CC BY
95
Национальная идея и современные учебники истории
В.В. Журавлев
Содержание понятия «национальная идея» с давних пор и по сей день вызывает жаркие дискуссии. Искать стержневую идею нашего существования и развития сегодня предлагают в широком диапазоне — от футбола до нанотехнологий. Для себя в качестве рабочей формулы я выработал следующее определение: «Встать вровень с передовыми странами Запада, оставаясь при этом Россией».
Начинать с утверждения своего варианта данной формулы, участвуя в обсуждении проблем учебников по отечественной истории, мне представляется вполне логичным, ибо она обращает наше внимание на главный, исходный для настоящего разговора вопрос о социальных функциях исторического знания.
Для чего создаются учебники? На уяснение и разрешение каких первостепенных сторон нашей жизнедеятельности, коллизий сегодняшнего дня и задач, ориентированных в будущее, объективно нацелено наше обращение к прошлому? Какое отношение имеют дискуссионные вопросы исторического знания и исторического образования к терзающим нас сегодня проблемам и задачам укрепления и совершенствования общественных и государственных устоев? Из гораздо более значительного перечня социальных функций исторического знания хотелось бы остановиться на трех, как мне представляется, важнейших.
Первая, ближайшая и самоочевидная для всех стран и всех народов функция исторического знания и исторического образования заключается в формировании у подрастающих поколений, выражаясь языком XIX столетия, «гражданских добродетелей»: патриотизма, национальной гордости и солидарности, толерантности, т.е. всего того, что в итоге способствует консолидации общества.
Вторая функция исторического знания состоит в формировании у человека и гражданина того, что я бы назвал историзмом мышления, а именно — сознательной или интуитивной способности оценивать все, что происходит с обществом и с ним — человеком лично, с позиций опыта и уроков истории: не наступать повторно и множество раз на одни и те же грабли; не выбивать с размаху двери, которые можно вполне открыть «ключами» социальной и политической мудрости; будучи нацеленным на новации, не забывать о традициях; не начинать каждый новый этап в развитии общества с белого листа.
Наконец, третья по счету, но не по важности, функция исторического знания состоит в том, чтобы на каждом зигзаге истории содействовать обществу, предоставляя ему исторические аргументы, в трудном процессе выбора из множества альтернатив общественного прогресса своего национального пути развития; всячески помогать в осознании цивилизационной и обретении модерни-зационной идентичности на базе определенной национальной идеи.
Переходя к проблеме учебников по отечественной истории, хочу вернуться к формуле: «Встать вровень с передовыми странами Запада, оставаясь при этом Россией». Ее правомерно, на мой взгляд, рассматривать как выражение объективно сохранявшейся на протяжении веков вплоть до настоящего времени, хотя и принимавшей различные идеологические формы и конкретно-исторические черты, ведущей целевой установки российского исторического процесса. Поэтому есть все основания рассматривать данную формулу в виде организующего начала, «путеводной нити» как в истолковании основного вектора в ходе познания опыта и уроков отечественного исторического опыта, так и в определении концептуальной направленности при создании школьных и вузовских учебников по истории России.
Важно коснуться еще одного вопроса, который требует прояснения в связи с проблемой социальных функций исторического знания и путей, форм реализации этих функций в рамках учебников по отечественной истории. Это вопрос об идеологическом наполнении наших учебников.
Начиная с «громокипящих» времен горбачевской «гласности» и по сей день модным остается тезис деидеологизации учебной литературы по истории. Отстаивая этот тезис, либеральные публицисты 1990-х годов ссылались на пример якобы деидеологизированной западной учебной исторической литературы. Под аккомпанемент этих «компетентных» утверждений система исторического образования и воспитания западных стран шла и продолжает идти своими путями, отвечающими как духу основополагающих ценностей западного мира, так и национальным интересам каждой из этих стран. Американские школьники, например, изучают историю своей страны по учебнику, озаглавленному следующим образом: «Америка! Америка!! Америка!!!» Что это такое, как не идеология одновременно имперского величия и глубокой — на уровне идеализации — апологетики своего исторического пути? Вступающему в жизнь американцу загодя предприсывают: мы были самыми-самыми в прошлом (!), мы остаемся самыми-самыми в настоящем (!!), мы непременно будем самыми-са-мыми в будущем (!!!). Такими приемами и средствами национальные «деидеоло-гизированные» учебники США воспитывают чувство патриотизма и социальной консолидации у своих будущих граждан. И авторов не смущает при этом то хорошо известное им и всем остальным в мире обстоятельство, что реальный исторический путь их страны усыпан не только розами.
Для сравнения (точнее, противопоставления) приведу лишь одну выдержку, на этот раз из отечественного новомодного издания, адресованного «широкому кругу читателей, интересующихся историей России» и претендующего на то, чтобы учить уму-разуму студентов МГИМО(У) — будущих российских дипломатов: «1945 год... обнаружил, что быть людьми, нравственно ответственными личностями, очень многие русские люди так и не научились вновь, пройдя горнило войны. В этом коммунистическая практика жизни одержала победу над их совестью». И это сказано о поколении победителей: об отцах, дедах и прадедах нынешних россиян, в том числе и о тех немногих доживших до наших дней ветеранах Великой Отечественной войны, которым школьники и студенты каждый год 9 мая вручают в знак великой признательности и благодарности цветы. Разве это не идеология? Но это такого рода идеология, которая в резком конт-
расте с образовательными и воспитательными традициями любого цивилизованного социума нацелена на дискредитацию и разрушение ценностных основ общества. Возникает вопрос: на какой социально и политически значимый эффект рассчитывают эти «идеологи»? Вопрос, конечно же, риторический.
Непреодоленная по сей день в нашем обществе конфронтационная ситуация в подходе к реконструкции и оценке исторического прошлого России является одним из серьезных негативных факторов, тормозящих процессы стабилизации и поступательного развития страны. Насколько важными являются для нас эти проблемы, можно судить по следующему примеру. Когда социальный транзит пережившего и гражданскую войну, и диктаторский, тоталитарный режим Франко испанского социума к современному демократическому обществу к исходу 80-х годов прошлого столетия завершился в целом в достаточно уравновешенных формах, ученые этой страны создали объемистый труд, задачей которого было выяснить, какие же факторы сыграли главную, решающую роль в относительно безболезненном — без разрушения государственности, без катастрофического социального и демографического отката, без стрельбы из танков по парламенту и т.п. — переходе Испании от тоталитаризма к демократии. В итоге на первое место был поставлен следующий фактор: испанскому обществу удалось «договориться о прошлом».
Что значит «договориться о прошлом» для нас, граждан России конца первого десятилетия XXI столетия от Рождества Христова? Прежде всего не скрывая в этом прошлом ничего сложного и драматического, не обходя острые углы, но не забывая и о позитивном, извлечь из отечественного исторического опыта конструктивные уроки. «Человечество, — справедливо замечал в свое время американский писатель и издатель XIX - начала XX в. Кристиан Нестел Боуви, — частично вознаграждается за великие бедствия великими уроками, которые из них вытекают». Действительно, нам важно сегодня воззвать к жизни и усвоить именно великие уроки прошлого. Уроки, которые вознаграждают нас сегодня социальной и политической мудростью, предостерегают от повторения бед прошлого, которые сплачивают общество, работают на его консолидацию, не тянут из прошлого в настоящее баррикады революций и фронты гражданской войны.
И в заключение несколько слов об обсуждающемся сегодня учебном пособии профессоров МГУ А.И. Вдовина и А.С. Барсенкова.
Попытка определенных — радикально-либеральных — сил, вчистую проигравших на полях открытой политической состязательности, взять реванш на площадке учебников и учебных пособий по отечественной истории очевидна. Эти люди не выражают беспокойства по поводу выхода в свет изданий на историческую тему, оскорбляющих достоинство народа и страны в целом, героизирующих предательство, называющих освободителей Европы от гитлеризма «дикой ордой», а саму Великую Отечественную войну — «советско-нацистской» (см. уже упоминавшийся нами геростратовски известный двухтомник А.Б. Зубова). Но они начинают бить во все колокола, когда встречают в учебной литературе, созданной профессиональными историками ведущего вуза страны, документально обоснованные темы и сюжеты, на которые им — адептам «всех и всяческих свобод» — хотелось бы наложить полицейский запрет. Надо отдавать себе отчет в том, что люди, дирижирующие кампанией, уже получившей на-
звание «дело историков», преследуют вполне определенные политические цели. И цели эти трудно назвать конструктивными.
Крайности сходятся, как это часто бывает в среде тех, кто видит в истории палочку-выручалочку для удовлетворения своих сиюминутных политических вожделений. И сходятся эти крайности в стремлении находящихся на полюсах политического спектра и сегодня уже маргинальных сил «переиграть» сложившийся к концу первого десятилетия XXI в. и тяготеющий к центризму определенный промежуточный итог трансформации российского общества. Они хотели бы вернуться к 90-м годам прошлого века, к эпохе «бури и натиска», питавшейся лихорадочной активностью, с одной стороны, радикально-либеральных, с другой же — псевдопатриотических «штурмовых отрядов».
Прямая или косвенная поддержка подобного рода крайностей и моды на «социальный мазохизм» способна нанести только вред и государству, и обществу, ибо историческое знание только тогда проявляет в полную силу свои социальные функции, когда способствует консолидации общества и содействует упрочению основ государственности.
