CC BY
31
УДК 378.141.4:93/94
Э. Г. Чернова, кандидат философских наук, доцент кафедры философии, ФГБОУ ВПО «Магнитогорский государственный технический университет им. Г. И. Носова» e-mail: elincher@mail.ru
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРОГРАММЫ В СОВРЕМЕННОЙ МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ
Особенностью социально-гуманитарного знания в целом является его опасная эффективность, ожидание обществом рецептов решения проблем, подкрепленных историко-культурными аналогиями или обоснованиями. Поэтому методологические проблемы исторического исследования остаются одной из наиболее дискуссионных тем уже полтора столетия. В данной статье рассматриваются современная методологическая ситуация в историческом познании через сопоставление натуралистических и анти-натуралистических научно-исследовательских программ. Примером первой выбрана когнитивно-информационная теория, рассматривающая опосредованный информационный обмен через целенаправленно созданные интеллектуальные продукты, причем понятие интеллектуального продукта позиционируется как интегральная исследовательская категория. Анти-натуралистические научно-исследовательские программы анализируют общественные явления как коммуникативное поле многих агентов, социальность - как эффект взаимовлияний субъектов. В них признается конструктивный характер исторического знания и тем самым обосновывается трактовка исторического познания как диалога. Такие научно-исследовательские программы не отрицают научный характер исторического познания, а лишь акцентируют необходимость корректировки критериев научности и осознание их относительности, что более полно отражает многомерность и значимость познаваемой исторической реальности.
Ключевые слова: история, историческое познание, методология истории, научно-исследовательская программа, когнитивно-информационная теория, конструктивизм, диалог.
Одной из «вечных» проблем человеческого бытия, что демонстрируют источники, начиная с «Упанишад» и «Повести временных лет», является осознание человеком себя в контексте знания о прошлом. «Кто мы, откуда и куда идем?» - ответы на эти вопросы не могут быть независимыми от результатов исторического познания. Но особенностью социально-гуманитарного знания в целом является его опасная эффективность, поскольку от этой сферы исследований общество, как правило, ожидает рецептов решения проблем, подкрепленных историко-культурными аналогиями или обоснованиями. Поскольку разрабатываемые историками проблемы, в сущности, являются актуальными проблемами современной культуры, вопросы о том, что есть история, как она есть, каково место и роль истории в реалиях настоящего - постоянны, и методологические проблемы исторического исследования остаются одной из наиболее дискуссионных тем уже полтора столетия.
В аспекте проблемы ценности и оценки исторического знания вопрос о том, в какой степени историческое знание нужно современному человеку, обсуждается не только историками, но и авторами философских исследований [1, 6, 14]. Одна из насущных прикладных задач в связи с этим - создание учебников истории, которые не искажают прошлое и одновременно позволяют формировать чувство гордости и национального достоинства, в то время как сегодня чрезвычайно распространен тип личности с «размытой» идентичностью, для которой
ценность знания о прошлом неактуальна.
В современной исторической науке, как и в области социально-гуманитарных наук в целом, сосуществуют и противоборствуют два типа научно-исследовательских программ. Натуралистические, ориентирующиеся на идеалы и нормы классического естествознания, содержат идеи об истории как о «строгой науке» с четкими критериями системности, точности и доказательности нового знания, обеспечивающей моделирование и прогнозирование социальных процессов. Это соответствует «обществоведческому» способу построения исторического знания, акцентирующему внимание на общем. Анти-натуралистические, культурцен-тристские программы демонстрируют «гуманитарный» способ построения исторического знания, связанный с идеей ценностного исследования движущих сил исторического процесса, истолкования исторических фактов в герменевтическом смысле; с указанием на зависимость содержания исторического знания от позиции ученого, его ценностной ориентации, с исследованием повседневности как области реального взаимодействия объективного и субъективного.
Одной из заметных и влиятельных в отечественной гуманитаристике является когнитивно-информационная теория, основные принципы которой были разработаны О. М. Медушевской и ее последователями.
Авторы данной теории утверждают, что источником проблем гуманитарного познания является
отсутствие единой теории познания, единых критериев доказательности и разработанной системы общепризнанных понятий. Ими критикуются противопоставление номотетических и идиографических наук и отказ от линейной концепции истории. Решение они видят в изучении целенаправленного поведения человека, которое в «эмпирической реальности» сопровождается созданием интеллектуальных продуктов. Это поведение - основа доказательного исторического познания и конструирования образа прошлого. Единым объектом исследования гуманитарных наук признается система когнитивно-информационных связей общества и способов их раскрытия, так как информационная целостность является универсальным способом связи в любом обществе. Историческая наука позиционируется как эмпирически познающая интеллектуальный продукт.
Прогресс в рамках данной теории понимается как накопление информации в вещественных формах, увеличение общего информационного ресурса через создание индивидуального интеллектуального продукта, в котором представлена статичная, фиксированная информация, «вечная» во времени и пространстве.
Ключевым понятием гуманитаристики утверждается понятие опосредованного информационного обмена через целенаправленно созданные интеллектуальные продукты, причем понятие интеллектуального продукта позиционируется как интегральная исследовательская категория. Такой вид обмена обусловлен необходимостью когнитивной адаптации, понимаемой как способность человека воплощать идею в вещь и распознавать в структуре созданной вещи ее назначение, функцию и смысл. На наш взгляд, последнее и является непреходящей проблемой как всего гуманитарного, так и собственно исторического познания, ориентированного на выявление того, каковы способы и адекватная по-стижимость скрытых в источнике (вещи) смыслов.
А. Д. Медушевский утверждает: «В стремлении к поставленной цели, человек придает своему творению структурные свойства, он выбирает соответствующий материал, отрабатывает внешнюю форму, отбирает информационный ресурс, отвечающий цели, и отбрасывает то, что "не есть". В свою очередь, наблюдая, изучая эту структуру, познающий субъект (историк в широком смысле) интерпретирует дошедший до нас информационный сигнал» [9, с. 90]. Если автор на основе своей картины мира и способов получения информации трансформирует, интерпретирует информационный ресурс в произведение, то именно этот процесс становится объектом научного изучения, когда происходит исследовательское постижении смысла. Исследователь создает интерпретационную гипотезу о том, какой смысл вкладывал в продукт его создатель. Далее, сопоставляя системные отно-
шения эмпирического объекта с информационным универсумом, исследователь достигает понимания их соотношения. Но такое развертывание исторического познания не снимает вопросов о том, что именно историк познает в источнике - авторское или то, что обусловлено собственным запросом и собственными содержательными и методологическими ограничениями?
Последователи когнитивно-информационной теории заявляют, что релятивизм и признание множественности смыслов в историческом знании научно несостоятельны, что релятивистские постмодернистские теории создаются для носителей массового сознания [7]. Собственную же теорию они оценивают как играющую ключевую роль в современном познании, позволяющую преодолеть односторонность традиционных схем, нарративизм и соответствующие ему «наивно-герменевтические» подходы. Более того, она объявляется новой философской парадигмой гуманитарного знания.
По нашему мнению, достоинством данной теории является ее достаточная разработанность. Понятие интеллектуального продукта действительно может быть признано интегральной исследовательской категорией. Не вызывает сомнения и то, что метод истории предполагает изучение человеческого творчества, но утверждения о том, что смысл истории состоит в установлении исторических явлений, а история есть строгая и точная наука, «наукоучение», на наш взгляд, проблематичны. Такая позиция элиминирует важность уникального и субъективного для исторического познания, уподобляя гуманитарное знание естественнонаучному. Поиск единой теории познания и единого метода отсылает к декартовским идеалам классической науки и, несмотря на утверждения о том, что данная теория преодолевает односторонность позитивизма, именно к его принципам.
Данную теорию, исходя из концепции И. Лака-тоса, можно характеризовать как одну из натуралистических научно-исследовательских программ.
Анти-натуралистические научно-исследовательские программы базируются на тезисе о невозможности прямого доступа к социальным явлениям - любое из них осмысливается в рамках ограниченной совокупности предпосылок и никогда не раскрывается полностью. Иначе говоря, видеть что-либо значит всегда видеть это в каком-то аспекте, причем всякая интерпретация осуществляется из частного «горизонта», через анализ представлений, опосредующих познавательное отношение к социальным феноменам. Общественные явления осознаются как коммуникативное поле многих агентов, социальность - как эффект взаимовлияний субъектов, социальное пространство - как поле, создающееся конститутивными (Э. Гуссерль) действиями многих отдельных «Я» и существующее как воспринимаемая и всегда уже
дискурсивно оформленная субъектами реальность. Достижение «коммуникативного синтеза интерпретаций» (К.-О. Апель) связано с ориентацией на не имеющий завершения дискурсивный процесс, в котором есть заинтересованность в обсуждении, во взаимоограничении частных «горизонтов», что позволяет координировать принципиально расходящиеся позиции [8].
Ряд современных концепций и методологических подходов к истории основывается на признании конструктивного характера исторического знания. Сторонники радикального конструктивизма рассматривают историческое знание как проекции различных социокультурных практик, предназначенных для ориентации в современном мире и облегчения культурных коммуникаций. Представители конструктивного реализма признают, что в границах взаимодействия историков с исторической действительностью и друг с другом, конструируются «жизненные миры», частично соответствующие самой исторической действительности, но неизбежно несущие отпечаток стиля мышления познающего.
Конструктивный реализм позволяет обосновать очевидно диалогический характер исторического познания. Предмет исторической науки - «говорящее бытие», неисчерпаемое в своих смыслах и значении. «В любой момент развития диалога существуют огромные, неограниченные массы забытых смыслов, но в определенные моменты дальнейшего развития диалога, по ходу его они снова вспомнятся и оживут в обновленном (в новом контексте) виде» [3, с. 373].
Примером анти-натуралистической научно-исследовательской программы может служить возникшая в конце ХХ века «новая философия истории». Так, Ф. Анкерсмит считает главным объектом анализа экзистенциальный опыт самого историка и отражение этого опыта в создаваемых им произ-
ведениях [2]. Один из теологов ХХ века Р. Бультман также утверждает, что «всякая интерпретация исторических текстов должна быть экзистенциальной интерпретацией», а понять исторический источник может лишь тот, кто «движим вопрошанием экзистенциальным: что означают эти тексты для меня сегодня?» [4, с. 5]. В отечественной гуманитари-стике в этой традиции работают П. Д. Волкова, В. Л. Махлин, И. М. Савельева, А. В. Полетаев и др. [5, 11, 12, 13].
Действительно, историк исследует источники, черпая из них ответы на сегодняшние вопросы и внося в прошлое новые смыслы. И это не является трагедией - еще Ориген признавал, что в евангелиях присутствуют события, не имевшие места в истории, но сам он оправдывал их присутствие в тексте тем, что, будучи неподлинными исторически, они являются истинными в духовном плане.
Исторический источник, таким образом, представляет собой «место встречи» субъективностей автора и интерпретатора, которые вступают в диалог, не обладая единообразной «слышимостью» в рамках одной культуры (термин, введенный П. Д. Волковой). Историк стремится «увидеть» личность автора, понять ход его рассуждений для того, чтобы расширить пределы собственного понимания. В результате диалогического взаимодействия исследователя и изучаемого им прошлого создается социальное поле, в котором постоянно осуществляется процесс взаимного конституирования его участников.
Культурцентристские научно-исследовательские программы не отрицают научный характер исторического познания, а лишь акцентируют необходимость корректировки критериев научности и осознание их относительности, что более полно отражает многомерность и значимость познаваемой исторической реальности.
Литература
1. Акулова, И.С. Актуальность концепции «Москва - третий Рим» для современной России [Текст] / И.С.Акулова // Мировоззренческие основания культуры современной России. Сборник материалов V Международной научной конференции. Под редакцией Жилиной В.А. Магнитогорск , 2014 . - С. 7-9.
2. Анкерсмит, Р.Ф. История и тропология: взлет и падение метафоры [Текст] / Р. Ф. Анкерсмит. - М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 496 с.
3. Бахтин, М. М. К методологии гуманитарных наук [Текст] / М.М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. - М. : Искусство, 1979. - С. 361-412.
4. Бультман, Р. Новый Завет и мифология [Текст] / Р. Бультман // Вопросы философии. - 1992. - № 11. - С. 86-114.
5. Волкова, Паола. Мост через бездну [Текст] / П.Д.Волкова. - М.: Зебра Е, 2104. - 256 с.
6. Жилина, В.А. Культура как развертывание разумности человека [Текст] / В.А. Жилина // Вопросы культурологии. 2009. № 7. С.12-17 ISSN 2073-9702
7. Знание о прошлом в современной культуре (материалы «круглого стола») [Текст] / / Вопросы философии. 2011. №8. С. 3-45.
8. История методологии социального познания. Конец Х1Х-ХХ век [Текст] / отв. ред. В. Б .Власова.- М. : ИФ РАН, 2001. - 240 с.
9. Медушевский, А.Н. Когнитивно-информационная теория как новая парадигма гуманитарного познания [Текст] /А.Н.Медушевский // Вопросы философии. - 2009. - № 10. - С.70-92.
10. Медушевская, О.М. Теория исторического познания: избранные произведения [Текст] / О.М. Медушевская. - СПб.: Университетская книга, 2010.- 572 с.
11. Махлин, В.Л. Я и Другой (Истоки философии «диалога» ХХ века) [Текст] / В.Л. Махлин. - СПб. : Изд-во «Лань», 1995. - 290 с.
12. Савельева, И.М. Знание о прошлом: теория и история. Т. 1: Конструирование прошлого [Текст] / И.М. Савельева, А.В. Полетаев. - СПб.: Наука, 2003. - 624 с.
13. Савельева, И.М. Знание о прошлом: теория и история. Т. 2: Образы прошлого. [Текст] / И.М. Савельева, А.В. Полетаев. - СПб.: Наука, 2006. - 735с.
14. Чернова, Э.Г. О «вечной» дилемме методологии исторического познания [Текст] / Э.Г. Чернова // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 38 (329). - С. 98-101.
15. Чернова, Э.Г. Методологический статус диалога в историческом познании [Текст] / / Э.Г. Чернова. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук . - Магнитогорск, 2006.
