CC BY
53
Серова О.Е.1, Гусева Е.П.2 ©
1,2Ведущий научный сотрудник, кандидат психологических наук, ФГБНУ «Психологический
институт»
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ И НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА В 1941-1945 ГОДАХ: 70-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ ПОСВЯЩАЕТСЯ
Аннотация
В статье представлены результаты историко-психологической реконструкции фактов научной деятельности в годы Великой отечественной войны Психологического института - одного из ведущих научно-образовательных центров России; в исследовании с достаточной полнотой восстановлена подлинная история научных разработок отечественных психологов периода 1941-1945 годов на базе материалов архивных фондов РАО и коллекции Научного архива института.
Ключевые слова: военная психология, восприятие в боевых условиях, восстановление функций.
Keywords: military psychology, perception in combat conditions, functional recovery.
В год празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне отечественные психологии с особым чувством обращаются к страницам военной истории нашей психологии. Годы Великой Отечественной войны стали для нее и временем трагических испытаний и временем блистательных свершений. В этой войне бойцом оказался каждый - и носящий оружие, и не носящий его, потому что каждый, по словам Ивана Ильина, участвовал «в совместном духовном направлении воли, мысли, чувства и действия», которое и привело «к единому результату»[1, 264] - Великой Победе.
К началу 1940-х годов Психологический институт прочно занимал ведущие позиции в советской психологической науке. Под руководством выдающихся отечественных психологов Н.Д. Левитова, А.Н.Леонтьева, Ф.Н.Шемякина, А.А. Смирнова, Б.М. Теплова, Н.А. Рыбникова, Л.М.Шварца сотрудники Института проводили многосторонние исследования психики и закономерностей ее развития. Институт был включен в общесоюзный процесс разработки научно обоснованной программы преподавания психологии в педагогических вузах и подготовки фундаментального учебного пособия по психологии. В активе Института было 7 крупных научных лабораторий.
Отличительной чертой институтской жизни всегда оставалась традиция открытых обсуждений. И порой в угоду политической конъюнктуре ученых-психологов укоряли за «академизм» исследований, не предполагая, насколько скоро выявится поистине жизнеспасительное значение их научных разработок. В горниле военных испытаний эта, как казалось, «незаземленная» академическая традиция выступила незыблемым фундаментом жизненно важной психологической практики, и все направления научных исследований Института, заложенные в планах довоенного периода, были востребованы в плане решения труднейших задач военного времени.
Результаты историко-психологической реконструкции, проведенной на базе архивных материалов, позволили восстановить канву значимых событий научной деятельности Психологического института в годы Великой Отечественной войны и имена ученых, сумевших защитить, сохранить и преумножить достижения отечественной психологической науки в годину страшных испытаний.
В первые дни войны почти все сотрудники-мужчины или добровольцами ушли в народное ополчение, или заступили на армейскую службу как военнообязанные. Среди
© Серова О.Е., Гусева Е.П., 2015 г.
героев-фронтовиков, сотрудников Психологического института, были и кадровые военные, такие как Семен Николаевич Ермишкин, Георгий Викторович Сапрыкин, но были и совсем неопытные молодые люди; одни из них отслужили от первого до последнего дня войны -Александр Захарович Редько, Михаил Федорович Морозов, Виктор Николаевич Колбановский, Федор Никандрович Гоноболин, Сергей Федорович Жуйков, Даниил Борисович Эльконин, Иван Никитич Ицков, другие попали на линию фронта позже по достижении призывного возраста - Николай Иванович Крылов, Алексей Михайлович Матюшкин, Татьяна Александровна Репина, Иван Петрович Рыбаков, Константин Матвеевич Шоломий.
Сотрудники Психологического института, не подлежавшие воинскому призыву в силу возраста, состояния здоровья, наличия высоких ученых степеней, добровольно встали в ряды ополченцев. Было установлено, что первым записался сам и организовал запись сотрудников Института в ополчение старший научный сотрудник Иван Иванович Волков. На основе результатов исследования сегодня мы можем сказать, что в 8-ой дивизии ополченцев Краснопресненского района Москвы (на территории которого находился Психологический институт) воевали не только рабочие промышленных предприятий центра столицы, профессоры и студенты ГИТИСА, Московской консерватории, актеры Театра Революции, знаменитые в будущем писатели и драматурги, о чем можно прочитать в распространенных источниках, но и ученые-психологи. Вот имена московских ополченцев - сотрудников и магистрантов Психологического института: Федор Николаевич Шемякин (был назначен начальником одного из батальонов дивизии), Лев Михайлович Шварц (заместитель директора по науке, молодой талантливый ученый), выдающиеся российские психологи Борис Михайлович Теплов, Анатолий Александрович Смирнов, Алексей Иванович Богословский, Александр Васильевич Веденов, Питирим Иванович Размыслов, старшие научные сотрудники Филипп Исаевич Музылев, Иван Иванович Волков, Абрам Львович Малиованов, аспиранты Иосиф Наумович Массарский и Михаил Петрович Борисов.
На основании подлинных источников нам известен один из удивительных эпизодов
войны.
Во время переправы через реку, взвод, в котором служил Лев Михайлович Шварц, успел переправиться на другой берег, а взвод, в котором служили Б.М.Теплов и А. А. Смирнов - не успел. И именно в это время в дивизию прибыл нарочный с предписанием «отозвать профессоров Шварца, Смирнова и Теплова в Москву». В Научном архиве института сегодня представлен документ, который спас Борису Михайловичу Теплову и Анатолию Александровичу Смирнову жизнь. В нем зачеркнута одна фамилия... Льва Михайловича Шварца спасти не удалось [3]. То, что Теплов и Смирнов уцелели можно считать чудом.
Но чудо, к сожалению, случилось не со всеми. Не вернулись с фронта Лев Михайлович Шварц, Иван Иванович Волков, Филипп Исаевич Музылев, Иосиф Наумович Массарский, Михаил Петрович Борисов, научные сотрудники Института Смирнов, Иванов, Волков, Любимов, Петров, Эрлихман, комендант Института Иван Михайлович Хромов, сотрудник мастерской Чернецов.
Уже к октябрю 1941 года академические институты предоставили планы своей работы, скорректированные целями военного времени. И эти планы составлялись буквально под бомбами противника: ведь уже через месяц после начала войны немецкие военновоздушные силы начали бомбардировки Москвы.
Все сотрудники несли дежурства по охране институтского здания. В ночь первого налета на столицу на крышу попало несколько зажигательных бомб, но урона они нанести не успели, поскольку были своевременно потушены дежурным - старшим научным сотрудником Е.В. Гурьяновым. А вечером 27 октября возле памятника М.В. Ломоносову разорвалась тяжелая фугасная бомба. На дежурство в этот день заступили Б.М. Теплов, А. А. Смирнов, Н.А. Рыбников, Л.И. Румянцева. Из сотрудников института никто серьезно не пострадал, но зданию был нанесен существенный урон: были выбиты все окна, сорваны с
петель двери. Ситуацию осложнили рано ударившие морозы. Для того, чтобы забить окна, пустили в ход деревянные стенды, ящики, лабиринты — все то, что смогли найти в Институте. Примерно к декабрю удалось залатать наиболее зияющие раны.
В новых экстремальных условиях в ряду психологических дисциплин доминирующее положение заняла военная психология.
Проведенный методологический анализ рукописных материалов Научного архива позволил сделать следующие выводы. В Психологическом институте военная психология понималась как «одна из отраслей общей психологии», специфическим предметом которой являлось изучение «психологии человека в условиях войны» (по определению Н.А.Рыбникова). Основная трудность исследований связывалась с многогранностью своеобразия психических процессов, вызываемых многоразличными факторами военной обстановки, что требовало комплексного подхода к предмету исследования. Цель и задача состояла в том, чтобы, базируясь на положениях общей психологии, выявлять закономерности психологии рядового бойца, командира, воинского коллектива и пр. Научный подход сотрудников Института к проблеме основывался на утверждении: несмотря на огромную роль техники в условиях современного ведения войны, решающее значение в плане успешности боевых действий принадлежит человеку, силе его духа, силе его сопротивления. Воин как средоточие духовных сил — вот суть того понимания, в котором виделся им ключ к объяснению экстремальных психологических явлений военного времени. Потому в ходе исследований предполагалось вскрыть психологическую природу «морального фактора», выявить стимулы его возникновения, изучать личность человека и его поведение в бою, выработать методы воспитания моральных качеств, необходимых воину и многое другое [9].
Конкретизировать часть исследовательских тем по военной психологии (1941-1945) и восстановить имена их исследователей удалось по протоколам, сохраненным в Научном архиве ПИ РАО. В числе основных тем следующие: влияние внимания на чувствительность ночного зрения (Е.Н. Семеновская), военное самовоспитание Суворова (К.А. Шерышев), воспитание бесстрашия у бойца (Г.А. Фортунатов), воспитание воли и характера бойца (Н.Д. Левитов), героизм в Великую Отечественную войну (З.К. Столица), зависимость порогов глубинного зрения от освещенности и от побочных раздражителей (К.Х. Кекчеев), Отечественная война и дети (Н.Д. Левитов), психологические особенности воинского воспитания (Н.Ф. Добрынин), психология боевой инициативы (Н.П. Ферстер), психология бойца (Н.И. Жинкин), психология командира (Т.Г. Егоров), Суворовское воспитание армии (В. А. Шерышев). Совокупность тщательно аспектированных научных проработок позволила с возможной полнотой подойти к сложно интегрированным экстремально-психологическим явлениям.
Следует отметить, что и продолжавшиеся с довоенного времени научные исследования обрели иной целевой ракурс. Например, в ходе работ по исследованию процесса утомления теперь с особой тщательностью изучались результаты воздействия фармакологических веществ, предназначенных для борьбы с утомлением в условиях военных действий.
В архиве Российской академии образования сохранились документы, фиксирующие, что военные учреждения, реально внедрявшие результаты научных разработок Института по военной психологии в свою практическую деятельность, дали им очень высокую оценку [5].
Просветительская и консультативная работа, которая была развернута сотрудниками института, была подчинена той же цели. В атмосфере неутешительных сообщений Советского информбюро сотрудники Института занимались подготовкой своих выступлений в печати и в самых различных аудиториях, предполагавших непосредственное общение со слушателями. Большая часть этих выступлений была посвящена проблеме формирования моральных качеств - стойкости, воли, мужества, храбрости - у бойцов. Напечатанные в центральных СМИ 1941 году статьи Б.М. Теплова «Бунт звериного инстинкта против человеческого разума» и Ф.Н. Шемякина «Бандиты и человеконенавистники в роли ученых-
психологов» были направлены на выявление антигуманизма и научной несостоятельности фашистской психологической науки. Эти публикации сыграли свою позитивную роль в обстановке морального напряжения первых месяцев войны.
После начала войны Психологический институт на год был переведен в административную систему научных учреждений Московского государственного университета. В середине октября было получено распоряжение о срочной эвакуации вместе с Университетом. Однако эвакуация Института так и не состоялась. После вторичного распоряжения об эвакуации сотрудники постепенно начали покидать московские стены и выезжать в Ашхабад. Затем после разгрома немцев под Москвой вопрос об эвакуации сам собой отпал. Но Институт оказался разделенным на две части.
О том, какие организационные изменения претерпел Институт после эвакуации сотрудников и разделения его на московскую и ашхабадскую часть, говорится в приведенной выписке из Приказа от 6 марта 1942 года «Об упорядочении организации работы Научноисследовательского института психологии МГУ»: «§ 2. Установить действующими в Ашхабаде: дирекцию и управление делами Института (директор - профессор А.Н. Леонтьев); Ученый совет Института и Отделы Института - Отдел генетической психологии (зав. профессор А.Н. Леонтьев), Отдел психологии речи и мышления (зав. профессор Б.М. Теплов), Отдел педагогической психологии (зав. профессор А.А. Смирнов), Отдел психофизиологии сенсомоторных процессов (и.о. зав. доц. Е.В. Гурьянов). Действующими в Москве установить: кабинет истории психологии (зав. профессор Н.А. Рыбников), лабораторию психофизиологии ощущений (зав. профессор К.Х. Кекчеев)» [2].
В Москве осталась весьма немногочисленная группа сотрудников, фактически роль ее руководителя с 11 декабря 1941 года выполнял Николай Александрович Рыбников. Впоследствии директор института С.Л.Рубинштейн отмечал, что Рыбников «умело организовал коллектив работников», и это дало возможность в исключительно трудных условиях первых месяцев войны продолжать научную деятельность Института и провести ряд работ, «имеющих важное оборонное значение и выполнявшихся по заданиям военных организаций» (из характеристики для представления к награждению медалью «За оборону Москвы») [6].
Эвакуированных сотрудников Института в Ашхабаде возглавлял Алексей Николаевич Леонтьев. Именно в ашхабадской эвакуации Б.М. Тепловым было начато фундаментальное исследование «Ум и воля военачальника», а П.А. Шеваревым, А.А. Смирновым, Е.В. Гурьяновым продолжена работа над известными впоследствии монографиями.
Из Психологического института в Ашхабад и из Ашхабада в Институт было написано немало писем. Наиболее желательным адресатом для москвичей был Анатолий Александрович Смирнов. Переписка его с сотрудниками - эпистолярное сокровище Научного архива института.
Летом 1942 года ашхабадская группа Института переехала с Университетом в город Свердловск, и здесь под руководством А.Н. Леонтьева и при активном участии А.В. Запорожца в одном из госпиталей были начаты исследования, направленные на поиск средств восстановления двигательных функций, нарушенных вследствие ранений. Группа же сотрудников Института, оставшихся в Москве, училась эффективно встраивать свою научную деятельность в план практических вопросов, которые ставили перед наукой военные ведомства.
Осенью 1942 года на пост директора Института (в его московской части) был назначен Сергей Леонидович Рубинштейн, выдержавший самую тяжелую часть блокады в Ленинграде и прибывший после непродолжительной эвакуации в Москву.
А в июне 1943 года состоялось долгожданное воссоединение «свердловчан» и «москвичей», и Институт вновь стал работать как единое целое.
В этот период С. Л. Рубинштейн подготавливал второе издание своих фундаментальных «Основ общей психологии», Б.М. Теплов писал первый советский учебник психологии для средней школы, призванный создать прочную базу научно-
психологических знаний у учащихся. В Институт возвратились В.А. Артемов, Д.Н. Богоявленский, М.Н. Волокитина, Н.Ф. Добрынин, Н.И. Жинкин, С.В. Кравков, А.Р. Лурия, Н.П. Ферстер, П.М. Якобсон. В числе новых сотрудников были приняты на работу Е.А. Мальцева и М.В. Соколов.
В целом исследовательскую деятельность Института 1941-1943 годов. возможно классифицировать по следующим направлениям:
I. Разработка общих проблем военной психологии.
Результатом этой работы явился выход монографий «Ум полководца» Б.М. Теплова, «Психология командования» Т.Г. Егорова, «Психология боя» Н.И. Жинкина, «Суворов как военный психолог» К. А. Шерышева и др.
Нельзя особо не остановиться на труде Б.М. Теплова, создание которого, как мы знаем из воспоминаний Смирнова, из-за невыносимых климатических и бытовых условий жизни в Ашхабаде, далось ему очень непросто. Именно эта книга была замечена и высоко оценена Сталиным, хотя он и вычеркнул главу о Фрунзе. Для психологической науки теоретическое исследование «Ум полководца» - пример научной эрудиции, высочайшего уровня психологического анализа и бесценное описание сложнейшего духовнопсихологического явления, неотразимое своей доказательностью. К описанию явлений такого класса современная психология еще только приступает.
II. Изучение проблемы восприятия в боевых условиях
Эти лабораторные исследования были развернуты по указанию санитарного отдела Штаба Московского военного округа. Они включали: исследование особенностей восприятия в условиях низкой освещенности (феномен «ночного зрения»), разработку методов ускорения адаптации к темноте, изучение психологических вопросов ориентировки на местности в боевых условиях.
По результатам исследований в 1942 году Крикором Хачатуровичем Кекчеевым были выпущены книги «Психофизиология маскировки и разведки» и «Ночное зрение. Как лучше видеть в темноте». В последующие годы было опубликовано несколько статей по проблеме оптимитизации функционирования зрения и слуха в условиях боевых действий.
И книги, и публикации с самого момента своего создания вошли в золотой фонд мировой психологии. Наши союзники сразу оценили перспективность исследований советского ученого для «увеличения военных усилий объединенных наций». Сделав перевод книги по психофизиологии и маскировке на английский язык, отдел исследований английского адмиралтейства распространил ее для обязательного служебного пользования. В 1945 году была переведена на английский и книга «Ночное зрение».
Но научные разработки проблемы восприятия Кекчеева не были бы столь эффективными, если бы не черпали из запаса прочных научных результатов, полученных в исследованиях по психологии маскировки, которые проводились с начала 1930-ых годов сотрудниками Психологического Института С.Н.Беляевой-Экземплярской,
А.И.Богословским, С.В.Кравковым, А.А.Смирновым, П.А.Шеваревым под руководством профессора Б.М.Теплова. В период Великой Отечественной войны результаты этих довоенных исследований по психологии восприятия составили основу широкомасштабной маскировочной работы, спасшей немало человеческих жизней, и сохранившей от разрушения промышленные и культурные объекты в Москве, Ленинграде и других регионах России.
III. Изучение психологических основ формирования навыков военного дела.
Исследования навыков, их интерференции и упражнения еще в предвоенное время начал проводить Л.М. Шварц. Изучение проблем авиационной психологии («летного дела») и формирования профессиональных навыков летчиков осуществляли Т.Г. Егоров и Е.В. Гурьянов. Выявлением психологических основ обучения военных радистов занималась Е.А. Ракша.
Все эти исследователи входили в специальную группу, перед которой еще в 1938 году были поставлены задачи изучения глубинного и ночного зрения, феномена утомляемости
летного состава в ходе боевых действий, методов врачебно-летной экспертизы. С первых дней войны группа продолжила свои исследования в составе отдела психофизиологии, возглавляемого профессором К.Х. Кекчеевым. Ими были успешно апробированы методы ускорения адаптации зрительного анализатора к неблагоприятным условиям боевой обстановки.
IV. Изучение психофизиологических условий восстановления функций, нарушенных в результате ранений.
Итоги очень большого массива исследований в этом направлении нашли отражение в совместной монографии А.Н. Леонтьева и А.В. Запорожца «Восстановление движения: Психофизиологическое исследование восстановления функций руки после ранения» (опубликовано в 1945 году), работах А.Р. Лурия «Нарушение движений при поражении премоторных систем» и «Психологическое исследование движений после ранений руки» А.Н. Леонтьева.
Книги и методы работы этих выдающихся ученых широко известны, их разработки получили мировое признание и изучаются сегодня в учебном курсе психологии. Но как следует из редких документальных источников, работа по компенсации утраченных
функций вследствие ранений головного мозга проводилась в те годы и в другом направлении, и осуществляла ее старший научный сотрудник Психологического института Надежда Михайловна Костомарова [4]. Для ее подхода к работе с ранеными характерна апелляция к нравственно-психологическим качествам, активности и целеполаганию личности, особенностям ее мировоззрения. «Высота идеалов», которыми руководствуется человек, - фундаментальная основа мотивации по запуску компенсаторных механизмов, а пластичность и выносливость нервной системы выступают только необходимым психофизиологическим сопровождением этого процесса, доказала она своей работой с инвалидами войны, направленной на устранение последствий травм головного мозга. Сегодня, когда психология довольно осторожно, но все же вступила на уровень распознавания роли смыслообразующих факторов в структуре личности, остается только сожалеть, что многие из работ Н.М.Костомаровой так и остались неопубликованными.
V. Исследования влияния мозговых травм на высшие психические процессы.
Работа имела гриф «секретно». Отчет об этой работе был заслушан на специальной
конференции, проведенной Институтом совместно с кафедрой психологии МГУ. Только очень небольшая часть ее научно-практических результатов была опубликована в сборнике, закрытом для широкой научной аудитории.
VI. Просветительская и консультативная работа.
Сотрудники Института читали доклады в воинских частях и на военных предприятиях, проводили беседы с ранеными, давали консультации и т. п.
В 1943 году была учреждена Академия Педагогических Наук РСФСР, должность вице-президента которой занял бывший директор Психологического института Константин Николаевич Корнилов. И в начале 1944 года Психологический институт был передан в ведение академии.
Методологические проблемы соотношения педагогики и психологии, значения предмета педагогической психологии стали основными для научных дискуссий: от их разрешения зависел выбор научной стратегии Института. Эти вопросы горячо обсуждались на объединенном заседании отделений педагогики и психологии АПН РСФСР (декабрь 1944). Отстаивая научно-методологическую состоятельность психологии, в полемике участвовали Л.И. Божович, А.Н. Леонтьев, А. А. Смирнов [8].
Переход в систему АПН РСФСР был связан для Психологического института с существенной реорганизацией. В первый же год почти втрое были увеличены штаты сотрудников, после чего в его активе было уже 8 отделов. За счет изменения вектора исследований в направлении изучения круга актуальных школьных проблем расширился план и объем научных работ. В число научных единиц входили отделы: общей психологии, детской психологии, педагогической психологии, психологии развития, психофизиологии,
патопсихологии, психологии военного обучения, специальной психологии; предполагалась организация научно-технического отдела.
Что же касается условий для работы, то в этом отношении следует сказать следующее: здание Института в 1944 году находилось в полуразрушенном состоянии, аудитории почти не отапливались, помещения мастерских были отданы под жилье, денег не было, да и приобрести на них что-то необходимое в условиях военного времени было невозможно.
Но вот неполный перечень тем плановых научных исследований 1944 года (составленный на основании документов архива института), проводимых в таких «неблагоприятных» условиях: история русской детской и педагогической психологии; мотивы деятельности ребенка (в игре, в рисовании, в речевом общении, в учении); обучение военным специальностям (летчиков и военных радистов); психические процессы при мозговых травмах (при поражении различных участков головного мозга); психологические процессы при различных функциональных состояниях организма (при утомлении, при напряжении внимания у здоровых людей и у раненых); психология детей дошкольного возраста (умственные процессы, двигательная деятельность); психология детей семилетнего возраста (мышление и речь, особенности личности, освоение чтения и письма); психология художественного творчества (музыкантов, певцов, актеров, художников, литературного творчества в детском возрасте); развитие мышления в условиях школьного обучения (при запоминании, при усвоении математики - от арифметики до алгебры, при изучении родного языка и биологии); распределение и объем внимания; сознание долга у школьников (отношение к учебной работе, к учителю, к товарищам); сознание и деятельность (их взаимоотношение, формирование сознания в процессе деятельности; частные проблемы -осознание слов и понятий, метафор, идиом, афоризмов); формирование авторитета учителя. Представленный материал свидетельствует о широте диапазона научной деятельности Института и отчетливо выявляет тот факт, что в обстановке продолжающейся войны были развернуты не только важные прикладные, но и базовые, фундаментальные, общепсихологические исследования.
Всего по этим и внеплановым темам было выполнено 89 наименований работ. Как уже было отмечено, находился в стадии подготовки «Учебник психологии для средних учебных заведений», над которым работал Б.М. Теплов (впоследствии отмеченный как лучший учебник и неоднократно переиздававшийся в послевоенное время). В плане практической работы следует выделить проведенное в годы войны под руководством Н.Д. Левитова широкое (по охвату респондентов) психолого-педагогическое исследование в детских домах Москвы и Московской области.
На время окончания войны в Институте работали такие видные психологи, как С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, А.А. Смирнов, Б.М. Теплов, А.Р. Лурия, А.В.Запорожец,
П.А.Шеварев, Н.Г.Морозова, И.М.Соловьев, Н.А. Рыбников, С.В. Кравков, К.Х. Кекчеев, Н.Ф. Добрынин и многие другие. Еще на пороге своей научной славы стояли Л.И. Божович и Н.А. Менчинская. В аспирантуре Института учился будущий историк и теоретик психологии М.Г. Ярошевский. В 1944 г. после демобилизации с фронта пришел в институт Н.Н. Волков — психолог, логик и художник. Студентом Московского университета он учился у Г.И. Челпанова, затем работал вместе с ним в ГАХН. В институте Н.Н. Волков в течение многих лет возглавлял лабораторию психологии творчества. В 1945 году в Отделе детской психологии была образована новая лаборатория - ее руководителем стала Лидия Ильинична Божович. И вот уже 70 лет в Психологическом институте живет и действует научная лаборатория - ровесница Великой Победы.
Интенсивность научной жизни Института все военные годы была очень высока, что отразилось и в количестве опубликованных работ. В числе публикаций 1941 года — «Программа и методические указания к курсу психологии для заочников педагогических институтов» Н.Ф. Добрынина, «Психология навыка чтения» Л.М. Шварца, «Способности и одаренность» Б.М. Теплова, «Влияние личного примера на формирование характера у
учащихся 10-х классов» Н.Д. Левитова, «Внутренняя речь и понимание», «Роль осознания движения в выработке двигательных навыков» А.Н. Соколова, «К вопросу о природе алгебраических навыков» П.А. Шеварева, «К вопросу о навыках и их интерференции», «Интерференция и упражнение» Л.М. Шварца, «Вопросы развития мышления ребенка в дневниках русских авторов» Н.А. Менчинской, «Развитие руки на первом году жизни ребенка» Ф.Н. Шемякина и др. В 1942 году были напечатаны, например, «Светомаскировка и маскировка» С.О. Майзель, «О действии стрихнина на различительную чувствительность глаза» С.В. Кравкова; в 1943 г. - «Ум и воля военачальника» Б.М. Теплова; в 1944 году -«Влияние предварительных раздражений различных мест сетчатки на различительную чувствительность центрального зрения» С.В. Кравкова и Е.Н. Семеновской, пособие для учителей «Память школьника» Л.В. Занкова. В 1945 году были опубликованы результаты исследований «Оборонные проблемы психофиологии зрения», «Глаз и его работа» С.В. Кравкова, «О влиянии направленности и характера деятельности на запоминание» А.А. Смирнова, «Мозг и психика» А.Р. Лурии, «Проблемы деятельности и сознания в системе советской психологии» С.Л. Рубинштейна, «К вопросу о практическом мышлении (Опыт психологического исследования мышления полководца по военно-историческим
материалам)» Б.М. Теплова, «Психология работы актера над образом (Н.П. Хмелев и М.И. Бабанова)» П.М. Якобсона, «Навык и действие» Е.В. Гурьянова и др.
Радостным событием в жизни Института было награждение 11-ти его сотрудников медалью «За оборону Москвы». Приводим их имена и небольшие выписки из представления к награде [7]:
• Байкалова Нина Петровна, «...несмотря на многосемейность и плохое состояние здоровья, отдавала все свои силы на работу в Институте, выполняя по собственной инициативе обязанности не только бухгалтера, но и зав. канцелярией и руководителя всем хозяйством Института».
• Благонадежина Лариса Васильевна, «... несмотря на свой возраст, несла регулярные дежурства на крыше во время наиболее тяжелых бомбардировок».
• Гурьянов Евгений Васильевич «.лично тушил зажигательные бомбы, упавшие на крышу Института, проявив при этом большое мужество и самообладание».
• Леонтьев Алексей Николаевич «. развернул и успешно провел большой цикл работ оборонного значения ... регулярно дежурил на крыше во время самых тяжелых бомбардировок. Проявил большое личное мужество и самообладание ...после падения фугасной бомбы... Лично участвовал во всех восстановительных работах».
• Румянцева Любовь Ивановна «.дежурила во время взрыва фугасной бомбы, получила ранения осколками стекол, но, несмотря на это, немедленно приступила к работе по восстановлению здания Института».
• Рыбников Николай Александрович «.после падения фугасной бомбы, несмотря на свой очень преклонный возраст, принимал личным трудом деятельное участие в восстановлении здания Института, работал в качестве рядового рабочего по заделке выбитых окон и очистке всего здания от строительного мусора».
• Смирнов Анатолий Александрович «.был начальником ПВО Института, с большой энергией, инициативой и организованностью руководил всей противовоздушной обороной Института. Бессменно находился на своем посту в течение всего периода наиболее сильных бомбардировок... Дежурил на крыше в момент падения фугасной бомбы... Не покинул поста, когда тот был оставлен профессионалами — пожарниками Университета».
• Теплов Борис Михайлович «.нес дежурства во время наиболее сильных бомбардировок ... Был на посту в момент падения фугасной бомбы. Не покинул пост, когда тот был оставлен профессионалами-пожарниками».
• Терехина Ксения Ивановна «.активно работала по восстановлению здания Института, не считаясь со своим возрастом ... и с исключительно слабым здоровьем».
• Шеварев Петр Алексеевич «... активно участвовал в пожарной охране Института, регулярно дежурил на крыше во время бомбежек, проявляя большую выдержку и самообладание ... участвовал в работах по восстановлению Института».
• Цейдлер Надежда Германовна, «.несмотря на свой преклонный возраст... неизменно находилась на своем посту во время ночных бомбардировок... Принимала активнейшее участие в восстановительных работах ... После падения фугасной бомбы, причинившей зданию Института большие повреждения, приняла энергичные меры к охране библиотечного имущества ... сохранив большой и исключительно ценный книжный фонд Института».
• К медали «За оборону Москвы» был также представлен шестиклассник Теплов Игорь Борисович (сын Б.М. Теплова), который «по собственной инициативе пришел работать в Институт по восстановлению здания. Работал с исключительной энергией и умением. Значительно превышая все предлагавшиеся ему задания, своим трудовым энтузиазмом заражал взрослых работников — сотрудников Института... Выполнил значительную долю восстановительных работ».
Летом 1945 года А.А. Смирнов, занимавший должность заместителя С.Л. Рубинштейна по научной работе, был назначен директором Института, возложив обязанности своего первого заместителя на Б.М. Теплова.
Начался новый послевоенный этап в развитии отечественной психологии - науки, внесшей свою весомую лепту в созидание Великой Победы, а значит, науки -победительницы!
Летопись военного подвига сотрудников Психологического института 1941-1945 годов подтверждает слова великого русского философа И.А.Ильина: «...если в воюющей стране воцарится упадок духа, прекратится наука и философия, умолкнет искусство, угаснет нравственное и религиозное искание, то страна эта станет на краю поражения. Ибо дух армии таков, каков духовный подъем среди ее народа. Свободное, углубленное искание истины, добра и красоты должно не прекратиться среди народа, вовлеченного в войну, но разгореться еще ярче» [1, 240].
Литература
1. Ильин И.А. - Духовный смысл войны // О сопротивлении злу силою Pro et Contra: полемика вокруг идей И. А. Ильина о сопротивлении злу силою (Иван Ильин). - М.: Айрис-Пресс, 2005. -С.239-267.
2. Научный архив МГУ. - Ф. 1, оп. 1, ед. хр. 37, л. 287.
3. Научный архив ПИ РАО. - Личный фонд Б.М.Теплова. Ед. хр. 28.
4. Научный архив ПИ РАО. - Ф. 3, оп. 1, ед. хр. 180.
5. Научный архив РАО. - Ф. 82, оп. 1, ед. хр. 29.
6. Научный архив РАО. - Ф. 82, оп. 1, ед. хр. 40, л. 11.
7. Научный архив РАО. - Ф. 82, оп. 1, ед. хр. 43.
8. Протокол совместного заседания отделения педагогики и психологии АПН ССР. 1944 декабрь // Научный архив РАО. - Ф. 82, оп. 1, ед. хр. 35.
9. Рыбников Н.А. «Что такое военная психология?» // Архив РАО. - Ф. 82, оп. 3, ед. хр. 637; ксерокопия рукописи: Научный архив ПИ РАО. - Ф. 8. Собрание кабинета истории психологии: «Н.А. Рыбников».
