CC BY
23
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Шевченко Татьяна Ивановна, канд. ист. наук, канд. богословия, ст. науч. сотрудник Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви ПСТГУ Российская Федерация, 127051. г. Москва, Лихов пер. 6/1, оф. 219 tatyana_valaam@mail.ru
2020. Вып. 94. С. 141-169
Б01: 10Л5382Миг11202094.141-169
ОИСГО: 0000-0002-6497-503Х
«Мы — ПОСЛЕДНИЕ МОГИКАНЕ здесь, воспитанные В ТРАДИЦИЯХ РОДНОГО НАМ ПРАВОСЛАВИЯ...».
Письма епископа Александра (Карпина) князю А. В. Оболенскому (1939—1946)
Т. И. Шевченко (Публикация, вступительная статья и комментарии)
Аннотация: В публикации представлены письма епископа Финляндской Архи-епископии Константинопольского Патриархата Александра (Карпина) к русскому эмигранту первой волны князю Алексею Васильевичу Оболенскому 1939—1946 гг. Письма хранятся в архиве Ново-Валаамского монастыря Финляндии и публикуются впервые. Алексей Васильевич был потомком старинного княжеского рода Оболенских. В России активно занимался общественно-политической деятельностью, был одним из основателей Общества ревнителей русской старины, после Октябрьской революции эмигрировал в Финляндию. Там он стал благотворителем русских монастырей — Валаамского, Коневского и Линтульского, вел обширную переписку. Его адресаты имели самый разный социальный статус и уровень духовности. Одним из адресатов был епископ Александр (Карпин). Он был выбран Собором Финляндской Православной Церкви на Выборгскую кафедру в 1935 г. В связи с советско-финской (Зимней) войной Оболенский переехал в Стокгольм, однако и оттуда продолжал вести переписку. Епископ Александр имел попечение о православных беженцах с Карельского перешейка после 1939 г., которые расселялись по всей Финляндии. Переписка носила личный характер, она характеризует архипастыря преимущественно с человеческой стороны, не столько как церковно-общественного «функционера», сколько как христианина, глубоко верующего человека, взволнованного судьбой мира в то непростое время братоубийственных войн, растущего секуляризма, масштабных репрессий против веры и инакомыслия, человека, на чьи плечи в таких непростых условиях неожиданно легла тяжелая ноша ответственности за верующий народ и Церковь. Однако в некоторых письмах епископ касался и проблем церковной жизни.
Ключевые слова: православие, история, епископ Александр (Карпин), Алексей Васильевич Оболенский, Финляндская Православная Церковь, русское церковное рассеяние, Финляндия, эмиграция, переписка, архив Ново-Валаамского монастыря.
Публикация представляет письма епископа Финляндской Архиепископии Константинопольского патриархата Александра (Карпина) к русскому эмигранту первой волны князю Алексею Васильевичу Оболенскому (1877—1969), хранящиеся в архиве Ново-Валаамского монастыря Финляндии. Они относятся к 1939—1946 гг., непростому времени для Финляндской Православной Церкви, переживавшей тяготы Второй мировой войны, а также нелегкие послевоенные переговоры с Московской Патриархией.
Главный адресат, Алексей Васильевич Оболенский, был потомком старинного княжеского рода. Родился он в 1877 г. в семье Московского вице-губернатора князя Василия Оболенского (1846—1890) и княжны Марии Долгоруковой (1851—1930), окончил юридический факультет Московского университета, поступил в Министерство внутренних дел, где служил под началом П. А. Столыпина. Оболенский активно занимался общественно-политической деятельностью, вместе с супругой стал одним из основателей Общества сохранения в России памятников искусства и старины, возглавлял комитет по восстановлению Ферапонтова монастыря. Оболенский был женат (с 1904 г.) на Ольге Прозоровой, дочери богатого купца Алексея Яковлевича Прозорова, которая была вдовой одного из крупнейших золотопромышленников Енисейской губернии Николая Венидминовича Асташева (1870—1902), сооснователя Акционерного золотопромышленного товарищества (впоследствии общества) «Драга» (1898), одним из акционеров которого был князь Оболенский. После революции вместе с семьей Оболенский эмигрировал в Финляндию.
Алексей Васильевич и его супруга были благотворителями Валаамского, Ко-невского и Линтульского монастырей до и после их эвакуации в Финляндию в 1939—1940 гг. Князь переписывался как с простыми монахами, так и с настоятелями. В 1929 г. он просил молиться об арестованном в СССР своем брате Владимире, которого в 1937 г. расстреляли, обвинив, в том числе, в шпионской деятельности в пользу Финляндии.
В связи с советско-финской войной в 1939 г. Оболенские переехали в Стокгольм, где Алексей Васильевич состоял Председателем общества помощи русским беженцам. Скончался в 1969 г. в возрасте 92-х лет.
Письма к князю от монахов Валаамского монастыря и Линтульских сестер частично опубликованы автором публикации в 11 номерах журнала «Альфа и Омега» за 2008—2012 гг.1. Более подробно с его биографией можно познакомиться в опубликованных в 1961 г. его воспоминаниях2, включенных в сборник «Проблемы истории русского зарубежья»3.
1 Письма Нового Валаама / публ. Т. И. Шевченко // Альфа и Омега. 2008. № 3. С. 237—252; 2009. № 1. С. 250-290; № 2. С. 256-268; № 3. С. 277-288; 2010. № 1. С. 308-320; № 2. С. 295314; № 3. С. 288-299; 2011. № 1. С. 286-302; № 2. С. 334-346; № 3. С. 245-262; 2012. № 2-3. С. 597-619.
2 Оболенский А. В. Мои воспоминания и размышления. Стокгольм; Брюссель: издание журнала «Родные перезвоны», 1961.
3 Оболенский А. В. Мои воспоминания / публ. и вступ. Н. Н. Вуколова // Проблемы истории русского зарубежья: материалы и исследования / отв. ред. Н. Т. Энеева. Вып. 2. М., 2008.
Алексей Васильевич был убежденным монархистом, патриотом, разбирался в политических реалиях своего времени, был глубоко верующим человеком, не представлявшим свою жизнь и жизнь своей родины вне связи с Церковью.
Одним из адресатов князя был епископ Александр, в миру Александр Петрович Карпин. Будущий иерарх родился в Великом княжестве Финляндском 24 сентября 1883 г. в селе Суоярви Суоярвской волости. По словам епископа Силуана (Никитина), «и по отцовской, и по материнской линии епископ Александр происходил из русского духовенства, которое как минимум в течение века служило в приходах Санкт-Петербургской и Олонецкой епархий»4. Обучался Александр в Олонецкой семинарии вместе с будущим митрополитом Григорием (Чуковым)5. В 1904 г. он окончил Санкт-Петербургскую семинарию по II разряду, обучался в Санкт-Петербургской духовной академии, но сведений о том, что он ее закончил, нет. В 1911 г. Александр Васильевич женился на Марии Павловне Трофимовой (1893—1932), был рукоположен во священника и назначен в Петропавловский храм Суоярвского прихода на место своего отца. В браке у него было две дочери: Лидия (1913—1927) и тяжко болевшая Вивея (1918—1976).
В 1920 г. отец Александр стал настоятелем новообразованного Аннантехдас-ского прихода, выделенного из более крупного прихода Суоярви, и нес это послушание до 1935 г. Священник Александр пользовался большим авторитетом среди прихожан, клира и священноначалия. В разные годы он нес ответственные административные послушания, например исполнял обязанности благочинного IV благочиннического округа, объединявшего карельские приходы на востоке Финляндии в 1914—1935 гг. В 1932 г. пастырь овдовел, на его попечении осталась дочь Вивея. С 1933 по 1934 г. он преподавал догматическое богословие в Сортавальской духовной семинарии.
Ко времени публикуемой переписки он уже был епископом Выборгским. В 1935 г. Собор Финляндской Православной Церкви единогласно избрал его на эту, созданную в 1925 г. кафедру. Его хиротония прошла в Петропавловском соборе (ныне храм Николая Чудотворца) г. Сортавала.
Зимой 1939/40 г., в связи с началом советско-финской войны и эвакуацией населения, владыка переехал в глубь Финляндии. С началом Великой Отечественной войны в 1941 г. Выборг вновь перешел к Финляндии, однако 20 июня 1944 г. опять был занят советскими войсками. В 1945 г. епископу Александру был присвоен титул «Гельсингфорсский» и поручено церковное устройство жизни беженцев Выборгской епархии.
По воспоминаниям современников, архипастырь имел четкое представление о важности сохранения русских традиций в Финляндской Церкви и благоволил упрочению дружеских связей между Русской и Финляндской Церквами6.
4 Силуан (Никитин), иером. Александр (Карпин) — первый православный епископ Хельсинки // Сретенский сборник. 2014. № 5. С. 379.
5 «А пришлось в разлуке жить года...»: российское зарубежье в Финляндии между двумя войнами: материалы к биобиблиографии, 1978—2002 / сост.: Н. В. Бекжанова и др. СПб., 2003. С. 12.
6 См.: Силуан (Никитин), иером. Александр (Карпин) — первый православный епископ... С. 399.
Публикация охватывает 27 писем к супругам Оболенским. Интересно, что переписка носит личный характер, она характеризует владыку преимущественно с человеческой стороны, не столько как церковно-общественного «функционера», сколько как преданного Церкви христианина, глубоко верующего человека, взволнованного судьбой мира в то непростое время братоубийственных войн, секуляризма, масштабных репрессий против веры и инакомыслия, человека, на чьи плечи в таких непростых условиях неожиданно упала тяжелая ноша ответственности за верующий народ.
В письмах епископ Александр выразил отношение к современному человеку вообще и к карельскому народу в частности. На протяжении переписки менялось его отношение к страждущему человечеству, он высказывал мысли по поводу христианского подвижничества в современном мире. Если первые письма епископа были полны оптимизма (1939-1940 гг.), то ближе к 1946 г. его настрой становился всё более скептическим. Это касалось и его взгляда на церковную политику. Склонный облекать свою веру в богословские рассуждения, к концу переписки он все чаще восхвалял добродетель терпения и смирения, а также возможность духовного общения с единомысленными по духу как единственное утешение в этом мире. Епископ воспринимал идущие войны как горькое, но, к сожалению, неизбежное лекарство для впавшего в «греховную спячку» человечества. Одновременно он верил, что православное подвижничество не умерло, и описывал некоторые особенности пути веры и благочестия в реалиях того времени.
Например, в ноябре 1939 г. он писал: «Трудно найти теперь уголок, может быть даже во всей Европе, где... можно было бы сказать: я спокоен... и ничто мне не грозит <...> Недавно один вдумчивый собеседник сказал мне: "Переживаемое сейчас время тяжелое, но мы оценим его после, и, может быть. даже пожалеем, что оно прошло.". <...> Трагические дни Европы. послужат спасительным средством ко возрождению во Христе».
Незадолго до начала Великой Отечественной войны архипастырь чувствовал приближение грядущих перемен в общественном сознании: «Вдумчивые люди думают, что [идет] перекройка образа мира сего и что грядущие годы готовят коренные изменения и в политической, и социальной, и в идеологической фазах жизни. Лично я призадумываюсь над возможной идеологической катастрофой, имеющей произвести коренные изменения в [осознании] человечеством ценностей морального порядка»7. Он полагал, что грядущие потрясения, с одной стороны, повысят качество «моральных ценностей», а с другой — до крайности понизят их. Что и подтвердила война, давшая примеры как беспредельной жестокости, так и беспримерного мужества и самопожертвования.
Говоря об особенностях христианского подвижничества в то время, иерарх выделял исключительную «сознательность» современного ему богоборчества: «В наши дни греховный уклон <. > принимает особенно широкий размах по своему масштабу и по степени исключительной сознательности противоборства Христу»8.
7 14 июня 1940 г.
8 28 декабря 1940 г.
Адресаты епископа Александра, князь Оболенский и его супруга, любили церковное благочестие. В их доме был устроен домашний «скит», называемый «Вифания». Членами маленькой общины «скитян» были еще несколько близких этой семье людей. Князь и княгиня любили уединяться для молитвы в «скиту», кроме того, они вместе собирались и читали духовные поучения. Иерарх был приглашенным гостем «Вифании» и в письмах неоднократно вспоминал проведенное вместе время, писал, что сильно скучает по «Вифании» и хотел бы вновь посетить ее, но обстоятельства не позволяли.
Дабы утешить боголюбивого князя, скорбевшего в окружении чуждого духовным интересам мира, архиерей неоднократно цитировал в письмах выдержки из Святых Отцов. Так, в августе 1941 г. он сравнивал свое время с временами пророка Илии: «Тяжелым и беспросветным казалось ревнителю Божию время царствования Ахава <...> Истинное богопочитание было оставлено. Пророки Божии побиты. Царский двор открыто поклонялся [Ваалу] и покровительствовал. воспитанию народа в духе язычества. Политическая общественная жизнь. влилась в русло безбожных, временного характера интересов».
Задаваясь вопросом, возможна ли в современном мире миссия пророка Илии, епископ отмечал особенности современной эпохи. Не говоря прямо о большевиках и их воинствующем атеизме, он писал: «Тогда израильтяне <...> признавали вне себя находящуюся высшую силу, называя ее Ваалом. Идея Бога <...> была лишь временно искажена. <...>. В наше же время происходит не только искажение религиозной правды, но полное идеологическое изменение религиозного сознания человека. Ведется особенно интенсивная и культурная, и внешне принудительная работа за низведение Бога с Неба и развенчание Его на степень человеческого предрассудка». В таком мировоззрении на место Бога ставится сам «человеко-бог, со склонностями человека-зверя», — считал владыка. Он вспоминал современного Илию — святого праведного Иоанна Кронштадтского и то, как настойчиво тот учил паству молитве: «Если, следуя ему, люди будут молиться о мире, Господь исцелит духовно-больной мир. Он и теперь внушит кому следует, новому Илие, и найдет способ <...> возрождения человечества».
Как упоминалось выше, взгляд епископа на перспективу постепенно становился все более печальным. Так, в 1942 г. он опасался, не окончательно ли еще «духовно атрофировалось человечество»: «Мы, последние могикане здесь, воспитанные в традициях родного нам православия, болеем душой, видя знамения, угрожающие Святым Заветам Его. Грязен духовный горизонт современного мира, и лишь в уповании на Божие милосердие, да в утешении от духовного общения с единодушными <...> находим поддержку в своей скорби».
Тема духовного одиночества часто мелькает в письмах архиерея после 1942 г. Он глубже уходит в себя в молитве за мир, чтобы благодать Божия коснулась людских душ своим «очистительным пожаром», в противовес всеразрушаю-щему пожару войны. В это время в письмах его чувствуется опасение за судьбу православия в Финляндии: «Кроме важных испытаний, в Церкви мы пережили и продолжаем переживать [неприятный] внутренний кризис <...> Может быть,
Господь бичует и очищает нас для будущего?! Твори, Господи, волю Твою! Если бы это было так!»9
Возможно, высказывание относилось к так называемому конфессиальному кризису в Финляндской Православной Церкви, связанному с просветительской миссией в отношении карел на оккупированных Финляндией территориях Восточной Карелии. Финляндская Православная Церковь выразила единодушие с Лютеранской в отношении характера этой миссии. В результате миссия приобрела протестантский характер — обращенных крестили не по православному или лютеранскому обряду, а по некоему «компромиссному варианту» — в члена «общины Христа», чтобы облегчить затем переход в более понятное финнам лютеранство10. Кризис привел к удалению из Восточной Карелии в 1942—1943 гг. трех военных священников Православной Финляндской Церкви. Это были, в том числе, будущие ее предстоятель (1960—1987) иеромонах Павел (Олмари-Гу-сев) и председатель Союза православного духовенства священник Александр Рюттюляйнен (A. Ryttelainen, 1901—1958). Они боролись против пролютеран-ской политики местного Церковного управления в отношении восточных карел и стали церковными лидерами послевоенной Финляндии.
Учитывая высокий пост, епископу Александру приходилось много трудиться. Но, несмотря на активную работу, он чувствовал бессилие изменить мир к лучшему: «Будет время, когда подвиг христиан сведется преимущественно на терпение. Полагаю, что смысл: "преимущественно" равно <...> значению слова "исключительно".»11. Накануне Пасхи 1943 г. епископ писал: «Воскреснуть бы от кошмара и ужаса современной жизни!» Ему в то время было 60 лет, но он уже ощущал себя «уходящим поколением»: «Да, дорогой Князь, мы, старики, отбываем свой век. Мы еще знали традиции прошлого, могли воодушевлять себя святыми примерами <.> и богатством накопленной духовной культуры. Как. вольется в жизненный поток подрастающая современная молодежь? Чем она будет жить и что внесет в историческую жизнь? Твори, Господи, Свою волю!»12
После четырех лет войны он писал с грустью: «Уже четвертая кровавая весна шествует. Должно быть, сильно болеет человечество, если требуется столь продолжительный курс лечения <.> И каким младенческим лепетом кажутся теперь былые теоретические рассуждения о сущности жизни!»13
Князь постоянно что-то пересылал своим адресатам, начиная от денег, семян, саженцев, продуктов до зимних носков, одежды и лекарств. Иерарх часто благодарил его за помощь и писал, например, о более тяжелом материальном положение Коневского и Линтульского монастырей в сравнении с Валаамским, стараясь, впрочем, найти и в этом положительную сторону: «К внешним неудобствам вообще теперь уже и попривыкли, и, как следствие, стали к жизни менее требовательны»14.
9 29 мая 1942 г.
10 Loima Jyrki. Nationalism and the Orthodox Church in Finland // Laitila Teuvo, Loima Jyrki. Nationalism and Orthodoxy: Two thematic Studies. Helsinki, 2004. P. 180-181.
11 29 мая 1942 г.
12 12 марта 1943 г.
13 5 апреля 1943 г.
14 29 августа 1943 г.
Письма епископа Александра скудны на описание конкретных событий, он не раскрывал секретов своей личной жизни и церковного служения, никогда не жаловался на терзавшее его чувство одиночества и боль от непонимания соратников, но по некоторым фразам можно понять, что все это имело место в его жизни.
Весной 1944 г. он писал: «Пережитые события и ряд критических положений, в которые я был поставлен не раз, искалечили меня и душевно, и физически, и подорвали и без того пошатнувшееся здоровье»15.
В то же время он чувствовал приближение окончания войны и скорого облегчения: «Ужели оздоровление человечества <...> подходит к завершению? <...> Неизвестно [повезет ли] современному зрелому поколению [получить] плоды возрождения, или это будет дано нашим детям. Не [знаем] также, захотят ли люди повернуть на путь возрождения?»16.
Единственное письмо, в котором архипастырь позволил себе выразить отношение к церковной ситуации в стране, было написано 18 декабря 1945 г. После того, как были проведены переговоры с Московской Патриархией и дана подписка «о содействии к объединению Финляндской Православной Церкви с Русской Православной Церковью»: «Встречаем <...> Рождество в атмосфере, сгущенной <...> кризисом в церковной жизни. Каноническое сознание [смешано] с политикой <...> без осознания понятия сущности Церкви. Страсти разгораются до абсурда. [Поддерживается] отход в схизму в случае [перемещения] юрисдикции. <...>, что не один лишь Константинополь [есть] Церковь спасения, но, мол, и схизматическая Церковь ведет к вечному блаженству и т. д. Бедный карельский страдалец — народ. Не умея разобраться в канонических тонкостях, он, без надлежащего окормления, [похож] на стадо без пастыря». Епископ выражал надежду, что здравый смысл победит и «выведет на прямую дорогу».
Завершает переписку письмо с описанием сна, который приснился покойной супруге епископа Александра в далеком 1929 г. Он полагал, что сон пророческий и сбылся в то время лишь наполовину. Будучи человеком осторожным, он никак не растолковал сон, но, можно предположить, что во сне грезилось будущее церковное объединение. В письме из Гельсингфорса (так он продолжал называть Хельсинки) от 24 апреля 1946 г., которое завершало переписку, были слова: «Как хорошо, что все лучшее остается с нами».
До настоящего времени о епископе Александре среди православных Финляндии сохраняется добрая память как о глубоко верующем и мудром архипастыре-старце. В 2019 г. исполнилось 50 лет со времени его кончины. Он погребен на православном кладбище в Хельсинки. Памятную дату в Финляндской Церкви почтили памятной панихидой и торжественным поминовением за Божественной Литургией в Успенском кафедральном соборе Хельсинки.
15 17 марта 1944 г.
16 2 октября 1944 г.
Письма епископа Александра (Карпина) князю А. В. Оболенскому
1.
Уирип17. 10 ноября 1939 г.
Дорогой Князь!
Вчера получил Ваше письмо. Спасибо за добрую память.
Очень радуюсь, что продолжаете питаться духовно из надежнейшего источника — творений Св[ятых] Отцов православной церкви. В переживаемое время умаления живых духовных светочей мы, милостью Бога, имеем этот кладезь не-оскудевающей мудрости духовной и духовного утешения. Слава Богу!
Рассуждая по-человечески, в мире жить сейчас [трудно]. Страх и беспокойство за себя и за присных, и за свое благополучие. Возможное лишение даже скромных удобств жизни, в потенции грозящие страдания вплоть до Голгофы — все это давит на человеческое сознание, вызывая боль в глубине уставшего сердца. Думаю, что трудно найти теперь уголок, может быть даже во всей Европе, где бы полагаясь на свои [выд. в ист.] человеческие силы и средства можно было бы сказать: я спокоен сейчас, и ничто мне не грозит. Но ведь так только по-человечески.
Наше духовное возрождение, наш путь к Воскресению идет, по примеру Подвигоположника, через Гефсиманию и Голгофу. Этот путь определяется или свободным внутренним подвигом, или же терпением в условиях и обстоятельствах внешней жизни данных испытаний. По-видимому, сейчас те, которые несли те или иные духовные подвиги, обогащаются после своей Гефсимании особым [крестом] Голгофы. <.> А после Голгофы ведь — и Светлое Утро. По-христианскому выходит: Слава Богу за всё: и за страхи, и за скорби, и за всякого рода лишения.
Недавно один вдумчивый собеседник сказал мне: «Переживаемое сейчас время тяжелое, но мы оценим его после, и, может быть. даже пожалеем, что оно прошло. [Ведь как] открылся сейчас молитвенный дух-то в народе».
Наверное, по крайней мере для некоторой части христиан, трагические дни Европы послужили и послужат спасительным средством ко возрождению во Христе и дали, и дадут узреть восходящие лучи утра духовной Пасхи.
Хочется верить в наступающее лучшее. [Искренне жду] «Вифании»18. Привет и благословение Княгине. <.> Господь да благословит Вас и окрылит благодатною надеждой. Ваш богомолец,
Епископ Александр.
Уа1ашоп Luostarin АгЫйо. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
17 Выборг.
18 Домашний «скит» Оболенских.
2.
[Хельсинки]. 14 июня 1940 г.
Дорогой Князь Алексей Васильевич!
Письмо Ваше получил. Спасибо за добрую память. Много воды утекло после нашей последней встречи. Много пережито, передумано. Слава Богу за всё, Бог всё ведет к лучшему.
<...> Вдумчивые люди думают, что проходит перекройка «образа мира сего» и что грядущие годы готовят коренные изменения и в политической, и социальной, и в идеологической фазах жизни. Лично я призадумываюсь над возможной идеологической катастрофой, имеющей произвести коренные изменения в [сознании] человечества ценностей морального порядка или в направлении повышения качества их, или, снизив и то, чем духовно пока живет мир людской.
Прошу Вас передать мой привет Княгине, а также Антонине Геннадьевне и Роберту Адольфовичу19. Всех Вас я помню и обо всех Вас молился перед Престолом Божиим в последнее воскресение в Гельсингфорсе за божественной литургией.
Господь да благословит Вас и покроет Своей благодатью.
Епископ Александр.
Уа1ашоп Luostarin АгШй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
3.
[Неразборчиво]. 12 сентября 1940 (?) г.
Глубокоуважаемая Княгиня!
От души разделяю Вашу большую радость и поздравляю Вас с желанным для Вас браком Николая Николаевича20. Господь да благословит начало новой жизни новобрачных и да подаст им мир и любовь.
Для родителя, думаю, не существует большей земной радости, как видеть благополучие своих детей. Счастлива мать, молитву которой за детей Я только что пришел из лесу. Ходил подышать свежим воздухом, да отдохнуть в тиши величественного и богатого сейчас дарами природы соснового бора. Сколько белых грибов, сколько ягод! Осень, излюбленная для меня пора, нагоняет и особые чувства <...>, появляется тихая грусть, какая-то неосязательная тоска хватает за сердце. Глядя на падающий листок и увядающий цветок, хочется плакать, как будто в душе что-то надрывается, что-то теряется, чего уже не вернуть. И, вместе, какая-то сладкая боль сжимает сердце. Что-то подобное ощущается иногда после прощания с друзьями и после мирно проведенного времени в обществе сродников по духу, и после молитвенно проведенной Страстной седмицы и радостных дней Св[ятой] Пасхи.
Услышал Господь! Переживание радостного утешения и духовного умиления да послужат могучим импульсом в Вашем добром сердце, Княгиня, для мо-
19 Личности не установлены.
20 Сын Ольги Алексеевны от первого брака с Николаем Асташевым.
149
литвы за нас: <.> отцов и многих, многих матерей, озабоченных судьбой своих детей.
В чем здесь дело?
Апостол Павел высказывается о печали ради Бога, которая производит неизменное покаяние, т. е. ведет к желанию постоянного общения с Богом. И в дарах лета, и во встречи с друзьями, и радости от общения в духе мира, и в молитвенном умилении переживания воспоминаний Страстной недели и торжественном Празднике Пасхи нам оказано ласковое величие милующего нас Бога. Божию ласку хотелось бы удержать навсегда. Но в условиях временной жизни, по духовной слабости своей человек не способен на это. Отсюда сладкая боль в сердце. Это печаль по Богу, печаль по добру, правде, миру и духовной радости.
Прочитав Ваше милое письмо, так гармонировавшее с пережитым только что в лесу, делюсь с Вами, Княгиня, своими переживаниями. Мне подумалось, что грусть от потери разрушаемого и уже разрушенного доброго старого. есть тоже печаль по Богу, даровавшему это доброе, и эта грусть служит мощным рычагом на пути стремления к вечности, в сферу уже неизменяемого добра, покоя, радости.
Сердечно приветствую доброго Князя и желаю всякого благополучия.
Мой искренний привет Антонине Геннадьевне и Роберту Адольфовичу.
Господь да благословит всех вас.
Епископ Александр.
Уа1ашоп Luostarin АтЫйо. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
4.
Гельсингфорс. 28 декабря 1940 г.
Дорогой Князь!
Приветствую Княгиню и Вас, Князь, с наступающим Новолетием.
Опять ангелы пропели величайший гимн духовной победы. Опять волхвы напомнили о тяжести пути ко Христу и о величайшей радости от встречи с Ним. Слава Богу за все.
Как и до сих пор, идея духовно-светлых святок путем возвышенных человеческих помышлений и путем внутреннего благодатного озарения продолжает осолять мир и жизнь христианского человечества во всей области его бытовой жизни, конечно, в той или иной степени сознательности. Параллельно с этим продолжаются и уклоны от жизни по идеалу Христа, или вследствие недостаточно полного усвоения принципов христианства, или по слабости человеческой природы.
Греха всегда было много в мире. Но грех не так страшен, пока человек имеет память о вечности и пока сознание его не потеряло чувства Бога и греховности пред Ним.
В наши дни греховный уклон по направлению отхода от Бога принимает особенно широкий размах по своему масштабу и по степени исключительной сознательности противоборства Христу. Видоизменяясь в различных формах
количество греха все растет, и [потому] каждый мировой этап особенного проявления зла кажется более внушительным по сравнению с предыдущим. Но нас, христиан, утешает откровение о том, что, усилившись до своего максимума в форме, в которую будет собрана вся энергия и сила его, зло, использовав все свои ресурсы, открыто спасует пред божественной правдой. И тогда окончательно раскроется жизнь в благодатном царстве мира, о котором чудно пели ангелы в окрестностях Вифлеема.
Какая радость, какое святое [блаженство]. Ведь тогда больше не будет страданий от неправды и внешнего насилия. Тогда все неприятности [разрушатся] в атмосфере божественного мира. И вынужденные враги тогда смогут облегченно улыбнуться от мысли: было из-за чего бесноваться-то.
Святого укрепления в усилении утешения от обещания вечных Святок желаю Вам в наступающем году.
Господь да благословит Вас своим миром!
Епископ Александр.
Уа1ашоп Luostarin АгШй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
5.
13 августа 1941 г.
Дорогой Князь Алексей Васильевич!
Сегодня получил пакет из Стокгольма. Очень благодарю Вас за любовь и добрую память. <...>
Много событий произошло в мире после моего последнего письма к Вам. Как <...> начинает раскрываться истинное состояние духа современного мира и человечества. Перечитывая недавно 18 главу Третьей Книги Царств, ненадолго остановился на потрясающей картине <...>. Тяжелым и беспросветным казалось ревнителю Божию время царствования Ахава. <...> Истинное богопо-читание было оставлено. Пророки Божии побиты. Царский двор открыто поклонялся [Ваалу] <...>. Политическая общественная жизнь <...> влилась в русло безбожных, временного характера интересов <...>. Направление течению народной жизни задавало привилегированное <...> меньшинство, жрицы Вааловы <...>. Духовной жаждой томим, ревнуя о Боге и более за ослепленный народ, на [арену] открытого и легализированного безбожия выступает <...> пророк Божий Илия. Он взывает к религиозному сознанию народа, предлагая конкретно проверить, где правда — на стороне ли оставленного ими Бога отцов или Ваала.
Возможна ли, подумалось мне, подобного рода миссия ревнителя Божия и печальника за свой народ в переживаемое тяжелое и духовно мрачное время? Тогда израильтяне, забывая Бога истинного, не были безбожными в современном смысле этого слова. Они признавали вне себя находящуюся высшую силу, называя ее Ваалом. Идея Бога не была утеряна древним Израилем, она была лишь временно искажена. <...> Дело пророка состояло в раскрытии религиозной правды.
В наше время происходит не только искажение религиозной правды, но полное идеологическое изменение религиозного сознания человека. Ведется
особенно интенсивная и культурная, и внешне принудительная работа за низведение Бога с Неба и развенчание Его на степень человеческого предрассудка. Конечно и сейчас признается целая плеяда богов-суррогатов в качестве как бы жизненных сверхценностей, но это были даже и не языческие боги, как могучие и самостоятельные существа, а боги, в конечном счете, рационально самим человеком рожденные. <.> таким образом, есть сам человек — человек-бог, со склонностями человека-зверя.
Когда я поставил себе вопрос о возможности и продуктивности чрезвычайной религиозной миссии в наше время, [я тот же] вопрос передвинул в историческую даль, поставив его в отношении выступления пророка Илии <.>. В тех условиях, в которых пророк начал святое дело, крах его начинания казался неминуемым. И <.> препятствия, и разница в распределении сил между идейными противниками и борцами были неимоверно велики. Однако пророк Божий боролся не своими только силами. <.>. Бог внушил ему и идею, и энергию для выполнения, указал способ и форму предстоящей борьбы, и Бог же завершил духовно и победу за правое дело.
Незабвенный батюшка [Иоанн Кронштадтский] — Илия наших дней — новый пламенный ревнитель по Богу, был, прежде всего, молитвенник. Молитве он учил и паству свою. Если, следуя ему, люди будут молиться о мире, Господь исцелит духовно-больной мир. Он и теперь внушит кому следует, новому Илие, и найдет способ осуществления. и возрождения человечества <.>.
Слава Тебе, Господи, за все, все!
Сейчас у нас много церковно-административной работы. Переехал поближе к Куопио, где проходят заседания Церковного управления. Разъезды между Гельсингфорсом и Куопио в летнее время для меня утомительны, а может быть. и сверх моих сил по состоянию моего сердца. <.> Как вы все поживаете?
Прошу передать мой искренний привет и благодарность Княгине. Приветствуйте Антонину Геннадьевну и Роберта Адольфовича.
Господь Бог да благословит Вас своим миром. Будьте благополучны.
Епископ Александр.
Уа1ашоп Luostarin Ат^й. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
6.
Гельсингфорс. 22 декабря 1941 г.
Дорогой Князь!
Приветствую Вас и Княгиню Ольгу Алексеевну с наступающими днями Великого Праздника. Господь Бог да утешит Вас Своими радостью и миром.
Моему мысленному взору рисуется милая картина мирных и радостных для меня встреч в Вашем. гостеприимном уголке в дни минувших Рождественских праздников. Много было пережито, переговорено и перечитано там в тихие, мистические вечера [вокруг] красивой елки. <.> Еще не так давно в православной Карелии хорошие люди учили своих малышей, что в святые вечера на Святках Господь нарочито обходит мирные семьи и благословляет их. Глубина-то какая!
Как приятна была бы встреча с единодушными по духу и как радостны были бы утешения этой встречи после пережитого за последнее время и переживаемого сейчас. Буди воля Твоя, Господи, во всем.
Порадовался я недавно, разбирая экзегезу 2 главы 17 ст[иха] Откровения Иоанна21. Побеждающему в борьбе с грехом дается «белый камень». Термин взят из лексикона юридического языка древних греков. Судья, при объявлении судебного приговора, обыкновенно бросал в урну камень, или белый или черный, причем, первый подтверждал оправдание подсудимого. Новое имя — это возможный максимум радости для. личности. Степень этой радости известна только получившему радость и Богу, даровавшему ее. Значит, если Господь удостоит меня в вечности только небольшой радости сравнительно с переживаемым блаженством больше меня потрудившегося, то, всё же, свою радость я буду переживать так полно, что не сумею и помышлять о большей, братом моим переживаемой.
«Новое имя (радость) никто не знает, кроме того кто получает». Слава Милосердному Богу, не позволяющему отравлять блаженство Неба недовольством или завистью.
Да хранит Вас Господь Бог молитвами Пречистой Матери Своей.
Епископ Александр.
Уа1ашоп Luostarin АгШй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
7.
Гельсингфорс.
На пороге 1942 года
Дорогой Князь!
Сегодня (31.12) получил Вашу посылочку. Спасибо за Вашу любовь.
Господь да благословит начало грядущего Новолетия, и да будет оно для Княгини Ольги Алексеевны и для Вас, Князь, мирным и безмятежным.
Мы, последние могикане здесь, воспитанные в традициях родного нам православия, болеем душой, видя знамения, угрожающие Святым Заветам Его. Грязен духовный горизонт современного мира, и лишь в уповании на Божие милосердие да в утешении от духовного общения с единодушными по духу находим поддержку в своей скорби.
В руках Божиих судьбы мира. Если человечество еще окончательно не атрофировалось духовно, вскоре засияет солнышко над страдающим миром, и поднимется высоко, высоко стяг святого православия.
Буди, буди, Господи!!
Ах, как хотелось бы сравнить бедное человечество сего дня с Марией Египетской!? Душа людская утонула в грехе, но под пленением греха дремлют иные
21 «Имеющий ухо слышать да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Откр. 2, 17).
чувства, которые могут разгореться очистительным пожаром, как только коснется благодать Божия.
Об этом надо молиться и молиться.
Будьте благополучны во всем. Господь с Вами.
Епископ Александр.
Уа1ашоп Luostarin Ат^й. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
8.
Гельсингфорс. 1942
Христос Воскресе!
Приветствую Вас, глубокоуважаемая Княгиня и дорогой Князь, с приходом Христова Воскресения.
Слава Тебе, Господи! И здесь, в юдоли плачевной, и там, на земле живых, Воскресший с нами. И здесь, и там Он говорит всякому желающему слушать: Радуйтеся!!
<.> Довериться Ему [в деяниях] и событиях. — есть смерть нашей воли и, следовательно, смерть греху, который подчинил ее и руководит ею. На этой ступени духовного сознания начинается совоскресение с Ним.
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin агывй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
9.
Suonenjoki22. 29 мая 1942 г.
Дорогой Князь, Алексей Васильевич!
Ваше почтенное письмо получил сегодня. Я Вам очень благодарен за Ваши хлопоты и рвение по устройству дела на [заполучение] крестиков. Спаси Вас Господи за любовь!
Посланные Вами огородные семена мною отправлены по получении их Н. Казанскому — [Казпю], но думаю, что семена останутся неиспользованными, т. к. он безнадежно болен. Врачи определили рак легких и, по человеческому рассуждая, дни его сочтены в земной юдоли.
Недавно я переехал опять в Suonenjoki, если Богу угодно, пробуду здесь лето. Сейчас у нас большая административная работа в Церкви по воссоздании ея. Будет Богу угодно — имеются большие работы, прежде всего, по реставрации церковных домов в [. и ^рш^. Наверное Вам известно, что оба дома сохранились, и ремонты их обойдутся около семи миллионов марок. Банки дают деньги. 30 июня начнется церковный собор в Куопио, где все эти дела предстоят решению. Частые поездки из Гельсингфорса для меня затруднительны по состоянию моего сердца. В вагоне приходилось просидеть заодно до 18 часов. Вот и перебрался в Куопио. Так полагаем, а как Бог благословит — покажет будущее.
22 Город в провинции Северное Саво, недалеко от Куопио (Финляндия).
154
Кроме важных испытаний в Церкви мы пережили и продолжаем переживать [неприятный] внутренний кризис. Наверное, Вы уже имеете об этом сведения. Может быть, Господь бичует и очищает нас для будущего?! Твори, Господи, волю Твою! Если бы это было так!
Будет время, по предвидению духовно-опытных, когда подвиг христиан сведется преимущественно на терпение. Полагаю, что смысл: «преимущественно» равно или почти равно значению слова: «исключительно». Временами думается, что мир будто бы подходит к этим временам.
Не потому ли. ощущается потребность общения со сродными по духу, которых, увы, так мало у людей. <...> Великую Среду и предыдущие ей три ночи провел в Вифании. Аки [мечется] сейчас человеческая душа, не умеющая уяснить себе [нетленного] смысла [Воскресения]. <...>
Вы, Князь, так и осели в Швеции. Думаете ли окончательно поселиться там? Мне почему-то думается, что Княгиня там не останется и при первой же возможности переедет куда-нибудь в другое место. На все воля Божия.
Здесь лето дружно наступает. Были благодатные грозы, теперь тепло, все зеленеет. Всех это радует, так как научились ценить ласку природы после бездо-ждий прошлых весен и сухой зимы. Как бы за этой лаской увиделся бы и Виновник ея.
Сердечный привет Княгине. <...>
Господь да благословит Вас Своими щедротами и человеколюбием.
Епископ Александр.
<.>.
Уа1ашоп Luostarin АгШй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
10.
Гельсингфорс. Декабрь 1942 г.
Поздравляю Вас, Княгиня и Князь, с праздником Рождества Христова!
Великие благодатные дары принесло Рождество. <.>
Слава Спасителю нашему! Слава в Вышних Богу и на земли мир, в челове-цех благоволение!!!
Господь да дарует нам всем Свой божественный мир. В предсмертной беседе своей пр. Серафим [Саровский] говорил: «Радость моя, молю тебя, стяжи мирный дух, и тогда тысячи душ спасутся около тебя. Ты через это себя не потеряешь, твоё не уйдет. <...>».
Бог любви и мира да будет с Вами <...>. Поддержите меня, слабого, в ваших молитвах.
Епископ Александр.
<.>
11.
Гельсингфорс. 12 марта 1943 г.
Дорогой Князь!
Сегодня получил Ваше милое письмо с извещением о высылке крестиков. Приношу Вам, Князь, сперва лично от себя глубокую благодарность за Ваше содействие и хлопоты в этом трудном деле. И пусть переживаемые чувства благоговения тех, кто будет носить эти крестики, скажется и отразятся в Вашем добром сердце в качестве духовного удовлетворения за Ваши большие труды.
Весна [подводит]. У нас, в Гельсингфорсе, была на редкость теплая зима. Кажется, только однажды утром было —18 по С., а уже вечером —5. С февраля начиная погода стоит ровная, почти все +0, —3. Слава Богу! Во многих отношениях это помогло всем нам.
И Святая Пасха не за горой. Воскреснуть бы от кошмара и ужаса современной жизни! Приблизиться бы к Нему, Воскресшему, слиться бы с Ним, во всем Совершенным, в радости духовной. Ведь дары Его так близки.
Виделся сон. Будто пр. Серафим Саровский пришел сюда на побывку. Он сказал, что пробудет здесь четыре с половиной месяца, и высказал желание поселиться. в одном из монастырских скитов. Это было в ночь с 9 на 10 января сего года.
Да, дорогой Князь, мы, старики, отбываем свой век. Мы еще знали традиции прошлого, могли воодушевлять себя святыми примерами. и богатством накопленной духовной культуры. Как. вольется в жизненный поток подрастающая современная молодежь? Чем она будет жить и что внесет в историческую жизнь? Твори, Господи, Свою волю!
Сегодня я послал Вам телеграмму с просьбой сообщить имя учреждения или лица, которому нужно послать. благодарность за крестики. И адрес тоже.
Мой искренний привет и пожелание всякого благополучия прошу засвидетельствовать Княгине. Господь да благословит Вас.
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin агывй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
12.
Гельсингфорс. 5 апреля 1943 г.
Дорогой Князь!
Высланный Вами ладан. получен. Спасибо большое за Ваше усердие на пользу Церкви. Будьте добры, сообщите о стоимости его, и тогда. сможем рассчитаться.
Приехал из Сердоболя. Крестики из Швеции пока не получены. Не знаем, где задерживаются.
Солнышко приветливо греет, снег тает, прилетели птички. Но все это переживается как в тусклых тонах, в заунывных звуках. Уже четвертая кровавая весна шествует. По человеческой природе начинаешь сдавать, расслабляться. Должно
быть, сильно болеет человечество, если требуется столь продолжительный курс лечения с неимоверно сильными дозами оздоравливающих лекарств. Великое счастье, что людям дарована пристань надежды.
Сейчас жизнь учит непосредственным опытом, и это не так понимая, будто бы этого и раньше не было. Хочу сказать, что в настоящее время новое — новые переживаемые жизненные условия ставят тебя лицом к лицу с [жуткой] действительностью, от которой нет уклонения ни направо, ни налево. Тут-то — обогащение опытом. И каким младенческим лепетом кажутся теперь былые теоретические рассуждения о сущности жизни!
<...>
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin агшй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
13.
Апрель 1943 г.
Христос воскресе, дорогой Князь!
Приветствую Княгиню и Вас, Князь, с праздником Воскресения Христова.
И мы все воскреснем! Вот радости-то! Изменимся. в природе, зла и неправды больше не будет для желающих окончательно освободиться от них.
Меня еще в молодости волновал вопрос, почему плоды Голгофы и Воскресения пока относительно не реализованы в мире. Получал я на это вполне резонные ответы, но как-то не сумел удовлетвориться. Сейчас для меня стало ясно, что это происходит, между прочим, потому, что [отрывка] времени, в продолжение которого Христос возродил в своем лице человечество, по общему свойству ограниченности времени вообще, недостает для усвоения плодов спасения тому количеству людей, которых Господь в предвечном Своем Совете определил вызвать в бытие. Ведь каждый должен лично следовать за Христом и свободно стяжать в Нем себе вечность.
Но радость-то в том, что каждому лично «уголок» времени, в котором живет, дает все. последствий спасительного дела Христа. Для Спасителя этот «уголок» заключал 33,5 года, а. нам с Вами, Князь, [дали] больше времени.
У меня нет Ваших фотографий. <...> Снимки в Териокки остались в Выборге. Я был бы очень рад получить фотографическую карточку Княгини с Вами, Князь.
Воскресший Христос да умилит добрые сердца Ваши и да подаст Вам утешение духа в святости в дни великого праздника.
Епископ Александр.
14.
Гельсингфорс. 11 ноября 1943 г.
Дорогой Князь!
Выражаю Вам сердечную благодарность за внимание, оказанное мне недавно в Выборге, куда ездил совершать Божественную Литургию после восстановления Выборгского собора.
Я испытал чувство досады, когда из банка уведомили о переводе Вами [посланной] денежной суммы. <.> Ваша обер-информаторша узнала больше, чем ей нужно было знать, и, конечно, успела [написать] Вам. Ведь мои расходы компенсировались вполне полученными мною в подарок от Вас двумя хорошими вещами.
Выборгский собор восстановлен частично. Впечатление от службы ката-комбное. Настроение <.> — возвышенное. <.> Красное Село. Там служили тоже Литургию. Молились «за всех и за вся» дорогого Перешейка23. Хорошо и раньше молились. а теперь молитва. еще глубже. <.>
В Выборге посетил. знакомых. Потихоньку устраиваются и молят Бога о мирных временах.
Побывал я недавно в лагере военнопленных. Говорил им слово Божие. Был на устроенном [ими] концерте [хорового] пения и оркестровых <.>. Нам поднесли копию с картины [А. Н.] Новоскольцева «Последние минуты митрополита Филиппа».
Сегодня Господь сподобил чудных переживаний. Я имел беседу около трех часов со сравнительно молодой еще девицей (около 28—29 лет). Лет пять тому назад она покинула театр, где выступала в качестве артистки-певицы и. приняв. монашеское правило, стала читать Иисусовой молитвой. Я поразился ее благодатным достижениям за столь короткий сравнительно срок. Я во время беседы нашей учился у нее тайнам духовной жизни. Велий еси Ты, Господи, и чудна дела Твоя!
Благодать Божия да будет с Вами. <.>
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin агывй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
15.
[Неразборчиво]. 29 августа 1943 г.
Дорогой Князь!
Я очень благодарен Вам, Княгиня, и Вам, Князь, за высланные фотографии. Мне было очень приятно получить Ваши карточки и, тем самым, как бы ближе пережить контакт с Вами после уже почти четырехлетнего невидания. Конечно, в духе общение сохраняется. Так вот, смотрю я на Ваши «реальные» изображения и чувствую ощутительно близость дорогих друзей. <.>
Радостно было уведомиться, что Вашими доброжеланиями по Швеции будут сделаны рубахи Коневской братии. Но Валаамцы-то в этом отношении куда
23 Карельского перешейка.
как хороши, а Коневцы да Линтульцы — бедны. Спасибо Вам также и за обычное внимание лично ко мне.
Начинаю скоро перебираться опять в город. Господи, благослови! Да буди во всем воля Божия. Прошу Вашей молитвенной поддержки.
Лето это было холодное и сырое. На редкость дождливое. Жили мы здесь в постоянной сырости. Впрочем, к внешним неудобствам вообще теперь уже и попривыкли, и к жизни менее требовательны. <...> Слава Богу за все. Все ведь ведет к лучшему.
А вот от одной духовной [конфетки] (материальных теперь уже не видим) трудно по слабости человеческой отказаться. Это — от желания искания единодушных по духу. Кошмарно и холодно кругом-то, оттого душа ищет отдохнуть с другим благодатным «я», стремится получить от него соответствующую поддержку.
Господь Бог да благословит Вас и умирит, и утешит Своею благодатию. Прошу засвидетельствовать мои наилучшие благопожелания Княгине.
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin агшй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
16.
Гельсингфорс. 15 октября 1943 г.
Дорогой Князь!
Приношу Вам сердечную благодарность за выраженные Вами письменно благопожелания ко дню моего 60-летия.
Сегодня мне, наконец, удалось после долгих перипетий всякого рода получить высланные Вами рубахи. Спасибо большое Вам еще раз за Ваше усердие и любовь. Материал рубах на редкость хороший. Согласно Вашему желанию 25 шт[ук] я отошлю Коневской братии, некоторое количество раздам здесь, а остальные будут переданы сестрам Линтульского монастыря. Две рубахи с пометками «А. К.» оставляю, согласно распоряжению, с благодарностью здесь.
Первая Ваша посылка с одеждою тоже разделена по Вашему желанию: часть отдельных пакетов передам лично адресатам, часть отправлю по назначению [железнодорожным] багажом. Остальное я передам протоиерею Богоявленскому, как председателю приютского попечительства общины. Слава Богу, теперь все выполнилось. Получившие пусть будут довольны, а усердный окормитель да
возрадуется о Господе.
<.>
Господь с Вами! Привет и спасибо Княгине.
Епископ Александр.
17.
Гельсингфорс. 1943 г.
Приветствую Вас. Глубокоуважаемая Княгиня и дорогой Князь, с праздником Рождества Христова. Желая Вам провести праздник в мире и благополучии.
<.>. По мысли Батюшки [Иоанна Кронштадтского], значение богослужений нашей святой православной церкви, между прочим, в том, чтобы обслуживать важнейший фактор в делах нашего духовного делания — занимать наше внимание, ведя его к общению с Богом. Такое же значение имеют и все образы, вся символика, а равно и институт праздников православной церкви.
Дай Бог, чтобы предстоящий Праздник со Святками (святые вечера) послужил к углублению возвышенных порывов благородных душ Ваших во внимании к Родившемуся Христу. Вспоминайте и меня тогда. Думаю, я бываю каждодневно с Вами.
Господь Бог да благословит Вас.
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin агывй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
18.
Рйка1аШ. Hamma1ahti. КаПат. 17 марта 1944 г.
Дорогой Князь!
Спасибо Вам за милое письмо.
Молитвенные благожелания Княгини и Вас, Князь, меня глубоко тронули и оказали мне нужную в настоящее время поддержку. Пережитые события и ряд критических положений, в которые я был поставлен не раз, искалечили меня и душевно, и физически, и подорвали и без того пошатнувшееся здоровье настолько, что я все еще не могу. Однако, слава Богу за все! Слава Богу, ведущему к вожделенной пристани. Ему известными путями. <.> смиренно отдаюсь водительству Его святой воли.
Радуюсь за Вас, что смогли отдохнуть в тишине веси, вдали от шума городского, в чудную пору наступающей весны. Весна, весна! Ты верный символ [неизменности] благодетельных деяний Творца. Пусть бушует злоба и подлость человеческая в мире сем, а весеннее солнышко день ото дня все сильнее будет греть землю, чтобы <.> ее от холодных. покровов. И так все до тех пор, пока будут новое небо и новая земля.
Господь да благословит Вас и утешит миром души, и да покроет Вас от всякого зла.
<.>
Епископ А[лександр].
19.
Рйка1аШ. Haшшa1ahti. 13 июля [без года]
Дорогой Князь!
Владыко Александр зашел к нам и вот теперь он диктует, а я пишу Вам!
Дорогой Князь, привет и Благословение Вам отсюда, из лесной глуши, куда Господь укрыл нас на время от тяжелых переживаний зимы. <...> я здесь живу с семейством среди лесной глуши, в домике, построенном на высокой скале. От Гельсингфорса отделяет нас почти 500 км.
Ваше письмо, адресованное на Гельсингфорс, нам передано. Я не знаю, каким образом отправлены ваши вещи на мое имя — с оказией или в порядке, в котором предполагается таможенный осмотр. Во всяком случае, объявления о поступлении вещей я пока не получал. Я не знаю, как лучше осуществить ваше доброе начинание. Сам я уеду в Гельсингфорс под осень, если Господь благословит. Подходящ[ие] лиц[а], которым я мог бы поручить это дело — тоже [уехали] на лето из Гельсингфорса. Если вещи отправлены так, что их нужно будет получить на таможне, то подходящий способ на это мне представляется в получении доверенности от. Приходскому попечительству о бедных. Другого выхода я как-то не могу придумать сейчас. <...> пожелаете, Князь, сообщить мне по этому поводу Ваше мнение.
Начало лета здесь очень чудное, теплое и тихое, развитие природы идет, по крайней мере, авансом на три недели. Помоги, Господи, и даруй добрый конец лета.
Как Вы, Князь, поживаете. Надеюсь, что у Вас все благополучно и желаю Княгине и Вам доброго здоровья и всякого благополучия.
Ваш епископ Александр.
Va1amon Luostarin атшй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
20.
Haшina1ahti. Рйка1аШ. 31 июля [без года].
Глубокоуважаемая Княгиня и дорогой Князь.
Имею честь писать Вам рукой м. [Луки? Марии?] из Hamina1ahti, куда приехал после заседания из Куопио проводить [отшельницу?] в их скит. Чувствую недомогание и потому затрудняюсь писать сам.
Получил Ваше письмо с приложением бумаги о крестиках. Но, дорогой Князь, я не могу подписать ее, я советовался с людьми, принадлежащими соответствующим кругам, и они дали понять, что такого содержания бумага от моего имени, не только не корректна, но даже совершенно не допустима, потому что предмет ее был бы вторжением в среду, не подлежащую огласке. Надеюсь, и Вы меня поймете, Князь.
Здесь, в благодатном скиту, вдали от шума мирского и говора людского, мои мысли переносятся в другой скит — Вифанию. Здесь вместе с отшельниками вспоминаем незабываемые минуты, которые по Вашей исключительной любезности, добродушию и гостеприимству мы смогли радость пережить у вас.
<.> А в миру гремит оружие, <.> и горе. И приходит мысль, что Евангелие или «Благая весть», <.> стремится насилием подавить человеческое горе. Как далеки от нас плоды спасительного дела Христа!
<.> Кажется, что живем в конце августа. Лето красное прошло! Прекрасно северное лето, но коротко оно. Да и. отравляются тучами насекомых, удушливым зноем и грозами. Но, слава Богу, и за то, что мало дается уставшему за зиму человеку. Близость к природе только удостоверяет, что здесь нам дано лишь предвкушение радости, а полнота-то радости есть предмет будущего. Благодарим за все то, духовно мирное и дорогое, что Господь дал и дает здесь, как опытное ощущение Невечернего дня Царствия Божия.
Принесли только что два литра. земляники. Отшельницы накинулись — одна чтобы сразу все съесть, другая — чтобы сварить. Я настаиваю, чтобы. засушили на зиму. От жизни хочется взять всё разом, до конца и без рассуждения.
Привет Вам отсюда, из мирного скита. Господь оградил и как бы прикрыл Своею благодатною Десницею [обители] Его от волнений современной жизни.
Господь да благословит Вас. В ожидании моего общения с Вами,
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin аг^й. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
21.
Нащта1аШ. Рйка1аШ. 1 августа [без года]
Дорогой Князь,
А.А., как Вам известно, большая любительница поговорить и что-нибудь пописать. Желая удовлетворить ее желания в этом отношении, я опять пишу Вам, Князь, рукой А. А., т. е. я диктую, а она с радостью пишет, зная, что письмо предназначено её дорогим друзьям.
Спасибо Вам, Князь, за Ваше письмо. Большое спасибо также за Ваши неустанные хлопоты на пользу ближнего, выразившиеся на этот раз в Вашей заботе о доставке. шнура для крестиков. Известно, что не нужно никому завидовать, а я вот с трудом удерживаю себя, зная, какие возвышенные переживания Вы доставляете себе вашими добрыми хлопотами и заботами. <.>
Va1amon Luostarin аг^й. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
22.
Haшina1ahti. Рйка1аШ. 2 октября 1944 г.
Дорогой Князь!
Приношу Вам авансом благодарность от того счастливца, которому достанется высланный Вами через А. А. костюм. Попытаюсь подыскать подобающее и действительно нуждающееся лицо.
Было досадно и жалко, что телефонный разговор с Вами сразу же прервался. Все же мне удалось слышать Ваш голос, и я был этому очень рад. Такой же
прежний бархатистый баритон, точно передающий самые мелкие нюансы Вашей благородной души.
Много пережито за. короткое время. [Счет] людской идет не по дням, а по часам. <...> Сейчас сравнительно мало места отчаянию в мировом сознании, хотя [для этого] было бы достаточно причин. Можно понять, что Господь не дает. духу отчаяния, чтобы лекарство испытаний не потеряло своей целебной силы.
Ужели оздоровление человечества, поднявшегося сначала на степень человека-бога, а потом низринувшегося в бездну человеко-зверя, подходит к завершению — трудно угадать. Неизвестно [повезет ли] современному зрелому поколению [получить] плоды возрождения или это будет дано нашим детям. Не [знаем] также, захотят ли люди повернуть на путь возрождения в свободном самоопределении.
<...> после осени и зимы наступит благодатная весна. <...> Так и в истории, и так в жизни отдельной личности. И если это будет не здесь, то уже, наверное, ТАМ ...
<...> Вчера здесь была сильная буря. Дождило, было холодно. Падающие листья тучами летали и около, и вокруг. Сегодня тихо в природе. На берегу пролива, от дома всего 10—15 шагов, плавает семейство уток (здесь, по традиции, их не стреляют). Скоро они улетят отсюда, чтобы в соответствующих условиях иметь возможность продолжить жить, любить, радоваться.
Мне вспомнился Майков: «О, если бы крылья иметь». Полагаю, что эти крылья были даны ему, и даны мне, и другому. Уже потому, что поэт мог так выразиться, означает, что он имел эти духовные крылья. Из пустого колодца ведь воды не черпают.
Какое счастье и какая радость [иметь] возможность улететь на духовных крыльях мысли и чувства из юдоли тоски и пустоты современной действительности, не замечая напрасных тревог и мучений окружающей среды.
<...> Вифания живет. Радуюсь за всех Вас. Господь да благословит усердие и укрепит мирный и благодатный дух «веси». Духом — с Вами.
Слышал, что зиму будете проводить с Антониной Геннадьевной. Желаю всем Вам единения духа, ведь все вы — сродные души.
Прошу передать мой привет Княгине <...>. Может быть, Господь приведет встретиться с Вами всеми.
Ваш епископ Александр.
Va1amon Luostarin атшй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
23.
Гельсингфорс. 17 декабря 1944 г.
Благодать Господа нашего Иисуса Христа с Вами, дорогая Вифания.
Приветствую с праздником Рождества Христова.
«Я возвещаю вам великую радость, ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос и Господь».
Евангелие Рождества — Евангелие радости. Радость эта многократно выявляется в жизни христиан, но особенно глубоко она ощущается сравнительно редкими исполинами духа, которые опытно живут по заветам Христа.
<.> Слава в вышних Богу, слава родившемуся Христу. Когда подойдем к Нему, тогда на земле сердца нашего воцарится мир. Что тогда будут означать всякого рода невзгоды <.>!! Мир в сердце ведет к взаимному пониманию и расположению к другому. И тогда — в человецех благоволение.
Это нам обещано в Рождество и это так и есть.
Будем радоваться празднику, потому что с нами Бог, с нами воплотившийся Христос. И Он лишь тогда не может быть с нами, когда мы свободно и сознательно не хотим быть с Ним.
Буду у Престола Божия молиться за членов Вифании: Ольгу, Антонину и Алексея.
Еп. Александр.
Va1amon Luostarin аг^й. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
24.
Гельсингфорс. 22 июня 1945 г.
Дорогой Князь!
Вчера мне принесли высланный Вами пакет с рубахами. Приношу Вам сердечную благодарность за Вашу память и любовь. Этого рода товары у нас ценятся. [на] вес золота. Но сам я не могу воспользоваться ими по несоответствию размера, да и переделать их, как меня заверяли, будто бы нельзя <.>. Может быть, пожелаете сообщить, кому бы Вы распорядились передать рубахи. Нуждающихся-то ведь теперь много.
Как Вы поживаете? Я узнал, что переехали в город. Волею судеб, и мне это лето, кажется, предстоит провести в Гельсингфорсе. Слава Богу за все: ведь и в шумном, удушливом городе, и в тишине уединенной природы, и в мире благоденствия, и в грозной буре поворотных этапов истории — Бог.
Конечно, жизнь все осложняется.
По интуиции старейших [архимедиков?] психология человека имеет не только индивидуальное подсознание, откуда, подобно струям фонтана, пробивается материал для содержания бодрственного сознания души, но также и коллективное подсознание — подножие души, в глубинах которой пластуется также и всё проходящее вне нас. Потому-то всякая душа. соборна, ибо она есть собрание и индивидуальных, и коллективных образов и стремлений не только теперешнего, но и бывшего, а в предчувствиях — и грядущего.
Делается всё сильнее в месте инстинктивных тревог, так как сфера нашего подсознательного. обогатилась переживаниями потрясающих кошмаров. Неудивительно, потому что сейчас люди особенно подвержены влиянию всякого рода комплексов, в формах ли явной депрессии, выражающейся в страхах и душевной угнетенности, или в максимальных проявлениях нравственных снижений. И эти, последние, можно объяснить и как тот же комплекс наизнанку, как
хватание за соломинку для минутного забвения и отражения депрессивных ударов по сердцу.
В положении счастливца теперь находится имеющий более и менее целостное мировоззрение <.>. Его сознанию более открыты и реальность, и глубинные причины переживаемых потрясений, и понятны инстинктивные напоры из подполья души, как бы <.>. Господь Бог ведь с нами. <.>.
Ваш епископ Александр.
Va1amon Luostarin атшй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
25.
Гельсингфорс. 18 декабря 1945 г.
Дорогой Князь!
На прошлой неделе на мое имя пришел высланный Вами пакет. Возвратившись из служебной поездки, спешу принести Вам, дорогой Князь, сердечную благодарность за Вашу любовь и. Ваши. большие труды. Как благородно. при сравнительном своем благополучии вспомнить о затруднениях там, где-то в отдалении находящихся знакомых. Это ведь, Князь, глубина христианская, активное приобщение к божественной жизни любви! благодарю Вас и радуюсь за Вас от души.
Встречаем. Рождество в атмосфере, сгущенной. кризисом в церковной жизни. Каноническое. с политикой. <.> без осознания понятия сущности Церкви. Страсти разгораются до абсурда. [Поддерживается] отход в схизму в случае [перемещения] юрисдикции. <.> умствует, что не один лишь Константинополь <.> Церковь спасения, но, мол, и схизматическая Церковь ведет к вечному блаженству и т. д. Бедный карельский страдалец — народ. Не умея разобраться в канонических тонкостях, он без надлежащего окормления. на стадо без пастыря. Все же надеюсь, что здоровая. [выведет] нас на прямую дорогу. Помоги, Господи!
Прошу Вас засвидетельствовать мой сердечный привет Княгине.
Господь Бог да благословит Вас.
С любовью во Христе. Епископ Александр.
Va1amon Luostarin атшй. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
26.
Без даты
Христос воскресе!
Приветствую Вас, глубокоуважаемая Княгиня и дорогой Князь с праздником Христова Воскресения. Желаю Вам радости духовной в предстоящие светлые дни.
Мне пришло на мысль описать Вам сновидение покойной моей жены, которое я не могу забыть и которое. наполняет мне сознание. Сон этот виделся. в 1929 году. Вот содержание его:
Будто бы на. мысу стояли сотни тысяч людей. Кругом бушевало море. Небо было покрыто свинцовыми тучами. Все были сильно озабочены, и особенно волновал их приближающийся со стороны моря неприятель. По мере приближения неприятеля ужас усиливался. И наконец, вся эта огромная толпа народа побежала по направлению к [видневшимся] на горе двум храмам. Один из этих храмов будто бы был громадных размеров собор. Другой храм был недалеко от собора. С моря открыли огонь. Народ, добежав до собора, вошел в него. Пули пробивали стены собора, попадали в народ, делали больно ему, но никого не убивали. Находящаяся около окон девочка вдруг стала указывать пальчиком в сторону другого храма и закричала: «Смотрите, смотрите». Находящимся у окон открылась следующая картина: на купол храма взбирается плюгавенький, небольшого роста человек. Вот он достиг купола и, вынув пилу, начал подпиливать крест на куполе. С кораблей неслись победоносные крики, а подпиливающий крест неустанно кричал: «Наше время, наша власть». Девочка опять закричала: «Смотрите, смотрите». И вот, будто с неба по золотой тесьме спускается кропило по направлению к куполу соседнего храма, где озорничал маленький человек. Увидав кропило, он. вскрикнул, плеснул руками и с криком «все пропало» как ком слетел вниз и разбился о каменное крыльцо храма.
Что после этого произошло — трудно сказать. Военные корабли будто бы сразу исчезли, тучи на небе разошлись, показалось яркое солнце. Находящиеся в соборе начали христосоваться, обнимали друг друга, плача от радости. Тут же находящееся духовенство устроило грандиозный крестный ход, и весь народ с пением пасхального канона и тропаря. Воскресения Христа с великою радостью пошел крестным ходом по направлению к соседнему храму.
Дал бы Господь такую Пасху. наяву!!
Мерзнем здесь. Морозы сейчас крепче, чем зимой. Весна запоздала.
Будьте благополучны.
Господь благословит Вас.
Епископ Александр.
Va1amon Luostarin АтЫ^. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
27.
Гельсингфорс. 24 апреля 1946 г.
Дорогой князь!
Сегодня приехавшая из Швеции дама передала мне от Вашего имени пакетик. Примите, дорогой Князь, мою глубокую благодарность за память и «утешение». Ваша добрая душа, по-видимому. ищет объекты, чтобы разрядить свою светлую энергию во всех.
Прошу засвидетельствовать Княгине мою радость по поводу выздоравливания ее. Акт милости Божией, особенно в форме наиболее интенсивного переживания проявления его, роднит и приближает человеческую душу к Богу, любящему Отцу, в чувстве признательности и благодарности.
Дожили опять до Пасхи и до весны. Чередующиеся события [остаются] в сердцах духовн[о] и физическ[о], как выражение продолжающ[ихся] промысли-тельно-творческих дел Бога, отводят сознание в светлые дали, будят восторг надежды.
Живя молитвенно с Вами, я продолжаю вспоминать и свои незабываемые встречи с Вами в вашем прежнем милом и уютном уголке, особенно весной, где даже вопреки обычным физическим законам было так легко подниматься вверх по лестнице и тяжело сходить вниз. Я повторюсь, но что делать: пережитое светлое трудно забыть. Пользуясь случаем [хочу] еще раз поблагодарить Княгиню и Вас, Князь, за все это.
Как хорошо, что все лучшее остается с нами. Это — оазисы в пустыне и своей личной жизни и на периферии несовершенства окружающего нас. Господь Бог да благословит Вас. Мой наилучший привет Княгине. Ваш епископ Александр.
Valamon Luostarin Arkisto. Фонд Оболенского. Рукопись, оригинал.
Список литературы
«А пришлось в разлуке жить года...»: российское зарубежье в Финляндии между двумя войнами: Материалы к биобиблиографии, 1978—2002 / сост.: Н. В. Бекжанова и др. СПб., 2003.
Оболенский А. В. Мои воспоминания / публ. и вступ. Н. Н. Вуколова // Проблемы истории русского зарубежья: материалы и исследования / отв. ред. Н.Т. Энеева. М., 2008. С. 314-375.
Письма Нового Валаама / Публ. Т. И. Шевченко // Альфа и Омега. 2008. № 3. С. 237-252; 2009. № 1. С. 250-290; № 2. С. 256-268; № 3. С. 277-288; 2010. № 1. С. 308-320; № 2. С. 295-314; № 3. С. 288-299; 2011. № 1. С. 286-302; № 2. С. 334-346; № 3. С. 245-262; 2012. № 2-3. С. 597-619. Силуан (Никитин), иером. Александр (Карпин) — первый православный епископ Хельсинки // Сретенский сборник: науч. труды преподавателей Сретенской Духовной Семинарии. 2014. № 5. С. 377-404. Loima Jyrki. Nationalism and the Orthodox Church in Finland // Laitila Teuvo, Loima Jyrki. Nationalism and Orthodoxy: Two thematic Studies. Helsinki, 2004. S. 93-204.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2020. Vol. 94. P. 141-169 DOI: 10.15382/sturII202094.141-169
Tatiana Shevchenko, Candidate of Sciences in History, Candidate of Sciences in Theology, Senior Researcher, Research Department Modern History of Russian Orthodox Church, St. Tikhon's Orthodox University for Humanities 6/1 Likhov pereulok, office 219, Moscow 127051, Russian Federation tatyana_valaam@mail. ru
ORCID 0000-0002-6497-503X
«We are the Last Mohicans here, brought up
IN TRADITIONS OF OUR NATIVE ORTHODOXY...»!
Letters of Bishop Alexander (Karpin) to Prince A.V. Obolensky (1939-1946)
T. Shevchenko (publication, introductory article and comments)
Abstract: This publication presents letters of bishop of the Finnish Archdiocese of the Constantinopolitan Patriarchate, Alexander (Karpin), to the Russian emigrant of the first wave Prince Alexei Vasilyevich Obolensky (1877—1969). The letters are from the period of 1939-1946. They are kept at the archive of Novo-Valaamskiy monastery of Finland and are published for the first time. Alexey Vasilyevich was a descendant of the ancient family of Obolensky. In Russia, he was actively engaged in social and political activities, being one of the founders of the Society for Russian Antiquity (Rus. Общество ревнителей русской старины). After the October revolution he emigrated to Finland. There he became a benefactor of Russian monasteries in Valaam, Konevets, and Lintula. He carried on an extensive correspondence. His correspondents had varied social status and level of familiarity with spiritual matters. One of the correspondents was bishop Alexander (Karpin). He was elected by the Council of the Finnish Orthodox Church to the see of Vyborg in 1935. Because of the Soviet-Finnish Winter war, Obolensky moved to Stockholm, but continued the correspondence. Bishop Alexander cared for refugees from Karelian Isthmus after 1939, who were settled throughout Finland. The correspondence was of personal nature. It characterises the bishop mainly from his personal side, and not so much as a church-related public "functioner", but as a devoted Christian, a deeply religious person, aggrieved by the fate of the world in that difficult time of fratricidal wars, growing secularism, large-scale repression against faith and nonconformism, the person on whose shoulders suddenly fell a heavy burden of responsibility for the believers and the Church in such difficult conditions. However, in some letters, the bishop also touched upon problems of church life.
Keywords: Orthodoxy, history, bishop Alexander (Karpin), Alexey Vasilievich Obolensky, Finnish Orthodox Church, Russian Church dispersion, Finland, emigration, correspondence, archive of NovopValaamskiy monastery.
References
Bekzhanova N. (ed.) (2003) "Aprishlos' v razluke zhit'goda...": rossiiskoe zarubezh e v Finliandii mezhdu dvumia voinami: Materialy k biobibliografii, 1978—2002 ["And one had to live in separation for years...": Russian Diaspora in Finland between the two wars: materials for the bibliography, 1978-2002]. St Petersburg (in Russian).
Loima J. (2004) "Nationalism and the Orthodox Church in Finland", in Nationalism and Orthodoxy: Two thematic Studies. Helsinki. Pp. 93-204.
Shevchenko T. (ed.) (2008, 2009, 2010, 2011, 2012) "Pis'ma Novogo Valaama" [Letters from Novyi Valaam]. Alfa i Omega, 2008, vol. 3, pp. 237-252; 2009, vol. 1, pp. 250-290; vol. 2, pp. 256-268; vol. 3, pp. 277-288; 2010, vol. 1, pp. 308-320; vol. 2, pp. 295-314; vol. 3, pp. 288-299; 2011, vol. 1, pp. 286-302; vol. 2, pp. 334-346; vol. 3, pp. 245-262; 2012, vol. 2-3, pp. 597-619.
Siluan (Nikitin), Hieromonk (2014) "Aleksandr (Karpin) — pervyi pravoslavnyi episkop Hel'sinki" [Alexander (Karpin), the first Orthodox bishop of Helsinki]. Sretenskii Sbornik. Nauchnye trudyprepodavatelei Sretenskoi Dukhovnoi Seminarii, 5, pp. 377-404 (in Russian).
Vukolov N. (ed.) (2008) "Obolenskii A. V. Moi vospominaniia" [Obolenskij A. V. My Memoirs], in N. Eneeva (ed.) Problemy istorii russkogo zarubezh'ia: materialy i issledovaniia [Problems of the history of Russian emogration: Materials and studies]. Moscow. Pp. 314-375.
