CC BY
34
А.Г. Задохин, докт. полит. наук, проф. Дипломатической академии МИД России*
НАЦИОНАЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ РОССИИ: ГЛОБАЛЬНАЯ МИССИЯ И ИНТЕРЕСЫ?
Мессианизм как национальная идея и внешнеполитическое действие может оживляться на разных этапах национального развития тех или иных стран, приобретая особые формы и выражения. Автор данной статьи задается вопросом: является ли современная внешняя политика России исполнением определенной миссии и насколько эта миссия соответствует интересам российской нации?
Ключевые слова: миссия, национальный интерес, национальная идея.
Messianism as a national idea and foreign-policy activities may increase during different stages of development of different countries and may take different forms. The author of this article questions, is modern foreign policy of Russia a fulfillment of specific mission of Russia and does this mission follows the interests of Russian nation.
Key words: mission, national interest, national idea.
Мировой кризис вновь актуализировал вопрос о стратегическом курсе России, о соответствии намерений российских политических элит по его реализации реалиям глобализирующегося мира и о соответствии их намерений национальным интересам и ресурсам России. Метафорой национальной стратегии является идеологема "Россия — великая держава", Россия, которая в чем-то является наследницей Российской империи, а в большей мере — Советского Союза.
В то же время статус великой державы понимается в России как активное участие наравне с другими великими державами в мировой политике — в организации мирового многополюсного порядка — и наличие соответствующих ресурсов для исполнения статусной функции. Причем вполне необходимая и рациональная функция может принять форму особой миссии — особой роли как изначального предназначения.
Советский статус великодержавности был принят Российской Федерацией как закономерное следствие преемственности по отношению к геополитическому статусу СССР. Очевидно, в целом общественное сознание принимает как должное и не отторгает и миссионерскую функцию России, оно убеждено, что это историческое предназначение страны. В то же время взятая Россией роль миссионера вполне устраивала определенных субъектов международных отношений, ибо давала им возможность использовать
* Задохин Александр Григорьевич — info@dipacademy.ru
Россию (как в прошлом СССР) в своих интересах на международной арене.
У политических элит могут быть свои особые соображения. Если судить по декларациям государственных лиц и особенно эмоциональным выступлениям депутатов Государственной Думы, то в отношении великодержавной миссии России разногласий практически нет. Для одних такая позиия — это способ завоевать симпатии российского общества, для других — личное убеждение, для третьих — неосознанное и естественное желание сохранить прежнюю систему самоидентификации, привычное понимание России и ее места в мире.
Однако понимание миссионерской политики несколько расплывчато и скорее напоминает понимание политики СССР. Тем не менее, в отличие от политики СССР, политика России как "великой державы" не имеет идеи альтернативы, т.е. попытки предложить новую цивилизационную модель организации и развития мира. А альтнернатива должна быть, ибо альтернативность присуща интеллекту. Для России быть просто оппонентом "однополяр-ности" или "гегемонизма" недостаточно. Идея многополярного мира или идея о том, что "Россия — великая энергетическая держава", без идеи цивилизационной альтернативы — скорее просто геополитика, баланс сил, стремление сохранить статус "великой державы" перед лицом вызовов со стороны других великих держав. Возможно, финансовый кризис заставит задуматься не только о сохранении баланса сил в многополярном мире, но и об идеологии организации мира.
Общепризнанно, что в основе целей и деятельности по реализации внешней политики должны лежать национальные интересы, однако это не всегда так. Необходимо не просто продекларировать свои интересы, но главное — их осознать, осознать в каждом конкретном случае, в том числе — в переходный период, в период модернизации или кризиса. Более того, интерпретация национальных интересов может быть монополизирована той или иной группой элит, другие же группы элит просто не берут их в расчет, когда реализуют свои собственные интересы.
Закономерно возникают вопросы: насколько поддержание статуса и сопутствующее ему принятие на себя некой миссии соответствуют национальным интересам, т.е. подкрепляются экономически и политически, и какова их результативность? Соответственно речь следует вести о критериях оценки внешней политики государства.
Критерии оценок внешней политики страны могут быть различными, что при разнообразии групп интересов и идеологическом плюрализме вполне естественно и допустимо.
Можно предложить, например, такие критерии оценок внешней политики:
— степень и эффективность реализации внешней политикой и дипломатией существующих и перспективных жизненно важных потребностей нации (т.е. интересов личности, разнообразных интересов групп общества, общенациональных (государственных) интересов) на международной арене;
— эффективность внешней политики в сфере международного сотрудничества и участия в решении международных и глобальных проблем с учетом важности той или иной проблемы для национальных потребностей и наличия ресурсов;
— степень и эффективность обеспечения национальной безопасности: состояние отношений с соседями и другими государствами; результативность согласования собственных национальных интересов с интересами других государств, результативность в решении международных проблем безопасности и т.д.;
— эффективность действий по сохранению за государством статуса, существующего в региональной и мировой политике, а также обретению нового статуса с учетом национальных интересов и в соответствии с реалиями и ресурсами;
— степень участия в сохранении и повышении уровня совокупной национальной мощи (экономика, образование/наука, технологии/инновации, профессионализм государственного института и эффективность механизма выработки и принятия внешнеполитических решений и контроля за их исполнением) в соответствии с принципами устойчивого развития;
— эффективность участия в формировании положительного имиджа государства (внешнее восприятие места и роли России как таковой и ее внешней политики в системе международных отношений и решении международных проблем, в том числе в сравнении с прошлыми периодами);
— эффективность действий по сохранению идентичности в мировых процессах модернизации и глобализации.
Государства, находящиеся на стадии перехода к гражданскому обществу, теоретически ориентируются на перечисленные критерии или стремятся им следовать. Однако на подсознательном уровне над этим стремлением неизбежно довлеет прошлое. Оно присутствует как в процессе выработки и принятия государством внешнеполитического намерения/решения, так и в оценках внешней политики обществом. Последнее, представленное разнообразием интересов и ценностей, оценивает результативность внешней политики по-разному. Оценки отдельных частей общества в обобщенном виде можно представить так:
— одни, ориентируясь на прошлое, оценивают внешнюю политику с точки зрения того, как эта политика сохраняет позиции и идеологию предыдущих периодов, когда, по их мнению, государство занимало достойное место в мире;
— другие, также ориентируясь на прошлое, оценивают современную внешнеполитическую деятельность с точки зрения преодоления этого прошлого;
— третьи оценивают достижения с точки зрения того, как внешнеполитическая деятельность сохраняет прошлое (геополитические позиции, ценности, идеологию, методы) и одновременно отвечает на новые международные вызовы и угрозы;
— четвертые, не отвергая традиции как ценность и рационально оценивая исторический опыт нации, исходят из тенденций развития и воспринимают внешнюю политику и ее результаты с точки зрения того, как она реализует национальные интересы.
Очевидно, что отсутствие достаточных ресурсов или неэффективное управление ими не позволяет России реализовать многие функции, которые прежде исполнял СССР. Одна часть средств уходит на самоподдержание системы государственного управления, другая — на сохранение и демонстрацию великодержавного статуса, а третья (хотя ее использование рационально вполне оправданно и необходимо) — "уходит в песок" в силу малых объемов и рассредоточения по многим направлениям.
В этой связи можно предполагать, что пассивное согласие общества на сохранение за Россией роли миссионера в большой степени — элемент инерции, привычной национальной самоидентификации. В политике же это — важный фактор консолидации и самомобилизации нации. Возникают вопросы: консолидации и самомобилизации с какой целью и на что?
Эти вопросы закономерны в период кризиса национальной идентичности, т.е. в переходный период, когда еще не сформулированы новые задачи и нет ясности в понимании национальных интересов или когда существующий режим власти самоутверждается.
Такие великие державы, как Китай и Индия, не ставят перед собой задачу осуществления глобальной миссии и не высказываются против существования таковой у России. Логичны вопросы: кто в России поручил государству взять на себя эту глобальную миссию, насколько она оправданна при наличии ограниченных (в том числе уменьшающихся демографических) национальных ресурсов и насколько она соответствует заявленным целям достижения устойчивого развития?
Исторический опыт свидетельствует о том, что мессианская идея являлась мощной мобилизующей и консолидирующей силой. Если
видеть в мессианизме идею воинственную, идею меча и власти, идею покорения, то следует признать присущими ему национальное самомнение, агрессивность и шовинизм. Однако если в мессианизме видеть идею спасения души и духа, идею возрождения родной земли, идею новой нравственности, новой этики и новой культуры для своей страны и для всего мира, то тогда мессианский проект может стать для страны и всего мира шансом на пути утверждения гуманных общечеловеческих ценностей.
Сегодня национальное и геополитическое возрождение России связывается с возрождением национальной идеи как идеи мессианской. Здесь важно подчеркнуть, что национальный мессианизм не является природным, "изначальным признанием" ни у одного народа. Мессианизм может оживляться на разных этапах национального развития, приобретая особые исторические формы. Эта идея, как уже говорилось, появляется в национальном сознании в переломные эпохи исторического развития, когда народ стоит перед необходимостью защищать и отстаивать свои национальные святыни и ценности, пространство своей идентичности от реальных внешних вызовов и угроз. В этой ситуации ему представляется, что ценности и идеалы, которые он отстаивает, призваны спасти одновременно и весь остальной мир, все человечество, что они указывают ему "истинный путь".
Очевидно, что мировой кризис подводит Россию к той невидимой черте, когда самобытность российской геополитической доминанты должна проявиться не отрицательно, а положительно — в технологической и инновационной мощи, творчестве и свободе, в здоровом стремлении к устойчивому развитию.
Если же говорить о национальных интересах, то отсутствие среди политических и экономических элит высокого уровня конкуренции, необходимого для интенсификации политического, социального и экономического процесса, создает условия для конфликта между миссией и национальными интересами.
Следует признать и то, что в России основная ставка пока делалась на экспорт ее природных богатств и продукции первичной переработки, что вполне допустимо в переходный период. В то же время экономическое и социокультурное развитие на современном этапе определяется конкурирующими между собой высокотехнологичными производствами и обществами.
Как представляется, необходимо определиться с содержанием великодержавной миссии России и сосредоточить национальные ресурсы на тех направлениях, которые могут реально отвечать ее возможностям. Необходимо создавать условия для цивилизацион-ного прорыва в постмодернистское общество, учитывая значимость
для национальной интеграции геополитической идеи. Это будет возможно, если Россия займется поиском формата своей технологической специализации или же предложит некую продвинутую глобальную идею, например, преодолев архаические комплексы и комплексы времен "холодной войны", с "маниакальной" настойчивостью будет продвигать идею разоружения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Задохин А.Г. Внешняя политика: национальное сознание и национальные интересы. М., 2002.
Задохин А.Г. Образ Константинополя в национальном сознании и внешней политике России // Обозреватель. 2008. № 11.
Задохин А.Г. Балканската политика на Русии: традиции и интереси // Дипломатически проглед. 2008. № 2.
Ю.В. Косов, докт. филос. наук, проф., зав. кафедрой международных отношений Северо-Западной академии государственной службы*
МЕЖДУНАРОДНЫЙ СТАТУС РОССИИ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО МИРОВОГО КРИЗИСА
С момента возникновения понятия "великие державы " до настоящего времени наша страна входит в их круг. Однако статус великой державы не дается на вечные времена. Его надо постоянно поддерживать, что требует немалых ресурсов и затрат. Как разворачивающийся в мире экономический кризис может сказаться на "великодержавии" России?
Ключевые слова: великая держава, потенциал страны, "Группа восьми", международные организации, ШОС, ОДКБ, Финансовая семерка, ВТО.
From the occurrence of the notion "the Great Powers" and so for Russia has its rightful place among them. However, the status of great power is not given for eternity. It should be constantly maintained, and that demands a great deal of resources and inputs. How can the Global Economic Crisis affect Russia's status as a great power?
Key words: Great power, potential of country, G8, international organizations, SHOS, ODKB, G7, WTO.
В последнее десятилетие постоянно усиливалась роль России на мировой арене и укреплялся ее статус в международном сообществе, которые существенно пострадали в результате коллапса Советского Союза. С начала XXI в. о нашей стране вновь заговорили как о великой мировой державе. Сам термин "великая держава" — достояние скорее публицистики, чем международного
* Косов Юрий Васильевич — kosov@peterlink.ru 2 ВМУ, социология и политология, № 3
