CC BY
67DOI:10.38197/2072-2060-2021-232-6-117-132
научно-
технологический
комплекс россии: проблемы и перспективы развития russian science and technology complex: problems and prospects of development
АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ КЛЕПАЧ
Член Правления ВЭО России, главный экономист ВЭБ.РФ
ANDREY N. KLEPACH
Member of the Management Board of VEO of Russia, Chief Economist at VEB.RF
118
АННОТАЦИЯ
Развитие науки и технологий рассматривается как ведущий драйвер экономического и общественного развития в XXI веке. В то же время, несмотря на отдельные достижения, научно-технологический комплекс России отстает в научно-технологической гонке, разворачивающейся в мире. Расходы на НИОКР стагнируют, а количество исследователей продолжает сокращаться. Назрело не только резкое увеличение финансирования научных исследований и разработок, но и кардинальная перестройка системы управления наукой и технологическим развитием и повышение статуса ученых и науки в целом. ABSTRACT
The development of science and technology is considered as the Leading driver of economic and social development in the 21st century. At the same time, despite some achievements, the scientific and technological complex of Russia is lagging behind in the scientific and technological race unfolding in the world. R&D spending is stagnating and the number of researchers continues to decline. Not only a sharp increase in funding for research and development is overdue, but also a radical restructuring of the system of managing science and technological development, and an improvement in the status of scientists and science as a whole.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Наука и технологии, фундаментальная и прикладная наука, государственные сбережения. KEYWORDS
Science and technology, fundamental and applied science, state savings.
Jel: E320, E58, O11.
Острой проблемой как 30 лет Новой России, так и особенно последнего 10-летия являются процессы, происходящие с отечественным научно-технологическим комплексом. Конечно, в отличие от производства стали, яиц и мяса, научные результаты трудно посчитать и оценить. Качественные оценки здесь важнее количественных. Можно согласиться, что исходная проблема заключается в том, что наука перестала быть самостоятельным видом деятельности и особой такой ценность или производительной деятельностью, а превратилась в услугу. Это не особая система созидания и производства, а система потребления и обслуживания. Правда, сейчас и образование — это услуга, а не особая ценность, и здравоохранение тоже услуга. В Новой России все — экономика одних услуг.
Наука — это все же часть экономики знаний или, если можно так сказать, интеллектуальная составляющая нашей российской экономики, и она должна характеризоваться опережающим развитием. Однако реальная картина говорит о нарастающем отставании не только от наших мировых конкурентов, но и от развития других секторов российской экономики.
2021-й — это не только второй год пандемии, но и Год науки. С 2018 года реализуется нацпроект по развитию науки. До этого принимался целый пакет стратегических решений: Стратегия развития науки и инноваций до 2010 года, Стратегия инновационного развития до 2020 года, указ президента 2012 года о развитии науки, цели развития науки и инноваций в указе 2018 года. В концепции долгосрочного социально-экономического развития, принятой в 2008 году, предполагалось к 2018 году выйти на уровни расходов на
120
НИОКР в ВВП в 1,77% и создать конкурентоспособную экономику знаний и инноваций. Новые приоритеты и большие вызовы перед наукой были заданы в Стратегии развития науки и технологий от 2014 года. Стратегических целей много, и в большинстве своем они правильные, но они так и не были выполнены, за исключением задачи повышения заработной платы ученым целевых категорий до 200% от средней заработной платы в регионе, и то, частично путем сокращения численности ученых.
В чем причина разрыва между целями и результатами? Неэффективный механизм управления наукой и инновациями? Однако все эти годы происходила серьезная институциональная перестройка научно-производственного сектора под флагом повышения его эффективности. Сформировалась новая система институтов, которые реализо-вывают инновационные высокотехнологичные проекты. Это Роснано, система НТИ, «Сколково», запуск работы по mega science, создание грантовой системы. Сложилась система венчурного бизнеса, хотя ее масштабы в разы уступают показателям развитых стран и российские стартапы, повзрослев, во многом предпочитают находить финансирование и набирать вес в США, Британии или азиатских странах. Реорганизовали Академию наук, лишив ее полномочий по управлению институтами, передав их в руки государственного агентства ФАНО, а потом и Министерства науки и образования. Повысило это эффективность научной и технологической деятельности? Думаю, нет. В разделении управления имуществом научных учреждений и собственно научных исследований, по-видимому, есть рациональное зерно, но нового качества координации научных исследований не сформировалось.
Есть определенные реальные технологические прорывы — нанотрубки, вакцины. Надо отдать должное, произошел серьезный рывок по композитным материалам и аддитивным технологиям. Мы сделали не только свои препреги, но и начали серийно производить волокно с характеристиками до 500-700 ГП. Есть достижения в суперкомпьютерах, работах по искусственному интеллекту, традиционно достаточно сильные ведущие позиции в ядерных и лазерных технологиях, сверхпроводимости. Увеличивается публикационная активность, хотя абсурдно, когда она превращается в главный показатель научной деятельности, включая прикладную науку, от которого зависит оценка статуса институтов и объемы их финансирования.
В то же время общий уровень расходов на науку по отношению к ВВП стагнирует уже 13 лет, и Год науки не стал исключением. Хотя в реальном выражении расходы на НИОКР за этот период действительно возросли, их прирост в разы уступает приросту государственных сбережений.
Отношение НИОКР к инвестициям несколько повысилось, но в развитых странах оно существенно выше (от 12 до 20%). Если в 2013-2020 годах прирост сбережений в ФНБ в 1,7 раза превысил общий объем НИОКР за семь лет, то в 2021-2024 годах этот разрыв может возрасти до 3,7 раза. Мы, как Плюшкин, сберегаем и сберегаем вместо того, чтобы инвестировать в производство знаний и капитала. Национальные сбережения уже сейчас позволяют поднять уровень накопления капитала и расходов на науки и технологии на 5-6% ВВП (при этом уровень госсбережений остался бы на уровне 2012 года), но для эффективного использования этих ресурсов не хватает кадров, оборудования и эффективного управления.
Та бл и ца 1
Динамика государственных сбережений и инвестиций в развитие
Показатель 2008 2012 Д (2012-2008) 2020 Д(2020-2012) 2024 Д (2024-2020)
Внутренние затраты на НИОКР, млрд руб. 431 700 269 1175 475 1868 694
%ВВП 1,04 1,03 1,10 1,23
в т.ч. средства государства 279 475 196 785 311 1227 441
%ВВП 0,68 0,70 0,73 0,81
Инвестиции в основной капитал, млрд руб. 8782 12 586 3805 20118 7532 29 848 9729
%ВВП 21,3 18,5 18,8 19,6
в т.ч. государственные 1405 1713 308 3762 2049 5663 1901
%ВВП 3,4 2,5 3,5 3,7
отношение ВЗИР к инвестициям в основной капитал 4,9 5,6 7,1 5,8 6,3 6,3 7,1
в т.ч. государственные 19,9 27,7 63,5 20,9 15,2 21,7 23,2
Нефтегазовые фонды (ФНБ), объем на конец года, млрд руб. 4358" 4576 218 13 649 9073 28 913 15 263
%ВВП 10,6 6,7 12,7 18,6
Источник: расчеты Института исследований и экспертизы ВЭБ.
" На конец 2007 г.За 2008 г.ФНБ вырос на 2254 млрд рублей и достиг16% ВВП, после чего в кризис 2009 г.существенно сократился и восстановился только в 2012 году.
Количество исследователей и занятых в сфере НИОКР в России, в отличие от всех других стран, постоянно сокращается. За тринадцать лет почти на 45 тыс. и 150 тыс. человек соответственно. Соотношение инженеров и исследователей к общему количеству занятых, и особенно в промышленности, у нас одно из самых низких в мире. То есть мы теряем не только научные, но и — что, может быть, для технологического развития и для конкурентоспособности важнее — инженерные кадры. По объему публикаций и патентов Россия значительно уступает другим странам, однако по относительному уровню отдачи на одного исследователя и на рубль затрат мы вполне сопоставимы. Разговоры о необходимости приоретизации расходов на научные исследования и необходимости определиться с их эффективностью фактически стали прикрытием для систематического недофинансирования науки и отсутствия нормального механизма выработки самих стратегических приоритетов.
В целом устойчиво понижающаяся динамика этих индикаторов показывает, что, несмотря на декларации, научно-технологическая деятельность не является реальным приоритетом ни для государства, ни для бизнеса. При этом дело не только в недостатке ресурсов финансовых и человеческих или в дефиците научного оборудования, но и в отсутствии четких целей дальнейшего движения.
В принятой госпрограмме развития науки и технологий поставлена задача увеличения расходов на НИОКР, но в основном за счет частного бизнеса, тогда как роста государственных расходов в реальном выражении в ней не предусмотрено. Номинальное увеличение расходов в текущем 2022 году полностью объясняется включением в ее состав
Та бл и ца 2
Динамика финансовых и материальных ресурсов научно-технологического сектора
№ Страна НИОКР, млрд долл. по ППС Фондовооруженность, млрд долл. Число исследователей, тыс. чел. Заработная плата1, пост. долл. США 2018 года по ППС Патенты2, тыс. шт. Публикации web of science, тыс. шт.
2008 2019 2008 2019 20083 2019 2018 2008 2019 2008 2019
1 США 407,2 657,5 Н.Д. н.д. 429 522 327 489,7
2 Китай 145,1 525,7 Н.Д. Н.Д. 2069,7 204 1328 108 495,2
3 Япония 148,7 173,3 Н.Д. Н.Д. 890,7 942,2 510 454 77 116,9
4 Германия 81,2 148,2 Н.Д. Н.Д. 437,8 667,4 7237 172 178 83 131,1
5 Республика Корея 43,9 102,5 Н.Д. Н.Д. 300,1 538,1 173 249 34 82,9
6 Франция 46,6 73,3 163,0 225,3 289,0 430,0 62 67 62 106,2
7 Великобритания 407,2 56,9 59,6 64,6 377,2 535,5 51 55 86 155,1
8 Россия 30,1 44,5 11,3 18 375,8 348,2 2279 31 30 28 89,6
9 Израиль 8,7 18,7 н.д. н.д. 11 16 12 21,9
10 Чехия 3,6 8,9 12,8 11,7 44,2 63,7 3092 2 2 8 24,1
Источник: данные ОЭСР, Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ
1 Заработная плата Германии и Чехии представляет собой среднюю валовую заработную плату по разделу «Деятельность профессиональная, научная и техническая», пересчитанную на полный рабочий день. В отношении среднемесячной зарплаты в России используются данные, рассчитанные на основании сборников 2-наука.
2 Статистика по патентам: https:/Лvww3.wipo.int/ipstats/IpsStatsResultvalue.
3 Численность исследователей: Китай 2012 год; Германия 2007 год; Великобритания 2007 и 2018 годы.
НИОКР, которые ранее финансировались по линии Минпро-ма, Росатома и других ведомств.
При сохранении сложившихся тенденций с учетом средств, предусмотренных в бюджете до 2024 г. и государственной программе развития науки и технологий, прорыва в развитии научного сектора получить не удастся, лишь небольшое улучшение показателей, при нарастающем отставании от мировых лидеров. Увеличение расходов на НИОКР до 1,2-1,3% ВВП, тогда как развитые страны уже сейчас имеют расходы выше 2%. Если мы хотим быть лидерами, то относительный уровень расходов на науку и технологии у нас должен быть не ниже, а выше, чем у наших соперников, как это и было в Советском Союзе. При этом повышение производительной силы науки предполагает опережающее развитие именно прикладных исследований и/или крайних этапов инновационного цикла, тогда как при сложившемся формате госпрограмм и проектов сфера прикладных и прорывных разработок является самым узким местом.
На Совете при Президенте РФ по развитию науки и образования в начале года науки говорилось о необходимости усиления координации научных исследований и опережающего развития прикладных разработок. Был приняты указы президента по расширению полномочий Совета и созданию правительственной комиссии по развитию науки и технологий с полномочиями, аналогичными комиссии по развитию военно-промышленного комплекса. Год прошел, и мы видим скорее обратную картину, эффективность координации не повысилась, а понизилась.
Ранее в 2000-е годы указом президента утверждались приоритетные научно-технологические направления.
Та бл и ца 3
Тенденции развития фундаментальных и прикладных исследований
Показатель 2007 2012 2017 2018 2019 2020 2021 2024 2030 цель
ВЗИР всего 371,1 699,9 1019,2 1028,2 1134,8 1174,5 1348,0 1724,7 2514,8
%ВВП 1,12 1,03 1,11 0,98 1,03 1,10 1,08 1,18 1,24 >2-2,5
Фундаментальные исследования (за счет средств фед. бюджета) 54,8 86,6 117,0 149,6 192,5 203,2 202,0 256,6 406,9
%ВВП 0,17 0,13 0,13 0,14 0,17 0,19 0,16 0,19 0,20
Доля фундаментальных исследований во ВЗИР, финансируемых за счет всех источников 14,8% 12,4% 11,5% 14,5% 17,0% 17,3% 15,0% 14,9% 16,2% 25%
Прикладные исследования 316,3 613,2 902,2 878,7 942,3 971,3 1146,0 1468,1 2107,8
за счет средств федерального бюджета 77,9 269,3 260,9 270,9 296,7 346,4 315,4 352,9 473,1
%ВВП 0,24 0,40 0,28 0,26 0,27 0,32 0,25 0,24 0,23
за счет госсредств через компании 99,7 118,9 296,5 268,8 263,1 235,8 389,7 533,9 770,9
%ВВП 0,30 0,17 0,32 0,26 0,24 0,22 0,31 0,37 0,38
частные средства 138,7 225,1 344,8 339,0 382,5 389,1 440,9 581,2 863,9
%ВВП 0,42 0,33 0,38 0,32 0,35 0,36 0,35 0,40 0,42
доля во ВЗИР 37,38 32,16 33,83 32,97 33,7 33,1 32,7 33,7 34,4 60-70
Доля прикладных исследований во ВЗИР, финансируемых за счет всех источников 85,2% 87,6% 88,5% 85,5% 83,0% 82,7% 85,0% 85,1% 83,8% 75,0%
Источник: Росстат, ВШЭ, НП «Наука», ГП развитие науки и технологий, Институт ВЭБ.РФ
Крайний указ, утверждавший 32 приоритетных направления, принимался в 2011 году. С тех пор никаких стратегических решений, которые оформлены решениями президента или правительства, нет. В самой госпрограмме никаких приоритетов научных и технологических направлений нет. Они частично отражены в стратегии научно-технологического развития в качестве больших вызовов. Предполагалось, что дальше на втором этапе они будут конкретизированы, но до настоящего времени такая конкретизация не проведена.
В то же время определенная приоретизация все же сложилась. В рамках национальной технологической инициативы определены в настоящее время 13 технологических инновационных направлений, которые должны создать новые рынки к 2030 году. Часть из них получило развитие в виде «проектов-маяков» в составе стратегических инициатив правительства (беспилотное автодвижение, беспилотное судовождение и авиаперевозки, электротранспорт в городах, персонализированные медицинские помощники). Однако серьезного заказа на фундаментальные разработки в рамках НТИ все же нет, как и стыковки с госзаданием по линии Академии наук и госпрограммой развития науки и технологий. Правительство утвердило ряд дорожных карт по приоритетным технологическим направлениям, с компаниями-лидерами во главе (композитные материалы, аддитивные технологии, интернет вещей, квантовые коммуникации и вычисления, искусственный интеллект), которые также не согласованы с НТИ и с госпрограммой.
Три года шла разработка комплексных научно-технических программ (КНТП) полного инновационного цикла. В бюджете до 2024 года зарезервированы небольшие
128
деньги, в разы меньше сумм запрашиваемых по паспортам программ, что не может не сказаться и на планируемых результатах. Не говоря о том, что планируемое финансирование многократно уступает аналогичным программам в США, Китае и Евросоюзе. Единственная КНТП, которую государство начало с текущего года финансировать, — это детское питание. Крайне нужный проект, но он не является драйвером научно-технологического развития, при этом остальные проекты остались пока вообще без денег.
В начале текущего 2022 года на заседании Совета были поддержаны три особо важных государственных инновационных проекта (мониторинга парниковых газов, научно-технологическая платформа реагирования на инфекционные заболевания, низкоуглеродная энергетика замкнутого цикла). Темы безусловно важные, но они не увязаны с другими направлениями и сам нормативно-правовой статус особо важных государственных проектов не определен. Не доведя до ума одни инициативы, мы начинаем другие.
Самая болевая точка — это все же не фундаментальная наука, а прикладная, или, что точнее, прорывные задельные разработки. Одно дело — фундаментальные исследования и их отражение в публикациях, цитировании, а другое дело — экспериментальные работы наших физических, химических, биологических институтов, требующих научного оборудования и опытных установок. Огромный исследовательский и инженерный корпус сосредоточен в государственные научные центры (43 центра). Именно они ведут основные работы по космическим технологиям, авиационным, по новым двигателям, системам связи, тем же элементам микроэлектроники, фотоники, новым ма-
териалам. Тем не менее это сфера традиционно недофинансируется еще в большей степени, чем академические институты, и механизм координации ее развития толком так и не сформировался. Дополнительной проблемой является отсутствие координации работ, которые идут по линии Министерства обороны и гражданской тем. Это то, что кардинально отличает нынешнюю ситуацию от того, что было в советское время и что есть сейчас в Соединенных Штатах, где фундаментальная наука — математика, физика — во многом подпитывается именно заказами министерства обороны, причем перспективного плана. Серьезного диалога и взаимодействия между Минобороны и Минобрна-уки не сложилось. При этом надо отдать должное, бизнес, особенно под влиянием санкций, пошел в науку, особенного в прикладную. И Газпром, и Роснефть, и «Газпром нефть» начали увеличивать финансирование, а главное — ставить более конкретные и долгосрочные задачи перед исследователями, включая академическую фундаментальную науку.
Особенно острой темой является вопрос так называемых прорывных, задельных работ. Для них нет специальной нормативной базы, к ним особенно не применимы процедуры 44-ФЗ и 223-ФЗ по закупкам. Принятое решение об исключении из отраслевых госпрограмм прорывных исследовательских работ нанесло также значительный вред этому направлению работ. Их можно финансировать только по линии Минобрнауки, хотя такое ведомственное межевание несовместимо с единством процесса исследований и разработок.
Инициатив получается много, инструментов тоже, а денег не хватает и целостной стратегии или программы развития научно-технологического комплекса не склады-
130
вается. Отсутствует даже обновленный прогноз научно-технологического развития, последняя версия которого была разработана 12 лет назад. Наши соперники и партнеры — США, Япония, Евросоюз, Китай — тратят в разы больше средств на приоритетные цели, но главная проблема — все же не в размерах финансирования, а в отсутствии эффективной координации научных и технологических разработок и всех участников этого процесса, что было сильной стороной советской системы управления наукой и техническим развитием.
В последние годы основное внимание правительства было сосредоточено не на развитии науки, а на образовании, строительстве кампусов, запуске новых стратегических инициатив «Студенческое предпринимательство» и «Инженерные школы». Студенческое предпринимательство — это все же не приоритет высшего образования, а проект инженерных школ выглядят скорее как дополнительное обучение для инженеров в вузах, чем собственно развитие инженерных школ в корпорациях и ведущих научных центрах и лабораториях. Минобрнауки в последние годы правильнее было бы назвать Министерством образования, потому что наука там занимает не приоритетное направление. Созданные научно-образовательные центры (НОЦ) не смогли стать действенным механизмом взаимодействия вузов и академической науки. Это инструмент привлечения ученых из институтов в вузовскую науку, а не инструмент совместной работы исследовательских центров и вузов.
Фактически мы в последние годы пытаемся реализовать англосаксонскую модель развития науки в университетах, вместо продолжения сильных традиций советской, а исто-
рически — немецкой науки, но с учетом новых требований и необходимости ее модернизации. В целом затянувшийся процесс поиска все новых и новых моделей и институциональных форм, подменяющий черновую ежедневную работу, и хронический дефицит финансирования угрожают нарастанием технологического отставания и утратой ведущих научных позиций.
Хотелось, чтобы путь, который проходит российская наука и весь научно-технологический комплекс страны, можно было бы назвать путь «через тернии к звездам», хотя есть угроза, что он может стать путем «через тернии в острова». Вместо целостного развития науки и экономики знаний при продолжении сложившихся тенденций можно получить фрагменты, острова разработок.
Таблица 4
Тенденции развития экономики знаний и технологий
Показатель (в текущих ценах, % ВВП) Сценарий 2018 2020 2025 2030 2035
Продукции высоко-и среднетехнологичных и наукоемких отраслей Баз. 21,3 23,4 24,8 27,2 28,7
Опт. 29,6 36,6 43,3
Образование Баз. 2,8 3,1 3,4 3,9 4,2
Опт. 4,1 5,3 6,2
Здравоохранение Баз. 3,0 3,5 3,5 3,9 4,1
Опт. 4,6 5,4 6,6
Научные исследования и разработки Баз. 1,5 1,4 1,3 1,4 1,4
Опт. 1,6 2,6 3,2
Финансовый сектор Баз. 4,3 4,9 3,6 3,7 3,9
Опт. 4,3 4,8 5,6
Источник: Росстат, Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ
13?
В целом вклад сектора науки в производство ВВП (добавленной стоимости), по данным Росстата, понизился с 1,7% ВВП в 2013 году до 1,4% в 2020-м, хотя доля наукоемкого сектора — около 19% и можно сказать, что на 1 рубль научной деятельности в конечном счете приходится до 13,2 рубля наукоемких видов деятельности и 16,5 рубля высоко-, среднетехнологичных и наукоемких производств. Если в консервативном базовом сценарии развития научной сферы особого прорыва не происходит, то в оптимистичном варианте наука сможет резко повысить свой вклад в экономическое развитие страны и обеспечить превращение наукоемких, высоко- и среднетехнологичных отраслей в ведущий сектор будущей экономики России.
При всех терниях, проблемах у России есть все возможности, даже при ограниченности ресурсов, совершить прорыв и не просто удержать 9-10-е место и войти в пятерку и быть лидером в ряде ключевых направлений. Ключевое звено, которое может переломить ситуацию, — создание эффективной системы координации исследований и разработок и повышение статуса ученого и науки.
Контактная информация / Contact information
Государственная корпорация развития «ВЭБ.РФ» Москва, 125009, ул. Воздвиженка, д. 10. VEB.RF, 10, Vozdvizhenka Street, Moscow, 125009, Russia. +7 (495) 604-63-63, info@veb.ru
