долю независимого (конкурентного) сегмента в добыче нефти остается немногим более 8%, газа - 9%. Но и в независимом сегменте также лидирует небольшое число компаний. Например, в нефтяной промышленности это «Са-лым Петролеум Девелопмент» (дочернее предприятие Royal Dutch Shell), с долей добычи почти 20%; в газовой отрасли -«НОВАТЭК» с удельным весом в добыче свыше 61%.
Таблица 3. Позиции различных производителей в добыче нефти и газа
в 2010г.
Производитель Объем добычи Доля в добыче, %
Добыча нефти, млн т 505017 100
«Газпром» 13477 2,7
Нефтяные компании 435285 86,2
Операторы СРП 14424 2,9
Всего по группе ведущих производителей 463185 91,7
В том числе «Большая пятерка» 395626 78,3
Независимые нефтегазовые компании 41832 8,3
Добыча газа, млрд м3 665614 100
«Газпром» 508986 76,5
Нефтяные компании 71722 10,8
Операторы СРП 23294 3,5
Всего по группе ведущих производителей 604003 90,7
В том числе «Большая пятерка» 577531 86,8
Независимые нефтегазовые компании 61611 9,3
Источник: данные ЦДУ ТЭК (URL: http://www.riatec.ru).
В США с 1977 г. действует специальная система обязательной отчетности для крупнейших нефтяных компаний (Federal
Нефтегазовая «монополька» в России
Reporting System - FRS), которая позволяет контролировать концентрацию и централизацию производства и капиталов в отрасли6. На сегодняшний день в рейтинге FRS значится 20 нефтегазовых компаний, на долю которых приходится 43% добычи нефти и газа и около 80% мощностей нефтепереработки. При этом за последние 20 лет удельный вес крупнейших компаний в нефтедобыче снизился на 10 п. п., что прежде всего связано с ухудшением качества сырьевой базы.
Доля пяти «majors» (т.е. самых крупных компаний) в добыче нефти и газа на территории США составляет 33% и 24% соответственно. Российские же «мажоры» вместе с дочерними и зависимыми компаниями контролируют более половины добычи углеводородов в стране (нефть - 54%, газ - 59%). Организационно-экономическая структура нефтегазового сектора США напоминает пирамиду, на верхушке которой находятся «majors», далее следуют крупные независимые компании, а основание образует огромный слой (порядка 20 тыс.) малых независимых компаний. Такая конструкция исключает возможность для доминирования крупных производителей и способствует поддержанию конкурентной среды7.
Американские ведущие производители в большей степени нацелены на освоение месторождений, разведка и эксплуатация которых требуют применения сложных технико-технологических решений. Так, доля компаний FRS в морской добыче нефти в США превышает 60% и за последние 20 лет снизилась на 11 п. п., тогда как в добыче на суше она составляет менее 37% (снижение по сравнению с 1990 г. почти на 17 п. п.).
Ресурсные предпочтения компаний FRS в значительной степени обусловлены тем, что американская регуляторная система стимулирует крупные компании к участию в технически сложных и капиталоемких добычных проектах. В отношении же сравнительно небольших компаний создаются стимулы для освоения новых мелких месторождений и разработки старых истощенных залежей нефти и газа на суше.
6 URL: http://www.eia.gov/emeu/finance/page1a.html; URL: http:// www.eia.gov/emeu/finance/frsdata.html
7 Бозо Н.В., Шмат В.В. Пирамида Хеопса против Пизанской башни // ЭКО. - 2007. - № 3 (393). - С. 22-41.
В России подобной регуляторной системы нет, и ведущие нефтегазовые компании с легкостью получают доступ к любым ресурсным объектам. Доступ же независимых (прежде всего - иностранных) компаний к новым крупным месторождениям ограничен, в том числе законом.
В России чрезмерная концентрация и централизация активов и хозяйственной деятельности имеет место в различных сегментах нефтегазового сектора. Крупнейшие компании, контролируемые государством, получили эксклюзивное право на некоторые виды деятельности в формате «естественных монополий», что исключает конкуренцию. Самый яркий пример: практически все нефтепроводы и нефтепродукто-проводы находятся под контролем «Транснефти», а газотранспортная система - монопольная собственность «Газпрома». При этом справедливое осуществление функций операторов в рамках «естественно-монопольных» видов деятельности нередко противоречит корпоративным интересам названных компаний.
Например, «Газпром» использует ограничения на доступ к «трубе» для усмирения любого независимого производителя газа. Ограничив практически на год доступ к «трубе» для компании «Итера», монополист вынудил ее уступить контроль над основными добывающими активами. Затем он вошел с блокирующим пакетом акций в капитал «НОВАТЭКа». И теперь этот самый крупный независимый производитель газа в России не может принять самостоятельно ни одного стратегического решения, не согласовав его с «Газпромом».
Аналогичным образом «Газпром» (формально договорным путем) вынудил компанию «ЛУКОЙЛ» продавать газ, добываемый на Находкинском месторождении в Ямало-Ненецком АО, на точке входа в газотранспортную систему по ценам, которые выгодны самому «Газпрому», т.е. отрезал производителя от конечного потребления.
Существуют и региональные монополии. Так, еще с советских времен территория страны разделена на зоны влияния добывающих предприятий, которые впоследствии в ходе рыночных реформ влились в состав созданных нефтегазовых компаний. Практически вся инфраструктура в этих зонах принадлежит той или иной компании. Независимый производитель стоит перед трудным выбором - создавать свою инфраструктуру,
Нефтегазовая «монополька» в России.
чтобы подключиться к магистральным транспортным системам или идти на поклон к собственникам уже существующей. А собственники зачастую ведут себя не вполне дружелюбно.
Впрочем, трения по поводу использования естественно-монопольных инфраструктурных объектов нередко возникают и между «мажорами». Например, «ЛУКОЙЛ» и ТНК-ВР никак не могут договориться с «Роснефтью» о совместном использовании и расширении мощности принадлежащего ей нефтепровода Ванкор - Пурпе, что сдерживает освоение месторождений в Ямало-Ненецком АО и на севере Красноярского края - Русского, Сузунского, Тагульского (ТНК-ВР), Пякяхинского («ЛУКОЙЛ») и др.8
Но и права собственности «Роснефти» на этот нефтепровод весьма зыбки, поскольку на него претендует «естественный» нефтепроводный монополист «Транснефть». По идее, она должна выкупить построенный нефтяниками трубопровод, на который было затрачено около 70 млрд руб., но компания настаивает на обмене активами, предлагая с «небольшой доплатой» железнодорожный терминал в дальневосточном порту Козьмино, стоимость которого оценивается... всего в 6-8 млрд руб.9
Рыночное взаимодействие нефтегазового сектора с потребителями газа и нефтепродуктов также повсеместно отягощено разнообразными проявлениями монополизма.
«Газпром», будучи собственником Единой системы газоснабжения страны, является монопольным поставщиком в большинстве российских регионов. Он без труда может ограничить им поставки газа, если, к примеру, в зимнее время резко возрастает спрос на него в европейских странах. Подобные факты неоднократно имели место, и не спасала даже Электронная торговая площадка, где газ продавался по свободным ценам10. Например, в феврале 2008 г. - в самый «пик» спроса на топливо - на протяжении четырех торговых сессий «Газпром» не выставил на торги ни одного кубометра газа.
8 Russian Petrochemical Community (RUPEC) (URL: http://www.rupec.ru).
9 ФИНАМ (URL: http://www.finam.ru).
10 Электронная торговая площадка Межрегионгаза существовала в 20062008 гг. в качестве экспериментального прообраза будущей газовой биржи и являлась индикатором рынка.
В 1990-х годах в процессе формирования российских вертикально-интегрированных нефтяных компаний произошел раздел рынка нефтепродуктов между ведущими производителями. Каждый получил в собственность «энное» количество региональных предприятий нефтепродуктообеспечения. Позже началось взаимопроникновение компаний в чужие «вотчины», но это привело не к конкуренции, а лишь к образованию негласных картелей и коллективному доминированию. В последние годы под особым вниманием ФАС находятся 38 субъектов Федерации, где выявлено коллективное доминирование на рынках нефтепродуктов11. Примерно в 15 регионах системы нефтепродуктообеспечения контролируются одной вертикально-интегрированной компанией.
ФАС России и ее территориальные органы в 2008-2010 гг. рассмотрели более 260 дел о нарушениях антимонопольного законодательства на рынках нефтепродуктов и доказали, что:
• в 2008 г. при росте мировых цен на нефть крупнейшие ВИНК установили монопольно высокие цены на оптовых рынках, на розничных также были выявлены многочисленные факты установления и удержания монопольно высоких цен и ценовых сговоров;
• в 2008 г. - начале 2009 г. при падении оптовых цен снижение розничных существенно отставало, и средняя розничная маржа выросла с 3,5 до 8 руб. на литр топлива;
• в январе-феврале и мае-июне 2009 г. крупнейшие ВИНК создали дефицит, который привел к резкому повышению оптовых цен в России - на экспорт были направлены значительные объемы бензина, несмотря на более низкую доходность экспорта этой продукции по сравнению с внутренним рынком;
• в 2008 г. ВИНК проводили дискриминационную политику в оптовой торговле нефтепродуктами - продажа «сторонним» покупателям с нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) производилась по более высоким ценам, что приводило к ограничению конкуренции и «выдавливанию» независимых сетей АЗС на полулегальный рынок некачественного топлива12.
Ну и, конечно же, свежи в памяти перебои с поставками бензина весной 2011 г. По мнению Минэнерго РФ, неожиданный «бензиновый кризис» связан с увеличением экспорта нефтепродуктов на 67%, а также с удержанием топлива вертикально-интегрированными компаниями13.
11 Согласно ч. 3 ст.5 ФЗ «О защите конкуренции» хозяйствующие субъекты признаются коллективно доминирующими на товарном рынке, если совокупная доля не более трех из них превышает 50% или доля не более пяти - выше 70%, при этом доля каждого из них - не менее 8%.
12 ФАС России (URL: http://www.fas.gov.ru).
13 ФИНАМ (URL: http://www.finam.ru).
Нефтегазовая «монополька» в России.
Вероятно, в этом объяснении есть доля правды, но, на наш взгляд, действительная причина кроется в системных ошибках в развитии нефтепереработки на протяжении длительного времени. Главная - то, что определение стратегических направлений развития отрасли фактически отдано на откуп нефтяным компаниям-монополистам. Поэтому в России до сих пор нет общенационального рынка нефтепродуктов (вместо него - фрагментированная совокупность региональных рынков, порою очень слабо связанных друг с другом), то и дело возникают топливные кризисы, а глубина переработки нефти увеличивается всего на 0,1 п. п. в год. С такими темпами потребуется примерно 200 лет, чтобы догнать европейские страны, не говоря уже о США.
Производство автобензина в России за последние 15 лет выросло всего на 28%, тогда как легковой автопарк - примерно в 2,5 раза14. Как следствие, автобензин превратился в так называемый «балансирующий» продукт нефтепереработки, избыток производства которого по отношению к спросу составляет сейчас всего около 8% (для сравнения: по дизельному топливу - 58%, т.е. потребляем в 2,4 раза меньше, чем производим, и в 1,4 раза меньше, чем экспортируем).
Между тем российские нефтепереработчики в своих корпоративных программах модернизации демонстрируют повальное увлечение процессом гидрокрекинга. Его основным продуктом является дизельное топливо, которое пользуется хорошим спросом в европейских странах. А вот увеличение производства и повышение качества автобензина (каталитический крекинг и риформинг, алкилирование, изомеризация, технологии синтетических высокооктановых компонентов -МТБЭ и пр.) нашим компаниям неинтересны: бензин нужен «всего лишь» на внутреннем рынке.
«Колониальная» политика нефтяных монополий15 отчетливо проявилась во время финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг. По уровню розничных цен на нефтепродукты Россия уже лет пять назад догнала Америку. Наши нефтяники
14 По данным ЦБСД Росстата (URL: http://www.gks.ru/dbscripts/Cbsd/ DBInet.cgi).
15 Коммерсантъ. Деньги.- 2010.- № 27 (784). URL: http:// www.kommersant.ru/doc/1400625
нашли этому простое объяснение: растут мировые цены на нефть и нефтепродукты, а Россия - часть мирового рынка. Но когда грянул кризис, рухнули цены на нефть, во всех странах с настоящей рыночной экономикой цены на бензин упали, но не в России. Оказалось, что у наших нефтяников не было иной возможности компенсировать убытки от экспорта, кроме как путем удержания высоких цен на внутреннем рынке, т.е. за счет граждан своей страны. Что ж, монополистам кризис дает новые возможности для обогащения.
Генезис монополизма
Рыночные реформы должны были разрушить государственную «сверхмонополию» в нефтегазовом секторе и внести в него элементы конкурентности. Однако в итоге «сверхмонополия» переродилась в монополии государственно-корпоративные и частные.
Ключевые вехи в генезисе «нового монополизма» в российском нефтегазовом секторе в основном совпадали по времени с проводимыми экономическими реформами.
Iэтап: конец 1980-х годов — 1991 г.
Система за десятилетия приобрела жесткую иерархическую структуру отраслевого типа: предприятие - министерство (отраслевой орган управления) или предприятие - главк (территориальное главное управление) - министерство. Госплан помещался где-то «сбоку» и лишь координировал деятельность отраслевых министерств и ведомств. Имела место вопиющая ведомственная разобщенность, поскольку деятельность нефтегазового сектора находилась под «опекой» более десятка союзных, союзно-республиканских и республиканских министерств и государственных комитетов и комиссий.
Базовым типом предприятия являлось «производственное объединение» (ПО), которое обычно осуществляло целый комплекс различных видов деятельности. Нефтегазовые ПО зачастую были «удельными княжествами», поскольку на их балансе находились не только производственные объекты, но и жилищно-коммунальное хозяйство, инфраструктура, сферы профессионального образования и т.д. Нередко в северных нефтегазовых городах и поселках только
Нефтегазовая «монополька» в России-
общеобразовательные школы не подчинялись добывающим объединениям16.
Во второй половине 1980-х годов государство слегка «отпустило вожжи». Рыночные реформы в основном затронули сферу обслуживания, торговлю, мелкое производство товаров народного потребления и продуктов питания и т.п.
Изменения в базовых отраслях проводились очень осторожно, поскольку государство не собиралось утрачивать над ними контроль. Были созданы два первых государственных концерна: «Газпром» (1989 г.) и «ЛУКОЙЛ» (1991г.). Одновременно расширялась хозяйственная самостоятельность госпредприятий, начал зарождаться негосударственный сегмент в нефтегазовом секторе - появились первые арендные и совместные предприятия, пробившие «бреши» в государственной нефтегазовой «сверхмонополии».
IIэтап: 1991г. - 2000 г.
Был взят курс на решительные рыночные преобразования и приватизацию в соответствии со следующими тремя главными принципами.
1. Переход к рыночным «правилам» функционирования (постепенная либерализация рынка, акционирование и приватизация предприятий).
2. Замена отраслевого подхода к управлению в нефтегазовом секторе вертикальной интеграцией в рамках концернов. Вновь создаваемые компании включали в свой состав все виды деятельности «от скважины до бензоколонки». В нефтяной отрасли предполагалось создать 10-12 конкурирующих друг с другом ВИНК, а также широкую прослойку независимых компаний.
3. Реформа естественных монополий, в частности магистрального транспорта газа, предусматривала разделение «Газпрома» как минимум на две компании - транспортную (под контролем государства) и добывающую.
Однако процесс преобразований начал давать сбои едва ли не с первых шагов, что хорошо видно на примере постройки вертикально-интегрированных компаний - конкурентов.
Во-первых, оказалось проблематичным выстроить 10-12 примерно равноценных компаний. Лучшие «куски» получили «ЛУКОЙЛ», «ЮКОС» и «Сургутнефтегаз», остальным достались активы похуже. И далеко не все новорожденные
16 Любопытно, что в СССР не допускалось прямое подчинение хозяйственным структурам учреждений начального и среднего образования (в отличие, скажем, от больниц, поликлиник, детских садов и проч.) - они всегда оставались в системе Министерства образования.
ВИНК, о чем говорит пример «СИДАНКО», сумели «повзрослеть» и встать на ноги.
Во-вторых, в процесс вмешались власти регионов с претензиями на создание «карманных» компаний. Региональные элиты (Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО, Республика Коми, Оренбургская и Томская области, Татарстан, Башкортостан и др.) не хотели выпускать из-под контроля предприятия нефтегазового сектора. Но в достаточно полном виде активы сектора существовали в основном на территории европейской части страны, где под влиянием региональных властей сформировались интегрированные компании «ОНАКО» (Оренбургская область) и «Коми-ТЭК» (Республика Коми). Власти Татарстана и Башкортостана получили полный контроль над активами на своих территориях.
В-третьих, не обошлось и без влияния субъективных факторов. Достаточно вспомнить создание «Сибнефти» персонально для друга «семьи» Р. Абрамовича. Причем в ее состав были включены сырьевые активы с растущей добычей в Ямало-Ненецком АО (ПО «Ноябрьскнефтегаз») и один из лучших в стране Омский НПЗ. На этой волне была образована и «Восточная нефтяная компания» (в составе «Томскнефти» и Ачинского НПЗ), которую возглавил последний министр нефтяной и газовой промышленности СССР Л.И. Филимонов, после распада Союза руководивший объединением «Томскнефть».
В-четвертых, нужно упомянуть институциональные факторы, связанные с закономерностями функционирования корпораций, в которых, как правило, разделены функции собственности и управления. Конкурентоспособность акционерных компаний определяется не только размерами и качеством активов, но и качеством менеджмента.
Для примера можно назвать компании «ЛУКОЙЛ» и «Сургутнефтегаз». Первая из государственного концерна превратилась в крупнейшую российскую публичную корпорацию, которая с полным правом может называться международной нефтяной компанией. «Сургутнефтегаз» вплоть до 2008 г. был наиболее стабильно растущим производителем нефти в России и считался едва ли не самой «национальной» из всех нефтегазовых компаний, поскольку ориентировался
Нефтегазовая «монополька» в России.
в основном на использование отечественных технических и финансовых ресурсов, был своего рода «индикатором здоровья» нефтяной отрасли.
Если же для менеджеров и собственников главным является получение прибыли, то мы получим пример компании «СИДАНКО», которая несколько раз переходила из рук в руки до тех пор, пока ее активы не приобрела British Petroleum (позднее они были внесены в качестве вклада в совместную компанию ТНК-ВР).
Параллельно с 1992 г. начался процесс бурного развития независимого сегмента сначала в нефтедобыче, а затем и в газодобывающей отрасли. Уже к середине 1993 г. в нефтяной промышленности их насчитывалось порядка 80 (российских акционерных обществ и СП). К 2000 г. доля независимых производителей в добыче углеводородов достигла максимума: нефти - 12%, газа - около 10%. Любопытно отметить, что именно в газовой отрасли сложились наиболее крупные независимые компании - «Нортгаз», «НОВАТЭК», «Итера». Последняя планировала выйти на объемы годовой добычи газа порядка 50 млрд м3, или более 8,5% от общеотраслевого показателя.
В развитии независимого сегмента в нефтегазовом секторе было немало и негативных моментов. Начнем с того, что далеко не все «независимые производители» были независимыми и уж тем более - производителями. В этом секторе сформировался слой «фирм-пираний», которые выкачивали доходы из материнских компаний, хотя «на бумаге» занимались добычей нефти и газа. Как правило, они принадлежали собственникам и высшим менеджерам крупных нефтегазовых компаний. Едва ли не большинство имело статус совместного предприятия и пользовалось льготами при экспорте нефти, поэтому перераспределение потоков экспортной продукции через подобные структуры позволяло крупным компаниям (реальным производителям) минимизировать размеры уплачиваемых пошлин.
Многие независимые нефтегазовые компании имели тесные связи с региональными финансовыми и управленческими элитами, т.е. выполняли те же функции, что и «пираньи», с той лишь разницей, что работали на карман местных
олигархов и чиновников. Все это способствовало теневому перераспределению рентных доходов.
Проникновение в сектор некоторых независимых компаний шло весьма замысловатыми путями на основе сомнительных источников происхождения капитала при его непрозрачной структуре. Характерен пример НГК «Итера», которая из рядовой торговой компании быстро превратилась во второго по величине после «Газпрома» производителя природного газа в России.
Многим независимым добывающим компаниям зачастую предъявлялись - и не без оснований - претензии по части несоблюдения норм и правил недропользования. Однако в нашей действительности полностью соблюсти все условия лицензионных соглашений довольно сложно. Подобные нарушения при желании можно найти у любой компании - мелкой или крупной, вплоть до «мажоров».
Тем не менее все имевшиеся недостатки не обесценивают роль независимого сегмента в становлении «нового порядка» в российском нефтегазовом секторе. Главное, что независимые компании, которые занимались реальным производством, вкладывали вполне реальные деньги в реальный сектор экономики. При этом в независимом сегменте вложения в расчете на единицу добычи или запасов нефти и газа нередко были выше, чем у крупных компаний. И по большому счету не так уж важно, каковы источники происхождения инвестируемого капитала - ведь скважины, трубопроводы, терминалы и заводы из страны все равно не вывезешь.
IIIэтап: 2000 г. - 2008-2009 гг.
В этот период произошел очевидный откат от конкурентности к монополизму. В нефтегазовом секторе открылась «охота» на независимых производителей. Крупные российские компании начали активно выходить на международные фондовые рынки, самым простым путем и побыстрее нарастить капитализацию стало приобретение готовых сырьевых активов - поглощение малых и средних добывающих компаний, увеличение и консолидация участия в их капитале.
В газодобывающей отрасли «отстрел» независимых проходил под лозунгом возвращения ранее утраченных активов. При
Нефтегазовая «монополька» в России-
поддержке государства «Газпрому» удалось заполучить обратно целый ряд месторождений, с которыми из-за финансовых трудностей он расстался в середине 1990-х. Помимо него в «охоте» на независимых преуспели «ЛУКОЙЛ», «ЮКОС» и образованная в самом начале 2000-х годов компания «Русс-нефть». Из числа нефтегазовых «мажоров», пожалуй, только «Сургутнефтегаз» в большей степени рассчитывал на собственные возможности.
В результате к 2005-2006 гг. доля независимых производителей в добыче нефти снизилась до 4%, газа - до 6%.
Параллельно началась консолидация компаний на «высшем уровне». С нефтяной карты России исчезли «ОНАКО», «Коми-ТЭК», «Восточная нефтяная компания», их целиком либо по частям разобрали ТНК, «ЛУКОЙЛ» и «ЮКОС». ТНК и British Petroleum образовали холдинг ТНК-ВР. «Сибнефть» перешла под контроль «Газпрома» и стала «Газпром нефтью». Контроль над «Славнефтью» поделили между собой «Газпром нефть» и ТНК-ВР. «Роснефть» возвысилась до ранга крупнейшей нефтяной компании страны, вобрав в себя немало обломков «ЮКОСа» (небольшая часть досталась также «Газпрому» и «Русснефти»). И наконец, «Газпрому» удалось - не без помощи государства - потеснить иностранных участников проекта «Сахалин-2» и стать главным акционером компании-оператора Sakhalin Energy (с 50% плюс 1 акция).
Процесс консолидации затронул сырьевые и нефтеперерабатывающие активы, казалось бы, навечно перешедшие в собственность региональных элит. АФК «Система» стала главным акционером нефтяной компании «Башнефть». Оставшийся «кусочек» башкирского нефтеперерабатывающего комплекса прибрал к своим рукам «Газпром», купив контрольный пакет акций ОАО «Салаватнефтеоргсинтез» (последнее даже сменило название на «Газпром нефтехим Салават»). Газовый монополист сумел включить в сферу своего влияния и Московский НПЗ (через компанию Sibir Energy, ныне полностью принадлежащую «Газпром нефти»). Хабаровский НПЗ был приобретен частным нефтяным холдингом ОАО НК «Альянс», который после слияния в 2008 г. с добывающей компанией West Siberian Resources начал выстраивать собственную «вертикаль».
Оказались забытыми все первоначальные планы по реструктуризации естественных монополий в нефтегазовом секторе.
Прежде всего это относится к «Газпрому». На первом плане был рост капитализации газового монополиста. В результате в 2008 г. он вышел на третье место среди крупнейших мировых корпораций, а его руководством была озвучена
цель - в течение ближайших 7-8 лет стать первой в мире акционерной компанией с капитализацией в триллион долларов17.
Однако во время мирового финансово-экономического кризиса «мыльный пузырь» лопнул. Компания скатилась далеко вниз в мировом рейтинге, а ее капитализация в разгар кризиса (122 млрд дол.) сократилась почти втрое по сравнению с летним уровнем 2008 г. (360 млрд дол.). В последнем рейтинге «Forbes» по показателю рыночной стоимости (173 млрд дол.) «Газпром» занимает 20-е место, тогда как главные его соперники ExxonMobil и PetroChina сумели сохранить свои позиции. Сейчас амбиции «Газпрома» гораздо скромнее: компания планирует вернуться к докризисному уровню капитализации в течение пяти лет, а в последующие 10 лет - выйти на 500-миллиардную отметку18.
Другой естественный монополист - АК «Транснефть» - также получил весьма щедрые подарки от государства. Во-первых, в России под фактическим запретом оказалось строительство частных магистральных трубопроводов. И хотя федеральный закон «О магистральном трубопроводном транспорте» до сих пор не принят, на практике нормы, которые ограничивают возможность появления нефтепроводов, находящихся не в собственности «Транснефти», действуют уже без малого лет десять. Во-вторых, под ее «крышей» произошло слияние двух госкомпаний, занимающихся магистральным транспортом нефти («Транснефть») и нефтепродуктов («Транснефтепродукт»). После этого объединения государственная монополия в транспортировке жидких углеводородов еще более укрепилась, и вопрос о строительстве частных нефтепроводов, по мнению экспертов, теперь даже не будет обсуждаться19.
В результате в секторе оформился новый расклад сил, выделилась пятерка «мажоров» (с «дочками» и зависимыми компаниями) и примерно столько же компаний «второго эшелона» с разной степенью «вертикальной интегрированности» («Транснефть», «Татнефть», «Башнефть», «Русснефть»,
17 См., например, интервью А. Миллера журналу «Итоги» (23.06.2008) -URL: http://www.gazprom.ru/press/miller-journal/890974
18 Справочно-информационный фонд ООО «Газпромэнергоинформ» (URL: http://www.gazpromenergoinform.ru).
19 «Транснефть» прикупила монополизма // Газета.га (URL: http:// www.gazeta.ru).
Нефтегазовая «монополька» в России.
НК «Альянс»). Магистральный транспорт углеводородов окончательно и бесповоротно признан «естественно-монопольным» видом деятельности, и конкуренция в этой сфере стала немыслимой.
IV этап — современный
Можно считать, что этот этап начался на стыке 20082009 гг., вслед за мировым финансово-экономическим кризисом. Хотя некоторые признаки появились на пару лет раньше.
Еще в 2005-2007 гг. в России резко замедлились темпы прироста добычи нефти - до 2% (против 9-11% тремя годами ранее), упреждая «неожиданное» падение добычи в 2008 г. Разразившийся кризис к этому никакого отношения не имел, поскольку понижательные тенденции в среднесуточной добыче стали очевидными уже с середины 2007 г. С июля 2008 г. добыча нефти в России вновь начала расти.
По итогам 2007 г. сразу восемь крупных российских компаний снизили добычу, а уже в следующем году произошел спад добычи по сегменту крупных компаний в целом. На протяжении последних трех лет в данном сегменте наблюдается явная стагнация производства. Независимые же производители, после резкого спада в 2002-2004 гг., с 2006 г. демонстрируют устойчивый рост добычи. По сравнению с 2005 г. доля независимых производителей в добыче нефти выросла с 4% до 8%, а в газовой отрасли - с 6% до 9%.
То и дело вспыхивающие топливные кризисы заставили правительство задуматься о поддержке независимых нефтепереработчиков. Возникла даже идея строительства нового крупного НПЗ для переработки нефти, добываемой малыми и средними компаниями из разных регионов страны - чтобы поддержать конкуренцию. Правда, затем предложили выбрать для этого один из существующих заводов и передать его в собственность государственной корпорации «Роснефтегаз» - формального владельца госпакета акций «Роснефти» и «Газпрома». Правительство строит разные планы - от обязательной продажи через биржу не менее 15% выпускаемых нефтепродуктов (для всех без исключения производителей) и до 100% сырой нефти, которая будет добываться на некоторых новых месторождениях.
4 ЭКО №10, 2011
Однако говорить о решительном развороте в сторону конкурентности было бы преждевременным. С одной стороны, зреет понимание того, что в организационно-экономической структуре и функционировании нефтегазового сектора нужны решительные перемены; а с другой - происходят события, свидетельствующие о дальнейшем усилении монополизма.
Борьба с нелегальными мини-НПЗ, которая активизировалась в 2010 г., приобрела такой накал, что удары Ростех-надзора почему-то обрушились на один из крупнейших новых проектов нефтепереработки на юге России - Новошах-тинский завод нефтепродуктов20 с годовой мощностью до 2,5 млн т сырья. Общая стоимость проекта оценивается в 30 млрд руб., а кредитует строительство Сбербанк РФ. Причина государственного «наезда» очевидна - новый завод может составить реальную конкуренцию крупнейшим нефтеком-паниям (прежде всего «Роснефти»)21.
Длительная битва за Ковыкту между ТНК-ВР и «Газпромом» в 2011 г. завершилась победой газового монополиста. Нефтяной концерн, владевший этим сырьевым активом через дочернюю компанию «РУСИА Петролеум», может утешиться только тем, что получил за него на аукционе более или менее приличную цену. «Газпром», выбравшись из кризиса, вновь начал прибирать к рукам все крупные газовые активы в стране.
Нефтегазовые «мажоры» не собираются без боя сдавать свои позиции. Поэтому если мы и говорим о начале новой фазы в процессе трансформаций, то лишь по причине появления некоторых позитивных тенденций, которых в предыдущие 7-8 лет не было и в помине.
Государство как пособник монополизма
Само по себе стремление государства не утратить контроль за ситуацией в секторе является вполне оправданным - освоение ресурсов нефти и газа играет в социально-экономической жизни нашей страны огромную роль. Проблема в другом: каким образом можно и должно сохранить
20 НПЗ такой мощности, как Новошахтинский, относятся к категории средних, но никак не «мини».
21 Мини-НПЗ не поддаются переработке. - Коммерсантъ (URL: http:// www.kommersant.ru).
Нефтегазовая «монополька» в России
государственный контроль? Какие рычаги влияния использовать? Как направить развитие сектора для достижения национальных интересов?
Российское государство в конечном итоге выбрало путь, для которого характерно следующее:
• прямое участие в капитале нефтегазовых компаний и расширение государственной собственности в секторе;
• сохранение под непосредственным государственным контролем основной транспортной инфраструктуры (как естественно-монопольного вида деятельности);
• предоставление «Газпрому» монопольного права на экспорт природного газа;
• введение ограничений на самостоятельное участие иностранных компаний в проектах по освоению крупных ресурсных объектов (только в партнерстве с российской компанией);
• поощрение консолидации капиталов, концентрации и централизации производства в рамках крупных компаний;
• фактическая дискриминация сегмента независимых производителей (как правило, малых и средних компаний).
Фактический отказ государства от попыток построить конкурентно-рыночную систему регулирования стал реакцией на ту «вакханалию», что имела место в нефтегазовом секторе (равно как и во всей российской экономике) в конце 1990-х годов. Тогда оппортунизм в поведении нефтегазовых компаний буквально зашкаливал, а доходы от добычи нефти и газа рекой уплывали из страны.
На рубеже 1990-х - 2000-х годов российская власть форсировала процесс построения регуляторной системы ценой ее упрощения и концентрации полномочий на федеральном уровне, т.е. ценой перехода к «ручному управлению». Такая система могла стать достаточно действенной лишь при резком сокращении числа основных субъектов регулирования (при укрупнении их размеров) и усилении прямого государственного участия в секторе. Что, собственно говоря, и произошло.
Но в итоге государство само оказалось заложником системы «ручного управления». Сознавая необходимость конкуренции, государство вынуждено мириться с монополизмом и даже поощрять его. Госкомпании активно этим пользуются, то и дело прибегая к административному ресурсу в решении собственных проблем. К примеру, едва ли не все «боевые» операции «Газпрома» по захвату крупных добывающих активов начинались с «артподготовки» в виде проверок
и выдвижения серьезных претензий к бывшим собственникам со стороны государственных органов. Так было и в случае вхождения «Газпрома» в проект «Сахалин-2», когда он основательно потеснил иностранных участников консорциума, и при отторжении Ковыктинского месторождения у ТНК-ВР.
Государственные нефтегазовые корпорации точно так же, как и частные компании-монополисты, оказываются замешанными в ценовых сговорах, разделе рынка и других «шалостях», подпадающих под действие антимонопольного законодательства. Об этом красноречиво свидетельствуют материалы «нефтепродуктовых дел», инициированных ФАС за последние три года, по которым в качестве главных фигурантов вместе с частными «ЛУКОЙЛом» и ТНК-ВР проходят госкомпании - «Роснефть» и «Газпром нефть».
Расширяя свое прямое участие в нефтегазовом секторе, государство, по всей вероятности, рассчитывало использовать подконтрольные компании в качестве одного из главных инструментов влияния. Однако наши нефтегазовые госкомпании, будь то «Газпром» или «Роснефть», вряд ли годятся на роль проводников государственных и общественных интересов. Уж слишком часто в их деятельности возникают неразрешимые противоречия между узкокорпоративными приоритетами и интересами более высокого порядка. Нередко происходит подмена понятий, и госкомпании, решая собственные задачи, попросту прикрываются лозунгом о защите национальных экономических и политических интересов.
В этих условиях отчаянная борьба ФАС с монопольными проявлениями в секторе утрачивает всякий смысл. ФАС более или менее успешно справляется с подавлением «симптомов монопольной болезни» на рынке нефтепродуктов, доводя дела до судебных разбирательств и выигрывая их. Нефтяные компании платят многомиллиардные оборотные штрафы в бюджет. Но это в принципе ничего не меняет. Более того, при отсутствии реальной конкуренции оштрафованные монополисты просто-напросто могут урезать свои инвестиции в модернизацию нефтепереработки.
Другой «головной болью» ФАС является монополизм «Газпрома», который превратился в своего рода «священную корову». ФАС проигрывает ему около 70% судебных исков, тогда как в отношении других российских «естественных
Нефтегазовая «монополька» в России.
монополистов» выигрывает 80%22. В 2007-2008 гг. она вообще не выиграла у «Газпрома» ни одного дела, хотя предъявила около 15 исков23. Газовый монополист является, пожалуй, единственной российской компанией, которая в случае приобретения активов может даже не поставить ФАС в известность, как это было при покупке пакета акций «Салаватнефтеоргсинтеза».
И остается только гадать: то ли сотрудники ФАС не умеют собирать доказательную базу, то ли у нас такие либеральные по отношению к «Газпрому» законы. Второе, вероятно, ближе к истине: ведь если монополисту что-нибудь очень нужно, то в издаваемых законах это обязательно учитывается.
Можно сказать, что у власти нет осмысленной и четко обозначенной позиции в вопросах о монополизме, степени участия государства в нефтегазовом бизнесе и о том, как на этот бизнес воздействовать для надлежащего обеспечения национальных социально-экономических интересов. Как следствие, к недостаткам «чисто» рыночных механизмов добавляется крайнее несовершенство институтов государственного регулирования, что усугубляет и без того непростую ситуацию в секторе.
Что же дальше? Как будут решаться в этих условиях проблемы газового дефицита, модернизации нефтепереработки и многие другие? Об этом - в следующем номере.
23 ФАС России (URL: http://www.fas.gov.ru).
