CC BY
47
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ТУРИСТСКОГО СЕРВИСА
REGIONAL ISSUES OF TOURISM SERVICE
УДК / UDK 008:14 DOI: 10.12737/21098
Руцинская Ирина Ильинична
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (Российская Федерация);
д-р культурологии, профессор; e-mail: [email protected]
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЫЧАИ И НРАВЫ КАК ПРЕДМЕТ ТУРИСТСКИХ РЕПРЕЗЕНТАЦИЙ
В РОССИЙСКИХ РЕГИОНАХ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА ХХ ВЕКОВ
С развитием массового туризма в российской провинции начался процесс формирования списка региональных достопримечательностей. С самого начала в данный список входили не только памятники истории и культуры, природные объекты или музеи. Достопримечательностями становились быт, нравы, обычаи и традиции тех народов и народностей, которые проживали на территории региона. Способы их описания в провинциальных путеводителях второй половины XIX - нач. ХХ вв. имели как общие закономерности, так и историко-культурные особенности. В статье на примере трех регионов - Поволжья, Крыма и Сибири - анализируются приемы, формы и противоречия процесса превращения национальной специфики в туристские достопримечательности. Особое внимание уделяется вопросам соотношения информационного и рекламного, объективного и субъективного, толерантного и национально-нетерпимого в данных описаниях. Региональный путеводитель рассматривается как важнейший исторический источник, способный не просто транслировать эмпирическую информацию о конкретной территории, но и выступать формой репрезентации представлений, норм, стереотипов, бытующих в региональном социуме. Ключевые слова: путеводитель, российские регионы, туризм, описание, национальные особенности, обычаи, менталитеты.
Во вт. пол. XIX в. начинается формирование массового туризма в российских регионах. Бурное промышленное развитие, рост городов, расширение сети железных дорог -все эти процессы, характерные для эпохи наступившего капитализма, оказывают самое непосредственное влияние на практику путешествий. Увеличивается мобильность населения, связанная во многом с урбанизацией, с распространением городского образа жизни. Перемещения в пространстве из года в год становятся все более комфортными, безопасными, снижается их стоимость. Это делает поездки по стране доступными и желанными для большого количества людей.
Идя навстречу запросам путешественников-неофитов, в российских регионах бурно развивается туристская индустрия, идет процесс формирования туристского пространства, в рамках которого складывается система маршрутов, список предлага-
емых к осмотру достопримечательностей, а также достаточно устойчивый объем информации, предназначенной для трансляции среднестатистическому туристу.
Важнейшую роль в формировании и закреплении этой «информационно-интерпретационной базы» играет путеводитель - текст, призванный «вести» путешественника по региону, помогать ему ориентироваться на территории.
В качестве исторического источника путеводитель представляет собой незаслуженно обойденный вниманием исследователей документ, обладающий способностью не только транслировать эмпирические данные о конкретной территории, но и репрезентировать представления, нормы, взгляды, стереотипы, бытующие в территориальном социуме на конкретном историческом этапе.
Естественно, что для исследования взглядов и представлений, бытующих
в определенном регионе, необходимо обращаться к региональным путеводителям - то есть, путеводителям не просто посвященным региону, но в этом регионе написанным и изданным. Только в таком случае данный книжный жанр может трактоваться как форма самопрезентации, самоописания. И если текст одного путеводителя представляет собой субъективный документ, свидетельствующий о взглядах его автора, то взятые вместе региональные путеводители определенной эпохи становятся объективным свидетельством бытующих в социуме представлений.
Это в равной степени относится и к представлениям о национальном характере, быте и нравах так называемых «инородцев».
Такие регионы, как Сибирь, Крым, Поволжье, являются местом проживания десятков наций и народностей. На протяжении многих веков они жили бок о бок с представителями «титульной нации». Их изучали, формируя различные комиссии и экспедиции, им посвящали научные издания, сборники, статистические справочники и отчеты. Можно утверждать, что к кон. XIX ст. и материальная культура, и нематериальное культурное наследие коренных народов России были изучены достаточно полно.
Наступившая эпоха массовой культуры и массового туризма сформировала новое пространство циркуляции данной информации: быт и нравы народов России начинали осознаваться как предмет туристского интереса. Их описания регулярно попадали на страницы путеводителей, где они интерпретировались как особый вид туристских достопримечательностей.
Способы описания, нормы упрощения, логика редуцирования подобной информации в путеводителях имеет свои особенности. Они обусловлены, во-первых, законами данного книжного жанра, т.е. присущи тексту любого путеводителя, независимо от времени и места его написания; во-вторых, конкретной исторической эпохой; и в-третьих, социокультурной спецификой региона, в котором путеводитель создан.
При анализе текстов российских провинциальных бедекеров вт. пол. XIX - нач. ХХ вв. становится очевидным тот факт, что
читатель, которому они адресованы, это не просто русскоязычный путешественник, но человек русской культуры, православного вероисповедания (об этом свидетельствует и отбор информации, и формы обращения, и предложения присоединиться к христианским церковным праздникам и ритуалам). Сами же авторы также причисляют себя к данной группе. В итоге в путеводителях исследуемой эпохи формируется устойчивая матрица: русский пишет для русских о нерусских; православный пишет для православных о не-православных. Более того: европеец пишет для европейцев об азиатах.
С подобной матрицей мы не раз встречаемся, когда обращаемся, например, к запискам иностранных путешественников по России: европеец, католик (или протестант) пишет об «азиатах» и «ортодоксах». Казалось бы, такая расстановка не должна иметь место в региональных путеводителях, ведь автор - житель конкретного региона - информирует о представителях своего же региона. Они живут бок о бок, взаимодействуют, являются частью одного регионального социума. Он должен рассказывать для «других», для приезжих о «своих», о тех, кто рядом. Однако авторы местных путеводителей предпочитают ослаблять, размывать территориальную общность. Идентификация себя по национальному и конфессиональному признаку («мы - русские и православные») оказывается важнее, чем идентификация по принципу региональному («мы - сибиряки, жители Поволжья, Крыма»). Этим объясняется характерное для путеводителей вт. пол. XIX - нач. ХХ вв. отстраненное и высокомерное отношение к представителям других национальностей и демонстрация своего цивилизационного превосходства. Не случайно самыми распространенными характеристиками национальных культур выступают эпитеты «азиатский» и «отсталый», которые трактуются как синонимы.
Особенно часто противопоставления «Восток - Запад», «Азия - Европа» используют путеводители по Крыму и Поволжью.
Так, рассказывая об Астрахани, крупнейшем городе, лежащем на перекрестке торговых путей, авторы поволжских беде-
керов называют его «азиатским анклавом» на русской земле, всячески подчеркивают его «азиатский» характер: «В порту - говор азиатских наречий, на улице - верблюды, ослы и стаи собак, - все, что составляет характерные черты Востока. Если бы спросили, куда вы попали, вы бы ответили: «в Азию» [5, с. 239] «можно сказать, что в Астрахани Азия борется с Европой и побеждает ее» [1, с. 89]. Сам факт «азиатской победы» трактуется как исключительно негативный, влекущий за собой целый ряд городских «безобразий»: «восточная неряшливость, тучи пыли, грязные домишки, вонь, полное отсутствие какого-либо представления о санитарии и гигиене заставляют думать, что это Азия, Азия и Азия. Азиатскую физиономию города дополняют, конечно, и те разнокалиберные представители востока, кои имеют постоянное местопребывание на астраханской территории» [1, с. 90].
Прилагательное «азиатское» используется для определения не только отсталого, но и грязного, неприглядного, о чем можно писать с оттенком брезгливости: «Край, предназначенный быть раем, а превращенный в корыто» [1, с. 96].
Подобным образом описывается и «татарская столица Казань», и «столица чуваш Чебоксары», и другие города с многонациональным составом населения.
В крымских путеводителях также достаточно часто используются нелестные противопоставления европейского и азиатского, призванные обрисовать контрастный облик современных городов, однако они менее эмоциональны, менее «высокомерны»: «В Старом городе только одна Лазаревская улица имеет европейский вид, застроена хорошими зданиями, вымощена и освещается электричеством. Отдаленные улицы кривы и узки и носят чисто азиатский характер. В Новом городе - прямые широкие улицы, обсаженные деревьями, и прекрасные стильные здания. Улицы освещаются электричеством» [6, с. 626]; «Алушту можно разделить на старую, татарскую часть и новую, русскую. Азиатская часть с узкими и грязными проездами, не заслуживающими названия улиц, теснится по крутому
склону. Русская часть вполне европейского вида: широко раскинулась по отлогостям, спускающимся к речке» [10, с.162].
Таким образом, в двух мегарегионах страны становится нормой членить городское пространство не по социальному и даже не по национальному, а по цивили-зационному принципу.
Другое положение складывается в Сибири. Поскольку регион находится на территории Азии, он «застрахован» от подобных цивилизационных противопоставлений. И хотя инородцы зачастую тоже описываются с оттенком снисходительности, за этими описаниями нет членения на передовую Европу и отсталую Азию. Более того, нередко отсталость, грязь, пьянство, необразованность местных народов объясняются дурным влиянием русской колонизации: «В некоторых местностях Сибири, как, например, в Калмыцком крае, в Якутской области, жизнь не только инородцев, но и русских проходит при самых неприглядных условиях... Обитающие там инородцы - чукчи, юкагиры, якуты и др. - немилосердно эксплуатируются русскими торговцами, которые обыкновенно покупают у них за бесценок пушнину и мамонтову кость, платя инородцам не деньгами, а кирпичным чаем, листовым табаком, гнилым ситцем и водкой» [4, с. VI].
Жанровая принадлежность путеводителя (как вида справочного издания) предопределяет обязательное наличие в нем фактов, статистических сведений, научно выверенной информации о численности, роде занятий, истории коренных народов, проживающих на территории региона. И провинциальные бедекеры не пренебрегают требованиями жанра. Как правило, подобные справки предшествуют всем другим видам и формам рассказа: «Татар, населяющих Поволжье, насчитывается до И миллиона. Они населяют главным образом Казанскую и Астраханскую губернии, а затем Нижегородскую, Симбирскую, Самарскую, в Саратовской если и встречаются, то в самом незначительном количестве» [1, с. 14]; «В Тобольской губернии 93% - русские, инородцы - 4%, различные народности - 3%» [4, с. 101]; «Население Евпатории (ныне около 32 000) состоит из
русских, греков, татар, цыган, евреев, караимов, армян, немцев и др. Евпатория находится в черте еврейской оседлости. Русских около 12 тысяч - учителя, чиновники, домовладельцы и рабочие. Инородческое население занимается, главным образом, торговлей, причем татары преимущественно торгуют овощами и фруктами, а евреи, кроме торговли, занимаются всякого рода ремеслами: портняжничеством, переплетением книг, починкой часов, а также маклерством. Соляная и хлебная торговля Евпатории сосредоточена в руках караимов» [6, с. 626].
Информация, взятая из научных источников, безоценочна и безэмоциональна, содержит только факты и цифры. Однако сухой статистикой авторы бедекеров не ограничиваются. Далее следует совершенно иной тип повествования - эмоциональный, личностный и, как правило, исполненный критических оценок и характеристик.
Общей склонностью авторов данной эпохи можно назвать их стремление описать национальный характер различных народов. И поскольку выдаваемые характеристики сжаты и лаконичны, зачастую они носят характер приговора: «Калмыки по своему характеру скорее добродушный народ, но в то же время мстительный и злой к тем, кто его сильно обижает» [3; с. 18-19]; «Черемис угрюм, непонятлив и груб»; [1; с. 86] «Тунгузы - народ ловкий, веселый и живой, в противоположность бурятам - суровым и грубым» [8; с. VII].
Уровень развития всех без исключения народов трактуется как предельно низкий: «Чуваши живут в обыкновенных крестьянских избах, грязных до отвращения. Уровень их умственного развития стоит очень низко, едва ли не наравне с дикими кочевыми народами» [7, с. 17]; «черемисы о происхождении своем не имеют решительно никакого понятия; их предания бестолковы, а исторические знания не только что вздорны, а и бедны» [1, с. 79].
Субъективность предлагаемых характеристик маскируется авторами при помощи различных приемов, таких как безаппеляционность интонации или использование безглагольных предложений. Кроме того, характеристики следуют в тек-
сте сразу же за статистическими и справочными данными и потому воспринимаются читателем как их непосредственное продолжение. В итоге субъективные оценки приобретают видимость научных формулировок. Они фигурируют в самых разных путеводителях, убедительно свидетельствуя, что за крайне негативными характеристиками стоят не взгляды одного человека, а бытующие в региональном социуме представления и стереотипы.
В обилии нетолерантных высказываний наличествует очевидное противоречие. Ведь путеводитель призван привлекать туриста в регион, демонстрировать все самое интересное, акцентировать внимание на всем лучшем. В наши дни подобные высказывания рассматриваются не только как неуместные, но и как абсолютно невозможные. Даже в тех случаях, когда авторы обязаны предупредить туриста о возможных проблемах санитарного плана, о потенциальных угрозах безопасности или здоровью, данные предупреждения никогда не подталкивают читателя к выводам о связи негативных обстоятельств с национальным характером коренного населения.
Демонстрируемая бедекерами вт. пол. XIX - нач. ХХ вв. нетолерантность - это отражение эпохи Александра III и Николая II, когда шовинистические, националистические настроения широко бытовали в российском социуме, поддерживаемые политикой государства. Кроме того, можно говорить об «издержках» начального этапа формирования матрицы массового путеводителя в российских регионах, когда провинциальные авторы еще не полностью усвоили жанровые требования и нормы. Боясь невнимания публики («как бы автору не остаться единственным читателем своего произведения» [7, с. 12]), которая только-только начинала осваивать новую социальную роль - роль туриста, они стремились усилить в тексте личностное и даже беллетристическое начало в ущерб «скучному» спра-вочно-объективному материалу.
Рассказ о национальном характере и уровне развития инородцев чаще всего выступает кульминацией текста, посвященного представителям того или иного коренного населения региона. Зачастую он
дополняется описанием их образа жизни, традиций и обычаев. Казалось бы, здесь авторы могут привлечь внимание читателя необычными сведениями, усилить экзотичность тех или иных обычаев, что в принципе является достаточно распространенным приемом в путеводителях. Однако, напротив, эти рассказы чаще всего имеют беглый и поверхностный характер: «Крымские караимы от долговременного пребывания среди татар усвоили себе их язык и одежду; даже пишут по-татарски еврейскими буквами» [2, с. 251]; «Татары, за исключением живущих в Казани, едят конину; причем не брезгуют самыми старыми и даже больными лошадьми» [7, с. 176]; «Верстах в десяти от столицы чуваш, близ большой дороги, находится место, где чуваши совершают языческие жертвоприношения, которые обыкновенно заключаются в пряниках и водке; как то, так и другое чуваши оставляют в ямах, где совершается сжигание» [3, с. 136].
Никаких попыток рассказать о происхождении обычаев, об их смысле и значении авторы не предпринимают, а слишком сильные отклонения от общепринятых стандартов традиционно объясняют отсталостью народа: «Грубость нравов и низкое культурное развитие алтайцев, а в особенности вытекающее отсюда подчиненное и бесправное положение женщины, обуславливает собою до известной степени и свободу половых отношений, как внебрачных, так и добрачных... На добрачные отношения жены алтайцы смотрят совершенно спокойно, не придавая этому никакого серьезного значения... С теми же отношениями мы встречаемся и среди мужчин: связи их вне брака так же часты и мимолетны, как и женщин» [8, с. 95-96].
При всем желании оградить туриста от личных контактов с представителями коренного населения, авторы путеводителей не могут не считаться с постоянно возрастающим интересом к их повседневной культуре и обычаям, поэтому на рубеже XIX-XX вв. все чаще звучат приглашения путешественнику войти в пространство национальной культуры, воочию увидеть особенности быта: «Некоторые из посетивших Астрахань писателей находили даже,
что Большие Исиды в Астрахани своего рода достопримечательность. И действительно, в летнюю пору Исиды могут представлять для туристов заслуживающую внимания картинку. Татары, торгующие зеленью, персы со своими оригинально расположенными в лавочках персидскими товарами, «чурешники» (продавцы татарского хлеба) - называемого «чурек», довольно вкусного и по виду не похожего на обыкновенный хлеб, армяне, торгующие армянским сыром и солеными закусками и т. д. Все это нам, астрахан-цам, приглядевшееся и не представляющее ничего любопытного, вызывает необыкновенно внимание заезжих людей» [11, с. 44]; «На калмыцком базаре есть кочевья калмыков, а при хуруле живет духовенство. Прислужники гелюнгов (священнослужителей) за подачку 30-40 копеек покажут внутренность хурула и принадлежности богослужения, до молитвенного барабана включительно, с навернутым на него миллионом молитв, вертящегося при дерганье за ремни» [3, с. 71-72].
Очень редко, но все же встречаются попытки подробно описать отдельные элементы национальных ритуалов: «В четверг или воскресенье происходит моление бахчисарайских дервишей (последователей суфизма). В Бахчисарае насчитывается до 200 дервишей, но собирается редко когда 30-40 человек. Собираясь на Азисе... садятся на ковры, образуя круг, в середине находится шейх; сперва они долго и заунывно поют славословия из Корана, а затем, по знаку шейха, постепенно учащая, начинают повторять фразу «нет бога, кроме Аллаха», при этом они раскачивают корпус в такт в ту и другую сторону. Качание учащается, фраза повторяется быстрее. В конце концов качание превращается в мотание головой до того быстрое, что нельзя уловить черт лица. Вместо ясных слов слышится крик, похожий на лай, у некоторых появляется пена изо рта, но случаи потери сознания редки» [2, с. 392].
Рынок и храм (мечеть, синагога, молитвенный дом и т.д.) - вот те два локуса, которые являются местом концентрации национальной самобытности и которые
в первую очередь инкорпорируются в туристское пространство города и региона. Именно в этих местах туристу предлагается лично ознакомиться с национальным бытом и традициями.
К концу века важным дополнением к указанным локусам все чаще выступает музей. Этнографические отделы многих городских музеев являются предметом гордости горожан, и авторы бедекеров настоятельно советуют их осмотреть. Например, с чрезвычайной степенью подробности перечисляют экспонаты музея, «характеризующие калмыцкий быт»: «три весьма интересных бурхана (идолы), жертвенный стол с богослужебной утварью, оттиск печатных молитв, навертываемых на молитвенный барабан, музыкальные инструменты калмыцкие; витрины с образцами употребляемых калмыками материй и предметов первой необходимости; головные уборы калмыцкие, одежды, подушки, вышивки, предметы домашнего обихода; снаряд для приготовления калмыцкой водки, модели калмыцких кибиток и их обстановки, масса фотографий, изображающих калмыков и их быт» [11, с. 59].
Опираясь на вышесказанное, можно отметить еще одно противоречие в восприятии национальных культур, зафиксированное путеводителями. Различные формы репрезентации национальных традиций, обычаев, бытовых норм уже, как мы видим, обрели статус музейных экспонатов (то есть, вышли за пределы простого обывательского интереса). Их хранят, классифицируют, экспонируют в особо выделенном пространстве. Однако статус научной информации за этнографическим материалом в обыденном сознании еще не признается. Никто из авторов путеводителей не обращается к статьям и монографиям, чтобы описать и «объяснить» национальную культуру и быт. Все предложенные описания основываются исключительно на личных впечатлениях авторов и бытующих стереотипах, на самостоятельно и предельно поверхностно трактованном этнографическом материале.
Таким образом, региональные путеводители вт. пол. XIX - нач. ХХ вв. зафик-
сировали наличие устойчивого интереса к обычаям, нравам, образу жизни, особенностям менталитета коренных народов России у массового российского туриста. А также желание авторов провинциальных путеводителей удовлетворить данный интерес. Казалось бы, выполнение подобной задачи не должно было вызвать затруднений, поскольку в ходе исторических и этнографических исследований предшествовавших десятилетий была сформирована основательная научная база, значительный объем как эмпирических наблюдений, так и теоретических штудий. Однако процесс трансляции научных знаний на уровень обыденного сознания в условиях культурно-рекреационной туристической поездки оказался сложной задачей для авторов первых провинциальных путеводителей. Её решение осложнялась системой идеологических установок, бытовавших в российском обществе изучаемой эпохи, системой устойчивых (и, как правило, негативных) национальных стереотипов, по-разному проявлявших себя в российских регионах. Другим «препятствующим фактором» было то обстоятельство, что фиксация, описание и интерпретация национальных традиций, обычаев, бытовых норм в данный период не воспринимались в качестве научной задачи, оставались неотъемлемой частью повседневных, про-фанных характеристик. Поэтому, с точки зрения авторов бедекеров, в данном отношении от них не требовалось корректного, объективного, взвешенного подхода.
Следует признать: за первые полвека существования туристской индустрии в российских регионах не было сформировано устойчивого набора объективной информации по данной теме, адекватных приемов и способов её трансляции туристам. В намеченном направлении были сделаны только первые шаги. Однако материал, предоставляемый региональными путеводителями вт. пол. XIX - нач. ХХ вв., имеет важное историко-культурное значение, поскольку доносит все сложности, противоречия и региональные особенности процесса вовлечения нематериального культурного наследия коренных народов России в сферу туризма.
Список источников:
1. Вся Волга. Саратов: Тип. Подземского, 1910. 112 с.
2. Головкинский Н.А. Путеводитель по Крыму Н. Головкинского (бывший М. Сосногоровой). Симферополь: Тип. Спиро, 1894. 552 с.
3. Демьянов Г.П. Путеводитель по Волге: от Твери до Астрахани. Н. Новгород: Лит. Нижегор. губ. правл., 1894. 252 с.
4. Долгоруков В.А. Путеводитель по всей Сибири и среднеазиатским владениям России с подробным дорожником. Вып. 1. Томск: пар. тип. П.И. Макушина, 1895. 463 с.
5. Караулов Г.Э., Сосногорова М.А. Путеводитель по Крыму для путешественников: С прил. статьи «Берег Крыма как климато-лечебная местность». Одесса: Тип. А. Шульце, 1883. 516 с.
6. Крым: путеводитель / Под ред. К.Ю. Бумбера, Л.С. Вагина, Н.Н. Клепина и др. Симферополь: Тип. Тавр. губерн. земства, 1914. 713 с.
7. Монастырский С.И. Иллюстрированный спутник по Волге. Казань: Типо-лит. Ключникова, 1884. 512 с.
8. Путеводитель по Сибири. Томск: Изд. Л. Аудзе, 1912.
9. Пьянков В.Г. Едущим в Крым. Евпатория: Изд. южно-рус. об-ва печ. дела, 1897. 136 с.
10. Сосногорова М.А. Путеводитель по Крыму для путешественников: С прил. карты Крымского полуострова, алф. указателя. Вып. 1. Одесса: Тип. Л. Нитче, 1871. 371 с.
11. Штылько А.Н. Иллюстрированный путеводитель по г.Астрахани: Описание города, его достопримечательностей и окрестностей. Астрахань: Тип. В.Л. Егорова, 1900.
Irina I. Rutsinskaya
Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia);
PhD (Dr.Sc.) in Culturology, Professor; e-mail: [email protected]
NATIONAL CUSTOMS AND MENTALITY AS TOURIST ATTRACTIONS IN RUSSIAN REGIONS IN THE SECOND HALF OF XIX - EARLY XX CENTURIES
With the development of mass tourism in Russian province the process of compiling a list of regional attractions was started. From the beginning, this list comprised not only historical and cultural monuments, natural sites and museums, but also everyday life, mentality, customs and traditions of the nations and ethnic groups that lived in the region. The methods that were used to describe them in provincial guides of the second half of XIX - early XX centuries also had historical and cultural features.
Taking as an example three Russian regions, Volga region, Crimea and Siberia, this article analyzes the ways, methods, forms and contradictions of transforming national specificity into tourist attractions. Particular attention is directed to the ratio of information and advertising, objective and subjective, tolerance and bigotry in these descriptions. A regional guide is regarded as the most important historical source able not only to transmit the empirical information about a specific area, but also act as a form of representation of ideas, norms, and stereotypes prevailing in the regional society.
Keywords: guide, Russian regions, tourism, description, national characteristics, customs and mentality.
References:
1. The Whole Volga. Saratov: Podzemsky print., 1910. 112 p. (In Russ.).
2. Golovkinskij N.A. Guide to Crimea of N.G. Golovkinskogo (formerly M. Sosnogorovoy). Simferopol: Spiro print., 1894. 552 p. (In Russ.).
3. Dem'yanov G.P. Guide to the Volga, from Tver to Astrakhan. N. Novgorod: Lithography Nizhegor. gub. pravl., 1894. 252 p. (In Russ.).
4. Dolgorukov V.A. Across the whole Siberia and Central Asian possessions of Russia: Guide with the road map. Vol. 1. Tomsk: P.I. Makushin print., 1895. 463 p. (In Russ.).
5. Karaulov G.E., Sosnogorova M.A. Guide to Crimea for travelers: With the application of the article «Crimean coast as the climatic medical area». Odessa: A. Schulze print., 1883. 516 p. (In Russ.).
6. Crimea: Guide. Ed. by K.Yu. Bumber, L.S. Vagin, N.N. Klepin etc. Simferopol: Print. Taurida Governorat. Zemstvo, 1914. 713 p. (In Russ.).
7. Monastyrskij S.I. Along the Volga: Illustrated guide. Kazan: Klyuchnikov tipo-lithography, 1884. 512 p. (In Russ.).
8. Guide to Siberia. Tomsk: L. Audze publ., 1912. (In Russ.).
9. P'jankov V.G. Traveling to Crimea. Yevpatoriya: Publisher South Russian Society of Printing, 1897. 136 p. (In Russ.).
10. Sosnogorova M.A. Guide to Crimea for travelers: With the application of Crimean peninsula map, alpha index. Vol.1. Odessa: L. Nitsch print., 1871. 371 p. (In Russ.).
11. Shtyl'ko A.N. Illustrated guide to Astrakhan: Description of the city, its attractions and its surroundings. Astrakhan: V.L. Egorov print., 1900. (In Russ.).
Руцинская И.И. Национальные обычаи и нравы как предмет туристских репрезентаций в российских регионах второй половины XIX - начала ХХ веков // Современные проблемы сервиса и туризма. 2016. Т. 10. № 3. С. 33-40. DOI: 10.12737/21098.
Дата поступления статьи: 22 января 2016 г.
Rutsinskaya I.I. National customs and mentality as tourist attractions in Russian regions in the second half of XIX - early XX centuries. Sovremennye problemy servisa i turizma [Service and Tourism: Current Challenges], 2016, vol.10, No.3, pp. 33-40. DOI: 10.12737/21098. Received 22 January 2016
ТУРДАЙДЖЕСТ_
TOURDIGEST
КУРОРТНЫЕ ЗОНЫ РОССИИ -ТЕРРИТОРИИ ОПЕРЕЖАЮЩЕГО РАЗВИТИЯ
Курортные зоны могут стать территориями опережающего развития. Это позволит создать комфортные условия по налогообложению при реализации новых инвестиционных проектов, направленных на развитие санаторно-курортной, сервисной и туристской сферы.
«Санаторно-курортная сфера может рассматриваться как один из важных стратегических активов России. По уровню возврата инвестиций она может соперничать с наиболее прибыльными сферами экономики», - говорится в материалах к Госсовету по туризму, которые приводит ТАСС. Судя по материалам Госсовета по туризму, санаторно-курортная сфера является одной из самых прибыльных отраслей в экономике. Сейчас это один из наиболее важных активов России.
Участки, занимаемые объектами долгостроя на российских курортах, предлагается изымать после трёх лет простоя. Кроме того, предлагается предусмотреть возможность изъятия земельного участка, занятого долгостроем, если на нём не ведётся никаких работ в течение трёх и более лет. В настоящее время Гражданский кодекс РФ предусматривает порядок изъятия в отношении лишь жилых помещений, используемых ненадлежащим образом.
На заседании Президиума Госсовета в Алтайском крае 26 августа 2016 г. на повестке дня стояла проблема поддержки внутреннего туризма, а также строительство новых и максимальное использование уже существующих объектов в сфере индустрии здоровья.
Президент Российской Федерации В.В. Путин предложил ввести систему оценки здравниц: «Считаю, нужно разработать и четкие критерии для введения системы категорий для санаториев по аналогии с так называемыми «звездами» у гостиниц. Это поможет людям лучше ориентироваться при выборе здравницы и станет дополнительным стимулом для собственников и персонала санаториев постоянно повышать качество своей работы», - сказал президент России. В.В. Путин также поручил правительству к марту 2017 г. подготовить стратегии развития санаторно-курортного комплекса России. Эта стратегия должна определять приоритеты государственного финансирования и порядок привлечения частных средств в эту сферу.
Между тем, как пишет ТАСС со ссылкой на материалы, подготовленные к заседанию Госсовета, общая стоимость ремонта и модернизации государственных санаториев и пансионатов в России может составить порядка 37 млрд руб. Более 80% износа зданий имеют 70 государственных санаторно-курортных организаций, то есть 18% от общего числа таких объектов. Общая площадь зданий государственных санаториев, нуждающихся в ремонте, по данным Государственного реестра курортного фонда РФ, составляет 743609 кв.м. При этом не используются 45,6% площадей государственных здравниц.
По материалам сайтов tass.ru, russian.rt.com, vistanews.ru, expert.ru (дата обращения: 28.08.2016)
