CC BY
72Национальная идентичность этнических меньшинств Китая: опыт Тибета и Синцзяна
Цун Линь,
аспирант, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова [email protected]
Автор в статье полагает, что национальная идентичность состоит из четырех уровней, в статье приводится характеристика каждого уровня. Наиболее значимым для исследования является особенности тибетского меньшинства в Китае. Из-за блокировки альпийского плато, географическая среда Цинхай-Тибетского плато стала наиболее концентрированной для проживания тибетцев, хотя при этом политическая блокада привела к ограничению возможности контакта с внешним миром. В эпоху национальной интеграции в истории Китая тибетцы сохраняют относительную родословную и культурную независимость, что и вызывает повышенный интерес у ученых к исследованию процессов, протекающих в Тибете. Автором выполнено исследование факторов влияния национальных сепаратистских сил на становление национальной идентичности и предложены пути дальнейшего развития в рамках общей национальной концепции Китая. Ключевые слова: национальная идентичность, национальные меньшинства, этические отношения, Тибет и Синцзян, Китай.
Национальная идентичность должна включать в себя три значения: во-первых, национальная идентичность — это познание, выбор и эмоциональная принадлежность и привязанность отдельных членов нации к своим этническим группам. Как только человек приобретет познание и сделает свой национальный выбор - он будет сознательно и неосознанно принимать и поддерживать национальную память, культуру и ценности. Во-вторых, познание и эмоциональное принятие сходства членов одного этноса формирует коллективное понятие «общих национальных атрибутов»; в-третьих, осознание и субъективное определение этнического различия и национального определения заставляет личность уважать и поддерживать цели и векторы развития нации в целом. Три коннотации на самом деле являются тремя аспектами процесса. В то же время чувство принадлежности индивида приобретает познание национального коллектива, в то же время разделяет границы определения национальности и других национальностей.
Автор полагает, что национальная идентичность состоит из четырех уровней: первый — это национальная идентичность, определяемая природными факторами, такими как кровные связи и географические факторы. В качестве наиболее яркого представителя культурно ограниченного меньшинства в Китае считается Тибетское меньшинство. Даже в эпоху национальной интеграции в истории Китая тибетцы сохраняют относительную родословную и культурную независимость до сих пор.
Второй уровень — это национальная идентичность, обусловленная социальными факторами, такими как политика, экономика, культура и религия. На этом уровне распространение ислама в Китае и формирование нации хуэй показывают особенности этой национальной
идентичности. Предками народа хуэй были эмигранты арабы и персы, которые занимались торговлей в Китае. В 13-м веке, когда Монголия начинала экспедицию к западу, мусульмане в Средней Азии и Западной Азии были присоединены к монгольской армии и возвращены в Северо-Западный Китай. Они в основном распространяются в различных формах, таких как ремесленники, торговцы, ученые, бюрократы и учителя, в виде гарнизонов и польдеров и становятся основной группой людей хуэй. Таким образом, распределение людей хуэй в Китае сегодня отличается от распределения тибетцев: как разнообразие профессии и частный этнический обмен, так они живут практически в каждой провинции Китая, включая Хайнань и Тайвань, самую южную часть китайской территории. Хотя жилые районы народа хуэй очень обширны, с целью религиозного верования они образуют свои собственные небольшие поселения в каждой провинции, обеспечивая тем самым непрерывность своей национальной идентичности.
Третий уровень - это познание национального сообщества. Признание национального сообщества касается общего внешнего вида нации, к которой оно принадлежит, включая понимание его истории, населения, географии, экономической жизни, языка, культуры и религии. Такое понимание может быть достигнуто через чувство жизни. Его также можно получить с помощью чтения и других средств. На этом уровне национальность хань является представителем этой формы национальной идентичности.
Четвертый уровень - это национальная идентичность Китая, а также модель национальной идентичности, на которой мы сфокусируем внимание. Национальная идентичность Китая — это национально-государственная идентичность.
Национально-государственная идентичность представляет собой признание гражданином суверенитета страны, политической структуры, исто-
рических традиций, духовных ценностей и т. д. С помощью такого признания формируются чувство любви к родине, сознание национальной принадлежности и национальной гордости. На реалистической основе в многонациональных странах, в долгосрочном историческом развитии, благодаря межэтническому браку и смешению наций, росту общественных организаций с участием многоэтнических членов, развитию культурных обменов между различными этническими группами и культурному взаимодействию, сформированы формы взаимозависимости и общего развития всех этнических групп.
Подобные отношения более заметны в многоэтническом Китае, поэтому разрушение старых национальных границ и установление многонациональной единственной идентичности на национальном уровне является главной задачей китайского правительства. Термин «китайская нация» был предложен Лян Цичао в 1903 году. С тех пор понятие «китайская нация» было не антропологическим, а культурным. Например, Ян Ду в статье «Политика золота и железа» пишет: «Китайское - это не только название страны, также не только название родословного вида, но и культурное название» [1]. Нужно объяснить, что китайская нация включает в себя как этнические группы в Китае, так и за рубежом. Национальная идентичность Китая - это осознание и приписывание китайской нации и китайской культуре, целостности государственного действия, а также чувство миссии и ответственности.
Этнос по определению С.М. Широко-горова означат «группа людей: говорящих на одном языке; признающих свое единое происхождение; обладающих комплексом обычаев, укладов жизни, хранимых и освященных традицией, отличаемых от обычаев других групп» [2].
Если мы используем теорию идентичности, чтобы обобщить три характеристики этноса: имеет последовательный носитель коммуникации, схожий культур-
ный атрибут и подобное поведение. Основой этнической идентичности является признание общего происхождения, также означает, что этнос имеет одинаковый исторический, культурный и идеологический взгляд (или религиозный взгляд). Это значит, что этнос «определяется не просто общим происхождением, но верой в общее происхождение» [3].
Для изучения китайских этнических меньшинств требуется базовое понимание двух историй: во-первых, Китай - это страна, которая прошла все стадии национального единства, поэтому этническая идентичность не ограничивается идентичностью отечественной нации, а общей национальной идентичностью преследуемой в Китае; во-вторых, основные этнические группы Тибета и Синьцзяна - тибетцы и уйгуры - имеют относительно независимый исторический процесс развития этнического происхождения, особенность обоих напрямую влияет на их ключевую роль в китайской национальной проблеме.
Тибетцы и уйгуры стали ключом к изучению китайской национальной идентичности, существующие причины следующие: с точки зрения исторического происхождения, китайская национальная идентичность тибетцев и уйгуров подверглась длительному процессу крайнего национализма и влиянию национальных сепаратистских сил до сих пор.
Тибетцы впервые выделились в отдельную этническую группу из сельскохозяйственного племени в бассейне реки Ярлунг Зангбо. Согласно археологическим находкам, еще 4000 лет назад тибетские предки жили и процветали в бассейне реки Ярлунг Зангбо. В 6 веке нашей эры Тибет вступил в рабовладельческое общество. В начале 7-го века китайская история вступила в новый этап. Династия Тан (618-907) установила мощную объединенную политическую власть, в то же время тибетский герой Сонгцан Гамбо объединил Цин-хай-Тибетское нагорье и формально основал Королевство Тубо. Во время правления Сонгцан Гамбо Королевство
Тубо активно занималось экономической торговлей и культурным обменом, изучает и осваивает передовой метод производства, политическое и культурное достижение династии Тан, а также поддерживает дружеское отношение с династией Тан в политике, экономике, культуре и других сферах. В 1288 году династия Юань (1271-1368) основала администрацию Сюаньчжэн, которая управляет религиозными делами по буддизму всей страны, а также военными и политическими делами в Тибете, с тех пор ознаменовал, что официально Тибет стал неотъемлемой частью территории Китая.
После объединения Китая династией Цин, отношение между тибетскими районами и центральным правительством стало более тесными: два религиозных лидера тибетского буддизма: Далай-лама и Панчен Эрдени были официально признаны, прямое управление Тибетом со стороны центрального правительства было укреплено. В 1727 году династия Цин учредила министра в качестве уполномоченного представителя центрального правительства, отвечающего за Тибет в Лхасе по вопросам ведения государственных дел. В 1751 году династия Цин создала религиозное «правительство Гася» в Тибете, официально уполномочив Далай-ламу управлять местными административными делами Тибета, официально создана система политического и религиозного единства. В конце 19-го века Британия начала вторжение в Тибет, в 1904 году ворвалась в Лхасу, заставив тибетское местное правительство подписать «Лхасский договор». Этот договор полностью подтверждал все привилегии Великобритании в Тибете, в том числе экономические, военные, дипломатические привилегии и т.д., Британия официально классифицирует Тибет как сферу своего влияния [4].
Под контролем Британии правительство Цин и позднее Китайская Республика ослабили свой суверенитет и влияние над Тибетом, и независимое намерение местного правительства Тибета становились более и более очевидными.
Правление древней китайской империи над Синьцзяном началось во 2 веке до нашей эры, но история развития уйгуров в Синьцзяне началась позже, чем империя Древнего Китая получила абсолютное управление Синьцзяном. Уйгурское этническое происхождение можно проследить до кочевых племен, живущих в регионе к югу от озера Байкал, между рекой Иртыш и озером Балхаш в 3 веке до нашей эры, у них могут быть определенные кровные отношения с гуннами. В середине 5-го века нашей эры это племя мигрировало в район бассейна Чжунджер в сегодняшнем Синьцзяне, и первоначально сформировало национальный уйгурский прототип. В середине 8-го века, при росте Арабской империи и дальнейшем расширении на восток, Синьцзянский регион был когда-то отделен от управления центрального правительства Китая, уйгуры начали принимать влияние ислама, в конечном итоге сформировали свой полный национальный язык, религиозное верование, ритуалы поведения, культурное наследие, систему идентичности. В середине 18-го века Империя Цин (1644-1912) получила абсолютный контроль над Синьцзяном, а уйгуры также принадлежали к династии Цин. Однако после середины 19-го века, из-за вмешательства и проникновения во внутренние политические дела от империалистических стран, таких как царская Россия, Великобритания и других стран в Синьцзяне, и ослабления национальной идентичности уйгуров, первоначально была сформирована национальная сепаратистская сила.
Например, в августе 1933 года британское и индийское правительства послали шпионов, и использовали обширное социальное отношение индийских торговцев в южном Синьцзяне, чтобы противостоять многим уйгурам как британским шпионам и пропагандистам, выступив за «великий тюркизм» и «великий исламизм». 12 ноября 1933 года британцы подстрекали национальных сепаратистов создать «Независимую
Исламскую Республику Восточного Туркестана» в Кашгаре и предложили «защитить религию, убить народ хань и хуэй», чтобы пропагандировать жесткую религиозность и национализм.
6 февраля 1934 года националистическая армия (Китайская республика) вошла в Кашгар, после военного сражения «Восточно-Туркестанская исламская республика» была ликвидирована. После основания Китайской Народной Республики в 1949 году ультранационалистические идеи уйгуров эффективно контролировались и в конечном итоге формируется национальная модель сегодняшней многонациональной идентичности.
Вторая проблема - национальные сепаратистские силы и тайная поддержка некоторых западных стран. Например, «Исламское движение Восточного Туркестана», всемирно признанная террористическая организация, которая является самой сильной и влиятельной национальной сепаратистской силой Китая. Его цель - расколоть Китай через терроризм, создать «Исламскую страну Восточного Туркестана» в Синьцзяне. За террористической организацией «Организацией освобождения Восточного Туркестана», «Всемирным уйгурским молодежным конгрессом» и «Информационным центром Восточного Туркестана», тесно сотрудничающими с организацией «Исламское движение Восточного Туркестана», экономическая поддержка оказывается Турцией, Германией, США и другими странами. Кроме того, в ходе формирования персонала эти четыре террористических организации создали базы террористов за пределами страны, обучали насильственных террористов и постоянно отправляли террористов проникать в Китай, чтобы руководить террористическими действиями (см. рис. 1).
Даже они имеют контакты с Аль-Ка-идой и получают сильную поддержку от афганских террористических организаций, как «Талибана» и «Аль-Каиды» в подготовке вооруженного персонала и насильственных террористов. Уйгурские террористы за рубежом были
ц Гп::а 1
направлены в вооруженные силы «Талибана» в Афганистане для участия в террористической подготовке. То есть проблема национальной идентичности уйгуров переросла в проблему национальной безопасности и всемирной антитеррористической миссии.
дата Жестокий террористический атак Количество жертв
05.07.2009 Урумчи 05.07 серьезный инцидент с применением насилия Более 100 человек были убиты, 800 ранены
01.03.2014 жестокий террористический атак Куньмин вокзала 29 человек были убиты, 130 ранены
01.05.2014 Бомбардировка Урумчи вокзала 3 человека были убиты, 79 ранены
22.05.2014 Урумчи взрыва на Северной улице Парка 31 человек были убиты, 94 ранены
Рисунок 1 - Жестокие террористические акты, организованные уйгурскими террористами в последнее десятилетие
Третья проблема заключается в том, что экономическое развитие районов этнических меньшинств, представленных Тибета и Синьцзяна, отстает от развитых районов. 6 лучших провинций расположены в экономически-развитых районах восточного и южного Китая, а последние 6, за исключением провинции Хайнань -сосредоточены в концентрированных провинциях этнических меньшинств на северо-западе и юго-западе Китая. Общий ВВП провинции Гуандун почти в 66 раз выше, чем в Тибетском автономном районе, и в 9 раз выше, чем в Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
Анализируя данные, мы должны признать, что, хотя экономическое строительство современного Китая добилось больших успехов, дисбаланс в региональном развитии, растущий разрыв между богатыми и бедными и необходимость модернизации промышленной структуры - все представляют новые экономические проблемы, которые должно решить китайское правительство в новой экономической реформе.
Ввиду экономической отсталости в районах проживания этнических меньшинств автор провел практические исследования в Синьцзяне, Внутренней Монголии, Нинся-Хуэйском автономном районе и других местах и обнаружил, что основной причиной экономической отсталости в некоторых районах проживания меньшинств является естественный атрибут экономической модели, а не рыночный атрибут. Экономическая модель естественного атрибута, в основном, включает мелкое сельское хозяйство, животноводство, рыболовство и коллекторскую промышленность. Рыночным атрибутом является активное взаимодействие с рынком на основе естественного атрибута для формирования товарной зерновой промышленности, пищевой перерабатывающей промышленности, сферы услуга, туризма и т. д. Тем не менее, следует отметить, что разрыв в экономических доходах напрямую ведет к дифференциации социальной стратификации.
В групповой идентичности вопрос «к какой группе я принадлежу» будет иметь явное различие между высокой и низкой оценкой. С объективной точки зрения серьезная дифференциация социальных слоев приведет к очень четкой границе между социальными группами. Социальная мобильность становится жестким классовым различием, и самоэволюция групповой идентичности становится более затрудненной. С субъективной точки зрения, бедные люди будут иметь классовые предубеждения против групповой идентичности, особенно когда социальные ресурсы распределены, мы расширяем концепцию «группы» в общую организацию всех социальных групп - общества и политических органов с политической характеристикой - тогда социальная идентичность народа и национальная идентичность тоже будут эффективно развиваться и укрепляться.
Литература
1. Ян Ду. Политика золота и железа // «Новая китайская газета». - 1907.
2. Широкогоров С.М. Этнос: Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. - Шанхай, 1923.
3. Дугин А.Г. Этносоциология. - М. Академический Проэкт, 2011. - С. 10.
4. Юнвэнь Лю, Цижэнь Дадава, Дяньдун Хан. Железное доказательство в неравном договоре - о статусе Тибета в поздней династии Цин и в начале Китайской Республики // Журнал Тибетского университета (издание по общественным наукам), 2008. - №2.
National identity of china's ethnic minorities:
the experience of Tibet and Xinjiang Tsun Lin
Lomonosov Moscow State University The author of the article believes that the national identity consists of four levels, the article describes the characteristics of each level. The most significant for the study is the features of the Tibetan minority in China. Because of the blocking of the Alpine plateau, the geographical environment of the Qinghai-Tibetan plateau has become the most concentrated for Tibetans to live in, although the political blockade has led to limited contact with the outside world. In the era of national integration in the history of China, Tibetans maintain a relative lineage and cultural independence, which causes increased interest among scientists to study the processes taking place in Tibet. The author studies the factors of influence of national separatist forces on the formation of national identity and suggests ways of further development within the framework of the General national concept of China. Key words: national identity, national minorities, ethnic relations, Tibet and Xinjiang, China. References
1. Angels, 2007 - Angels G.V. Socioecological
aspects of technogenic civilization. - O., 2007 .-- 408s. - S. 135.
2. Astafyeva, 2004 - Astafyeva O.N. Synergetic
discourse of modern information and communication processes. // Synergetic paradigm. Cognitive-communicative
strategies of modern scientific knowledge. -M .: Progress - Tradition, 2004. - S. 419443.
3. Babeyko, Chuguenko, 1998 - Babeyko F.S.,
Chuguenko V.M. Social Philosophy: Study Guide. Tiraspol: RIO PSU, 1998. - 283s.
4. Berdyaev, 1989 - Berdyaev N.A. Man and
Machine // Questions of Philosophy, 1989. -No. 2. - P. 148.
5. Ignatov, 2018 - Ignatov M.A. Network mentality and net-thinking in post-industrial culture // Herald of the Moscow State University of Culture and Arts. 2018. No. 5 (85). S. 18-26.
6. Ignatov, 2019 - Ignatov M.A. The discourse of
information network culture // Other social sciences. - M., 2019 .-- No. 2. S. 75-76.
7. Nurgaleeva, 2004 - Nurgaleeva L.V. Dichotomy of status and extrastatus culture in the context of the development of a network society [Electronic resource] // Open interdisciplinary electronic journal. Issue 1. Humanitarian computer science. Tomsk, TSU, 2004. URL: http: // huminf.tsu.ru/ejurnal/magazine/1/nurgaliev a.htm.
8. Nazarchuk, 2008 - Nazarchuk A.V. Network
society and its philosophical understanding // Vopr. philosophy. 2008. No. 7. P. 61-75.
9. Maltseva, 2011 - Maltseva D.V., Romanovsky
N.V. On modern network theories in sociology // Sociol. researched 2011.
10. Safina, 2017 - Safina A.M. Network culture as a product and condition for the development of network communities // Other social sciences // Northern (Arctic) Federal University. // Series: Humanitarian and social sciences 2017. - P. 50-56
11. Tavrizyan, 1986 - G. Tavrizyan Technique, culture, people. - M., 1986. - 374c.
12. Heyzinga, 1992 - Heyzinga J. Homo ludens: In the shadow of tomorrow. - M., 1992 .--389c.
13. Heidegger, 1993 - Heidegger M. Time and Being. - M., 1993 .-- 460c.
14. Jaspers, 1994 - Jaspers K. The spiritual situation of time. - M., 1994.
