CC BY
31
УДК 008 ББК 87.6
В.Н. Бадмаев1, Ж. Долгорсурэн2
1Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова Монгольский государственный университет культуры и искусств
НАРОДЫ МОНГОЛЬСКОГО МИРА В ЦИВИЛИЗАЦИОННОМ КОНТЕКСТЕ
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ, проект № 16-23-03002 а(м) «Роль традиций в современной культуре монголоязычных народов»
Объективная историческая картина мира вXXI веке является мозаичной, сложносоставной и уже не может быть только «европоцентристской». По этой причине в наши дни в научных кругах Запада и России растет интерес к разработке философского, культурного наследия Запада и Востока мыслителями незападного направления, к исследованиям незападных культур и цивилизаций.
Процессы глобализации поставили новые вызовы перед монгольскими народами мира, связанные с осознанием индивидуальной и национальной идентичности, уровне сплоченности многочисленных цивилизационно близких по языку, религии, истории, культуре, системе ценностных ориентаций народов монгольского мира.
Ключевые слова: Запад, Восток, цивилизации, монгольские народы, кочевая культура, культурные традиции, идентичность, монгольский мир, монгольская цивилизация, глобализация.
V.N. Badmaev1, J. Dolgorsuren2
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov Mongolian state University of culture and arts
THE PEOPLE OF THE MONGOLIAN ORIGIN IN THE CIVILIZATION CONTEXT
The article is devoted to the problem of national identity. The objective historical picture of the world in the 21st century is mosaic, complex and can no longer be only "Eurocentric ". It encourages the scientific circles of the West and Russia to investigate how the philosophical and cultural heritage of the West and the East is considered by non-Western thinkers, how they study non-Western cultures and civilizations.
The processes ofglobalization have raised new challenges for the Mongolian peoples all over the world related to with individual and national identity, the level of cohesion ofnumerous peoples of the Mongolian origin who close in language, religion, history, culture, the system of value orientations of the world.
Key words: West, East, civilizations, Mongolian peoples, nomadic culture, cultural traditions, identity, Mongolian world, Mongolian civilization, globalization.
Изменения, происходящие в современном взаимосвязанном и взаимозависимом мире, выводят его проблемы, противоречия и парадоксы на новый уровень, открывая новые горизонты знаний и новые ориентиры его будущего развития, в том числе и культурного.
Взаимодействие культур в современном мире характеризуется все возрастающим динамизмом. Актуальной становится проблема диалога культур, который как тип их взаимодействия представляет собой общение на равных на основе взаимопонимания.
Именно данный тип взаимодействия культур позволяет снять многовековой дихото-мизм Запада и Востока.
В этой связи представляется, что современная культурология призвана предложить философско-культурологическое обоснование диалога «Восток - Запад», оксидентализма и ориентализма, как новой гуманитарной научной картины мира, необходимой для гармоничного существования всех мировых культур, цивилизаций и человечества в целом.
Объективная историческая картина мира в XXI веке является мозаичной, слож-носоставной и уже не может быть только «европоцентристской». По этой причине в наши дни в научных кругах Запада и России растет интерес к разработке философского, культурного наследия Запада и Востока мыслителями незападного направления, к исследованиям незападных культур и цивилизаций.
В условиях кризиса глобальной экономики и модели однополярного мира вновь возрождаются идеи равноправного диалога. Темпы и специфика интеграции должны быть приведены в соответствие с особенностями каждой участвующей в ней страны. Особого внимания заслуживают взаимоотношения «Запад-Восток», «Запад - не-Запад», которые имеют долгую историю эволюции и приобретают сегодня новые характеристики. Они могут быть осмыслены с учётом интеллектуально-духовных реалий современной жизни, а именно в дискурсе незападной современности. В незападных странах процесс адаптации к постоянно меняющимся условиям характеризуется своими особенностями.
Восток для России - важная составляющая самой российской цивилизации. Восточные корни и их влияние прослеживаются во многих аспектах культуры не только у тех народов России, которые традиционно относятся к восточным, но и у других, в том числе и русских. И поэтому российское востоковедение - это самопознание евразийской России, осмысление исторического прошлого, настоящего и будущего ее народов.
Здесь важен особый исследовательский ракурс - сквозь призму взаимоотношений России и восточного мира обратиться к мироощущению, самоидентификации России. Можно отметить, что российское общество находило и находит в востоковедном знании важный компонент своего социального и культурного бытования, уравновешивавший вектор проевропейского развития страны.
В качестве научно-методологических подходов, которые позволяют по-новому осмыслить диалог «Восток — Запад», цивилизационные основания незападных культур, можно рассмотреть следующие.
Первое. Для современных цивилизационных исследований эвристическое значение имеет межкультурная философия, ставящая задачу постижения и достижения диалога, причем диалога как средства не только достижения взаимопонимания и взаимоуважения между народами и культурами, но и нахождения новых эффективных способов совместного решения мировых проблем, стоящих перед всем современным человечеством.
Появление в 80-90-е годы XX века межкультурной философии, как нового направления в гуманитарном знании, во многом было связано с развитием философского востоковедения и эволюции философской компаративистики, когда европоцентристская позиция, согласно которой «мерилом» философии являлась исключительно западная мысль, была подвергнута критике и пересмотру. Новое направление предполагало трансформацию философии, исходя из принципа «когнитивной скромности», то есть признания того, что западный тип философствования не может
быть единственным [1]. При этом активному и успешному участию в развитии межкультурной философии, помимо индивидуальных склонностей и убеждений самого философа, способствуют и объективно имеющиеся к этому предпосылки в наследии той или иной культуры [2].
Одним из результатов активно ведущегося в наше время диалога культур можно считать возрастающее понимание необходимости расширения горизонтов философии и науки. Здесь следует отметить состоявшуюся встречу российских ученых с Его Святейшеством Далай-ламой XIV в рамках программы «Фундаментальное знание: диалог российских и буддийских ученых» (Дели, 7-8 августа 2017) и Круглый стол «Буддизм и наука» по его итогам в Институте философии РАН (31 октября 2017). В центре их внимания находились такие вопросы, как диалоги о природе сознания, преодоление разрыва между наукой и восточной философией, сможет ли философия стать мостом между буддизмом и наукой и др.
По мнению одного из участников встречи член-корреспондента РАН Анохина К.В., «Россия может стать важным мостом между восточной философской традицией и западной наукой, так как занимает особое место - и с культурной, и с географической точки зрения. С одной стороны, наша страна полна восточного менталитета и очень специфических жестких условий окружающей среды, которые требуют от людей особенного типа сотрудничества и кооперации для выживания. С другой стороны, Россия была подвержена влиянию со стороны Западной Европы с ее строгим и тщательным подходом к научной традиции... Именно такой микс может сыграть очень важную роль в продвижении на пути соединения двух традиций - научной и созерцательной. Особенно полезным такой подход может быть в решении глобальных вопросов международного уровня, которые до сих пор так и не решены западной наукой» [3].
Второе. Проблема философского осмысления культурной самобытности восточных культур и обществ как целостности в контексте теории «незападной современности» представляет чрезвычайную методологическую важность. При характеристике «незападной» современности оперируют такими терминами, как «плюральные современности» («многообразные модерности»), «альтернативный модерн (современность)», «локальная современность» и др. Как известно, понятие «незападная современность» основывается на той идее, что национальная социокультурная традиция обусловливает вариативность процессов «осовременивания» в мире, что конституирует неприменимость к ней «западноевропейской матрицы». Для теоретизации незападной современности необходимо изменить угол зрения: вновь рассмотреть современность в зеркале незападных обществ, а не незападные общества в зеркале современности. Понятие «незападная современность» нацелена на понимание отношений «незападные общества - современность» [4].
Третье. В этой связи интересной представляется идея о «коллективном когнитивном бессознательном» (Смирнов А.В.), которое воплощается в логике культуры, «определяя систему ценностей и картину мира, разворачиваясь далее в нормативных системах (этика и право), в теориях политического устройства и т.д.». При этом «коллективное когнитивное бессознательное, сжимаясь, как пружина под натиском ... противоречащих ему идей, рано или поздно отыграет назад, причем это «отыгрывание» будет тем уродливее и тем болезненнее, чем сильнее эта пружина была сжата, чем более насильственным оказалось внедрение тех форм социального и политического устройства, которые противоречат коллективному когнитивному бессознательному данной культуры и несовместимы с ним» [5, с. 873]. Полагаем, что данная идея о коллективном когнитивном бессознательном (ККБ) может послужить методологической основой исследования межкультурного диалога.
Четвертое. Необходимо обсуждение не только и не столько дихотомии Восток-Запад, сколько концепций ориентализма и оксидентализма, поскольку во главе угла должна находиться задача по поиску путей и способов восприятия Востока Западом и наоборот [6]. Напомним, что европейская трактовка Востока получила название «ориентализм», имеющее негативные коннотации на самом Востоке и среди критически по отношению к западной системе настроенных западных же ученых, а изображение Запада, нередко упрощенное и часто отрицательное, восточными исследователями, известно как «оксидентализм». По мнению Е. Штейнера, «удобные (и кажущиеся фундаментальными) таксоны вроде «восток» и «запад», рассматриваемые с разных точек полицентричного мира, оказываются культурно детерминированными, подвижными и относительными концептами. Что может быть стопроцентно восточным или стопроцентно западным? Какую оптику и какой язык описания должен использовать исследователь, чтобы быть максимально адекватным исследуемому инокультурному объекту?» [7, с.15].
Как известно, существенный вклад в дисциплинарное и концептуальное оформление этих исследований внес известный американский обществовед и культуролог палестинского происхождения Эдвард Вади Саид (1935-2003). Сама постановка проблемы и начало довольно активных дискуссий вокруг нее связаны с его известной книгой «Ориентализм» (1978), посвященной критике всей западной традиции понимания Востока и взаимодействия с ним [8]. Ориентализм Саида определяет Восток не в географическом (East), а в культурологическом смысле (Orient). По мнению Э. Саида, ориенталисты не только исследовали Восток, но и конструировали свой объект исследования. В данном контексте Восток предстает не только как ментальный конструкт западной ориенталистской традиции, но и в прямом смысле ее порождение. В определенный момент их взаимной истории Запад конструировал предмет своего изучения/ освоения. В этой связи Саид задается вопросом - почему, собственно, Восток не может противопоставить ангажированной и потому не совсем точной репрезентации Запада собственную, более объективную автопрезентацию, самому выработать собственный более аутентичный образ?
Один из главных вопросов, поднимаемых Э. Саидом, не столько критика неточностей Запада в понимании Востока, сколько острая постановка фундаментальной темы: каким образом возможно адекватное представление одной культуры в другой, существенным образом от нее отличной?
Проблематика ориентализма продолжена им в его следующей фундаментальной работе «Культура и империализм», где предметом исследования выступает не только Восток, но и вообще весь не-западный мир, который противостоит Европе [9].
Человечество находится в такой ситуации, когда различные культуры, цивилизации должны научиться жить рядом в мире, учась друг у друга, взаимно обогащая жизнь. Диалог между культурами и цивилизациями подразумевает «обмен пониманием», а не «обмен непониманием», который ведет к конфликту. Отсутствие диалога может привести к непониманию, напряженности, столкновениям. И международный порядок, основанный на диалоге, является самой надежной мерой предупреждения столкновения цивилизаций.
В данном контексте обратимся к тематике монгольского мира, «монгольской цивилизации» [10-13, 16, 17].
Первое. Имя «монголы» объединяет около 20 монголоязычных народов, которые образуют этнические общности, различные в хозяйственном, культурном и религиозном отношении, но связанные одной языковой основой, в большинстве случаев общим
самоназванием и сознанием единого родства. Тот факт, что «монголоязычные народы образуют этнические общности, столь различные в хозяйственном, культурном, языковом, религиозном отношениях, указывает на длительный и сложный процесс их формирования и этнического развития. Вместе с тем общая языковая основа, общие сюжеты фольклора, общие легенды о происхождении, сохранение в ряде случаев вариантов общего самоназвания «монгол» и отдельных общих элементов бытовой культуры позволяют признать справедливым мнение о том, что современные народы, охарактеризованные выше, формировались если и не на единой, то на близкородственной основе» [14, с. 16-21].
Монгольские народы мира, расположившиеся на огромных просторах Евразии, прошли исторические этапы своего культурно-цивилизационного развития, приобрели устойчивую способность к саморазвитию, самоорганизации, конкурентоспособность в координатах развитых государств. В этом смысле можно говорить о ценностно-культурном единстве монгольского мира. Это обстоятельство повышает их геополитическое и геокультурное значение и роль. Можно согласиться с Базаровым Б.В., что «дальнейшее развитие Евразии приведет к новому уровню взаимоотношений, в которых будет более заметна их роль, исторические корни и унаследованный веками опыт человеческого общежития» [15, с. 53].
Второе. В рамках представлений о конструкции многополюсного и полицивили-зационного мироустройства можно согласиться с утверждением о существовании монгольской цивилизации, монгольского мира.
Так, Попков Ю.В. отмечает, что «монгольский мир - это социокультурный мир монгольских народов и диаспор, обитающих в пределах своей исторической родины и территорий исторического освоения. Ядерным локусом монгольского мира является Монголия, а его спутниками - островки монгольского мира в лице Внутренней Монголии в составе Китая, Бурятии, Калмыкии, а также диаспоры монголов и других монголоязычных народов в разных странах» [16, с. 24-25]. Автор, отмечая всемирно-историческую роль монгольского мира в геоцивилизационной рефлексии Востока и Запада, делает заключение, что «Монголию в известном смысле можно рассматривать как цивилизационный опыт, экспериментально демонстрирующий в локальном масштабе возможность общемировой цивилизации» [16, с. 31].
По мнению Железнякова А.С., «далекие и близкие соседи Монголии, находящиеся сейчас в составе России и Китая - Бурятия, Внутренняя Монголия, Тува, Алтайский край, а также Калмыкия, Синьцзян, Ганьсу, Цинхай, Тибет и некоторые другие республики, округа, районы и провинции - образуют вместе с ней гигантский регион Евразии со своей общей историей». Несмотря на то, что они имеют свою собственную историю, судьбу, свой вектор развития, вместе они образуют зону интенсивного культурного взаимодействия, пространство переплетения трех цивилизаций: русской, китайской и монгольской с вкраплениями индо-тибетского, западного и исламского влияний. Таким образом, «проблемы цивилизационной идентичности монголоязыч-ных и буддийских народов России, Китая и Монголии оказываются в центре клубка межцивилизационных глобальных связей. Здесь, в монгольском узле, переплетаются жизненные интересы всех современных мировых цивилизаций» [17, с. 30].
Третье. Монгольские народы принято связывать с кочевыми культурами. Более того, с точки зрения цивилизационного подхода кочевники нередко рассматриваются как самостоятельная цивилизация. Эта идея восходит к работам А. Тойнби, где он среди множества цивилизаций также выделял кочевую, которая, по его мнению, была застывшей, неразвивающейся [18]. Оставив за кадром дискуссии о цивилизационных
основаниях кочевого мира, отметим, что монгольские кочевники имели собственную письменность, систему и институты обычного права, религию, что, несомненно, дает основания говорить об их цивилизационных характеристиках [19, 20, 21]. Приведем здесь достаточно интересную точку зрения Крадина Н.Н., предлагающего рассматривать степной мир не как особую цивилизацию, а «как «квазицивилизацию» - т. е. некое внешне похожее на цивилизацию единство, которое на самом деле представляется концептуальным конструктом, созданным в голове исследователя» [22, с. 20].
Четвертое. Монголоязычные народы России, по своим социокультурным характеристикам относящиеся к «монгольской цивилизации», имеют «свои» центры притяжения за пределами российского государства, представляя собой интегрированные в Россию фрагменты других локальных цивилизаций. В Российской Федерации по данным 2010 г. насчитывается более полумиллиона представителей монгольских этносов - буряты (461,4 тыс. чел.) и калмыки (170 тыс. чел.) [23, с.88]. Их конфессиональная, цивилизационная и этнокультурная идентичности выходят за пределы российского социокультурного пространства. В этой ситуации важным представляется изучение культурных взаимосвязей и этнической идентичности монголоязычных народов евразийского мира.
Все это еще раз подчеркивает необходимость и актуальность дальнейшего изучения истории и культуры монголоязычных народов мира, которая таит в себе огромное неизведанное поле, освоение которого потребуется нашим современникам для усиления самого разнообразного диалога между народами.
Процессы глобализации поставили новые вызовы перед монгольскими народами мира, связанные с осознанием индивидуальной и национальной идентичности, уровне сплоченности многочисленных цивилизационно близких по языку, религии, истории, культуре, системе ценностных ориентаций народов монгольского мира.
Список литературы
1. Степанянц М.Т. От европоцентризма к межкультурной философии // Вопросы философии. - 2015. - № 10. - С. 150-162.
2. Степанянц М.Т. Предпосылки к развитию межкультурной философии (опыт Индии) // Вопросы философии. - 2017. - № 8. - С.20-29.
3. https://special.theoryandpractice.ru/dalai-lama
4. Рзаева Р.О. Дихотомия «Запад - не Запад» в дискурсе незападной современности и постмодерна // Вопросы философии. - 2012. - № 12. - С. 86-95.
5. Смирнов А.В. Коллективное когнитивное, бессознательное и его функции в логике, языке и культуре // Вестник Российской академии наук. - 2017. - Том 87. -№ 10. - С. 873. (867-874).
6. Ориентализм /оксидентализм: языки культур и языки их описания = Orientalism / Occidentalism: Languages of Culture vs. Languages of Description: Collected Papers /Рос. Ин-т культурологии; ред.-сост.: Е. С. Штейнер. - М.: Совпадение, 2012. - 416 с.
7. Штейнер Е.С. Восток, Запад и ориентализм: место востоковедения в глобализирующемся мире // Ориентализм /оксидентализм: языки культур и языки их описания = Orientalism / Occidentalism: Languages of Culture vs. Languages of Description: Collected Papers /Рос. Ин-т культурологии; ред.-сост.: Е. С. Штейнер. - М.: Совпадение, 2012. - С. 15-24.
8. Саид Э. Ориентализм. Западные концепции Востока. / пер. А.В. Говорунова. Спб.: Русский Мiръ, 2006. - 640 с.
9. Саид Э. Культура и империализм. / пер. А. В. Говорунова. СПб.: Владимир Даль, 2012. - 736 с.
10. Монгольский мир в условиях взаимодействия России и Восточной Азии в XX-XXI вв.: кол. монография / рук. проекта, отв. ред. Б. В. Базаров, Д. Шурхуу; науч. ред. Л. В.Курас, Н. Ариунгуа. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2017. - 204 с.
11. Железняков А.С., Тикунов В.С. Монгольский мир: методы исследования. - М.: ИС РАН, 2014 - 152 с.
12. Enkhtuvshin B. Nomadic society and some aspects of civilizations studies. Chinggis Khaan and Contemporary Era / Ed. by B. Enkhtuvshin, J. Tsolmon. Ulaanbaatar: 2003. - Pp.65-90.
13. Enkhtuvshin B., Tumurjav M., Chuluunbaatar G. Nomads: Civilizations, Culture and Development. International Symposium on «Nomads and use of Pastures today». Ulaanbaatar: 2000. - Pp. 5-19.
14. Викторова Л. Л. Монголы: Происхождение народа и истоки культуры. М.: Издательство «Наука», 1980. - 225 с.
15. Базаров Б.В. Монгольские народы: исторический опыт взаимодействия народов и цивилизация XVII-XXI вв. // Вестник Бурятского научного центра СО РАН. - 2014. -№4 (16). - С.40-53.
16. Монгольский мир: между Востоком и Западом / под ред. Ю.В. Попкова, Ж. Амарсаны. Новосибирск: Автограф, 2014. - 351 с.
17. Железняков А.С. Монгольская цивилизация: история и современность. Теоретическое обоснование атласа. Москва: Издательство «Весь мир», 2016. - 288 с.
18. Тойнби А. Постижение истории. Пер. с англ. Е. Д. Жаркова. М.: Айрис-Пресс, Москва, 2010. - 640 с.
19. Крадин Н. Н. Кочевничество в цивилизационном и формационном развитии // Цивилизации. Вып. 3. М., 1995. - С. 164-179.
20. Кульпин Э. С. Цивилизация Золотой Орды. Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2004. - С. 167-186.
21. Мартынов А. И. О степной скотоводческой цивилизации I тыс. до н. э. Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. Алма-Ата, 1989. - С. 284-292.
22. Крадин Н.Н. Кочевничество и теория цивилизаций // Монгольская империя и кочевой мир. Книга 2. Сб. ст. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. - 296 с.
23. Россия и Монголия: цивилизационные аспекты модернизации (сравнительный анализ) / А.С. Железняков, Т.Н. Литвинова и др. Отв. ред. А.С. Железняков, Т.Н. Литвинова. Москва: Институт социологии РАН, 2016. - 196 с.
