CC BY
62
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2015. № 4
Д.В. Глухов
(аспирант кафедры истории России XIX — начала XX в. исторического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
Н.А. БЕРДЯЕВ И СОЗДАНИЕ ПЕТЕРБУРГСКОГО
РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОГО ОБЩЕСТВА
Статья посвящена философским и общественным исканиям известного русского философа Николая Александровича Бердяева в 1905—1907 гг. и его роли в создании Петербургского Религиозно-философского общества. Эта инициатива вытекала из интеллектуальной эволюции мыслителя, на которую в этот период сильно влияло его окружение, в частности — кружок Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус.
Ключевые слова: Н.А. Бердяев, Петербургское Религиозно-философское общество, революция 1905—1907 гг., «серебряный век».
The article covers philosophical and social searches of the famous russian philosopher Nikolay Alexandrovich Berdyaev in 1905—1907 and his role in the initiation of Religious-Philosophical Society in St. Petersburg. This initiative was a result of his intellectual evolution and the influence of D. Merezhkovskiy and Z. Gippius.
Key words: Nikolay Berdyaev, Religious-Philosophical Society of St. Petersburg, revolution of 1905—1907, the Silver Age of russian culture.
* * *
Петербургское Религиозно-философское общество (ПРФО) просуществовало с 1907 по 1917 г. и сыграло заметную роль в российской общественной жизни. Общество стало центром притяжения для многих видных представителей творческой интеллигенции, религиозных, политических и общественных деятелей, на его заседаниях обсуждались многие проблемы, тревожившие русское общество. Деятельность ПРФО отражена в многочисленных источниках: в материалах самого Общества (стенограммы докладов и прений, различная документация), работах его участников, их воспоминаниях, дневниках и переписке, сообщениях в прессе. В историографии ПРФО уделяется значительное внимание, но, как правило, либо рассматриваются лишь отдельные сюжеты, либо история ПРФО вписана в более широкую проблематику. Специального труда по истории Общества до сих пор не существует.
Инициатором создания ПРФО явился Н.А. Бердяев, один из известнейших русских мыслителей. Однако вскоре после возник-
* Глухов Дмитрий Владимирович, тел.: 8-915-387-42-78; e-mail: [email protected]
новения этой организации он, по-видимому, потерял к ней интерес и перестал принимать в ней активное участие. В историографии об инициативе Бердяева обычно упоминается лишь мельком. В этой статье мы рассмотрим, что двигало им при открытии общества и при отходе от активного участия в нем.
Н.А. Бердяев был одним из мыслителей, которые прошли путь от так называемого «легального марксизма» к идеалистической философии. В 1902 г. он принял участие в создании сборника «Проблемы идеализма». В 1904 г. произошло сближение «идеалистов» с редколлегией журнала «Новый путь» в составе Д.С. Мережковского, З.Н. Гиппиус и Д.В. Философова. Журнал, выдержанный в духе религиозного и литературного модернизма, в тот момент испытывал финансовые затруднения, и, чтобы повысить к нему интерес и расширить круг читателей, было решено усилить в нем общественную составляющую, которой до этого новопутейцы пренебрегали. С этой целью в редакцию были приглашены Бердяев и С.Н. Булгаков, вслед за которыми в журнал подтянулся ряд сотрудников, далеких от прежней идейной его направленности. В конечном счете Мережковский и Гиппиус были оттеснены на второй план, а с января 1905 г. вместо «Нового пути» стал выходить журнал «Вопросы жизни».
С зимы 1905 г. началось и личное сближение Н.А. Бердяева с четой Мережковских. Он как по мировоззрению, так и по характеру отличался от строгого и рационального Булгакова. Г.И. Чулков замечает, что у Бердяева «была склонность пококетничать своим эстетическим вольномыслием»1. Зинаида Гиппиус пишет, что беседы с Бердяевым велись в основном на различные метафизические темы, так как «от всякой мистики и религии он был еще на порядочном расстоянии»2.
В это время Д.С. Мережковский и З.Н. Гиппиус уже активно развивали свою религиозно-общественную концепцию «церкви Третьего Завета». Основной идеей явилось преодоление так называемой «исторической» церкви, опирающейся на связь с государством, и наступление новой эпохи, «эры Святого Духа», где опорой церкви выступит «религиозная общественность», задатки которой Мережковские видели в русской интеллигенции. При этом последняя в начале ХХ в. в целом была далека от религии. Мережковский и Гиппиус, тем не менее, считали, что она обладает мощным религиозным потенциалом. Они организовали некую домашнюю «церковь» со специфическими богослужебными обрядами, в которых
1 Чулков Г.И. Годы странствий. М., 1999. С. 82.
2 Гиппиус З.Н. Живые лица. Т. 2. Тбилиси, 1991. С. 251.
принимали участие близкие им люди: Д.В. Философов, ставший постоянным членом «трио», Т.Н. и Н.Н. Гиппиус, А.В. Карташев, Андрей Белый. Принимал участие в таких «богослужениях» и Николай Бердяев. Однако его обостренный индивидуализм диссонировал с идеей «общественности», которую развивали Мережковские. Не примыкал он и к другому популярному течению, «мистическому анархизму», в основе которого лежали идеи крайнего индивидуализма. Оно существовало лишь в литературных кругах Петербурга, его главными выразителями были Г. Чулков и Вяч. Иванов. Бердяев справедливо упрекал «мистических анархистов» в «литературности» и видел в этом лишь следование сиюминутной моде. За их призывами к свободе, по его мнению, ничего не стояло. «Мне казалось также, что мистико-анархическая свобода была легкой, в то время как свобода трудна»3, — писал он.
Понятно, что жизнь творческой интеллигенции Санкт-Петербурга этими двумя кружками не ограничивалась. Направлений было гораздо больше, ведь «серебряный век» был временем поиска новых форм и смыслов, постоянных идейных сшибок и дискуссий. Необходимо помнить, что вся эта творческая интеллектуальная жизнь разворачивалась на фоне революционных событий 1905—1907 гг.
К революции отношение многих представителей интеллигенции было двойственным. Н.А. Бердяев не стал исключением. С одной стороны, он приветствует революцию и ожидаемое крушение самодержавия, но с другой — его беспокоит отсутствие взаимосвязи между политической революцией и культурным развитием, революцией духа. Это чревато возведением политики в абсолют, торжеством сухого утилитаризма, что, по мнению Бердяева, сближает революцию с реакцией. Еще одна опасность, которую видит философ, это попытка заменить социалистическим мировоззрением религиозное, и, по сути, замена «богочеловечества» «человекобо-жеством», чем грешат социал-демократы. Марксизм, по мнению Бердяева, обоготворяет пролетариат и «грядущее человечество», в то время как идея личности совершенно принижается4.
В это же время происходит идейное сближение Н.А. Бердяева с религиозно-общественными построениями Д.С. Мережковского. Причем связано это не столько с духовной эволюцией Бердяева, сколько с радикализацией Мережковского, которую Николай Александрович приветствовал в статье «О новом религиозном сознании»: «Поразительно, как это Мережковский, именно столь радикаль-
3 Гиппиус З.Н. Живые лица. Т. 2. С. 400-401.
4 Бердяев Н.А. Социализм как религия // Вопросы философии и психологии. 1906. № 5. С. 515.
ный, столь бунтующий, столь свободный и новый по своей жажде Мережковский не сознал сразу того, что теперь по-видимому начинает сознавать, — что государство, царство есть одно из искушений дьявольских, что всякая власть земная, всякий князь мира это не от Бога, а от лукавого, что новая общественность должна быть утверждена не в насильственном союзе государственном, а в свободном религиозном союзе, что нет места насилию там, где провозглашено царство любви»5, — писал он.
Идейная эволюция Д.С. Мережковского происходила как под впечатлением от политических событий 1905 г., так и под влиянием близких людей — З.Н. Гиппиус и Д.В. Философова. В июле 1905 г. Мережковский оформляет окончательную концепцию идеи «троичности», формулирует «идею Троицы, пришествия Духа и Третьего Царства, или Завета»6, которая соединяет религиозные и общественно-политические воззрения «трио» и становится основой всего дальнейшего творчества писателя. Однако в религиозно-философской среде к идеям Мережковского и его друзей отнеслись прохладно: «трио» фактически оказалось на грани изоляции. Это, а также отсутствие реальных точек приложения своей деятельности и сменившее относительную эйфорию от манифеста 17 октября 1905 г. «атмосферное удушье», жесткие меры правительства, Декабрьское вооруженное восстание и его подавление, сподвигло Мережковских и Д.В. Философова на то, чтобы осуществить давно задуманную идею поездки за границу, в Париж, «для внутреннего приготовления к делу»7. Отъезд состоялся в конце февраля 1906 г. В числе немногих провожавших их людей был и Н.А. Бердяев.
В Париже Мережковские активно расширяли круг знакомств. В него входили французские литераторы и политики, религиозные деятели и эмигранты, революционеры: П.А. Кропоткин, В.Н. Фигнер, И.С. Книжник-Ветров, но наиболее знаковым стало знакомство с членами партии эсеров — И.И. Фондаминским (Бунаковым) и Б.В. Савинковым. В эти годы они также работали над созданием сборника статей на религиозно-политические темы, ориентированного на заграничную аудиторию. К его созданию Мережковские и Философов планировали привлечь широкий круг участников из числа сотрудников «Нового пути» и «Вопросов жизни». Не остался в стороне и Бердяев. К осени 1906 г. планировалось издать две части
5 Бердяев Н.А. О новом религиозном сознании // Вопросы жизни. 1905. № 9. С. 174-175.
6 Гиппиус З.Н. Указ. соч. С. 247.
7 Гиппиус З.Н. О Бывшем (1899-1914) // http://gippius.com/doc/memory/o-byvshem. html
сборника с подзаголовками «Самодержавие и русская революция» и «Анархия и теократия» и общим заглавием «Меч».
Результат получился более скромным. В сборник, изданный в 1907 г. под названием "Le Tzar et la Révolution", вошли исключительно статьи Мережковского, Гиппиус и Философова, при том что уже имелись готовые работы других авторов, в том числе и Бердяева. Его позиция прослеживается по переписке с Мережковскими. Весной 1906 г. он относится к этому делу с энтузиазмом, дает советы по приглашению новых участников8. В мае Бердяев пишет Д.С. Мережковскому о том, что окончательно решил написать для сборника статью «Мистика и религия», которую считает для себя важной9. Он отсылает эту статью в Париж, но уже 9 июля того же года в письме к Д.В. Философову пишет: «Я бы не хотел, чтобы была напечатана посланная мной вам "Мистика и религия". Это введение к книге, которое меня очень не удовлетворяет и очень мною теперь переработано»10.
Однако, на наш взгляд, причина принятого Н.А. Бердяевым решения кроется во взаимоотношениях философа с «трио» и несоответствии их мировоззренческих позиций. Мережковские рассчитывали на то, что он присоединится к их религиозной общине, однако Николая Александровича смущал ее сектантский характер11. По мнению Н.А. Бердяева, ошибка Мережковских заключается еще и в том, что они впадают в соблазн «видеть центральную точку Церкви в своих человеческих личностях»12, т.е. претендуют на исключительность. Николай Александрович перенаправляет в обратную сторону и упрек в бездеятельности13. В это же время он переживает решительное обращение к религии: «Я поверил окончательно и абсолютно в Христа, внутренно освободился от демонизма, полюбил Бога, ко мне вернулся тот внутренний религиозный пафос, который был у меня некогда, а потом затерялся»14. При этом от православия он все еще был далек.
Еще одним проблемным вопросом было отношение к революции. К тому моменту, когда Мережковские и Д.В. Философов прониклись этой идеей, Бердяев уже пересмотрел отношение к ней. В социально-политической революции, происходившей в России,
8 РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 295. Л. 1.
9 Там же. Ед. хр. 277. Л. 1.
10 Там же. Ед. хр. 295. Л. 3.
11 Письма Николая Бердяева / Публикация В. Аллоя // Минувшее. Вып. 9. Paris, 1990. С. 297.
12 Там же. С. 301.
13 Там же. С. 300.
14 БердяевН.А. Самопознание: Сочинения. М., 1999. С. 405.
он видел неуважение к отдельно взятой человеческой личности, попрание духовной свободы, что сближало революцию с политической реакцией. В отличие от Мережковских Бердяев не верил, что такая революция способна привести к духовному перерождению человечества. Их взгляд он считал излишне доктринерским и схематичным. Внезапную радикализацию «декадентов» и прочих творческих личностей Николай Александрович называет «дилетантизмом и взглядом из прекрасного далека»15.
Эпистолярная полемика Бердяева и Мережковских разворачивалась на фоне бурной общественной жизни, затронувшей и религиозно-философские круги. Еще в ноябре 1905 г. на базе религиозно-философского кружка, сплотившегося вокруг М.К. Морозовой, возникло Московское религиозно-философское общество памяти
B.С. Соловьева (МРФО).
В 1907 г. возникла мысль организовать такое же общество в Санкт-Петербурге. Инициатива исходила от Бердяева. В письме Д.В. Фи-лософову от 4 февраля 1907 г. А.В. Карташев сообщает: «Бердяев только что приехал из Москвы. Читал там реферат в Религиозно-философском обществе. Затевает открыть такое же и здесь. В субботу у него учредительное собрание»16.
Попробуем разобраться в том, какие побуждения двигали Бердяевым. Для начала вспомним, что 1906—1908 гг. стали для него временем напряженного духовного поиска. Попав в 1904—1905 гг. в круги петербургской литературной богемы, он все больше в них разочаровывался. Тяготило его и стремление Мережковских вовлечь его в свою «церковь Третьего Завета». В этом он видел ограничение свободного полета мысли, «кружковщину». Поиски привели его в Московское РФО. Однако здесь Николай Александрович столкнулся с другой крайностью — православной ортодоксальностью
C.Н. Булгакова, от которой он был весьма далек. «В этой среде я был наиболее "левым" и "модернистом", наиболее представлявшим "новое религиозное сознание", несмотря на мое искреннее желание приобщиться к тайне Православной церкви»17, — вспоминает Бердяев. Видимо, создание новой организации было для него попыткой преодолеть направленческую ограниченность и сделать борьбу мнений более свободной.
Процесс создания ПРФО затянулся. Газета «Речь» в номере от 8 апреля 1907 г. сообщала, что общество до сих пор не легализовано;
15 Письма Николая Бердяева / Публикация В. Аллоя // Минувшее. Вып. 9. С. 309.
16 Intellect and ideas in action: selected correspondence of Zinaida Hippius. München, 1972. P. 673.
17 Бердяев Н.А. Самопознание. С. 406.
была сделана попытка устроить собрание для чтения В.В. Розановым доклада «О причинах упадка христианства», однако оно не было допущено градоначальником18. Учредительное собрание все же состоялось, но позже, оно прошло под председательством С.Н. Булгакова, а членами-учредителями стали С.Л. Франк, В.А. Тернавцев, В.В. Розанов, А.И. Введенский, С.А. Аскольдов. На нем В.В. Розанов прочитал свой доклад «Отчего падает христианство», а также был решен ряд организационных моментов.
Первое собрание членов-учредителей легализованного Общества состоялось лишь 9 сентября. К этому времени был выработан и утвержден устав, практически полностью списанный с руководящего документа МРФО памяти В.С. Соловьева. Собрание было посвящено избранию руководящего состава. «Избраны оказались в председатели — С.А. Аскольдов, а в члены Совета — свящ. Агеев, В.А. Тернавцев, В.В. Успенский, Н.О. Лосский, гг. Карташёв и Ельчанинов»19, — сообщала «Речь». Также были избраны товарищ председателя, секретарь и казначей — ими стали соответственно А.В. Карташёв, А.В. Ельчанинов и В.В. Успенский. При этом среди членов-учредителей мы видим также фамилии Н.А. Бердяева, П.Б. Струве, С.Н. Булгакова, П.С. Соловьёвой и А.Д. Оболенского. В заметке указывалось, что общество рассчитано на весьма широкий круг участников: «Своей широкой терпимостью к разномыслящим и отсутствием каких бы то ни было "боевых" миссионерских целей, новое философское общество отличается от того общества, которое под аналогичным ему названием существовало в Петербурге еще во времена В.К. фон-Плеве»20. Состав Общества вырисовывался разношерстный. Заметим, что участников старых Религиозно-философских собраний (Розанов, Тернавцев, Карташев, Успенский) среди членов-учредителей и руководителей общества было меньше, чем новых лиц.
Обратим внимание на то, что среди членов Совета мы не видим Бердяева, а ведь он — главный инициатор создания ПРФО! Вероятно, это связано с тем, что Николай Александрович сомневался в серьезности своих планов; сомнения переплетались с тем, что Мережковские в это время упорно приглашали его в Париж. «Меня смущает религиозно-философское общество, которое теперь утверждено. Я был инициатором этого общества и считаю себя по отношению к нему обязанным. У меня много сомнений относительно этого общества, очень боюсь, чтобы оно не выродилось
18 Новое в литературе и науке // Речь. 1907. № 83. С. 4.
19 Собрание религиозно-философского общества // Речь. 1907. № 214. С. 4.
20 Там же.
в мерзость. Никаких универсальных надежд я с этим обществом не связывал, но думал и думаю, что это такое же хорошее дело, как и писать статьи и книги, читать рефераты и лекции. Хоть для немногих получилось бы просветление сознания, хоть небольшое просветление»21, — писал Бердяев З.Н. Гиппиус 29 августа 1907 г.
В заседаниях Общества Н.А. Бердяев участвовал не так активно, как можно было ожидать. За первый сезон он лишь однажды ярко выступил с докладом «Христос и мир», который стал ответом на выступление В.В. Розанова. В прениях Николай Александрович не участвовал. Похоже, что уже в конце 1907 г. интерес к своему детищу у Бердяева практически пропал. К тому же у него не было желания оставаться в Петербурге, о чем он писал Мережковским.
Итак, в чем же причина его отхода от участия в ПРФО? Бердяев, конечно, мог разочароваться в своем детище, как это сделал А.В. Кар-ташёв, сравнивший заседания Общества с рассыпанием бисера22. Однако не менее вероятно, что Николай Александрович оказался в идейной изоляции и понял это. Первый сезон работы ПРФО показал, что наиболее активные участники по-разному представляют себе его основные задачи. Председатель общества С.А. Аскольдов стремился придать дискуссии более «академический» характер, В.В. Розанов видел в ПРФО продолжение Религиозно-философских собраний 1901-1903 гг., а А.В. Карташёв, несмотря на то, что охарактеризовал во вступительной речи новую организацию как «просто общество людей, серьезно, хотя и совершенно по-разному, относящихся к религиозному вопросу, и желающих между собою об этом поговорить»23 и скептически относился к действу, выступал в том числе и как проводник идей «триумвирата». Ни к одному из представленных направлений Бердяев примкнуть не мог.
В конце 1907 г. Н.А. Бердяев удалился из Петербурга в свое имение в деревне Бобаки, а затем, в начале 1908 г., приехал в Париж, дабы в личной беседе с Мережковскими и Философовым разрешить накопившиеся противоречия. Однако их парижские встречи закончились разрывом. Особенно Бердяев негодовал из-за сближения «трио» с эсерами. «Когда по приезде в Париж я увидел ваше соединение с революцией и многое другое, я потерял ясное чувство того, к какой религии вы идете, и моя догматическая кровь бросилась мне в голову. Вы стоите на ложном пути, и я чувствую себя бессильным помочь вам»24, — гневно писал Бердяев.
21 РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 276. Л. 6 об.-7.
22 Intellect and ideas in action: selected correspondence of Zinaida Hippius. P. 703.
23 Религиозно-философское общество в Санкт-Петербурге (Петрограде). История в материалах и документах: В 3 т. Т. 1. М., 2009. С. 34.
24 Письма Николая Бердяева. С. 324.
В марте он покинул Париж. В Петербург Бердяев не вернулся — он предпочел осесть в Москве, где примкнул к МРФО памяти В.С. Соловьёва. Мережковский, Гиппиус и Философов вернулись в Петербург в июле 1908 г. и приняли активное участие в работе ПРФО.
Таким образом, открытие ПРФО стало для Н.А. Бердяева попыткой создать близкую себе философскую среду, в которой ему было бы комфортно находиться и участвовать в дискуссиях. Однако попытка себя не оправдала: Бердяеву в 1907-1908 гг. одинаково претили и позиция Розанова, и «академизм» Аскольдова, и политическая радикализация Мережковских, и в целом любая «кружковщина», которую не удалось преодолеть путем создания ПРФО.
Список литературы
1. Бердяев Н.А. О новом религиозном сознании // Вопросы жизни. 1905. № 9.
2. Бердяев Н.А. Самопознание: сочинения. М., 1999.
3. Бердяев Н.А. Социализм как религия // Вопросы философии и психологии. 1906. № 5.
4. Гиппиус З.Н. Живые лица: В 2 т. Тбилиси, 1991.
Поступила в редакцию 25 февраля 2015 г.
