CC BY-NC-ND
145
А.А. Сундиева МУЗЕЙНАЯ ПРОФЕССИЯ СЕГОДНЯ
Российские музеи оказались наконец в фокусе общественного внимания. Однако публикации о них в СМИ, к сожалению, размещаются в основном в разделах происшествий. Почти каждую неделю появляются сообщения: в одном музее пропал экспонат, в другом здание находится в аварийном состоянии, в музее-усадьбе произошел пожар. Постоянно слышим мы и о том, что памятники, входящие в состав музея-заповедника, признанного государством особо ценным объектом культурного наследия, вот-вот передадут церкви. Телевизионные каналы, включая канал «Культура», уже несколько месяцев соревнуются в дискредитации музейного сообщества. О причинах происходящего имеет смысл дискутировать на страницах общественно-политических изданий. Но и в новом научном издании РГГУ, представляя кафедру музеологии, я считаю своим долгом хотя бы упомянуть о резко обострившейся обстановке вокруг российских музеев. Таковы условия, в которых работаем мы и наши коллеги, таковы условия, в которых предстоит трудиться выпускникам кафедры.
Много лет изучая историю музейного дела России, я убедилась в том, что российским музеям никогда не жилось легко и комфортно. Временами становилось особенно тяжело - когда в обществе менялись социально-политические приоритеты и ценностные ориентиры. Но каждый раз чувство ответственности за судьбу культурного наследия страны и памятников мирового искусства, хранившихся в музейных собраниях, оказывалось сильнее обид и амбиций, заставляло музейных специалистов выполнять свой долг, преодолевая многие лишения.
В 1917 г. музеи оказались почти единственными учреждениями, в которых не было саботажа чиновников. Показательный пример: с 1917 по 1921 г. власть в Тобольске менялась десять раз, однако сотрудникам городского музея удалось предотвратить
расхищение коллекций и уже в 1919 г. возобновить систематическую деятельность. Посещаемость музея составляла 200-400 человек в день (военные, беженцы, учащиеся школ)1.
В начале 1920-х годов страна переживала тяжелейший послевоенный период. Однако продуманная программа развития музейного дела и творческая инициатива на местах способствовали созданию новых музейных учреждений по всей стране (таких, например, как Музеи живописной культуры, Пролетарские музеи). Историки, искусствоведы, этнографы, археологи, весьма консервативные в своих политических пристрастиях (многие из них не разделяли идей Октябрьской революции), в самый опасный период для культурного наследия страны остались на своих местах и сохранили музейные коллекции. Кроме того, они сделали невероятно много для теоретического осмысления музейной деятельности: именно тогда был сделан серьезный шаг на пути превращения музеологии в науку и организации преподавания музейных дисциплин в высшей школе.
Музеи оказались лучшей формой сохранения культурных и исторических ценностей в период глобальных политических кризисов и экономической нестабильности. Конечно, стихийные бедствия и кражи случались и тогда. Известный музейный специалист А.А. Миллер, хорошо знакомый с международной музейной практикой, ставил число краж в прямую зависимость «от степени развития антикварной деятельности»2.
Проблема сохранения культурного наследия страны вновь встала невероятно остро в середине 1990-х годов - в связи с резкой переоценкой ценностей, изменением культурных и политических приоритетов российского общества. К тому же музеи практически лишились государственной поддержки и остались один на один с обрушившимися на них несчастьями. И тогда уже другое поколение «музейщиков» совершило, на мой взгляд, гражданский подвиг. Месяцами не получая никакой зарплаты, сотрудники музеев оставались в неотапливаемых музейных зданиях, в очередной раз спасая хранящиеся там памятники культуры. Первые выпускники музейной кафедры (тогда еще Историко-архивного института) к этому времени уже стали директорами и ведущими сотрудниками музеев, они участвовали в этой беспрецедентной акции. Хочу отметить, что музейное сообщество не просто выстояло: именно в 1990-е годы зародились многие интереснейшие инициативы, получившие развитие уже в новом веке, были реализованы смелые музейные проекты, появились первые в стране экомузеи, получила серьезное развитие музейная педагогика. Сегодня это поколение вот-вот прекратит свою творческую деятельность.
За последнее десятилетие численность работников музеев выросла почти в два раза - примерно до 60 тыс. человек (в том числе около 20 тыс. научных сотрудников и экскурсоводов). Более 70% работников музеев - женщины, средний возраст которых 57-59 лет, а средний возраст директоров музеев приближается к 65 годам3. Понятно, что должна произойти смена поколений, поэтому проблема подготовки музейных кадров становится необычайно актуальной. Формально мы готовы к этому.
За два последних десятилетия в вузах России открыто 30 музееведческих кафедр: в Москве, Санкт-Петербурге, Поволжье, Сибири, на Дальнем Востоке. Подготовка студентов осуществляется по двум специальностям - «Музеология» и «Музейное дело и охрана памятников»; для них разработаны государственные образовательные стандарты4. Кафедры музеологии создаются, как правило, в университетах и ориентированы на широкую общегуманитарную подготовку студентов. Специальность «Музейное дело и охрана памятников» выбирают обычно региональные педагогические вузы, традиционно работающие в тесном контакте с региональными музеями. Впрочем, определенной закономерности здесь нет, многое зависит от наличия кадров преподавателей, особенностей и традиций конкретного вуза и региона, многих других обстоятельств. Так, в вузах Санкт-Петербурга сегодня открыты четыре музейные кафедры, причем специальность «Музео-логия» выбрал исторический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, а специальность «Музейное дело и охрана памятников» открыта на философском факультете того же университета.
При РГГУ уже много лет работает Учебно-методическая комиссия по музейным специальностям, которую возглавляет доктор исторических наук, профессор кафедры музеологии С.И. Сотникова. Комиссия активно участвовала в разработке образовательных стандартов первого и второго поколений по обеим специальностям. Она постоянно проводит экспертизу вузовских документов для открытия программ подготовки по музейным специальностям, оказывает методическую, консультативную помощь преподавателям музейных кафедр, содействует изданию методической и учебной литературы, которой катастрофически не хватало многие годы5. Начальный этап становления системы музееведческого образования в стране имеет и привлекательную сторону, так как он позволяет продолжать поиск оптимальных образовательных форм.
В 2005 г. в Москве, Санкт-Петербурге, Барнауле состоялось несколько крупных конференций, посвященных проблеме под-
готовки музейных специалистов. Эти конференции были достаточно представительными, интересными, живыми, но даже опубликовать их материалы оказалось нелегко - видимо потому, что ответы на волновавшие всех вопросы так и не были найдены.
Размышляя о музейной профессии, необходимо вспомнить ее историю и уточнить само понятие, проанализировав изменения его содержания, особенно за последнее десятилетие.
Музеи существуют в России более 300 лет, но почти два века никаких специальных, чисто музейных профессий не существовало. В XVIII в. в музеях работали ученые, которые рассматривали их как место хранения результатов научных исследований и наблюдений. Для руководства даже крупнейшими музеями требовалась не столько специальная, сколько общенаучная подготовка, а также эрудиция, знакомство с европейским опытом. Крупный государственный деятель и известный коллекционер Н.Б. Юсупов (1750-1831) был директором императорских театров, управлял дворцовыми стекольными заводами, казенной шпалерной мануфактурой и занимался преобразованием Эрмитажа в дворцовый музей; позднее он руководил Оружейной палатой. В 1842 г. директором Оружейной палаты стал писатель М.Н. Загоскин, через десять лет его сменил писатель и археолог А.Ф. Вельтман. Отметим попутно, что относительно оптимальной подготовки директоров музеев научное сообщество так и не пришло к единому мнению. И сегодня периодически вспыхивают дискуссии на отечественных и международных музейных форумах о том, должен ли директор крупного музея прежде всего быть менеджером или ученым-специалистом в науке, соответствующей профилю музея. Даже значительный рост во второй половине XIX в. музеев, открытых для публики, а также создание музеев со специальными образовательно-просветительными задачами не сильно изменили ситуацию. Музейные штаты оставались малочисленными, и все виды музейных работ осуществляли хранители.
Д.А. Равикович, автор известных работ по музеологии, связывала процесс формирования музейной профессии с развитием социальных функций музея и с процессом дифференциации внутримузейной деятельности. Огромное значение имел значительный рост объема музейных коллекций и числа посетителей музеев в ХХ столетии. Масштабы музейной деятельности действительно требовали дифференциации работы, определенной специализации в музейных коллективах.
Словарь музейных терминов, изданный в 1986 г.6, определял музейную профессию как род трудовой деятельности, требую-
щий специальной музееведческой подготовки, включающей совокупность знаний по профильным научным дисциплинам и музейному делу. Музейная профессия подразделялась на специальности в соответствии с основными направлениями музейной деятельности: экспозиционер, хранитель, лектор-экскурсовод, художник экспозиции, препаратор-таксидермист, реставратор и пр. Таким образом, подготовка музейных кадров включала освоение одной из профильных научных дисциплин в вузе и специализацию по одному из направлений деятельности музея уже в ходе практической работы.
Однако уже тогда, в конце так называемого музейного бума, ситуация стала стремительно меняться. Интенсивный процесс создания новых экспозиций и музеев, огромный приток в них посетителей требовали осмысления. Это привело к оформлению теории музейной коммуникации, к появлению в музеях социологов и психологов. Качественные изменения в музейном проектировании сделали экспозиционный дизайн самостоятельным видом художественного творчества. Развитие технических средств и их активное внедрение в экспозиционную и фондовую работу привели к тому, что одними из самых востребованных в музеях стали инженеры, а затем и специалисты по информационным технологиям. С начала 1980-х годов появились музейная педагогика и специальность музейного педагога.
«Музейный взрыв» утих, но музейный мир продолжал динамично развиваться, расширяться и усложняться. Сегодня он включает тысячи музеев (государственных, муниципальных, ведомственных, общественных, частных) и 80 млн единиц хранения музейного фонда страны.
До какой степени удовлетворяет нас сегодня система подготовки музейных специалистов, предусматривающая, прежде всего, освоение одной из профильных музейных дисциплин? Совершенно очевидно, что экспозиционером и хранителем в Государственном историческом музее, скорее всего, должен быть историк, а в ГМИИ им. А.С. Пушкина - искусствовед. Так и было многие десятилетия. Третьяковская галерея и сейчас принимает на работу исключительно выпускников Академии художеств или искусствоведческого факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Но сотрудники именно этих крупнейших музейных центров страны составляют значительный процент аспирантов, поступивших в Российский институт культурологии и РГГУ на музееведческую специальность; значит, профильных знаний им оказалось недостаточно для решения задач музеев, усложнившихся в XXI в.
Музейные кафедры работают сегодня не только в столицах, но и в провинции, где большинство музеев небольшие, с числом сотрудников до 15 человек. В таких музеях трудно обеспечить специализацию, и реально их сотрудникам приходится участвовать во всех направлениях музейной работы: и экспозиционной, и выставочной, и культурно-образовательной, в организации рекламных кампаний и пр.; обычно каждый хранитель отвечает одновременно за несколько фондов. Значит, и в этом случае историки, биологи или филологи будут ощущать потребность в специальных знаниях по музеологии.
Отметим еще одно противоречие профильной модели музейного образования. К концу XX в. сложилось невероятное многообразие музейных учреждений, профильную принадлежность которых становится определить все труднее. Абсолютное большинство музеев в стране имеют сегодня комплексный характер: это около 150 музеев-заповедников, более 800 краеведческих музеев, возникающие экомузеи и т. д. Если раньше в художественном музее работали искусствоведы, в историческом - историки, в археологическом - археологи, то сегодня многим литературным музеям (особенно музеям-усадьбам) требуются и биологи, и ландшафтные архитекторы. Палео-ландшафтная реконструкция на базе одного из археологических памятников в районе Кисловодска потребовала участия почвоведов, геофизиков, геологов, археологов, реставраторов, и это не единственный пример такого рода.
Наряду с ростом комплексных музеев неправильно было бы не заметить и обратную тенденцию - рост числа узкопрофильных, специализированных музеев, посвященных одной теме или одному объекту: это музеи автомобилей, кукол, утюгов, самоваров (в Туле), валенок (в Москве) и т. п. Такие музеи требуют «ве-щеведов», специалистов по истории материальной культуры; они активно участвуют в выставочных проектах, тесно связаны с антикварной торговлей.
Серьезные изменения претерпели и основные направления музейной деятельности. Являясь председателем экспертного совета по музейной номинации конкурса «Окно в Россию» (проводимого газетой «Культура»), я в течение ряда лет собирала сведения о деятельности российских музеев. Это позволяет мне аргументированно утверждать, что в результате изменившихся условий существования музеев в 1990-е годы произошло невероятное расширение форм, методов и направлений музейной работы. Музеи, лишившиеся государственной поддержки и испытывавшие серьезные финансовые трудности, активизировали все
свои ресурсы. В результате все то, что совсем недавно относили к нетрадиционным формам музейной работы, стало вполне традиционным для большинства музеев (различные фестивали, исторические реконструкции, многочисленные клубные формы деятельности и пр.). При этом в музеях появились режиссеры, сценаристы, педагоги, специалисты по связям с общественностью и т. д. В целом это положительная тенденция, которую необходимо учитывать при подготовке музейных кадров. Но, на мой взгляд, эта тенденция не должна противоречить (тем более идти в ущерб) основной деятельности музеев, однако, к сожалению, намечается именно такой крен.
Наконец, в последние десятилетия произошло значительное усложнение многих видов традиционной внутримузейной работы, что вызвало появление музейных специализаций, представленных не отдельными сотрудниками, а достаточно многочисленными службами. Так, владение компьютером стало обязательным компонентом подготовки любого музейного работника, но в каждом крупном музее возникли специальные группы или отделы по информатизации музейной деятельности. Нерешенность проблем безопасности музейных коллекций потребовала особого внимания к охране музейных собраний - использования сложных технических систем, организации собственных служб безопасности, приглашения специалистов. Создание оптимальных условий для хранения музейных коллекций также обеспечивается в XXI в. не ванночкой на подоконнике и мокрым полотенцем на радиаторе, а сложными техническими конструкциями и группой соответствующих специалистов. В Третьяковской галерее, где работают более 2000 сотрудников, подавляющее их большинство составляют технический персонал и представители различных специальных служб. Насколько мне известно, служба безопасности Русского музея достигает 600 человек. Деятельность в условиях рыночной экономики заставила музеи обзавестись собственными юридическими службами, группами, которые занимаются бизнес-планированием, управлением, проектами и пр.
На протяжении всего XX в. музей рассматривался обществом как научно-просветительное учреждение, а около десяти крупнейших музеев страны (Государственный Эрмитаж, ГИМ, Музей революции и др.) имели статус научно-исследовательских учреждений. И это обстоятельство - важнейший фактор, определяющий содержание и уровень профессиональной подготовки музейных кадров. Похоже, что сегодня музеи теряют эту позицию юридически, а в музееведческой литературе появилось и обоснование так называемой гедонистической модели музея,
которая не предусматривает его научной деятельности. Мне кажется, что отказ от научной деятельности сделал бы существование музея бессмысленным. Нельзя закрывать глаза на то, что структура научных учреждений в стране изменилась и музеи уже не могут играть ту роль, которую они сыграли на заре формирования научной археологии, антропологии, этнографии. Но невозможно просто хранить и демонстрировать коллекции, не продолжая их научного изучения и научного музейного коллекционирования. Мы рискуем превратить музеи в склады.
Любопытно, что одновременно с надвигающейся угрозой потери музеями научного статуса растет число диссертационных исследований по музееведческой тематике. Только за несколько последних лет в Санкт-Петербурге, Омске, Барнауле защищены несколько докторских диссертаций по музеологии, в том числе директорами музеев.
Общая ситуация, которая складывается сегодня в стране, культуре, музейном деле, пока не позволяет нам выйти на решение целого ряда профессиональных вопросов. Так, востребованность тех или иных музейных специальностей, соотношение общенаучной и специальной подготовки в значительной степени будут зависеть от того, в каком правовом и экономическом поле окажутся наши музеи уже в ближайшее время. Но некоторые выводы из сказанного все-таки можно сделать.
Пожалуй, есть все основания констатировать, что музейная наука за несколько последних десятилетий завоевала определенное место в системе гуманитарного знания и некоторую «независимость» от практической музейной жизни. Произошло это, на мой взгляд, в значительной степени в результате появления в вузах музеологии как научной и учебной дисциплины.
Однако ее независимость не стоит преувеличивать: тесная связь музеологии с музейным миром сохраняется и будет сохраняться. Динамичное развитие этого мира потребует постоянной коррекции системы подготовки музейных кадров, которая должна быть максимально гибкой, учитывающей многообразие музейных учреждений.
Следует подумать о создании музеологических кафедр или открытии музейных специализаций не только на гуманитарных, но и на естественно-научных и технических факультетах.
Уже осознанные изменения музейной жизни должны найти отражение в Государственном образовательном стандарте третьего поколения.
В ходе подготовки студентов-музеологов должны решаться как образовательные, так и воспитательные задачи. Курс «Введе-
ние в специальность», беседы о музейной этике, спецкурсы по безопасности музейных коллекций должны занять серьезное место в системе подготовки наших студентов. Очень уж велик соблазн для сотрудников музеев: оплата их труда остается одной из самых низких (даже среди бюджетников), а дело им приходится иметь с огромными историческими, художественными и материальными ценностями. Есть и другая грань этой проблемы. Как объяснить нашим студентам, почему, получив серьезное образование, ежедневно выполняя огромный объем работы и решая весьма сложные и часто совсем не ординарные задачи, они будут получать меньше, чем молодые люди без специальной подготовки, например торгующие телефонными аппаратами?
Впрочем, именно в нынешнем, 2007 году, набор студентов на специальность «Музеология» в РГГУ оказался даже чуть выше обычного. Удалось также после перерыва в несколько лет открыть вечернее отделение на платной основе. Обучающиеся студенты уже проявляют серьезный интерес к музейной работе, готовы продолжать обучение и в аспирантуре. Такая ситуация внушает оптимизм, желание не только дискутировать, но и вырабатывать в профессиональной среде консолидированную позицию, участвовать в решении стратегических вопросов культурной и образовательной политики.
Примечания
1 Акулич Е.М. Музей и регион. Екатеринбург: Изд. Уральского ун-та, 2004. С. 158.
2 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Д. 228. Л. 11.
3 Музеи и зоопарки Российской Федерации в цифрах в 2004 г. М., 2005. С. 6.
4 Музеология. Государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования и примерные программы дисциплин федерального компонента. М.: РГГУ, 2002.
5 За последние несколько лет изданы учебные пособия: Сотникова С.И. Музеология. М.: Дрофа, 2004; Полякова М.А. Охрана культурного наследия России. М.: Дрофа, 2005; Основы музееведения. М., 2005; несколько пособий издано в Санкт-Петербурге, Ярославле и т. д.
6 Музейные термины // Терминологические проблемы музееведения: Сб. тр. ЦМР СССР. М., 1986.
