CC BY
50
© Васильев В. Ф.
ИВ РАН
МЬЯНМА/БИРМА: ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В СТРАНЕ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К ФАЗЕ ТОЙ ИЛИ ИНОЙ РАЗВЯЗКИ
4 января 2008 г. исполнилось 60 лет со дня провозглашения независимости Мьянмы/Бирмы. Это круглая дата могла бы быть большим национальным юбилеем. Но она прошла почти незаметно, приглушенно, и полагающиеся по случаю таких дат праздничные дифирамбы или просто скромные поздравления не прозвучали ни в самой Мьянме, ни за рубежом. Дело было в том, что общая обстановка в стране серьезно переменилась и осложнилась в последние месяцы 2007 г., что делало празднование по меньшей мере неуместным (хотя, собственно говоря, праздновать-то в любом случае было нечего). Наступивший же 2008 год принес стране новые серьезные проблемы различного характера. В конце 2007 г., а затем и с первой половины 2008 г. в Мьянме, находившейся почти 20 лет под властью внеконсти-туционного военного режима, произошла целая цепочка событий, которые, с одной стороны, заслонили вопрос о 60-летии независимости, а с другой, вообще повернули политическую повестку дня в стране в ином направлении, поставив во главу угла остропротиворечивый вопрос о конституционном статусе Мьянмы.
Какова же была эта цепочка событий?
Речь должна идти прежде всего о том, что военнодиктаторский режим Мьянмы был в сентябре 2007 г. сотрясен новыми широкими уличными протестными выступлениями оппозиционных сил. Здесь следует отметить, что местные проте-стные демонстрации против властей происходили с начала 2007 г. (по поводу безработицы, высоких цен, отключения электричества). Активизация этих протестов произошла в августе, когда правительство повысило цены на топливо, что взметнуло стоимость других товаров и услуг. Особенно их активизировало массовые включения в них буддийских монахов, происшедшее в начале сентября и вылившееся на протяжении этого месяца в движение национального масштаба.
После демократической революции 1988 г., подавленной армией, которая привела к власти нынешнюю военную хунту, сентябрьское выступление 2007 г. было вторым по массовости и накалу страстей антиправительственным выступлением различных бирманских слоев и групп, требовавших проведения политических и экономических реформ, прежде всего освобождение страны от власти этой военной хунты.
События в Мьянме в сентябре 2007 г. достаточно широко освещались в мировой и российской журналистике1. Поэтому нет нужды углубляться в детали событий. Здесь только следует подчеркнуть некоторые особые моменты.
Во-первых, то, что движение против хунты с шествиями, демонстрациями на улицах Рангуна и других городов и с выдвижением радикальных политических требований («долой хунту!») возникло на двадцатом году военного режима, который, как казалось, почти подавил активную оппозицию, запугал недовольных и вообще население страны жестокими репрессиями и привык считать свое самовластное господство в стране непоколебимым.
Сентябрьские выступления 2007 г. в Мьянме были первым, начальным и по-своему самым главным звеном в цепочке событий, вызвавших перемены в политической обстановке в стране.
Конечно, вспышка антихунтовских выступлений в сентябре 2007 г. была слабее и ограниченнее, чем массовое движение 1988 г., которое недаром называют «революцией», хотя и неудавшейся. Но эта вспышка напоминала скорее процесс пробуждения заснувшего на время вулкана, который еще сможет «заговорить по настоящему». По-видимому, примерно так могли воспринять эту оппозиционную вспышку военные власти. Во всяком случае это было им серьезным напоминанием и предупреждением.
Во-вторых, отличительной чертой сентябрьского выступления 2007 г. было то, что, как уже упоминалось, его начали и были головной силой буддийские монахи, к которым присоединились миряне, гражданские противники военного режима, в том числе некоторые активисты Национальной лиги за демократию (НЛД), главной политической оппозиции во главе с
Аун Сан Су Чжи (которая уже 12-13 лет содержится властями под домашним арестом). Апогеем этого антихунтовского выступления было 24 сентября, когда вместе с монахами тысячи бирманских граждан вышли на улицы Рангуна и других городов в демонстрациях против режима хунты.
То, что это движение начали и возглавили буддийские монахи Мьянмы, говорило не только о появлении нового активного участника оппозиции в стране. Это, так сказать, количественная сторона дела. Но не меньшее, а скорее - большее значение, имела качественная, идеальная, духовно-
психологическая сторона участия монахов в движении, ибо буддийский монах для бирманца - это носитель тысячелетних идеалов буддизма, бирманской нравственности, национальной бирманской идентичности. Если монахи вышли на такую демонстрацию, значит, они были вместе с демократами, на стороне народа и его прав и интересов. Недаром это выступление монахов в сентябре получило популярное название «буддийской (или «шафрановой») революции» (по яркому красножелтому цвету традиционных монашеских одеяний). Во всяком случае, это была, можно сказать, «энергетическая инъекция» во все оппозиционное движение, которое под прессом постоянных репрессий властей и из-за внутренних разногласий было в течение последних лет значительно ослаблено.
В-третьих, выступление оппозиционных сил в сентябре
2007 г. закончилось его трагическим подавлением. Военное правительство, будучи застигнуто масштабом событий врасплох, первое время как бы молча наблюдало за демонстрациями. Но вскоре оно ввело комендантский час, подавило Интернет и мобильную телефонную связь страны с внешним миром и, как и следовало ожидать, бросило на разгром движения монахов и мирян сотни солдат и спецназовцев, которые применили дубинки и слезоточивый газ и стали стрелять в демонстрантов из огнестрельного оружия. Наихудшим днем расправ стало 27 сентября, когда появились убитые и раненые*. Надо сказать,
* По данным властей было убито 9 или 10 человек, а по сведениям потерпевшей стороны - по меньшей мере, десятки. Еще больше было раненых. Одновременно тысячи людей были арестованы и брошены в тюрьмы и временные места задержания (как стадионы). Арестованные, включая монахов, подвергались избиению и пыткам.
что жестокая расправа военных властей с мирными демонстрантами, а потом многочисленные аресты, избиения и пытки в отношении схваченных в монастырях и на улицах сотен их подозреваемых участников - монахов и немонахов - вызвало глубокое возмущение прежде всего в самой Мьянме.
Грубое, издевательское обращение армии с буддийскими монахами - «святыми людьми» - было непросто бесчеловечным, но кощунственным. Оно усилило отчуждение народа страны от своих военных властителей. Правда, страх перед угрозой новых репрессий заставлял людей скрывать свои подлинные чувства к правящей хунте, раскрываемые лишь иногда анонимно во время встреч с иностранными корреспондентами и через эмигрантскую печать.
Возмущение методами силового подавления мирных демонстраций в Мьянме распространилось и в ряде демократических стран Запада и некоторых странах Юго-Восточной Азии. Ряд российских газет помещали сообщения о сентябрьских событиях в Мьянме явно с симпатией к бирманским демократам. Поднялась очередная кампания осуждения властей Мьянмы за нарушение прав человека, которое и на этот раз было особенно явным и, можно сказать, публичным. ООН также высказала свое осуждение бирманских властей за репрессии против мирных жителей.
Получилось, следовательно, так, что в сентябре 2007 г. военная хунта Мьянмы оказалась в особо трудном для себя положении. С одной стороны, против нее открыто, перед всем миром (что можно было видеть по телевидению и Интернету), выступила массовая бирманская оппозиция, радикальная часть которой требовала немного-немало - ухода военного режима. Это был, конечно, сильнейший политический удар по этому режиму, и в то же время это был прямой вызов ему, на который он должен был по существу проблемы власти ответить. В то же время военные правители Мьянмы оказались и под моральным ударом - осуждением своих действий против мирных демонстрантов со стороны внутренних и внешних противников бирманского режима. И это нанесло новый большой урон и без того низкому престижу бирманской хунты в глазах собственной и мировой демократической общественности.
В результате, бирманскому режиму пришлось срочно искать выхода из сложившегося положения и как-то прорвать враждебное вокруг себя окружение внутренних и международных сил.
Надо сказать, что выбор средств у военной хунты был небольшой. Метод прямого сокрушения оппозиции с помощью армии и полиции после сентябрьских событий явно не подходил.
На сей раз военные власти решили искать выхода из тупика более продуманными и гибкими средствами. Они активизировали, "оживили" конституционный вопрос и использовали свой проект реформ в Мьянме, объявленный еще в августе 2003 г. тогдашним премьер-министром и шефом разведки генерал-лейтенантом Кхин Ньюном и получившему официальное название «дорожной карты к демократии в Мьянме».
Мы уже раньше писали в наших сборниках по ЮВА об этой «дорожной карте»2. Напомним здесь кратко лишь о составных частях этого проекта. Это были: созыв вновь Национальной конвенции (Учредительного собрания или Ассамблеи), которая была впервые создана в 1993 г., но в 1996 г. была прервана; проведение этой конвенции и претворение в жизнь процесса создания «подлинной и дисциплинированной демократической системы»; выработка новой конституции; принятие конституции на национальном референдуме; проведение свободных и справедливых выборов в законодательные органы (хлу-до); созыв всех хлудо в соответствии с новой конституцией; «строительство современной развитой и демократической нации государственными лидерами, избранными хлудо, и правительством и другими центральными органами, формируемыми хлудо».
Таков был проект этой «дорожной карты к демократии». Звучал он теоретически довольно обещающе, во всяком случае - вполне актуально. В нем, однако, не было никакого упоминания о том, как эта «дорожная карта» должна была выполняться во времени, из какого срока исходила хунта на проведение всей реформы и ее отдельных этапов.
Неупоминание о сроках выполнения «дорожной карты» можно объяснить двояко. С одной стороны, надо помнить, что
правящие бирманские генералы были далеко «неконституцио-налисты», и эта «материя» не входила в сферу их непосредственных знаний. Однако, с другой стороны, вопрос о сроках был, скорее всего, сознательно обойден, так как хунта не желала предрешать заранее ход и темп развития конституционного процесса. Больше того, хунта, по-видимому, была заинтересована в том, чтобы иметь возможность маневрировать со сроками выполнения обещанных реформ и особенно - задерживать их ход, в зависимости от конъюнктуры. Торопить отдачу хоть части своих полномочий она отнюдь не стремилась. Отсюда и установилась черепашья скорость всего процесса «дорожной карты к демократии». Его могли ускорить лишь какие-то чрезвычайные обстоятельства. Так в последнем случае и произошло. * * *
На фоне беспокойного для военных властей 2007 года, когда оживилось протестное движение, они решили в очередной раз созвать Национальную конвенцию с тем, чтобы окончательно доработать «замороженный» на многие годы проект новой конституции. На этот раз сессию конвенции генералы назвали финальной. Она состоялась в июле 2007 г. В начале сентября проект был объявлен завершенным, и Национальная конвенция бала закрыта, окончив свою работу (и затянув ее на 14 лет).
Власти рассчитывали на то, что такое объявление уже само по себе внесет успокоение в народ. Но это не произвело большого впечатления на бирманскую общественность: ведь это были пока опять лишь слова, обещания, которых у хунты было много. Протестные выступления монахов и мирян продолжались. Власти, как уже говорилось, прибегали к очередным жестоким репрессиям, обострившим внутренние и международные отношения. Сообщение о завершении работы над проектом новой конституции было, конечно, определенным событием в цепочке других, но пока еще не главным, ибо оно не раскрывало содержания проекта этой конституции.
Бирманские военные власти были вынуждены идти дальше в конституционном вопросе. И вот 9 февраля 2008 г. государственное радио страны, прервав обычные передачи, сообщило, что «пришло подходящее время переходить от военного
правительства к демократической гражданской администрации» . В правительственном сообщении было заявлено, что на май 2008 г. назначен референдум по вопросу о проекте новой конституции, а на 2010 г. - проведение всеобщих демократических и многопартийных выборов согласно новой конституции. В последнем случае имелся в виду уже не проект новой конституции, а сама новая конституция, как будто она была уже одобрена, что было довольно странно.
Это сообщение о референдуме и выборах официально трактовались хунтой как одна из важнейших частей выполнения «дорожной карты к демократии», которая после 2003 г. постоянно была в центре правительственной пропаганды. Новости о референдуме и выборах вызвали в Мьянме, с одной стороны, какие-то надежды на будущее, на изменения к лучшему, а с другой, в основном в оппозиционных кругах, - недоверие, скептицизм, а то и их критическое неприятие.
9 апреля с оттяжкой на два месяца военные власти опубликовали текст проекта новой конституции. Это был документ на 194 страницах, который стал продаваться за 1 тыс. джа (1,51,0 доллара) в государственных книжных магазинах.
Автор данной статьи пока не имел возможности ознакомиться с этим текстом. Поэтому в краткой характеристике проекта конституции я вынужден основываться на сообщениях различных информационных агентств, статьях эмигрантской бирманской печати и оценках бирманцев в самой Мьянме4. Публикацию новой конституции (проекта - до результатов референдума) можно считать пока самым важным звеном в цепочке событий, связанных с сентябрьскими демонстрациями и попытками военной хунты выйти из трудного для неё положения на пути конституционных изменений. При публикации проекта конституции власти объявили, что референдум по нему назначен на 10 мая 2008 г. и подтвердили, что многопартийные выборы по новой конституции состоятся в 2010 г.
Судя по сообщениям разнообразных СМИ, новая конституция Мьянмы, одобренная на референдуме в мае того же года, является по форме, по фасаду, по институтам власти (выборы, парламент, правительство и др.) конституцией гражданского вида. Но по тем позициям, которые в ней занимает армия, ее
правильно назвать гражданской конституцией, находящейся под опекой и контролем армии, т.е. гражданско-военной или военно-гражданской конституцией. Армия является гарантом конституции. Президент страны должен быть военным лицом (знакомым с армией). Он избирается парламентом. Вопросы, связанные с армией, изымаются из юрисдикции гражданского правительства в пользу армии. Характерно, что в отличие от конституций Бирмы 1947 и 1974 гг., новая конституция содержит специальную статью «Вооруженные силы» («Тамадо»). Это и неудивительно, т.к. первая относилась к парламентской демократии, а вторая - к замаскированной под парламентские институты однопартийной военно-тоталитарной системой с социалистической фразеологией. Новую же конституцию 2008 г. можно считать формально огражданственной, но под верховным контролем армии, привыкшей с 1960-х гг. и особенно с конца 1980-х - диктаторствовать в стране.
Конституция состоит из 15 глав, главной из которых по
_ ^ _ т
идеологическо-политической концепции является I глава, состоящая из 48 статей. Она называется «Фундаментальные принципы государства». Ее вторая статья прямо уполномочивает вооруженные силы («тамадо») участвовать в политическом руководстве страной и располагать 25% мест в обеих палатах парламента («хлудо»). Военные члены парламента назначаются верховным главнокомандующим вооруженных сил. Нижняя палата парламента, названная Народной, состоит из 440 членов, из них 110 являются назначенцами армии. Верхняя палата, именуемая Национальной, имеет 224 члена, из них 56 являются военными назначенцами.
По конституции предусмотрена возможность введения в стране или ее частях чрезвычайного положения. Оно объявляется совместно президентом, армией (тамадо) и ее верховным командующим. В этом случае исполнительные, законодательные и судебные органы регионов, районов и самоуправляемых зонах немедленно распускаются. Конституция закрепляет положение о том, что любой гражданин, который состоит в браке с иностранцем, не может баллотироваться на выборах. (Этот пункт специально лишает права на выдвижение лидера Национальной лиги за демократию (НЛД) - Аун Сан Су Чжи).
Поправки к конституции требуют одобрения 50 % электората. Об отношении к новой конституции различных бирманских и международных кругов (и автора настоящей статьи) будет сказано ниже с учетом развертывавшихся событий.
Здесь надо прежде всего сказать, что в политическую жизнь Мьянмы неожиданно вмешались силы природы, вызвавшие большие бедствия, невиданные в истории страны. В ночь со 2 на 3 мая над южными приморскими районами страны пронесся ураган огромной разрушительной силы. «Циклон Наргис», как он стал называться, ударил в основном по густонаселенным районам дельты Иравади, затронул Рангун, уже ослабевая, и ушел на восток, в Тенассерим, к границе с Таиландом, где утратил свою силу. Он вызвал неслыханные в истории страны человеческие жертвы (138 тыс. погибших и пропавших без вести жителей и 2-2,5 млн. человек, пострадавших так или иначе от стихии). Разрушения жилищ, каналов, колодцев, лодок, дорог, вообще ландшафта были огромными. Сотни тысяч жителей пораженной циклоном области остались без еды и воды (вода в протоках дельты - непресная) и без лекарств. Грянули болезни жителей от антисанитарии и жизни без кровли над головой.
Ряд западных стран и международных организаций сразу же предложили необходимую в таких случаях помощь. Послала свою помощь и Россия. Но с западной помощью и позицией бирманской хунты произошли раздоры и заминка. Западные организации хотели распространять в Мьянме помощь силами своих работников, опасаясь воровства со стороны бирманской военной бюрократии (также недокормленной), а бирманские власти не хотели допускать на свои земли иностранцев, боясь их прямого влияния на своих жителей и тем самым усиления к ним антихунтовских прозападных симпатий. На самом деле, как кажется, шла пропагандистская борьба за престиж.
Произошла временная «заварушка» в отношениях той и другой стороны. Запад квалифицировал задержку распространения своей помощи как бесчеловечное поведение. В конце концов, назревавший конфликт был улажен на основе уступок бирманской стороны, и иностранная помощь была возобновлена. Как-то была налажена и бирманская помощь пострадавшим,
причем по государственной линии (частная помощь и в этом случае не разрешалась).
Речь идет в данном случае не о стихийном бедствии огромного масштаба как таковом или проблеме, кому разрешать или не разрешать оказание помощи, а о том, что это бедствие национального масштаба не остановило бирманские военные власти в проведении референдума по конституции. Оппозиция резко выступила против, заявляя, что в этих условиях надо думать не о референдуме, а о том, как быстрее дать пострадавшим от циклона жителям возможную помощь, неважно из каких источников. Но хунта не отказалась от своего плана референдума. Ей было важно как можно скорее провести его, так как в трудной (и ставшей после циклона объективно еще более трудной) обстановке, ей было особенно нужно одобрение народом проекта конституции как выполнение своей «дорожной карты к демократии». Ведь одобрение конституции означало для военных властей во всяком случае поддержку их претензий на какую-то легитимность.
Дальше дело развивалось следующим образом. Референдум властями не был отменен. Он, как и планировалось ранее, начался 10 мая. Но в тот день он был проведен только в тех районах, которые не были затронуты циклоном. В районах же, где он бушевал, референдум был перенесен на две недели - на 24 мая.
Невозможно описать, в каких условиях и какими методами референдум был проведен. Он проходил полностью закрыто. Из сообщений иностранных и эмигрантских источников известно, что получило официальное одобрение массовое предварительное голосование, голосование через начальника, просто голосование кем-то за кого-то. Это, уже не говоря о том, что критика референдума и конституции в месяцы после объявления о них, приравнивалась к преступлению, за которое полагалось 3 года тюрьмы. В районах, подвергшихся циклону, более или менее нормальное голосование было вообще исключено. Создается впечатление, что во многих местах там голосования вообще не было, людей просто отмечали как проголосовавших «за».
Результаты голосования были даны только общими, конечными, в процентах. Они были объявлены в новой столице Нейпьидо: из числа, так или иначе голосовавших, 92,48% избирателей высказались или были сочтены высказавшимися "за" проект конституции, который тем самым стал принятым .
Критическое восприятие автором хода голосования по референдуму и его конечных цифр не означают, что автор сомневается в том, что большинство голосовавших действительно высказалось за новую конституцию. Просто это большинство было, по-видимому, несколько преувеличено («раздуто»).
Одним из новых факторов, обеспечивших это большинство, было, на наш взгляд, психологическое воздействие урагана, который не мог не вызвать или усилить чувства отчаяния простых людей, больше всего нуждавшихся в мирной, стабильной конституционной обстановке, чтобы поскорее выйти из тяжелых последствий этой тяжкой для всей страны катастрофы.
Итак, проект конституции стал конституцией. Ураган над Южной Бирмой и проведение референдума по конституции было самым крупным (до самых выборов) звеном в той цепочке событий, которые произошли после сентябрьского возмущения во главе с монахами.
* * *
Комментарии и высказывания в Мьянме и за рубежом свидетельствуют о разных оценках конституционных шагов хунты и самой конституции.
Понятно, что самым горячим сторонником проекта «дорожной карты к демократии» и новой конституции является само военное руководство страны. Оно заинтересовано в установлении своей легитимности, создании стабильной политической атмосферы в стране на базе предложенной и одобренной на референдуме конституции. Тут сомнений никаких нет. Неясность, правда, может состоять в том, как, когда и какая произойдет смена нынешнего старого военного руководства более молодыми и иначе ориентированными офицерами.
Основная политическая оппозиция во главе с Национальной лигой за демократию (НЛД) выступила против одобрения конституции на референдуме и против самой конституции, как подготовленной недемократически и ущемляющей права оппо-
зиции. Руководство и активисты НЛД загнано репрессиями в подполье (или «полуподполье» - под домашний арест). Лидеры НЛД - это теперь очень старые или больные люди или содержащиеся как раз под домашним арестом. Нынешнему председателю НЛД Аун Швэ 91 год, он болен. Один из секретарей партии У Лвин перенес инсульт, ему 86 лет, и он вряд ли вернется к работе6. Генеральный секретарь НЛД - Аун Сан Су Чжи находится 12-13 лет под домашним арестом, выглядит нездоровой и очень усталой, очевидно, из-за преследований военных властей и внутренней конфликтной обстановки в партии (ей за 60 лет). В конце лета 2008 г. произошло прискорбное для НЛД событие: из нее вышли 109 молодых членов партии. Они заявили о выходе, сказав публично, что недовольны тем, что им не разрешают участвовать в принятии решений. По словам бирманского журналиста-эмигранта Чо Зва Моу, это самое крупное событие такого рода в партии со времени ее основания в 1988 г., которое ставит вопрос о внутрипартийной демократии и ослабляет репутацию стареющего руководства партии .
Западные журналисты и среди них некоторые бирманисты расценивают новую конституцию в основном скептически или негативно. Но есть часть специалистов, которые считают необходимым, чтобы противостоящие силы в Мьянме нашли компромисс на основе взаимных уступок, смягчения тональности обвинений друг друга, прекращение конфронтационности, в том числе отказ оппозиции от поддержки западных санкций против Мьянмы и участие оппозиции в выборах. Четко отрицательную позицию в этом вопросе занимали до последнего времени правящие круги США, Англии и некоторых других стран. Но в самой Мьянме, отвлекаясь от НЛД, и некоторых соседних с ней странах есть голоса тех, кто считает, что конституцию нужно одобрить по принципу: лучше жить с конституцией, чем совсем без нее, да еще с военной диктатурой.
Вопросы, связанные с перспективой отношений хунты и демократической оппозиции (НЛД), широко обсуждаются в эмигрантской печати, большинство которой выступает за пересмотр позиций НЛД в отношении военного правительства. Статьи большинства авторов ставят вопрос о пересмотре жестких позиций НЛД к режиму, к принятию плана участия оппозиции
в выборах 2010 года. Меньшинство авторов выступает за продолжение конфронтации, за борьбу против режима (типа революции «народной власти»), за неучастие в выборах (ибо оно будет способствовать «увековечению» военного режима).
Посмотрим на некоторые из статей, опубликованных в
2008 г. в эмигрантской печати («The Irrawaddy»), которые во многих случаях интересны, объективны и сбалансированы. Так, статья Вей Моу констатирует, что «наблюдатели расколоты по вопросу хунтовской конституции» .
Автор письма Ней Вин Маун предложил Аун Сан Су Чжи несколько советов. Он посоветовал ей поддержать новую конституцию, сконцентрироваться на выборах, чтобы не потерять права избирателя, заявить, что она будет бороться только за половину мест в парламенте (чтобы стать «просто парламентской оппозицией»). Он предложил ей также научиться проводить различие между подлинно оппозиционной политикой и политикой конфронтации (с тем, чтоб она могла создать «теневой кабинет»). Автор письма высказал мнение, что Аун Сан Су Чжи могла бы усилить свою организацию, если бы «служила» оппозиции в течение 5 лет.
Другой бирманский политический комментатор-эмигрант заявил, что выше перечисленные предложения ликвидировали бы тупик в стране и сказал, что «мы должны перестать жить в прошлом. Это только продлевает тупик и конфликт».
Член эмигрантского Национального совета Бирманского Союза Аун Моу Зо пишет, что хотя некоторые эксперты выступают за конституцию, но, мол, народ так не думает, народ-де хочет долговременной гарантии для своего будущего - настоящую демократию и свободу. «Если НЛД поддержит эту несправедливую конституцию, народ Бирмы будет возражать и пойдет своим собственным путем». (Последнее, скажем мы, имеет ввиду, по-видимому, «борьбу революционного типа»).
* * *
Завершая свою статью, автор хочет подытожить ее основной политический и практический смысл. Затянувшийся, но все же происшедший переход хунты от многолетних обещаний о конституции к практическому осуществлению своего проекта «дорожной карты к демократии» и принятию на референдуме
новой конституции, принципиально изменило политическую обстановку в стране. Принятие конституции, как бы ни критиковать ее содержание с демократических позиций, может и должно быть началом конституционного существования государства. Этот шанс, конституционный шанс нужно только полностью и планомерно использовать в интересах демократии и свободы народа, причем именно на конституционной же основе. Отвергать новую конституцию не стоит. Без конституции было бы хуже. Жизнь была и будет бесконечна, неизбежны всяческие изменения, которые будут создаваться самим ходом жизни. Политические институты также подвержены изменениям, причем много будет зависеть именно от парламентской активности оппозиции, в том числе от ее желания и умения идти на компромисс с властями, особенно с военными, и отказываться от чрезмерной неуступчивости и воинственности. Если не принимать конституцию, то будет длиться бесконечный политический тупик, от которого устали все стороны и силы. Этот тупик необходимо сейчас преодолеть, для этого появились реальные, хотя и нелегкие возможности. Прежде всего -готовиться к участию в парламентских выборах*.
* К сожалению, получив одобрение конституции на референдум и проведя в сентябре 2008 г. широкую амнистию заключенных, в том числе небольшой группы политических (всего в Мьянме, по подсчетам гражданских международных организаций, насчитывается примерно 2000 политзаключенных), военное правительство развернуло новую репрессивную кампанию против прошлогодних участников «шафрановой революции». До сотни людей были арестованы и осуждены на чудовищные сроки. Один карикатурист получил 45 лет тюрьмы за свою профессиональную деятельность. Другие по надуманным предлогам, практически ни за что, были приговорены на долгие годы тюрьмы. Причем власти рассредоточивают осужденных по отдаленным тюрьмам, чтобы затруднить их общение с родственниками. Все это выглядит ужасно, жестоко, особенно на фоне принятия конституции. Неудивительно, что за границей и в эмигрантских кругах поднялась кампания возмущения и протестов. По мнению автора данной статьи, эти репрессивные действия властей Мьянмы полностью неуместны, неоправданны и вредны для трудного дела национального примирения, на которое в Мьянме возлагается столько надежд.
* * *
В прогнозе выборов 2010 года автор склоняется к тому, что наиболее вероятный их исход состоит в создании уже упоминавшегося выше гражданско-военного или военногражданского режима с внешне демократическим фасадом. Эволюция этого режима в более отдаленном будущем. Мировая практика показывает, что настоящих приближенных к идеалу демократий бывает редко. По-видимому, бирманская демократия будущего к этим редким вариантам принадлежать не будет. Но этот вариант должен, в конце концов, стать лучше нынешней военной диктатуры с дикими чертами угнетательст-ва.
1 Стоит выделить специальную статью по этой теме: А. Симония. Жаркий сентябрь 2007 г. - «Азия и Африка сегодня». М., 2008, № 1. Надо также отметить специальную корреспонденцию из Мьянмы: А. Иваницкий. Первая буддийская революция. - «Газета». М., 9-11, 12 и 13 ноября 2007 г. Фактологичен и информационный материал-справка: ВВС. News. Asia-Pacific. «Q and A: Protests in Burma». Опубликовано по Интернету впервые 2.10.2007, а затем повторено 24.8.2008 (http: News BBC. CO. UK.).
См. Васильев В.Ф. «Дорожная карта к демократии» в Бирме/Мьянме. - Юго-Восточная Азия в 2003 г. Актуальные проблемы развития. М., 2004, стр. 106-116; он же, Противоречия и проблемы бирманской «дорожной карты к демократии». - Юго-Восточная Азия в 2004 г. Актуальные проблемы развития. М., 2005, стр. 116-127.
3 Здесь и ниже см.: BBC News. 9.2.2008.
4 BBC News. 9.4.2008; там же, 20.5.2008; Kyaw Zwa Moe. Constitutional power in the hands of Commandor in chief - «The Irrawaddy. Journal covering Burma and Southeast Asia». 21.4.2008; Wai Moe. Constitution for Sale, там же, 9.4.2008; «The Irrawaddy». Draft Constitution Surfaces, stirring more debate. Там же, 2.4.2008; John Feffer. Burma's new constitution: change or fig leaf? - «The Irrawaddy», 16.10.2008: Wai Moe. Two names tipped for Burma's post-2010 presidency.
5 Saw Yan Naing. NLD challenged to contest 2010 election. - «The Irrawaddy», 7.7.2008.
6 Wai Moe. «NLD secretary U Lwin Suffers stroke, Chairman Aung Shwe also ill». - «The Irrawaddy», 22.10.2008.
7 Kyaw Zwa Moe. A house devided. - «The Irrawaddy», 24.10.2008.
8 «The Irrawaddy» за февраль-ноябрь 2008 г.
