Научная статья на тему 'Музыка и слово: возможности синтеза семиотических систем'

Музыка и слово: возможности синтеза семиотических систем Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

CC BY
476
95
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ / THEORY OF CULTURE / СЕМАНТИКА / SEMANTICS / СЕМИОТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА / SEMIOTIC SYSTEM / ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ СТРАТЕГИИ (ЦЕЛОСТНО-ОБРАЗНАЯ И АБСТРАКТНО-ЛОГИЧЕСКАЯ) / INTELLECTUAL STRATEGIES (COMPLETELY FIGURATIVE AND ABSTRACT-LOGICAL ONES) / ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА / ORGANIZATIONAL STRUCTURE / ДЕШИФРУЮЩИЙ КОД / ПОЛИ-СЕМАНТИЧНОСТЬ / ЭНТРОПИЯ / ENTROPY / ГЕНЕРАЦИЯ / GENERATION / ПРИРАЩЕНИЕ СМЫСЛА / SENSE INCREASE / ПОЛЮСА УНИВЕРСАЛЬНОСТИ И УНИКАЛЬНОСТИ / UNIVERSALITY AND UNIQUENESS POLES / ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ / DECODING KEY / POLYSEMANTICS / DIFFERENCE

Аннотация научной статьи по искусствоведению, автор научной работы — Алексеева Мария Викторовна

Статья предлагает дифференциацию возможностей синтетического взаимодействия музыки и художественной литературы. При этом особое значение имеет следующая градация: уровень функционального взаимодействия художественных языков и различные принципы семантической взаимосвязи двух семиотических систем

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The article shows the differentiation of synthetic correlation possibilities between music and literature where the special meaning is the following gradation: the level of functional interaction between artistic languages and different principles of the two semiotic systems semantic correlation

Текст научной работы на тему «Музыка и слово: возможности синтеза семиотических систем»

кам о значении и величии персоны, которую представляли, наделяли персону императора рядом качеств, говорили о божественном происхождении императорской власти. Благодаря им императора/императрицу можно узнать сразу (на портретах, в скульптурах). Они обозначают принадлежность той или иной территории, места императорской персоне, сакрализуют это место (императорские резиденции). Все эти функции «считываются» с различных произведений искусства (живописных, гравированных, скульптурных, архитектурных), а также с самого церемониала и его предметов (символика формы, материалов).

Примечания

1. Алмазный фонд СССР. Вып. I-IV / под общ. ред. А.Е. Ферсмана. — М., 1924 — 1926.

2. Амелёхина С. А. К истории русского коронационного костюма XVIII века / С.А. Аме-лёхина // Проблемы русской художественной культуры XVIII века: [тезисы докладов всесоюзной научной конференции]. — М., 1991. — С. 88-89 и др.

3. Русское декоративное искусство. — М., 1963. — Т. 2.

4. См.: Венчание русских государей на царство, начиная с царя Михаила Федоровича до императора Александра III. — СПб., 1883; Дни священных коронований / под редакцией А.А. Левенсона. — М., 1896. Вып. 1-34. В 1883 году также было выпущено обширное издание «О регалиях государей всероссийских» (СПб., 1883).

5. См.: Описание коронации Ея Императорскаго Величества и Самодержицы Всероссийской Анны Иоанновны, торжественно отправленной в царствующем граде Москве 28 апреля 1730 году. — М., 1730; Обстоятельное описание торжественных порядков благополучнаго вшествия в царствующий град Москву и священнейшаго коронавания... императрицы Елизаветы Петровны. — СПб., 1744; Описание вшествия в Москву и коронования государыни императрицы Екатерины II. — СПб., 1762.

М. В. Алексеева

МУЗЫКА И СЛОВО: ВОЗМОЖНОСТИ СИНТЕЗА СЕМИОТИЧЕСКИХ СИСТЕМ

Статья предлагает дифференциацию возможностей синтетического взаимодействия музыки и художественной литературы. При этом особое значение имеет следующая градация: уровень функционального взаимодействия художественных языков и различные принципы семантической взаимосвязи двух семиотических систем. Ключевые слова: теория культуры, семантика, семиотическая система, интеллектуальные стратегии (целостно-образная и абстрактно-логическая), организационная структура, дешифрующий код, поли-семантичность, энтропия, генерация, приращение смысла, полюса универсальности и уникальности, дифференциация.

The article shows the differentiation of synthetic correlation possibilities between music and literature where the special meaning is the following gradation: the level of functional interaction between artistic languages and different principles ofthe two semiotic systems semantic correlation. Keywords: theory of culture, semantics, semiotic system, intellectual strategies (completely figurative and abstract-logical ones), organizational structure, decoding key, polysemantics, entropy, generation, sense increase, universality and uniqueness poles, difference.

Семантический потенциал музыки и литературы как видов искусства связан с особенностями художественного языка каждого из них, что и определило возможности синтеза двух семиотических систем. Языку музыки изначально свойственна

полисемантичность, заданная множественностью организационных структур (тембр, звуковысотность, динамика, ритм и т.д.) и существующая до появления (жанровых, стилевых и т.п.) кодов конкретного произведения. При этом ни одна из структур, как и язык в целом, не обладает уровнем условного знака. В свою очередь иерархия дешифрующих кодов в литературе (жанровые, стилевые свойства и мн. др.) надстраивается над естественным языком, в котором изобразить «нечто "противоречащее логике" ... невозможно» (1, с. 37). Его система полностью предсказуема и, напротив, обладает уровнем условного знака.

При восприятии произведений музыки, в связи с особенностями ее художественного языка, безусловно, доминирует целостно-образная (одномоментное создание структуры) стратегия интеллекта и чувственная сторона познания. В то время как в языке литературы приоритет имеют абстрактно-логическая деятельность (движение к нужному результату посредством последовательных суждений с помощью абстрактных понятий) и интеллектуальная сторона познания. Следовательно, структура каждого из этих языков регламентирует отношения между элементами, определяя его специфику, но также и пределы его возможностей. Поскольку обращение в рамках одного художественного языка к свойствам, аналогичным основным коммуникативным возможностям другого, ограничено, то именно взаимосвязь двух видов искусства способна значительно обогатить содержательный потенциал «художественного текста».

Таким образом, при любых типах синтетического взаимодействия двух художественных языков происходит определенное функциональное дополнение. Доминантные свойства музыкального языка посредством притягательной силы чувственного наслаждения обеспечивают необходимую включенность реципиента в процесс постижения артефакта, благодаря чему наиболее эффективно удерживается интерес и внимание воспринимающего сознания, а также стимулируются все репродуктивные и продуктивные, в том числе и познавательные, процессы психики. В то же время язык литературы с несравнимо большим постоянством регламентирует эффект осмысления, помогая связать в целое выразительные фрагменты. При этом чувственный и интеллектуальный уровни познания отличает «принципиальное единство с точки зрения антиномии: информация — энтропия» (5, с. 77). Из этого следует, что синтетическое произведение искусства обладает возможностями более мобильной и емкой передачи и генерации новационной информации, чем автономные артефакты музыки или литературы, поскольку язык каждого из этих видов искусства имеет различное значение в условиях необходимого искусству «приращения смысла». Выразительный потенциал конкретного синтетического произведения находится в прямой зависимости от способа взаимосвязи двух семиотических систем.

Отмеченное функциональное взаимодействие музыки и литературы дополняется различными формами их семантической взаимосвязи в синтетических произведениях на основе специфических особенностей этих видов искусства. Выразительные возможности литературы позволяют отражать конкретику предметно-идейного осмысления действительности, а эмоциональность музыки раскрывается на уровне широких предметных обобщений. На практике одной из основных является задача их сочетания без взаимного ущерба, поскольку полярность семантики двух языков, наряду с взаимообогащением, порождает также противоречия. На этом стыке и возникли различные типы синтеза музыки и литературы, предложившие разные варианты решения проблемы. Они сложились в «самостоятельные художественные системы» под влиянием господствующего мировоззрения и его целей. Следовательно, посредством многогранных особенностей музыкальная и вербальная семантика в синтетической структуре произведения могут взаимодействовать на основе различных принципов. В конкретных же артефактах разных

художественных систем, несмотря на лидирующие позиции какого-либо принципа, преимущественно обнаруживается их сочетание. В каждом случае это по-разному отражается на выразительных возможностях.

Одна из самых распространенных разновидностей синтеза свойственна вокальной музыке и основана на факторах сходства во внешнем воплощении и родстве принципов организации интонационного процесса музыки и речи. Доминирующей здесь является литературная основа, а семантической задачей музыкальной стороны оказывается эмоциональный контекст в рамках рационально выраженной сюжетной линии. Музыкальная выразительность в этом случае ограничена и изначально рационально запрограммирована посредством слова. Ярким примером может служить большинство классических русских романсов. Крайняя иллюстрация — поиски А. Даргомыжским и М. Мусоргским особой драматической достоверности и наибольшего соответствия музыкальных интонаций речевым. Как писал Даргомыжский: «Хочу, чтобы звук прямо выражал слово. Хочу правды» (3, с. 53).

Весьма распространенным взаимодействием знаковых систем в синтетической структуре является использование доминантных семантических различий. Здесь выразительная задача музыкальной стороны представляет собой непосредственное воздействие на эмоциональную сферу человека с целью вызова ответной реакции. При этом нередко доминирует принцип наслаждения музыкальным звучанием, «художественное изображение материальной красоты» (6). Ограниченность в данном случае, как правило, заключается в усеченном использовании вербальных возможностей. В качестве яркой иллюстрации здесь могут быть представлены арии итальянской оперы «сериа» с большим количеством вокальных украшений и незначительными пасторальными сюжетами; многочисленные серенады; а также гениальные романсы известных авторов «на посредственный и даже третьесортный текст» (7, с. 15) лирического характера.

Потенциал структурных взаимосвязей музыки и слова кроется также в отличиях доминантных механизмов вербального и музыкального восприятия. Обладая непосредственной интенсивностью эмоционального воздействия, музыкальное звучание в пределах реализации единого замысла чаще предшествует какому-либо «результату мысли» (4, с. 24), зафиксированному в слове. Подобная последовательность обусловлена первичностью эмоциональной реакции человека на происходящее по отношению к всевозможным действиям разума по его осознанию, классификации и рациональной оценке. Очевидным ограничением выразительности такого взаимодействия иногда становится несовпадение предлагаемой конкретизации посредством слова с ожиданием воспринимающего сознания. Одно из возможных преломлений этого синтетического принципа, закрепившееся в исторической практике, — наличие в опере увертюры, в песне — вступления и так далее.

Возможность различных структурных взаимосвязей обусловлена разностью временной мобильности словесной и музыкальной семантики, «музыка . не обладает мобильностью поэтического времени» (8, с. 24). В данном случае выделяются две стороны проблемы. Во-первых, образное содержание музыки отличает неспособность перемещения между полюсами универсальности и уникальности (человеком и жизнью в целом, конкретным цветком и Вселенной). Во-вторых, она раскрывает содержание эмоций (а не указывает на них), что требует времени. Слово же, фиксируя результат мысли, посредством одного понятия может вмещать обобщенное значение как эмоций, так и других наиболее абстрактных понятий. Семантическое взаимодействие на этой основе может обогащать синтетическую структуру произведения в двух направлениях: а) вертикальном (действуя параллельно, конкретизируя) и б) горизонтальном (во времени, значительно ускоряя процесс передачи художественной информации). Примером в первом случае может стать дуэт «Памины и Папагено» (из оперы В. Моцарта «Волшебная флейта»). В нем

музыкальная сторона выражает любовно-лирический характер в общем, а посредством вербальной стороны каждый из героев отражает свой уровень видения этого чувства. В то время как иллюстрацией сопоставления информационных скоростей может служить само наличие предельно малых форм в литературе (жанры японской поэзии хокку и танка или отдельные стихотворения европейских поэтов, состоящие из нескольких слов) и их отсутствие в музыке.

Самым содержательным и мало реализованным представляется тип синтеза, в котором на уровне замысла произведение создается сразу на двух языках искусства. Что позволяет избежать как проблем выразительной адаптации одной семиотической системы к другой, так и вынужденных содержательных ограничений самого замысла, связанных с его изначальным изложением в пределах одной системы. Так, автор, создающий одновременно и звуковую, и вербальную части способен выражать и новационные эмоции, не имеющие словесного эквивалента, и в то же время, конкретизируя, оценивать их в слове как бы по касательной. То есть в этом случае вербальное выражение имеет смысл не самостоятельно, а только в сочетании с близлежащим музыкальным изложением. Это означает, что во многом нивелируется самая сложная заявленная проблема — примирение идейной конкретики слова и широких предметных обобщений музыки, поскольку каждая из систем не интерпретирует содержание другой. То есть выразительность каждого используется в нужное время «для воплощения вполне определенного содержания как единственно необходимое и именно для этого предназначенное средство» (2, с. 56). Сфера проявления этого типа синтеза к настоящему моменту ограничена фольклором, авторской песней и одним из направлений режиссерского драматического театра. Но эти формы не раскрыли всего потенциала. Образцы фольклорной и авторской песни, наряду со свойственными им другими ограничениями, в принципе — малые формы, которыми детерминирован сам объем художественной информации. В то время как рассмотренная разновидность синтеза в драматическом спектакле ограничена во многом приблизительным взаимодействием вербальной и музыкальной семантики, так как наличие множества соавторов, реализующих режиссерский замысел, составляет сложность для сохранения его единства. То есть именно здесь спектр возможностей (включая не только потенциал развивающихся художественных систем, но и сами разновидности синтетических форм) представляется наиболее нереализованным.

Предложенную дифференциацию синтетических возможностей музыки и художественной литературы, в связи с необъятностью как исторической практики, так и творческой перспективы будущего, разумеется, нельзя назвать исчерпывающей. Таким образом, проблема синтеза музыки и художественной литературы остается открытой как для искусствоведческой традиции, так и для философско-эстетической мысли.

Примечания

1. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат: пер. с нем. / Л. Витгенштейн. — М., 1958.

2. Галлеев Б. Содружество чувств и синтез искусств / Б. Галлеев // Серия «Эстетика». Вып. 12. — М., 1982.

3. Даргомыжский А. Избранные письма / А. Даргомыжский. — М., 1952.

4. Лосев А. Философия имени / А. Лосев // Из ранних произведений. — М., 1990.

5. Лотман Ю. Структура художественного текста / Ю. Лотман. — М., 1970.

6. Музыкальный словарь Г. Римана, раздел М. Мусоргский. [Электронный ресурс].

7. Ручьевская Е. Слово и музыка / Е. Ручьевская. — Л., 1960.

8. Степанова И. Слово и музыка. Диалектика семантических связей: монография / И. Степанова. — М., 1999.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.