CC BY
100НАТО СЕГОДНЯ
Т.Г.Пархалина,
руководитель Центра научноинформационных исследований глобальных и региональных проблем ИНИОН РАН
В дискуссии, которая ведется в России по поводу расширения НАТО на восток Европы, либо совсем не упоминаются, либо упоминаются лишь вскользь факты, свидетельствующие о реальной трансформации
Североатлантического союза,
произошедшей вследствие
демократических преобразований в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и бывшего СССР. В то же время анализ фактов, характеризующих изменения как в стратегии НАТО, так и в военных структурах блока, позволяет сделать вывод о том, что этот западный союз претерпел существенную модификацию по сравнению с эпохой холодной войны. Осознание последнего, вероятно, смогло бы помочь формированию более спокойных отношений между Россией и НАТО, лишенных налета нервозности, обусловленной психологическим
неприятием, связанным с годами конфронтации. В Европе складываются новые политические реалии, и нам жизненно необходимо разрабатывать новые подходы к этим реалиям.
На своих саммитах в июле 1990 г. в Лондоне и в ноябре 1991 г. в Риме страны-члены союза определили основные направления новой стратегии блока. В заявлении руководителей НАТО от 7-8 июня 1990 г. говорилось, что, стремясь создать новый мирный порядок в Европе, основанный на свободе, справедливости и демократии, они протягивают бывшему Советскому Союзу и восточноевропейским странам руку дружбы и сотрудничества1.
^арая стратегия НАТО была полностью сфокусирована на угрозе, исходящей от СССР и Организации
1 См.: Nato rev.- Brussels, 1990. - Vol.38, N 3. - P. 28.
2
Варшавского Договора (ОВД) и на мерах по отражению этой угрозы. Ее основной целью было сдерживание
потенциального противника через достаточную для этого оборону. Новая стратегия не базируется на концепции «существующей угрозы» и »объявленного противника». Она предполагает широкое видение безопасности, включая
политические и военные средства, поиск ответов на вызовы и риски, которые различны по своей природе и
многонаправлены. Последние являются не результатом спланированной
агрессии, но следствием экономической, социальной и политической
нестабильности, включая этнические конфликты и территориальные споры.
Сердцевиной новой стратегии является антикризисное урегулирование. Сразу же после одобрения новой
стратегии в рамках
Североатлантического альянса
развернулась широкая дискуссия по вопросу о том, как интерпретировать антикризисное урегулирование - в чисто оборонительном измерении или же в более широком смысле, включающем
операции по поддержанию мира вне зоны действия Североатлантического
договора. В июне 1992 г. на заседании министров иностранных дел стран НАТО в Осло было сделано заявление, что Североатлантический союз готов поддержать, в соответствии с принятыми процедурами, операции по поддержанию мира в зоне ответственности ОБСЕ. Чуть позже, в декабре того же года было сделано подобное заявление относительно операций под эгидой СБ ООН. К тому времени отдельные страны НАТО (прежде всего США и в меньшей степени Великобритания и Франция) имели возможности проводить операции за пределами зоны действия договора, но НАТО как организация не была к этому готова. В этом контексте была начата разработка концепции так называемых многонациональных
оперативных сил (МОС).
НАТО показала, что обладает возможностями адаптации к новой ситуации, когда продемонстрировала готовность совместно с ООН и ОБСЕ
участвовать в операциях по поддержанию и восстановлению мира. В 1989-1990 гг. ряд аналитиков выражали надежду, что ООН и ОБСЕ будут в состоянии решать проблемы европейской безопасности с помощью невоенных средств. Но затем представители этих двух организаций, столкнувшись с действительностью, которая оказалась гораздо более сложной, чем это предполагалось ранее, пришли к выводу, что НАТО с ее уникальной комбинацией политико-военных ресурсов остается необходимой для обеспечения безопасности в Европе.
По сути к началу 90-х годов НАТО оказалась единственной организацией, способной проводить антикризисное урегулирование.
НАТО стала развивать более тесные отношения с
Западноевропейским союзом и
создавать многонациональные
формирования (франко-германский Еврокорпус). Сотрудничество по этим двум направлениям способствует решению проблемы европейской оборонной идентичности.
НАТО постаралась найти ответ на ситуацию, сложившуюся в результате распада ОВД. Вначале НАТО выступала за сохранение этой организации с тем, чтобы затем и НАТО, и ОВД трансформировались в панъевропейскую оборонную структуру. Но осознав бесперспективность подобного развития событий, НАТО пошла на создание Совета Североатлантического
сотрудничества (ССАС). Его цель -обеспечить членам бывшей ОВД возможность диалога, консультаций и реализации совместных проектов. ССАС стал общеевропейским форумом для дискуссий, касающихся контроля над вооружениями, сотрудничества в сфере оборонных усилий, управления кризисными ситуациями, координации мер по поддержанию мира.
В 1990-91 гг. началась реорганизация военных структур Североатлантического союза с тем, чтобы приспособить их к новым задачам, связанным с реализацией антикризисной стратегии. При этом лица, ответственные
за принятие решений в НАТО, исходили из того, что общая численность объединенных вооруженных сил союза может быть снижена, а ядерные
вооружения сокращены. Одновременно предусматривалось повысить
мобильность вооруженных сил,
усовершенствовать системы
командования, контроля, связи и разведки, инфраструктуру и
материально-техническое оснащение с учетом новых задач антикризисного
урегулирования.
Брюссельский саммит НАТО 1994г. положил начало новому этапу трансформации Североатлантического союза. Он подтвердил, что НАТО
открыта для членства других европейских стран, принял программу «Партнерство во имя мира», принял решение об укреплении «европейской опоры» союза, о создании МОС и новой структуры в сфере контактов между людьми.
После завершения Брюссельского саммита руководство
Североатлантического союза попыталось реализовать часть принятых решений в ходе конфликта в бывшей Югославии.
Сразу же следует подчеркнуть, что поскольку структурные изменения в альянсе находились в стадии реализации, акцент был сделан на силовых мерах, что привело к осложнению ситуации. Именно югославский кризис показал, что злоупотребление военным
инструментарием в условиях, когда новые механизмы еще не созданы, может привести к серьезным последствиям. В данном конкретном случае - к игнорированию руководящей роли ООН в проведении миротворческих операций, к осложнению взаимоотношений между союзниками, к тому, что в России была поставлена под сомнение роль НАТО в качестве основной организации, способной обеспечить безопасность в Европе, и к осложнению отношений с РФ.
В дальнейшем анализ допущенных ошибок и переосмысление последствий имели большое значение для
модификации НАТО. Результатом этого переосмысления явилось создание
з
многосторонних сил по выполнению решений по бывшей Югославии ( IFOR).
Мне могут возразить, что декларации далеки от практической политики, что, заявляя о сокращении военного потенциала, НАТО, путем открытия дверей для
восточноевропейских стран, на самом деле собирается наращивать его, что декларируя курс на сотрудничество с Россией, Североатлантический союз-де «выталкивает» ее из Европы. Попытаемся
шаг за шагом разобраться в том, что происходит в действительности.
Проанализируем изменения,
которые произошли в военной области. Военные расходы стран НАТО сократились на 22% за период с 1990 по 1996 гг., процент ВНП, расходуемого странами НАТО на оборону, снизился с 4,1 до 2,8. Численность военного персонала сократилась на 24%, количество обычных вооружений - на 36% . Что касается ядерных вооружений, то с 1991 г. по 1993 г. НАТО сократила их на 80%. На сегодняшний день в Европе нет ни одного ядерного средства наземного базирования,
принадлежащего Североатлантическому альянсу. Остались бомбы на борту самолетов двойного назначения и артиллерия, к 1998 г. предусматривается и их сокращение. Значительно сокращены стратегические ядерные силы: США в соответствии с договором ОСВ-1 сократили их на одну треть, в соответствии с договором ОСВ-2 они должны быть сокращены на две трети; Великобритания сокращает количество ядерных боеголовок на стратегических подлодках на 25% по сравнению с 1990 г.; Франция недавно объявила о значительном сокращении своих ядерных средств среднего и малого радиуса действия на подлодках.
Очень важно, что угрозу Запад видит не в наших вооружениях, а в дестабилизации внутриполитического положения, и, несмотря на сомнения, колебания и раздумья, поддерживает президента Б.Ельцина.
В последние годы в российской научной печати был опубликован ряд
статей, в которых авторы высказывали беспокойство в связи с недостаточно быстрой эволюцией НАТО в сторону политического союза. Отчасти это беспокойство объяснимо, но лишь отчасти, поскольку в большинстве натовских официальных документов, носящих концептуальный характер, все более и более делается акцент на содействии демократическим реформам в странах Восточной Европы, мерах по поддержанию мира, на превентивной дипломатии. Отмечается, что новая европейская архитектура безопасности может быть построена только в процессе поэтапной интеграции и сотрудничества всех международных институтов, таких, как ЕС, ЗЕС, ОБСЕ, НАТО, каждый из которых будет играть соответствующую его усилиям и статусу роль.
Крайне болезненно была воспринята в России, а точнее среди политических и военных элит, проблема расширения НАТО на восток. Здесь необходимо напомнить, что проблема была инициирована не Западом, а странами Центральной и Восточной Европы в значительной степени под влиянием развития событий в самой России. Среди мотиваций стран ЦВЕ следует упомянуть стремление присоединиться к европейской системе ценностей (поскольку вступление в ЕС откладывается на неопределенный срок), институционализировать свою независимость от Москвы, получить гарантии безопасности от
дестабилизации политической
обстановки на всем пространстве бывшего СССР. Страны Запада, в особенности Западной Европы, вначале с большой осторожностью относились к расширению союза, понимая, что прежде всего они должны будут взвалить на свои плечи все сложности, в первую очередь финансовые, связанные с этим процессом. Да и в США ряд политиков и экспертов считали, что расширение приведет к ослаблению союза и к окончательной потере американского лидерства в Европе.
Однако жизнь, в том числе и политическая, очень часто корректирует
замыслы политиков. В этой связи мне хотелось бы напомнить процесс воссоединения Германии. Когда вопрос перешел от стратегических планов к практической политике, многие западногерманские политики, включая канцлера Г.Коля, предпочли растянуть этот процесс на несколько лет, понимая, что воссоединение ляжет тяжелым бременем на плечи всех западных немцев. Однако жизнь решила по-иному: сломав Берлинскую стену, восточные немцы поставили западных перед свершившимся фактом. Ситуация с расширением НАТО представляется мне в определенной степени аналогичной. Страны ЦВЕ стучатся в двери Североатлантического союза, НАТО должна была выработать ответ на эту новую политическую реальность. Конец XX века значительно отличается от эпохи перед Второй мировой войной, когда СССР и Германия могли, при попустительстве других европейских стран, вершить судьбы малых европейских государств Балтии.
Борьба российского политического истэблишмента против расширения НАТО отражает расстановку политических сил (сторонники либеральных реформ и связей с Западом; национал-коммунисти-ческие и так называемые патриотические силы, отстаивающие выбор «восточной альтернативы» и отказ от сотрудничества с западными странами; умеренный
националистический центр, сторонники которого не имеют четко выраженной антизападной направленности и выступают за многовекторность российской внешней политики, позволяющей, по их мнению, использовать преимущества от сотрудничества как с западными, так и с восточными соседями).
Аргументы противников
расширения НАТО в России сводятся к следующему: 1) процесс расширения приведет к «выталкиванию» России из Европы и к ослаблению ее безопасности, к появлению новых разделительных линий, к нарушению военной стабильности в Европе и несет в себе возможности нарушения договоров по
сокращению вооружений; 2) Россия потеряет рынки вооружений стран Центральной и Восточной Европы и, следовательно, будет нанесен ущерб ее экономическим интересам; 3) процесс расширения явится «подарком» леворадикальным политическим силам в России и приведет к дестабилизации обстановки в стране.
Первая группа аргументов была бы оправдана, если бы НАТО ни начала процесс внутренней и внешней трансформации, если бы во всех без исключения натовских документах ни подчеркивалось, что система безопасности в Европе может быть построена только совместно с Россией, а не против нее, если бы Североатлантический союз, с пониманием относясь к опасениям России, ни пошел на модификацию Договора по сокращению обычных вооружений в Европе, если бы постоянно ни приглашал Россию к сотрудничеству, если бы ни давал обещаний о неразмещении ядерных вооружений и воинских контингентов на территории новых членов, если бы ни настаивал на усилении роли ОБСЕ и других институтов.
Вторая группа аргументов касается так называемых экономических интересов России . Здесь целесообразно подчеркнуть, что отстаивание собственных экономических интересов предполагает прежде всего
сотрудничество. После 1991 г. Россия не разработала стратегию экономического сотрудничества со странами ЦВЕ и в определенной степени самоустранилась с их рынков. А сейчас необдуманные заявления некоторых российских политических деятелей приводят к обратным от желаемого результатам. Попытки решить судьбы стран этого региона на основе имперского мышления приводят к тому, что они и в экономической сфере все более ориентируются на Запад (показательным является пример Чехии, когда эта страна решила диверсифицировать закупки газа и подписала соглашение с Норвегией). К тому же есть основания предполагать, что если бы Россия пошла на подготовку
договора с НАТО не в последние месяцы перед Мадридским саммитом 1997 г., а готовила бы его постепенно и основательно, то ей удалось бы выговорить недискриминационные
условия торговли на рынках вооружений стран ЦВЕ с учетом того факта, что они имеют на вооружении в основном советские и российские образцы, которые нуждаются в поставках комплектующих частей.
Третья группа аргументов связана с внутриполитическим развитием России. Российские лидеры постоянно повторяют, что они не смогут объяснить россиянам факт открытия НАТО на восток.
А разве кто-нибудь из российских политиков высшего эшелона когда-нибудь пытался это сделать? Когда постоянные заявления о том, что существует общероссийский консенсус по проблеме расширения НАТО, привели к проведению социологических опросов, то последние показали отсутствие подобного консенсуса. Тогда стали говорить о «расширя-ющемся консенсусе», подтвердив еще раз, что желаемое выдается за действительное. Что касается дестабилизации положения в России, то она действительно может произойти, но не в результате расширения НАТО, а по причинам пробуксовки реформ, вследствие того, что политика олигархических финансовопромышленных групп приводит к перекачке средств за границу, бесконтрольности перевода денег в бюджетную сферу и пенсионерам, криминализации экономической и общественной жизни, невиданной коррумпированности государственных чиновников.
Обобщая, можно сказать, что борьба с НАТО, поиски общего врага и возрождение психологии «осажденной крепости» тесным образом связаны с неспособностью политических
институтов разрабатывать адекватные ответы на вызовы безопасности в самом широком смысле - в сферах экономики, социальной политики, экологии, культуры и т.д.
Для России нет альтернативы стратегическому партнерству с Западом, если она действительно хочет идти по пути демократических реформ. Связано это прежде всего с необходимостью разработки адекватных ответов на качественно новые вызовы
безопасности: неблагополучное
состояние окружающей среды, угрозу
демографического взрыва, проблемы новой бедности, новых болезней, потребления наркотиков, расползание ядерного оружия, терроризм, всплески агрессивного национализма, не-
контролируемые миграционные потоки, религиозный фундаментализм всех
типов, политический экстремизм.
На мой взгляд, на смену политики «не» в отношении НАТО должна прийти политика «со»: вместо «не позволить», «не контактировать», «не подписывать», «не допустить» должна быть
разработана политика сотрудничества, соразвития, диалога и поиска совместных решений тех сложнейших проблем, которые стоят перед человечеством на пороге XXI века.
♦ ♦ ♦
