CC BY
96
Круглов В. В., Лабудин А. В., Куприн А. А., Самодуров А. А., Василенко В. А.
Национальная политика Ю. В. Андропова: история и современность*
Круглов Вячеслав Вениаминович
Санкт-Петербургский государственный экономический университет
Профессор кафедры экономической истории
Советник ректора СПбГЭУ
Доктор экономических наук, профессор
Академик Международной академии наук высшей школы (Санкт-Петербург) [email protected]
Лабудин Александр Васильевич
Северо-Западный институт управления — филиал РАНХиГС (Санкт-Петербург) Заведующий кафедрой финансового менеджмента Доктор экономических наук, профессор
Академик Международной академии наук высшей школы (Санкт-Петербург) [email protected]
Куприн Андрей Анатольевич
Северо-Западный институт управления — филиал РАНХиГС (Санкт-Петербург) Доцент кафедры финансового менеджмента Кандидат экономических наук, доцент [email protected]
Самодуров Александр Александрович
Северо-Западный институт управления — филиал РАНХиГС (Санкт-Петербург) Доцент кафедры финансового менеджмента Кандидат технических наук, доцент alexanders-2000@mail .ш
Василенко Виктория Андреевна
Санкт-Петербургский государственный экономический университет Аспирант кафедры экономической истории victori [email protected]
РЕФЕРАТ
В данной статье рассматриваются ключевые уроки, которые следует извлечь из опыта национальной политики, проводившейся Ю. В. Андроповым в начале 80-х гг. ХХ в. Прежде всего, выделяются четкое распределение полномочий между центром и регионами, недопустимость попустительства любым проявлениям национализма и шовинизма.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
распределение полномочий и предметов ведения, федеральный уровень, региональный уровень, шовинизм, национализм, борьба с проявлениями шовинизма и национализма, пресечение агрессивно-националистической деятельности, роль спецслужб, кадровая политика государства
Kruglov V. V., Labudin A. V., Kuprin A. A., Samodurov A. A., Vasilenko V. A. National Policy of Yu.V. Andropov: History and Modernity
Kruglov Vyacheslav Veniaminovich
Saint-Petersburg State university of Economics (Saint-Petersburg, Russian Federation) Professor of the Chair of Economic History, Adviser of the rector
* Окончание. Начало см. в журнале «Управленческое консультирование» № 10 за 2014 г., с. 115-129 и № 11 за 2014 г., с. 142-157.
Doctor of Science (Economics), Professor
Academician of the international Academy of the Sciences of Higher School vechkruglov@mail .ru
Labudin Alexander Vasilyevich
North-West institute of Management — branch of the Russian Presidential academy of National Economy and Public
administration (Saint-Petersburg, russian Federation)
head of the Chair of the financial Management
Doctor of Science (Economy), Professor
Kuprin Andrey Anatolyevich
north-West institute of Management — branch of the russian Presidential academy of national Economy and Public
administration (Saint-Petersburg, russian federation)
associate Professor of the Chair of the financial Management
PhD in Economics, associate Professor
Samodurov Aleksandr Aleksandrovich
north-West institute of Management — branch of the russian Presidential academy of national Economy and Public
administration (Saint-Petersburg, russian federation)
associate Professor of the Chair of the financial Management
PhD in Technical Science, associate Professor
Vasilenko Victoria Andreevna
Saint-Petersburg State Economic University (Saint-Petersburg, russian federation) Graduate student of the Chair of Economic History vi [email protected]
ABSTRACT
This article concerns the key lessons that should be learned from the national policy carried out by Juri Andropov in the beginning of the 80s of the 20th century. Above all the authors pick out the clear distribution of authority between the centre and the regions, inadmissibility of connivance of any manifestation of nationalism and chauvinism.
KEYWORDS
distribution of authority and areas of jurisdiction, federal level, regional level, chauvinism, nationalism, fight against manifestation of chauvinism and nationalism, suppression of aggressive nationalist activity, the role of the Security Services, personnel policy of the state
о о
Какие же уроки из опыта национальной политики Ю. В. Андропова могут быть применены к нашим сегодняшним делам, к постсоветской России?
Прежде всего, Россия — хотя и в значительно меньшей степени, чем Советский Союз, является де-факто многонациональным государством. В ее состав входят 21 республика и одна автономная область — бывшие АССР и АО, 10 (после состоявшегося в последние годы укрупнения субъектов Федерации — 4) автономных (бывших — до 1977 г. — национальных) округов; у многих краев и областей сложный этнический состав. Русские, по данным переписи населения 1989 г., составляли 81,5 % населения Российской Федерации1. Поэтому с точки зрения международных стандартов Россию можно даже отнести к мононациональным государствам: более 80% населения принадлежат к одному народу. Однако почти все национальные регионы расположены вдоль или вблизи границ Российской Феде-
1 См.: Национальный состав населения СССР: по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. / Госкомстат СССР. М. : Финансы и статистика, 1991. С. 28. Этот показатель остался примерно таким же и в настоящее время, что подтверждают данные переписей населения 2002 и 2010 гг.
< рации, поэтому обострение в них межэтнических отношений, нарастание центро-н бежных, сепаратистских тенденций может привести к «отколу» от Российского ^ государства целого ряда территорий, в том числе наделенных значительными V запасами полезных ископаемых.
^ Ресурсно-экономический фактор привлекает к обладающим полезными ископа-^ емыми регионам международную финансовую олигархию и аффилированные с нею о спецслужбы. Поэтому они провоцируют и разжигают сепаратистские тенденции в о этих регионах. Примеры — Чечня у нас, Косово — в «бывшей» Югославии, подобные проблемы присущи и в ряде африканских и азиатских стран. Мы уже не говорим о болезненном, а порой и кровавом характере любой «ломки» государственных границ. Между тем, любая территориальная, особенно национально-территориальная, общность обладает неустранимым и неистребимым стремлением к обособленности, тенденция к сепаратизму имманентно заложена в ней. Но этот «вирус» может дремать, а может и бурно развиваться, вызывая настоящую общественную лихорадку. Как же сделать так, чтобы объективно присутствующее в любом занимающем компактную территорию народе стремление к реализации «права нации на самоопределение, вплоть до отделения» не разорвало многонациональное государство, в нашем случае Российскую Федерацию, государственная ткань которой создается столь сложно? Как добиться оптимального сочетания центробежных и центростремительных тенденций с учетом того, что сохранение единой Российской Федерации в условиях глобализации и экспансии транснационального финансового капитала, пытающегося подчинить себе целые страны, отвечает долгосрочным интересам всех ее народов? Рецепт, на наш взгляд, достаточно простой. Нужно сделать так, чтобы ни одному из входящих в Российскую Федерацию народов, ни одной из республик в ее составе не было в ней тесно, попросту — не хотелось уйти.
На первом Международном фестивале национальных культур финно-угорских народов, представителей которых в Российской Федерации насчитывается в настоящее время 2,6 млн чел., состоявшемся в Саранске в июле 2007 г., Президент России В. В. Путин замечательно сказал: «У нас многонациональная страна, и каждый народ, каждая маленькая этническая группа должна чувствовать себя в России комфортно, должна понимать, что это ее родной дом, другого такого дома у нее и не будет. В этом основа стабильности и поступательного развития нашей страны»1. А для этого следует передать в регионы, особенно в республики, как можно больше полномочий, подкрепив их финансовыми ресурсами, оставив за федеральным центром лишь то, что обеспечивает потребности Федерации в целом и не может решаться на региональном уровне (оборона, государственная безопасность, охрана государственных границ, развитие ядерной энергетики, обеспечение функционирования единой энергосистемы и т. п. (ст. 71 Конституции РФ)).
В процессе — в целом необходимом и благотворном, наведения порядка в законодательстве, приведения регионального законодательства в соответствие с федеральным, прежде всего в части защиты прав и свобод человека, нельзя перегнуть палку. Ведь многие нормы регионального, особенно республиканского, законодательства уникальны, поскольку учитывают неповторимые и своеобразные местные условия. Если бы такой специфики не было, то не было бы и необходимости в законах субъектов Федерации, достаточно было бы одних норм федерального законодательства. Хотя это ни в коей мере не означает, что в хозяйственной области не должно быть единых «правил игры», установленных федеральным законодательством. Скажем больше — нормы экономической деятельности в возрастающей степени должны унифицироваться и на международном уровне, что от-
1 Другого дома не будет // Российская газета. 2007. 20 июля. С. 1.
ражает объективный процесс глобализации экономики. Во всяком случае, когда < речь идет об интеграционных объединениях, возникших и формирующихся на пост- ^ советском пространстве, таких как Союзное государство России и Белоруссии, ^ Таможенный союз, Евразийский союз, ЕврАзЭС, ЕЭП, СНГ, и о формировании ^ институтов сотрудничества между странами СНГ и Евросоюза, а также в рамках ^ Шанхайской организации сотрудничества. Кроме того, в регулировании обще- ^ ственных отношений законодательством субъектов Федерации накоплен положи- о тельный опыт, который вполне можно учесть и на федеральном уровне, внеся о коррективы в соответствующие федеральные законы. Не следует отбрасывать и опыт договоров о разграничении (взаимном делегировании) полномочий, подписанных в 1994-1999 гг. руководителями Российской Федерации и субъектов Федерации, во всяком случае, их содержание, лежащие в их основе принципы. Эти договоры позволили снять напряжение в отношениях «центр — регионы», возникшее в 1990-1993 гг. Они конкретизировали положения Конституции применительно к условиям конкретных субъектов Федерации, особенно республик.
Нельзя не учитывать и наличие ст. 72 Конституции Российской Федерации, устанавливающей 14 предметов совместного ведения Федерации и ее субъектов. И как можно распределить ответственность в решении вопросов, относящихся к предметам совместного ведения, если не с помощью договоров между федеральными органами власти и органами власти субъектов Федерации? Кроме того, п. 3 ст. 11 и пп. 2 и 3 ст. 78 Конституции Российской Федерации прямо признают возможность соглашений федеральных органов исполнительной власти с органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации по поводу передачи друг другу осуществления части своих полномочий. Справедливость этого положения российской Конституции подтверждает заключение и утверждение Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 199-ФЗ нового договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Республики Татарстан.
Во-вторых, следует и далее последовательно проводить курс на то, чтобы все граждане Российской Федерации — независимо от их национальности, этнического происхождения — имели равные права и обязанности, равные возможности в поступлении и продвижении по государственной и муниципальной службе, службе в вооруженных силах и других силовых структурах. Такое равноправие является конституционным требованием. Как гласит ч. 2 ст. 19 Конституции Российской Федерации, «государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».
Следует признать, что за годы перестройки (1985-1991) и реформ (с 1991 г.) многое сделано для того, чтобы эти законодательные нормы, существовавшие и ранее, не были пустой декларацией. Но надо помнить, что и Конституция 1936 г. была одной из самых демократических в мире, — и какие вопиющие нарушения прав человека и целых народов последовали за ее принятием! В обеспечении равноправия, особенно в системе государственного и муниципального управления, в силовых структурах, необходим неусыпный контроль, прежде всего со стороны прокуратуры, уполномоченного по правам человека РФ, контрольного управления администрации Президента.
Анализируя причины распада Советского Союза, М. С. Горбачев отмечал и, на наш взгляд, вполне справедливо, что одной из предпосылок возникновения и нарастания центробежных тенденций в Союзе стало то, что многие представители
< нерусских народов не считали или не в полной мере считали его «своим» государ-н ством, отвечающим их интересам и чаяниям1. Преобладание в центральном аппа-^ рате партийных, советских, хозяйственных, комсомольских, профсоюзных органов V и, особенно, силовых структур русских и, в меньшей степени обрусевших украин-^ цев и белорусов2 формировало в окраинных республиках отношение к союзному ^ центру как к орудию осуществления исключительно русских национальных интереса сов, хотя — и это рельефно и причудливо проявилось в борьбе России за сувере-о нитет в 1990-1991 гг. — интересы развития и благосостояния собственно русских И регионов далеко не всегда находились в центре внимания союзных властных органов.
Политической ошибкой, очевидно, было то, что в состав Политбюро ЦК КПСС — высшего органа политического руководства страны — входили не все первые секретари центральных комитетов компартий союзных республик. Это положение было исправлено слишком поздно, на XXVIII съезде КПСС (июль 1990 г.), когда в ряде союзных республик компартии уже лишились политической власти. Следует отметить, что при Ю. В. Андропове в вопросе о представительстве руководства союзных республик в Политбюро ЦК КПСС были допущены ошибки. После того, как в ноябре 1982 г. Г. А. Алиев был назначен первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, его преемник на посту первого секретаря ЦК КП
1 См.: [4, с. 499]. Горбачев цитирует письмо члена КПСС из Новосибирска В. М. Митина, относящееся к началу 1990 г. (впервые оно было озвучено на собрании партийного актива в Вильнюсе в январе 1990 г.). Тот писал литовским коммунистам, одобряя их решение о создании независимой (не входящей в КПСС) Компартии Литвы: «На выход ее из КПСС вас толкнули мы сами, русские коммунисты... У литовцев было два варианта быть равными с русскими. Первый — на равных с русскими управлять страной и КПСС. Второй — выйти из состава СССР и КПСС. Первый вариант заблокировали мы, русские. К управлению всей страной литовцев близко не подпускали. Правительство СССР практически состоит только из одних русских. Политбюро ЦК КПСС — тоже. Вот литовцам и остался лишь второй вариант. Этот вариант, кстати, уже приготовлен и другим тринадцати союзным республикам и партиям. Их тоже не допускают к управлению общесоюзными делами, тоже дают подачку в виде некоторой самостоятельности, но только в местных делах, не более того. Без интернационального Политбюро нам не обойтись никак, федеральное управление страной должно осуществлять тоже интернациональное правительство из представителей всех пятнадцати союзных республик, а не только одной РСФСР. Иное ведет к развалу партии и страны, и отвечать за это нам, русским, а не литовцам».
Горбачев полностью солидаризуется с размышлениями В. М. Митина: «Замечательно четкая и честная постановка вопроса. Работник ПМК „Запсибзолотострой" в Новосибирске осмелился сказать то, о чем мало кто смел у нас говорить даже в первое время с приходом гласности. Очень скоро, после XXVIII съезда партии, Политбюро будет формироваться на основе представительства всех компартий, а внутренняя и внешняя политика страны вырабатываться в Совете Федерации, этом своеобразном „надправительстве". И сейчас я думаю, что, если бы все это было сделано на год раньше, вполне вероятно, многие литовцы не стали бы с такой непреклонностью требовать полной независимости. Реальные очертания Федерации убедили бы их, что нет нужды пускаться в одиночное рискованное плавание. Впрочем, все это теперь одни догадки».
2 См. подробно в воспоминаниях многолетнего высокопоставленного работника аппарата ЦК КПСС К. Н. Брутенца [2, с. 542-559] и его коллеги Л. А. Оникова [ 8, с. 118-119]. «Ситуация до крайней степени обострялась кадровой политикой ЦК КПСС, как в центре, так и особенно на местах, — пишет Оников. — В центре, во властных институтах — партийных и государственных органах, армии, КГБ, МИДе и других организациях русских в процентном отношении было, как правило, больше по сравнению с их удельным весом в населении страны. Внешне это выглядело как явное засилье русских, ущемление интересов других народов. А на деле оно не давало русским, как нации, ровным счетом никаких особых преимуществ. В сотворенной Сталиным суперцентрализованной системе это была лишь видимость власти русских. Не больше!... Пороки кадровой политики центра подогревали антирусские настроения» [8, с. 118].
Азербайджана К. М. Багиров не вошел в число кандидатов в члены Политбюро ЦК, < каковым в 1976-1982 гг. был Алиев. Правда, Г. А. Алиев был избран на ноябрьском ^ (1982) Пленуме ЦК КПСС членом Политбюро: впервые в высший орган политиче- ^ ского руководства страны с правом решающего голоса вошел представитель ^ Азербайджана. Однако после смерти в феврале 1983 г. Т. Я. Киселева и в октябре ^ 1983 г. Ш. Р. Рашидова их преемники на постах первых секретарей ЦК КП Бело- ^ руссии Н. Н. Слюньков и ЦК КП Узбекистана И. Б. Усманходжаев в состав канди- о датов в члены Политбюро ЦК КПСС не вошли, хотя представители Белоруссии и о Узбекистана были в этом качестве еще с октября 1952 г. и февраля 1956 г., соответственно. После кончины в мае 1983 г. А. Я. Пельше — председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, а до марта 1966 г. первого секретаря ЦК КП Латвии, в Политбюро больше — вплоть до октября 1988 г. — не было представителей республик Прибалтики. Между тем, намеченный на пост Председателя Совета Министров РСФСР В. И. Воротников был избран кандидатом в члены Политбюро еще 14 июня 1983 г., т. е. до назначения сессией Верховного Совета Российской Федерации на должность главы ее правительства, а 26 декабря 1983 г. вошел в состав Политбюро. Безусловно, самая большая союзная республика — Россия — должна была быть представлена в высшем органе политической власти всей страны. И неправильно, что М. С. Соломенцев, возглавлявший Совет Министров РСФСР в 1971-1983 гг., был только кандидатом в члены Политбюро, тогда как его предшественники, начиная с 1957 г., входили в состав Политбюро. Однако в условиях союзного многонационального государства в весьма щепетильном вопросе представительства различных республик и народов в руководстве страны нужно было поддерживать определенный баланс. Не случайно, когда создавался Советский Союз, В. И. Ленин считал совершенно необходимым, чтобы «в союзном ЦИКе председательствовали по очереди русский, украинец, грузин и т. д.», отмечая, что на этом порядке «надо абсолютно настоять». Слово «абсолютно» Ленин подчеркнул дважды1. Между тем, после декабрьского (1983) Пленума ЦК КПСС в составе Политбюро ЦК было 8 русских, один белорус (А. А. Громыко, указавший, правда, в качестве своей национальности «русский», хотя он родился в этнически однородном белорусском регионе и до конца жизни говорил с сильным белорусским акцентом), один украинец (первый секретарь ЦК КП Украины В. В. Щербицкий),
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 214. В 1922-1923 гг. В. И. Ленина, похоже, беспокоило непропорционально большое сосредоточение в центральных партийных (т. е. реально властных) органах не русских, а евреев, составлявших всего 1,8% населения страны [9, с. 155]. На это впервые обратил внимание В. В. Кожинов [5, с. 349-350]. Действительно, вряд ли соответствующим национальному составу и страны, и партии следовало признать то положение, что в составе избранного XI партсъездом (апрель 1922 г.) Центрального Комитета РКП(б) евреи составляли 25%, а в составе Политбюро ЦК — аж 37,5% (Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев — трое из восьми), хотя это значительно меньше традиционных обвинений.
Как замечает В. В. Кожинов, осуществление ленинского предложения, высказанного в «Письме к съезду» (имелся в виду XII партсъезд, происходивший в марте 1923 г., на котором Ленин впервые — из-за болезни — отсутствовал), привело бы к тому, что «новый, очень значительно „расширенный" орган верховной власти состоял бы в основном из русских», поскольку «в ЦК состояло ... 27 человек, и присоединение к ним 75-100 рабочих и крестьян означало бы, что четыре пятых членов ЦК оказались бы людьми из народа в прямом смысле этого слова» [5, с. 350]. Как известно, Ленин предлагал увеличить число «членов ЦК до количества 50 или даже 100 человек» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 346). При этом «в число рабочих членов ЦК должны войти преимущественно рабочие (Ленин оговаривается, что в этом отношении к рабочим он относит „всюду и крестьян" — с. 347), стоящие ниже того слоя, который выдвинулся у нас за пять лет в число советских служащих, и принадлежащие ближе к числу рядовых рабочих и крестьян, которые, однако, не попадают в разряд прямо или косвенно эксплуататоров» (С. 347-348).
< один казах (первый секретарь ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаев), один азербайджан нец (Г. А. Алиев). В составе «кандидатского корпуса» Политбюро было 5 русских ^ и один грузин (первый секретарь ЦК КП Грузии Э. А. Шеварднадзе). Таким образом, V в Политбюро ЦК русские составляли 72,2%, тогда как, по данным переписи на-^ селения 1979 г., в населении Союза ССР их доля была 52,4%. Если же брать за ^ основу национальный состав КПСС, то, по данным на 1 января 1983 г., он был о следующим, %1:
о русские......................59,7
украинцы.....................16,0
белорусы......................3,8
узбеки........................2,4
казахи ........................ 2,0
грузины.......................1,7
азербайджанцы................1,7
литовцы.......................0,7
молдаване.....................0,5
латыши.......................0,4
киргизы.......................0,4
таджики.......................0,4
армяне........................1,5
туркмены......................0,4
эстонцы.......................0,3
другие национальности.........8,1
Положительно с точки зрения перспектив межнациональных отношений следует оценить такие кадровые решения российского руководства и, прежде всего, Президента В. В. Путина, как назначение министром внутренних дел в 2004-2012 гг. татарина Р. Г. Нургалиева; министром по делам чрезвычайных ситуаций, а с конца 2012 г. — министром обороны тувинца С. К. Шойгу (хотя впервые — еще в 1991 г. — он был назначен на министерскую должность первым российским президентом Б. Н. Ельциным); министром экономического развития и торговли в 2000-2007 гг. российского этнического немца Г. О. Грефа, при всей неоднозначности его деятельности на посту «экономического министра»; ему на смену в сентябре 2007 г. — башкирки Э. С. Набиуллиной, заступившей в 2013 г. на пост Председателя Центрального банка Российской Федерации, весьма важный в государственном устройстве нашей страны; полномочными представителями Президента в Северо-Западном и Дальневосточном федеральных округах в различные годы — в ранге вице-премьеров — еврея И. И. Клебанова и татарина, бывшего мэра Казани К. Ш. Исхакова. В многонациональном государстве представители этнических меньшинств обязательно должны входить в состав общенационального руководства.
И, наконец, необходимо в полной мере следовать андроповской традиции пресечения всякой агрессивно-националистической деятельности, особенно — по указанным выше причинам — великорусских шовинистов. Подобные угрожающие стабильности в стране, безопасности и спокойствию граждан организации (типа Русского национального единства, различных молодежных неонацистских группировок и т. п.) необходимо в случаях их возникновения или возобновления деятельности запрещать, а отдельных лиц, занимающихся такой подрывной в полном смысле этого слова противоправной деятельностью — подвергать преследованию в административном и судебном порядке. Необходимо помнить и то, что в национальных регионах, республиках в составе Российской Федерации главную
1 См.: Население России : справочник. М. : Политиздат, 1983. С. 128; Справочник партийного работника. Вып. 24. В 2 ч. Ч. 2. М. : Политиздат, 1985. С. 346.
опасность представляет в первую очередь национализм «титульной» нации, осо- < бенно если она составляет существенное или хотя бы относительное большинство ^ населения соответствующего территориального образования. Возможно, нужно ^ усиление соответствующих статей в Уголовном кодексе Российской Федерации. ^ Безусловно, свою роль в пресечении шовинистической и националистической ^ деятельности призван сыграть Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 144-ФЗ s «О противодействии экстремистской деятельности». «В числе первоочередных о задач остается жесткое противодействие национализму и экстремизму, — отмечал о в выступлении на расширенном заседании коллегии ФСБ РФ 29 января 2009 г. Президент (ныне — Председатель Правительства РФ) Д. А. Медведев. — Любая пропаганда сепаратизма, национальной и религиозной нетерпимости — вызов стабильности и единству нашего многонационального государства»1. Высказывание третьего Президента России вполне соответствует подходу Ю. В. Андропова. По воспоминаниям помощника Андропова В. В. Шарапова, «он сознавал, что любой национализм — русский, украинский, казахский, киргизский, грузинский — представляет угрозу для единства нашего многонационального государства. Он исходил не из национального, а из общеполитического подхода — наносит это ущерб государству или нет, и для него было важно не кто, а что делает...» (Цит. по: [7, с. 195]). Эти же мысли приводятся и в статье В. В. Путина, опубликованной в «Независимой газете» 23 января 2012 г. и посвященной национальному вопросу в современной России.
О том, к чему приводят попустительство, примиренческое отношение со стороны органов государственной власти и управления, правоохранительных органов к национализму, шовинизму и их институциональным, т. е. организационным формам, тем более попытки заигрывать с ними, свидетельствуют трагические события в Киеве и других городах и областях Украины, начиная с ноября 2013 г.
Вызывает вопросы и сомнения в искренности их участников то, что ряд молодежных националистических группировок в современной России в качестве своих символов и идейных предшественников рассматривают Гитлера и лидеров НСДАП в Германии. Одна из подобных организаций даже названа аббревиатурой «88» — по месту буквы «Н» в латинском алфавите, таким образом шифруется знаменитый нацистский пароль-приветствие «Heil Hitler!»
Хотя российские неонацисты терпеть не могут евреев, но приведем в доказательство искусственности таких организаций сравнение из «еврейской» жизни. Подобную привязанность к нацистской символике с не меньшим на то основанием можно было бы наблюдать и в Израиле — ведь Гитлер и его соратники и последователи рассматривали русских в своей расовой «классификации» как заведомых «недочеловеков», стоящих лишь немного выше евреев и цыган, подлежащих быстрому (до окончания войны) уничтожению. Ликвидация славянских народов предусматривалась более медленной и «естественной» — путем деградации и болезней — растянутой до тех пор, пока изобретения «арийского гения» не создадут технику и технологии, позволяющие обойтись без неквалифицированного рабского труда русских и других славян и — следовательно — окончательно очистить для заселения «арийцами» восточного «Lebensraum» (жизненного пространства).
Вряд ли российские неонацисты, во всяком случае, их вожаки, не знают об этом: ведь опубликованы и «Mein Kampf», и «Застольные разговоры Гитлера», и множество других источников по истории и идеологии нацизма. Так что следует серьезно рассматривать и сознательную, оплачиваемую работу по заданиям зарубежных спецслужб и международных подрывных центров как материальную и смысловую основу деятельности современных российских неонацистских организаций.
1 Российская газета. 2009. 30 января. С. 3.
< Бывший глава Правительства Союза ССР Н. И. Рыжков называет и другую при-н чину возникновения экстремистских националистических организаций в современ-^ ной России — реакцию на либеральные космополитические экономические (в пер-V вую очередь) и политические реформы, проводившиеся правительствами Б. Н. Ель-^ цина — Е. Т. Гайдара и В. С. Черномырдина в 90-е гг. XX в. «Да и в самой ^ России, — пишет Рыжков, — к сожалению, после прихода к власти „либерал-де-о мократов" стали возникать группы и группки шовинистов и, хуже того, фашистских о маргиналов, прикрывающих свою убогость и дикость националистическими лозунгами, заботой об интересах русского народа. В большей мере это было следствием того, что рвавшиеся к власти и захватившие ее были или прямыми приспешниками Запада или, в лучшем случае, его идейными последователями, решившими сдать Россию ему на потребу. Такая психология и соответствующая практическая деятельность (вспомним хотя бы постыдно холуйствовавшего перед своими зарубежными партнерами ельцинского министра иностранных дел России Козырева) неизбежно имели свою обратную сторону — оголтелый, агрессивный национализм, по существу, противоположный подлинному патриотизму. Более того, антипатриотизм в 90-е годы стал прямо-таки фирменным знаком ельцинской власти. Патриотизм и патриотов обливали грязью на каждом шагу и делали все возможное для того, чтобы сами эти понятия были полностью дискредитированы, особенно в глазах молодого поколения. Подонки при власти пытались стереть из памяти народа даже самые светлые для него события и даты, вплоть до Дня Победы в Великой Отечественной войне. В значительной мере все это и вызвало реакцию — уродливую, конечно, — в виде появления националистических настроений и экстремистских организаций» [12, с. 36-37].
Конечно, причины, описанные Н. И. Рыжковым, тоже не следует сбрасывать со счетов. Известно, что унижения, выпавшие на долю немецкого народа после поражения в Первой мировой войне и подписания Версальского мирного договора, в значительной мере создали почву для распространения националистических и национал-социалистических взглядов и настроений. Однако, как и в германской ситуации 20-30-х гг. XX в., подобный фактор следует отнести в первую очередь к «массам», рядовым членам националистических и национал-социалистических групп и организаций. Руководители же их и тогда, и сейчас далеко не столь несведущи и наивны...
Во всяком случае, всем должно быть ясно — разжечь пламя межнациональной розни гораздо легче, чем его погасить, а сгорают в разгоревшемся огне не только те, на кого он был направлен первоначально, но и сами поджигатели.
Наряду с теми проблемами, которые начал «нащупывать» и определять степень их остроты для дальнейшего развития СССР Ю. В. Андропов, он стал размышлять и над национальным вопросом. Он понял, что национальная политика КПСС, поставившая целью формирование новой национальной общности «советский народ», содержит в себе некое тревожное зерно.
И, действительно, мы, пережившие события конца 1980-х — всего периода 1990-х гг. и еще переживающие события, связанные с состоянием национально-регионального сепаратизма и конфессионального экстремизма, понимаем, что и это направление в политике РКП(б) — ВКП(б) — КПСС оказалось очередной утопией. Утопией, красивой внешне, привлекательной с точки зрения современной философии, но ... утопией.
Вскрывается порочный круг идеологической монополии и революционной нетерпимости, которые владели помыслами основателей РКП — ВКП(б) и которые встали во главу угла практической политики и системы власти. «Пролетарий не имеет отечества», «пролетарии всех стран, соединяйтесь», «превратим войну мировую в войну рабочих против эксплуататоров». и т. д.
Но... большинство пролетариев и не подумало отрекаться от своего отечества, < своей национально-государственной принадлежности, и предпочло договаривать- ^ ся со своими работодателями о новых, более выгодных для себя, условиях взаим- ^ ного сосуществования. ^
Национально-государственная «струна» звучала особенно выразительно у на- ^ родов, имевших длительную историю развития и устоявшиеся национальные осо- ^ бенности. о
Советская власть ставила себе в заслугу то, что народы Средней Азии перешли о («перескочили») из феодализма в социализм, минуя капиталистическую стадию развития.
Под жестким давлением «пролетарской диктатуры» прямое сопротивление «угнетенных дехкан и пастухов-овцеводов» было сломлено, и бывшие «байские холопы и прихвостни» дружно пошли на службу к советской власти. Состоялась мимикрия традиционалистских структур в некое подобие того состояния, которого добивалась советская власть. Однако под покровом полного согласия с официальной идеологией неустанно теплился огонек приверженности национальным традициям, которые ассоциировались с «нерусской» конфессией, и т. д.
Российское, украинское, белорусское население было главным объектом «пролетарской перековки» мелкобуржуазной деревенской массы. Население национальных автономий, отгородившись от русскоязычного «начальства» незнанием русского языка и воздействуя на свое «национальное начальство» призывами к сохранению национальной самобытности, смогло больше, чем славянское население СССР, уцелеть под ударами «пролетарской диктатуры».
Потрясающий сплав национальных культур, своеобразного понимания роли той или иной национальности в осуществлении идеи «всемирной пролетарской революции» породили такой «ядерный реактор», как национальная политика ВКП(б). Родился тезис о «революционно-авангардных нациях», как то: немцы, венгры, поляки, русские, евреи и т. д., которые призваны повести за собой не только «отсталые нации», но и дать пример самым «передовым» национальным «отрядам» пролетариата, одурманенным «социал-фашистской» (социал-демократической) и «национал-социалистической» пропагандой.
Жутковатый сплав революционно-утопических и традиционалистско-национали-стических взглядов и убеждений породил то явление, свидетелями которого мы явились: мгновенное перерождение бывших «стойких ленинцев» и «убежденных коммунистов-интернационалистов» в национальных «вождей», уже не вспоминающих ни Маркса, ни Ленина, не говоря уже о других, менее знаменитых, «деятелях международного коммунистического движения».
Начал понимать Ю. В. Андропов всю опасность этой мины замедленного действия. Знаменитое «хлопковое дело» было возбуждено при нем. При нем же начинались и расследования о «делах» Шарафа Рашидова, Динмухаммеда Кунаева (гораздо аккуратнее)1 и других, «преданных делу партии Ленина».
1 Кунаев, чувствовавший себя полным и непререкаемым хозяином в Казахстане в «брежневское» время, очевидно, ощутил некоторый холодок и усиление контроля со стороны Ю. В. Андропова в 1982-1983 гг. и поэтому в своих мемуарах, вышедших в 1991 г., дал неоднозначную, хотя в целом положительную оценку Андропову: «Работая Генеральным секретарем, он проявлял, можно сказать, повышенный интерес к Казахстану, понимал значение нашей республики. Андропов был крупным государственным деятелем. Под его руководством страна уверенно продвигалась во всех направлениях экономического и социального прогресса. К сожалению, возглавлять Центральный Комитет КПСС и быть Председателем Президиума Верховного Совета СССР ему довелось очень короткий срок. Но и за это время он внес много нового в работу Политбюро. ... Справедливо оценивая деятельность Андропова, необходимо отметить и ряд существенных недостатков и ошибок в его работе. . Но самые крупные ошибки он совершил будучи на посту
< Ненависть Ю. В. Андропова к коррупции была столь велика, что в борьбе с ней ему н иногда изменяли внутренне присущее чувство осторожности, способность предвидеть ^ грозящую опасность, которая может проистекать как следствие тех или иных пред-V принимаемых мер. Это проявилось в начавшейся в 1983 г. операции по вскрытию ^ системы хищений и приписок в Узбекистане, которая потом, уже «при» М. С. Горба-^ чеве, приняла масштабы и формы так называемого «узбекского дела», переросшего о в 1988-1989 гг. в общесоюзное острое «шоу», сыгравшее существенную отрицатель-о ную роль в межнациональных отношениях и в отношениях по линии «союзный центр — союзные республики». Правда, надо отдать должное Ю. В. Андропову — в бытность его во главе правящей партии и государства никакой шумихи вокруг проводившихся расследований не допускалось, а скончавшийся 31 октября 1983 г. многолетний руководитель Узбекистана Ш. Рашидов, при котором и происходили вскрытые злоупотребления и преступления, был похоронен со всеми подобающими и соответствующими традициям и особенностям восточного государства почестями.
Современный левый публицист Ф. Раззаков даже обвиняет Ю. В. Андропова в том, что он сознательно инициировал «разбор полетов» в Узбекистане, чтобы таким образом расшатать Советский Союз, начав с одной из наиболее преданных союзному центру республик — Узбекской [10, с. 5-6, 421-508; 11]. Однако совершенно иначе думают люди, непосредственно занимавшиеся расследованиями в Узбекистане.
Бывший председатель КГБ Узбекской ССР Э. Б. Нордман, переведенный, кстати, в Москву по настоянию первого секретаря ЦК КП Узбекистана Ш. Р. Рашидова, вспоминает: «Моя отставка затянулась на десять месяцев, даже Андропов не смог отстоять меня. Коррупцию в Узбекистане возглавлял Рашидов — еще один коварный миф, рожденный во времена перестройки. На самом деле команда Гдляна устроила настоящий геноцид узбекского народа. Да, там было несколько сотен воров и коррупционеров, это мне известно, которых было за что сажать. Но зачем 20 тысяч людей посадили за решетку? Вскоре почти 19 тысяч задержанных были отпущены на свободу за отсутствием состава преступления. Надо знать психологию восточного народа. Там даже двоюродные женились между собой, чтобы богатство не ушло из рода. Узбек мог быть бедняком по жизни, но со слитком золота. Гдлянов-ский каток беззакония дорого стоил для отношения узбеков к русским» [13, с. IV].
Ответственный работник Прокуратуры СССР, участвовавший в расследованиях коррупции в Узбекистане, впоследствии зам. генерального прокурора Российской Федерации О. И. Гайданов пишет о вполне реальных преступлениях в Узбекистане, возглавлявшемся Рашидовым [3, с. 336-384]. Он полностью одобряет принятое Ю. В. Андроповым в 1982 г. решение поручить КГБ «организовать наконец системную и масштабную проверку прежних и новых внушавших серьезную тревогу данных» [Там же, с. 344]. Как бы заочно отвечая Ф. Раззакову, Гайданов пишет: «И если уж искать, где, с чего, с кого начался развал советской сверхдержавы, то узбекистанские взятки и приписки, узбекистанские партмафиози (вместе с теми, кто „крышевал" их в Москве) заняли бы место в первых рядах» [Там же, с. 340]. При этом прокурор Гайданов осуждает «шум, поднятый некоторыми далеко не главными и не самыми кристальными участниками того расследования для удовлетворения собственных политических амбиций», который «превратил все в памяти людей в какой-то балаган» [Там же, с. 345, 348-349].
председателя КГБ. По необъективной информации, были подвергнуты преследованиям и гонениям многие честные представители нашей интеллигенции, видные деятели культуры и искусства. Вопросы о высылке и лишении гражданства отдельных деятелей культуры и науки в Политбюро решались без участия членов ПБ, работающих в республиках. Поэтому мы не могли высказать свое мнение по обсуждаемому вопросу. Я располагал информацией, что среди интеллигенции Казахстана эти акции вызывают недоумение, а то и раздражение» [6, с. 50].
Не успел Юрий Владимирович осознать всю глубину и остроту национальной < проблемы. Зато «успел» его «верный ученик» Б. Н. Ельцин. ^
Как же решать национальный вопрос? Над ним бились, бьются и, наверное, ^ будут биться высокомудрые политики, ученые и другие авторитеты. Нам с ними не ^ равняться. Одно можем сказать с полной уверенностью: здесь, в этом вопросе, ^ торопиться не следует. Осторожно, мелкими шажками, в случае необходимости ^ отступая, идти к этой цели — единому человечеству, к Человеку Земли. Очень о благородная цель, очень долгожданный результат. Но нельзя насиловать истори- о ческий процесс. Он должен ... вызревать.
Как жаль, что история отвела Ю. В. Андропову только год по-настоящему творческой и раскрепощенной работы!
В заключение приведем два суждения о Юрии Владимировиче Андропове. Одно принадлежит историку и журналисту Л. Млечину, написавшему ряд работ, посвященных видным деятелям советского периода отечественной истории и в том числе Ю. В. Андропову [7]. «В ноябре 1936 года его [Андропова] из техникума перебросили комсоргом ЦК ВЛКСМ на рыбинскую судоверфь имени В. Володарского. Ему было двадцать два года. С тех пор и до конца жизни Андропов находился на комсомольско-партийной работе — с перерывом на посольскую деятельность и на председательство в КГБ. Он никогда не руководил ни реальным производством, ни каким-то регионом [а работа вторым секретарем ЦК Компартии Карело-Финской ССР в 1947-1951 гг.? — Авт.]. Не имел ни экономических познаний, ни опыта практической работы в промышленности, сельском хозяйстве, финансах.
Его карьера сложилась так: из комсомола в партию, из партии в КГБ. Достоинства такого жизненного пути очевидны: точное знание государственного механизма, тайных пружин управления страной, умение приводить в действие рычаги власти. Недостаток заключается в том, что все знания о стране почерпнуты из вторых рук — из чьих-то рассказов, донесений, справок и аналитических записок подчиненных.
Сотни страниц секретных документов, которые каждый день ложились на стол секретаря ЦК и председателя КГБ, создали ощущение полного знания о происходящем в стране. Это, несомненно, была иллюзия. Вероятно, поэтому Андропов искренне считал, что страна нуждается главным образом в наведении порядка, дисциплине и борьбе с коррупцией, а вовсе не в глубоких экономических и политических реформах» [7, с. 16-17]. А вот слова одного из «выдвиженцев» Андропова, первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, едва не ставшего главой Правительства СССР, до этого — первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана, а впоследствии — президента независимого Азербайджана (1993-2003), выведшего свою страну из тяжелейшего кризиса конца 80-х — начала 90-х гг., Г. Алиева: «.Если говорить об экономических реформах, мы ведь и в недрах Советского Союза пытались их осуществлять. Когда в конце 1982 года, после смерти Брежнева, меня пригласили в Москву, Андропов был очень решительно настроен на осуществление реформ. Конечно, тогда не предполагалось разрушить социалистическую систему, Советский Союз. Нет. Но то, что существовавший хозяйственный механизм не давал результатов, было очевидно. И так же ясно: что-то надо демократизировать — повторяю, говорю сейчас исключительно о сфере экономической. И уже тогда было подготовлено очень много различных проектов, мы постоянно искали пути к обновлению, как бы тогда это обновление не называли» [1, с. 5].
Думаем, что опыт и российских реформ, и реформ в других республиках СССР, ставших в начале 90-х гг. XX в. независимыми государствами, показывает, что без наведения порядка, без постоянной и неуклонной работы по преодолению преступности, включая коррупцию, без привития всем и, в первую очередь, управля-
< ющим, привычки жить и действовать по закону никакие серьезные и рассчитанные
н на успех и закрепление экономические и политические реформы невозможны.
^ В этом, на наш взгляд, и состоит главный урок, преподанный Юрием Владимиро-
V вичем Андроповым всем современным ему и последующим реформаторам.
х
о. Литература
1. Алиев Г. Время танков в Баку прошло : ответы на вопросы корреспондента «Общей га-х зеты» // Общая газета. 1998. № 11(241). 19-25 марта.
2. Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади : мемуары. М. : Международные отношения, 1998.
3. Гайданов О. П. На должности Керенского, в кабинете Сталина. Изд. 2-е, доп. М. : ЭКСМО, 2006.
4. Горбачев М. С. Жизнь и реформы. В 2 кн. Кн. 2. М. : Новости, 1995.
5. Кожинов В. В. Россия. Век ХХ-й (1901-1939). История страны от 1901 года до «загадочного» 1937 года (Опыт беспристрастного исследования). М. : Алгоритм, 1999.
6. Кунаев Д. А. О моем времени // Простор. 1991. № 11.
7. Млечин Л. М. Юрий Андропов. Последняя надежда режима. М. : Центрполиграф, 2008.
8. Оников Л. А. КПСС: анатомия распада. Взгляд изнутри аппарата ЦК. М. : Республика, 1996.
9. Поляков Ю. А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М. : Наука, 1986.
10. Раззаков Ф. И. Коррупция в Политбюро: дело «красного узбека». М. : Эксмо : Алгоритм, 2009.
11. Раззаков Ф. И. Спрятанная правда узбекского дела // Советская Россия. 2008. 17 июля (приложение «Отечественные записки». С. 10-12); 31 июля («Отечественные записки». С. 10-13).
12. Рыжков Н. И. Трагедия великой страны. М. : Вече, 2007.
13. Юферова Я. Последний свидетель // Российская газета. 2001. 28 июня.
References
1. Aliyev G. The time of tanks in Baku had passed [Vremya tankov v Baku proshlo]. Answers to questions of the correspondent of "The general newspaper" // General newspaper [Obshchaya gazeta]. 1998. N 11(241). March 19-25.
2. Brutents K. N. Thirty years on the Old Square [Tridtsat' let na Staroi ploshchadi] : memoirs. M. : International relations [Mezhdunarodnye otnosheniya], 1998.
3. Gaydanov O. P. At the Position of Kerensky, in Stalin's office [Na dolzhnosti Kerenskogo, v kabinete Stalina]. 2nd edition. M. : EKSMO, 2006.
4. Gorbachev M. S. Life and reforms [Zhizn' i reform]. In two books. Book 2. M. : JSC Novosti Publishing House [Izdatel'stvo "Novosti"], 1995.
5. Kozhinov V. V. Russia. Century the XX-th (1901-1939). Country history from 1901 to "mysterious" 1937 (Experience of impartial research) [Vek XX-i (1901-1939). Istoriya strany ot 1901 goda do «zagadochnogo» 1937 goda. (Opyt bespristrastnogo issledovaniya)]. M. : Algorithm, 1999.
6. Kunayev D. A. About my time [O moem vremeni] // Scope [Prostor]. 1991. N 11.
7. Mlechin L. M. Yury Andropov. Last hope of the mode [Poslednyaya nadezhda rezhima]. M. : Centrepoligraf [Tsentrpoligraf], 2008.
8. Onikov L. A. CPSU: disintegration anatomy. A look from within the office of the Central Committee [KPSS: anatomiya raspada. Vzglyad iznutri apparata TsK]. M. : Republic [Respublika], 1996.
9. Polyakov Yu. A. Soviet State after the end of civil war: territory and population [Sovetskaya strana posle okonchaniya grazhdanskoi voiny: territoriya i naselenie]. M. : Science [Nauka], 1986.
10. Razzakov F. I. Corruption in the Politburo: Folder of "the red uzbek" [Korruptsiya v Politbyuro: Delo «krasnogo uzbeka»]. M. : Eksmo : Algorithm, 2009.
11. Razzakov F. I. The hidden truth of the Uzbek folder [Spryatannaya pravda uzbekskogo dela] // the Soviet Russia [Sovetskaya Rossiya]. 2008. On July 17 ("Domestic Notes". P. 10-12); On July 31 ("Domestic notes". P. 10-13).
12. Ryzhkov N. I. Tragedy of the great country [Tragediya velikoi strany]. M. : Veche, 2007.
13. Yuferova Ya. Last witness [Poslednii svidetel'] // Russian newspaper [Rossiiskaya gazeta]. 2001. June 28.
