CC BY
106
УДК 008
А. Я. Флиер
НАУЧНЫЕ ОСНОВАНИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ КУЛЬТУРНОЙ СРЕДЫ
Статья посвящена разработке и выстраиванию научных культурологических оснований модернизации культурной среды, определению социальных целей подобной модернизации и осмыслению ее возможных социальных последствий.
Ключевые слова: культурология, культурная среда, модернизация, социальное поведение
The article is devoted to forming and structuring scientific culturological bases of modernization of culture media, to defining social aims of such modernization and to apprehension of its possible social aftereffects. Keywords: culturology, culture media, modernization, social behavior
Известный отечественный теоретик культуры К. Э. Разлогов, выступая на одной из научных конференций в середине 1990-х гг., заметил, что, по его мнению, культурология как направление науки существовала всегда, только называлась филологией. В этом наблюдении есть много справедливого. Вспомним уроки литературы в средней школе. Что дети изучают в процессе учебного освоения значимых литературных произведений, к примеру, на материале пушкинского «Евгения Онегина»? Особенности поэтического языка Пушкина, технические тонкости его стихосложения, художественное мировидение поэта и т. п.? Ничего подобного. Они изучают образ жизни русского дворянства 20-х гг. XIX в. в художественном описании Пушкина. Детей учат реконструкции социальных реалий русской истории на основе анализа литературного текста. А это и есть историко-культурологическое познание в самом хрестоматийном его проявлении, хотя и проходит оно на уроках литературы и формально преследует цель изучения художественного творчества Пушкина.
Культурология как метод изучения социальной реальности занимает естественное место в одном ряду с историей, археологией и этнографией, исследуя историческую действительность тем же способом, но на другом материале [о разных объектах исторического познания см.: 8]. История реконструирует событийную фактуру прошлого на основании анализа письменных документов изучаемой
эпохи. Археология делает то же самое, исследуя вещи, постройки и фрагменты изделий материальной культуры древних эпох, реконструируя образ жизни наших исторических предков. Этнография формирует представления об изучаемой исторической реальности в основном на материале народных обычаев, нравов, обрядов (безсобытийная история [См. об этом: 18]). А культурология реконструирует социальные реалии прошлого главным образом на основании анализа символических текстов, тем или иным образом описывающих эти реалии, или, изучая вещи, обслуживавшие символическую практику изучаемого народа в изучаемое время [11].
Разумеется, понятие тексты трактуется здесь в самом широком смысле и включает:
• письменные и устные вербальные произведения (литературные, философские, религиозные, эпистолярные, фольклорные и др.);
• художественно-образные произведения:
- изобразительные (графические, живописные, скульптурные, архитектурные и др.),
- звуковые (музыкальные),
- пластические (театральные, танцевальные и др.),
- кинематографические (игровые, мультипликационные и документальные);
• вещи бытового и церемониального использования (предметы одежды, обихода, оружие, мебель, награды, украшения и др.);
• религиозные обряды и церемонии;
• политические и военные ритуалы;
65
• этнографические обычаи и нравы, а также иные объекты и церемониальные формы поведения, имеющие символическую значимость и несомненную информационнотекстовую сущность [10].
Культурология воссоздает историю, анализируя в сознании людей отражения ее событий и артефактов, воплощенных в каких-то символических формах (словесных, изобразительных, ритуальных и пр.). Казалось бы, с этим все ясно. Но...
Культурология, в отличие от исторической науки и археологии, не только реконструирует прошлое с той или иной степенью достоверности. Она так же эффективно конструирует будущее, создавая проекты перспективного социокультурного развития общества, разрабатывая научно обоснованные цели такого развития [4]. Эти проекты могут быть реализованы в процессах осуществления культурной политики посредством формирования новой или модернизации имеющейся культурной среды с целенаправленно заданными мировоззренческими и социальными параметрами.
Разумеется, подобная практика имела место и раньше, до появления культурологии. Например, в отечественной истории хорошо известен опыт социальных и культурных преобразований Петра I, общая направленность которых, по крайней мере в области культурных ориентаций на Западную Европу, выдерживалась более столетия. Результаты этих преобразований с точки зрения культурных достижений были грандиозными. Фактически все то, что в наши дни принято называть «классической русской культурой», сложилось именно в русле этой культурной политики «петровского типа», ориентированной на творческое освоение европейского культурного опыта. Поворот к актуализации культурных ценностей Московского царства XVII в. и более ранней истории России начался в царствование Николая I. При этом первые полвека (1830-1870-е гг.) культурная архаизация такого рода имела весьма осторожный характер и затрагивала далеко не все области национальной культуры. Активная эксплуатация «до-
петровских» культурных форм началась при Александре III и по существу не дала (или не успела дать) результатов, сопоставимых с плодами культурного творчества европейской ориентации. Вместе с тем необходимо отметить, что петровские социокультурные преобразования не строились на какой-то системной научной программе, а осуществлялись преимущественно в режиме непосредственного подражания культурной стилистике Западной Европы (поначалу), а со второй половины XVIII в. начался этап самостоятельного культурного развития России по европейскому культурному образцу.
В ХХ в. в советскую эпоху имело место целеориентированное формирование новой советской культуры с заданными установками развития и ценностными приоритетами социалистического типа [См. об этом: 7]. Ее научным основанием была характерная в своей специфике социология марксизма и ориентация на построение бесклассового общества социального равенства. Соответственно в данном случае есть все основания утверждать, что советская культурная политика (по крайней мере первого послереволюционного десятилетия) была системной и научно обоснованной [См. об этом: 5]. Нельзя не признать ее многие выдающиеся достижения, особенно в плане ликвидации неграмотности, развития массовой культуры нового типа, массового культурного просветительства (в основном с помощью радиофикации всей страны) и пр.
Но, к сожалению, начиная с конца 1920-х гг. в советской культурной политике начался откровенный поворот от научных марксистских оснований к реализации идеологических установок, преследующих сиюминутные политические цели. Порой в зависимости от политической конъюнктуры эти установки могли моментально меняться на диаметрально противоположные. Например, откровенно негативное отношение к Русской православной церкви и ее социальной роли, а также пренебрежение к дореволюционным военным традициям, атрибутам и символам в годы Великой Отечественной войны радикально преобразо-
66
валось в полное признание этой идеологии и символики и принятие ее в практический оборот в той или иной политической модификации. Подобное отсутствие четкой идеологической последовательности и должной научнотеоретической обоснованности культурной политики, поначалу, видимо, обусловленное личностными психологическими особенностями И. В. Сталина [1], затем вошло в привычную политическую практику последующего советского руководства, которое, как правило, не отличалось высокой марксистской компетентностью. Это привело к падению социальной эффективности культурной политики и стало одной из значимых причин крушения социализма и распада СССР во второй половине 1980-х - начале 1990-х гг.1
Как бы критически ни относиться к марксизму и его политическому утопизму, нельзя не признать, что эта мировоззренческая система на практике доказала свою высокую эффективность как в плане социального конструирования, так и в практике научного познания. Конечно, сейчас марксизм уже малопродуктивен как политическая доктрина индустриальной стадии развития, которая для наиболее продвинутой части мировых сообществ является пройденным этапом. Но в 1940-1970-е гг. марксистская управленческая модель была еще вполне актуальна.
Таким образом, необходимо осмыслить негативный советский опыт культурной политики, обладавшей огромным социальным потенциалом, но в существенной мере не реализовавшей его, а осуществившей постепенный отход от научно обоснованной социальной стратегии к преобладающей ориентации на текущую политическую конъюнктуру, что в ко-
1 Бывший американский президент Билл Клинтон остроумно заметил, что холодную войну выиграл Элвис Пресли. В этом наблюдении много справедливого. В послевоенном Советском Союзе радикально выросло городское население, студенчество, прослойка людей с высшим образованием. И идеологически ангажированная, ориентированная в основном на запросы социальных «низов» советская культура не могла конкурировать с влиянием западной массовой культуры, наиболее полно отвечавшей интересам и вкусам нового поколения горожан.
нечном счете лишило ее необходимой системности и устойчивости, стратегического масштаба предвидения. В данном случае не обсуждается вопрос о возможных социальных последствиях, к которым могло бы привести соблюдение первоначальных ленинских принципов культурной политики. История не знает сослагательного наклонения.
Следует признать, что именно опора на осмысленную стратегию социокультурного развития, научно обоснованную, более или менее независимую от текущей политической конъюнктуры и актуальных идеологических нюансов, может принести желаемые и долгосрочные плоды культурной модернизации. Такая культурная политика и направленность модернизации в наши дни складываются уже не интуитивно, а на основании системных научных разработок культурологической науки.
В развитых странах Запада задачу научного обоснования социального и культурного развития выполняют культурная (социальная) антропология, философия, социология, социальная футурология и некоторые иные науки. В России сложилась специальная наука -культурология, возможности которой до сих пор не поняты политическим руководством страны и используются преимущественно для изучения гуманитарного аспекта истории и описания памятников минувших эпох. Но культурология особым образом нацелена на разработку системных научных обоснований социокультурного развития общества, которое должно реализовываться, в числе прочих средств, и посредством культурной политики, планомерно осуществляющей целенаправленную модернизацию культурной среды.
Модернизация культурной среды не бывает стихийной. Она всегда стимулируется политически и имеет стратегический или тактический размах. В истории России были три стратегических культурных модернизации: принятие христианства, реформы Петра I и Великая Октябрьская социалистическая революция. Христианизация и революция смогли преодолеть прежние системы идеологии и символики и создать новые символические
67
системы. Петровские реформы такой цели не преследовали, однако дали политический результат, имевший огромное значение для общего социального и культурного развития страны. Более скромные, тактические модернизации происходили постоянно, и чем ближе к нашему времени, тем чаще. В наше время, на переходе от индустриальной к постиндустриальной стадии развития, характерном для современной России, сложилась новая социальная ситуация. В ней постоянная (перманентная) модернизация культурной среды становится важнейшим условием успешного прохождения социально-экономического развития. Модернизация культурной среды видится основной целью и формой осуществления актуальной культурной политики на современном этапе истории России.
* * *
Модернизация культурной среды представляет собой такое ее обновление, при котором эта среда не просто меняется по практикуемым культурным формам, а обретает новое качество как система, регулирующая социальные взаимоотношения людей и их коммуникации.
Модернизация культурной среды подразумевает многообразные обновления в социальном сознании общества (населения региона), среди которых наиболее значимыми представляются:
- новый тип социальных отношений, в котором общность содержательных интересов людей начинает преобладать над их склонностью к воспроизводству традиционных культурных форм;
- новый тип ценностных предпочтений, в котором горизонтальное сетевое, взаимодополняющее сочетание различных культурных ценностей и смыслов начинает предпочитаться и фактически преобладать над их вертикальной иерархической композицией;
- новый уровень потребностей в интеллектуально-информационном обеспечении
жизни людей, в котором преобладает стремление к возрастающей четкости и компактности структурирования потребляемой информации, ее более частом обновлении;
- новый уровень потребностей в социальной рекреации, в котором отдых, приносящий пользу здоровью, интеллектуальному развитию и пр., предпочитается пассивному развлечению и др.
Заинтересованность государства в модернизации культурной среды определяется его стремлением обеспечить соответствие форм организации и регуляции социальной жизни общества как в производственном, так и в досуговом ее сегментах, основным системообразующим параметрам современной экономики. Это, в частности, выражается в том, что:
- модернизация культурной среды и всего комплекса социокультурных запросов населения является важнейшим условием перехода общества на постиндустриальную (информационную) стадию социально-экономического развития;
- социокультурной модернизацией может быть ускорена социальная реструктуризация общества (населения региона), созданы благоприятные условия для возрастания деловой активности людей;
- могут быть активизированы процессы перемен в фундаментальных ценностных ориентациях населения, ослабление расчетов на «быстрые деньги», уверенности в том, что «государство все оплатит и всех накормит», и т. п. и переориентация сознания на то, что жизненный успех каждого зависит преимущественно от его социальной активности;
- могут быть ликвидированы следы экономики и культуры периода «социальной депрессии», оказывающие в большей или меньшей степени деморализующее воздействие на население;
- могут быть возвращены в сферу экономической активности некоторые депрессивные регионы и приостановлен отток населения оттуда;
- может быть простимулирована туристическая и иная рекреационная привлекательность отдельных территорий, и тем самым активизировано развитие обслуживающей индустрии в этих регионах и пр.
Заинтересованность населения страны в целом и отдельных регионов в частности в мо-
68
дернизации культурной среды может быть обусловлена перспективой таких достижений, как:
- увеличение числа рабочих мест в связи с активизацией предпринимательской активности и возрастающим наплывом туристов;
- активизация культурной жизни региона в целом, что неизбежно выльется и в возрастание качества жизни;
- увеличение объема средств, вкладываемых в культурную инфраструктуру;
- рост качества и разнообразия культурных услуг, предоставляемых населению, и др. [См. об этом: 2; 6; 12].
Вместе с тем, проводя мероприятия по модернизации культурной среды, необходимо помнить и об одной особенности этого процесса. Культурная модернизация помимо активизации творчески-инновативного начала в культуре (что является ее непосредственной задачей) обязательно должна включать в себя и элемент реактуализации некоторых проявлений историко-мемориального начала в культурном сознании населения. Такое требование обусловлено тем, что культурное сознание является одним из наиболее консервативных сегментов социального сознания людей. Только очень небольшая часть жителей страны (региона) психологически готова к серьезным инновациям в практикуемой культуре, а существенная доля населения к ним поначалу индифферентна (и даже враждебна) и только очень постепенно привыкает к новациям как к элементу привычной культурной среды.
В любом обществе (даже наиболее развитом) всегда сохраняется весьма существенная часть населения, которая категорически не приемлет никаких культурных новшеств. Это в первую очередь та часть жителей, которую можно назвать «социальными аутсайдерами» в силу ее низкой конкурентоспособности на рынке труда и слабой адаптированности к актуальным социальным условиям жизни. Соблюдение культурных традиций является для этих людей основным методом демонстрации их социальной адекватности, они заинтересованы в том, чтобы традиционализм пользовался устойчивым общественным спросом и, как
правило, являются противниками любых культурных новаций [9; 13]. Одной из форм нейтрализации консервативных установок сознания этой части населения и обеспечения ее спокойной реакции на культурные нововведения является развитие культуры в ее традиционных формах, одновременное и параллельное с новациями, что требует реактулиза-ции некоторой части традиционных форм, которые в данный момент и в данном регионе являются идеологически значимыми.
Случаи социокультурной модернизации, просто подавляющей или принципиально оттесняющей традиционную историческую культуру с позиций господствующей, в истории тоже известны. Это реформы Петра I начала XVIII в. в России, «культурная революция» эпохи Мэйдзи последней трети XIX -начала ХХ в. в Японии, реформы Кемаля Ата-тюрка в 20-е гг. ХХ в. в Турции и некоторые иные примеры. Такие радикальные реформы были вызваны чрезвычайными политическими причинами и потребовали столь же чрезвычайных политических усилий. В отсутствие подобных особых причин имеет смысл проводить культурную модернизацию, учитывающую интересы всех слоев населения, в том числе и консерваторов-традиционалистов. Разумеется, пропорции сочетания творчески-инновативного и историко-мемориального начал в каждом конкретном случае разнятся.
Такого рода обновление культурной среды может иметь разный масштаб, от общенационального до локального регионального. В этой связи стоит обратить внимание на то, что обновления культурной среды в России в общенациональном масштабе происходили на протяжении XVIII - XX вв. постоянно и регулярно. Речь идет о периодах относительной либерализации господствующих социокультурных установок власти или сменяющей их консерватизации. Периоды большей или меньшей либерализации нравов и общего характера социальных отношений и культурных проявлений (что не обязательно сопровождалось либерализацией политического режима, а порой и его ужесточением) сменялись перио-
69
дами усиления национально-консервативной ориентированности как общей идеологии жизни страны, так и собственно форм социальных взаимодействий и культурных проявлений людей. Так, политически репрессивный, но в культурном плане вполне либеральнопрогрессивный (по сравнению с предшествовавшим ему средневековым мракобесием) период реформ Петра I сменил консерватизм правления Анны Иоанновны. Культурный либерализм Екатерины II был оттенен жестким идеологическим консерватизмом Павла I. Либерализм первой половины царствования Александра I перешел в консерватизм второй половины его правления («аракчеевщина»), а затем и в торжество доктрины «православие, самодержавие, народность» трех десятилетий царствования «жандарма Европы» Николая I. На смену идейно противоречивому, но, несомненно, либеральному в культурном отношении правлению Александра II пришла эпоха политической и культурной реакции Александра III и Николая II. Нравственный либерализм (даже порой либертинизм [См.: 14]), имевший место параллельно с политическими репрессиями первого послереволюционного десятилетия (эпоха НЭПа), сменил идейный консерватизм сталинского времени. После хрущевской оттепели пришел несколько более мягкий, чем сталинский, но несомненный консерватизм брежневского правления. Социальный и культурный либерализм периода перестройки и ельцинского президентства сменил выраженный консерватизм социокультурных ориентаций путинского правления.
Неукоснительная последовательность таких перемен говорит о том, что здесь имеет место фундаментальная закономерность социокультурного развития общества. С точки зрения этой закономерности, представляется неизбежным то, что на следующем витке истории, который, по всей видимости, наступит очень скоро, Россию ждет очередной этап культурной либерализации и упрощения порядков социальных взаимодействий, к чему органам, управляющим культурой, следует начинать готовиться загодя.
Трансформация культурной среды в сторону ее большей либерализации или консер-ватизации, как правило, выражается в следующих переменах:
- ослаблении или усилении социального контроля за поведением человека в публичных местах;
- ослаблении или усилении контроля за личной жизнью человека;
- ослаблении или усилении зависимости человека от государства в формах своей социальной самореализации;
- ослаблении или усилении жесткости требований к человеку по обязательному исполнению социальных ритуалов;
- возрастании или понижении независимости человека в его идеологических предпочтениях: праве на религиозность или атеизм, поддержки тех или иных партий, ориентации на те или иные философские учения и пр.;
- возрастании или понижении независимости человека в его культурных предпочтениях, формах проведения досуга, художественных вкусах и пр.;
- возрастании или понижении независимости человека в его культурных проявлениях: одежде, прическе, внешнем виде и пр., а также иных социокультурных переменах [17].
Конечно, описанные изменения отражают стратегические пути развития культуры и ее зависимость от той или иной господствующей политической идеологии, что никак не контролируется органами управления культурой. Более локальные изменения в культурной среде как либерального, так и консервативного толка могу контролироваться и даже инициироваться органами управления культурой. Это требует специального рассмотрения.
Функционально культурная среда обеспечивает успешное решение следующих социальных задач:
- консолидации населения локуса;
- самоидентификации этого населения;
- интенсивной коммуникации в среде этого населения;
- выделения специфических черт в культуре данного локуса.
70
На возрастание социальной эффективности социокультурной работы при осуществлении этих социальных функций в конечном счете и направлена любая модернизация культурной среды.
Наибольший интерес к культурной модернизации должны проявить средние и мелкие предприниматели, ибо именно для них она заметно расширит поле приложения их деловой активности, создаст новые площадки по обслуживанию спроса потребителей культурного продукта, мелкорозничной торговли и пр. Соответственно именно с их стороны следует ожидать готовности вложить средства в культурные модернизационные проекты, по крайней мере на уровне конкретных объектов.
Инновативно-творческая модальность модернизации культурной среды
В соответствии с предлагаемой нами моделью структуры культурной среды, включающей такие составляющие, как символическое производство, нормативное социальное поведение, язык повседневного общения и регулятивные социальные нравы, ее модернизация воплощается прежде всего в обновлении всей системы ритуалов, господствующих в обществе, или по крайне мере тех из них, которые в наибольшей мере определяют характер социальных отношений. Такое обновление, как правило, сначала манифестируется в символических формах (прежде всего в литературных и художественных, но также отчасти во внешнем имидже людей и пр.), затем реализуется в новых порядках социальных взаимодействий (нормах социального поведения), закрепляется в новых структурных единицах языка (в системе новых понятий и понятийных конструкций) и регулируется системой актуальных социальных нравов (одобряемых образцов публичного поведения).
Развитие новых символических ритуалов взаимодействия связно преимущественно с развитием новых форм деятельности, т. е. новых социальных интересов. Разумеется, речь идет не об изобретении совершенно новых сфер деятельности, еще не встречавшихся на Земле, а о развитии форм деятельности, еще не
имевшей распространения в данном регионе. Хорошо, если удается открыть какое-то новое промышленное производство, но стимулами к инновативно-творческому обновления культурной среды в равной мере могут стать:
- новое направление научных исследований,
- новая область образования,
- новая сфера организованного досуга,
- новая область художественной деятельности,
- новая область занятий спортом и пр.
Важно то, что реализуемая деятельностная
новация ранее не имела распространения в данном регионе, и соответственно не было и никаких социальных отношений, связанных с ней. Начало этой деятельности неизбежно приведет к возникновению нового комплекса социальных взаимодействий вокруг этой сферы, а вместе с ней и к формированию нового комплекса социальных ритуалов, отражающих нормативные порядки подобных взаимодействий [17].
Здесь важно понять, что сколь угодно новые художественные формы, рожденные в процессе творчества, сами по себе культурную среду не обновят. Новые художественные формы регулярно появляются везде, где имеет место художественная практика. А обновление культурной среды - это продукт новых социальных взаимодействий и связанных с ними ритуалов, возникающих в процессе осуществления именно новой деятельности (в любой сфере).
В качестве примера можно привести такой казус. Создание базы спортивного туризма в каком-то городе не только будет способствовать развитию гостиничного и ресторанного бизнеса (они в любом городе так или иначе развиваются по фактической потребности) и соответствующему расширению числа рабочих мест в сфере обслуживания, но создаст новую структуру деятельности - специальность проводников-спасателей. А это в свою очередь сформирует новую область социальных отношений и специальную сферу профессиональной этики, новый профессиональный лексикон в местном диалекте языка и т. п.
71
Благодаря этой базе горожане получат новый вид спорта, поклонники которого войдут в эту новую спортивно-туристическую субкультуру, освоят его этику и лексику. Естественно, через какое-то время появится и специализированная символика, и продукция манифестации этого нового вида деятельности и досуга в литературных и художественных образах, реклама в СМИ. Возникнут и новые социальные ритуалы (скажем, в виде местных праздников и парадов спасателей и т. п.). Короче, таким образом будет создана новая культурная среда, поначалу, видимо, сравнительно скромная по своему объему и влиянию, но ее значимость будет возрастать в процессе развития символической (литературно-художественной) и информационной (в СМИ) пропаганды этого начинания и притока желающих (как местных, так и приезжих туристов) к участию в этой спортивнотуристической практике. Новая культурная среда будет разрастаться как снежный ком по мере роста популярности данного начинания. И властным структурам, учреждающим его, имеет смысл тщательно просчитать все возможные положительные социальные и культурные последствия этого (впрочем, как и социальные риски) и разработать программу стимуляции роста положительных социокультурных эффектов.
Таким образом, инновативно-творческая модальность модернизации культурной среды образуется в процессе инициирования нового социального интереса, а основные составляющие этой среды - социально-поведенческие, символические, лингвистические и др. появляются в ходе удовлетворения нового интереса.
Историко-мемориальная модальность модернизации культурной среды
В отличие от инновативно-творческой модальности историко-мемориальная модальность модернизации культурной среды нацелена на активизацию чувства идентичности людей, вовлеченных в соответствующие социокультурные процессы и ознакомление с культурными объектами. Такое чувство иден-
тичности может иметь как непосредственно позитивный характер ощущения общности со своим народом (для собственных сограждан), так и альтернативный характер актуализации «другой» идентичности по контрасту с обозреваемой культурой (для зарубежных туристов). Основными способами актуализации такого чувства идентичности служат:
- демонстрация (экспонирование) историко-культурных артефактов, обладающих большей или меньшей идеологической значимостью;
- разные формы экспонирования (манифестации) художественных произведений, обладающих должной историко-мемориальной значимостью;
- проведение массовых мероприятий историко-патриотического характера и др.
Эту особую социальную значимость сохранения и использования артефактов истории в современной практике необходимо ясно и четко осознавать: объекты историко-
культурного наследия нужны прежде всего для активизации и актуализации у человека чувства идентичности с собственным народом, особой солидарности, связывающей индивида с его социальной общностью, и, как следствие этого, обострения его патриотических интенций. Историческая и художественная ценность этих памятников, разумеется, тоже весьма значима. Но в рамках рассматриваемой проблемы определения социальной пользы от модернизации культурной среды это вторично по сравнению с их основной социальной функцией - актуализацией у человека ощущения общности со своим народом. В этом заключается первостепенная идеологическая значимость сохранения, описания и исследования, а также использования в современной практике (в том числе и публичного экспонирования) объектов историко-культурного наследия.
Следует заметить, что традиционные представления о важности патриотического воспитания, ведущие историю еще со времен Античности, акцентируют внимание в первую очередь на подготовке граждан к войне, к мо-
72
билизации, к защите Отечества. Такое понимание патриотизма активно манифестируется и в современной России [3]. Вместе с тем такая узкая трактовка патриотизма, выдержанная только в военно-политическом ключе, уже мало соответствует современным реалиям. В нашу постиндустриальную эпоху, на волне нарастающего мультикультурализма гораздо большую актуальность обретает культурнополитический патриотизм, идеология которого наиболее полно отражена в работах С. Хантингтона [15; 16]. Здесь постулируется патриотизм, направленный на отстаивание людьми своей культурной идентичности, которая сейчас подвергается гораздо большей опасности размывания в ходе массовых миграционных потоков из «третьего мира» в Европу и Северную Америку, нежели политическая независимость государств. На актуализацию патриотизма в формах развития национально-культурной и региональной идентичности и нацелена предлагаемая историко-мемориальная программа модернизации культурной среды.
В качестве примера можно представить себе казус с образованием в регионе краеведческого музея. Это, безусловно, вызовет большой интерес у старшего поколения жителей региона, ибо здесь они найдут материалы, воскрешающие время их молодости и показывающие их деятельность в основном с положительной стороны. Определенный подъем интереса к истории в целом и к истории родного края в частности может возникнуть у молодежи. Краеведческий музей может стать востребованной площадкой для внеклассных занятий по истории в окрестных средних школах. Высоко вероятна активизация в этой связи ветеранских организаций, формирование детско-юношеских кружков любителей истории. Возможно, создание музея подстегнет и активизацию самодеятельного творчества. Но вместе с тем организация краеведческого музея не создаст новых отраслей деятельности и новых социальных отношений в регионе, поэтому музей сможет активно участвовать в модернизации культурной среды, но не станет
основанием для такой модернизации. Основание модернизации тесно связано с новыми социальными интересами и отношениями.
Разумеется, реализация подобной историко-мемориальной культурной программы в той или иной мере активизирует и развитие патриотического воспитания в регионе. Поэтому, проектируя историко-мемориальную программу, нужно в обязательном порядке включить в нее и специальный раздел, посвященный мероприятиям патриотического воспитания. Главное, как представляется, заключается в трезвом понимании того, что никакие новации сами по себе модернизации культурной среды не вызовут. Нужно инициировать многообразные массовые формы реакции на эти новации, которые должны сработать по принципу падающих костяшек домино. Тогда начнется процесс модернизации.
* * *
Таким образом, модернизация культурной среды фактически является одной из форм стимуляции социальной активности населения избранного региона. При всей важности собственно культурного аспекта этой активности необходимо понимать, что главная задача - это стимулирование социальной самодеятельности людей (экономической, политической, общественной, культурной и пр.), их стремления к социальной самореализации, самодостаточности, повышению их независимости от государственной социальной поддержки. При этом собственно культурная составляющая такой модернизации становится, конечно, очень важным, но все-таки лишь частным проявлением общего социального эффекта.
Самореализация людей в сфере собственно культурной деятельности является важнейшим стимулом к возникновению у них чувства психологической удовлетворенности. Важность этого чувства как основания для обеспечения конструктивного социального поведения людей невозможно переоценить. Но процесс достижения культурной самореализации людей и возникновения у них чувства
73
психологической удовлетворенности следует умело инициировать.
Модернизация культурной среды - это мероприятие социально-политическое по своим целям, но социально-культурное и социально-экономическое по используемым методам реализации. И основная психологи-
ческая задача, которая должна решаться в процессе модернизации культурной среды, заключается в творческом совмещении актуальных социальных интересов людей с культурными формами их реализации. Именно эту задачу и должна решить управленческая инстанция.
1. Аллилуева, С. И. Двадцать писем другу / С. И. Аллилуева. - М.: Известия, 1990.
2. Гавров, С. Н. Социокультурная традиция и модернизация российского общества / С. Н. Гавров. - М.: МГУКИ, 2002.
3. Государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2006-2010 годы» [Электронный ресурс] // Гарант. Информационно-правовой портал. - Режим доступа: http://base.garant.ru/188373/. - Дата обращения: 21.03.2013.
4. Кармин, А. С. Культурология / А. С. Кармин, Е. С. Новикова. - СПб.: Питер, 2004.
5. Луначарский, А. В. Искусство и революция / А. В. Луначарский. - М.: Новая Москва, 1924.
6. Макаревич, Э. Ф. Социальный контроль масс / Э. Ф. Макаревич, О. И. Карпухин, Вал. А. Луков. - М.: Дрофа, 2007.
7. Паперный, В. Культура два / В. Паперный. - М.: Новое лит. обозрение, 1996.
8. Савельева, И. М. Социология знания о прошлом: учеб. пособие для вузов / И. М. Савельева,
А. В. Полетаев. - М.: ГУ ВШЭ, 2005.
9. Татарко, А. Н. Психологические исследования социокультурной модернизации / А. Н. Татарко, М. А. Козлова, Н. М. Лебедева. - М.: РУДН, 2007.
10. Топоров, В. Н. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст: семантика и структура. - М.: Наука, 1983. - С. 227-284.
11. Флиер, А. Я. История общества - история культуры - историческая культурология / А. Я. Флиер // Вестн. Моск. гос. ун-та культуры и искусств. - 2012. - № 6 (50).
12. Флиер, А. Я. Культурологический инструментарий в процессах социального контроля и обновления [Электронный ресурс] / А. Я. Флиер // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». - 2012. - № 2. - Режим доступа: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2012/2/Flier_Culturological-Apparatus/. - Дата обращения: 27.06.2012.
13. Флиер, А. Я. Будущее возврату не подлежит (о перспективах развития традиционной культуры) [Электронный ресурс] / А. Я. Флиер // Культурологический журнал. - 2010. - № 1. - Режим доступа: http://www.cr-journal.ru/rus/journals/&j_id=2. - Дата обращения: 21.04.2010.
14. Boaz, D. Libertarianism. A primer / David Boaz. - N. Y.: Free Press, 1997 (Боуз, Д. Либертарианство. История. Принципы. Политика / Д. Боуз. - Челябинск: Социум: Cato Institute, 2009).
15. Huntington, S. P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order / Samuel P. Huntington. - N. Y.: Simon &Schuster, 1996 (Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон. - М.: АСТ, 2003).
16. Huntington, S. P . Who are We? The Challenges to America’s National Identity / Samuel P. Huntington. -N. Y.: Simon&Schuster, 2004 (Хантингтон, С. Кто мы? Вызовы американской идентичности / С. Хантингтон. - М.: АСТ, 2004).
17. Inglehart, R. F. Modernization, Cultural Change and Democracy: The Human Development Sequence / Ronald F. Inglehart, Christian Welzel. - N.Y.: Cambridge University Press, 2005 (Инглхарт, Р. Модернизация, культурные изменения и демократия / Р. Инглхарт, К.Вельцель. - М.: Новое изд-во, 2011).
18. Le Goff, Jaques. Pour un autre Moyen Âge. Temps, travail et culture en Occident / Jaques Le Goff. -
Paris: Gallimard, 1977 (Ле, Гофф Ж. Другое Средневековье. Время, труд и культура Запада / Ж. Ле Гофф. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2002). Сдано 06.05.2013
74
