CC BY
38DOI: 10.31168/2618-8554.2020.04 Сергей Иванович
ДУБОВЕЦ (Минск)
II «Наша Нива» — газета-миссия
Аннотация:
Белорусский литератор и публицист С.И. Дубовец вспоминает об истории газеты «Наша Нива», ее возрождении в начале 1990-х гг.и о своей работе в журналистике этих лет.
Ключевые слова:
Белоруссия, национальная идея, просветительская миссия
Sergey I. DUBOVETZ (Minsk)
II "Nasha Niva" newspaper-the mission
Abstract:
Belarusian writer and publicist S. I. Dubovets recalls the history of the newspaper "Nasha Niva", its revival in the early 1990s and his work in journalism in these years.
Keywords:
Belarus, national idea, educational mission
Если говорить академически, «Наша Шва» («Наша Нива») — это центральный проект в становлении современной белорусской нации. Литературный язык, первые школы, субъектный взгляд на историю, первые партии, церковь, театр, литература, да вообще все белорусское начиналось здесь. Для меня это просто любимая газета, которую можно читать бесконечно, что-то наподобие эпоса. Такой она была от своего первого номера в 1906 г., в начале ХХ века, такой должна была возродиться и в конце его, в 1991-м.
История возрождения началась в 1980 году на Рождество. 25 декабря неформальное студенческое объединение «Майстроуня» («Май-стровня» / «Мастерская») вышло на улицы Минска колядовать.
После столетия двух мировых войн, сталинских репрессий, интенсивной русификации они увидели перед собой совершенно опусто-
шенный пейзаж, где что-то живое могло теплиться только в душах людей и никак себя не проявляло внешне.
Это был выход белорусской идеи из закрытых интеллигентских и академических кругов к широкой публике. «Майстровня» начала организовывать публичные праздники. Песни, танцы, постановки, лекции, поездки в исторические места — в результате сотни людей прошли через «Майстровню». «Наша Нива» начала столетия зачитывалась здесь до дыр. И почти все, кто будет возрождать «Нашу Ниву» и печататься в ней, так или иначе связаны и с «Майстровней». В первую очередь это Сергей Харевский и Сергей Шупа, — вы без труда найдете их имена в Википедии.
Лично со мной далее происходило вот что. В 1984-м я был распределен и поехал в Гомель. Оканчивая университет, я уже работал в издательстве «Беларуская Энцыклапедыя» и планировал остаться. Но мой доброжелатель, заведующий отделом идеологии ЦК КПБ Савелий Павлов за «неблагонадежность» отправил меня на Полесье. Я должен был ехать в глубинку, в Лельчицы.
Однако редактор областной «Гомельской правды» Владимир Лазько пошел против воли Павлова и задержал меня у себя, в отделе культуры. В Гомеле мы создали неформальную организацию «Талака», я печатал рецензии в газете «Литаратура и Мастацтва» («Литература и Искусство») и издавал вместе с друзьями подпольный журнал «Бурачок». Отбыл таким образом три года. Благодаря Лазько, получил квартиру. Но после Чернобыля поменять гомельское жилье на Минск было невозможно. И каким-то чудом удалось поменяться на Молодечно (70 км от столицы, хозяйка квартиры хотела умереть на родине в Гомеле).
В Минске я пошел на работу в отдел критики журнала «Нёман». Последующие три года считаю своей главной литературной, журналистской и редакторской школой. Там меня научили писать и работать с авторами.
Минск и вся Беларусь тогда оживали. Массовые неформальные движения, первые демонстрации, создание общества молодых литераторов «Тутэйшие» («Здешние»), возникновение Белорусского Народного Фронта, издание множества газет, листовок и всего на свете. 25 марта 1990 года мы с товарищами выпустили из печати нулевой номер газеты «Свабода», который назывался «Дзень ВолЪ> («День Воли»).
С.И. ДУБОВЕЦ
«Свабода» была нужна «для разогрева». Еще со времен «Майст-ровни» я мечтал заняться «Нашей Нивой», и этот час наставал. Через год я передал «Свабоду» другому редактору, Игорю Герменчуку. За пару лет он превратил ее в острую политическую газету с огромным по нашим меркам тиражом (100 000 экз.). Именно в «Свабоде» сложилась моя команда и концепция возрождения «НН», с которой мы и перешли в новое издание.
Причем начать издание мы решили там, где газета выходила прежде, в Вильно (Вильнюсе). Тогда нашу квартиру в Молодечно удалось поменять на квартиру в Вильнюсе (откуда русские люди бежали, опасаясь преследований со стороны новой литовской власти). Всего нас перебралось несколько семей. А был еще Советский Союз. И никто не знал, что будет дальше. Между Беларусью и Литвой и в помине не было никакой границы, как не было ее никогда в истории. После распада СССР мы, конечно, не надеялись, что Вильнюс достанется Беларуси, но и о том, что случилось (визовая граница), никто даже подумать не мог.
Народный поэт Нил Гилевич предостерегал нас: не трогайте памятник. А для меня «Наша Нива» была не памятником, а живым чтивом, газетой, которая вынужденно прекратила свой выход в 1915 году. В 1920-м ее пытались восстановить, но вышло всего несколько номеров. То есть, газета цеплялась за жизнь, только обстоятельства не давали. Но от этого она хотеть жить не перестала — как газета-миссия. Мы решили эту миссию продолжить. Вдохновляло то, что «Наша Нива» была не только удачным проектом, но и белорусским журналистским проектом. Беспрецедентным в истории. И мы хотели делать именно белорусскую в сущности журналистику, ментально белорусскую. На что же было ориентироваться? Хотели, чтобы это была больше чем газета, какой-то такой модерный институт культуры. Исходя из того, что многие современные интеллектуалы говорят, что выросли на «Нашей Ниве», я делаю вывод, что эту задачу мы выполнили.
Идея была в том, чтобы писать сложные вещи простыми словами. У нас даже лозунг был: «Никакой поблажки читателю!». Но для этого форма подачи должна была быть и актуальной, и интересной, и важной. Это скорее литературная задача. Поскольку основная миссия «Нашей Нивы» просветительская, нужно было уйти от примитивных форм просветительства в духе общества «Знание», от которых отво-
«НАША НИВА» — ГАЗЕТА-МИССИЯ
рачивалась молодежь. Чтобы растить элиту, нужна элитарная в хорошем смысле газета. Вот почему среди авторов преобладали не журналисты, а литераторы, историки, художники. Финансирование шло от «Свабоды», которая тогда массово продавалась на площадях просто с грузовика. Грантов или чего-то подобного тогда не было.
Мне хотелось газеты-мистерии, где бы актуальные темы перемежались с прошлым, а белорусский язык развивался в переводах лучших произведений мировой культуры. Мы тогда решили постепенно «пропустить» через газету полные собрания сочинений Эдгара По и Хорхе Луиса Борхеса. Нам очень везло с переводчиками.
В газете могли быть эссе о белорусских следах в произведениях Достоевского и цикл о знаковых белорусских местах Вильна (Вильнюса), секретные протоколы Белнацкома времен оккупации. У нас печаталась ирландская эссеистка Мэва Марон, которая писала о Беларуси. Все было невероятно притягательно тем, что ничего подобного никто никогда не видел. Мы давали страницы современным прозаикам, поэтам, историкам. Публиковали множество рецензий. Писали и про актуальную политику, но эссеистично. Понятно, что контент скорее напоминал журнальный, но газетная форма придавала всему этому особый шарм.
Думаю, что и принципы белорусской журналистики мы возродили вместе с газетой. От российской ее отличают меньшая оценочность, больший индивидуализм и полемизм. К примеру, солженицынский императив у нас не проходит, так как правде противостоит не ложь, а обида, поэтому не культивируется личный героизм. Правда, особенности менталитета в профессии — слишком большая тема для этой заметки.
Ясно, что в сегодняшнем мире все перемешивается, в том числе и особенности национальных журналистик, но ментальные проявления остаются неизменными с нашенивских времен начала ХХ в. Между прочим, ту «Нашу Ниву» за все девять лет ее существования недавно переиздали факсимильным способом, и переиздание имело успех у читателей. Не думаю, что имело бы успех переиздание тогдашней массовой «Северо-Западной Жизни». По крайней мере, никто ее переиздавать не собирается.
Первый номер вышел в мае 1991 года. И все последующие годы запомнились творчеством для «Нашей Нивы». Это было главное.
А еще мы садились всей редакцией в машину и ехали на площадь Независимости в Минске смотреть, как на Доме правительства висит герб «Погоня» и развевается национальный флаг. Страной управлял Станислав Шушкевич и тетушки в гастрономе в центре столицы с гордостью говорили друг другу «А у нас президент профессор». С Шушкевичем приходилось и встречаться. Тогда готовились государственные программы помощи негосударственной прессе. Мы становились официальными. Словом, весь этот период в воздухе пахло весной.
Ну а потом, в 1995-м, был первый референдум и все начало угасать. В общем, это целая эпоха для нас — 1991-1995. Мы стали выезжать за границу. Столько открытий! У нас происходило переформатирование элиты. Живые классики Вячеслав Адамчик, Василь Быков, Алесь Разанов печатались в «Нашей Ниве»!..
В 1996 году «Наша Шва» переехала в Минск и стала больше писать на политические темы (газету «Свабода» власти закрыли). А в 2000-м я передал редакторство Андрею Дынько, который сформировал свою команду — из людей нового поколения. Сегодня «Наша Нива» уже не выходит на бумаге, она превратилась в интернет-портал, один из самых посещаемых в Беларуси. Вместо газеты она стала издавать свой бумажный журнал «Наша псторыя» («Наша история»), который быстро нашел свою аудиторию.
Будущее непредсказуемо, но эти почти 30 лет, по моему мнению, стали достойным продолжением в истории главной белорусской газеты-миссии.
