CC BY-NC-ND
97
О.Л. Гайдученя Н.А. ПОЛЕВОЙ: СТАНОВЛЕНИЕ ЖУРНАЛИСТА
В статье анализируется становление литературного образа Николая Полевого, издателя, журналиста и историка XIX в., в период начала его литературной деятельности (до начала издания журнала «Московский телеграф»). Полевой состоял во множестве ученых сообществ, живо интересовался наукой и образованием, что впоследствии позволило ему войти в литературный круг обеих столиц на правах известного либерала. Первый успех иркутского самородка обеспечил положительный эффект его появлению на литературно-общественной арене.
Ключевые слова: Н.А. Полевой, самородок, успех, новичок, талант.
Биография Николая Алексеевича Полевого (1796-1846) хорошо известна: он родился в Иркутске в купеческой семье. Его отец, Алексей Евсеевич, был известным купцом, торговым и промышленным деятелем, одним из организаторов Российско-Американской компании. Помимо Николая, старшего, в семье Полевых было еще трое детей: Екатерина (в замужестве Авдеева), в будущем писательница, собирательница фольклора, автор «Записок» о Сибири; Евсевий, основной деятельностью которого стала торговля; Ксенофонт, впоследствии известный критик, литератор, мемуарист, верный соратник брата Николая на литературном и журнальном поприще. Семья, несмотря на купеческое происхождение, была весьма просвещенной и культурной.
Появление Полевого в литературе совпало со временем массового увлечения так называемыми «самородками», самоучками. Кроме того, новой литературной модой после Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гг. становится меце-
© Гайдученя О.Л., 2010
натство, поддержка юных дарований. «Привлекателен был сам образ молодого купца-самоучки, являвшего собой уникальный пример новорусского просвещения, что служило едва ли не главным стимулом для возбуждения дополнительного интереса к новому библиографическому известию из России - журналу...»1
Очевидно, что Полевому в некоторой степени повезло: он попал именно в эту «самородковую» модную струю. Для столичной литературной богемы он был идеальным кандидатом - его можно было и похвалить, и пожурить, однако никто не ожидал, что этот сибирский самоучка наделает в обеих столицах столько шуму.
Примечательно, что первые опыты Полевого в печати связаны именно с теми журналами, против которых он впоследствии будет выступать, будучи издателем собственного журнала. В 1817 г. журнал «Русский вестник» первый раз публикует сочинения «самородка» Полевого: два оригинальных стихотворения, один стихотворный перевод с французского, заметку «Отрывки из писем к другу из Курска» - о пребывании на курской земле царя Александра I. Заметка была подписана полным именем автора, что сразу же сделало ее автора городской знаменитостью. В 1819 г. в «Вестнике Европы» публикуется первая историко-филологическая статья Полевого - «Замечания на статью "Нечто о Велесе"».
Однако судить о безусловном писательском таланте молодого литератора еще рано - на первых порах он еще не умел достаточно владеть пером. Так, из ранних опытов Полевого известно его письмо некоему Н.А. Брянцеву 1820 г. Кроме стремления «писать красиво» в этом беспомощном литературном тексте нельзя обнаружить никаких признаков таланта Полевого как автора и писателя2. Биограф Полевого Т.М. Маргулис отмечает: «Этот документ красноречиво свидетельствует о том, что Полевой не только не был подготовлен к литературным занятиям, но и не владел элементарными навыками письменной речи, что отразилось как на стиле и объеме его журнальных статей, так и в целом на характере его сочинений. Первые публикации Полевого в столичных литературных журналах: "Русском Вестнике", "Вестнике Европы", "Северном архиве" - являлись плодом редакторской работы издателей, в чем признавался, в частности, С.Н. Глинка, первый, кто обнародовал его курские корреспонденции - стихотворные и прозаические»3.
Сам Полевой писал: «. нелюбовь моя к письмам происходит главнейше от двух причин - 1-х от впечатлений детства: едва я начал писать склады, как меня заставляли писать письма и много; в юности, занимаясь коммерческими делами, я принужден бывал писать множество писем по чужим делам, и не приносящие отрады ни уму, ни сердцу. - 2-х от того, что я очень говорлив. Письмо жмет
меня, заставляя коротать беседу»4. Современники в мемуарах часто указывали на то, что Полевой не обладал искусством рассказчика: «Он говорил презабавно нараспев, в роде речитатива, с сибирским акцентом на о, и любил вставлять в свою речь французские слова, произнося как бы они были написаны русскими буквами. Всего чаще он употреблял, кстати и не кстати, словечко "сесе-лон"...»5
В начале 1820 г. Полевой занят мечтами о филологическом образовании. Он занимается французским, латинским, греческим языками, поэзией, переводами, «всеми предметами, необходимыми для вступления в университет»6, куда, впрочем, поступить даже и не пытается. Кроме того, он сотрудничает в «Вестнике Европы», сближается с его редактором М.Т. Каченовским, впоследствии своим яростным литературным противником, входит в круг московских литераторов, знакомится с П.А. Вяземским, затем заводит знакомства и в Санкт-Петербурге, бывая там наездами по торговым делам.
В северной столице молодой литератор знакомится с издателем, историком, художником, действительным членом Российской академии П.П. Свиньиным, который его «чрезвычайно обласкал»7. Полевой вспоминал:
«П.П. Свиньин встретил меня как друга, с распростертыми объятьями: он видел во мне кулика-самоучку», и был от меня в восторге»8.
Свиньин приглашает Полевого участвовать в издаваемых им «Отечественных записках», помогает ему и всячески опекает. В журнале Полевой сотрудничает в 1821-1824 гг., и его статьи и рецензии сразу же начинают «обращать на себя внимание оригинальностью взгляда, изложением и смелостью заключений»9. Уже в том же 1821 г. сам Полевой представлял таких же, как он, самородков через «Отечественные записки», призывая издателя не дать «погибнуть во мраке неизвестности»10.
Николай Полевой был человеком, безусловно, талантливым, незаурядного ума, обладал невероятным упрямством и похвальным тщеславием. Его работы и научные изыскания были по достоинству оценены современниками, он был членом научных и литературных сообществ, и вокруг его неоднозначной фигуры долгое время велись ожесточенные споры. Дело в том, что основной задачей литератора и критика Полевой видел свержение авторитетов, прекращение архаичного застоя, прогресс и просвещение, борьбу против «седой профессуры», прочно обосновавшейся на вершинах научных и литературных олимпов. Естественно, его за это не любили, но это не помешало росту его популярности как журналиста, литератора и историка.
В 1822 г. Российская академия наградила Полевого серебряной медалью за работу «Новый способ спряжения русских глаголов». Труд этот был написан Полевым как своеобразный ответ на статью Н.И. Греча, в которой он критиковал академическое издание «Российской грамматики». Тогда Полевой, по его собственному признанию, «выписал все глаголы из Геймова словаря, переспрягал каждый отдельно»11 и составил свой «способ». Труд был представлен 9 сентября 1822 г. на заседании Российской академии ее президентом А.С. Шишковым. Медаль Полевой получил при содействии своего покровителя П.П. Свиньина.
В 1820 г. в «Трудах Общества любителей российской словесности» было помещено стихотворение Полевого «Вдохновение по-эта»12, после чего он стал сотрудником этого Общества, существовавшего при Московском университете. В течение многих лет, когда Полевой активно сотрудничал в Обществе, его статьи, критическая и научная деятельность отрицательно оценивались профессорами старшего поколения, называвшими его «разбойник Полевой». Однако уже в 1829 г., когда нравы в Обществе поменялись, Полевой был единогласно избран в действительные члены. Этот факт вызвал резкое негодование всегдашнего литературного противника Полевого, С.Т. Аксакова, который после этого демонстративно ушел из Общества. «Из 12 избирателей, семеро были враги - и выбрали единогласно! Выбрали в то время, когда университет потерпел за него оскорбление. Не доказывает ли это, что личные достоинства Пол<евого> заставили молчать и злобу и ненависть? <...> Дурацкая история! Я вышел из членов. Вероятно все профессора сделают то же»13. Конечно, мнения разделились, и одни профессора устраивали в поддержку нового члена публичные заседания, а другие демонстративно манкировали ими.
В 1823 г. петербургские литераторы вовлекли его в «Вольное общество любителей русской словесности», где он вскоре знакомится с издателями популярных тогда альманахов «Полярная звезда» -К.Ф. Рылеевым и А.А. Бестужевым и «Мнемозина» - В.К. Кюхельбекером и В.Ф. Одоевским. В «Мнемозине» Полевой печатает прозаический очерк «Спутники жизни». Интересно, что издания предоставлявшие начинающему литератору свои страницы в начале его литературного пути, впоследствии поведут с ним и его журнальным предприятием, «Московским телеграфом», ожесточенную борьбу.
Однако членство в «Вольном обществе.» оказалось для Полевого лишь формальным. За все время он не обогатил издания Общества ни одним своим произведением.
В 1824 г. Полевой реализовал свои притязания историка и стал членом Московского общества истории и древностей российских,
но и здесь не все было гладко. Его кандидатуру утвердили только спустя два месяца после представления, потому что многие авторитетные члены этого общества оказались недовольны критическим тоном одной его рецензии, опубликованной в «Северном архиве» и направленной против изданной обществом летописи. Но сам Николай Полевой считал свое членство в Обществе вполне заслуженным и заслуженной считал «почетную известность как дельный исследователь и знаток любимого им предмета»14.
Однако несмотря на членство почти во всех уважаемых научных обществах того времени, Полевой оценивался современниками в первую очередь по его литературным трудам, и оценивался очень неоднозначно. Уже с начала литературного пути начинающему литератору вменялось в вину стремление взять на себя роль литературного судьи, тогда как ни читатели, ни коллеги по цеху на него такую обязанность не возлагали.
Многие исследователи утверждают, что свои звания (кроме членства в столичных литературных обществах, он состоял действительным членом Общества любителей коммерческих знаний при Московской практической коммерческой академии и Казанского общества любителей общественной словесности) Полевой использовал, чтобы узаконить свое непрочное положение в литературе и утвердить правомерность своих претензий на роль судьи. Между тем, членство во всех этих обществах для него было лишь формальным, и он не посещал заседания и за многие годы ничего не написал для регулярных изданий этих обществ.
На первых порах начинающий литератор не был уверен в своих силах:
«. наперед ужас меня обнимает, как посмотрю на желчные лица и сонные . глаза староверов словесности»15.
Несмотря на это, он смело заявлял о себе в первых же публикациях, чем снискал неодобрение не только «седовласых» ученых. Например, его ровесник, археолог И.М. Снегирев, который был старше Полевого всего на 3 года, записал о нем в своем дневнике 12 марта 1823 г., что Полевой - «человек с дарованиями», который, однако, «всем хочет быть известен - быть Всероссийским прияте-лем»16.
К резким суждениям Полевого, тем не менее, относились довольно снисходительно, приписывая пыл первых публикаций авторской неопытности. Поэтому именно издание собственного журнала было для Полевого единственным и предсказуемым вариантом его настоящего литературного старта - для реализации отчаянного стремления служить обществу и литературе. Однако сам он на начальном этапе не предполагал такого влияния на чита-
теля и успеха своего предприятия - ни коммерческого, ни литературного. Подав прошение об издании «Московского телеграфа», он вместе с братом продолжал заниматься другими литературными делами:
«Мы . нисколько не надеялись на успех ходатайства, не заготовляли никаких материалов и, правду сказать, не имели настоящего понятия о том, что значит срочное издание»17.
Однако уже с первых издательских шагов, благодаря сложившимся к тому времени личным связям, Полевой смог развернуть настоящую рекламу будущего журнала: он опубликовал едва ли не во всех возможных журналах и газетах объявления о нем, а в «Сыне Отечества» и «Северном архиве» поместил довольно обширный рекламный текст. Первое же публичное извещение о выходе нового издания появилось еще в приложении к одному из октябрьских номеров «Московских ведомостей»18. Конечно, это должен был быть не обычный журнал. По задумке братьев Полевых, издание должно было являть собой энциклопедию для «сообщения отечественной публике статей, касающихся до нашей истории, географии, статистики и словесности, которые бы иностранцам показывали благословенное отечество наше в истинном его виде», а также «всего, что любопытного найдется в иностранных журналах и новейших сочинениях или что неизвестно еще на нашем языке, касательно наук, искусств, художеств вообще и словесности древних и новых народов».
Так гласило «Предположение об издании с будущего 1825 года нового повременного сочинения под названием "Московский телеграф"», направленное министру народного просвещения А.С. Шишкову19.
Исследователь Т.М. Маргулис обозначает три возможные версии истории зарождения «Московского телеграфа». Во-первых, это мог быть абсолютно самостоятельный проект братьев Полевых. Об этом свидетельствуют и мемуары Ксенофонта Полевого: «После многих планов, дум и раздумываний, в половине 1824 года, брат решился испросить позволения издавать журнал от своего имени, а сотрудником иметь одного меня»20.
На это же указывал и сам Полевой в автобиографических материалах. Ф.В. Булгарин писал, что планы издания журнала Полевой вынашивал с 1821 г., изучая деятельность и особенности журналистского ремесла Н.И. Греча, П.П. Свиньина и самого Булгарина.
Во-вторых, журнал мог быть проектом кружка поэта С.Е. Раи-ча: «Несколько молодых людей сообщали друг другу свои произведения и пользовались взаимными советами: в числе их был и г. Полевой. Решились издавать общими силами журнал, в котором каж-
дый занимался особой отраслью человеческих познаний, но статьи должны были помещаться по общему согласию. Г. Полевой был избран редактором, и его попечению поручены были История и Ста-тистика»21.
Наконец, «Московский телеграф» мог быть открыт благодаря инициативе П.А. Вяземского. Комментатор «Записок» Ксенофонта Полевого В.Н. Орлов объединил эти версии в одну: у Полевого были довольно смутные планы издания собственного журнала, которые обрели форму в кружке Раича и были реализованы П.А. Вяземским. Однако некоторые обстоятельства, связанные с расхождением с кружком Раича и участием Полевого в журнальной полемике на стороне Вяземского в 1824 г., позволяют предположить иной ход событий. Сначала состоялся разговор Вяземского, Полевого и М.Ю. Виельгорского: «В кабинете дома моего, в Чернышевском переулке, зачато было дитя, которое после наделало много шума на белом свете»22.
Для реализации этого плана Полевой составил широкую программу издания, рассчитывая, вероятно, на силы кружка. Но она была отвергнута либо до издания первого номера, либо во время его выхода, так как Вяземский переходит от поддержки к активному участию и содействию. Кроме того, Вяземский нигде и словом не обмолвился об участии в новом деле кружка, о распределении ролей, о значении кружка в организации журнала вообще. Так или иначе, в начале 1825 г. первый номер «Московского телеграфа» увидел свет. Это был смелый, крупный проект, доставивший его создателю всероссийскую известность.
Противоречивые оценки, которые современники давали творчеству и личности Николая Полевого, не были случайны. Очевидно, что противоречивость их оценок основана на многих факторах личного и профессионального свойства. Во-первых, Николай Полевой был человеком провинциальным и во многом до конца жизни не смог смириться со столичными нравами, хотя вся жизнь и карьера его оказались связаны с Москвой и Петербургом. Кроме того, многие вещи он так и не смог понять в силу происхождения или личного упрямства. Такие, например, как дворянская литература, -именно из-за этого начался его глубокий конфликт с поэтами и литераторами пушкинского круга. Начальный этап творчества - первые публикации в журналах, знакомство со столичными литераторами - показывает, что провинциальное недворянское происхождение и недостаток образования не только не помешали Полевому снискать всероссийскую известность, но и во многом благоприятствовали ей, сделав Полевого уникальным явлением в русской журналистике и литературе.
Примечания
1 Маргулис Т.М. Литературная репутация Н.А. Полевого: Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 1997. С. 20.
2 Исторический вестник. 1896. Март. С. 948-950.
3 См.: Маргулис Т.М. Указ. соч. С. 19.
4 Письмо Н.А. Полевого В.Г Анастасевичу ок. 19 марта 1828 г. // Вестник всемирной истории. 1900. № 9. С. 171-172.
5 Юркевич П.И. Воспоминания старожила // Исторический вестник. 1882. № 10. С. 168.
6 Полевой Кс. Записки о жизни и сочинениях Николая Алексеевича Полевого // Николай Полевой: Материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых годов. Л., 1934. С. 126.
7 Там же. С. 135.
8 Полевой Н.А. // Н.А. Полевой: Материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых годов. Л., 1934. С. 89.
9 Там же. С. 141.
10 Полевой Н. Чудной мальчик-живописец // Отечественные записки. 1821. Ч. 8. С. 53.
11 Там же. С. 88.
12 Полевой Н. Вдохновение поэта // Труды Общества любителей российской словесности. СПб., 1820. Ч. 18. Кн. 28. С. 76-82.
13 Письмо С.Т. Аксакова С.П. Шевыреву от 2 апреля 1829 г. // Русский архив. 1878. Кн. 2. С. 50.
14 Н.А. Полевой. С. 281.
15 Письмо Н.А Полевого Ф.В. Булгарину от 24 марта 1824 г. // Рукописный отдел Российской национальной библиотеки (РО РНБ). Ф. 865. Ед. хр. 137. Л. 8.
16 Полевой Н. О медных капищах и медных конях, упоминаемых в летописце препод. Нестора // Отечественные записки. 1823. Ч. 16. С. 232-233.
17 Николай Полевой. С. 151-152.
18 Московские ведомости. 1824. № 87.
19 Николай Полевой. С. 381.
20 Там же. С. 151.
21 Писарев А.И. Анти-телеграф, или Отражение несправедливых нападений г. Полевого. М., 1826. С. 8.
22 Вяземский П.А. Полное собрание сочинений. СПб., 1878. Т. 1. С. 48.
