CC BY
53
КОММУНИКАТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОСТРАНСТВА
УДК 81
Ю. Ю. Даниленко
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, Пермь
В. В. Федоров*
Челябинский государственный университет, Челябинск, НАРРАТИВ ТЕЛЕСНОСТИ В ВИДЕОПОЭЗИИ ВИТАЛИЯ КАЛЬПИДИ
В статье рассматривается проблема воплощения телесности в видеопоэзии, семантика телесных форм, способы и средства ее выражения в полиморфной структуре видеотекстов (стереотекстов) В. О. Кальпиди. Авторы делают вывод о функционировании устойчивой системы поэтических мотивов, актуализирующих нарратив телесности, и визуальных образов, выступающих в повествовательной структуре метафорой вербального компонента. Представлены тезисы медиаэстетики, определяющие репрезентацию поэтических текстов в новых технологических условиях.
Ключевые слова: нарратив, телесность, видеопоэзия, медиаэстетика.
Телесность, как феномен человеческого бытия, в разные культурные эпохи становилась объектом художественной рефлексии. Изображение, восприятие, трактовка тела и его проявлений зависели от общих социокультурных, религиозных, мировоззренческих и иных установок, господствовавших в различных исторических периодах. Первое место здесь занимают визуальные и пространственные виды искусства. Об этом свидетельствует европейская традиция живописи: от иконописной эстетики, нивелирующей плоть, до ренессансного «гимна» телу и эмансипации телесности в Новое и Новейшее время. В литературно-художественном дискурсе категория телесности получает текстуальное воплощение и организует художественную реальность. К настоящему моменту существует целый ряд работ, осмысляющих феномен телесности в искусстве. Назовем таких авторов, как Ф. Ницше, М. М. Бахтин, В. А. Подорога, Г. Л. Тульчинский и др.
В нашем понимании нарратив телесности представляет собой текстопорождающую практику,
- предметно-тематической основой которой является «история» тела, телесных проявлений,
- «включающую все телесные и околотелесные проявления автора и лирического субъекта» [7. С. 16].
Однако в новых технологических условиях формируются художественные объекты, синтетические по своей морфологии, в рамках видеопоэзии. Одно из первых определений данной художественной практики, построенной на объединении / соединении кодов разных знаковых систем, было представлено на специализированном сайте Videopojezija (videopojezija.ru): «... вид искусства, в котором органично сочетаются художественный визуальный ряд и поэтический текст, явный или вырожденный, представленный графически или декламирующийся.» [3]. Дефиниция эта уточняется А. Сидякиной: «Поэтический видеоарт (видеопоэзия) - искусство, органично соединяющее аудиовизуальный ряд и поэтический текст» [9. С. 152].
Таким образом, открываются новые возможности семиотизации телесности в литературе, базирующиеся на принципах медиаэстетики как системы принципов, определяющих построение художественного произведения с помощью мультимедийных ресурсов. H. Zettl в работе «Sight. Sound. Motion: Applied Media Aesthetics» подчеркивает приоритет аудиовизуальных компонентов в создании медиапродуктов. Автор пишет об использовании различных средств мультимедиа в рамках эстетической коммуникации, которые интенсифицируют восприятие реальности, усиливают состояние катарсиса аудитории [10. С. 15]. Иными словами, компоненты медиаэстетики позволяют материализовать чувственное восприятие изображенных внешнего
и внутреннего миров в литературном произведении. Это явление объясняется активизацией сразу нескольких каналов восприятия (зрение, слух) и увеличением числа сигналов, имеющих семантическое наполнение (звучащее слово, невербальный звук, графическое изображение, визуальные статичные образы, - текст, картинка, фото, - динамичные образы: фильм, анимация и т. п.).
Таким образом, нарратив телесности в видеопоэзии репрезентуются в рамках новой эстетической парадигмы, что определяет вектор нашего исследования. Объектом выступает феномен телесности в видеопоэзии, а предметом - семантика телесных форм, способы и средства ее выражения в полиморфной структуре видеотекстов В. О. Кальпиди. Материалом исследования послужили три поэтических видеоклипа (стереотекста): «Не разглядывай ночью мужчину...» (https://www.youtube.com/watch?v=ШRKhЮjsMw) [4], «Когда я спрыгну в полотно с того конца иглы» [5] (https://www.youtube.com/watch?v=Un6tzHCboKw), «Ей снилась собственная кровь» (https://www.youtube.com/watch?v=X3pWRHx05ck) [6; 8. С. 28-35].
М. П. Абашева в статье «Мифология «женского» в поэзии Виталия Кальпиди» отмечает, что мифологическое сознание определяет эстетику и поэтику лирики поэта: «Мифологизм Кальпиди проявляется не в пользовании мифом как привычным предметом общекультурного обихода, что весьма характерно для постмодернизма, но в живом воплощении архетипического начала, пережитого глубоко личностно <...> Мифологическое содержание поэзии Кальпиди - вполне сознательная авторская установка, которую он декларирует открыто, с непреложностью силлогизма» [2. С. 52]. Поэтому, мы можем говорить о мифологии тела, или мифологии плоти в поэзии В. О. Кальпиди. Автор использует телесную тропику для поэтической экспликации универсальных бытийных категорий: жизнь, смерть, пространство и время, пол, материя и т. п. Изображая тело, поэт осмысляет устройство мира и человека так, как это принято во всех мифологических системах: вселенная описывается как разные варианты сакрального тела или его частей. Сама жизнь плоти встраивается в природные и космические процессы. Об этом свидетельствуют типичные лирические ситуации. Так, тело спящего после любви мужчины в стихотворении «Не разглядывай ночью мужчину.» [4] существует на грани бытия и небытия, человеческого и космического (божественного). Здесь воспроизводится мистериальная ситуация явления / пробуждения божества, нисхождение высшей сути в тело:
Не разглядывай ночью мужчину, уснувшего после любви. Он ничуть не устал, а на время от нежности умер. <...>
А когда он от собственной нежности вновь потихоньку умрёт, ты взгляни за окно, где ветвей шебуршит метастаза, и почувствуй: он вздрогнул, открыл пересушенный рот... Но не дай тебе Бог посмотреть на него хоть вполглаза.
Сама речевая организация стихотворения позволяет говорить о такой интерпретации: лирическая героиня наблюдает за телом, разглядывает, нарушая запрет, произнесенный третьим лирическим субъектом. За этой гротескно-мифологической формой легко угадывается авторская интенция - размышление о самой сущности мужской природы, ее телесного проявления, которые строятся на антитезах суровый - нежный, страстный - спокойный.
В стихотворении «Когда я спрыгну в полотно с того конца иглы» [5] сюжетоорганизующим мотивом становится переход лирического героя в потусторонний мир (то ли смерть, то ли сон) и перерождение. В. О. Кальпиди использует прием развоплощения плоти, сознания и ощущений. Лирический герой наблюдает и предсказывает свой распад и перерождение, в котором, однако, не будет обновления, не наступит гармония:
...я не успею крикнуть вам, что смерти больше нет, я не успею — не смогу, и в этом весь секрет, но если силы накоплю, то вам издалека, слегка воздуси шевельнув, махнет моя рука. И я забуду вашу речь, громоздкий ваш язык, и перестану вас стеречь, как на земле привык. Когда ж я буду воскресать, увитый темнотой, я в этой пытке позабыть успею голос свой,
и я забуду даже мать и дочь, и дождь, когда моя любимая была нежнее, чем вода, когда гусиной кожей рук она меня сплела и размягчила, накалив до белого бела. <...>
с горы мне свистнет в добрый путь готовый к пиву рак,
и небо плюнет синевой в мои зрачки, и я
опять попру за перевал земного бытия.
За то, что я вас не любил, ответил я суду,
и он назначил мне идти, и я опять иду,
превозмогая полуболь, истому и восторг,
который, пожалев меня, пихнул в ладошку Бог.
Стихотворение «Ей снилась собственная кровь» [6] построено на описании экстатических состояний, переживаемых женским телом и сознанием. При этом, поэт создает гротескное тело для передачи страстности, неистовости, прибегает к натурализации. В этом смысле сюжет произведения базируется на индивидуально-авторском развертывании фразеологических единиц «кровь кипит / закипела» и «горячая кровь» со значениями «находиться в состоянии сильного возбуждения», «пылкий, легко увлекающийся»: «Летали брови без лица, порхали мокрые ресницы умерших женщин...» - до конца июля это всем приснится. <...>
Ей снилась кровь, она могла, но не сумела стать любовью, и женщина изнемогла изогнутой над кровью бровью. Возобновляющийся взгляд вернулся к ней, и кровь вскипела. Она двенадцать раз подряд пыталась возвернуться в тело.
Вновь возникает мифологизированное тело, которое воплощает женское непостоянство, кокетство, то есть, по мнению, лирического героя, саму женскую натуру.
Таким образом, мы можем выделить устойчивый набор поэтических мотивов, организующих нарратив телесности в видеопоэзии В. О. Кальпиди. Во-первых, мотив смерти-возрождения (временной, смерти-сна), во-вторых, мотив выхода сознания за пределы тела, переходные (экстатические) состояния, в-третьих, распад, гротескное расширение тела.
В семиотическом аспекте описанный нами комплекс мотивов (характерный для всего творчества В. О. Кальпиди) обнаруживает универсальную «семантическую подкладку», используя термин О. М. Фрейденберг, которым она обозначила смысловое наполнение перешедших в литературу мифологических сюжетных ситуаций. Иными словами, возникает единое смысловое поле поэзии В. О. Кальпиди, в котором центральное место занимает идея преодоления земного, обыденного, смертного (и другие вариации) через лирическую медитацию, постижение сверхсмыслов. И в этом вновь проявляется мифологичность сознания поэта.
Анализ невербальных компонентов необходимо начать с определения технических характеристик. В видеоклипах автор использует актуальную для начала 2000-х годов технику SD-анимации, называет свои клипы «стереотекстами».
В самой авторской номинации этого синкретичного жанра обнаруживается суть стратегии визуализации. В переводе с греческого «stereos» - телесный, твердый, объемный, пространственный. То есть «стереотекст» - это процесс разворачивания текста в пространстве, процесс обретения текстом собственного тела, плоти.
Стихотворение «Не разглядывай ночью мужчину, уснувшего после любви...» [4] считается одним из лучших текстов любовной лирики В. О. Кальпиди, в котором внятно явлена манифе стация пола, эроса. Однако не только и не столько любовь становится предметом изображения в тексте.
В сюжете стихотворения отчетливо прослеживается мифологический мотив инициации героя: через акт любви и мнимую смерть герой возрождается к новой жизни, обретает себя в новом качестве. Текст представляет собой обращение к женщине, которая оказывается невольным свидетелем сакрального акта инициации, наблюдение за которым является запретным, потому реализуется в тексте опять же через мифологический мотив подсматривания.
В центре визуального ряда стихотворения «Не разглядывай ночью мужчину...» - 3D-модель обнаженного мужского тела, ассоциативно напоминающая статую Колосса Родосского. По сути, возникает визуальный архетипический образ (в конце клипа превращающийся в остов). Именно статуи в мифах мыслились как прибежища богов, как их земное (временное) воплощение. Показательно, что за телом-статуей наблюдают другие персонажи (мужчина и женщина) и лицо-маска женщины. Видеоряд возвращает нас к мистериальной ситуации явления / пробуждения божества, или инициации мужской плоти. Сюжетное развертывание видео создает повествовательную метафору, которая включает человеческое тело в общеприродные процессы: в первых кадрах (экспозиция) поверхность, на которой лежит герой, превращается в океан, впоследствии меняется пейзаж, само тело разрушается под влиянием времени (универсальность процессов метафорически объясняет универсальность лирической ситуации). Визуальный ряд в отдельных эпизодах вносит новые содержательные элементы, уточняя вербальный текст. Так, обрамляют сюжет сцены, в которых появляется женское тело (просвечивающее сквозь штору-занавес) и лицо-маска, которое композиционно занимает место солнца. Кажется, что автор подчеркивает, только женское тело, существо, приводит мужчину к блаженному сну, и оно же ждет его пробуждения.
Клип, созданный в технике компьютерной графики, сопровождается механической музыкой, рождает у зрителя чувство тревоги и напряжения. В кадре нет живых людей, главный героц изображен в виде манекена на фоне сюрреалистического пустынного пейзажа, словно объект для изучения. То есть визуальный ряд сразу оставляет за скобками понятие эротизма, вынося повествование в иную плоскость осмысления. Герой в клипе предстает в метафизическом пространстве, в котором его окружает вода и небо. Герой оказывается погруженным в стихию воды.
В тексте же пространство не обозначается, а скорее, прочитывается между строк - это интимное пространство спальни ночью, однако мотив воды, влаги отчетливо проступает в тексте, сопровождает героя («потемненная тайна испарины лба на крови», «свистящие струи», «испаряется взгляд» и т.д.). Стоит отметить, что для художественной системы В. О. Кальпиди мотивы влаги, жидкости особенно важны как традиционные проявление женского начала -эссенции рождения и связанной с мифотворчеством первоматерии, первоначала. В клипе «Когда я спрыгну в полотно.» [5] даже имя Виталий (т. е. живительный) залито водным фоном. Поэтому не удивительно, что и в клипе «Не разглядывай ночью мужчину.» [4] герой, переживающий перерождение помещен в стихию воды.
Взгляд любящей женщины трансформируется во взгляд Вселенной, реализуясь в око гигантских размеров, подглядывающее за героем сквозь разрывы в небосводе. Также, нарушая запрет автора на подсматривание, беззастенчиво рассматривают героя еще два персонажа -мужчина и женщина, для которых он - невообразимый гигант, экспонат, любопытное явление. Взгляд Вселенной, достигнув героя, превращает его в остов то ли огромного чудовища, то ли в останки упавшего самолета. Нарушив запрет, женское око трансформируется в образ бабочки - Психеи, которая сама становится воплощением взгляда Вселенной (на крыльях бабочки изображение женских глаз). Визуализация настоящего текста неизбежным участником процесса подсматривания делает и каждого зрителя, потому каждый зритель-нарушитель запрета, чьи взоры устремлены на героя.
В финале бабочка оказывается вписанной в картину, которая в свою очередь, разбивается на части от полета бабочки, которая несет в себе героя, умершего от нежности под взглядом любимой, к новому рождению. На лету эта бабочка превращается в птеродактиля, вылетающего из осколков разрушенного мира.
Универсум складывается в поэтической системе В. О. Кальпиди посредством создания собственного мифа, что проявилось и в поэтической анимации.
Визуальный ряд, как показывает анализ, не иллюстрирует текст, но концептуализирует его, транслирует новые смыслы, выводя повествование на новый уровень авторской рефлексии.
Исследуя эволюцию мифосюжета о женском начале в стихах В. О. Кальпиди, М. П. Абашева приходит к выводу, что в собственной поэтической мифологической системе В. О. Кальпиди движется от «героического рождения», через обретение самости к преодолению пола. «Сначала «женское» как стихия рождающего и отторгаемого бессознательного моделирует «вочеловечение» героя, потом проявляет себя в максимальной воплощенности пола, затем осмысляется в качестве первосубстанции новой космологии» [2]. Анализируемый текст относится к зрелому периоду, в котором реализуется утверждение пола и мужской самости, где акт любви становится актом становления, перерождения героя. Однако визуальный текст демонстрирует преодоление пола, что будет характерно для более позднего периода творчества автора. Таким образом, можно констатировать, что визуализация становится метаязыком, который предвосхищает внутреннее движение авторского мифа, не получившего еще реализации вербальной.
В стереотексте «Когда я спрыгну в полотно с того конца иглы» [5] также манифестируется идея перерождения через преодоление пола, растворение в стихии воды как праоснове Бытия. Первые кадры вводят в структуру визуального нарратива имя автора, переводя его из статуса биографического автора в статус лирического героя, инстанция которого персонифицируется и мифологизируется благодаря визуальному ряду. Имя Виталий («живительный») возникает из водной стихии и в ней же растворяется, вновь реализуя идею перевоплощения героя в «первосубстанцию новой космологии» [2].
В клипе визуальный ряд построен как углубляющаяся, множащаяся перспектива прочтений: прежде всего введение имени автора в нарратив визуального текста, далее следует смена различных рамок, изображающих модель мира. Бескрайнее водное полотно вдруг сворачивается в рулон, и в следующем кадре пейзаж «заливается» заново буквально из кувшина. Так вновь актуализируется не явленный в вербальном тексте мотив воды как первоосновы Бытия. Из воды рождается материя, тело. Далее визуальный ряд включает несколько телесных состояний, но все они опять же, как и в первом ролике, являют собой не живые тела, но манекены, статуи, с легкостью разбивающиеся в прах. Таким образом автор манифестирует идею бренности бытия и тела. Здесь представлены, во-первых, тела «прототипы» мужчин и женщин, еще не рожденных на земле. Во-вторых, обнаженные тела, занимающиеся любовью, в-третьих, тела-типажи с подчеркнуто бытовыми характеристиками. В этой череде сменяющихся телесных образов только ребенок попадает за порог потустороннего мира, который изображен как расстегивающая молния на ткани бытия. Однако повествовательным центром становится ребенок-старец, который наблюдает и играет с фигурками людей, выражающий, скорее всего, метафору Бога, который строит вселенную, играя, забавляясь. Стоит отметить, что визуальный нарратив в данном клипе также не совпадает с вербальной основой, но концептуализирует авторское высказывание, метафорически передает идею. Автор вновь на уровне визуализации расширяет пространство собственного текста, создает фильм-притчу о постижении смысла жизни, о путешествии человеческого тела от физического воплощения в высшую материю мужского пола, близкого к образу Творца, до расподобления пола - превращения в женскую водную стихию. Это есть путь познания своей истинной природы - женской, живородящей, перевоплощающейся бесконечно.
Согласимся с исследователем поэтики В. О. Кальпиди В. В. Абашевым, отметившим, что отличительной особенностью модели авторского мира - есть погружение в женское как в бессознательное: «Странно замыкаются круги. Русский поэтический XX век начинался интуицией Вечноженственного. Ее вибрации, в каких-то новых обертонах, насыщают стихи Кальпиди. Он вновь погружается в водную стихию женского, бессознательного. Что это - провинциальный анахронизм или предвосхищаемый культурный сдвиг?» [1].
Возможно, это действительно культурный сдвиг, и особенно отчетливо это развоплощение пола, погружение в женскую водную стихию, проявилось в визуальных текстах автора. Так, композиция видеоклипа «Ей снилась собственная кровь» [6] строится на параллельном развертывании вербального текста (представлен графически и озвучен А. Пастернаком) и визуального ряда, состоящего из презентаций женских портретов различных эпох и фотографий современных женщин-поэтов, а также странных фотографий анонимных женщин. При этом, внутри визуального ряда мы наблюдаем контраст (пристойные и непристойные образы), который становится способом конструирования метафоры, выражающей авторскую идею о непостоянстве женщины.
Таким образом, визуальная составляющая видеопоэзии В. О. Кальпиди выполняет роль повествовательной метафоры, так как использует универсальные архетипические образы и символы, создает мифологическую модель мира поэта.
Еще одним компонентом становится звук, голос и музыка - невербальные и пара-лингвистические знаки. Так, во всех клипах использована современная электронная музыка, отсылающая к практикам медитации, а голос, произносящий текст, часто выступает дополнительной характеристикой: это приказ, заклинание, манерное произношение.
Таким образом, видеопоэзия В. О. Кальпиди представляет собой сложное образование, сформировавшееся в эпоху мадиаэстетики, принципы которой позволяют по-новому репрезентовать в литературе традиционные феномены. Так, мы установили, что сочетание вербального, визуального, аудиального (звукового) компонентов позволило автору создать произведения, в которых феномен телесности получил новую материализацию, новую чувственно воспринимаемую форму воплощения. Визуализация в художественной системе В. О. Кальпиди становится метаязыком, который предвосхищает внутреннее движение авторского мифа, актуализируя глубинные смыслы, не явленные вербально.
*Исследование поддержано Российским научным фондом (проект № 18-18-00007).
Список литературы
1. Абашев, В. В. Заресничная страна [Текст] / В. В. Абашев // Новый мир. - 1998. - №5 [Электронный ресурс]. - URL: http://bit.ly/11Yxdi5 (дата обращения: 01.11.2018).
2. Абашева, М. П. Мифология «женского» в поэзии Виталия Кальпиди [Текст] / М. П. Абашева // Филологические науки. - 2000. - № 3. - С. 52-61.
3. Видеопоэзия [Электронный ресурс] // Видеопоэзия: сайт о видеопоэзии. - URL: http:// videopojezija.ru (дата обращения: 01.11.2018).
4. Кальпиди, В. О. «Не разглядывай ночью мужчину.» [Видео] / В. О. Кальпиди. - URL: http://bit.ly/14JzPz2 (дата обращения: 01.11.2018).
5. Кальпиди, В. О. «Когда я спрыгну в полотно.» [Видео] / В. О. Кальпиди. - URL: http:// bit.ly/WVOODy (дата обращения: 01.11.2018).
6. Кальпиди, В. О. Ей снилась собственная кровь [Видео] / В. О. Кальпиди. - URL: https:// www.youtube.com/watch?v=X3pWRHx05ck (дата обращения: 01.11.2018).
7. Комаров, К. М. Текстуализация телесности в послереволюционных поэмах В. В. Маяковского : автореф. дис. ... канд. филол. наук по специальности: 10.01.01 [Текст] / К. М. Комаров. - Екатеринбург, 2014. - 26 с.
8. Сидякина, А. А. Маргиналы: Уральский андеграунд: живые лица погибшей литературы [Текст] / А. А. Сидякина. - Челябинск, 2004. - 420 с. С. 28-32.
9. Сидякина, А. А. Уральский поэтический видеоарт в процессе становления российской видеопоэзии [Текст] / А. А. Сидякина // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. «Филология. Искусствоведение». Вып. 92. - 2014. - № 23 (352). - С. 152-155.
10. Zettl, H. Sight. Sound. Motion: Applied Media Aesthetics, Sixth Edition. - San Francisco, 2011. - 461 с.
NARRATIVE THE BODY IN VIDEO POETRY Of VITALY CALPIDI
Danilenko Y Y., Perm State Humanitarian-Pedagogical University, Perm, danilenko.juli@mail.ru
Fedorov V. V., Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, vvf-82@mail.ru
The article deals with the problem of the embodiment of physicality in video poetry, the semantics of physical forms, the ways and means of its expression in the polymorphic structure of video texts (stereotexts) VO Kalpidi. The authors conclude on the functioning of a stable system of poetic motifs
that actualize the narrative of physicality, and visual images that appear in the narrative structure as a metaphor of the verbal component. The set ofpoetic motifs that organize the narrative of corporeality in VO Kalpidi's video poetry includes, first, the death-rebirth motive (temporary, death-sleep), second, the motive of consciousness exiting beyond the body, transient (ecstatic) states thirdly, decay, grotesque expansion of the body. Audiovisual narrative is built on images-symbols that represent the "pure" physicality, the author also uses images of water, liquid to translate the idea of penetration to the primary elements.
Abstracts of media aesthetics are presented, which determine the representation of poetic texts in new technological conditions.
Keywords: narrative, physicality, video poetry, media aesthetics.
References
1. Abashev, V. V. (1998) Zaresnichnaya strana [=Former country], in: Novyj mir [=New world], Vol. 5, available at: http://bit.ly/11Yxdi5, accessed 01.11.2018. (In Russ.).
2. Abasheva, M. P. (2000) Mifologiya «zhenskogo» v poehzii Vitaliya Kal'pidi [=Mythology of "female" in the poetry of Vitali Kalpidi], in: Filologicheskie nauki [=Filology science], Vol. 3, pp. 5261. (In Russ.).
3. Videopoehziya (2018) Videopoehziya [=Video poetry], in: Videopoehziya: sajt o videopoehzii [=Video poetry: a site about video poetry], available at: http://videopojezija.ru, accessed 01.11.2018. (In Russ).
4. Kal'pidi, V. O. «Ne razglyadyvaj noch'yu muzhchinu...» [=Do not look at the man at night], available at: http://bit.ly/14JzPz2, accessed 01.11.2018. (In Russ.).
5. Kal'pidi, V. O. «Kogdaya sprygnu v polotno...» [=When I jump into the canvas], available at: http://bit.ly/WVOODy, accessed 01.11.2018. (In Russ.).
6. Kal'pidi V.O. "Ej snilas'sobstvennaya krov'" [=She dreamed own blood], available at: https:// www.youtube.com/watch?v=X3pWRHx05ck, accessed 01.11.2018. (In Russ.).
7. Komarov, K. M. (2014) Tekstualizaciya telesnosti v poslerevolyucionnyh poehmah V. V. Mayakovskogo [=Textualization of corporeality in post-revolutionary poems by V. V. Mayakovsky], Ekaterinburg, 26 p. (In Russ.).
8. Sidyakina, A. A. (2004) Marginaly: Ural'skij andegraund: zhivye lica pogibshej literatury [=Marginals: Ural Underground: Living Faces of the Dead Literature], Chelyabinsk, 2004. 420 p.
9. Sidyakina, A. A. (2014) Ural'skij poehticheskij videoart v processe stanovleniya rossijskoj videopoehzii [=Ural poetic video art in the process of formation of Russian video poetry], in: Vestnik CHelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Ser. «Filologiya. Iskusstvovedenie» [=Bulletin of Chelyabinsk State University. Series "Philology. Art Criticism"], Release 92, Vol. 23 (352), pp. 152-155.
10. Zettl, H. (2011), Sight. Sound. Motion: Applied Media Aesthetics, Sixth Edition, San Francisco, 461 р.
Даниленко Юлия Юрьевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры теории, истории литературы и методики преподавания литературы, Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, Пермь.
danilenko .juli@mail.ru
Федоров Василий Викторович - кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций факультета журналистики, Челябинский государственный университет, Челябинск.
vvf-82@mail.ru
