НАРОДНОЕ ИСКУССТВО НАНАЙЦЕВ НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ МАЛОЙ РОДИНЫ В ЭТНОКУЛЬТУРНОМ ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ ХАБАРОВСКОГО КРАЯ Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

CULTUROLOGy

НАРОДНОЕ ИСКУССТВО НАНАЙЦЕВ - НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ МАЛОЙ РОДИНЫ В ЭТНОКУЛЬТУРНОМ ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ ХАБАРОВСКОГО КРАЯ

Мартынова Н.В.

к.п.н., доцент кафедры дизайна, ДПИ и этнокультуры Тихоокеанский государственный университет,

Хабаровск, Россия Слипецкая Д.Р.

бакалавр направления «Педагогическое образование», Тихоокеанского государственного университета

Хабаровск, Россия

FOLK ART OF NANAI PEOPLE - NATIONAL HERITAGE OF HOMELAND IN ETHNOCULTURAL EDUCATION OF CHILDREN AND ADULTS OF KHABAROVSK TERRITORY

Martynova N.,

Candidate of pedagogical Sciences, Associate Professor, Department of Design, Arts & Crafts and Ethno culture,

Pacific National University, Khabarovsk, Russia Slipetskaya D. Student, Pacific State University Khabarovsk, Russia

Аннотация

В Российской Федерации насчитывается около 200 народов и народностей. Народов численностью более 1 млн. человек - 7. В первой тройке - русские (80,9%), татары (3,9%) и украинцы (1,4%). В России говорят на 174 языках из 14 языковых семей. Среди многообразия народов около сотни - коренные, то есть те, чья этническая территория проживания исконно находится в России. Есть те, кто ещё не ассимилировался, не изменил вековой уклад. Они хранят язык, искусство, традиции прошлого и бережно передают всё это подрастающим поколениям. Президент РФ Владимир Путин подчеркнул важность каждого этноса в культуре многонациональной России. Он отметил, что любой народ, даже самый малочисленный, должен понимать, что он - неотъемлемая часть своей Родины. «В многонациональной и многоконфессиональной России русский народ в ответе за сохранение не только своей уникальной культуры, но и культуры народов-соседей, потому как является народом государствообразующим».

Данное исследование посвящено культуре и искусству коренных народов Хабаровского края, расположенного на Дальнем Востоке России, которое посвящено людям - хранителям традиций, что уже завтра могут исчезнуть. Наше исследование призвано заинтересовать в сохранении уникального наследия малой Родины тех, кто живёт и учится здесь, на берегах Амура - в Приамурье Хабаровского края. Вдоль реки издревле проживает восемь этносов со своей неповторимой культурой, к которой важно и нужно приобщаться, чтобы постичь тайны родного края. Уважение к культуре другого народа, её знание делает наше общество толерантным, а личности помогает развиваться гармонично, помогает ей стать патриотом. «Народов малых не бывает», - достаточно известная и справедливая фраза. Даже самый немногочисленный народ - носитель уникального культурного кода. Традиционная культура коренных народов Приамурья - идентификатор уникальности Хабаровского края, культурный код малой родины, попытавшись расшифровать который, можно познать душу народа. Духовные сокровища поколений передаются в рассказах, легендах, сиохорах, пословицах, в орнаментальных мотивах изделий народного искусства. Однако время неизменно стирает из памяти приметы прошлого, многое уже - его часть. Традиционная культура и искусство Амура пластичны, они приобретают новые формы, они накапливаются на протяжении веков, будто украшения в шкатулке. Подчас мы, проживая на земле древних легенд, не подозреваем, насколько они прекрасны. Стоит только приоткрыть шкатулку, и начнёт сиять радугой орнамент на свадебном халате юной нанайки, заблестит кетовая чешуя на обуви бывалого охотника-нивха, заискрятся серебряные серьги в ушах у ульчской красавицы. Молодому уму порой трудно узнать об этих сокровищах, и тогда на помощь приходит учитель. Его задача - трепетно и грамотно посвятить учащихся в секреты амурской земли, заинтересовать, увлечь через творчество, а для этого ему самому необходимо владеть знаниями, относиться со всем уважением к дорогому сердцу краю, всецело любить его. Тогда и ученики будут следовать за учителем. Это светлая надежда, но сегодня в ходе практических исследований обнаруживается, что школьники

недостаточно полно осведомлены об этнокультурной специфике Хабаровского края. Согласно результатам краевой ежегодной выставки-конкурса «Юный художник Приамурья» был сделан вывод, что школьники редко выбирают темы красоты Малой Родины для композиций в связи с плохой осведомленностью. Результаты краевой профильной олимпиады школьников «Искусство коренных народов Приамурья» -2020 показали существенные пробелы в знаниях истории, культуры и искусства Приамурья. Поэтому в образовательном процессе необходимо наличие этнокультурного компонента, отражающего специфику территории проживания. Этнокультурный компонент, основанный на изучении самобытной культуры и искусства Амура через творчество, стал основой создания дополнительной общеобразовательной программы «Секреты земли амурской». Её цель - повысить этнокультурную компетентность педагогов и учащихся общеобразовательных учреждений Хабаровского края.

Традиционная культура и искусство - это не только музейные экспонаты, это живая, меняющаяся система, которой не чужды веяния современности. Национальный компонент может присутствовать в современной анимации, в индустрии моды, в творческих работах и сувенирах, созданных в рамках образовательных занятий и мастер-классов АО декоративному искусству и народным промыслам.

Авторами данного исследования было разработано учебно-методическое пособие, которое состоит из двух блоков: теоретического и практического. Теоретический блок, представлен введением, восемью главами, каждая из которых рассказывает об одной из коренных народностей Хабаровского края, и эпилогом. Практикум учебно-методического пособия включает в себя четыре раздела: «Пытливому уму», где размещены задания для самопроверки и творческие задания; «Сказания земли амурской» с авторскими иллюстрированными сказками; «Илгаласо - умелица-мастерица», с помощью этого раздела учащийся может попробовать изготовить самобытные сувенирные изделия коренных народов Амура, а также «Живая кисть», по материалам которого учащиеся могут написать тематические композиции в технике многослойной акварели. Материал изложен последовательно, системно, в доступной форме и снабжён авторскими иллюстрациями по каждой народности.

Разработав данное учебно-методическое пособие, авторы полагают, что важнейшие задачи внедрения его в современную образовательную практику состоят в следующем:

- развить интерес у учащихся учреждений дополнительного образования Хабаровского края к культуре и искусству коренных народов;

- выработать у учащихся определённое мировосприятие и положительное отношение к прекрасному, основываясь на опыте культурных традиций коренных малочисленных народов Хабаровского края;

- содействовать патриотическому воспитанию личности через творческий процесс;

- формировать у учащихся социальную установку, нацеленную на уважительное отношение к представителям разных народов и их культуре, проживающих в Хабаровском крае. Знакомство молодого поколения с культурой и искусством народов Приамурья, внедрение его в образовательный процесс сформирует положительный образ региона в душе учеников, раскроет историческое и культурное богатство. Изучение его на занятиях по изобразительному и декоративно-прикладному искусству расширит круг обучающихся, заинтересованных в сохранении уникального наследия малой Родины.

Abstract

In the Russian Federation there are about 200 people and nationalities. The people numbering more than 1 million people - 7. In the first three - Russians (80.9%), Tatars (3.9%) and Ukrainians (1.4%). Russia speaks 174 languages from 14 language families. Among variety of the people about one hundred are radical, that is those whose ethnic territory of accommodation primordially is in Russia. There are those who didn't assimilate yet, didn't change century way. They store language, art, traditions of the past and carefully transfer all this to younger generations. The Russian President Vladimir Putin emphasized importance of each ethnic group in the culture of multinational Russia. He noted that any people, even the smallest, has to understand that he - an integral part of the Homeland. "In multinational and multi-religious Russia the Russian people are responsible for preservation not only the unique culture, but also the culture of the people neighbors because it is the people state-building".

This research is devoted to culture and art of indigenous people of Khabarovsk Krai located in the Far East of Russia which is devoted to people - keepers of traditions that already tomorrow can disappear. Our research is intended to interest in preservation of unique heritage of the small Homeland of those who live and study here, on coast of Amur - in Priamurye of Khabarovsk Krai. Along the river eight ethnic groups with the unique culture which important and it is necessary to join to comprehend the mysteries of the native land since ancient times live. The respect for the culture of other people, her knowledge does our society tolerant, and persons helps to develop harmoniously, helps her to become the patriot. "The people small aren't", - rather known and fair phrase. Even the fewest people - the carrier of the unique cultural code. The traditional culture of indigenous people of Priamurye - the identifier of uniqueness of Khabarovsk Krai, the cultural code of the small homeland, having tried to decipher which, it is possible to learn people soul. Spiritual treasures of generations are transferred in stories, legends, the siokhorakh, proverbs, in ornamental motives of products of folk art. However time steadily erases from memory of a sign of the past, a lot of things already - his part. The traditional culture and art of Cupid are plastic, they get new forms, and they collect throughout centuries as if jewelry in a casket. Sometimes we, living on the earth of ancient legends, we don't suspect as far as they are beautiful. Once you slightly open a casket, and the ornament on a wedding dressing gown of the young Nanai will begin to shine a rainbow, whale scales on footwear of the skilled hunter Nivkh will begin to shine, silver earrings in ears at the Ulch beauty will begin to sparkle. Sometimes

it is difficult for young mind to learn about these treasures, and then the teacher comes to the rescue. His task -tremblingly and competently to devote pupils in secrets of the Amur earth, to interest, carry away through creativity, and for this purpose he needs to own knowledge, to belong with all respect for expensive heart to edge, to entirely love him. Then pupils will follow the teacher. It is light hope, but today during the practical researches it is found out that school students are insufficiently fully informed on ethno cultural specifics of Khabarovsk Krai. According to results of the regional annual exhibition competition "Young Artist of Priamurye" the conclusion was drawn that school students seldom choose subjects of beauty of the Small Homeland for compositions in connection with bad awareness. Results of the regional profile Olympic Games of school students "Art of indigenous people of Priamurye" - showed 2020 essential gaps in knowledge of history, the culture and art of Priamurye. Therefore in educational process it is necessary to have the ethnocultural component reflecting specifics of the territory of accommodation. The ethnocultural component based on studying original culture and art of Cupid through creativity became a basis of creation of the additional general education program "Secrets of the Earth Amur". Her purpose is to increase ethnocultural competence of teachers and pupils of educational institutions of Khabarovsk Krai.

Traditional culture and art are not only museum pieces, it is the living, changing system to which present trends aren't alien. The national component can be present at modern animation, at the fashion industry, at the creative works and souvenirs created within the educational classes and master classes of the joint-stock company to decorative art and national crafts.

Authors of this research developed the study guide which consists of two blocks: theoretical and practical. The theoretical block, is presented by introduction, eight chapters, each of which tells about one of indigenous peoples of Khabarovsk Krai, and the epilog. The workshop of the study guide includes four sections: To "Inquisitive mind" where tasks for self-examination and creative tasks are placed; "Legends of the earth Amur" with the author's illustrated fairy tales; "Ilgalaso is maker skilled worker", by means of this section the pupil can try to make original souvenir products of indigenous people of Amur and also "A live brush" on which materials the pupils can write thematic compositions in the equipment of a multilayered watercolor. Material is stated consistently, systemically, in an available form and is supplied with author's illustrations on each nationality.

Having developed this study guide, authors believe that the most important problems of his introduction in modern educational practice are as follows:

- to develop interest at pupils of institutions of additional education of Khabarovsk Krai in culture and art of indigenous people;

- to develop at pupils a certain attitude and the positive relation to fine, based on experience of cultural traditions of indigenous ethnic groups of Khabarovsk Krai;

- to promote patriotic education of the personality through creative process;

- to form at pupils the social installation aimed at respect for representatives of the different people and their culture living in Khabarovsk Krai. Acquaintance of the younger generation to culture and art of the people of Priamurye, introduction him in educational process will create a positive image of the region in soul of pupils, will disclose historical and cultural wealth. His study at classes on graphic and to arts and crafts will expand a circle of the students interested in preservation of unique heritage of the Homeland.

Ключевые слова: нанайцы, народное искусство, культурный код, традиции, этнокультурное воспитание, образование детей и взрослых.

Keywords: Nanai, folk art, cultural code, traditions, ethnocultural education, education of children and adults.

Введение. Почти на три тысячи километров раскинулась Амур-река. От Забайкалья до Хабаровского края её величают «батюшкой», а земли, прилегающие к ней - Приамурьем. Серая гладь Амура простирается далеко за горизонт, его бескрайние просторы сливаются с небом. В сизую дымку погружены вершины сопок. Вот, гудя, проплыл теплоход, и за ним белой ниточкой тянется след вспененной воды. Солнце любуется в своё отражение на тёмно-серой воде. Год за годом Амур наблюдает, как растут города, как меняется жизнь вокруг. Всё больше появляется грузовых, пассажирских судов, всё меньше остаётся ресурсов. Были времена, когда рыба водилась в изобилии, и люди ловили столько, сколько необходимо для пропитания семьи. Амур уважали, его боялись, потому что знали - нрав у реки суров. Хара-Мурэн, Сахалян ула, Гелон-кианг, Хэй-шуй, Хэйхэ... Эти слова, будто заклинания, звучат среди острых ледяных торосов и вершин сопок. Так в разные эпохи разные народы называли

воды большой реки. Её строптивый характер отразился в легендах. «Давным-давно жили четыре дракона, дружно жили, хорошо. Но однажды они поссорились, и в чём причина - никто не знает. Крепко поругались драконы и затеяли драку - дрались долго. Один слабее оказался и упал на землю - там, где он полз, Амур потом случился».

Легенды коренных народов Амура, дошедшие до наших дней, пересказывали множество раз, по-своему в разные времена. Оттого некоторые предания имеют несколько сюжетных вариантов, но удивительное сходство с реальными явлениями мы обнаруживаем в них. Действительно, русло Амура извивается, подобно телу огромного змея, а его воды имеют своеобразный тёмно-серый оттенок. Потому одно из названий, что дали Амуру древние, -«хэйхэ», или «чёрная река», а в Китае находится провинция, носящая ещё одно его «имя» - Хэй-лунцзян, что дословно переводится как «река чёрного дракона». Колыбель многовековой культуры,

Амур хранит заветы предков, неизвестные зачастую широкому кругу людей. Эти заветы свято хранят народы, испокон проживающие вдоль его берегов. Они - «редкие люди», чья культура и жизненный уклад находится под угрозой исчезновения. Во времена Российской империи их называли «инородцами», в советской России за ними закрепилось понятие «малые». В 1993 году, с принятием новой Конституции, коренные народы стали называть малочисленными. Прискорбно, но объяснимо, ведь число представителей той или иной коренной народности - от нескольких сотен до нескольких тысяч... По состоянию на 2015 год Единый перечень коренных малочисленных народов включал 40 народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, из которых 8 проживают на территории Хабаровского края. Общая численность этих народов в регионе на 2020 г. составляет 22 тыс. 861 человек, или 1,7 % населения края. Невозможно познать Солнечную систему, изучая лишь Землю, так и один народ нельзя познать, изучая его лишь в отдельности. Каждый народ - неповторимый узор на ковре человечества (Л. А. Одзял). Коренные народы Приамурья вместе составляют неповторимый узор на ковре народной культуры, у них много общего, но и достаточно различий. Если мы попытаемся познать жизнь каждого из этих народов, их легенды и мифы, передающиеся из поколения в поколение, сопоставить традиции и верования, а после соединим изученное, то, наверное, нам откроется Дух времени, что живёт на Амуре и веками хранит его секреты. Так кто же они, люди Амура? В этом исследовании познакомимся с самым многочисленным народом - нанайцами. Текстовой материал сопровождается иллюстрациями, материал к которым был собран в ходе написания учебно-методического пособия, и выполнен руками молодой художницы-исследователя Дианы Слипецкой.

Основная часть.

Нанайцы - «люди земли», можно сказать, самый многочисленный среди коренных народов Амура. Его численность в Хабаровском крае - 48,2 % от числа коренных этносов. Издревле нанайцы селились вдоль Амура и его притоков - Анюю, Уссури, Горину, Урми. По данным переписи 2010 года, на территории Хабаровского края проживает одиннадцать тысяч представителей данной народности; в совокупности около шести сотен - в Приморье (Пожарский р-н), на о. Сахалине и Камчатке, и примерно четыре тысячи - в китайской провинции Хэйлунцзян. Приблизительно треть численности народа в Хабаровском крае сосредоточена в районах компактного проживания, национальных сёлах - Сикачи-Аляне, Кондоне, Джари (Дяри), Да-ерге, Джуене, Верхнем Нергене, Нижних Халбах т.д.

Этноним «нанай» переводится дословно как «человек земли» (на - «земля», най - «человек»). Некоторые нанайцы называют себя хэдзэни. До 1930 г. использовали этноним «гольды» («живущие выше»). Корни нанайцев, вероятно, уходят в племя мохэсцев, дючеров - амурских чжурчженей, затем

указом маньчжурского императора те стали маньчжурами, а люди, живущие вдоль Амура, - хэджэ. После 1930-х они вернули себе самоназвание «нанай». Нанайцы как современный этнос - результат ассимиляции с автохонными племенами, что жили на Амуре ещё в эпоху неолита и приходили сюда в разные исторические периоды. Л. Я. Штернберг полагал, что нанайцы - конгломерат родов различного происхождения. Нанайцы контактировали с монголами, тунгусами. Тесные экономические и торговые связи они поддерживали с Северным Китаем, имели особые привилегии в китайский период проживания на Амуре. Была система льгот, в особенности у одного из крупнейших нанайских родов - Бельды, что выражалось, в частности в размерах дани. Например, стандартный годовой размер дани с человека другого рода составлял пять соболей, а бельды платили одним соболем. Тогда люди стали массово изъявлять желание перейти в этот род, и чем выше был род-заявитель, тем большую цену платил за переход. Потому так много нанайцев с фамилией Бельды. Бельды было разрешено совершать браки в пределах своего рода, потому как он основывался не на родственных связях. Остальным родам в обязательном порядке нужно было заключить брак с представителем чужого рода. Есть среди нанайцев люди «боевые», есть умиротворённые, не «утомлённые» цивилизацией. Их покровитель - природа и таёжные духи. «Природу не обманешь, и она с тебя лишнего не потребует», - говорят нанайцы. Уклад жизни нанайцев обусловлен системой запретов. Нельзя хвастаться, осуждать, проклинать кого-то. Нанайцы понимают важность человеческой жизни и жизни других живых существ. Раньше, когда они были вынуждены выживать в суровой таёжной природе, когда, например, из пятнадцати детей в живых оставалось лишь двое, а из-за наводнений семьи оставались без еды и крова, нанайцы выработали систему заповедей, которые необходимо свято чтить, чтобы выжить. В отсутствие медицины они создали огромную систему знаний о лечебных свойствах таёжных растений, в окружении диких зверей - о поведении животных и птиц. Эти знания пригодились русским первопроходцам, переселенцам, которые приспосабливались к новым условиям жизни. Нанайцы сопровождали учёных в экспедициях, потому как знали таёжные тропы лучше, чем кто-либо. Известен гольд Дерсу Узала, один из проводников В.К. Арсеньева.

- «Дерсу - не простой человек. Передо мной был следопыт, и невольно мне вспомнились герои Купера и Майн-Рида, - писал Арсеньев. - Всё было так ясно и просто, что я удивился, как раньше этого не заметил. На тропе нигде не было видно конских следов, по сторонам она не очищена от ветвей; наши лошади пробирались с трудом и задевали вьюками деревья». В одной из глав повести «По Уссурийскому краю», носящей название «Пурга на озере Ханка», запечатлен один из подвигов знаменитого гольда. На озере экспедицию застала снежная буря. Дерсу знал: сухая трава хорошо сохраняет тепло, не зря нанайские охотники подкладывали её

в олочи (обувь из рыбьей кожи), отправляясь в холодное время на промысел. «Ты спас мне жизнь. Я никогда не забуду этого», - писал Арсеньев. Владимир Клавдиевич Арсеньев своим примером доказал, на что способен человек, вставший на защиту «диких аборигенов», отброшенных цивилизацией на грань вымирания. «Почему у городских притупилось чувство уважения к людям, какое есть у гольдов?». Этим вопросом он задавался до конца своих дней.

Много раз говорилось, что нанаец душой живёт в тайге. Его жизнь - река и связанные с нею промыслы - жизнеобеспечивающие и вспомогательные. К первым относится рыболовство, охота, ко вторым - собирательство и домашние ремёсла. Куда бы не уехал нанайский человек, как далеко бы не находился - его тянет на Родину, как говорится, «где родился, там и пригодился». Многие молодые нанайцы уезжают учиться в крупные города, но потом всё равно возвращаются в сёла. В городе, как они говорят, «душно, тесно», а в селе люди друг друга знают и живут по законам предков. Арсеньев писал: «Житель лесов не выживет в городе, не делаю ли я худо, что сбиваю его с пути, на который он встал с детства?» В городе нет того, чем живёт нанаец, и упомянутый ранее Дерсу Узала удивлялся всему, что городскому жителю привычно - плата за блага цивилизации, запрет на стрельбу, жизнь в замкнутом пространстве - доме. «Землю, воду, воздух бог даром давал, как можно платить?..» Нанаец живёт под небом, нанаец живёт, охотясь на соболя, и образ жизни горожанина губителен для него. «Бывает, сидишь дома - голова болит. Поедем на речку, на рыбалку, всё забывается, так хорошо и легко становится», - говорят нанайцы.

Рыба - основа жизни нанайцев. В бассейне Амура более 150 видов рыб, большинство из них служат объектом рыбного промысла. Более всего добывали осетровых - калугу, осетра, карповых -леща, толстолоба, частиковых - сома, щуку и лососевых - кету, ленка, горбушу. Рыбаки, выезжая к месту ловли, ставили временное жилище - хамо-ран. Оно имело вид полусферического шалаша, строили его из веток, каркас из прутьев ивы накрывали берестой и жили в нём до октября, времени окончания лососевой путины. Благодаря рыболовству нанайцы могли держать упряжных собак.

Рыбалка ранее была преимущественно мужским занятием, сейчас в нанайских селениях рыбачат практически все, с раннего детства. Лет в 10, а то и в 6, дети вместе с семьями ходят на рыбалку с короткими сетями. Раньше, такими же сетями рыбачили и ловили столько, сколько необходимо семье для питания. Были сети ставные, плавные и невод. Последним ловили рыбу только летом. Ставными сетями ловили частика и осетра. Обычно сеть укрепляли на двух жердях и оставляли на ночь.

Дава биани - в переводе с нанайского - «месяц кеты». За последние несколько лет популяция кеты и горбуши существенно сократилась, потому введён ряд ограничений, чтобы рыба доходила до нерестилищ. Во время осенней путины 2020 года в распоряжении у нанайских рыбаков было около

двух недель ловли «день через день», и они поймали почти в два раза меньше рыбы, чем в прошлые годы. Сейчас представителям коренных малочисленных народов выделяются квоты на вылов. У большинства нанайских семей есть журнал, где подсчитано, на сколько килограммов рыбы они имеют право. Нанайцы говорят, что для народа, у которого рыба - главный продукт на столе, этого количества не хватает, а с учётом сокращения её популяции и его трудно поймать. С давних времён охота, как и рыболовство, главный промысел для нанайцев. В прошлом оружием охотника были лук, стрелы с костяными наконечниками (бури, лэкэ соответственно) и копьё (гида). Летом крупных животных нанайцы высматривали в лодках, омороч-кахутунги и дяи, зимой на лыжах соксилта гоняли по глубокому снегу. Крупные копытные животные обеспечивали пропитание - лось, кабарга, косуля, изюбрь, кабан. В охоте на изюбря и лося применяли манок из бересты - рог бунику. Охотились на зайцев и птиц - фазанов, тетеревов, уток. Пушного зверя -колонка, соболя, выдру, лисицу заманивали в ловушки, петли. Соболя ловили сетью-рукавчиком адоликан. Ценный мех обменивали на продукцию сельского хозяйства, металлические предметы, серебряные и бронзовые украшения, ткани. В XVII-XVIII вв. меха пушных зверей служили предметами ясачного платежа, позже - товаром на амурских и китайских ярмарках. Пушнину в начале лета обычно не добывали, как считают охотники, мех у зверя в это время ещё не такой красивый, потому охотились 3-4 месяца поздней осенью и зимой. До охотничьих угодий нанайцы иногда добирались больше трёх дней, по непроходимым таёжным тропам, через горные речки. Встречая на пути, например, стадо кабанов, нанайцы шутили: «Где-то рядом бродит пастух!» Так нанайские охотники называют тигра - это кабаны думают, что бегают, где хотят. На самом деле - там, где позволяет тигр. У каждого полосатого «пастуха» своя территория, он держит стадо в её пределах, съест кабана, а других дальше «пасёт», чтобы откармливались. Если кто-то из них покидает «пастбище», хозяин тайги показывается, и они бегут в пределах заданного им направления.

Жили охотники в зимовье. Из бытовых удобств - шкуры изюбра, на которых спали. Зверя прослеживают по путикам. Путик - охотничья тропа, проложенная по кругу или полукругу. У каждого охотника свой путик. Если на нём охотнику встретится тигр, тот знал - нельзя бежать или смотреть ему в глаза. К тигру нужно относиться с уважением, тогда и он не нанесёт вреда, считают нанайцы. Тигр, амба, - таёжный хозяин, как и медведь - мапа, которого добывали только зимой, поднимая его из берлоги, а в другое время убивали только тогда, когда он представлял опасность. При разделке медвежьей туши соблюдали определённые обряды, а по возвращению в стойбище устраивали праздник пурэси, где вся община угощалась медвежьим мясом.

Кухня нанайцев практически в каждом блюде содержит рыбу. Варёная голова кеты, уха из сазана,

которую обязательно, по словам нанайцев, нужно готовить на медленном огне, картофельная тала (натёртый сырой картофель) и тала из кеты, салаты из сазаньих шкурок и рыбьих пузырей, мясные и рыбные пельмени (кета, частик) и, конечно, икра. Непременно к рыбе подают полынный суп и лепёшку из долблёной черёмухи от несварения. Закусывали и паровыми булочками манто, тасимой -жареной лепёшкой. Самое «редкое» блюдо у нанайцев - токса, мелкая нарезка из варёного, а затем обжаренного на рыбьем жире филе тайменя. Есть на столе и дэрбиту - вяленая кета, отмоченная и запаренная кипятком, затем нарезанная с огурцами и луком; кета копчёная, рыбные тефтели, чибак - карась, молоки рыбы, пшённая каша. Кроме полынного супа и ухи, есть и пял тоцолу - суп с клёцками и рыбой. На десерт подавали салиму - нарезанная соломкой тасима в сахаре и сиропе из брусники, красной смородины или голубицы, залитое растительным маслом. Напитки - буда - рисовый чай с икрой, кусун - чай из десятка трав и ягод, в которые входит брусника, элеутерококк и чага.

Из кеты заготавливали юколу - вяленую на солнце рыбу. Делать это нужно в сухую, солнечную и ветреную погоду. При пасмурной погоде продукт долго не вялится, а может и вовсе испортиться. Рыбу разрезают на сегменты и подвешивают к крыше дома, либо на жерди, где закрепляют на верёвках.

Интерьер зимнего жилища, как и летнего - ха-морана, был незамысловато устроен. Стены пади-ран, крыша гуичэ, верхний дымоход чонко, нижний дымоход колан, окна пава, столбы тора, которые изготавливали из лиственницы, ели или пихты. Каны (нары) служили кроватями, на них стелили матрас сэктэпун, также постельное бельё состояло из подушек чиптун и одеяла полта. На день постельные принадлежности сворачивали в рулон и

укладывали орнаментом наверх вдоль стен. В центре дома размещался бэсэрэ, помост, где хранили охотничью утварь и рыболовные снасти, а также запасы продуктов. Женщинам запрещалось прикасаться к орудиям. В богатых семьях для хранения одежды и ценных вещей использовали сундуки пи-дян. Каны и стены дома могли застилаться плетёными из расщепленного камыша циновками - сида. Имелся в доме и стол дэрэ. До 1930-х в домах не было потолков, потому одежду и домашнюю утварь развешивали на поперечных балках. 1920 -30-е - многозначительный перелом для жизненного уклада коренных народов. В это время на Дальний Восток пришла советская власть, повлиявшая и на коренное население. Главной задачей созданного просветительского движения было упразднение старых родовых обычаев и верований, приобщение народов к новому строю, активная интеграция в жизнь общества и государства. 1 сентября 1929 года была создана Горюно-Амурская организация Красной Юрты. Всего в разных районах Дальнего Востока на тот момент насчитывалось 12 подобных организаций. Амурскую Красную Юрту возглавила Александра Петровна Путинцева, совсем ещё юной приехавшая во Владивосток, а затем - в Хабаровск, где познакомилась с В.К. Арсеньевым и Г.А. Ушаковым. Это и послужило основой для её дальнейшей работы на территории Приамурья. Книга А.П. Путинцевой «Дневники Красной Юрты» создана по дневнику, который автор вела четыре года, записывая сложности, с которыми сталкивалась. «У голь-дячки Анны родился ночью сын. <...> Хижину её подмела, выстирала тряпки для новорождённого ребёнка. В этот же день осмотрели всё стойбище, ходили по юртам, мужчин нет, все на рыбалке, в юртах только малые детишки да старухи, женщины тоже на рыбалках. В этом стойбище всего 16 хижин. Хижины низкие, тёмные. Внутри везде грязь», - пишет Александра Петровна.

Нанайские девочки с корзинами ягод

Рыбаки у временного жилища - Хаморан

Разделывание кеты на столике бэдур

В первых строках её дневника обнаруживается ещё одна проблема, требующая решения - жёсткий патриархальный уклад, неравенство прав мужчины и женщины. «Гольдячки всецело в подчинении мужчины - сначала отца, потом мужа», - пишет она. За время работы Красной Юрты на Амуре гольдам прививали правила гигиены, повышали правовую грамотность, информировали об охране здоровья, активно боролись с куплей-продажей девочек в жёны, женским насилием. А.П. Путинцева организовала детские сады и школы, где велось обучение детей и взрослых грамоте, арифметике и другим наукам. Она проводила образовательные лекции и собрания, создала женское объединение, где гольдячки могли обучаться, спросить совета по починке и пошиву одежды, устройстве быта или обратиться за поддержкой.

В 1931 году были созданы первые пионерские отряды. Ребята из национальных сёл Кондон и Нижние Халбы посещали экскурсии, организованные Красной Юртой. Благодаря трудам Александре Путинцевой в письменном виде сохранился нанайский язык - она уже через год работы в Юрте говорила по-нанайски, занималась филологией, писала учебники и по ним обучала ребят. Она создала первую нанайскую азбуку. В нанайском языке выделяют несколько диалектов, потому, например, два рода, встречаясь, не всегда понимали друг друга. Литературный вариант нанайского языка носит найхинский диалект среднеамурского наречия. В уже упомянутом 1931 году создана нанайская письменность на основе латинской графики. Когда в 1932 А.П. Путинцева уехала в Ленинград, всё равно помогала молодым нанайцам получить высшее образование. В Ленинградском Институте народов Севера и Хабаровском педагогическом техникуме смогли пройти обучение 28 человек, из них 13 - девушки, что говорило о коренных переменах в жизненном укладе гольдов. Александра

Легенда «Лысая» невеста, сегодня это прообраз острова Ядасэн на озере Болонь

Петровна Путинцева показала пример неравнодушия. Её нанайское имя - Сура Путинча, что доказывает - она стала родной чужому народу.

От истории перейдём к верованиям нанайцев. У нанайцев есть несколько священных мест: с. Нижние Халбы, с. Сикачи-Алян, Бури (главное стойбище, на месте нынешнего Хабаровска), с. Кондон Солнечного р-на. Почитают нанайцы и озера Болонь и Эморон. Болонь называют «нанайским морем» - такое оно огромное. Болонь - достопримечательность не только с. Ачан, но и всего Хабаровского края. Вероятно, его название исходит от нанайского була - «место, богатое рыбой». И правда, в озере обитает более 52 видов рыб. «Хозяином» озера считается сом Солдатова, пресноводная рыба, порой достигающая четырёх метров и занесённая в Красную книгу.

Озеро расположено на тектоническом разломе, и посреди него стоит остров Ядасэн с некогда активным вулканом, который, говорят, может проснуться. Нанайцы называют его «островом лысой невесты». Одна из множества легенд, связанных с озером, рассказывает о девушке-пудин (красавице), которая выходила замуж за мэргэна из соседнего села. Девушка со всем приданым отправилась к нему на лодках. Но внезапно с мыса Нэргуль подул ветер и сорвал с головы девушки платок. Люди увидели, что она лысая и стали смеяться. Девушка была сильной шаманкой и превратила всех в камень, а сама стала островом Ядасэн. Возле острова строптивой невесты всё непредсказуемо - могут разбушеваться волны и не пустить лодку к берегу. Из-за постоянных энергетических колебаний и меняющейся плотности воды лодки то легко причаливают, то тонут без видимых причин. Недалеко от Ядасэна - остров Геульдеген, согласно легенде, это окаменевший жених, домашние животные и приданое невесты. Особенно выделяется окаменевшая «голова свиньи». Братья жениха стали девятью мысами. На мысе Нэргуль находится сопка Одзял хонкони, где нанайцы издревле задабривали

духов и просили помощи у старика Одзяла в пещере. Согласно ещё одной легенде, давным-давно на землю нанайцев напали враги, и правители отправили воинов из рода Одзял на защиту. Многие погибли, но землю отстояли. Дух старейшины рода Одзял остался в пещере охранять подступы к селу. Нанайцы говорят, что увидеть его лик может человек, обладающий шаманским даром и чистыми помыслами, и если старик явится, это сулит большое счастье. Испокон веков у коренных народов Амура были распространены поклонение родовым тотемам и почитание природы. Нанайцы считали тотемы покровителями. Так, тотем рода Самар - коршун, родов Актанка и частично Бельды - тигр, рода Ходжер - водный дракон пуймур. По преданиям, в давние времена девушка родила ребёнка, но у него не было отца. Безотцовщина считалась у нанайцев позором: в таком случае даже родители могли жестоко избить дочь. Поэтому, чтобы избежать наказания, девушка выбросила ребёнка в реку, где его проглотил водный дракон. Ребёнок вырос в его утробе и стал прародителем рода Ходжер. Анимистические представления выражались в том, что всё живое и неживое на земле имеет душу. Камни имеют душу, деревья имеют душу, животные имеют душу - значит, говорили нанайцы, - все они тоже «люди». Это тесно переплеталось с шаманскими обрядами. Шаманы сопровождали практически все жизненные события приамурского человека: от рождения до ухода в мир духов - буни, как правило, шаманами являлись мужчины, но среди нанайского народа есть и женщины-шаманки. Если случилась беда - амурский житель шёл к шаману. Если тяжело заболел - тоже к шаману. Шаманские способности считали даром. Шаманизм как практика существовал до конца XX в. В советское время, ввиду упразднения старых верований, с шаманами на Приамурье боролись, те, кто боялись гонений, принимали мирской образ жизни. Шаманы массово обрезали косы - атрибут силы. Шаман -это посредник между людьми и духами. Он «приносил» душу в мир земной и он же отправлял в буни. Там живут души усопших и духи подземного мира. У нанайцев не существует «рая» и «ада». Буни - это вечный мир, где время течёт непрерывно и одинаково. Считалось, что мир людей - зеркальное отражение мира духов, и он несовершенен, потому как меняется, а буни неизменен. Понятия «новый год» нанайцы в традиционном варианте не имели, видимо, его позаимствовали от русских, потому как год в буни - вечный. «Солнце в буни плохое, покойники живут в домах, но не охотятся и не ловят рыбу, а едят души», - писал Л. Я. Штернберг в своём фундаментальном труде «Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны». Там же описывается уход умершего в буни: «Умирающий делает завещание. Старик пробует пульс, водя рукой до локтя. Глаза закрывают белой материей. Все плачут. Собирается народ. Приносят доску и кладут покойника на нее. Раздевают его, оставив рубаху и чулки; постель и одежду кладут под доску. Начинается паПга — табу охоты: когда человек по соседству умер, сейчас же запирают амбар с охотничьими

принадлежностями — дыхание умершего портит оружие. Если приезжает шаман, он «идет» в Ьит и приводит душу. Шаман — переводчик души; душа все ему рассказывает. Жена подтверждает слова шамана. Шаман делает из травы bogdo и через него кладет в рап'и правильно отысканную душу. Рап'и стоит на дворе. Перед ней вырывают ямку, куда льют воду, кладут кушанья и пр. Остатки угощения бросаются в костер».

Обряды, связанные с рождением детей, также проводит шаман. Обряд начинался с крика: «Я на небо на утке полечу, на небо пойду и оттуда ребёнка принесу!» Затем шаман призывал духов-проводников и направлялся к омиа мони - Древу душ, где жили неоперившиеся птицы чока - детские души. Летел через ярусы Нижнего мира - мимо «синей, белой и красной» туч, на гору, где росло Древо. Забирал душу и летел обратно, через «сине-чёрную» и «белую» тучи. На утке приносил душу к дому. Если принёс девочку - родится мальчик, если мальчика - девочка.

Воспитание детей у нанайцев в основном было моральным. Нанайские дети уважают старших, умеют сострадать другим. «Тотем нашего рода -тигр. Он придёт и заберёт тебя. Он видит тебя» -говорили нанайцы провинившемуся ребёнку. У нанайцев существует понятие соромбори - запрета, нарушение которого несёт проблемы в социальной жизни. В отличие, например от понятия греха в православии, нарушение соромбори не предполагает «кары», наказания, оно предполагает последствия. У нанайца существует три главных соромбори: нельзя мешать ножом еду в котле; издеваться над людьми и животными; называть имена старших. В книге В. Гейкера «Сказы Хабаровской земли» описаны такие нанайские «заповеди»:

- Старшего зови братом, сестрой, дядей, дедом, бабушкой. Называть по имени - соромбори.

- Первую добычу на охоте принеси старшему и поклонись.

- Младший обязан сидеть на вёслах, первым сходить на землю и прибирать оморочку.

- Брать чужое, отнимать что-нибудь у младших, перебивать старших - позор.

- При гостях младший сидит тихо или идёт играть на улицу.

- Если стоишь на коленях перед старшими -слушай и не садись на пятки.

- Хвастаться, гордиться - позор.

- Если встретил убегающего от погони или раненого зверя - убей и жди хозяина. Если наоборот - дели с теми, кто тебе помог.

- Уходя из общей юрты, положи спички, чай, припасы, благодари за помощь.

- Всегда туши после себя костёр.

- Иди на зов о помощи, чего бы тебе это не стоило.

Обряды и верования нанайцев стойко вошли в различные сферы их жизни, в том числе и в национальную одежду. Рассматривая нанайский костюм, можно отметить, что основной его деталью является халат кимонообразного покроя, запахиваю-

щийся на левую сторону. Левая пола удвоена; застёгивается под правой рукой. Отличие женского халата от мужского в том, что он длиннее, сложнее декорирован и зачастую не имеет боковых разрезов. Повседневный халат нанайцы называют покто. Также костюм включает штаны пэру, ноговицы га-рон, меховые или тканевые наушники сиаптун, головной убор - шапку апон (апу) в холодное время года и берестяную конусовидную талому в летнее время. Мужской головной убор состоит из накидки гармасун, покрывающей плечи, и шапочки корбочи с султанчиком из хвоста колонка, соболя или белки. Мужчины носят и пояс омол, нередко он используется и в женском свадебном костюме. Обувь нанайцев называется ота. Детали костюма многовари-антны и их облик зависел, прежде всего, от назначения - промысла и события, для которого их шили. Например, мужской зимний костюм дополнялся курткой из меха сикэ и безрукавкой миата из шкуры косули. И женский, и мужской костюм дополнялся украшениями из меди, серебра - подвесками, браслетами, серьгами. Нанайские женщины носили по несколько пар ушных серег: бедные -две-три, богатые - четыре, пять и более. Мужчины носили серьгу в левом ухе, а женщины пользовались ещё и носовыми серьгами. Учитывая, что серьги были громоздкими и весили несколько килограммов, их ношение составляло немало трудностей владельцу.

Говоря о национальной одежде, трудно не затронуть уникальное декоративно-прикладное искусство. Известно, что произведение народного творчества содержит «код», попытавшись расшифровать который, можно понять не только семантику, большее - душу народа. Язык символов присущ многим работам старых мастеров. Орнамент нанайцев - уникальное явление народного декоративно-прикладного искусства, выступающее «индикатором» этого народа. Подобного глубокого замысла, «закодированного» в амурских спиралях, найдётся у немногих. Нанайский орнамент - отражение мировоззрения уникального этноса; его летопись, зашифрованная в орнаментальных символах. Древний мастер кодировал свои представления о мире, а иногда превращал изделие в иллюстрацию к народным преданиям, мифам. Возникает немало вопросов: как у столь малочисленного народа, как нанайцы, может быть настолько богатое художественное видение, каким образом мастерам удалось передать с художественной точностью повадки живых существ, откуда у них такая высокая культура цвета? Этими вопросами задавались известные этнографы и учёные. И. А. Лопатин, В. К. Арсеньев, С. В. Иванов и другие исследователи восхищались изобильностью и художественностью украшения традиционной одежды, самобытностью технических приёмов. Посредством орнамента, как было сказано ранее, амурские мастера передавали информацию об окружающей действительности, можно сказать, что ввиду отсутствия письменности, вплоть до 1931 г., нанайский орнамент получил своё развитие как своеобразный художественный

текст и обладал информационной функцией. Орнамент можно прочесть, он тоже имеет алфавит, и, зачастую, как книга, он рассказывает о сценах повседневной жизни, о её ценностях и законах. Это не только украшение, но и духовное наполнение вещи. В изделиях орнамент чётко следует форме изделия и располагается на самых «уязвимых» местах человека - на тех, через которые легко могут проникнуть злые духи, тем самым, он выполняет функцию защиты. Например, чтобы защитить ребёнка, нанайские мастерицы орнаментировали спинку детского халата, а обязательным элементом костюма девочки была налобная повязка гидо, которую украшали вышивкой и бисером.

Основная черта композиции орнамента - непрерывность. Глаз зрителя следует за бесконечно бегущей линией. Путём её расширения и сужения формируется художественный образ. Ещё одно свойство композиции орнамента - пластичность. Стоит отметить, насколько умело амурскими мастерами подмечены особенности животных, рыб, птиц - пластичная линия спирали вытачивает изящные силуэты кеты, орла с широко распахнутыми крыльями, притаившейся куницы, тигра и т.п. Орнамент нанайцев делится на три группы: геометрический, растительный и спирально-ленточный. Геометрический орнамент находит применение в изделиях из бересты, в плетении из лозы и ткани, а также в резьбе по дереву. Растительный орнамент -это бесконечно бегущая тонкая линия, концы которой заканчиваются трилистником. Применяется в вышивке повседневной одежды. Спирально-ленточный орнамент наиболее распространён, он делится на абстрактный и зооморфный. Его модификации безграничны. Абстрактный орнамент не имеет как таковых сюжетных мотивов, подобные элементы можно встретить внутри чешуек свадебного халата сикэ. Зооморфный мотив встречается в вышивке на промысловой одежде, его элементы можно найти на предметах быта - коробках для хранения пищи - курми, газетницах, а также в некоторых композициях на спинке халата амири - зеркально-симметричные изображения змеи или дракона во всевозможных видах, рыб, лягушек, птиц.

Символ бабочки также относится к зооморфным и несёт охранительное значение. Бабочка, наряду с птицей, представала душой ещё не появившегося на свет ребёнка, символом жизни. Бабочек можно увидеть на спинках нанайских и ульчских свадебных халатов, где она среди трёх миров выступает символом небесного, Верхнего мира. Её сверкающие крылья сегодняшние мастерицы с помощью цветных нитей передают в орнаменте сценических костюмов национальных ансамблей. Например, орнаментальная стилизация хвосто-носца Маака на спинках халатов девочек из нанайского фольклорного ансамбля «Тасима» («Лепёшечка») выступает как оберег, чтобы, согласно древним канонам, защитить маленьких артисток от злых сил. С той же целью бабочек вышивают на детских налобных повязках гидо. Точный возраст нанайского орнамента пока не установлен. Этим

вопросом занимались многие учёные и исследователи - П.П. Шимкевич, Л.Я. Штернберг, Ю.А. Сем и др. Их дело продолжают современные этнографы. По некоторым оценкам, приамурскому орнаменту, в том числе и нанайскому, более пяти тысяч лет. Исходя из данных этнографии и археологии, расцвет нанайского орнамента пришёлся на эпоху неолита. Тогда же было положено начало и его основному элементу - спирали. Версий происхождения амурского орнамента существует достаточно много.

Одна из версий получила своё развитие тогда, когда академик А. П. Окладников в своей книге «Петроглифы Нижнего Амура» описал рисунки, выполненные на базальтовых глыбах Сикачи-Аляна. Есть предположение, что Сикачи-Алянские личины на петроглифах связаны с орнаментом на нанайских изделиях. Подтверждение этому нет-нет, а находят в национальной одежде. Столь интересное и странное сходство прослеживается в наскальных изображениях с отдельными орнаментальными элементами амири - халата из рыбьей кожи.

Л. Я. Штернберг говорил, что петроглифы столь же таинственны, как и народ ха, - предположительно, этот прародители приамурских народов, в том числе и нанайцев. Некоторые личины на писаницах Сикачи-Аляна представляют собой условные изображения человеческих лиц. Это маски, статичные, но вместе с тем выражающие характер. Они не имеют туловища в подавляющем большинстве, схематизированы, стилизованы. Их модификации различны, поэтому составить чёткое разграничение достаточно сложно. Каждая из личин по-своему выразительна и выполнена с особой виртуозностью. Общей чертой является их симметричное построение, яйцевидная форма, сужающаяся к подбородку. Некоторые из них в верхней части образованы соединением концов дуг. А. П. Окладников так описывал одну из таких личин: «Вверху находятся два округлых глаза, занимающих всё внутреннее пространство. Верхняя часть, темя, вогнута. Глаза круглые, большие, с лунками внутри». В рисунке есть и кривые; концентрические круги, спирали. Линии желобообразны, на некоторых камнях сохранились следы красящих веществ. Изображены как антропоморфные, так и зооморфные личины. Звериные морды угадываются на отдельных камнях. А. П. Окладников указывал на одну примечательную особенность: привычку вписывать, помимо внешнего, внутренний контур, «передающий очертания черепа или морды обезьяны».

Есть предположение, что личины на петроглифах связаны с древним культом солнца. Так, на одном из камней можно заметить четыре концентрические окружности, вписанные друг в друга. В верхней части расположены отростки, очевидно, лучи. Возможно, это - стилизованное изображение солнца. Л. Я. Штернберг выделял в амурском орнаменте солярные знаки (крест, ромб, круг - возможно, солнце), а также дугу и полумесяц. П. И. Ветлицын первым отметил изображения человекоподобных личин. В своих трудах он писал, что сами

нанайцы (устар. - гольды) объясняют происхождение петроглифов так: раньше камни были мягкими, как глина, потому что на небе светило три солнца. Потом осталось одно, а камни стали твёрдыми. Американский исследователь и этнограф Б. Лауфер записал один из вариантов известной в Приамурье «Легенды о трёх солнцах» (нан. Улан сиун). В ней рассказывается о времени, когда на земле было три светила. Люди не могли жить из-за сильной жары. Тогда один из людей, Хадо, убил два солнца, а его жена Джулчи сделала в память о победе мужа рисунки на камнях. Когда осталось одно солнце, камни отвердели. Может, антропоморфные маски -это изображения духов, жителей загробного мира буни, создателями которого выступали Хадо и его сестра Мамелджи. Возможно, шаманы пользовались подобными масками во время обрядов, связанных с солнцем, весной, эти маски перешли на петроглифы, а в дальнейшем, в орнамент амири и стали иметь охранительное значение.

Коснёмся же технологии изготовления столь необычного изделия. Для изделий из рыбьей кожи, подобных амири, материал тщательно подготавливали. Кожу кеты, сома, сазана или нерки снимали ножом согбоко и предварительно очищали от чешуи. Затем с неё удаляли частицы плоти и жира, скоблили и мяли. Это требовало больших усилий мастера. От качества выделки рыбьей кожи зависели красота и срок службы изделия - если она недостаточно обработана, то становилась грубой и пропускала влагу. В древности для сшивания деталей изделия использовались нитки из рыбьих сухожилий и кожи. Орнаментальный рисунок выполнялся в технике росписи. Мастера создавали пигменты на основе растительных красителей, с помощью которых получали различные оттенки. К. П. Белобородова приводит такие примеры получения красок:

- сок голубицы - красно-лиловый;

- сажа, растёртая с кетовой икрой или отвар из черёмухи - чёрный;

- отвар из коры лиственницы - коричневый;

- мука из жёлтых гнилушек - жёлтый;

- вываренная сосновая кора - красный.

Более древние образцы ещё помнят время, когда на спинке халата красовалась роспись. Аппликацию стали применять позднее; сперва на кожу ножом с тупым лезвием - яоко наносят контур орнамента, затем вырезают ножом с острым лезвием -чуруэн и приклеивают к изделию клеем из пузыря рыбы осетровых пород. После халат украшают вышивкой. Аппликация должна быть не только изысканной, но и качественной, плотно прилегать к изделию, это показывало уровень навыков мастера. Позже у нанайцев появился босома амири - матерчатый халат из рыбьей кожи, где аппликацию наклеивали уже на ткань.

Композиция амири сложна, но вместе с тем уникальна и представляет собой особый микромир, непроницаемый для злых духов. У нанайских мастеров выработано особое декоративное чутьё, они называют его илга говани мурундии отолиори.

Это особое умение расположить узор или орнамент в композиции так, чтобы определялась композиционная целостность и завершённость. Пространство поделено на три мира - водный, земной, небесный. Цветовое содержание небогато, по сравнению с изделиями из ткани. Сочетаясь с основным тоном материала, синий, чёрный и красный цвета образуют строгий, но в, то, же время, изящный спиралевидный рисунок. Композиция зеркально симметрична, уравновешенна, пластична, - возможно, поэтому все её элементы существуют в особой гармонии, целостно и плавно переходя друг в друга, сливаясь и расходясь. Между тремя ярусами-мирами следует «граница» - свободный проток фона. Здесь прослеживается чёткое зонирование и высокий художественный вкус, особым мастерством считается грамотно организованная композиция, где не нарушено её строение. Орнамент по бокам амири, вероятно, исходит от времён, когда на его месте были разрезы, и, поскольку через них могли проникнуть злые силы, мастера подстроили рисунок под эту деталь халата. В давние времена, как уже говорилось, многие народы Амура, в том числе

и нанайцы, вели кочевой образ жизни, много передвигались, ездили на оленях. Возможно, когда нанайцы осели, боковые разрезы в женском костюме потеряли своё функциональное значение, стали не нужны, а орнамент остался как память об истории жизни народа. Если внимательно вглядеться в элементы орнамента амири, можно увидеть парноспиральные формы, напоминающие личины. Они представляют собой, скорее, антропоморфных обезьян. Это зеркально симметричные маски, у которых просматриваются большие спиралевидные глаза, округлый череп, втянутые щёки, выявляется подобие носа и рта, обозначенных двумя розетками, непропорционального размера уши, представленные в виде завитков. Над некоторыми из них можно увидеть орнаментальные элементы в виде крыльев или туловища змеи. Видимо, это может быть очеловеченное изображение сий-мура, небесного дракона. Его облик также связывали с солнцем: согласно нанайским преданиям, он имел сверкающую чешую и ослеплял смотревших на него людей, управлял водой и теплом; его изображение также можно увидеть на известных петро-

Искусство шитья одежды из рыбьей кожи передаётся от мастера к ученику

Амири. Вид спереди и сзади

Древние художники столь тщательно, сколь и мастера-орнаменталисты, трудились над рисунком. Они работали каменным отбойником, точечно выкрашивали поверхность, пока не появлялось углубление. Из этой сплошной линии формировался образ, игра плавной кривой и спирали. Он заставлял трепетать, поражал своей дикостью и холодностью, словно уносил в потусторонний мир. Главное место отведено не зооморфным мотивам, а человекоподобным маскам; даже если изображались звери, они не были динамичны, они будто застыли в статике, им чужды чувства и экспрессия, но при этом эти рисунки удивительно выразительны, в них сокрыта необъяснимая магия древних мифов, которые посредством народного художественного воображения перешли в искусство.

Обнаружить сходство масок на амири можно лишь путём сравнения с личинами на петроглифах, где они ещё существуют самостоятельно, изолированно, в то время как рисунки на амири уже растворились в орнаменте, став его неотъемлемой частью.

Являясь главной составляющей амурского орнамента, спираль имеет место и на сикачи-алянских писаницах. А. П. Окладников пишет: «Одна из личин близ деревни Шереметьево похожа на непрерывно развёртывающуюся спиралевидную полосу. Она начинается с правого глаза личины и заполняет её внутри». Отсюда сравнительно небольшое расстояние до орнаментальных спиральных фигур нанайцев, до загадочных, весьма схожих с очеловеченной обезьяной масок.

Эстетическое мироощущение нанайцев отражено в глубоких образах орнаментального творчества. Возникает мысль, что приамурские народы смогли донести через орнамент мотивы, насчитывающие десятки столетий. Искусство дальневосточного неолита ещё живо, пусть и трансформировано, мифопоэтические образы и духи-обереги насквозь пронизывают не только нанайский орнамент, но и декоративно-прикладное искусство других коренных народов Приамурья. Формы орна-

ментальных образов меняются на протяжении времени, но, всё же, в произведениях народных мастеров ещё можно узнать лики древнего Амура.

Особенное значение нанайцы уделяли орнаменту в костюме нанайской невесты. Её образ возносился до масштаба Вселенной: невеста являлась воплощением Дракона (Солнечного Змея) - мифического существа, прародителя нанайского рода и хранителя мира. Форма шапочки - деасо апон напоминала голову Дракона: на ней обязательны красные ленты, кисточка из красного шнура и такого же цвета подклад - выражение его огненной сущности. Синяя внешняя сторона и красная внутренняя олицетворяют контраст водной и огненной стихий. Воротник сини в виде ажурной четырёхлепестковой розетки - это языки пламени, «огненная грива». Знаки водной принадлежности Дракона - это перламутровые пуговицы на шапке и нагруднике. Форма обуви с загнутым острым носком также говорит о причастности к облику мифического существа. Интересно, что нанайцы представляли дракона в виде трёх ипостасей: земной дракон мудур, небесный - сиймур, водный - пуймур. Земной дракон в представлении нанайцев имел бурый или красноватый оттенок чешуи и обитал в горах, сопках, следы его хвоста оставляют просеки на их склонах, там не растут деревья. Небесный дракон представлял собой солнечного змея, ослепляющего людей своей чешуёй. Интересно, что водного дракона нанайцы считали ненастоящим и придавали ему облик огромных размеров сома. Место его обитания - озёра, речные заливы и омуты. Нанайцы боялись этого существа: он опрокидывал охотничьи лодки, оморочки. Родители предостерегали детей от долгого купания, считалось, что пуймур утащит зазевавшегося ребёнка на дно. Дословно пуй переводится как «кипеть», му - «вода», р - суффикс имён существительных. Отличительная особенность композиции халатов амири и сикэ - расположение орнаментальной композиции на спинке изделия. Пространство в композиции амири чётко организовано, поделено на три яруса - водный, земной, небесный. В композиции спинки халата сикэ выделяются, зачастую, две орнаментальные зоны, разграниченные по горизонтали. Верхняя половина заполняется мозаикой из разноцветных чешуек, орнаментальных полос или ромбов, символизирующих чешую Дракона. Иногда верхнюю часть заполняли шкурками птиц - утиными шейками, нашитыми на хлопчатобумажную ткань. В образе невесты не только орнамент, но и украшения защищали от злых сил. Невесте предстоял, зачастую, долгий и опасный путь, в котором они могли напасть, поэтому её наряд практически полностью закрывал тело, за исключением лица и пальцев рук. В общей сложности, он весил около десяти килограмм. Всё, от сикэ до ноговиц гарон, орнаментировалось. Помимо пяти халатов, костюм невесты включал множество украшений. Звон серебра отпугивал злых духов. На запястьях, помимо браслетов, невеста носила т.н. «запястники», хонгопто. Изготавливали их из серебра и обильно орнаментировали. Эти изделия представляли собой объёмные кольца, закрывающие запястье и часть кисти. Здесь проступают вены, и, чтобы злые духи не могли вонзиться в них

зубами, «запястники» прятали их. Подготовка к свадьбе велась практически с пелёнок. Считалось, что свадебный обряд - один из сложнейших в жизни человека, так как невеста приобретает духов мужа и покидает духов своей семьи. После рождения дочери родители задумывались над размером приданого и выкупа, соответствующего социальному статусу семьи. Если она была небогатой, то и приданое требовалось небольшое, а если её знали как зажиточную, то к подготовке приданого подходили особо тщательно. Девочка, постигая азы вышивки, вырезания, выделки кожи и иных видов рукоделия с 4-5 лет, примерно к 11 годам уже имела стойко сформированные навыки. Лучшие изделия становились частью приданого. Е.А.Гаер достаточно подробно описала свадебный процесс. Непосредственно свадебный обряд можно структурировать следующим образом: сватовство, или договор, добрачные обряды, сама свадьба, послебрачные обряды. Договор зависел от способа «приобретения» супруги. Их выделялось несколько: дюэнди - обмен женщинами между двумя семьями; обручение младенцев; «выкуп за убитую» - в том случае, если жена была убита мужем, её брат имел право требовать в жёны сестру её мужа. Тогда жену именовали сиробогоха эктэ. Женщину могли и похитить. Обряд сватовства начинался с того, что семья, имеющая взрослого сына, узнавала, у кого есть дочь на выданье. По приезду родители будущего жениха останавливались у её родителей, а те угощали их водкой в кочи - фарфоровых чашечках. Если семья жениха была согласна на брак, то принимала угощение. Добрачные обряды подразумевали обсуждение размера выкупа, или тори. В богатой семье он состоял из денег, тюков шёлка, одежды из меха барана. Всего визитов по данному поводу наносилось три.

Последний обряд имел название дэбэлигу («открыть», «выкупорить»). Тогда водкой угощали и молодых, в то время как те стояли на коленях перед родителями. В день отъезда невесты приданое ми-руэ погружали в свадебную лодку - огду (гилу). Богатое приданое состояло из сорока пар обуви, сотни халатов из рыбьей кожи и шёлка, овчинного тулупа пингау, ноговиц гарон, берестяных коробов для хранения вещей и пищи уел, куркэ, курми, женского ножа гирсо, тарелок муксу, малых ложек хонян, которые вырезали дяди невесты по матери. В это время эукэн, тёти невесты, или гиаматы, мыли ей голову. После заплетали две косы, в которые вплеталась одна красная и две чёрных ленты. Таким образом, девичья причёска качакта, имевшая вид двух кос, сложенных пополам и скрученных красной материей, превращалась в пуктэи сигори. Затем девушку одевали в свадебный костюм, состоящий из пяти халатов: нательной сорочки дилбан, нижнего халата покто, халата из рыбьей кожи амири, нагрудника с серебряными или бронзовыми подвесками лэлуэ и верхнего халата сикэ, который орнаментировался особенно роскошно. Совместно с шапкой деасо апон, нагрудником в виде маньчжурской четырёхлепестковой ажурной розетки сини с шёлковыми кистями, кольцами хонянкан, браслетами сидэви, серьгами сиан, хойпон и большим нагрудным украшением в виде полумесяца или

круга сэлкэ он выступал как образ могучего Дракона, мифического существа, объединявшего стихии воды и огня. Подтверждением этому служат и контрасты синего и красного в шапочке невесты, и алая внешняя часть сини, и разноцветная мозаика в виде чешуек, треугольников или ромбов, которой была расшита передняя часть сикэ. Особенный орнаментальный элемент, находивший своё изображение на его спинке - сикэ мони, или Родовое Древо. Е. А. Гаер и А. С. Киле дали ему подробную характеристику. Дерево вышивали зеркально симметрично на нижней части спинки. Оно выступало аллегорией жизни, символом мироздания. Каждую из трёх мировых сфер олицетворяли свои «коды» -животные-обереги или орнаментальные символы.

Небесный мир - это стилизованный цветок или солнце, вершина жизни. Земной мир представлял собой изобильную благоухающую крону, в которой обитают птички чока - души не рождённых детей: фламинго, попугайчики, иногда селезни, петушки. Под ветвями жили косули, тигры или олени, а в

корнях Древа, подземном мире буни - лягушки, черепахи, ящерицы, которых считали духами-проводниками. Л. Я. Штернберг так описывал священные деревья нанайцев: «Мировое дерево у гольдов — Xongur-sagda; на нем множество детских душ в виде птенцов. Дерево это на небе. А дерево жизни на земле такое же, как на небе. Оно растет в особой стране, где горы; там обитают и добрые и злые духи». В образе нанайской невесты Родовое Древо не случайно: она - продолжатель рода, хранитель его традиций. Древо отображало три мировых уровня. Мир духов, буни - это его корни, мир земной и водный - крона, населённая живыми существами. Над всем этим господствовал мир небесный, в котором пребывали птицы. У ствола дерева обычно помещали копытных: оленя, изюбря, косулю, в корнях же - ящерицу, паука, кукушку, которые являлись проводниками в подземный мир. Птицы, чока, были душами ещё не рождённых детей, и чем их больше помещалось на Древе, тем лучше. Они обычно являлись копиями фазанов, попугаев, фламинго.

Нанайский женский свадебный костюм. Вид спереди и сзади

Родовое древо нанайцев

«Цветок папоротника» - часто встречающийся мотив на женских свадебных халатах, как разновидность Древа Жизни.

Нанайский мужской свадебный костюм. Вид спереди и сзади

Возможно, когда-то нанайские мастерицы могли видеть на побережье Амура этих экзотических птиц, либо переняли это изображение с предметов быта из соседних территорий. Птичек-душ нанайцы почитали особенно. Каждый род нанайцев имел своё дерево с душами-птицами, произрастающее на небесах. За ними и их передвижением следила хранительница Омсон Мама. Изображение птиц можно встретить и на чешуйках некоторых сикэ. Видимо, такой вид орнамента изображал небо, населённое птицами, где жил Дракон. Нанайцы, таким образом, передавали яркость красок жизни на земле. Во время одевания невесты эукэн плакали, но не сильно, поскольку считалось, что духи сочтут сильный плач за скорбь, и невеста долго не проживёт. Невеста, также плача, приговаривала: «Наверное, у отца и матери не хватает денег, чтобы прокормить меня!.. Отдают меня в чужой род!..» Действительно, после свадьбы невеста становилась чужой для семьи и не могла вернуться в родительский дом, поскольку принадлежала теперь к роду мужа. Брачная ночь считалась исключением, временем, когда невеста может провести её в доме своих родителей. Прежде, чем отправиться в путь, она кланялась отцу и матери, стоя на коленях, - такие поклоны назывались хорачи. Переступая через порог, девушка совершала обряд оничи овори - наступала в ритуальные котлы. Один они -чугунный котёл - стоял внутри дома, другой - за порогом. Наступая в последний, невеста забирала его с собой, он теперь являлся для неё оберегом. При этом было важно, чтобы ни один из котлов не пошатнулся - это сулило счастливую семейную жизнь. Учитывая общий вес костюма невесты - зачастую, 15-20 кг., это давалось весьма трудно. После этого новоиспечённой супруге вручали огниво, кресало и трут - предметы для собственного очага. По пути в огду она опиралась на копьё - гидади ту-непучи, при этом нельзя было переступать ей дорогу. В лодке невеста сидела под берестяным навесом тойкса и клала копьё с правой стороны. Огда была богато орнаментирована и вмещала до 12-ти человек. Эукэн, дяди и братья могли сопровождать невесту, сидели за вёслами по двое. Все сопровождающие невесты назывались дихаламди. На берегу гиамату встречал жених с родителями. После свадьбы в течение нескольких месяцев невеста носила специально заготовленные халаты белого цвета с контрастной вышивкой. Они по своим особенностям цвета и композиции были схожими с амири, а по особенностям кроя напоминали повседневную одежду.

Феномен нанайского искусства - традиционные аппликационные ковры. Явление в искусстве нанайцев относительно новое, появившееся, приблизительно, в XIX в., потому как раньше подобным образом шили только одеяла. Композиции ковров характеризуются абсолютной симметричностью, и, без преувеличения, математической точностью. Наиболее распространённая форма ковра - горизонтальный прямоугольник, однако есть изделия квадратные и даже круглые. Чаще всего, это небольшие коврики. Композиционная

структура ковра делится на три вида: раппортная, сетчатая и крестообразная. В первом виде полосы орнамента являются обрамлением для основных элементов композиции - круга, ромба и т.п. Второй вид предполагает периодическое повторение элемента - квадрата, ромба, прямоугольника, т.е. расположение его в виде сетки. Третий вид характеризуется группировкой элементов вокруг единого центра. Даже, если ковёр имеет их несколько, то элементы, по художественной логике, концентрируются на пересечении вертикальной и горизонтальной осей симметрии, своеобразном «начале координат». Цельность композиции придают широкие орнаментальные и тёмные (чёрные) полосы по периметру изделия. Композиция ковра делится на зоны - геометрические модули, их количество зависит от размера изделия и идеи мастера. Один из композиционных сюжетов показывает, что семантика изображения на ковре исходит от образа Дракона. В центральный круг вписано его изображение красно-малиновых оттенков с гривой, представленной в виде симметричных завитков. Над ним помещается стилизованная птица. По четырём углам размещены драконы поменьше, превращённые в завитки. Возле угловых драконов - чёрные птицы, также стилизованные. Круг вписан в ромб. Другой сюжет композиции предполагает два крупных центральных пятна в виде симметричных сложноорга-низованных розеток, вписанных в ромб или квадрат. Углы ковра - треугольники, в которые также вписан орнамент. Все стилизованные живые существа на коврах - это гимн природе, это можно отследить и в окончаниях спиралей, которые представляют собой трилистник или шар плода, и в угловых змеевидных рыбках-завитках, тела которых расцвечены ромбиками красного и синего цвета и расположены симметрично относительно главной оси. Многие мастерицы умеют шить ковры по древним рисункам или шаблонам, что изготавливаются из бересты и бумаги. Однако находятся и художники, которые обладают даром - они сами придумывают новые узоры и рисунки, при этом, не отходя от орнаментальных канонов. Материал для изготовления аппликационных фигур складывается мастерицей в несколько раз и кладётся на доску. Мастерица зажимает рукоятку остро заточенного ножа - яоко, причём лезвие должно быть направлено строго перпендикулярно по отношению к плоскости. Опора приходится лишь на локоть. Надрезы проводятся одной линией, без отрыва от материала, вдоль линии сгиба. Затем мастерица расправляет материал и уже от надрезов формирует элементы орнамента. Схоже с принципом вырезания бумажных снежинок. Несколько точных надрезов решают геометрию композиции, и нанайские мастерицы безупречно владеют этим искусством. В вырезании из бересты нанайские мастера достигли небывалых высот. Это искусство насчитывает века; резьба применялась не только для создания коробов для хранения пищи куркэ, шкатулок и ажурных деревянных ложек, но и для самостоятельных произведений. Искусство берестяного кружева - это,

поистине, особый вид народного творчества, который во многом определяет художественную жизнь нанайцев. Оно требует сосредоточенности и полной самоотдачи мастера, твёрдой и точной руки, ведь береста, несмотря на мягкость и пластичность

- весьма хрупкий материал. Одним из таких мастеров по праву можно считать Л. У. Пассар. Её произведения наполнены глубоким философским смыслом, глядя на точные и вместе с тем изящные и плавные линии, вышедшие из-под чуруэн, можно увидеть различные сюжеты, в том числе и драконов, вписанных в спирали орнамента. Работы детальны, а их композиция строится на практически идеальной симметрии. Это - берестяное кружево, живые легенды, в которых сокрыт древний язык амурских спиральных форм. Символика образов многогранна и сложна - это многовековые эстетические образы, отражающие мифологическую летопись. Одна из наиболее интересных работ мастера, панно «Адо-сэвэни», изображает амурский миф о трёх солнцах. Здесь - совершенство техники мастера, бесконечная, непрерывная орнаментальная линия, заставляющая глаз зрителя постоянно контактировать с образом и ощущать композиционную динамику. Зритель словно становится участником событий. Л. У. Пассар выросла в с. Найхин Нанайского района. С раннего детства она была окружена мудрыми образами амурской мифологии. Бабушка Боли привила маленькой художнице любовь к искусству и родному нанайскому языку. В возрасте десяти лет у скромной девочки уже была собственная коллекция орнаментальных композиций, выполненных на высоком уровне. Увлечённая мечтой учиться в Ленинграде, Людмила Уламовна поступила в государственный педагогический институт им. А. И. Герцена на художественно-графический факультет. Возможно тогда, изучая классическое академическое искусство, она осознала величие и самобытность искусства своих предков. Её дипломная работа рассказывала об истории рода Самар, и в дальнейшем художник продолжила исследование истории нанайских родов. В одной из работ Людмилы Уламовны можно найти предание о происхождении нанайского рода Пассар. Согласно легенде, дочь маньчжурского императора забеременела от шамана Чоронку. Слуги императора убили шамана, а дочь была изгнана. Душа Чоронку превратилась в орла и вселилась в тело девушки, от чего появилось на свет семеро детей. В месте слияния Амура и Уссури появился род Удин-кан (от уди - «разводить»,), чуть дальше, вглубь -род Донкан, на пологом склоне - род Маринкан. Все остальные стали носить фамилию Пассар, именно этот род считает своим покровителем Чо-ронку. Небесные драконы в этом произведении венчают его голову. Изделия Людмилы Уламовны, члена Союза художников России - украшение коллекций Хабаровского краевого музея им. Н. И. Гро-декова, Музея изобразительных искусств г. Комсомольска-на-Амуре, Дальневосточного художественного музея г. Хабаровска и др. В числе работ

- серия берестяных картин «Родовые тотемы», где изображены гербы нанайских родов; декоративные

панно с изображением орнаментальных масок по мотивам петроглифов Сикачи-Аляна - «Слеза скорби», «Раздумье», «Шаман и его дух». На фоне бордовой ткани видна композиция из бересты, под ней - стилизованная фигура человека и животного с длинной массивной мордой. Антропоморфные личины вырезаны с особым искусным, присущим лишь этому мастеру почерком. П. Я. Гонтмахер, изучая народное искусство Приамурья, отмечал, что в амурском орнаменте существовал закон неповторимости. Орнамент не должен повторять произведения предыдущих поколений мастеров и мастеров-современников. Таким образом, по орнаментальному стилю, будто по стилю письма, можно было идентифицировать художника. Работы Людмилы Уламовны доказывают это: мастер в своих произведениях объединила орнаментальные каноны, мифологические традиции и уникальное художественное исполнение. Художник наделила свои образы эмоциями, продолжила повествование предков на бересте, подчеркнув благородность и монументальность данного материала, что присуще и нанайскому искусству. Можно сказать, что работы Л. У. Пассар - это гимн народному искусству, воплощение тайн шаманизма: это не только родовые тотемы и духи-проводники, здесь художник предстаёт как шаман, врачующий человеческие души. Владея магическими смыслами древнейшего амурского искусства, мастер объединила литературное и декоративно-прикладное творчество, перевела на орнаментальный язык символы, насчитывающие десятки столетий. Художник пытается осмыслить своё место в мире, и поэтому главной его задачей является духовное совершенствование. Людмила Уламовна изучала мифологическую символику своего народа и символику других культур, чтобы взглянуть на традиции своих предков под другим углом. Она верила, что петроглифы Си-качи-Аляна - это адресованное ей послание из прошлого, которое она обязана расшифровать. Людмила Уламовна жила одновременно в двух мирах -мире настоящем и мире мифосимволов, она, представитель уникального этноса, связывала нитями творчества три сферы времени. Наверное, лишь человек, рождённый коренным приамурцем, способен владеть искусством амурского орнамента столь изящно, такое художественное чувство заложено генетически, это нечто наследственное, исконно национальное. В работе художника-орнаментали-ста важно единство материальной формы и её духовного содержания. По мнению известного искусствоведа Г. Т. Титоревой, для традиционного узора важно не только мастерство исполнения, но и его гармония с внутренним миром творца. Людмила Уламовна являлась носителем неповторимого «кода» нанайского искусства, расшифровав который, можно понять не только семантику образа, но и народный менталитет. Подобного глубокого замысла, «закодированного» в произведениях декоративно-прикладного искусства, найдётся у немногих народов. Известно огромное духовное влияние, которое имеет для народа его декоративно-орнаментальная культура. Воспитательное значение для

формирования личности имеет выполнение предмета, превращающееся в истинное искусство. Такие мастера, как Л. У. Пассар, способствуют сохранению народного искусства Приамурья, они связывают историю - время, когда искусство было первоисточником жизненного уклада, и будущее своего народа. Работы мастера ещё долго будут служить эталоном истинного мастерства и примером высокого искусства.

Время идёт, и нанайское искусство живёт среди современной культуры. Выделкой рыбьей кожи, плетением из тальника занимаются всего несколько мастеров, но они передают древние каноны промыслов подрастающему поколению в культурных центрах, учат ребят вышивать и вырезать традиционные узоры, работать с деревом и берестой. Валентина Александровна Бельды работает в с. Джари и учит секретам изготовления изделий из кожи рыб, например, из кеты.

- «Обработка рыбьей кожи требует много времени и сил. Я снимаю кожу ножом из кости изюбря, он достался мне от прабабушки. Обычным кухонным так ювелирно не получится. Жир остаётся на рыбе и кожа легко снимается. Бывает, что она рвётся, но обычно это самочки. У самцов кожа толстая, её трудно порвать. Стираю её в мыльном растворе, замачиваю в уксусе, соли и соде, чтобы не пахла рыбой. Пока идёт путина, заготавливаю как можно больше материала, чтобы зимними вечерами было из чего шить. На обувь, олочи, идёт жёсткая кожа с чешуёй, на свадебный амири - белая, без чешуи, которую нужно снять, чтобы кожа не порвалась. Кожу мнут в инструменте годи, потом доминают вручную. Чтобы сшить халат, много шкурок приходится выделать, все руки исколешь, пока сошьёшь. Бывает, придумаешь орнамент, а когда пришиваешь, он не подходит к изделию, приходится переделывать. Халаты шьются годами. У меня иногда на это уходит более трёх лет. Я с детства видела, как рыбью кожу выделывали. Меня бабушка с дедушкой на рыбалку, на сбор папоротника водили. Я прониклась этой культурой. Мне хочется показать, как раньше мастерили. Трудная работа, но хочется, чтобы наши дети знали и умели, чтобы хранили и передавали».

Раиса Фёдоровна Ходжер уже двадцать лет работает в культурном центре «Силэмсэ» с. Ачан и учит плетению из тальника:

- Как, например, мы соро плетём. Это тарелки из тальника, и материал для них собираем с мая по июнь, когда прутья гибкие. К ним ещё идут корни, они будут оплетать изделие. В соро хорошо хранить рыбу, грибы, ягоды. Добытый материал я сначала замачиваю в воде, тогда он не будет ломаться. Затем некоторые ветки чищу от кожуры и в плетении смешиваю чищеные и нечищеные. Плету в виде круга - один прут загибаю вперед и два -назад, так чередую. Для стенок прутья загибаю дугами. Многие отказываются плести, потому что тяжело, у нас в Ачане всего два мастера, занимающихся этим искусством. Я стараюсь передавать свои знания детям, ведь им после нас доверено хранить наше искусство».

В сельских школах учат нанайский язык, поддерживают среду, где можно на нём говорить, чтобы он, внесённый в Красную книгу Юнеско как вымирающий, всё же продолжал жить. Ведь если исчезнет язык, исчезнет и душа народа. Например, в Ачане на изучение родного языка отведено три часа в неделю. Его учат дети всех национальностей до 5 класса, дальше - факультативно. Для старших классов разрабатываются учебники. Наталья Одзял, учитель нанайского языка, разговаривает на нём не только с учениками, но и со своими детьми. В кабинете висит плакат, где аккуратно выведено: «Любите и изучайте великий нанайский и не менее великий, могущественный русский языки. Зная эти языки, мы все жизненные невзгоды преодолеем». А по-нанайски это звучит: «Улэсиусу, тачиочиосу гэгбуку нанай хэсэвэни гучи тэй-мэт лоча хэсэвэни. Эй хэсэвэни сари осини, балдин мацгачивандидаи-ани хаолиа галиори». Если прочитать вслух эту фразу, сказанную Г. А. Бельды, можно убедиться -нанайский язык, будто песня, потому, наверное, так много поющих нанайцев. Ещё нетрудно понять, насколько близко живут два народа, две богатейшие культуры, живут дружно, храня традиции и обмениваясь опытом. Это завет тем, кому суждено дальше поддерживать добрые отношения между народами.

Нанайцы активно участвуют в политической, общественной и культурно-творческой жизни региона. Знаменитые ансамбли «Кэку», «Сиун», «Та-сима» «Селикта» защищают честь родной земли и на всероссийском, и на международном уровне. Нанайцы хранят прошлое, имена, которые сделали и делают народ таким, какой он есть. Они гордятся ими. Певец Кола Бельды, поэт Понгса Киле, писатели Г.Г. Ходжер, Г.А. Бельды, художники А.И. Гейкер, Л.У. Пассар, Е.А. Киле... Известный политический деятель и этнограф Евдокия Александровна Гаер защищала интересы своего народа в Совете Федерации. Антонина Сергеевна Киле посвятила жизнь исследованию нанайского языка и культуры. Эти и другие имена красной нитью проходят через историю народа. Благодаря ежедневной просветительской работе нанайцы сегодня - одна из самых интегрированных в современную жизнь коренных народностей нашей страны.

Список литературы

1. Арутюнян М.П. Нанайская культура: вклад в самосохранение традиционных ценностей / Материалы Международной научной онлайн-конферен-ции «Хэчжэ и нанайцы: вопросы исследования истории, культуры и искусства», Хабаровск, 2020.

2. Белобородова К.П. Приамурские узоры. Л: Художник РСФСР, 1975.

3. Бельды Г. А. От крепкого корня предков. Стихи, рассказы, сказки. Хабаровск: Изд-во «РИОТИП» краевой типографии, 2006. - 176 с.

4. Березницкий С. В. Мифология и верования орочей. — СПб.: «Петербургское Востоковедение», 1999. — 208 с.

5. Богодайко О. В. От архетипа Мирового Древа к традиционной космогонии орочей: опыт

историко-культурологической реконструкции. // Мир науки, культуры, образования. Горно-Алтайск, 2011. №5 (30). С. 387-390.

6. Гаер Е. А. Традиционная бытовая обрядность нанайцев в конце XIX - начале XX в. М.: Мысль, 1991.

7. Гонтмахер П.Я. Золотые нити на рыбьей коже: Очерки о декоративном искусстве нивхов. -Хабаровск: Кн. изд-во, 1988. - 128 с.

8. Каплан Н.И. Народное декоративно-прикладное искусство Крайнего Севера и Дальнего Востока. М.: Просвещение, 1980.

9. Киле А.С. Искусство нанайцев, вышивка, орнамент. Традиции и новации. - Хабаровск, «Российский Медиа альянс», 2004.

10. Нанайцы: Каталог коллекции из собрания Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова /

авторы составители - Г.Т. Титорева, В.Б. Малакша-нова, К.Е. Пересыпкина. - Красноярск: Юнисет, 2019.

11. Окладников А.П. Лики древнего Амура. Петроглифы Сакачи-Аляна. Новосибирск: Зап. -Сиб. кн. изд-во, 1968.

12. Иващенко Я.С. Мифологическая интерпретация мира в устройстве традиционного нанайского жилища. // Вестник Дальневосточного отделения Российской академии наук. Дальневосточное отделение Российской академии наук, 2010. №2 (40).

13. Старцев А.Ф. Представления народов Приамурья и Приморья о душе. // Россия и АТР. Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока, 2003. №2. С. 100-112.