CC BY
114
Красных, В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.
Кузнецова, Л.Э. Любовь как лингвокультурный эмоциональный концепт: ассоциативный и гендерный аспекты: дис. ... канд. филол. наук / Л.Э. Кузнецова. Краснодар, 2005. 203 с.
Мигачев, А.А. Ораторская речь и эффективность управления аудиторией / А.А. Мигачев // Проблемы психолингвистики. М., 1975. С. 200 - 204.
Перфильева, С.Ю. Теоретико-экспериментальное исследование слов-названий эмоций и их функционирование: автореф. дис. ... канд. филол. наук / С.Ю. Перфильева. М., 2001. 24 с.
Тананина, А.В. От любви до ненависти (опыт концептуального анализа) / А.В. Тананина // Язык. Сознание. Коммуникация. Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. М.: Макс-пресс, 2003. Вып. 24. С. 54 - 60.
Фромм, Э. Искусство любить / Э. Фромм; пер. с англ.; под ред. Д.А. Леонтьева. 2-е изд. СПб.: Азбука-классика, 2006. 224 с.
Шаховский, В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации /
B.И. Шаховский // Филол. науки. 1998. № 2.
Шаховский, В.И. Эмоциональный дейксис
говорящего в межличностной коммуникации / В.И. Шаховский, В.В. Жура // Вопр. языкознания. 2002. № 5.
Brown, P. Politeness: Some Universals in Language Usage / P. Brown, S. Levinson. Cambridge, 1987. 345 p.
Conville, R.L. The meaning of "relationship" in interpersonal communication. Praeger Publishers, Westport / R.L. Conville, E. Rogers. 1998. 216 p.
Endelman, R. Love: Transcultural considerations / R. Endelman // Love. Psychoanalytic Perspectives. Judith F. Lasky and Helen W. Silber-man. New York University Press. N.Y.; London, 1988. P. 31 - 50.
Frijda, N.H. The Emotions / N.H. Frijda // Cambridge University Press. N. Y., 1986.
Hendrick, C. A theory and method of love /
C. Hendrick, S. Hendrick // Journal of personality and social psychology. 1986. Vol. 50. № 2. P. 392 - 402.
Hendrix, H. Getting the love you want: A guide for couples / H. Hendrix. N.Y., 1988. 290 p.
Kalbfleisch, P.J. Interpersonal Communication: Evolving interpersonal relationships / P.J. Kalbfleisc. Lawrence Erlbaum Associates, 1993. 302 p.
М.Ф. ШАЦКАЯ (Волгоград)
НАБЛЮДЕНИЯ НАД СЕМАНТИЧЕСКИМИ И СИНТАКСИЧЕСКИМИ ПРЕОБРАЗОВАНИЯМИ В КОМИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ
Проводится наблюдение над различными видами семантических и синтаксических преобразований в условиях комического контекста (на материале рассказов С. Довлатова), их взаимодействием; выявление частотных способов трансформирования и взаимовлияния лексических и грамматических значений.
Стиль Сергея Довлатова в последние десятилетия привлекает внимание многих ученых (Власова Ю.Е., Генис А.А., Моты-гина Ж.Ю., Соловьев В.И., Сухих И. и др.), исследования которых ведутся с позиции литературоведческого анализа его произведений. Попытка произвести лингвистическую оценку его прозаического наследия со стороны семантических и синтаксических преобразований впервые представлена нами частично в данной статье.
Одним из ведущих приемов семантических трансформаций в пределах одного высказывания или реплик одного персонажа является столкновение лексически и/или стилистически конфликтующих понятий. Это проявляется на разных уровнях синтагматических отношений.
1. В грамматической основе:
Борцы пожали друг другу руки и начали возиться (Победители: 58).
Семантическое и стилистическое несоответствие лексем (борец - ‘спортсмен, занимающийся борьбой’ (СлРЯ 1: 108); возиться 'разг. излишне медленно и кропотливо делать что-либо’ (СлРЯ 1: 200)) снимается, как мы видим, в последующем контексте, где раскрывается причина подобного нехарактерного поведения спортсменов - возраст, усталость, отсутствие желания заниматься избранной профессией (занятием): Каждый из них весил центнер. Каждому было за сорок. Оба ходили вразвалку, а борьбу ненавидели с детства (Победители: 58). Эрмитаж Ваську разочаровал, по крайней мере - снаружи (Солдаты на Невском: 155). Эталон собрания достижений мировой культуры (Эрмитаж) ста-
© Шацкая М.Ф., 2008
вится под сомнение представителем малограмотного слоя общества - героем рассказа Василием (солдат, «уроженец глухой Боров-лянки» (Солдаты на Невском: 149)).
2. В позиции состав подлежащего (определение) - сказуемое:
- Дядя, - возвысил голос захолустный родственник, - не причиняйте мне упадок слез! (Чирков и Берендеев: 61).
Семантическое несоответствие осложняется стилистическим (возвысить - ‘усилить, сделать более громким, резким’ (СлРЯ 1: 198); захолустный - 'простор, являющийся захолустьем (отдаленным от культурного центра местом), находящийся в глуши’ (СлРЯ 1: 592).
3. В позиции сказуемое и его распространители (дополнение или обстоятельство): В армии Рябову нравилось. Он гордился своим хлопчатобумажным тряпьем (Солдаты на Невском: 150).
Как-то раз Гаенко напился, уронил питьевой бачок и обозвал сержанта Куципака генералиссимусом (Солдаты на Невском: 150 -151).
Семантическое несогласование осложняется стилистическим: гордиться ‘испытывать гордость от чего-либо’ (СлРЯ 1: 332); тряпье 'разг., пренебр. изношенная одежда’ (СлРЯ 4: 421); обозвать 'разг. назвать каким-либо обидным, бранным словом’ (СлРЯ 2: 552), генералиссимус ‘высшее воинское звание в ряде стран, присваиваемое за особо выдающиеся заслуги, а также лицо, носящее это звание’ (СлРЯ 1: 304).
4. Введение в группу состава сказуемого лексем, противоречащих традиционной сочетаемости и семантической необходимости, но логически весомых для данного контекста:
- Тогда, - сказал Чирков, - разрешите у вас неделю жить и хотя бы мимоходом питаться.
- И это утопия, - сказал культурный дядя, - взгляни! Видишь, как тесно у нас от импортной мебели? (Чирков и Берендеев: 61).
Коммуникативно достаточным является сочетание тесно у нас, введение третьего компонента от импортной мебели способствует иному тема-рематическому членению высказывания, когда на первый план выступает не сема ‘бедность’ (ср.: в тесноте да не в обиде), а ‘богатство’ (ср.: яблоку негде упасть). Таким образом, происходит перекодировка целого высказывания.
Лично я пребываю в жестоком конфликте с одеждой (Роль: 178).
Сужение коммуникативной семантики выражения пребывать в жестоком конфликте происходит за счет преувеличения социальной значимости частного понятия одежда (ср.: об отношениях между государствами ‘пребывать в жестоком конфликте’).
Это страшное дело, когда актрисы плачут в нерабочие часы (Роль: 179).
Введение такого распространителя при сказуемом, как плачут в нерабочие часы, способствует актуализации наравне с прямым и переносного значения слова актриса ‘о человеке, показывающем себя не таким, каков он есть на самом деле; о притворщике’ (СлРЯ 1: 30).
Я отморозил пальцы ног и уши головы!.. (Чирков и Берендеев: 61).
Коммуникативно «лишним» является определение уши головы, но его смысловая нагрузка неоспорима (контекстуальный знак малограмотного человека).
Окказиональная синонимия отдельных лексем или словосочетаний усиливает комический эффект в демонстрации речевых возможностей персонажей:
- Я стал другим человеком, Натэлла. Не веришь? Я в институт поступил. Более того, я - студент (Блюз для Натэллы: 49).
- В Ленинграде, увы, ждет меня аспирант Рабинович Григорий, я дала ему слово.
- Я тоже выучусь на аспиранта. Прочту много книг. Можно сказать, я уже прочитал одну книгу.
- Как она называется?
- Она называется - повесть.
- И больше никак?
- Она называется - Серафимович! (Блюз для Натэллы: 50).
Контекстуально ложными синонимами являются другой человек - студент (появляется частичное совпадение в значении ‘социальный статус’); повесть - Серафимович (отождествляются наименование жанра и фамилия писателя, интегральная сема ‘название’). Данная парадигматика развивается при совпадении синтаксической функции (в первом случае - функции сказуемого, во втором - обстоятельства).
Стиль Довлатова, как отмечают исследователи-литературоведы, характеризует приоритетность диалога над описаниями и рассуждениями. Динамика разговора способствует возникновению окказиональных комических смыслов. Прежде всего
это проявляется при парцеллировании простого или сложного предложений:
- Как там наши ? - спросил я.
- Многие померли, - ответил Секин, -например, Шура Глянец. Глянец пошел купаться и нырнул. Да так и не вынырнул. Хотя прошло уже более года (Хочу быть сильным: 45).
В приведенном выше примере несоответствие действия и его продолжительности с реальностью.
- Дядя, - сказал он, - помогите! Окажите материальное содействие в качестве двенадцати рублей! Иначе, боюсь, пойду неверной дорогой!
- Один неверный шаг, - реагировал дядя, - ты уже сделал. Ибо просишь денег, которых у меня нет. Я же лишь полковник, а не генерал (Чирков и Берендеев: 61).
В данном случае парцеллированием достигается акцентирование внимания на хорошем достатке офицерского состава вне зависимости от мнения отдельного его представителя, намеренно преуменьшающего истинное положение вещей.
- Обещаю, - сказал, чуть не плача, ефрейтор, - обещаю, товарищи, больше не буду! Пить больше не буду!
Потом он сел и тихо добавил:
- И меньше тоже не буду (Солдаты на Невском: 151).
Приведенная парцелляция приводит к семантической подмене: больше ‘в отрицательном предложении: далее , впредь; уже’, фраза И меньше тоже не буду меняет семантику слова больше на ‘сравнит. степ. к наречию много’ (СлРЯ 1: 106).
Учитель пения говорил ему:
- Голоса у тебя нет. И души вроде бы тоже нет (Встретились, поговорили: 222).
Парцелляция апеллирует к известному выражению душа поет: отсутствие способностей к пению свидетельствует, по мнению героя, об отсутствии души.
- Я могу остаться в пятницу. Или в субботу.
- Нет, сегодня, - раздражительно выговорила Лиза, - я этого хочу.
- Я тоже, - просто ответил Головкер.
И затем:
- Останусь, если вы добавите мне рубль на такси. С возвратом, разумеется... (Встретились, поговорили: 224).
Парцеллирование является знаком передачи собирательного представления -образа жизни обывателя (холостяка). Семантически и отчасти функционально по-
добным можно назвать, например, бессоюзное предложение определенной синтаксической структуры (все части, входящие в него, - односоставные, нераспространенные и неосложненные), ряд лексем которого по смыслу на первый взгляд никак не связан, но по сути является отражением традиционного меню холостяка советского времени: Дни потянулись томительной вереницей. Сон, кефир, работа, одиночество (Хочу быть сильным: 42).
В диалоге возможна резкая смена семантики одной или нескольких лексем при дополнении высказывания распространителями или уточнителями к ним. Такая тенденция отмечается чаще для слов и словосочетаний прецедентного характера:
Фрида сказала:
- Все мы - люди определенного круга.
Я кивнул.
- Надеюсь, и вы - человек определенного круга?
- Да, - сказал я.
- Какого именно?
- Четвертого, - говорю, - если вы подразумеваете круги ада.
- Браво! - сказала девушка (Хочу быть сильным: 42).
- Я знаю, - сказала Фрида, - что вы пишете новеллы. Могу я их прочесть? Они у вас при себе?
- При себе, - говорю, - у меня лишь те, которых еще нет.
- Браво! - сказала Фрида (Хочу быть сильным: 44).
Семантика ‘наличие’ сменяется анто-нимичной, синтаксическая функция лексемы остается неизменной.
Как-то раз около «Метрополя» я повстречал бывшего одноклассника Секина.
- Где ты работаешь ? - спрашиваю.
- В одном НИИ.
- Деньги хорошие?
- Хорошие, - отвечает Секин, - но мало.
- Браво! - сказал я (Хочу быть сильным: 44 - 45).
Характеристика количества сменяется характеристикой отношения к этому количеству, синтаксическая функция остается неизменной.
- Отчего ты грустный? - Секин коснулся моего рукава.
- У меня, - говорю, - комплекс неполноценности.
- Комплекс неполноценности у всех, -заверил Секин.
- И у тебя?
- И у меня в том числе. У меня комплекс твоей неполноценности.
- Браво! - сказал я. (Хочу быть сильным: 45).
Введенный уточнитель твоей провоцирует иное тема-рематическое членение с изменением смысла устойчивого выражения комплекс неполноценности (‘болезненное осознание своих недостатков, своей неполноценности’ (СлРЯ 2: 85)) и появлением дополнительного негативного оттенка при его употреблении ‘отсутствие желания воспринимать психологические проблемы другого человека’.
Отмечаются случаи семантической асимметрии при параллелизме синтаксических структур:
- Мало водки. Ты самый юный. Иди в гастроном.
- А далеко ? - спрашиваю.
- Туда - два квартала и обратно -примерно столько же (Когда-то мы жили в горах: 70).
Модифицирующее воздействие лексического значения отмечается в следующем примере:
- Как здоровье?
- Хвораю, - ответила тетушка Сира-нуш. - Надо бы в поликлинику заглянуть.
- Ты загляни в собственный паспорт, -отозвался грубиян Арменак. И добавил: -Там все написано (Когда-то мы жили в горах: 69).
Грамматическая семантика обстоятельства под воздействием лексической меняется: локализация места действия -локализация места воздействия.
Конфликтующими в прозе Довлатова становятся не только семемы отдельных лексем, но и разные литературные стили, намеренно неуместно использованные в ходе повествования. Так, в рассказе «Чирков и Берендеев» разговорная речь главных героев, дяди и племянника, тяготеет к построениям в соответствии с законами официально-делового стиля, что также приводит к формированию комического эффекта.
- Дядя, - сказал он, - помогите! Окажите материальное содействие в качестве двенадцати рублей! (Чирков и Берендеев: 61).
Неумение героев рассказа пользоваться официально-деловым стилем речи приводит к ошибкам в построении высказываний: Прошлую зиму, будучи холодно, я не обладал вигоневых кальсон и шапки (Чирков
и Берендеев: 61). Комизм достигается подменой семантики отдельных лексем научного стиля (например, согласный (1), -ая, -ое: 'лингв. образуемый при прохождении сильной струи воздуха через преграду в каком-либо месте речевого аппарата (о звуках речи)’; согласный (2) 'с кем-чем. Придерживающийся одинакового с кем-либо мнения, образа действий’ (СлРЯ 4: 178): Есть, конечно, недовольные. Которые на службе у империалистов. Декаденты! Но их мало. Заметь, даже в русском алфавите согласных больше, чем гласных... (Чирков и Берендеев: 63).
Иногда герои Довлатова неоправданно употребляют фразеологические обороты, устойчивые высказывания и восклицания междометного характера, которые могут несколько преобразовываться в устах его персонажей или оставаться неизменными:
- Дядя, - возвысил голос захолустный родственник, - не причиняйте мне упадок слез! Я сутки не ел. Между прочим, от голода я совершенно теряю рассудок. А главное - сразу иду по неверной дороге.
- Дорогу осилит идущий, - не к месту сказал Берендеев (Чирков и Берендеев: 61).
Идти по неверной дороге - ошибочное употребление фразеологизма идти по ложному пути ‘действовать неправильно, ошибочно; избирать неверное направление в жизни’ (СлРЯ 2: 197).
Иногда устойчивый оборот служит базой для реконструирования и передачи другого смысла (упадок сил ‘ослабление или отсутствие физических или духовных сил’ (СлРЯ 4: 500) преобразуется в упадок слез - ‘плач’).
Советизмы-лозунги:
- Коммунизм построим! Поголовную безграмотность ликвидируем! Кухарка будет управлять государством!..(Чирков и Берендеев: 63).
Употребление в речи героев регулярно повторяющихся в советское время кан-целяризмов-советизмов (переструктури-рованные или нет):
Антонина Георгиевна без конца твердила:
- Еду на «Ленфильм». Буквально на одну минуту. Плюну в рожу Киселеву и скажу: « Чиновнику - от драматической актрисы! Распишитесь в получении!» Или - еще лучше. Зайду в художественную часть и крикну: «Идиоты! Не может художественное целое подчиняться художественной части!..» (Роль: 179).
Само упоминание названия прецедентного текста формирует комический эффект в следующем примере:
- Внук Ираклий поздравляет с днем рождения бабушку Натэллу. В ее честь исполняется лирическая песня...
Он выждал паузу и торжествующе договорил:
- Лирическая песня: «Ты еще жива, моя старушка!..» (На улице и дома: 217).
Одним из способов синтаксического трансформирования, создающего комический эффект, служит миграция в пределах одного текста (рассказа) 1) члена предложения с фиксированной синтаксической функцией или 2) интонационно дифференцированной группы высказываний с последующим изменением их коммуникативной роли.
- О чем мы будем говорить ? О Джойсе? О Гитлере?... А может быть, о Ясперсе или о Кафке?
- О Кафке, - сказал я.
Останавливает меня коллега Барабанов.
- Вчера, - говорит, - перечитывал Кафку. А вы читали Кафку?
- К сожалению, нет, - говорю.
- Вы не читали Кафку?
- Признаться, не читал.
Целый день Барабанов косился на меня. А в обеденный перерыв заходит ко мне лаборантка Нинуля и спрашивает:
- Говорят, вы не читали Кафку. Это правда? Только откровенно. Все останется между нами.
- Не читал, - говорю.
Нинуля вздрогнула и пошла обедать с коллегой Барабановым,
Возвращаясь с работы, я повстречал геолога Тищенко. Тищенко был, по обыкновению, с некрасивой девушкой.
- В Ханты-Мансийске свободно продается Кафка! - издали закричал он.
- Чудесно, - сказал я и, не оглядываясь, поспешил дальше.
- Ты куда ? - обиженно спросил геолог.
- В Ханты-Мансийск, - говорю.
Через минуту я был дома. В коридоре на
меня обрушился сосед-дошкольник Рома.
- А мы с бабулей Кафку читали!
Я закричал и бросился прочь. Однако Рома крепко держал меня за ногу.
- Тебе понравилось ? - спросил я.
- Более или менее, - ответил Рома.
Тогда дошкольник вынес большую рваную книгу и прочел:
- РУФКИЕ НАРОДНЫЕ КАФКИ!.
- Ты умный мальчик, - сказал я ему, -но чуточку шепелявый. Не подарить ли тебе ружье?
Так я и сделал (Хочу быть сильным: 43 - 44).
Миграция словоформы (о Кафке/Кафку) сопровождается трансформацией семантического наполнения: эталон эрудиции - эталон показной эрудиции - комический номен ‘преследователь’, звуковое искажение в устах ребенка (Кафка - сказка). В результате такой кольцевой динамики словоформы наблюдается семантическая замена ‘предмет разговора - творчество писателя’ на ‘события, сопровождающие упоминание имени писателя’.
Блок заготовленных фраз (с ведущими смыслами ‘пренебрежение, высокомерие, показная отстраненность’) героя рассказа «Встретились, поговорили» иммигранта Бориса Головкера (при общении с женой и незнакомыми советскими людьми: 1) Джинсы с тоником. Но без лимона. 2) Это уже не хамство. Однако все же не сервис... 3) Такого со мной не бывало даже в Шанхае... 4) Надеюсь, Горбачев хотя бы циник. Идеалист у власти - это катастрофа... 5) Америка не рай. Но если это ад, то самый лучший в мире... 6) Непременно расскажу об этом моему дружку Филу Керри... 7) Большевики меня поистине умиляют. 8) Я бы купил этого зеленоватого Тинторетто. Надо спросить - может, у большевиков есть что-то для продажи ?.. 9) Цены, я так полагаю, указаны в рублях ? 10) Прости, у меня завтра деловое свидание. Подумываю о скромной концессии. Что-нибудь типа хлопка. А, может, займусь электроникой. Меня интересует рынок) теряет предполагаемое коммуникативное воздействие, по ходу развития сюжета будучи неуместно воспроизведенным лишь наполовину или опустошаясь содержательно (реплики-пустышки).
Таким образом, в комических рассказах С. Довлатова можно выделить ряды семантических и синтаксических преобразований, которые могут осложняться стилистически и выступать в комплексе. Семантические трансформации чаще встречаются при взаимодействии понятий в грамматической основе, в группе распространителей сказуемого либо в соотнесении лексем-распространителей в группе подле-
жащего со сказуемым. Синтаксические трансформации проявляются прежде всего во включении в состав группы сказуемого коммуникативно «лишних» распространителей и при парцелляции простых и сложных высказываний.
Литература
Власова, Ю.Е. Исследование творчества Сергея Довлатова / Ю.Е. Власова. М., 2001.
Мотыгина, Ж.Ю. Творческая индивидуальность Сергея Довлатова / Ж.Ю. Мотыгина. Астрахань, 2006.
Соловьев, В.И. Роман с эпиграфом. Варианты любви. Довлатов на автоответчике / В.И. Соловьев. СПб., 2000.
Сухих, И. Сергей Довлатов: время, место, судьба / И. Сухих. СПб., 1996.
Генис, А.А. Довлатов и окрестности /
А.А. Генис. М., 2004.
Словари
Словарь русского языка: в 4 т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Рус. яз., 1981 - 1984 (СлРЯ).
Источники
Довлатов, С. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 1 / С. Довлатов; сост. А. Арьев. СПб.: Азбука-классика, 2005.
В.В. КУЗНЕЦОВА (Волгоград)
ЖАНРОВАЯ СПЕЦИФИКА ПОРТРЕТНОГО ИНТЕРВЬЮ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ)
Дана общая характеристика современному интервью, выявлены и описаны его жанровые особенности, определены базисные коммуникативные тактики журналистов и интервьюируемых.
Портретное интервью - это информационный публицистический жанр, в котором «главный интерес сосредоточен на партнере, акцент делается на неординарности личности, чертах, выделяющих личность из числа других» (Мельник: 93). Отнесение
жанра интервью по функциональному стилю к публицистическому жанру не раскрывает всей его сущности.
Согласно определению В.П. Москвина, речевой жанр - это тип текста, характеризующийся определенными правилами словесного оформления (Москвин: 266). Интервью имеет форму диалога, который характеризуется чередованием высказываний двух или нескольких участников речевого акта и в процессе которого каждый участник выступает то в роли говорящего, то в роли слушающего. Минимальной двусторонней единицей диалога является диалоговое единство, объединяющее реплику-стимул и реплику-реакцию (Гак, 2006; Красных, 2003; Шевченко, 2003). В случае с интервью реплика-стимул - это речевой ход журналиста, который должен вызвать ответную реакцию интервьюируемого. З.С. Смелкова отмечает, что основная содержательная часть интервью представлена системой вопросов-ответов, и совокупность диалогических единств (реплика-стимул + реплика-реакция) в своей последовательности создает драматургию беседы (Смелкова: 173).
Проведенный нами анализ портретных интервью показывает, что кроме вопросов речевыми ходами журналиста могут быть фразы, выражающие мнение и оценку интервьюера, сигнализирующие о его понимании высказывания интервьюируемого, стимулирующие дальнейшее развитие темы, требующие пояснения:
- Известно, что вы лично общались с вождем.
- Довольно-таки отчаянный шаг (интервью с Ольгой Аросевой, «7 дней»).
Речевой ход журналиста может представлять такой стилистический прием, как фигура умолчания. По определению В.П. Москвина, это фигура нарочито неясной речи, состоящая в обрыве высказывания в расчете на то, что его адресат догадается, о чем идет речь (Москвин: 330).
- Но для вас-то этот мир был вполне осязаемым - известность, успех поклонницы... (интервью с Александром Масляко-вым, «7 дней»).
- Вообще-то на неуверенную в себе женщину вы не очень похожи... (интервью с Анной Невской, «7 дней»).
- Знаю, что выпивание до утра теперь у вас только в прошлом... (интервью с
© Кузнецова В.В., 2008
