CC BY
53
Верхнего мира в структуре дома выступает его вер- материального переплетены. Из их взаимодействия
хняя часть - чердак. Наименованием данной части формируются картины мира этноса. Языковая кар-
жилого помещения является слово об. С köspa, в тина мира отражает наиболее глубинные слои фор-
котором вычленяются элементы kös- ‘самка’ и pa < мирования глобального образа вселенной. В прило-
paja ‘старуха’. Сведем в бином слова köspa/qozar жении к идее рождения человека ^ рода ^ фрат-
‘мамонт’. В этнографических описаниях его харак- рии ^ племени анализ самоназваний позволяет
теризуют как чудовище, обитающее в речных глу- раскрыть принцип их номинации: от наименования
бинах, охраняющее вход в нижний подводный мир, ‘человек’ к наименованию ‘род’ через сложение
т. е. представитель нижнего мира. Исходя из данно- корней, от наименования рода к наименованию
го значения, полагаем, что köspa - ‘хозяйка, охраня- фратрии через словосложение и далее к наименова-
ющая выход в средний мир’. В профаном мире это нию племен как носителей территориальных диа-
может быть женщина, принимающая роды. лектов через замену компонента kula на компонен-
Проведенное исследование позволяет заклю- ты qum ~ qup.
чить, что образы мира идеального и символы мира Поступила в редакцию 19.04.2007
Литература
1. Гречко В.А. Теория языкознания. М., 2003.
2. Пелих Г.И. Происхождение селькупов. Томск, 1972.
3. Пелих Г.И. Селькупы XVII века. Очерки социально-экономической истории. Новосибирск, 1981.
3. Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985.
4. Сатеева Э.В. Основообразующие суффиксы имени существительного в селькупском языке. Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Томск, 2006.
5. Молданов Т.А. Картина мира в медвежьих игрищах северных хантов (XIX-XXI вв.) // Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Томск, 2002.
6. Быконя В.В. Послелоги в селькупском языке // Проблема этногенеза и этнической истории самодийских народов. Омск, 1983.
7. Долгих Б.О. Родовая экзогамия у нганасан и энцев. СЭС IV. М., 1962.
8. Быконя В.В. Фрагменты духовной культуры селькупов в наименованиях мифических образов // Вестник Томского гос. пед. ун-та. Серия: Гуманитарные науки (филология: индоевропейские и сибирские языки). Вып. 4 (55). Томск, 2006.
9. Чеснов Я.В. Ранние формы этнонимов и этническое самосознание // Этнография имен. М., 1971.
10. Ким А.А. Культовая лексика. Томск, 1997.
УДК 809.41/.43; 809.44/.45
Ю.А. Зеремская
МУЖСКИЕ ТЕРМИНЫ РОДСТВА В СЕЛЬКУПСКОМ ЯЗЫКЕ (МАТЕРИНСКАЯ И ОТЦОВСКАЯ ЛИНИИ)
Томский государственный педагогический университет
Определенная номенклатура родства всегда отражает вполне определенную систему родства. Но так как основной словарный фонд, куда и входят номенклатура родства и свойства, изменяется очень медленно, в то время как форма семьи изменяется быстрее, то часто можно наблюдать расхождение между фактически существующей формой семьи и фактическими отношениями родства и свойства и системой родства, заключенной в действующей еще старой номенклатуре родства [1, с. 60].
Изучение терминологии родства представляет большой интерес, так как первоначально, как считает Э. Вестермарк, «термины родства были всего лишь формами обращения, употреблявшимися с
учетом пола, возраста и внешних социальных факторов, значимых для отношения между говорящим, и тем, к кому он обращается» [2, с. 20].
Таким образом, задачей лингвистов, изучающих терминологию родства, является попытка вскрыть взаимоотношения народов между собой и взаимоотношения внутри конкретного народа.
На сегодняшний день номенклатура родства в селькупском языке не является активной лексикой, она сохранилась только у стариков, да и то не у всех. Обычно люди знают только те термины родства или свойства, которые у них имеются фактически. Для точного обозначения степени родства и свойства существует описательная система: стар-
шая сестра моей матери, сын старшего брата моего отца, муж дочери брата моего и т.д. Эта система имеет своей целью объяснить родственные отношения. Описательная система используется во всех языках Севера. Но наряду с описательной системой употребляется довольно подробно разработанная классификационная система обозначений родства [1, с. 60-61]. В статье «Классификационные системы терминов родства», вышедшей в 1909 г., Кроебер отметил, что исследователям не следует разбирать сотни и тысячи различных терминов родства, которые можно найти в языке, им следует разбирать принципы (признаки) терминов родства, которые лежат в их основе. И он представил 8 основных признаков, по которым следует расписывать термины родства: 1) поколение; 2) родство или свойство; 3) прямое или непрямое родство; 4) пол родственника, через кого происходит родство (через мужчину или женщину); 5) пол говорящего; 6) пол родственника; 7) возраст родственника; 8) живой или мертвый родственник [3, с. 168]. Но при рассмотрении терминов родства в разных языках лингвисты выделяют разный набор признаков [4].
В данной статье предлагаются лишь некоторые мужские термины родства в отцовской и материнской линиях. Они рассматриваются с использованием сопоставительного метода и метода компонентного анализа.
Термин Ив. cedzeka ‘младший брат отца’, СтС cizeu ‘брат матери’, Тиб. cicigam ‘младший брат матери’, C.WV. ср.Об. сеса, Нарым. Cеdzega ‘брат матери’ восходит к уральскому *сеса ‘дядя’ [5, с. 34]. Они имеют соответствия в финском seta ‘дядя по линии отца’, эстонском sedi ‘дядя по материнской линии’. Для нее имеется общесамодийская прафор-ма *cica ‘дядя (младший брат матери)’, ср. нган. tjtjd’a [6, с. 33]. Компонентный анализ позволяет выделить для лексем cedzeka, cizeu, c^igam следующие признаки: 1) поколение старше эго на одну ступень; 2) материнская и отцовская линии; 3) мужской пол; 4) непрямое родство. Следует отметить, что выделенный набор признаков для этой лексемы присущ не только селькупскому языку, но и другим самодийским языкам, следовательно, мы можем предположить, что значение данного термина не изменилось в течение продолжительного времени.
Термин Ив. azou ‘мой отец’; СтС azou ‘отец отца’, ‘брат отца моего отца’; C.WV. таз., Обь es ‘отец’ восходит к уральскому *ica ‘отец’ [5, с. 78]. Данная лексема встречается в марийском языке aza, iza ‘старший брат, младший брат’. Выделяются такие признаки, как: 1) поколение старше эго на одну или две ступени; 2) отцовская линия; 3) мужской пол. Можно предположить, что данным термином сначала называли только отца, а затем при исчезно-
вении малоупотребительных терминов термин azou расширил свое первоначальное значение и стал употребляться при назывании не только отца, но и мужчин старше эго по отцовской линии.
Термин тым. aka ‘старший брат’, СтС aga ‘младший брат’, УО aga, ‘младший брат отца’, ‘сын старшего брата отца’, Ив. ayau ‘старший брат матери’; C.WV. aga ‘старший брат’ восходит к уральскому *eka ‘старший родственник мужского пола: отец отца, старший брат отца, дядя’. Этот термин имеется в хантыйском языке: вах. iki ‘старший мужчина, отец отца, отец матери’, ‘старший брат отца’, ненецком О neka ‘старший брат’, ‘младший брат’[5, с. 72-73]. Лексема aga, ayau ‘старший брат’ встречается также в камасинском, монгольском аха, aka ‘старший брат’ [7, с. 98]; в эвенском aqan ‘старший брат’ [8, с. 31], akan ‘старший двоюродный брат’ [9, с. 126], ‘младший брат матери’ [9, с. 145]. Можно предположить, что сема aga - ‘старший родственник по женской линии’ и ‘младший родственник по мужской линии’. К данной праформе можно было бы отнести термин Ив. iganem ‘отец матери’, который близок по семантическому признаку хантыйскому термину iki ‘дядя (старший брат отца или матери)’, ‘дядя (муж старшей сестры отца или матери)’, ‘свекр’, ‘тесть’, ‘деверь’, ‘брат тещи’. Препятствием служит фонетический критерий и более широкий спектр значений термина iki: ‘старик’, ‘мужчина’, ср. iki ‘луна’, ‘месяц’ [10, с. 52]. В селькупских диалектах это значение проявляется в терминах об.Ч |ga i ‘внук’ и jga ne ‘внучка’, тым. ígom ‘отчим’. Сема íga - ‘старший родственник по мужской линии’. Стоит выделить два термина: aga ‘младший брат’ и iga ‘старший брат’. Они передавали отношения родства дифференцированно. Впоследствии произошло расширение значения aga: ‘младший брат отца’ и ‘старший брат матери’ и появилась новая сема: ‘ родственник по женской и мужской линиям’. Термины характеризуют признаки: 1) поколение старше эго на одну ступень; 2) отцовская и материнская линии; 3) мужской пол.
Термин Мак. salum ‘муж сестры отца’ восходит к финно-пермскому, уральскому *kal3 (kal3-w3) ‘сестра мужа, сестра жены, жена брата’ [5, с. 135136]. В финском языке она выступает в виде kaly ‘жена брата, сестра мужа’, эстонском kali ‘брат мужа, жена брата мужа’. Этот термин встречается в ненецком языке sel ‘жены братьев (по отношению друг к другу)’, ‘сестры, вышедшие замуж’ [11, с. 544]. Данная лексема также восходит к общесамодийскому *kela ‘брат мужа, брат жены, муж сестры моей жены, муж сестры’ и встречается в нганасанском sáluq [6, с. 67]. Метод компонентного анализа позволяет выделить признаки: 1) поколение старше эго на одну ступень; 2) отцовская линия; 3) мужской пол; 4) свойственник. Анализ материа-
ла позволяет заключить, что данный термин обозначает некровного родственника (любого пола) поколения эго, вошедшего в его семью.
Термин Лук. inem ‘младший брат отца’, ел. inetj ‘мальчик’, ‘юноша’, кет. ine, ел. ina ‘ребенок’, ‘брат’; C.WV. NP inne ‘старший брат’ [7, с. 107] восходит к общесамодийскому *inä ‘старший брат’ и встречается в нганасанском nenne, энецком ina [6, с. 27]. Ему свойственны следующие признаки: 1) поколение эго, поколение младше и старше эго на одну ступень; 2) мужской пол. Можно предположить, что первоначально данный термин обозначал старшего брата. Лексема inem восходит к общесамодийской основе inä, для которой реконструировано только одно значение. Но из-за процесса слияния младшего поколения с последующим старшим, который хорошо описан в работе Г.В. Дзибель [2, с. 58-59], термин, обозначавший (старшего) брата, стал использоваться для обозначения и младшего брата отца, таким образом последовало расширение его значения. Обратимся к терминам Ласк. бшка ~ öneka ‘отец отца’, об. Ч eneka, eneka, önokka, önaya; вас. eneka в значении ‘дедушка (по отцовской линии)’, ‘прадедушка’. Данное слово образовано с помощью диминутивного суффикса -ka от
об.Ч эп ‘дед’, ‘дедушка’: ela tan ano^l? ‘жив твой дедушка?’. Получается, что корни an-, ön- и in- показывают родственника мужского пола. В свою очередь, гласные ö, э, i в корнях ön-, an-, in- тоже находятся в условиях противопоставления, так как термины с корнем in- показывают родственника младше отца эго, а термины с корнем an-, ön- показывают родственника старше отца эго. Основа с семой эп ‘родственник мужского пола’ находится в условиях противопоставления с основой am, вычленяющейся в терминах об.Ч amna ‘невестка’, amnan paja ‘бабушка’ со значением ‘родственница’. Таким образом, дифференциация по семе ‘пол’ достигается за счет консонантного элемента -n для мужского пола и -m - для женского пола. В свою очередь, дифференциация по семе ‘младший/старший’ передается соответственно вокалическим элементам i / э ~ ö.
Термин Тиб. il’da ‘ брат матери’, Варг, il’da ‘старший брат матери’ встречается в баишенском диалекте ildza ‘старший родственник из того же рода, бог’, ел., таз., р. Чая il’da ‘отец’ [7, с. 107]. При использовании компонентного анализа можно выделить такие признаки, как: 1)поколение старше эго на одну ступень; 2) линия матери; 3) мужской пол. В тазовском диалекте термином il’da обозначается любой родственник мужского пола старше родителей - дед, прадед, брат деда, старший брат отца и матери, старший брат мужа: il’ca, sip ütäs - ‘дед, меня отпусти!’ [12, с. 111]. Сопоставление объема значений данного термина в северном и южном диалектных ареалах позволяет предположить, что
данная лексема использовалась в качестве особо почитаемой формы обращения к отцу. Отсутствие иллюстративного материала не позволяет подтвердить данное предположение, но косвенным подтверждением являются следующие примеры: тур. tem il’d’at tare mesit ‘он сделал по-божески’; kol’igloy il’ca tottotin ‘изредка гремел гром’; ел. qum asa enel’e il’dzanda tüsit ‘человек без страха к медведю подошел’. Наряду с обозначением родственных отношений лексеме il’da присущи значения ‘Бог’, ‘гром как проявление небесной сферы’, ‘медведь’, ср. тур. il’cika ‘дедушка’, ‘медведь’ (именно медведь считается прародителем рода человеческого) [13, с. 140]. Первичным значением анализируемой лексемы могло быть ‘Бог на земле’, ‘основатель жизни’, ‘старший в роду’ ^ ‘старший родственник’. Значение ‘старший’ трансформировалось в значение ‘ старый’: об.Ч il’dzal, вас. el’d’al ‘старый’:
об.Ч il’dzal era, вас. il’dzal era ‘дедушка’, ‘тесть’, ‘свекр’ ( букв. старый старик).
Этимологический корень -il- (при регулярном звуковом соответствии ^)<сам. *ila ‘жизнь’ вычленяется в словах об. Ш, Ч ilaut, об. Ч elaBe ‘родители’, ел. il’iqo, тур. illiqo, об. Ш,Ч, кет. illigu ‘жить’, об. Ш,Ч, кет., вас. elgu ‘жить’, кет. illindi, об. Ш eldi ‘живой’, кет. illasan, об. Ч, вас. elfat ‘жизнь’, кет. illeptigu «оживить», illegu «ожить», ел. il’indejm «житель», «животное», об. Ч elleligu ‘начать жить’,
об. Ч, вас. ella ‘душа’.
К корню -il- восходит также слово ilma ‘жена’: тым. Bary ilma ‘старшая жена’. При сопоставлении терминов il’da ‘старшая сестра матери/отца’ и ilma ‘жена’ в сочетании Bary ilma ‘старшая жена’ выделяем дифференциальный признак ‘кровный/некровный родственник женского пола в поколении, старшем на две ступени’, ‘ некровный родственник женского пола’, имеющий социальный статус ‘старший’.
Термин Ив. temnam ‘сын младшего брата отца’, СтС timnau ‘брат отца’, ел. t’ip’ina ‘брат’, об.Ч tamna ‘брат’, вас. tabna ‘брат’, кет. tibina ‘брат’, тым. tepena ‘брат’ восходит к общесамодийскому *tipa ‘мужчина’ и встречается также в камасинском tcibi, tciBi ‘женатый мужчина’ [6, с. 163]. Ю. Янхунен выделяет для самодийского корня *ne значение ‘женщина’, а для самодийского корня *na/na ‘мужчина’ [6, с. 106]. У М.А. Кастрена термин teb обозначает ‘мужчина’, tebena ‘брат’, tibena ‘старший брат’. Это подтверждается фактическим материалом современных диалектов, ср. тым. t’eb’equm ‘мужчина’, СтС tibe ‘мужчина’, ‘муж’, Ив. tebi ‘мужчина’, ‘муж’, кет. tibiyum ‘мужчина’, tibij ‘мужской’. Н.И. Терешкин в своем словаре восточно-хантыйских диалектов дает следующие термины: t’at’e ‘отец’, t’et’ opi ‘старшая сестра отца’, t’et’i ‘дед по отцу’ [10, с. 49]. Компонент tep-, teb- встречается в следующих лек-
семах: тым. tebanbagu ‘быть замужем’, СтС tebet megu ‘отдать замуж’. Следовательно, мы можем предположить, что данный компонент является выразителем мужской линии. В противопоставлении к temnam для термина cimna выделяется женская линия. Ср. об.Ч cimna ‘брат’: cimna ondzi Pary ninnamoli m’embadi tabandugu ‘младшие братья отдали свою старшую сестру замуж’, кет. cebar ‘муж тети’, cepar ‘муж моей младшей дочери’, ‘муж дочери моего младшего брата’, ‘муж младшей дочери моего брата’. Из этого видно, что ci-, ce- раскрывают женскую линию. Также при морфемном членении обоих терминов выделяется компонент na, общий для всех терминов со значением ‘брат’. Раньше это значение было более узким. Сейчас значение конкретной связи между двумя лицами сохранилось во взаимноличным местоимении СтС па ‘друг
друга’: кет. kunda m’e n’api assi qon3arso ‘мы долго друг друга не видели (двое)’, СтС udol, n’ayinda qatel3at! ‘ну, руки, похлопайте! (букв. друг друга ударьте!)’. Расширение значения привело к многозначности термина па, для которого восстанавливается исходное значение ‘человек’.
В результате анализа мужских терминов родства: cedzeka ~ cizeu ~ Cicigam, azou, aga ~ ayau, salum, inem, il’da, ónókа ~ óneka, temnam ~ timnau установлено, что они представляют в терминологической системе родственников по материнской и по отцовской линиям. Дифференцация выявляется на основе принципа бинарных противопоставлений на семантическом и фонетическом уровнях. Данный принцип позволяет развести не только мужскую и женскую линии, но и линию ‘старший/младший’.
Поступила в редакцию 19.04.2007
Сокращения
СтС - Старо Сондрово; Тиб. - Тибинак; Ив. -Иванкино; УО - Усть-Озерное; Лук. - Лукьяново; Мак. - Маковское; нган. - нганасанский; вах. - ва-ховский диалект; об.Ч - обские говоры Чумылькуп; тым. - тымский диалект; тур. - туруханский диа-
лект; вас. - васюганский диалект; об.Ш - обские говоры Шешкуп; ел. - елогуйский диалект; кет. -кетский диалект; C.WV. - Cástren, M.A. Wörterverzeichnisse aus den Samojedischen Sprachen, St. Petersburg, 1855.
Литература
1. Дульзон А.П. Термины родства и свойства в языках Нарымского края и Причулымья. Том Х1. Отд. Оттиск. Томск, 1954.
2. Дзибель Г.В. Феномен родства как этносоциологическая проблема // Алгебра родства. Родство. Система родства. Системы терминов родства. СПб., 2001. Вып. 6.
3. Lousbury Floyd G. A semantic analysis of the pawnee kinship usage // Language. Journal of the linguistic society of America. Baltimore. 1956. Vol. 32. № 1.
4. Зеремская Ю.А. Подходы к изучению терминов родства в разных языках // Сравнительно-исторические исследования языка и культуры: проблемы и перспективы. Томск, 2007. Вып. 3.
5. Rédei Karoly. Uralisches Еtymologisches Wörtebuch. Budapest, 1988.
6. Janhunen Juha. Samojedischer Wortschats. Gemeinsamojedische Etymologien. Helsinki, 1977.
7. Cástren M.A. Wörterverzeichnisse aus den samojedischen Sprachen. St. Petersburg, 1855.
8. Спиридонов Н.И. Эвенско-русский словарь. Якутск, 2003.
9. Русско-эвенский словарь // Сост. В.И. Цинциус, Л.Д. Ришес. М., 1952.
10. Терешкин Н.И. Словарь восточно-хантыйских диалектов. Л., 1981.
11. Терещенко Н.М. Ненецко-русский словарь. М.-Л., 1965.
12. Кузнецова А.Я., Хелимский Е.А., Грушкина Е.В. Очерки по селькупскому языку. Тазовский диалект. М., 1980.
13. Ким А.А. Очерки по селькупской культовой лексике. Томск, 1997.
