CC BY
108УДК 314.156.2
НАЦИОНАЛИЗМЫ: теория и СОВРЕМЕННОСТЬ
н.А. Нсмуков
Изучены проблемы национальных отношений в современном полинациональном государстве. Определена сущность понятий «нация», «национализм», «национальное самосознание» и «национальное сознание». Рассмотрены особенности современного национализма, выявлены направления националистического движения.
Ключевые слова: нация; народ; самосознание; национальное сознание; государство; национальные отношения; национализм.
N.A. Ismukov. NATIONALISMS: THE THEORY AND THE PRESENT
Studied the problems of ethnic relations in the modern polinational state. Defines the essence of the concepts of «nation», «nationalism», «national identity» and «national consciousness». The features of modern nationalism, identified the direction of the nationalist movement.
Keywords: nation; people; consciousness; national consciousness; state; national relations; nationalism.
Согласно критериям ООН, любое государство считается мононациональным, когда в нем проживает не менее 67 % населения титульной нации. Откуда этот критерий, ибо любая мера должна быть обоснована единством количества и качества? А по данным переписи 2002 г. русские в России составляют 80 %. Следовательно, на карте мира внезапно появилось Русское (а не Российское) мононациональное государство. С этого времени, как утверждают некоторые политики, «русскость» стала доминантой в сознании людей страны. А куда же делось многонациональное государство под названием «Российская Федерация»? И это напрямую бьет по тонким сосудам национальных чувств. Не потому ли В.В. Путин в своей предвыборной Программе национальный вопрос считает одним из самых актуальных в современной российской действительности. Есть нации - значит есть проблемы в национальных отношениях, которые требуют ежевременного внимания к себе и соответствующего решения. Властные структуры просто забыли об этой важнейшей задаче государства, ибо были заняты распределением и перераспределением собственности страны.
В.В. Путин в своей, несколько запоздалой, но логично выстроенной статье предлагает нам евразийский вариант национальной структуры России, который сводится в основном к сохранению этнической идентичности народов через укрепление и развитие их самобытной культуры с одновременной интеграцией всех этносов в единое стратегическое державное пространство. При этом особо подчёркивает недопущение этнического национализма во всех его формах и проявлениях, с чьей бы сто-
роны он ни исходил - с русской или со стороны других этносов страны. Только при соблюдении этих принципов можно сохранить Россию как многонациональное государство.
Не правда ли до боли знакомые проблемы и направления их решения? Только выражены они по-современному и иными оборотами речи. Но не согласиться с этими исторического значения требованиями нельзя, «ибо будет поздно». Дальнейшая теоретическая разработка проблем наций и национальных отношений в создавшихся условиях многонационального Российского государства жизненно необходима. В данной же статье мы остановимся на проблеме «национализмов», проецируя её на экран современности и конкретики.
Нам представляется, что национализм рождается непосредственно на базе национального самосознания, включенного в пространство национального сознания. Однако в нашей литературе вопрос о существовании и функционировании национального сознания является весьма дискуссионным, в то время как отсутствие его у национальной общности приведет к выводу о том, что нация не может выступать полноправным субъектом исторического творчества.
Одни авторы, касаясь этой проблемы, национальное сознание выделяют в особый вид общественного сознания, что, естественно, не выдерживает критики. Другие же определяют его по принадлежности определенному субъекту. Однако сразу же отметим несрабатывае-мость данного критерия: национальное сознание и национальное самосознание принадлежат одному и тому же субъекту и по данному признаку они не различимы. Причем сознание нации и национальное сознание, равно как са-
112
Вестник Российского УНИВЕРСИТЕТА КООПЕРАЦИИ. 2013. № 2(12)
мосознание нации и национальное самосознание, не всегда взаимозаменяемы, их употребление в научных текстах должно быть избирательным. Понятие «национальное сознание» подчеркивает, прежде всего, особенность отраженного национального бытия, в то время как понятие «сознание нации» непосредственно не акцентирует национальное измерение общественного сознания, оно указывает прежде всего на факт наличия сознания у данного субъекта.
В большинстве работ национальное самосознание и национальное сознание применяются как тождественные. Причем последнее как бы растворено в национальном самосознании и «ходит под его именем».
Проблема соотношения национального сознания и национального самосознания - это частный случай общей проблемы соотношения сознания и самосознания. Исследователей проблемы сознания в философско-психологи-ческом аспекте занимает не факт его наличия или отсутствия, - это уже приобрело статус аксиомы, - а проблема последовательности и механизма формирования сознания и самосознания личности.
Относительно вопроса генезиса и развития сознания и самосознания личности можно выделить следующие подходы:
1) самосознание в развитии личности формируется позднее сознания, ибо оно отражает более высокий уровень психической жизни;
2) самосознание предшествует возникновению предметного сознания;
3) сознание и самосознание формируются параллельно и одновременно.
Процесс осмысления своего положения в мире вещей и обществе не может происходить без предварительного создания условий ориентировки. Для того чтобы взглянуть на себя со стороны, необходимо найти дистанцию фокусировки. «Поворот» сознания на самого себя есть самосознание, главным назначением которого является индивидуализация «Я». «Не сознание рождается из самосознания, - отмечает М.С. Ней-марк, - а самосознание возникает в ходе развития личности по мере того, как она реально становится самостоятельным субъектом» [8]. Но момент перехода к акту интроспекции для каждого субъекта разный, что определяется больше всего внешними факторами.
Нужно полагать, что с определенного момента сознание и самосознание личности развиваются параллельно и в неотрывной связи, образуя онтологически одно, целостное духовное образование.
Занятая нами точка зрения по отношению к самосознанию личности с полной идентич-
ностью может быть переведена на плоскость сознания и самосознания нации с незначительной лишь проекцией на национально-субъектное своеобразие отражения.
Предпримем попытку разграничить понятия «национальное самосознание» и «национальное сознание».
В научных исследованиях утвердился в целом следующий взгляд на структуру национального самосознания:
1) сознание людей своей принадлежности к определенной этнической общности;
2) приверженность людей к языку и культурным ценностям данной нации или народности;
3) сознание территориально-государственной общности;
4) сознание общности национальных интересов, проявляющееся в большей или меньшей степени в национальном патриотизме.
Некоторые исследователи отдельным компонентом структуры национального самосознания считают сознание общности в национально-освободительной борьбе. Разумеется, в ходе дальнейшего изучения проблемы по каждому компоненту могут быть уточнения, дополнения и даже разночтения. Так, например, в отношении сознания территориально-государственной общности имеется два противоположных мнения: одни считают его компонентом структуры национального самосознания, а другие же, наоборот, настаивают на включении его как одного из основных элементов. Названный компонент, на наш взгляд, должен присутствовать в структуре национального самосознания. Дело в том, что в зависимости от конкретных задач, решаемых нацией в тот или иной исторический период, тот или иной компонент национального самосознания может быть особо акцентирован. Такая ситуация наблюдается в настоящее время у наций и народностей бывшего СССР, когда идет процесс осознания ими необходимости добиваться государственно-территориального суверенитета с целью экономического выживания и культурного возрождения. Так обстоит дело и со следующим компонентом национального самосознания - самосознания общности в национально-освободительной борьбе, которое мы не причисляем к отдельным, устойчивым компонентам, ибо оно может быть вызвано лишь определенными историческими условиями существования нации. Следует отметить, что хотя один из структурных компонентов национального самосознания на какой-то момент может быть выдвинут на передний план, но все остальные компоненты при этом также активизируются в прямой от него пропорционально-
сти. Практика нынешнего периода национального возрождения убедительно подтверждает данное положение.
Некоторыми авторами национальное самосознание принимается как один из элементов национальной психологии. Они, вероятно, не считают нужным различать структуру сознания от его уровней, или же, наоборот, считают возможным сопоставлять социологический и гносеологический аспекты рассматриваемого объекта. Данный подход не выдерживает критики. Наоборот, национальная психология составляет лишь один из нижних этажей национального самосознания. Более того, она включается в национальное самосознание лишь определенной частью, «верхушкой айсберга», а неосознанные, иррациональные мотивы поведения и устремления остаются в невербали-зуемой глубине национальных чувств, взглядов и привычек, поверий и предрассудков.
В отличие от национального самосознания, выступающего как внутринационально-общее, национальное самосознание ориентировано и на отражение лежащего вне своего национального. Оно складывалось в результате длительного процесса восприятия как социальной, так и естественно-природной среды. По широте и объему социального и естественно-природного пространства национальное сознание не только шире национального самосознания, но и включает в себя последнее.
Человек сначала познает окружающую действительность, т.е. то, что лежит вне его, и только вслед за этим он начинает выделять себя из природной среды и среды себе подобных. Исторически сознание формировалось раньше самосознания, последнее могло складываться лишь на основе сознания, а в дальнейшем этот процесс шел параллельно и в неотрывной связи. Отрицание индивидуального сознания и признание лишь самосознания лишено логики. Аналогично обстоит дело и с национальным сознанием и самосознанием. В самой онтологии национальное сознание и национальное самосознание нерасторжимы, их раздельное рассмотрение возможно только в познавательном процессе.
При анализе национального сознания следует обратить внимание на два момента. Во-первых, оно не является особой формой общественного сознания, ибо объектом его отражения является все национальное бытие. Национальное сознание - это то же общественное сознание, но очерченное рамками жизнедеятельности лишь данной нации. Оно представляет собой национальное измерение общественно-политической, правовой, философской, этической, эстетической сторон общественно-
го сознания, их своеобразный национальный срез. Однако на этой основе нельзя свести его функции лишь к различению национальных особенностей бытия этноса. Такое дипломатичное сведение национального сознания к национальному самосознанию мы встречаем у А.Х. Спиркина. «Каждая нация, - пишет он, подобно личности, каковой она и является в своеобразном, соборном смысле этого слова, обладает сознанием, пониманием своих национальных особенностей, своих положительных и отрицательных сторон. В сознании людей каждой нации, когда речь идет о недостатках и достоинствах, о характере и поведении граждан данной нации одинаково присутствует акт самосознания, как при самоосуждении, так и при самовосхвалении» [13]. Национальное сознание отражает кроме этносных особенностей и то общее, что имеется между национальными общностями. Во-вторых, национальное сознание, как и все формы общественного сознания, по глубине отражения может лежать на разных уровневых плоскостях: на плоскости обыденного сознания, где оно включает национальную психологию, проявляющуюся в характере, темпераменте, суждениях, эмоциях, чувствах, волевых актах и т.д., и на теоретической, где осознанный интерес переходит в национальную идеологию. Еще Отто Бауэр, хотя безотносительно идеологии, отмечал, что лишь национальное сознание делает национальность сознательно движущей силой человеческой, в частности, политической деятельности. Именно с приобретением своей идеологии нация превращается из «нации в себе» в «нацию для себя». В большей степени не на психологическом, а на уровне идеологии национальное сознание при соответствующих условиях или раздваивается на противоположные полюса по классовым принципам, или же выступает в своем целостном единстве.
Причина отрицания национального сознания некоторыми авторами кроется, видимо, в опасности подмены классового сознания национальным. Однако правильно понятое диалектическое соотношение национального и классового предостерегает нас от одностороннего подхода к данной проблеме.
Каждая нация в социальном отношении - это совокупность классов, социальных слоев, и каждый из них по-своему осознает свою нацию, свои национальные интересы. Через классовые интересы нации разъединяются на «две нации». Но она выступает единой общностью изначально на уровне этнической психологии. Национальные чувства, вкусы, привычки, поверия, характер, взгляды и пред-
ставления, выработанные на протяжении длительного исторического развития, поддерживают процесс единения «расколотых» полюсов целого. Кроме того, нация, поскольку она находится в системе сложнейших экономических, политических, культурных отношений, вырабатывает свою идеологию, определяющую ей место в истории. Нацию как целостного субъекта культуры следует рассматривать именно с этих позиций, не забывая о том, что конкретно-исторические условия ее существования могут внести соответствующие изменения в соотношение психологического и идеологического факторов. Причем требование ставить объект исследования в определенные исторические рамки снимает безотносительность термина «нация вообще».
Национализм, возродившийся сегодня в пространстве между действительностью размежевания народов и необходимостью их объединения в новой государственной структуре, все чаще и острее стал напоминать о себе. Эта проблема стала предметом особого внимания, как со стороны теоретиков национального вопроса, так и политических структур, ибо дальнейшее разрастание ее вширь может привести к еще более трагическим событиям, какие мы имеем теперь в южной части бывшего Союза и в республиках ближнего, в особенности прибалтийского так называемого зарубежья. Перманентный характер национализма испытывает на себе и Российская Федерация, которая стоит перед опасностью быть «расшитой» изнутри национальными республиками. Дополнением к этой сложной ситуации служит межнациональное противостояние в пределах самих автономий и республик России. В создавшихся условиях совершенно недостаточно вскрывать лишь сущность национализма вообще, хотя и это имеет немаловажное значение и без него не обойтись в теоретическом анализе данной проблемы, а необходимо выяснить его особенности на современном этапе, проследить его геополитическую преемственность с национализмом царской России и СССР, выявить причины каждого конкретного случая, исходящего со стороны той или иной, большой или малой нации.
Национализм в целом считается негативным социальным явлением. Тем не менее его следует рассматривать в контексте культуры. Существуя и функционируя в национальном сознании, он определенной стороной включается в культуру, так или иначе воздействует на нее, и потому нельзя вывести его за пределы духовной жизни общества. Психологическому обособлению формирующейся нации способ-
ствовала именно эта сторона культуры. Национализм со дня образования самых первых в истории человечества этнических общностей то утихающей, то возрастающей силой всегда присутствовал в культуре этноса как противовес общему, межнациональному, тому, что объединяло народы. И поэтому, особо выделяя объединительную функцию культуры, нельзя забывать о ее этнодифференцирующей роли. Как бы много ни было в национальной культуре общего, общечеловеческого, общество на данном этапе истории развивается в индивидуально-национальной форме, а нации и народности друг от друга, как правило, отличают, прежде всего, по их культуре и языку.
В словаре социологических терминов дается следующее определение национализма:
1. Идеология и политика, трактующие нацию как основу национального государства и высшую форму общественного единства.
2. Гипертрофированная форма национального сознания, провозглашающая идеи национальной исключительности, замкнутости, превосходства.
Первое определение неверное. Разве нация - не социальная общность, составляющая основу того или другого национального государства? Разве она на данной стадии исторического развития не является высшей формой общественного единства? На данном определении мы убедились в том, что отождествление национальной идеологии с националистической далеко небезобидное явление, если оно выходит на уровень «борьбы с национализмом». Согласиться со 2-м определением - более чем достаточно. Вызывает сомнение лишь то, что одной из характеристик национализма названа «замкнутость», в то время как она, разворачиваясь, имеет тенденцию расширяться на сферы духовной жизни соседей и т.д.
Национализм в гносеологическом плане основывается на отрыве единичного, национально-специфического, от общего, интернационального и общечеловеческого, и возведении первого в ранг исключительности, абсолюта, что неминуемо ведет к недооценке и игнорированию инонационального и общечеловеческого. Вне связи с общечеловеческим национально-специфическое вылетает из орбиты национального и выродится в национализм. Процесс выпячивания единичного начинается не где-либо, а в самой действительности, т.е. в национальных отношениях, но он многократно может искажаться в сознании определенной части населения, а иногда и приобретать общенациональный характер, как это имело место, например, в фашистской Германии. Вырабо-
танные на основе этого ложного отражения политические установки и применение их на практике национальных отношений могут привести к непредсказуемым последствиям.
Анализируя современное состояние отношений между нациями в сфере духовно-стей, М.Н. Руткевич в своей диалогической статье пишет: «Национальное самосознание так называемых «титульных» наций новых государств, а также «полугосударств» (каковыми можно условно назвать «суверенные» республики в составе РФ) буквально «на глазах превращается из естественного желания сохранения национального языка, обычаев развития национальной культуры в попытки ущемления прав «нетитульных» народов...» [12].
На основе национального сознания сформировалась национальная идеология. Она есть сконцентрированное выражение экономических, политических, правовых, нравственных и иных интересов нации, направленных на сохранение и развитие ее как субъекта исторического творчества. Национальная идеология кроме социальной действительности в содержательном плане имеет дело с миропониманием, мироотношением. В специальной литературе определений идеологии, от чего можно было бы оттолкнуться к национальной идеологии, достаточно много. Проф. В.Г. Федотова приводит около десяти представлений о ней, но все они далеки от академического определения. Проф. А.С. Ахиезер представляет идеологию «как попытки власти сформировать особое нравственное, духовное, культурное основание интеграции общества, необходимое для обеспечения единства расколотых частей» [3]. Можно продолжить разговор в отношении авторства идеологии и неполноты данной дефиниции, но достоинство его в том, что он «сшит» с мировоззрением, что дает возможность перейти к основаниям национальной идеологии. Немногим раньше В.Г. Федотова, со свойственной ей непоследовательностью настаивая на необходимости общества в идеологии (идеология нужна, она есть оформленное идеологами выражение коренных интересов), призывает избегать термина «идеология». Проф. Н.Е. Покровский предлагает уйти от слова «идеология». От участников ли «круглого стола» зависит выбор того, что можно оставить, что выбросить на свалку истории из ценностей реалии нашей жизни. Невольно приходит на ум притча: девочке, которая умела считать только до четырех, дали 5 ложек. Она насчитала 4, а 5-ю отложила в сторону под видом того, что она якобы грязная. Да, идеология и политика - дело сложное и грязное, но
с ними сегодня надо считаться. А национальная идеология для проф. В.Г. Федотовой не что иное, как «надуманный термин». Следовательно - «нет проблем»?
Национальная идеология - это возведенная на теоретический уровень линия поведения нации, построенная на учете объективного соотношения общих и частных моментов во всем содержании национальной жизни. Она направлена на регулирование жизни данного социума в историческом масштабе времени, т.е. на всю эпоху его существования, и мобилизует его волевые возможности на решение практических задач, имеющих для него значение созидания. Согласование, совместное действие компонентов национальной культуры невозможно без национальной идеологии. Она является той энергией, тем «цугом волн», который организует целостность культуры этноса. Беспристрастное, объективное понимание и принятие национальной идеологии должно быть новым качеством современных государственных структур. Выработка единого «вектора» отношений национальных идеологий позволяет избежать национализмов. Идеологический плюрализм в данном векторе есть направленное движение всеобщности, которая должна найти место в Конституции Российской Федерации в виде государственной идеологии, где ни одна составляющая не должна возобладать над остальными. А на сегодня 13-я статья Конституции запрещает говорить о государственной идеологии, что вполне вероятно обернется историческим упущением в плане консолидации народов страны [1]. Сказывается, видимо, то обстоятельство, что из-за насильственного навязывания коммунистической идеологии в течение многих лет престиж самого термина и реалии идеологии резко упали и повернуть сознание людей в сторону научного понимания ее смысла не так уж легко и быстро.
Независимо от политической системы и государственного строя стратегию национальной идеологии - самосохранение и развитие - поддерживает подавляющая часть классов и социальных слоев нации, дело заключается лишь в том, кому, какому классу, партии или группе людей завладеть инициативой и плодами ее «работы». В мононациональной стране господствующий класс, организовав свой госаппарат, выдает свою идеологию за универсальную, общенациональную. Сложнее обстоит дело в многонациональном государстве: здесь классы хотя и интернационализированы по имущественному признаку, но каждый желает подчинить ключевые позиции экономики страны, залезая при этом в экономику нацио-
нальных регионов. А государство, по идее, призвано, не допуская неравенства, представлять их интересы в равной степени. В том и другом случае есть реальная почва зарождения национализма: в первом случае госаппарат, исполняя волю своего класса, по истечении времени захочет расширить границы своего рынка за счет территории и природных ресурсов других народов - нужна лишь логическая мотивировка права на это притязание. Экспансия обосновывается чаще всего тем, что данный народ является «пранародом, родоначальником нового мира» или же избранником Бога («Бог благословил шумеров (чувашей) быть первыми во всем»), чтобы они могли повелевать миром. А во втором случае из-за множества объективных и субъективных причин просто невозможно поддерживать равное равенство между классами, представляющими свою национальную идеологию, одновременно и в одинаковой степени обеспечивать их потребности и интересы. А равенство может быть только среди равных (Кант). Отсутствие равенства - почва для национализма. В борьбе за ключевые позиции в экономике и политике они непременно выносят вперед флаг национализма.
Националистическая идеология, в отличие от национальной идеологии, гипертрофированно представляет особость «этноса». Попытка теоретически обосновать национальную исключительность, превосходство своей нации над другими - вот характерная черта националистической идеологии. Возникшая в результате средоточения вовнутрь, в собственно-национальное, она затем непременно будет направлена вовне, в пределы инонационального пространства. Объектом своей агрессости она выбирает те или иные негативные моменты, которые имеются в психологии каждого народа. Путем генерации их националистическая идеология склонна к принижению достоинства других наций и народностей, их культурных ценностей и творческих успехов. Здесь следует выделить две линии: национализм, исходящий со стороны лидирующей в данном полинациональном государстве нации, и национализм малой нации или народности как ответная реакция на культурную и иную экспансию, на недооценку их достоинства со стороны первой. Национализм, преследующий экономическое, культурно-идеологическое подчинение соседей, превращается в национал-шовинизм, а национализм малой нации, порожденный безысходностью, бессилием, ближе к национальной идеологии, призванной, как мы отметили выше, способствовать равноправному и полноценному функционированию национальной
жизни. В таком смысле и в указанном случае национализм в какой-то степени исторически может быть оправдан. В этих условиях он чаще всего выступает в обличье национального патриотизма. Националистическое движение, с какой бы стороны оно ни исходило, не приемлет своего истинного названия - национализма, а прикрывается терминами «национальный патриотизм», «любовь к Малой Родине», которые больше связаны с идеей национальной государственности, Отчизны, нежели с национальной идеей, выражающей отношение к Родине, и данная нам больше всего чувственно, изначально. И, действительно, патриотизм и национализм в начале пути тесно переплетаются друг с другом, и довольно трудно различать их и потому, что во многих случаях стартовой площадкой националистического движения служит не что иное, как национальный патриотизм. Любовь к Родине - вещь прекрасная, но есть кое-что и повыше - любовь к истине. Этого мы не должны забывать никогда, потому что сильная любовь к отечеству роднит нас с инстинктивным патриотизмом и приводит народы к чванству, самомнению, самопревозношению, тому трескучему, тупому, нанос-но-болтливому национализму, к тщеславию, которое часто является достоянием людей не только малокультурных, но и образованных.
Ну и что из того, что чуваши древнее татар, башкир, что именно они являются кровными наследниками, потомками булгар? Принадлежность к какой-либо нации это ни хорошо, ни плохо, и кичится тем, что ты немец, русский или чуваш - занятие подобно хвастовству, что у тебя две руки и десять пальцев. «Теперь встречаются люди, в большинстве случаев молодые поэты, которые слово «немецкий» произносят, почти всегда задрав нос. Верное доказательство, что даже патриотизм этих людей является так же подражанием. Кому это нужно, всегда хвастаться, что ты «немец?». «Я немецкая девушка», разве это нечто более значительное, чем английская, русская или таитянская. Или вы хотите этим сказать, что и немцы тоже обладают и разумом и талантом? О, но ведь это может отрицать лишь невежда или глупец ... Я прошу вас, мои соотечественники, бросьте эту бесполезную похвальбу» [7]. Это сказано еще современником Гете Георгом Лихтенбергом. «Самая дешевая гордость - это гордость национальная» [2]. Мудрое предупреждение. Однако история пошла другим путем. Мы до сих пор остаемся в детском возрасте мышления. «Мой папа милиционер, а мой - грузин». Однако истинный патриотизм не отвергает инонациональное и не чужд общечеловеческому.
К национальному как социальному явлению следует подходить исторически и конкретно. Мы здесь не будем касаться вопросов его исторической эволюции в эпоху перехода средневековья в Новое время, феодализма в капитализм, опираясь на труды классиков марксизма-ленинизма, этот период исследован достаточно широко. В избранном случае нас интересуют конкретность и особенность его проявления при современном национальном движении.
С начала 90-х гг. национализм в той или иной мере охватил все национальные республики и выступил как глобальная проблема. Сыгравший не последнюю роль в перестройке геополитической карты СССР, теперь он во многом определяет политические процессы постсоветского пространства.
Формы и проявления современного национализма настолько разнообразны и утонченны, что давать ему однозначную оценку довольно сложно. А. Галкин вычленяет среди них несколько наиболее типичных направлений:
«1) тенденция к суверенизации больших и малых этнолингвистических общностей с целью создания независимой государственности;
2) растущая нетерпимость по отношению к национальным меньшинствам - вне зависимости от их отношения к государству, в котором они проживают;
3) усиление ксенофобии, жертвами которой становятся, прежде всего, беженцы, переселенцы и иностранная рабочая сила;
4) все более интенсивное сопротивление значительной части населения процессам интернационализации международных отношений, в том числе региональной экономической и политической интеграции - особенно там, где эта интеграция приобрела реальные очертания» [4].
На основе названных признаков автор оценивает современный национализм как воинствующий.
Данная классификация весьма условна, и не все позиции автора бесспорны. Нужно ли считать проявлением воинствующего национализма тенденцию к суверенизации национальных общностей? Создание независимой государственности - не самоцель, оно в нынешней ситуации подчинено идее выживания этноса и не имеет отношения к национализму. Скорее в пределах этой атмосферы те или иные сферы национальных отношений не находят взаимопонимания, проявляются с некоторым преломлением. При этом не каждая этносоциальная общность и не всегда ставит вопросы передела территории и изменения традиционных, экономических и культурных связей. Такие пре-
тензии со стороны наций и народностей, составляющих РФ, кроме Республики Ичкерия, практически отсутствуют. Не следует опасаться также «возникновения множества нежизнеспособных государств» в случае реализации самоопределения в виде обретения самостоятельных государственностей. Экономические и политические реалии необходимо «продиктуют» нужный предел и форму суверенизации и интеграции. В принципе можно согласиться с автором в той части, где он для «спасения» этнических групп ввиду их малочисленности или рассеянного расселения предлагает включить в состав большой национальной общности на добровольной ассимиляционной основе. Но не кроется ли здесь одно из утонченных проявлений национализма «большой национальной общности»?
Публикации последних лет свидетельствуют о формирующейся тенденции свести все, что связано с проблемой сохранения самоидентичности и самоутверждения этноса, к национализму. «Национализмы осуществляют коренизацию кадров, принимают законы о языке, провозглашают лозунг «приоритетного развития титульного народа», - пишет, например, А.С. Панарин [9]. Но если это так, то «аналогичным образом защита интересов русского населения подчас перерастает в шовинистические лозунги и действия экстремистских организаций» [9]. Укрепление властных структур национальными кадрами, переориентация науки, просвещения на обслуживание национальных интересов, выдвижение родного языка на роль автономно-государственного и другие мероприятия по «национализации» республики есть осуществление национальной идеологии, и оно не противоречит современным этническим формам развития общества. Если же названные и другие мероприятия сопровождаются этнической чисткой, нарушением гражданских прав инонациональной диаспоры, пренебрежительным отношением к их самобытной культуре и т.п., то лишь тогда мы имеем дело с воинствующим национализмом.
Беспомощность политиков перед национальным вопросом, который беспокоит Россию со дня начала колонизации русскими окраины, перед реалией национализмов заставляет теоретиков идти на самые беспомощные и нереальные решения. «...Именно семантический подход может помочь выйти из методологического тупика в использовании этого понятия (национализма - Н.И.) в науке и политическом языке» [14], - пишет известный философ и политолог В.А. Тишков, который искренне верит, что с удалением термина «нация» из сознания
людей уходит в небытие и сама реальность, а вместе с ней - и все национальные проблемы. Семантический позитивизм, с платформы которого выступает В.А. Тишков, не выдерживает проверки практикой. Понятия «национализм», «войны», «голод» и т.д. конструированы нашим сознанием не на уровне абсолютных, априорных идей, а исходя из сообразно объективной реальности.
Преемственен ли национализм, какие этносоциальные функции он выполняет в разные исторические эпохи? Нельзя же его оценивать исключительно только негативными параметрами. Эти вопросы интересны не только в творческом плане, но и практически близки к современной политической программе национальных отношений.
В исторической преемственности национализма условно можно выделить три этапа, в пределах которых он видоизменялся и модернизировался:
1) эпоха царской России;
2) советский период, когда национализм развивался в своей внутрипротиворечивой форме;
3) постсоветский период, имеющий глобальный и демократически открытый характер.
На первом этапе национализм в ходе своего становления способствовал этнической общности «открыть себя», осознать себя нацией. Одновременно он выступил способом интегрирования диалектно-полилингвистических групп в одну целостность. Национализм начала этой эпохи характеризовался регио-нальностью, сравнительно адекватно отвечал социально-экономическим и культурным потребностям этноса. По своему содержанию он был ближе к национальной идеологии, нежели к национализму. Однако конец данной эпохи ознаменовался активизацией открытого, беззастенчивого русского национализма, выразившегося в политике всеобщей и тотальной русификации не только «нацменов», но и весьма крупных, с устоявшейся самобытной культурой наций.
Советский период характеризуется довольно противоречивой формой развития национализма. С одной стороны, провозгласив свободное развитие всех без исключения национальных общностей страны вплоть до самоопределения в той или иной форме и поддерживая их материально и духовно, официальная политика помогла подняться им с того униженного положения, в каком они оказались в последние годы единодержавия. Властные структуры всячески подкрепляли сознание национальных общностей об их самоценности,
неповторимости, не предполагая, что такая поддержка в иных ситуациях может дать эффект, противоположный ожидаемому: вызвать множество национализмов. Запрет властями всякого проявления национализма сопровождался одним лишь исключением - свободой для русского национализма, открытым восхвалением всего русского, в том числе системы ценностей, норм, стандартов, эталонов, правил деятельности и т.д. Давление внешнего авторитета под видом интернационализации вызвало активную реакцию: национальные общности заявили о своем естественном праве на идентичное себе существование.
Исследователи находят полную совпадае-мость национализмов царской России и СССР. Верно, что национализм, «отпущенный сверху», осуществлялся на русской основе. Верно также и то, что их стратегические цели - слияние «звезд в одну безликую луну» - находятся в полной совпадаемости. Однако очень важно выделить принципиальное различие между ними: если национализм царской России предполагал скорейшую русификацию этнических общностей путем задержки, а то и разрушения логики их национального развития, пренебрежительно оценивая их язык и культуру с высоты своего недосягаемого превосходства, то Советская власть желала того же процесса - слияния на всеобщем фундаменте русской культуры, но только не препятствуя, а наоборот, способствуя их развитию: национальные культуры должны были остановиться на некоторой вершине, пике развития и расцвета, чтобы образовать некое общее, единое, наднациональное - русское. Политика «кнута» была заменена политикой «пряника», метод принуждения сменился методом добровольного слияния в одно целое.
На третьем, современном этапе утвердившееся сознание об уникальности и самоценности переросло в ложное мнение о национальной исключительности этноса. В отличие от советского периода, когда нации были оттор-жены от своего исторического прошлого ради безнационального будущего, ныне субъекты культуры стали искать свои идеалы и полноту духовной жизни в прошлом.
Таким образом, особенности современного национализма, такие как массовый, глобальный характер, противостояние интеграционным процессам, упование идеей национальной самодостаточности, антирусскоязычная направленность и др., были подготовлены в советское время. При этом, как и в прошлые времена, русский национализм в России остается константно-доминирующим, воинствующим.
А.И. Ракитов среди трех главных направлений интенсификации русского культурного развития в настоящее время называет усиление и расширение «агрессии (выделено - Н.И.) нашей собственной культуры», что означает «процесс активного распространения культурных эталонов, стандартов и достижений нашей (т.е. русской - Н.И.) культуры за границей ее собственного исторического ареала» [11]. Нужно ли в нынешних условиях интенсифицировать агрессию своей культуры, которая непременно будет вызывать множество других национа-лизмов? Именно эта агрессия, теперь уже открыто провозглашаемая, не завуалированная политическими хитросплетениями, вызывает множество национализмов, которые иногда сгруппируются против эскалации национал-шовинизма, на какое-то время сглаживая свои притязания на исключительность. Для этой цели, например, была организована Ассамблея народов Поволжья и Урала (АНПУ) в 1991 г. из отдельных организаций националистического толка Татарстана, Башкирии, Мордовии, Марий Эл и Чувашии. На своей итоговой конференции, организованной в столице Чувашии в 2006 г., АНПУ указало на необходимость дальнейшей активизации работы «по объединению усилий по сохранению национальной самобытности и защиты прав народов Поволжья и Урала». Однако, этот вполне справедливый лозунг был размещен на сайте, пропагандирующем кавказских экстремистов, где утверждается, что народы и Кавказа, и Поволжья были насильно включены в состав Российского государства и потому они должны бороться за свою независимость любыми путями и средствами. При этом некоторые представители АНПУ явно апеллируют к аналогичным зарубежным организациям и фондам. Взаимодействие национальных культур должно быть скорее свободным, в какой-то степени даже стихийным процессом, чем управляемым. Другое дело с организующей внутренней целостностью их культур: здесь требуется активное начало, избирательно воспринимающее инонациональные ценности, но не настаивающее агрессию.
Национализм, его живучесть, обычно связывают с существованием мелких и средних собственников. Действительно, пространственная ограниченность их хозяйствования, оседлость и регионально узкий характер экономических связей накладывают на их психологию черты индивидуализма: они не располагают той экономической и культурной мощью, какой обладают крупные собственники, стремящиеся к интернационализации своего капитала. Но это имело и имеет место при буржуаз-
ной системе общественного строя. Общественная собственность на средства производства, утвердившаяся при Советской власти, ликвидировала экономический фундамент национализма как идеологии. Тем более новая экономическая основа была подкреплена интернационалистской идеологией и карательными методами борьбы с любым, даже незначительным, его проявлением. Здесь уместно будет обратить внимание на один момент, который обычно упускается в нашей литературе. У большинства малых народов до Октябрьской революции почти не было своей национальной буржуазии, и потому у них не было и «двух культур в одной национальной культуре» и раздвоенности сознания. Вследствие этого у них отсутствовал и национализм в современном его смысле.
Главным детонатором национализма малых народов является претензия на исключительность со стороны нации-гегемона, нации-лидера, каковым традиционно являются русские в данном национально-государственном объединении. Как отмечал в свое время известный русский историк К.Д. Кавелин, великороссы глубоко носят в своей душе чувство превосходства над инородцами. Чувство превосходства неизменно сопровождается игнорированием инонационального. «Неуважение к любым национальным традициям становилось характерной чертой русского образованного общества», - констатирует через сто лет В. Шаповалов [15]. Положение лидера вызывает прорусское направление среди национальной интеллигенции, которая «питает» чувство превосходства нации-лидера. Возвышение ею всего русского, преклонение перед их культурными ценностями при одновременной недооценке роли своей нации в историческом процессе усиливают болезнь исключительности «гегемона». Отнюдь не положительное влияние на национальное сознание оказывают оценки и высказывания известных представителей национальной интеллигенции, которые в силу своего авторитета имеют много последователей и в последующих поколениях. Среди чувашей таковым авторитетом считается великий педагог и просветитель И.Я. Яковлев, имя которого стоит в ряду Я. Ко-менского, И. Песталоцци, К. Ушинского, А. Дис-тервега и др. Неоценим его вклад в культуру чувашского народа.
«Русская народность - это великая сила, перед которой все живущие в пределах России необходимо должны преклоняться». «Они (инородцы, чуваши - Н.И. ) - незначительные спутники великого мирового тела русского народа - покорно следуют в его исторической орбите». «Никакой самостоятельной поли-
тической роли нашим восточным инородцам играть не суждено, никакого самобытного и национального развития им искать не следует». «Фантазировать на тему автономии чуваш, черемис, вотяков и т.д. значило бы напрасно тратить силы и внимание на химеры». Все эти высказывания принадлежат И.Я. Яковлеву, чье имя национал-патриоты по недоразумению желают использовать как знамя национального движения. Они не ведают о том, что И.Я. Яковлев страстно желал слияния чувашей с русскими при широком использовании христианства.
Как и любая идеология, национализм имеет свою социальную базу. Однако носителями националистических идей в настоящее время является не сельское население, в ком больше, чем где-либо сосредоточено своеобразие национального характера и культуры, и не рабочий класс, из среды которого еще не успели выделиться собственники и слой рабочей аристократии. Конечно, национализм в их среде потенциально существует, вернее, он существует на обыденном уровне сознания, но на сегодня в силу их общественного характера труда они не могут быть задействованы в националистическое движение. Носителем националистических идей традиционно является слой интеллигенции. Не власть, а в большинстве своем творческая интеллигенция - этот черновой набросок человеческого идеала - разрабатывает национализм как идеологию. Интеллигенция не связана с какой-либо формой собственности кроме личной, но непосредственно связана с национальной культурой. Она лучше и дальше видит проблему и перспективу своей нации и ее культуры, обладает сознанием теоретического уровня и с его высоты умело манипулирует национальной психологией. Обостренное чувство возможной потери будущего своей нации толкает ее на решительные, порою даже рационально не мотивированные поступки. Следует заметить, что не вся национальная интеллигенция, а лишь ее определенная часть, стремящаяся к власти, является проводником националистических идей в массы. Это так называемая «национально мыслящая интеллигенция», присваивая лучшие качества нации и ее успехи главным образом в сфере науки и культуры, стала чувствовать себя «нацией» и говорить от имени нации. А эгоцентристские амбиции недоученной ее части чаще всего принимают форму социальной шизофрении, что не только отвращает массы от национальной идеологии, но и дискредитирует саму интеллигенцию в глазах общественности. Иммунитет, выработанный нациями и народностями под воздействием сравнительно долгой совмест-
ной экономической и культурной жизни, сегодня служит своего рода барьером на пути дальнейшего распространения этой опасной социальной болезни. Однако неудержимый процесс снижения уровня жизни народов, поляризация общества по имущественному цензу и связанное с этим начало раздвоения национального сознания, а следовательно, и национальной культуры, позволяют сделать вывод, что переходный период к частной форме собственности будет способствовать расширению социальной базы и без того агрессивного национализма.
Интеллигенция как теоретически самый подготовленный слой общества первая, раньше крестьянства и рабочего класса, осознает интересы как нации в целом, так и ее классов. Однако в отличие от них она представляет интересы нации главным образом в разрезе культуры, в то время как классы воспринимают их сквозь призму экономических отношений. В этом заключена и масштабность взгляда, и проигрышная сторона интеллигенции. Она при любой революции, при смене любой из форм собственности в ту или иную сторону, оказывается ущемленной. Удел интеллигенции - начинать революцию и быть побитой революцией. Политика рыночной экономики, проводимая в большей степени через перераспределение собственности, а не производство материальных благ, ущербно сказывается на положении основной массы населения национальной республики. Чрезвычайно высокая плотность населения при сравнительной бедности природных ресурсов стала вызывать у людей коренной национальности некоторое отчужденное отношение к так называемым «пришлым».
При всей пагубности частной формы собственности, на которой вырастает и зиждется национализм, общественная собственность на определенном пределе также несет в себе и для себя опасность быть отвергнутой и вызвать националистическое движение. За обобществлением всех форм собственности следует и обобществление духовной жизни нации и народностей, которое планируется довести до единомыслия, и которое со временем находит себе противодействие в лице национальной идеологии и ее крайнего крыла - национализма, целью которых уже является создание независимого государства и при его помощи возродить самобытную культуру, язык, спасти нацию. Для осуществления этой цели в настоящее время в национальных республиках создаются партии, национально-общественные центры, союзы и прочие организации, деятельность которых чаще всего направлена в русло националистического движения. Обещая обеспечить режим
наибольшего благоприятствования людям коренной национальности, но, игнорируя при этом интересы представителей других национальностей, проживающих на территории данной республики, эти группы и партии стремятся перехватить государственные функции не только в сфере культуры, но и в области экономики и политики. Этим и подобным претензиям способствует и то, что до настоящего времени властными структурами Российской Федерации, а также национальных республик не выработана программа национально-культурного развития. Недоработки и ошибки центральных органов власти будут служить лишним поводом и толчком для подогревания националистических страстей. Так, символика Государственного герба Российской Федерации с двуглавым орлом и скипетром стала объектом во многом справедливой критики не только со стороны национал-патриотов, ибо этот герб всегда означал владычество русской империи. Отсутствие на гербе обозначения федеративного устройства страны закономерно усилило конфронтацию между Центром и национальными республиками, а национализм при этом расширил свое социальное пространство. Национальное сознание народов России за последние 3-4 года выросло настолько, что нельзя его представлять на прежнем уровне, и что любое возвышение и распространение царской символики вызывают у них чувства всеобщего протеста против русского народа. Так получилось и с прекращением выпуска денежной единицы с федеративной символикой и заменой ее двуглавым орлом. Новоявленные политики, не прошедшие притирку в межнациональных вопросах, оказывают русскому народу «медвежью услугу».
Современное националистическое движение можно разделить условно на два потока по его внутреннему содержанию и территориальному признаку: национализм закавказских народов, направленных друг против друга и одновременно против русскоязычного населения, который уже перешел пределы теоретических споров и дискуссий, и национализм наций и народностей России, не противоборствующих между собой, но выступающих, хотя и разрозненно, против русских в своих республиках. Мы здесь не будем затрагивать национальные проблемы Закавказья и Прибалтики, которые требуют отдельного рассмотрения ввиду их региональных особенностей и исторических судеб. Достаточно будет сказать, что их опыт разрешения национального вопроса путем диктата, насилия и войн неприемлем для цивилизованного мира. Что касается национализма, идущего со стороны наций и народностей
самой России и направленного сегодня против русского населения в своих республиках и против Центрального госаппарата, который обычно отождествляется с властью если уж не непосредственно русского, то, по крайней мере, прорусского направления, следует отметить, что этот остаточный инстинкт не угас и держится в психологии малых наций и народностей со времен царской России. Но если предположить, что они каким-либо образом освободились от так называемого «русского насилия и русского владычества», то вслед за этим не заставят себя ждать националистические трения и войны между самими малыми нациями, которых уже трудно будет остановить. Процесс этот будет носить перманентный характер. Перед такой опасностью нелишне взглянуть на наше недавнее прошлое, т.е. на практику национально-государственного устройства при Советской власти, которая весьма поучительна и полезна для решения современных проблем переустройства страны. При этом отметим немаловажный факт, на что следует обратить особое внимание: наличие русского населения в национальных республиках выступает сдерживающим началом в межнациональных трениях и служит как бы амортизационной стыковкой в отношениях между ними. Национализм со стороны какого-то ни было народа всегда оборачивается неблагодарностью к той нации, которая в свое время оказала благотворное влияние на него, и оправдать его в любом проявлении нельзя. Многие народы бывшего Союза, в их числе чуваши, татары, башкиры, марийцы и др., во многом благодаря русской нации, а иногда и в ущерб ее собственных национальных интересов, добились тех успехов в экономике и культуре, которые теперь они имеют. Формирование национальной культуры, ее мощная материальная база, подготовка научных кадров происходили не без помощи русского народа. Выход любой национальной литературы на мировую арену осуществлялся через русский контекст, через русские переводы. Такова уж суть национализма, что он не желает считаться с объективными процессами и их результатами в национальных отношениях: даже такие недостатки поведенческого типа, как леность, производственная недисциплинированность, пьянство, нецензурщина, принятие или непринятие которых целиком зависит от уровня зрелости этической культуры самой нации, связывают с последствиями влияния якобы «русского некультурия», «русского колониализма и насилия». Естественный процесс исчезновения ретроспективных элементов культуры, архаизмов, компонентов
старой языческой веры и т.д., которые национал-патриоты принимают за единственно «самое национальное», также считают следствием разрушающего действия «русского зла».
С образованием суверенных республик на территории России и самостоятельных государств на месте распавшегося Союза в положении национальных меньшинств оказались представители многих наций. Впервые в истории всю тяжесть прав и обязанностей национальных меньшинств на себе почувствовали оставшиеся в государствах Прибалтики, Средней Азии и Закавказья русские. Осознание своего объективного положения способствовало резкому повышению национального сознания русскоязычного населения, под испытанием инонационализма наметилась тенденция к национальной консолидации.
Положение человека, живущего в инонациональном суверенном государстве, но чувствующего свою принадлежность к другой, материнской, нации, довольно сложное. С одной стороны, он сознает свою принадлежность к той нации, которая имеет в соседстве свою государственность, культуру, язык, и считает себя частью этого целого. Его генетическая привязанность к своему этносу проявляется не только на психологическом, бытовом, но и на идеологическом уровнях отношений. С другой стороны, он должен быть гражданином той национальной республики, в которой проживает, обязан соблюдать интересы коренной национальности, уважать традиции, обычаи, культурные ценности ее. А в последнее время выдвигается требование знания ими государственного языка суверенной республики.
Двойственность положения национальных меньшинств в инонациональных республиках не обеспечивает их нейтральность: национальные чувства, как правило, превалируют над гражданским долгом. В промежутке дилеммы «национальность или гражданство» и рождается национализм. Такая постановка вопроса руководством суверенного государства лишь усугубляет национальные отношения в республиках. Решение проблемы должно исходить с позиций диалектической совместимости социального и национального. Приоритетность задач социального над последним, первенство социального равноправия над национальным возвышением снимает причины, способствующие углублению националистического движения в республиках. Во многих суверенных национальных республиках люди коренной национальности оказались в роли национальных меньшинств. Так, в Татарстане татары составляют 48,5 % всего населения, в
то время как русские - 43,5%, а 8 % - люди разных национальностей. В столице Республики Марий Эл Йошкар-Оле проживает всего 23 % марийцев. В исполнительных органах власти республики марийцы также в меньшинстве: в Министерстве юстиции их 10 %, ФСБ - 14 %, в республиканской прокуратуре из 42 человек только 8 человек - марийцы. Проблема национальных меньшинств, когда таковыми оказались люди коренной национальности, требует к себе несколько иного подхода. Здесь на какое-то время оправдано будет предоставление им условий наибольшего благоприятствования для подготовки национальных кадров, развития своей культуры, языка. Такую поучительную позицию занимает Н.Н. Гаврилов, предлагая четко разработанную программу развития марийской национальной культуры в условиях всероссийской и европейской глобализации.
Следует отметить тот исторический факт, что в годы Советской власти, как правило, вытравляли национализм, исходящий со стороны нерусских народов. Под видом борьбы с «периферийным национализмом» периодически истребляли интеллектуальный потенциал нации. Но нельзя было говорить о русском национализме. Только в последнее время эта тема была открыта для обсуждения. Всю пагубность национализма почувствовали на себе русские, оказавшиеся вне пределов России, в особенности в Прибалтийских республиках. Однако этого до сих пор не осознали представители данной нации, проживающие в самой Российской Федерации. Более того, многие все еще мыслят прежними категориями и стоят на привычных прежних позициях. По мнению некоторых деятелей культуры, настало время теоретически и политически оправдать национализм, как в свое время оправдывали и сполна использовали социалистический интернационализм. В.Г. Распутин, один из известных и талантливых писателей России, считает, что понятие национализма сознательно оболгано, сознательный культурный национализм есть работа по качественному преобразованию своего народа, высвобождению в нем нравственных сил. А если это национализм другого народа, а не русского, коих писатель выделяет в разряд «самых талантливых»? Последовало бы немедленное возражение, ибо национализм другого народа непременно коснется его нации. Миф о том, что «люди такой-то национальности - самые талантливые в мире, они то-то и то-то первыми придумали, покорили, построили, завоевали» должен быть отброшен. Нельзя забывать, что национализм в любом словесном одеянии остается национализмом.
Одним из основных объектов националистической идеологии является такая сфера национальной культуры, как родной язык.
Проблема национально-родного языка всегда была и остается самой действенной, непосредственно затрагивающей интересы нации проблемой в национальном вопросе, ибо «только язык сделал нацию нацией» (И. Гердер), а отсутствие его означает и отсутствие данного национального образования. И поэтому борьба за родной язык, за его право в общественной сфере приложения есть вполне естественное стремление национальной общности. В языковой области вопроса можно выделить два аспекта:
1) сохранение родного языка как одного из основных признаков нации, как признака единства и средства единения нации;
2) использование родного языка в развитии национальной культуры.
Нет слов возражения против того, что родной язык, преодолев свой диалектизм, способствовал внутренней консолидации нации, выработке единой национальной психологии и национальной идеологии. Известно, что языковая и территориально-государственная общности не всегда совпадают, но генетическая принадлежность к тому или иному языку говорит о принадлежности человека к определенной нации, хотя он и проживает на территории иного национального образования. Также естественны формирование и развитие национальной культуры на родном языке, ибо только в нем закодированы все тайны национального, идущего из глубины веков, и только при его помощи возможно извлечь из глубин психологии народа его истинно национальное и выразить достойным образом. Удовлетворение потребностей мятежной души поэт Васьлей Митта находит лишь в родном языке. Защита родного языка от инонационального засорения, неологизма и от политики «слияния» является одной из важнейших задач любого национального движения в любую историческую эпоху, и это стремление должно быть оправдано и исторически, и логически. Однако это вполне естественное явление с выходом на сферу межнациональных отношений приобретает различные, чаще всего искаженные и претендующие на большее, толкования в устах некоторых деятелей культуры. Они не считаются с тем положением, что вследствие совместной экономической жизни в советское время и массовых миграционных процессов национальные республики стали многонациональными, и в этих условиях язык межнационального общения стал не только исторической реальностью, но и просто необходим. На роль межнационального языка
волею истории выдвинулся русский язык, который сосуществует с другими генетически неродственными языками. Более того, двуязычие дало не только двойную культуру - собственно-национальную и русскую, оно не только не помешало функционированию и развитию национальных языков, а наоборот, способствовало расширению их общественных функций. В условиях многонационального государства без двуязычия у нации нет исторической перспективы, нет выхода на культурное мировое пространство. Требование националистически настроенной части интеллигенции введения монополии родного языка на территории национальных республик и вытеснения русского языка из сферы внутреннего и межгосударственного делопроизводства, по крайней мере, недальновидно. Допустимо, что родной язык в какой-то степени может выполнять внутринациональную общественную функцию, но он не в состоянии обеспечить потребности нации во внешних связях и отношениях. Тем более неубедительно выдвижение родного языка на роль монопольно-государственного, ссылаясь на его древнее происхождение. В этом отношении упомянуть книгу Г. Егорова «Чаваш шумер» считаем не лишним [6]. Автор без каких-либо научных обоснований, умозрительно пытается доказать первенство чувашского языка над всеми остальными языками народов мира. Известный в стране тюрколог, профессор М.Р. Федотов подверг основательному анализу положения и выводы этой книги, отметил абсолютную некомпетентность автора в вопросах языкознания. Ценность языка заключается не в его древнем происхождении, не в генетической близости к языку той или иной цивилизованной нации - это само по себе ничего не дает, - а в способности его обновляться и выполнять возросшую общественную функцию.
Приоритет одного языка над другими -это одно из выражений национального неравенства. На наш взгляд, лучшим вариантом решения данного вопроса было бы возвращение к ленинскому пониманию языковой политики в многонациональном государстве, а именно: правом государственного языка не должен быть наделен ни один из языков страны с одной лишь разницей, что эта установка должна быть объявлена не формально, как в прежнем СССР, а реализована на практике и соблюдена неукоснительно.
Пока общество развивается в своей национальной форме, национализм неистребим. В зависимости от конкретно-исторических условий жизни наций и национальных отношений он может проявиться или же не проявиться.
Причем, имея одни и те же социально-психологические корни и цели, сущность его может быть обнаружена в различных сферах национальной культуры по-разному, путем фиксирования в ней той или иной стороны национального. В соответствии с тем, что каждая нация имеет свои особенности в сфере экономики и культуры, хотя и переживает одну и ту же эпоху, испытывает одни и те же трудности, национализм каждой нации проявляется по-своему, специфично. Каковы же исторические корни и особенности чувашского национализма и как они проявляются в нынешних условиях размежевания народов по национальным признакам и государственной суверенизации?
Чувашский народ, некогда познавший вкус свободы и независимости, по воле истории оказался лишь осколком Великой Булгарии и стесненным со всех сторон более воинственными народами. После того, как был приостановлен процесс отатаривания, наступила угроза русификации в ходе колонизации его исконных территорий русскими. Народ глубоко переживал также свое положение раздробленности и разбросанности, в какой его поставила национально-государственная политика СССР в 20-е гг. Независимый дух чувашского народа постепенно уходил вглубь рефлексивно-психологического, бессилие перед иноплеменниками переродилось в сдержанность, скрытность, завистливость, заедающую уже саму нацию. Но в любой подходящий момент эти или другие негативные черты характера в какой-либо другой форме могут быть использованы националистической идеологией. Особенностью чувашского национализма является то, что он складывается путем возвышения вполне естественных, положительных черт, признаков национальной психологии, таких как трудолюбие, скромность, гостеприимность, уживчивость и т.д., неповторимость культурных ценностей в ранг исключительной ценности, что позволило назвать его «бархатным национализмом».
Наряду со стремлением осознать объективное положение нации в условиях крутого перелома общественных и национальных отношений в чувашской общественной мысли наметилась тенденция движения к крайнему национализму: в устах некоторой националистически настроенной части интеллигенции все чаще стали повторяться призывы сохранения чистоты нации: «Чистота нации дает истинно национальную культуру; «Возрождение любого народа возможно лишь по национальному признаку. Чувашия завоевана Россией. Чуваши должны жениться на чувашках». Подобные взгляды знакомы нам еще с 20-30 гг.
Ф. Ницше также проповедовал идею чистой расы и чистой культуры, что было принято впоследствии вместо государственной идеологии фашистской Германией. Философ отмечал, что сделавшиеся чистыми расы всегда бывают сильнее и красивее. Греки представляют собою образец расы и культуры, достигшей чистоты: можно надеяться, что достигнет чистоты европейская раса и культура. Однако вопреки призывам и ожиданиям националистов культура распоряжается судьбами народов по-своему. Межнациональные браки в России стали обычным явлением, что считается самым убедительным опровержением измышлений и стремлений сторонников «чистой расы и чистой культуры».
Особенностью чувашского национализма, который сегодня представлен узкой группой интеллигенции, можно считать и то, что он стремится противопоставить язычество, которое исповедовали предки чувашей с мифологических времен, христианству. Одна из проповедей Христа гласит: «Да будет все едино!» А язычество, в основе которого лежит многобожество, по мнению национал-патриотов, ведет к обособлению народа, к его независимости, к возврату его культуры к своим истокам. Здесь столкнулись две идеологии: первая желает охватить все социальное пространство единым, вторая стремится обособиться, оторваться от единого. Предостережение кандидата богословских наук И. Карлинова, произнесенное им на Всечуваш-ском национальном конгрессе, об опасности такого противопоставления для нации встречено было неодобрительно. Под видом возрождения национальных традиций и обычаев кое-где уже стали проводить ритуальные праздники поклонения Киремет, во всем копируя этот древний религиозный обряд. Сообщено о начале строительства языческого храма в столице. Желание оживить язычество во спасение национальной культуры не ново. Симпатии язычеству отдавали Д.С. Мережковский, В.В. Розанов, Н.А. Бердяев. В 50-е гг. нарастание неоязычества отмечали К. Ясперс, К.Г. Юнг, Р. Гвардини. Язычество, видимо, это пройденный, но не исчерпанный до конца, этап развития духовности людей. Чувашские национал-патриоты хотели бы соединить архаическое прошлое поверх головы настоящего с будущим. Тем самым они сделали бы шаг назад даже от Хайдеггера, который также выдвигал идею создания язычества усовершенствованного образца.
Параллельно с процессами противопоставления язычества христианству сегодня наметилась тенденция распространения исламского фундаментализма в южных районах Чу-
вашии, где компактно проживают люди татарской национальности, которых и материально, и идеологически поддерживает исламское зарубежье. На возможность конфронтационных процессов не только между христианством и исламом, но и между исламом и язычеством, за которыми стоят определенные социальные силы, обратил внимание архиепископ Варнава. Некоторые круги интеллигенции охотнее идут на смыкание с исламом, но против православия. Узость взглядов не позволяет им осознать эту опасность, от которой чуваши спаслись благодаря русской колонизации края около 500 лет тому назад.
Названным и другим позиционным взглядам на проблемы духовной культуры нации лидеры националистического движения пытались придать общенациональный характер, что нашло свое отражение в работе Всечувашского национального конгресса. Болевые точки развития чувашской культуры ими были перенесены на политическую плоскость. Однако, несмотря на эти ухищрения, организаторам этого форума не удалось расширить социальную базу национализма, ибо реалии сегодняшних национальных отношений в республике совершенно иные, чем в 20-30-е гг., они совершенно иные, чем в Прибалтике, эстонский вариант которых они хотели бы прокрутить. Такие предложения Конгресса, как создать режим наибольшего благоприятствования только лишь для чувашей, объявить чувашский язык единственно государственным языком, а не владеющих им не допускать к государственным должностям, а также концепция о гражданстве, предполагающая предоставление права гражданства со всеми вытекающими отсюда последствиями лишь по истечении пяти лет безвыездного проживания на территории национальной республики, не могли быть принятыми многонациональным ее населением. А некоторые из вышеназванных предложений руководителей национал-патриотического движения, например, статус о гражданстве, вызвали обратную реакцию со стороны самих чувашей, ибо принятие его для нации обернулось бы бумерангом. Дело заключается в том, что в психологии чувашей инстинкт принадлежности к Родине, к своему краю чрезвычайно развит, а для чувашей, в массовом порядке выехавших в свое время на всесоюзные стройки в другие края и области и возвращающихся под старость лет на родную землю, установление срока наступления права гражданства есть отторжение их от нации. Таким образом, выдвижение перечисленных выше требований, не свойственных общественным организациям и собраниям, не дало того эффекта, какого ожидали организато-
ры Конгресса: им не удалось обострить национальные отношения в республике и расширить социальную базу национализма, втянув в него заграничных чувашей и молодежь.
Особого внимания требуют процессы национального движения в Татарстане. Эта республика обладает достаточно мощными природными и материально-производственными ресурсами, что питает надежду о возможности построения независимого от России государства. Политику sezessia активно проводит руководство Татарского демократического движения (ТДД), которое находит широкую поддержку со стороны людей не только коренной национальности, на что повлияли успешное сопротивление инфляционному курсу российского правительства и относительная стабильность уровня жизни Татарстана. Это делает людей иноязычной национальности причастными к Татарскому национальному движению. Газета «^иуегепйе» Российскую Федерацию называет не иначе как соседним иностранным государством и призывает народ Татарстана активно включаться в борьбу за освобождение Татарстана от диктата Российской Федерации и достижение полной независимости Государства Татарстан. А газета «Независимость» пишет о том, чтобы сторонникам полной независимости Государства Татарстан в ближайшем будущем присуждать высокое звание Героя Государства Татарстан.
Национализм не может оставаться в пределах лишь своей государственности. Углубляясь, он стремится распространяться вширь. Татарский национализм сегодня главным образом направлен на «вытравление русского духа».Из-вестный историк проф. Р. Фахрутдинов считает, что от «русского» образования и искусства, «русских» улиц и транспорта города Казани вдруг запахло «русской зимой»: «русским лесом», «русской березой». Все это не может привести, в конечном счете, к опасной мысли о «русском воздухе», без которого татары и другие «нацмены» дышать не смогут. Автор во многом справедлив в отношении искусственно насажденного русского на национальную почву, но вызывает опасение то, что он эти частности подводит к нациофобизму. Справедливости ради надо сказать, что зачастую сами теоретики-исследователи дают повод для неприятия слуха: страницы официальных журналов пестрят «русскими путями» выхода из кризиса экономики и духовности России. Тогда напрашивается вопрос: а кто же завел Россию в тупик? И.К. Пантин, подчеркивая важность уяснения основного вектора исторического движения страны сегодня и в будущем, говорит исключительно о «русском пути», «русской идее», «русском самоопределе-
нии» и т.п., пренебрегая участия в этом процессе других народов Российской Федерации [10].
Претензии татарского национализма не ограничиваются нацеленностью на освобождение народа от «русского духа». Для противовеса всему русскому освобождению народы Поволжья должны принять установку идеологов татарского национализма. Под лозунгом единения тюр-коязычных народов они стремятся возродить идею создания государства «Идель-Урал», куда должны будут включены чуваши и башкиры. На карте, составленной Гаязом Исхаки, Чувашия не обозначена автономией. Р. Хаким, автор предисловия книги «Идель-Урал», особо подчеркивает, что «идея Идель-Урала не умерла» [5]. В целях осуществления этой идеи и были созваны в Чебоксарах конгрессы тюркоязычных народов (1993, 1994), участниками которых были делегаты из многих стран исламского мира.
Национальные общности, составляющие население Российской Федерации, главную опасность своей независимости видят в «разли-тости» русских по всем национальным республикам. В целях избавления от их притязания на политическое и культурное лидерство, татарские национал-патриоты стремятся дистанцироваться от русских, предлагая им создать свое Русское государство в Российской Федерации.
Национализм был и остается самой действенной формой разрушения полинациональных государств. З. Бжезинский еще в начале 70-х гг. в сборнике «Советские национальные проблемы» писал о возможности и необходимости расколоть СССР, советское общество путем разжигания национальных конфликтов, создания очагов «национальной нестабильности». В этом процессе, по его мнению, следует воздействовать в первую очередь на интеллигенцию малых наций и народностей, вдалбливать в сознание культурной элиты нерусских народов понимание преимуществ отдельного существования. И он оказался пророчески прав. Стремление к отдельному существованию объективно присутствует теперь среди народов Российской Федерации. Экономический, вслед за ним политический кризисы могут лишь интенсифицировать этот процесс, усилить националистические тенденции. От этих недугов века общество может спасти лишь культура:
она должна привести в состояние равновесия общие и единичные моменты общественного развития. Да и сама культура нации как целостное социальное явление может существовать и развиваться, если эти противоположности находятся в разумном соотношении.
Список литературы
1. Конституция РФ. Принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. (с изм. от 30.12.2008 г.) // Рос. газ. 2009. 21 янв.
2. Афоризмы Артура Шопенгауэра. иЯЬ: http://best-words.ru/shopengaujer/ (дата обращения: 20.07.2013).
3. Ахиезер А. Наука и идеология // ОНиС. 1991. № 1. С. 83-89.
4. Галкин А.А. Суперэгнизм как глобальная проблема // Свободная мысль. 1994. №5. С. 15-28.
5. Гаязом Исхаки. Идель-Урал. Набережные Челны: Газ. кн. изд-во «КамАЗ», 1993.
6. Егоров Г. Чаваш шумер. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. 56 с.
7. Лихтенберг. Афоризмы. иЯЪ^йр:// transurfing.newmail.ru/lichtenberg-aphorizm. Мт1#80 (дата обращения: 20.07.2013).
8. Неймарк М.С. Психологический анализ эмоциональных реакций школьников на трудности в работе // Вопр. психологии личности школьника. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1961.
9. Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М.: РАГС, 2003. 560 с.
10. Пантин И.К. Проблема самоопределения России: историческое измерение // Вопр. философии. 1999. № 10. С. 3-17.
11. Ракитов А.И. Новый подход к взаимосвязи истории, информации и культуры: пример России // Вопр. философии. 1994. №4. С. 14-34.
12. Руткевич М.Н. Теория нации: Философские вопросы // Вопр. философии. 1999. № 5.
13. Спиркин А.Г. Философия. Изд. 2-е. М.: Гардарики, 2006.
14. Тишков В.А. Национализм // Новая философская энциклопедия: в 4-х т. М.: Мысль, 2001. Т. 3. С. 30-42.
15. Шаповалов В.Ф. Россиеведение как комплексная научная дисциплина. иКЪ^йр:// ecsocman.hse.ru/data/022/865/1217/004Shapov alov_i_vstuplenie_Ionina.pdf (дата обращения: 20.07.2013).
ИСМУКОВ Николай Аверкиевич - доктор философских наук, профессор, декан торго-во-технологического факультета. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected]
ISMUKOV, Nikolay Averkievich - Doctor of Philosophy, Professor, Dean of the Faculty of Commerce and Technology. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
