CC BY
49
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия Кафедра проблем междисциплинарного синтеза в области социальных и гуманитарных наук Доцент, кандидат экономических наук
Saint Petersburg State University, Saint Petersburg, Russia Department of the Problems of Interdisciplinary Synthesis in the Sphere of Social Sciences and Humanities
Associate Professor, PhD in Economics aapogrebnyak@gmail.com
(НЕ-)НЕВИННОСТЬ ВИНА, ИЛИ КУЛЬТУРА СВОБОДНОГО ВРЕМЕНИ В ЭПОХУ ТОТАЛЬНОГО МЕНЕДЖМЕНТА
В статье критически исследуется состояние современной культуры, которое характеризуется подчинением всех сторон жизни «тотальному менеджменту», иначе говоря - превращением их в разновидности делового предприятия. Эта участь сегодня постигает не только любую производительную человеческую деятельность, но и свободное время, включая такие традиционно досужие практики как, например, винопитие. Культура потребления вина в современном обществе рассматривается в этой статье как символ или симптом, чье истолкование должно привести к выработке такой социальной онтологии, которая позволила бы преодолеть границы «тотального менеджмента» и реабилитировать те формы опыта, которые сегодня рассматриваются в лучшем случае как маргинальные.
Ключевые слова: свободное время, менеджмент, капитал, ценность, со-бытие, вино, революция, маргинальность.
(NON-)INNOCENCE OF WINE, OR FREE TIME CULTURE IN THE ERA OF TOTAL MANAGEMENT
The article critically examines the state of modern culture, which is characterized by the subordination of all aspects of life to "total management", in other words, their transformation into a variety of business enterprise. Today this fate has befallen not only any productive human activity, but also free time, including such traditionally idle practices as, for example, drinking wine. The culture of wine consumption in modern society is considered in this article as a symbol or symptom whose interpretation should lead to the development of such a social ontology that would allow to overcome the boundaries of "total management" and rehabilitate those forms of experience that are today considered to be marginal at best.
Key words: free time, management, capital, value, co-existence, wine, revolution, marginality.
90
В современном мире повсеместно наблюдается подъем качественного виноделия, растет спрос на вино, прогрессирует и пропагандируется культура винопития; кажется, что недалек тот день, когда передовые студенты и студентки окончательно перестанут спорить о политике, прикуривая одну
сигарету от другой, и будут заниматься исключительно обсуждением нюансов букета рислинга и пино нуара, уткнув носы в раструбы «профессиональных» бокалов и сравнивая свои впечатления с данными, опубликованными в блогах винных критиков (айфон всегда под рукой, возлежит рядом с кулером или де-
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
кантером). Цены на вина топового сегмента идут вверх, как и доходы топ-менеджеров; те же, кого презрительно называют «офисным планктоном», в стилистике своего существования подражают элите - пусть они и не могут позволить себе великие крю Бордо и Бургундии, зато способны при случае щегольнуть осведомленностью о «недооцененных» апе-ласьонах и виноделах-экспериментаторах. Нарциссическое «я этого достоин» находится на дне едва ли не каждого бокала, вследствие чего потребление вина становится рабочим моментом процесса непрерывной оценки и самооценки, реализации жизни как делового предприятия, рассмотрения времени как капитала; и, конечно, становится дополнением к тому чувству вины1, которое возникает (или должно возникать), если этот капитал расходуется неэффективно. Винопитие оказывается не чем-то противоположным «трудовой аскезе», но ее «иезуитской» составляющей, существенным аспектом бытия как производительного потребления жизни: дионисийское действо -теперь лишь эпизод аполлонической грезы об успешной карьере. Очевидно, что так было не всегда; но, вместо того чтобы предаваться бесплодной ностальгии, имеет смысл подумать о том, как возможно спасти то, что еще остается от иной формы жизни.
1. Buveurs de sang
До нас дошли записки одного литературно одаренного немца, в середине XIX века совершившего пешее путешествие из Парижа в Берн. Вот он останавливается в бургундском
городке Осер и отмечает, что если бы вместо него здесь оказался гражданин Данжуа -«народный представитель, который в Национальном собрании столь рьяно выражал свое негодование по поводу того, что на демократически-социальном банкете в Тулузе все помещение было разукрашено в красный цвет»2, - то с ним наверняка случился бы от ужаса нервный припадок. Ведь здесь не одно какое-нибудь помещение, а весь город был разукрашен в красный цвет - и какой! «Самый несомненный, самый неприкрытый кроваво-красный цвет окрашивал стены и лестницы домов, блузы и рубашки людей; темно-красные потоки наполняли даже сточные канавы и обагряли мостовую, а какие-то бородатые, зловещие люди носили по улицам в больших чанах наводящую ужас темноватую, 91 красно-пенистую жидкость. Казалось, красная республика господствует со всеми ее ужасами, казалось, что гильотина, паровая гильотина действует непрерывно, и buveurs de sang, о которых "Journal des Débats" умеет рассказывать такие ужасные вещи, явно устраивали здесь свои каннибальские оргии»3. Но, продолжает путешественник, вопреки первому впечатлению красная республика в Осере была совершенно невинной - ведь «это была красная республика бургундского сбора винограда, и кровопийцы, поглощающие с таким наслаждением благороднейшее изделие этой красной республики, это - не кто иные, как сами господа добропорядочные республиканцы, крупные и мел-
1 Слова «вино» и «вина» имеют разные корневые основы, но их созвучие не может не провоцировать контаминацию значений.
2 Энгельс Ф. Из Парижа в Берн // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 5. М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. С.514-515.
3 Там же. С. 515.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
кие буржуа Парижа»4, так что вряд ли можно сомневаться в том, что и «почтенный гражданин Данжуа, несмотря на всю свою благонамеренность, полон в этом отношении красных вожделений»5.
Далее немецкий путешественник сетует на то, что не всякому дано в этой красной республике иметь полные карманы денег - тем более что сбор 1848 года оказался совершенно изумительного качества; зато окрестные крестьяне смогли купить по баснословно низкой цене остатки вина 1847 года, поскольку виноторговцы спешили освободить бочки под новое вино (так что некоторые даже опорожняли их в канавы). В итоге автор сам выпивает несколько бутылок как старого, так и нового вина, и в последующие дни продолжает свой путь, любуясь пейзажами, сценами сбора и давления винограда и, конечно же, француженками, которые, на его вкус, выгодно отличаются от немецкой дюжей скотницы с ее драгунской поступью, мощной талией и «той безупречной равниной, которая тянется у нее от шеи до пяток и придает ей сзади вид обтянутой пестрым ситцем доски»6.
Вы, конечно, и без сносок бы догадались, что имя этого бонвивана, ценителя хороших вин и хорошеньких девушек - Фридрих Энгельс (капиталистический менеджер и революционер-коммунист в одном лице!). Образ «красного» Осера, сформированный им в приведенном описании, не лишен диалектики. Конечно, первое, что бросается в глаза - это эф-
4 Энгельс Ф. Из Парижа в Берн // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 5. М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. С. 515.
5 Там же.
6 Там же. С. 518
фект комической разрядки, достигаемый тем, что нагнетание мрачной атмосферы (одно только слово «ужас» повторяется несколько раз!) вдруг одним махом разрешается в невинную идиллию всеобщего винопития, в точном соответствии с кантовским объяснением смеха как реакции на то, что наше напряженное ожидание чего-то вдруг резко обратилось в ничто. Но здесь дело не только в том, что ужасное «нечто» обратилось в веселое и безобидное «ничто»: важна конкретная природа того «нечто», что внушало здесь ужас - и дело, конечно, не столько в том, что нам мерещатся сцены революционного кровопролития, сколько в том, что последнее приобретает характер фабричного производства («казалось, что гильотина, паровая гильотина действует непрерывно»). Мы можем вынести за скобки, оставить в 92 прошлом эксцессы революции, но вызванный ею к жизни процесс, процесс функционирования абстрактной машины капиталистического предприятия, вменяющего каждому долг непрерывного труда для производства прибавочной стоимости, имеет место не в прошлом, а в настоящем (или же это прошлое, которое непрерывно преследует настоящее и заранее подчиняет себе всякое мыслимое будущее). Поэтому то «ничто», которое, пусть на некоторое время, способно прорвать своим лучом тучи, затянувшие небосвод жизненного времени и превратившие его во время рабочее, время неизбывного долженствования, - это именно вино, вещь отнюдь не невинная, ведь она символизирует акт искупления (вспомним средневековые образы «пресса Господня»), акт остановки непрерывно действующего и неизменно трансцендентного «перводвигателя» (в роли которого теперь выступает прибавочная стоимость); иначе говоря, символизирует прощение
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
долгов, снятие вины. Таким образом, мы видим здесь как бы революцию внутри революции, или даже контрреволюцию как революцию окончательную - ставящую на повестку дня не производство, но потребление, понятое в смысле оригеновского consummatione saeculi, «свершения века».
Диалектика же данного образа заключается в том, что схватываемое им в настоящем времени событие выступает в качестве «отрицания отрицания» - при этом первое отрицание, отрицание отрицаемое, тут же возвращается, наподобие судьбы и/или природы, которая грозит рассеять надежду на избавление, едва дав ей возникнуть («паровая гильотина»): атмосфера всеобщего праздника, заявляющая о себе в момент первого впечатления, тут же подвергается серии особенных «будничных» замечаний и ассоциаций - например, мы сразу же понимаем, что главные участники вакханалии это все-таки городские буржуа; что крестьяне могут себе позволить лишь обесцененное прошлогоднее вино; что парижские пролетарии навряд ли смогут позволить себе хоть какое-то бургундское и будут вынуждены довольствоваться единственно доступным им вином самого худшего сорта; что перепроизводство продукта представляет собой скорее проблему для производителя, нежели удачу, и т. д., и т. п. Эта диалектика сконденсирована в том клише, которое использовал Энгельс: buveurs de sang, кровопийцы - каким-то чудом в настоящий момент им удалось предстать в качестве участников «невинной» вакханалии (и, опосредованно, причащения), но этот момент буквально зажат между «исключением» революционного кровопролития и «правилом» (возводящим свою политическую генеалогию к этому «исключению») вампирической при-
роды капитала, который функционирует лишь благодаря тому, что непрерывно потребляет кровь живого труда7.
Итак, если наше прочтение верно, то Энгельс делает примерно следующее: вместо того, чтобы предъявлять образ праздника в качестве итоговой заслуженной награды за прошлые труды (в качестве действительной цели всего предшествующего процесса), он описывает его как необходимую, но хрупкую, стремящуюся к исчезновению видимость, за которой (и, можно сказать, под видом, в форме которой) трудовой процесс непрерывно продолжается, пересекая настоящее и устремляясь в будущее. Форму процесса, в соответствии с которой любой эксцесс необходимо превращается в лишь еще одно дополнительное ответвление этого процесса, в итоге делающее его более эффективным, мы предлагаем называть тотальным менеджментом8. Интерес пред-
93
7 Напомним на всякий случай определение Маркса: «Капитал - это мертвый труд, который, как вампир, оживает лишь тогда, когда всасывает живой труд и живет тем полнее, чем больше живого труда он поглощает» Маркс К. Капитал. Том первый. М.: Издательство политической литературы, 1988. С. 244; а выше он сравнивает процесс труда с процессом винопроизводства: «Процесс труда есть процесс между вещами, которые купил капиталист, между принадлежащими ему вещами. Поэтому продукт этого процесса принадлежит ему в той же мере, как продукт процесса брожения в его винном погребе» Маркс К. Капитал. Том первый. М.: Издательство политической литературы, 1988. С. 196197.
8 Точное определение этого принципа можно найти у позднего Лукача, который акцентирует два сущностных момента в развитии капитализма: во-первых, конституирование случайного характера отношения индивида к роду, что делает его потенциально свободным в отношении всякой зависимости, выдающей себя за нечто «естественное»; во-
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
ставляет как раз эта видимость - как было сказано, необходимая, но хрупкая: насколько преуспеет новейший капитализм в ее эксплуатации, и насколько она может служить чем-то большим, нежели алиби капитализма, воплощением его идеологии?
2. Нам бы выходные взять и отменить
Образы ужасов революционного насилия, которые использует Энгельс в своем описании бургундских дионисий, нужно сопоставить с теми тревогой и разочарованием, которые в той или иной степени характерны для современного опыта свободного времени. Вспомним знакомый едва ли не каждому синдром выходных дней: счастливые надежды, которые возникают вечером пятницы, в воскресенье оборачиваются своей полной противоположностью, так что не от труда, но от отдыха готов современный человек бежать как от чумы. Исчерпывающую аналитику этого синдрома дал Жан Бодрийяр, показавший, что в поле современной идеологии мы оказываемся лишенными какой-либо возможности убить свое время (ведь только это и означало бы его действительное освобождение - а, точнее го-
вторых, последовательно формирующуюся практику управления этой «случайностью» (при сохранении видимости свободы) с целью ее подчинения требованиям исторически возникшей «второй природы» (т. е. капитала): «Достаточно припомнить, как сильно воздействует современный склонный к манипуляциям капитализм с его "регулирующим" влиянием на рынок потребления и услуг, с его информационными средствами воздействия на массы, на сужение возможностей истинно личностных решений при создаваемой пропагандой видимости их максимального развития» Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М.: Прогресс, 1991. С. 230.
воря, освобождение нас от времени как такового!) постольку, поскольку, освобождая время от тех или иных заполняющих его «работ», мы достигаем лишь абстрагирования его нынешней исторически сложившейся формы как «хронометрического капитала лет, часов, дней, недель, "инвестированного" каждым "согласно его воле". Значит, оно уже не является более фактически "свободным", так как управляется в своей хронометрии тотальной абстракцией, являющейся абстракцией системы производства»9.
Напомним, что по Бодрийяру (и здесь он ничуть не отступает от Маркса) для того, чтобы эта абстракция функционировала, необходимо непрерывное производство и воспроизводство симулякров, которые можно определить как нечто, по видимости имманентное, но на деле сохраняющее трансцендентную отсылку: симулякр есть результат гипостазиро-вания чистой видимости, ее навязчивого и зачастую насильственного подключения к принципу реальности. Так, например, досуг - это симулякр в том смысле, что своим досуговым практикам мы предъявляем требование быть реальным досугом; а поскольку «реальное» по определению трансцендентно, в имманентном плане мы переживаем его, как правило, в модусе нехватки - отсюда разочарование, тревога, чувство вины и т. п. Но тоже самое верно, к примеру, и для императива экологичности: наша «пятничная» очарованность, патетическая инвестированность образами бережного отношения к окружающей среде (или, что тоже, образами пагубных последствий ее загряз-
94
9 Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и
структуры. С.: Республика; Культурная революция, 2006.С. 195.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
нения) автоматически отсылает к «воскресному» требованию «что-то, наконец, сделать» -как минимум, преобразовать свою потребительскую корзину в сторону большей эколо-гичности! Так же как и досуг, экологичность превращается здесь в нечто прямо противоположное тому, что мы интуитивно от нее ожидаем: «Вы думаете о "будущем" как о том, что "радикально отличается от настоящего". Вы думаете: "Мне надо изменить образ мысли прямо сейчас, и только тогда мои действия обретут смысл". То есть вы мыслите в рамках агрокультурной религии, которая в основном создана для того, чтобы сохранять агрокультурные иерархии. Вы пытаетесь занять правильную позицию по отношению к некоему трансцендентному принципу, то есть совершаете действия, опираясь на словарь добра и зла, вины и искупления. <...> Когда вы оформляете экологическое действие подобным образом, вас засасывает гравитационный колодец, но в нем не может быть собственно экологического пространства»10.
Таким образом, анализируя структуру симулякра, мы обнаруживаем в нем как бы саму по себе «невинную» материю, которая, однако, подчинена особого рода форме, превращающей эту невинность в знак подлинной, глубинной виновности. Вот почему историю материалистической философии можно прочесть как то и дело возобновляемую попытку тематизировать собственную, имманентную форму этой материи и высвободить ее из-под юрисдикции внешней, трансцендентной формы непрерывного обвинения (посредством
критического пересмотра логики, оперирующей такими категориями как «вина», «долг», «ценность» и т. п.). Что, разумеется, оказывается непростым делом в условиях гегемонии онтологии воли, а не онтологии бытия11.
3. От «транс-» к «с-»
Тем не менее, это следует сделать. Шагом в этом направлении является попытка Жана-Люка Нанси выстроить онтологию «бытия единичного множественного», базирующуюся на использовании смыслового потенциала приставки «с-», который во многом контрастирует с теми модальностями бытия, чьим оператором выступает приставка «транс-». Событие сущих означает прежде всего их экспо-нированность друг другу, при которой не про- 95 исходит ни включение единичного как всего лишь частного в некую целокупность, ни его погружение в «бездну непереходности»12. Тем самым, ставится под вопрос претензия ценностного (стоимостного) отношения определять изначальную структуру нашего опыта -ведь такое отношение связано как раз с определенным количеством переходов (промежуточных шагов), необходимых для того, чтобы достичь некоторого итогового, уже более не переходного состояния. Именно так определял
10 Мортон Т. Стать экологичным. М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж». 2019.112-113.
11 Джорджо Агамбен показал, как генеалогия современного мира в конечном итоге предстает историей вытеснения философской онтологии изъявительного «быть» религиозной онтологией повелительного «будь!», вследствие чего бытие как само по себе возможное перекодируется в бытие как необходимо волимое («должное»). См.: Агамбен Д. Что такое повелевать? М.: Издательство Грюндриссе, 2013.
12 См.: Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное. Мн.: Логвинов, 2004. С. 143-144.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
ценностное отношение Жан Поль Сартр - как форму любого акта присвоения, пытающегося воплотить тождество в-себе и для-себя, где субъект мог бы однажды овладеть собственным основанием; проблема в том, что попытка эта с необходимостью оказывается тщетной: «В конечном счете, как можно было предвидеть, достаточно отдать деньги, чтобы велосипед принадлежал мне, но нужна вся моя жизнь, чтобы реализовать это владение; <...> владение является предприятием, которое смерть оставляет всегда незавершенным»13. Прибавочная стоимость - фантазм, который экранирует смерть14.
Именно на этой основе строится логика капитала, которую Нанси рассматривает в качестве логики «отчуждения единичного множественного бытия как такового», в результате чего единичное и множественное противопоставляются друг другу как «индифферентная и чередующаяся партикулярность производственной единицы» и «сеть товарооборота»15. Это взаимное предположение отчужденного «частичного работника» и фетишизированной множественности товарного мира лежит в основе капитала как диспозитива, который, тем не менее, все еще сохраняет отсылку к бытию как экспозиции сущих: «Несметная "прибавочная стоимость", "стоимость" как бесконечное, круговое и самоцельное возрастание выставляет напоказ недостижимость первона-
13 Сартр Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000. С. 595.
14 Сопоставление сартровской философии с «экономическим империализмом» Гари Беккера дано в: Джеймисон Ф. Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма. М.: Изд-во Института Гайдара, 2019. С. 530-537.
15 Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное.
Мн.: Логвинов, 2004. С. 119.
чальнои или окончательной стоимости и в результате прямо, парадоксальным и жестоким образом, ставит вопрос о чем-то, "не имеющем стоимости" (hors-valeur), или об "абсолютной стоимости", которую невозможно измерить, а значит, о чем-то, не имеющем цены (о том, что Кант называл "достоинством")»16.
Капитал воплощает в себе метафизическое усилие преодолеть любую остаточную «физичность» человеческого бытия, и именно это усилие обрело сегодня форму практики тотального менеджмента, превращающего все занятия (искусство, образование, любовь и т. д.) в конкурирующие друг с другом разновидности делового предприятия. Как раз в этой связи Нанси и говорит о том, что модальность «с-» (cum-) сталкивается здесь с модальностью «транс-» (гегемония которой, в частности, до- 96 казывается обилием в нашем повседневном языке терминов типа «транспорт», «трансакция», «трансфер», «трансформация» и множества других вариаций на тему «трансценден-ции»). Конечно, «транс-» и «с-» переплетены
17
друг с другом, и все же их следует различать17. Модальность «транс-» превращает опыт существования в непрерывное изгнание, когда отношение к себе оказывается «изначально оде-
16 Там же. С. 120.
17 Более того, «транс-» использует, симулирует «с» - так, согласно Агамбену, в жизни современных «мнимо демократических» обществ «онтология повеления» используется не в «ясной форме императива, но в более коварной форме совета, приглашения, уведомления, которые даются во имя безопасности, так что повиновение приказу принимает форму сотрудничества и зачастую - форму повеления самому себе» (Агамбен Д. Что такое повелевать? М.: Издательство Грюндриссе, 2013. С. 5051).
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
тым в траур»18, а любовь - предстает «"заботой" о том, что изначально ускользает или чего недостает»19; таким образом, онтология нашего совместного бытия оказывается онтологией дефицита. В противоположность этому, «не будучи ни "любовью", ни даже вообще "связью " и уж тем более ни рядом-положенностью без-различий, "с-" является собственным режимом множественности истоков, как они происходят, не одни из других, не одни для других, но одни ввиду других или по-отношению-к-другим»2.
Это принципиальное различие между «бытием-ввиду» и «бытием-для» выступает интуитивной основой некоторых художественных опытов, которые имеет смысл привести здесь в качестве примеров того, каким мог бы быть образ существования, не являющийся лишь симулякром бездеятельности, но способный стать действительной реализацией отказа следовать императиву «трансцендируй это!».
4. Три миллиона поцелуев, два плевка
У Юрия Казакова есть рассказ «Проклятый север», повествующий о неудачной попытке двух моряков северного флота, оказавшихся в отпуске в Ялте, хорошо провести время. Или - все-таки об удачной? После серии «провалов» герои закономерно оказываются в ресторане, где, за бутылкой коньяку, прислушиваются к разговору за соседним столиком. Там сидят такие же моряки (нет, не такие же: это южные каботажники, априори вызываю-
18 Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное. Мн.: Логвинов, 2004. С. 125.
19 Там же. С. 127.
20 Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное.
Мн.: Логвинов, 2004. С. 131.
щие у северян презрение!) и, не зная, чем еще развлечь своих девочек (у наших героев никаких девочек нет, одни только воспоминания, да и то, в основном о разочарованиях), озвучивают «статистику любви», согласно которой в одну минуту на земном шаре происходит три миллиона поцелуев. Цифра эта вгоняет главного героя в тоску:
«Это была такая страшная цифра, что как-то даже и не воображалось ничего, нельзя было осознать, почувствовать эти поцелуи, которыми в эту минуту занимались где-то у нас на громадном пространстве, и в Африке, и в Австралии, и в Польше. А вспоминались мне почему-то дикие фактории - все, какие я видел на севере, острова, черные базальтовые скалы и ледяные купола, уходящие в фиолетовое арктическое небо, и изумрудные изломы лед- 97 ников, синие тени в трещинах, вечные молчаливые чайки за кормой, вздохи машин, жар в котельных преисподнях, тесные кубрики, каюты, паровое тепло в рубках, сиплые низкие ревы пароходных гудков в тумане и безымянные по всему северу могилы, в которых коченеют ребята, и эти ребята никогда никого не поцелуют... Все это проходило, смешивалось, и было радостно, и холодно, и тоскливо одно-временно»21.
Внимая этой внутренней речи, мы чувствуем, что тоска сосуществует с радостью в той же мере, в какой холод - с тройным теплом Ялты, ресторана, коньяка; что живые чайки - вечны и молчаливы, мертвые машины -вздыхают; что происходящее не выстраивается в последовательность, а скорее смешивается, выказывает себя одно другому; и почему-то о
21 Казаков Ю.П. Двое в декабре. Рассказы. М.: Молодая гвардия, 1966. С. 132-133.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
радости говорится сразу же вслед за тем, как обширный список северных воспоминаний доходит до могил, где коченеют ребята, которые никогда никого не поцелуют... Все дело в том, что четко отмеренной бесконечности поцелуев, одним из которых в эту минуту должен «заниматься где-то у нас на громадном пространстве» и ты; иначе говоря, нормативности отдыха, счастья, удачи, успеха и т. п. - здесь очевидным образом противопоставляется «конечность, которая сама безмерна», а также ответственность, которая состоит в том, чтобы
«не соотносить себя с какой-либо нормативной
" 22
инстанцией»22.
Подобную же форму жизни, освобожденную от задолженности в отношении некой трансцендентной инстанции, но при этом не лишенную специфической ответственности, показывает в своих фильмах Отар Иоселиани. В последнем на сегодняшний день, в «Зимней песни» (2015), мы неожиданно сталкиваемся ровно с тем же набором символов, что и в заметках Энгельса о пребывании в Осере: революция с непременной гильотиной, сцены насилия и потоки крови, упоминание трехсот тысяч голов, потребованных Маратом - но в то же время и сцены мирной жизни современной Франции, где, однако, не прекращается классовая война; и, разумеется, сцены винопития, без которых едва ли обошелся хоть один фильм мастера, начиная с дебютного «Листопада» (1966). Но самым примечательным является то, что у Иоселиани гильотина, в точь-точь как у Энгельса, продолжает свое функционирование в послереволюционное время -здесь, правда, в сильно уменьшенном виде и в
качестве кухонного приспособления (ее используют для обезглавливания рыбы, которую готовят на обед большому полицейскому чину). Но важно то, что по мере просмотра фильма мы все меньше ощущаем зависимость нашего интереса от рода занятий тех или иных персонажей (а также от их отношения к своим занятиям); наше внимание - возможно, в силу усталости от изобилия конкретных работ, выполняемых каждым их многочисленных действующих лиц (они могут торговать оружием или писать картины, целоваться или «казнить» рыбу, или делать и то и другое сразу, неважно), - переключается на то, что происходит между ними: сами по себе фоновые, обычно невидимые и лишенные значения связи и ассоциации становятся главной темой фильма - в то время как капитал, полиция, труд и все то, что, в своем навязчивом качестве «жизненно необходимых» вещей, главенствует в нашей фактической жизни, превращается в гротескный эпизод (та же гильотина на кухонном столе, или полицейский начальник, провалившийся в канализацию).
Случайно ли, что в последней сцене «Зимней песни» мы видим двух ее центральных персонажей23 в баре за бутылкой вина, где
98
22 Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное. Мн.: Логвинов, 2004. С. 270.
23 Центральными эти персонажи могут быть названы условно, потому что Иоселиани, как правило, отдает предпочтение децентрированной композиции. Тем не менее, некоторые персонажи являются как бы сообщниками автора, поскольку не только участвуют в конституировании интерперсональной реальности, но и, так сказать, симпатизируют ее в целом бездеятельному характеру. Впрочем, такой однозначно центральный персонаж, функцией которого было как раз-таки децентрировать реальность (преодолеть ее навязчивую хронометрию) -или, в терминах Нанси, менять модальность «транс-» на модальность «с-», - имел место во вто-
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
они пародируют повадки профессиональных дегустаторов? Подобно последним, они тоже выплевывают вино после того, как оценили букет и вкус - но, похоже, что они, под видом не пришедшегося им по вкусу вина, выплевывают ту самую форму жизни, частным случаем которой является жизнь профессионального дегустатора и которая в целом подчинена ведению тотального менеджмента. Выплевывают, чтобы наконец покинуть экран и как следует выпить.
Список литературы
1. Агамбен Д. Что такое повелевать? / пер. с итал. Б. Скуратова. М.: «Издательство Грюндриссе», 2013. 68 с.
2. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / пер. с франц. Е.А. Самарской. М.: Республика; Культурная революция, 2006. 269 с.
3. Джеймисон Ф. Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма / пер. с англ. Д. Кралечкина. М.: Изд-во Института Гайдара, 2019. 808 с.
4. Казаков Ю.П. Двое в декабре. Рассказы. М.: Молодая гвардия, 1966. 272с.
5. Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М.: Прогресс, 1991. 412 с.
6. Маркс К. Капитал. К критике политической экономии. Том I. Книга I. Процесс производ-
ром фильме Иоселиани «Жил певчий дрозд» (1970). В конце фильма он погибает, но разве не для того, чтобы затем непрерывно возрождаться в форме тех странных общностей, которые будут предметом детального изображения и исследования во всех последующих картинах? Вот и герой «Зимней песни» в самом начале фильма лишается головы на эшафоте времен якобинского террора, а затем как ни в чем не бывало работает консьержем в Париже наших дней.
ства капитала. М.: Издательство политической литературы, 1988. 891 с.
7. Мортон Т. Стать экологичным / пер. с англ. Д. Кралечкина. М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019. 240 с.
8. Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное / пер. с фр. В.В. Фурс под ред. Т. В. Щитцовой. Мн.: Логвинов, 2004. 272 с.
9. Сартр Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / пер. с фр. В.И. Колядко. М.: Республика, 2000. 639 с.
10. Энгельс Ф. Из Парижа в Берн// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 5. М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. С. 499-518.
References
1. Agamben G. Qu'est-ce que le commandement? Paris, Éditions Payot&Rivages Publ., 2013. 80 p. 99 (In French).
2. Baudrillard J. La societe de consommation. Ses mythes, ses structures. Paris, Gallimard Publ., 1970. 304 p. (In French).
3. Engels F. Von Paris nach Bern. Marx K., Engels F. Werke. Band 5. Berlin (DDR), Dietz Verlag Publ. 1959. pp. 463-480. (In German).
4. Jameson F. Postmodernism, or, the Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, NC, Duke University Press Publ., 1991. 461 p.
5. Kazakov Ju.P. Dvoe v dekabre. Rasskazy. Moscow, Molodaja gvardija Publ., 1966. 272 p. (In Russian)
6. Lukacs G. Prolegomena: Zur Ontologie des gesellschaftlichen Seins, 2. Halbband. (Georg Lukacs. Werke. Band 14). Darmstadt-Neuwied, Luchter-hand Publ., 1986. 767 p. (In German)
7. Marx K. Das Kapital. Band I. Kritik der politischen Ökonomie. Erster Band. Buch I. Der Produktionsprozeß des Kapitals. Marx K., Engels F. Werke. Band 23. Berlin (DDR), Dietz Verlag Publ., 1962. 802 p. (In German)
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Александр Анатольевич ПОГРЕБНЯК / Alexander POGREBNYAK
| (Не-)невинность вина, или Культура свободного времени в эпоху тотального менеджмента / (Non-)innocence of Wine, or Free Time Culture in the Era of Total Management |
8. Morton T. Being ecological. London, Penguin Books Ltd Publ., 2018. 240 p.
9. Nancy J.-L. Être singulier pluriel. Edition Galilée
Publ., 1994. 224 p. (In French).
10. Sartre J.-P. L'être et le néant. Essai d'ontologie phénoménologique. Paris, Gallimard Publ.,1943. 848 p. (In French).
100
| 1 (38) 2020 |
