Научная статья на тему 'Наполеон в раннем творчестве Пушкина'

Наполеон в раннем творчестве Пушкина Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
749
87
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ФРАНЦУЗСКИЙ ИМПЕРАТОР / МИФ / ПОЭТ / СТИХОТВОРЕНИЕ / А. С. ПУШКИН / НАПОЛЕОН / AMPERE-SECOND. PUSHKIN / THE PERSON / THE FRENCH EMPEROR / A MYTH / THE POET / A POEM / NAPOLEON

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Федунова Елена Анатольевна

В данной статье рассматриваются предпосылки и особенности формирования наполеоновского мифа А.С. Пушкина на материале стихотворений лицейского периода. Отмечается, что образ французского императора, созданный лицеистом Пушкиным, безусловно, несет на себе отпечаток общественных тенденций и поэтических приемов эпохи, но при этом он скрывает больше оригинальности, чем может показаться на первый взгляд.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Федунова Елена Анатольевна

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

NAPOLEON IN EARLY CREATIVITY OF PUSHKIN

In paper author considers preconditions and features of formation of a napoleonic myth by A.S.Pushkin on a material of poems of the lyceum period. The image of the French emperor is created by lyceum student Pushkin, certainly is reflects public tendencies and poetic receptions of that epoch, but thus it hides more originality than can seem at first.

Текст научной работы на тему «Наполеон в раннем творчестве Пушкина»

УДК 821.161(082) + 821.0

Е.А. Федунова

аспирантка кафедры русской литературы

ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный

педагогический университет»

НАПОЛЕОН В РАННЕМ ТВОРЧЕСТВЕ ПУШКИНА

В данной статье рассматриваются предпосылки и особенности формирования наполеоновского мифа А.С. Пушкина на материале стихотворений лицейского периода. Отмечается, что образ французского императора, созданный лицеистом Пушкиным, безусловно, несет на себе отпечаток общественных тенденций и поэтических приемов эпохи, но при этом он скрывает больше оригинальности, чем может показаться на первый взгляд.

Ключевые слова: личность; французский император; миф; поэт; стихотворение; А. С. Пушкин; Наполеон.

Влияние личности Наполеона было необыкновенно сильным как в Европе, так и в России. Если ему не удалось стать властителем мира, как он того желал, то стать властителем дум удалось в полной мере.

На протяжении XIX столетия одновременно с историками писатели и поэты постоянно обращались к личности французского императора, создавая, таким образом, в искусстве своего рода «наполеоновскую теорию», как определил данное явление П.А. Анненков. В ее рамках каждый из художников разрабатывал и представлял свое видение Наполеона-полководца, политика, человека, а следовательно, формировал свой оригинальный вариант наполеоновской легенды (наполеоновского мифа).

Л.И. Вольперт выделяет два направления, в рамках которых формировался наполеоновский миф как в зарубежной, так и в русской литературе -апологетическое и антибонапартистское. «Первая линия ведет к созданию» образа героя-спасителя, несущего перемены, свет и свободу, вторая линия представляет императора Франции в образе героя-губителя, тирана и деспота [3, 293].

Среди русских писателей XIX века, создавших собственную версию наполеоновского мифа, можно назвать Лермонтова, Достоевского, Л. Толстого. Но в начале данного списка, безусловно, следует поставить

Пушкина. Именно в контексте его творчества тема наполеонизма была впервые сформулирована и глубоко осмыслена в русской литературе.

В постижении личности французского императора русский художник проделал долгий и трудный путь, отдав должное всем направлениям. Пройдя также период творческого заимствования и подражания предшественникам, он создал в итоге свою собственную наполеоновскую концепцию.

Возможно, столь серьезный интеллектуальный труд, проделанный поэтом, является одной из причин исключительной обширности и неоднородности наполеоновского пласта в системе французского субтекста Пушкина. Данный сегмент включает в себя широкий круг разножанровых текстов и оказывается сверхнасыщен различными социо-историко-культурными характеристиками.

В литературоведении имеется сравнительно небольшое количество работ, касающихся темы «Пушкин и Наполеон». Данный вопрос в разных аспектах и масштабах рассматривался Л.И. Вольперт, И.В. Немировским, Б.Г. Реизовым, О.С. Муравьевой и другими. Стоит также отметить, что, несмотря на многоаспектность и обширность данной проблемы, исследователи сходятся во мнении, что именно в лицейский период общественное влияние на восприятие Пушкиным личности Наполеона было наиболее сильным, а следовательно, представление его о Наполеоне - вполне стандартным. Возможно, именно по этой причине многие авторы научных работ обходят вниманием лицейские произведения поэта в плане отражения в них наполеоновской тематики. Исследователи, как правило, лишь вскользь касаются проявления здесь основных тенденций, с обязательным упоминаем того, что все образы Пушкина так или иначе заимствованы поэтом у предшественников13.

Такой подход в изучении образа Наполеона в раннем творчестве поэта, представляется нам неполным. По нашему мнению, образ французского императора, созданный лицеистом Пушкиным, безусловно, несет на себе отпечаток общественных тенденций и поэтических приемов эпохи, но при этом он скрывает больше оригинальности, чем может показаться на первый взгляд.

13Немировский И. В. Генезис стихотворения Пушкина "Наполеон" (1821) // Пушкин: Исследования и материалы / РАН, Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — СПб.: Наука, 1995. — Т. 15. — С. 176—183; Реизов Б.Г. Пушкин и Наполеон // Русская литература. - 1966. - № 4. - с. 49 - 58; Муравьева О.С. Пушкин и Наполеон: (Пушкинский вариант «наполеоновской легенды») // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР, Ин-т рус. лит. - Л., 1991. Т. 14. С. 5 - 32, и другие.

Но прежде чем приступить непосредственно к исследованию пушкинских произведений, необходимо рассмотреть особенности восприятия Наполеона в образованных кругах российского общества начала XIX столетия, чтобы иметь представление об общем историческом фоне, на котором начинал формироваться наполеоновский миф Пушкина.

В первой трети XIX века в России отношение к Наполеону можно разделить на два четко отграниченных периода. Первый этап охватывает первую половину 1800-х годов, то есть период консулата, до начала завоевательных войн, когда Наполеон рассматривался как тонкий, мудрый политик, проводник свободы. Н.М. Карамзин, например, чье влияние в той или иной мере Пушкин испытывал на себе в течение всей жизни, в этот период в «Вестнике Европы» посвятил Наполеону целую подборку статей, составленную французскими авторами под заголовком «История Французской революции, избранная из латинских писателей», где о Первом консуле говорилось следующим образом: «Грядущие веки без сомнения удивятся, читая в Истории или внимая повестям о делах твоих: сколько воинов рассеянных, сколько провинций, тобою покоренных!.. Но если мудрыми законами не утвердить государственного правления, то имя твое в отдаленных потомках будет скитаться и не найдет места твердого. Мнение потомков, подобно нашему, будет различно. Одни превознесут до небес дела твои; другие, может быть, пожалеют, что ты отказался от самой лучшей славы, не сделав того, чтобы бедствие отечества было приписано року, а

14

спасение — твоей мудрости» .

Противоположные тенденции в отношении россиян к Первому консулу начали складываться в связи с военными походами Наполеона, то есть во второй половине 1810-х годов. В этот период за Наполеоном прочно утвердился образ бича свободы, врага, завоевателя. Так, русская литература периода Отечественной войны 1812 года, изобиловала набором клишированных образов, эпитетов и сравнений относительно фигуры французского императора. Можно сказать, что определенный набор поэтических средств переходил от одного автора к другому. В частности, Карамзин в этот период создал образ Наполеона-злодея, чья миссия «людей карать и землю претворять в могилу» («Освобождение Европы и слава Александра I»). У Державина в лиро-эпическом гимне «На прогнание французов из Отечества» Наполеон предстает в виде огромного зверя,

14 Вестник Европы. - 1802. - № 23. - С. 100.

дракона. Жуковский видит императора Франции страшилищем, питомцем ужасов, безвластия и брани («Послание императору Александру»). Иными словами, в русской литературе и в российском обществе под влиянием негативного отношения к завоевательным походам Наполеона в целом и подъема патриотических чувств в период Отечественной войны 1812 года в частности сложился устойчивый образ Наполеона-тирана.

Можно сказать, что в эти годы в той или иной степени таких взглядов придерживались все наиболее прогрессивные люди России, среди которых помимо уже упомянутых нами писателей можно назвать братьев Тургеневых, М.Ф. Орлова, Вяземского. В данном случае особую важность приобретает тот факт, что именно эти мыслители находились в ближайшем окружении молодого Пушкина и оказали наибольшее влияние на его мировоззрение.

К ранним произведениям поэта, в той или иной мере отражающим тему наполеонизма, можно отнести стихотворения «Воспоминание в Царском Селе» (1814), «Наполеон на Эльбе» (1815) и «На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году» (1815), «Принцу Оранскому» (1816), а также стихотворение «Тень Фонвизина» (1815). Последнее, на наш взгляд, стоит несколько особняком в этом ряду, поскольку изображение Наполеона в нем строится как бы от лица Державина и имеет явно иронический характер по отношению к прославленному поэту.

Несмотря на различную тематику перечисленных произведений, в контексте каждого из них Наполеон предстает в характерном для конца первого десятилетия XIX века образе тирана, бича вселенной. «Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!» - восклицает молодой поэт в «Воспоминании в Царском Селе» [9, 72].

В целом образ Наполеона, созданный юным Пушкиным в этом стихотворении, не отличается особой оригинальностью. Первый консул представляется молодому поэту некой абстрактной злой силой, источником войны, разрушения.

Восстал вселенной бич - и вскоре лютой брани Зарделась грозная заря.

<...>

Дымится кровию земля;

И селы мирные, и грады в мгле пылают,

И небо заревом оделося вокруг [9, 70].

Неприятие Пушкиным личности Наполеона выражается и усиливается также за счет неоднократных как косвенных, так и прямых противопоставлений незаконной, по мнению Пушкина, власти Наполеона истинному монарху Александру I. Согласно русскому поэту, Наполеон взошел на престол, презрев «правды глас, и веру, и закон, // В гордыне возмечтав мечом низвергнуть троны» («Воспоминание в Царском Селе») [9, 74]. В то время как Александр I, по мнению молодого поэта, - полноправный владелец трона: «Достойный внук Екатерины! <...> Тобою восхищен» («Воспоминание в Царском Селе») [9, 74].

В стихотворении «На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году» противопоставление двух правителей становится еще более ярко выраженным:

Свершилось!.. Русской царь, достиг ты славной цели! Вотще надменные на родину летели; Вотще впреди знамен бесчисленных дружин В могущей дерзости венчанный исполин На гибель грозно шел, влек цепи за собою: Меч огненный блеснул за дымною Москвою! <...>

Содрогся счастья сын, и, брошенный судьбою, Он землю русскую невзвидел под собою [9, 113].

Молодой Пушкин стремится подчеркнуть, что необыкновенно сильный и дерзкий в своих желаниях и поступках враг, несущий порабощение всему миру, был побежден именно на русской земле, русским царем.

Стоит заметить, что данное стихотворение в целом построено антитетически, Пушкин рисует образ бесстрашного русского царя - вождя побед, отца народа, на фоне губителя-Наполеона, олицетворяющего собой, по мнению Пушкина, беззаконие и бунт.

О, сколь величествен, бессмертный, ты явился Когда на сильного с сынами устремился; <...>

И ветхую главу Европа преклонила,

Царя-спасителя колена окружила Освобожденною от рабских уз рукой, И власть мятежная исчезла пред тобой! [9, 114].

Важно также обратить внимание на тот факт, что ни в одном из упомянутых стихотворений Пушкин не называет французского императора по имени. По отношению к завоевателю молодой поэт несколько раз употребляет субстантивированные прилагательные сильный, грозный, гордый, которые, на наш взгляд, указывают на признание поэтом могущества французского императора. Таким образом, победа над ним Александра I представляется еще более блистательной.

При этом стоит отметить, что данные характеристики способствуют созданию более абстрактного образа Наполеона, а использование Пушкиным клишированных формул, таких как «счастья сын», «губитель», «вселенной бич», подчеркивают тот факт, что у молодого поэта еще нет собственного, глубокого понимания личности и исторической роли французского полководца. Наполеон воспринимается юным Пушкиным не как реальная историческая фигура, а как некий отвлеченный образ врага, завоевателя.

Наряду с этим небезынтересно отметить, что в стихотворении «На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году» у Пушкина в изображении Наполеона впервые возникает мотив огня, пламени, который впоследствии станет сквозным мотивом всей пушкинской лирики, посвященной французскому императору:

Звезда губителя потухла в вечной мгле И пламенный венец померкнул на челе! [9, 113].

На наш взгляд, интересным представляется тот факт, что, согласно Пушкину, на челе Наполеона пламенный венец. Эта деталь приобретает особую важность, если учесть, что в интересующий нас исторический период слова венок, венец воспринимались как «метонимические синонимы слова слава» [4, 84]. То есть можно заключить, что данная подробность указывает на признание поэтом определенных достоинств и заслуг императора Франции, следовательно, несет в себе положительный оттенок. В этом случае использование Пушкиным эпитета «пламенный» можно объяснить представлением о богине Славе, образ которой ассоциировался с чем-то сияющим, ярким.

Также в ранних произведениях поэта важной и при этом исключительно пушкинской деталью, по замечанию Вольперт, является «мысль о великодушии россиян» по отношению к побежденному врагу [3, 299].

В Париже Росс! - где факел мщенья? Поникни, Галлия, главой.

Но что я зрю? Герой с улыбкой примиренья Грядет с оливою златой. <...>

А он - несет врагу не гибель, но спасенье И благотворный мир земле [9, 73].

(«Воспоминание в Царском Селе»)

Впоследствии мотив благородного отношения к поверженному врагу неоднократно будет возникать в произведениях Пушкина, посвященных императору Франции.

В рамках исследуемой тематики крайне интересным представляется еще одно произведение, созданное Пушкиным в лицейский период, - это стихотворение «Наполеон на Эльбе». На наш взгляд, данное произведение можно назвать первой попыткой молодого поэта проникнуть во внутренний мир Наполеона, постичь и объяснить его феномен. Но вместе с тем образ, созданный Пушкиным в этом стихотворении, остается однополярным. Наполеон по-прежнему рассматривается исключительно как губитель, хищник, бич, олицетворяющий собой войну и мятеж.

Наряду с этим стоит отметить, что образ французского императора в данном произведении становится несколько более конкретным. Молодой Пушкин называет изгнанника Эльбы по имени, а также вскользь касается его внешних черт:

Сидел Наполеон

<...>

И, к дальним берегам возведши взор угрюмый, Свирепо прошептал [9, 100].

Несмотря на столь малое описание внешности, оно, по нашему мнению, является значимым, так как взгляд, глаза человека отражают его внутренний настрой, состояние души. В данном случае Пушкин использует

клишированное выражение «взор угрюмый». Словарь языка Пушкина дает следующие толкование эпитета «угрюмый»: «испытывающий тягостное настроение, мрачный» или «выражающий тягостное настроение» [11, 669]. Необходимо заметить, что в стихотворении «К ***» (Не спрашивай...), написанном Пушкиным в 1817 году, поэт также использует данное клише:

Не спрашивай, зачем унылой думой Среди забав я часто омрачен, Зачем на все подъемлю взор угрюмый, Зачем не мил мне сладкой жизни сон [9, 280].

Таким образом, можно заключить, что в стихотворении «Наполеон на Эльбе» бывший император представляется молодому поэту не только как враг, носитель разрушительных идей, но как человек, находящийся в унылом, подавленном состоянии.

В данном произведении Пушкин создал также необыкновенно мрачную атмосферу, окружающую Наполеона на Эльбе, описание которой поэт дает в оссианическом духе. Художник намеренно стремится к максимальному сгущению красок, рисуя темный пейзаж с бледными тучами, туманной луной, седым, одетым мглой небосводом, дикою скалой.

В данном контексте необходимо сказать, что присутствие оссианических мотивов в этом произведении прослеживается также в изображении самого Наполеона. Пушкин создает образ одинокого, некогда блистательного воина, сожалеющего о своей прошедшей славе и строящего жестокие планы на будущее.

Прейду я к вам сквозь черные пучины И гряну вновь погибельной грозой! И вспыхнет брань! за галльскими орлами, С мечом в руках победа полетит, Кровавый ток в долинах закипит, И троны в прах низвергну я громами И сокрушу Европы дивный щит!... [9, 100 - 101].

В этом случае, как и в предыдущих произведениях, Наполеон представляется поэту угрозой для европейских монархий, опорой для которых, согласно Пушкину, является Россия как щит для других стран.

При этом интересно отметить, что даже в речи Наполеона Александр I представлен героем, освободителем, а сам Наполеон несчастным побежденным:

Полнощи царь младой! - ты двигнул ополченья, И гибель вслед пошла кровавым знаменам, Отозвалось могущего паденье, И мир земле, и радость небесам,

А мне - позор и заточенье! [9, 101].

Таким образом, по Пушкину, даже сам Наполеон осознает свою ничтожность в сравнении с Александром I.

В этом случае становится уместным заметить, что Пушкин специально прибегает к заведомо излишней идеализации русского императора с целью выделения на его фоне образа свирепого и в то же время жалкого врага-завоевателя. Данный факт, на наш взгляд, еще раз подчеркивает незрелость образа Наполеона в раннем творчестве Пушкина.

Необходимо также сказать, что, несмотря на всю силу, воинственность французского императора, его судьба, по Пушкину, предопределена:

<.> трепещи! погибель над тобою,

И жребий твой еще сокрыт! [9, 102].

Таким образом, можно сделать вывод, что в целом образ Наполеона в раннем творчестве Пушкина является типичным для 1810-х годов. Молодой поэт склонен рассматривать французского императора односторонне, как некий отвлеченный образ, носителя абсолютного зла, полностью лишенного каких-либо человеческих качеств и чувств.

В данном контексте особого внимания заслуживает точка зрения О.С. Муравьевой, высказанная в статье «Пушкин и Наполеон», где исследователь говорит о мнимом подражании и отсутствии художественного своеобразия в лицейских стихотворениях Пушкина о Наполеоне.

О.С. Муравьева, по нашему мнению, делает ценное наблюдение, отмечая: «Просто его (Пушкина) восприятие мира здесь временно совпало с общенациональным, а вернее, вобрало это общенациональное в себя. Не важно, что здесь он проявил так мало оригинальности, важно, куда он двинется дальше» [7, 9].

Следовательно, можно сделать вывод, что тема наполеонизма в контексте раннего творчества Пушкина должна рассматриваться не под углом заимствования поэтом тех или иных тем и мотивов, но как органическое соединение рецепции молодым поэтом личности Наполеона с общественными настроениями и литературными тенденциями данного исторического периода.

Список литературы

1. Батюшков К.Н. Опыты в стихах и прозе. М.: Наука, 1977.

2. Вестник Европы. - 1802. - № 23.

3. Вольперт Л.И. Пушкин в роли Пушкина. Творческая игра по моделям французской литературы. Пушкин и Стендаль. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998.

4. Григорьева А.Д., Иванова Н.Н. Поэтическая фразеология Пушкина. М: Наука, Ленинградское отделение, 1977.

5. Иезуитова Р.В. Поэзия русского оссианизма // Русская литература. Л.: Наука, Ленинградское отделение. 1965. - № 3. - С. 53 - 74.

6. Левин Ю.Д. Оссиан в русской литературе: конец XVIII - первая треть XIX века. Л.: Наука, Ленинградское отделение,1980. С. 208.

7. Муравьева О.С. Пушкин и Наполеон: Пушкинский вариант «наполеоновской легенды» // Пушкин: исследования и материалы; АН СССР, Ин-т рус. лит. Л., 1991. Т. 14. С. 5 - 32.

8. Немировский В.И. Генезис стихотворения Пушкина "Наполеон" (1821) // Пушкин: исследования и материалы: РАН, Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). СПб.: Наука, 1995. Т. 15. С. 176 - 183.

9. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 10 т. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1977. Т. 1.

10. Реизов Б.Г. Пушкин и Наполеон // Русская литература. Л.: Наука,1966. - № 4. -С. 49 - 58.

11. Словарь языка Пушкина: в 4 т. / отв. ред. В.В. Виноградов. - 2-е изд., доп.; Российская академия наук, Ин-т рус. яз. Им. В.В. Виноградова, М.: Азбуковник, 2000. Т.3, 4.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.