CC BY
167
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2013 ♦ 2 (52) март-апрель ^
го знания, возможностью взаимном оценки и контроля.
При этом преподаватель, опираясь на новые знания, ведет слушателей к самостоятельному поиску. Активность его уступает место активности обучающихся, его задачей становится создание комфортных условий для их инициативы. Педагог отказывается от роли трансля-
тора знаний, пропускающего через себя учебную информацию, он выполняет функцию тьютора, консультанта, менеджера познавательной деятельности, направляющего сам процесс познания. А всё это свидетельство того, что интерактивные методы обучения призваны изначально применяться в интенсивном обучении взрослых обучающихся.
Примечания
1. Вербицкий, А. А. Новая образовательная парадигма и контекстное обучение / А.А. Вербицкий. — Москва, 1999.
2. Змеёв, С. И. Технология обучения взрослых / С.И. Змеёв // Педагогика. — 1998. — № 7.
3. Кан-Калик, В. А. Тренинг профессионально-педагогического общения / В.А. Кан-Калик. — Грозный, 1990.
4. Казакова, А. Г. Высшее профессиональное и послевузовское научное образование (аспирантура, докторантура) / А.Г. Казакова. — Москва : Экон-Информ, 2010.
О РОЛИ МУЗЕЙНОГО ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ И ВЕЩЕСТВЕННЫХ ИСТОЧНИКОВ В НАУЧНОМ ПОЗНАНИИ, ИЛИ О ТРАДИЦИЯХ ПОДГОТОВКИ МУЗЕЙНЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ В МГУКИ
УДК 069.01:37
И. Б. Хмельницкая
Московский государственный университет культуры и искусств
Статья посвящена определению роли и места музейного источниковедения как фундаментальной музеологической теории в процессе подготовки музейных кадров, владению навыков составления биографии вещей как ключевому навыку сотрудника музея, традициям подготовки музейных специалистов в Московском государственном университете культуры и искусств, основанным на овладении методиками работы с музейными источниками.
Ключевые слова: музеология, музейное источниковедение, вещественные источники, музейный предмет, музейное образование, музейные кадры
The article focuses on definition of role and place of museum objects study as a fundamental museology theory in museum personnel education process, mastering the skills of composing a biography of things as a key skill of a museum specialist, traditions of the museum education at Moscow State University of Culture and Arts based on acquiring methods of museum objects research.
Keywords: museology, museum objects study, museum object, material objects, museum education, museum personnel.
190 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 2 (52) март-апрель 2013 190-197
^ Образование в сфере культуры
В январе 2010 году английское радио ВВС-4 выпустило в эфир передачу необычного формата. Слушателям предлагалось прослушать изложение всеобщей истории, рассказанное 100 музейными предметами, хранящимися в Британском музее [16]. Музей, коллекции которого с самого начала его основания в 1753 году были «нацелены на универсальность», должен был проиллюстрировать мировую историю, выраженную в осязаемом, но на слух [9, с. 13]. Ведущим цикла стал Нил Макгрегор — директор Британского музея.
Популярность программы была столь велика, что практически сразу по окончании данного цикла в том же 2010 году Британский музей выпускает книгу, представляющую собой запись этих программ, но уже с иллюстрациями предметов [17]. В 2012 году это издание было переведено и на русский язык [9].
В обширном предисловии Нил Макгрегор делится с читателями концепцией данного проекта, миссия которого поначалу казалась ему попросту «невыполнимой» [9, с. 14]. Генеральная идея заключалась в том, чтобы Ф отобрать 100 предметов из музейных кол-
лекций и изложить историю человечества — «всех уровней развития общества, а не только богатых и могущественных» [9, с. 13]. Вещи должны были объяснить, «каким образом люди формировали свой мир, и каким образом он формировал их в течение прошедших двух миллионов лет» [9, с. 15].
Свой рассказ о работе над проектом Н. Макгрегор начинает с постулата, который очевиден: «Назначение музеев заключается в том, чтобы рассказывать об истории при помощи предметов» [9, с. 13]. Однако оказывается, что именно это в музейной работе есть и самое трудное, и самое интересное. Каким образом заставить вещи говорить?
Предметы отбирались таким образом, чтобы они представляли одну эпоху, но различались по географии. Подбирали только те вещи, которые рассказывали бы «об обществах и о мире, для которого они были созданы, а не об отдельных событиях»: как уникальные предметы, так и скромные предметы быта — «от горшка до золотого галеона, от
орудия каменного века до кредитной карты» [9, с. 15].
При этом директор Британского музея формулирует генеральный принцип: «Если вы хотите рассказать историю целого мира, объективную и всеобъемлющую историю, в которой не отдается предпочтение какому-либо одному аспекту, это нельзя будет сделать только лишь с помощью текстов, поскольку человечество на протяжении большего периода существования письменности не имело [...] В идеале история должна исследовать и тексты, и предметы» [9, с. 16].
И Нил Макгрегор совместно с коллегами делает это возможным!
Историю пишут победители. История же, рассказанная с помощью предметов, как подчеркивает директор Британского музея, «возвращает древним народам способность говорить, не владея письмом. Когда мы рассматриваем контакт между грамотным и неграмотным обществами, все наши свидетельства из первых рук представляют собой только половину диалога. Чтобы отыскать другую половину, нам нужно изучать еще и предметы» [9, с. 17]. (Так, на наш взгляд, русское крестьянство как феномен остается недооцененным — «немым».)
Решение этой задачи — и есть самое трудное в музейной профессии. Так как «это гораздо легче сказать, чем сделать» [9, с. 17]. Историки давно пишут историю. Однако только письменные источники имеют разработанную методику работы с ними. Трудно не согласиться с Н. Макгрегором: «Мы давно научились критически оценивать их правдивость, откровенность, объективность» [9, с. 17]. Безусловно, это — следствие позитивистского подхода к научному знанию. Наука должна быть построена на документе, а для фундаментальной истории — это письменный текст.
Однако для того, чтобы «прочитать» предмет, необходимо использовать еще и воображение. «В отношении многих культур, если мы хотим что-то о них узнать, — говорит директор Британского музея, — это единственный способ продвижения вперед в процессе
$
191
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2013 ♦ 2 (52) март-апрель ^
их изучения» [9, с. 17]; «...акты интуитивной интерпретации играют чрезвычайно важную роль в реконструкции истории при помощи вещей» [9, с. 18]. И это как раз тот случай, когда воображение опирается на знание.
«Одна из главных задач музейной науки, и прежде всего науки музейного хранения, — рассуждает Н. Макгрегор, — состоит в том, чтобы постоянно подвергать экспонаты новым исследованиям при помощи современных технологий». Эта практика дает неожиданные результаты и выявляет неожиданные назначения вещей. Это меняет биографию предметов и позволяет услышать диалог лучше [9, с. 23—24].
Успех проекта Британского музея в представлении биографии человечества в биографии вещей — результат совокупного опыта кураторов, хранителей и ученых Британского музея, подкрепляющих свои позиции данными исследований ведущих ученых всего мира, мнениями судей, гончаров, религиозных деятелей, скульпторов и музыкантов, представителей сообществ, где предметы были созданы [9, с. 26]. И книга не случайно посвящена всем сотрудникам Британского музея.
Думается, идеальный музей — это, как в случае с Британским музеем, не просто коллекция экспонатов, а место, где «обсуждаются вопросы значения и идентичности в глобальном масштабе» [9, с. 27].
Именно такая задача, на наш взгляд, должна стоять перед музейным профессиональным образованием: подготовка профессионалов, готовых к подобным вызовам и решению подобных профессиональных задач.
Московский государственный университет культуры и искусств является одним из первых университетов, начавшим реализовывать профессиональную подготовку музейных кадров в России. Первый учебный план по специальности «Музейное дело и охрана памятников» разрабатывали в 1986 году одновременно три высших учебных заведения Москвы и Санкт-Петербурга — МГУКИ, нынешние Российский государственный гуманитарный университет и Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств.
Первый набор студентов все они осуществили практически одновременно. Речь идет в данном случае о регулярной подготовке в современной высшей школе. Хотя известно, что первые попытки ввести музейное образование предпринимались в СССР в 1932—33-х годах. В этом для России были характерны те же тенденции и даже, нередко, пути развития музейного образования, что и для Европы и Америки [3, с. 13; 8, с. 45—64].
Московский государственный университет культуры и искусств первый набор осуществил в 1989 году. Первый выпуск, соответственно, в 1994 году.
В 1991 году в МГУКИ под руководством одного из авторов образовательного стандарта по музейной специальности доктора исторических наук, профессора Леонида Васильевича Беловинского была открыта самостоятельная кафедра музееведения.
Подготовка музейных кадров ведется в МГУКИ непрерывно. На сегодняшний день осуществлено 19 выпусков, подготовлено более 200 специалистов. До сих пор подготовка подобных специалистов носит в своем роде уникальный характер. В Москве только два высших учебных заведения готовят профессиональные музейные кадры — Московский государственный университет культуры и искусств и Российский государственный гуманитарный университет.
Сложившаяся ситуация обусловлена следующими обстоятельствами:
• сложностью обеспечения ведения профессиональных дисциплин педагогами, сочетающими в своей квалификации прикладные навыки музейной работы и глубокое знание теоретической музеологии;
• малоизвестностью специфики музейной деятельности на обывательском уровне и невысоким уровнем заработной платы музейных работников, а потому непривлекательностью музейной профессии среди выбираемых абитуриентами и низкой мотивацией для выбора данной профессии;
• неразработанностью проблематики музейной работы как формы профессиональной деятельности в курсах классических универ-
$
199
^ Образование в сфере культуры
ситетов, ведущих подготовку, прежде всего, историков и искусствоведов;
• нередким неприятием музеологической теории и музейного источниковедения как самостоятельных научных областей не только классическими гуманитарными специальностями, но и музейными профессионалами;
• отсутствием целевого заказа от профессиональных организаций на подготовку профессиональных музейных кадров — музеологов (зачастую по причине элементарного незнания о существовании музеологической теории и музеологического образования).
Все это в совокупности заставляет образовательные учреждения, осуществляющие подготовку музейных кадров, быстро реагировать на профессиональные проблемы и запросы, динамично развиваться, тем самым доказывая свою необходимость и неотвратимость. Новые требования, предъявляемые на международном (ЮНЕСКО) и национальном уровне к музеям и результатам их работы, порождают потребность в специально подготовленных кадрах, которые не надо дополнительно обучать Ф сразу по окончании университета.
В настоящее время (с 2011 года) подготовка музейных специалистов в МГУКИ осуществляется по программам бакалавриата по направлению подготовки 072300 «Музеология и охрана объектов культурного и природного наследия» с профилем «Выставочная деятельность». В 2012 году была открыта подготовка студентов по программам магистратуры того же направления подготовки по программе «Теория и практика музейного проектирования».
Обучение ведется по комплексам гуманитарных, социальных, экономических, математических, естественнонаучных дисциплин и профессиональных дисциплин. Половина времени отводится блоку профессиональных дисциплин (120 ЗЕТ из 240 ЗЕТ). Если учесть, что еще 14 ЗЕТ отводится на практику, то удельный вес курсов и форм занятий, нацеленных на освоение профессиональных навыков, будет преобладать. Это характерно для образовательных программ по подготовке музейных кадров. Выбор содержания данной об-
разовательной траектории определяется каждым университетом индивидуально с учетом сложившихся научных школ и практики.
При разработке учебных планов подготовки музейных кадров заведующие кафедрой музееведения Л.В. Беловинский в 1990-е годы и Н.Г. Самарина в 2000-е годы, а сегодня — И.Б. Хмельницкая, заведующая отделением музееведения, неуклонно исходили из того, что музейный источник (предмет наследия и музейный предмет) одновременно и язык, и текст культуры. Это — способ выражения и отражения ушедшей реальности, «посредник между действительностью и познающим субъектом» [12, с. 66; 13, с. 29—39]. Результат работы коллектива сотрудников музея выражается в формулировании смыслов, реализуемых в музейных продуктах и услугах (от научно-фондовой до культурно-образовательной деятельности, от редакционно-издательской работы до сервисных услуг). Это есть выражение результата постижения источника (или музейного собрания как совокупности музейных источников). От наличия у музейных сотрудников навыков прочтения текста источника и интерпретации его смыслов, семантической нагрузки зависят не только качество реализуемых музеем основных форм деятельности, но музейный брендинг и исполнение музеем своей миссии. (Иллюстрацией управления музеем с точки зрения теории брендин-га могут служить проекты, реализуемые в Музее Виктории и Альберта (Великобритания) под руководством Дамиена Уитмора фаш1еп Whitmore), директора по связям с общественностью и разработке программ.)
Дисциплины профессионального цикла по определению должны быть связаны с областью профессиональной деятельности выпускника. Сегодня в прикладной и теоретической музеологии на повестке дня стоят вопросы об определении содержания и форм музейного продукта и информационных ресурсов музея, обеспечения доступа к культурному наследию музейными средствами, вопросы научной реконструкции наследия с помощью средств 3D-моделирования, проблемы элек-
$
193
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2013 ♦ 2 (52) март-апрель ^
тронного учета и автоматизированных систем каталогизации наследия, совмещенных с бумажным учетным документооборотом музея, решение общенациональной задачи по созданию Государственного каталога Музейного фонда Российской Федерации, развитие и внедрение форм и средств музейной коммуникации и пр.
Для подготовки музейных кадров в нашем университете всегда был характерен практико-ориентированный подход. Это — принцип, строго соблюдаемый всеми поколениями руководителей специальности. По нашему мнению, выпускник должен уметь работать с музейным источником, предметом: уметь устанавливать происхождение и текст источника, читать текст источника, интерпретировать его, анализировать и синтезировать полученную информацию для разработки конкретных музейных проектов, программ, продуктов — музейных смыслов, если хотите. Музейный предмет и фонды — корень музея, который питает все другие формы работы. И выставка или культурно-образовательная программа есть публикация результатов исследования предмета, отражение знаний о фондах, об источниках, хранимых музеем. По нашему мнению, это и есть специфика профессиональных компетенций выпускников — музеологов.
По этой причине значительную долю в курсах обучения занимают комплексы дисциплин, связанные с изучением материальной культуры, методами изучения и атрибуции разнообразных типов и видов предметов (источников) (такие как история материальной культуры, археология, палеография, нумизматика, сфрагистика, фалеристика, бонистика, хронология, метрология, ювелирное искусство и художественный металл). Отдельное место отводится курсам по источниковедению, изобразительным источникам, комплектованию, учету и хранению музейных фондов — формам музейной работы, которые в музейном источниковедении понимаются как выявление источников, установление происхождения и текста источника [1, с. 47—48].
Важное и значительное место занимают
курсы по проектированию музейной деятельности, в том числе и самостоятельные дисциплины по проектированию экспозиции и организации выставочной деятельности, связанные с изучением музейной аудитории и работы с ней (музейный менеджмент и маркетинг, социология музейно-выставочной деятельности, теория музейной коммуникации, музейная педагогика и экскурсионная работа).
Музеология — междисциплинарная научная дисциплина и область знания, опирающаяся на методы различных гуманитарных наук — культурологии, социологии, педагогики, психологии, искусствоведения и др.
Длительное время ведутся многочисленные дискуссии о предмете и научности музееведения и музеологии, соотношении этих категорий, их критике и выработке теории «новой музеологии», в практике каждого учебного заведений выбирается какой-то один подход в определении музеологии [7, с. 54—58; 2, с. 6—27; 14, с. 99—105].
Так или иначе, музеология размышляет о культурных формах в ретроспективном аспекте. Эта научная область актуализирует знание о текстах культуры, о социальной информации и непосредственно социальную память посредством музейных предметов, которые уже утратили свое функциональное назначение и рассматриваются как памятники и предметы наследия, как продукты культуры и ее отражение. Потому методы и методика исторических исследований, базирующиеся на историческом источниковедении, выдвигаются в музеологии на первый план.
Знание о том, как выявить информацию и прочитать предмет как источник, — основа метода работы с наследием. Тем не менее, существует несоответствие между объемом накопленных знаний в исторической науке по методике источниковедческих исследований так называемых нетрадиционных источников (вещественных, изобразительных и фонических и пр.) и потребностью музейных практиков в этом научном опыте, для которых данные виды источников являются традиционными. По мнению профессора Н.Г. Самариной, сегодня «так или иначе, изучаются все типы
$
194
ф
ГИЛ
^ Образование в сфере культуры
источников, но формирование источниковой базы гуманитарных исследований страдает фрагментарностью, разрозненностью и разобщенностью усилий специалистов в разных областях гуманитарного знания [...] Поэтому прошлое и настоящее человеческого общества изучаются неравномерно, фрагментами, часто под влиянием не научной, а политической конъюнктуры» [12, с. 70]. Показателен призыв специалиста в области перемещения культурных ценностей А.И. Вилкова учитывать в стандартах в области музейного образования потребность в специалистах, «владеющих опытом международно-правового сотрудничества в области сохранения культурного наследия, способных активно формировать объективный исторический и современный образ России — специалистов, способных понимать, что культурные ценности являются одним из основных элементов цивилизации и культуры народов и что они приобретают свою подлинную ценность только в том случае, если точно известны их происхождение, история и окружающая среда» [4, с. 126—132].
Ф Присутствующее в некоторых классиче-
ских учебных изданиях по источниковедению пренебрежение к так называемым нетрадиционным источникам вызывает иногда недоумение. В учебнике, обобщающем опыт научно-педагогической школы Московского историко-архивного института, утверждается, что «последовательность возникновения основных типов источников: вещественные — изобразительные — письменные — вполне соответствует последовательности трех стадий в развитии человечества: дикость — варварство — цивилизация» [6, с. 14].
Развитие фундаментальной исторической науки происходило таким образом, что традиционными источниками знания о реконструкции прошлого для нее стали письменные источники. Все остальные виды источников получили лишь свое обозначение как имеющие место быть, но методика работы с ним в рамках традиционного источниковедения не разрабатывается вплоть до сегодняшнего дня (за редким исключением) [11, с. 168—186]. При этом источниковеды указывают на возмож-
ность разработки единой методологии источниковедческого анализа и синтеза [6].
Изучение вещественных, изобразительных, знаковых, фонических и поведенческих источников вытеснено в область профессиональной деятельности прикладной области культуры. На наш взгляд, данная позиция обедняет содержание и проблематику непосредственно исторических исследований, негативно влияет на введение источников в научный оборот.
Мы наблюдаем, что музейное источниковедение зачастую относят к прикладной му-зеологии, а иногда и вовсе не признают [1, с. 43—52; 5, с. 15—16, 27—28].
Н.Г. Самарина подчеркивает, что «потенциальные информационные возможности вещественных источников значительно шире вида материала, и только источниковедческий анализ позволяет выявить эту "закодированную информацию"». Здесь подразумевается опыт работы музея с вещественными источниками в соответствии с видом материала, из которого они сделаны. «Музейная практика выработала определенные приемы обработки вещественных источников, но перед музееведами стоит задача обобщения накопленного практикой опыта и разработки соответствующих методик, которые значительно сократят длительный процесс изучения музейных предметов. Выработка таких методик крайне необходима, потому что вещи (артефакты) как источники информации коренным образом отличаются от других источников. В сфере мышления оперировать непосредственно вещами невозможно, так как закодированная в них информация сначала должна быть переведена с "языка вещей" на естественный язык, то есть вещь необходимо описать, пользуясь понятиями и суждениями, выраженными в словах и специальных терминах» [10, с. 29].
Выражая убежденность, что традиционное источниковедение и музейное источниковедение есть ключевые дисциплины, на которых базируется подготовка музейных кадров, мы считаем, что именно музейное источниковедение играет важнейшую роль в формировании научного языка музеологии,
$
195
ф
ГИЛ
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2013 ♦ 2 (52) март-апрель ^
является не частью, а ее фундаментальной теорией, помогает формировать музеологию как научную область знания. Это — основа подготовки музейных кадров, инструмент, с помощью которого они могут осуществлять «перевод информации с языка предметов на вербальный общенаучный язык» [10, с. 29]. Когда мы будем осознавать свою ответственность перед музейным источником, выстраивая с ним «разговор», поводов для появления критической музеологии, сомнений в значимости развития теоретической музеологии не будет [7; 15, с. 31—41; 8, с. 45—64].
Хочется верить, что такой подход помогает формировать у будущих специалистов навыки работы с предметом, чтобы они смогли так же, как и Нил Макгрегор, заявить о результа-
тах своей деятельности: «. эта книга помогла нам понять, что "человеческая семья" — не просто метафора, [...] что все люди испытывают одни и те же потребности, заботы, страхи и надежды. Наши предметы свидетельствуют о том, что с той поры, когда наши предки вышли за пределы Восточной Африки, чтобы заселить мир, изменились мы очень мало. Мы продолжаем изготавливать предметы из камня, бумаги, золота, перьев или кремния, и они отражают наш мир и будут представлять нас грядущим поколениям» [9, с. 746].
Это ли не лучший ответ на вопрос, зачем нужны музейные профессионалы, вещественные источники и знание о том, как постигать биографию вещей, и для чего это необходимо Человеку?!
Примечания
1. Агапова, М. Ю. Проблемы музейного источниковедения в работах Н.Г. Самариной / М.Ю. Агапова // Научно-исследовательская работа в музее : [материалы XII Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти Н.Г. Самариной]. — Москва, 2013.
2. Беззубова, О. В. Некоторые аспекты теоретического осмысления музея как феномена культуры / О.В. Беззубова // Триумф музея? — Санкт-Петербург, 2005.
3. Беловинский, Л. В. Воспоминания о Самариной Наталье Гурьевне (1958—2011) / Л.В. Беловинский // Научно-исследовательская работа в музее : [материалы XII Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти Н.Г. Самариной]. — Москва, 2013.
4. Вилков, А. И. Международный оборот культурных ценностей и актуальные проблемы музейной практики / А.И. Вилков // Вопросы музеологии. — 2011. — № 1(3).
5. Воспоминания о Самариной Наталье Гурьевне (1958—2011). Выступления коллег и участников конференции // Научно-исследовательская работа в музее : [материалы XII Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти Н.Г. Самариной]. — Москва, 2013.
6. Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории : учебное пособие / И.Н. Данилевский и др. — Москва : РГГУ, 2000.
7. Ключевые понятия музеологии. — Москва : ИКОМ России, 2012.
8. Лоренте, П. X. Развитие музеологии как университетской дисциплины: от технической подготовки к критической музеологии / П.Х. Лоренте // Вопросы музеологии. — 2011. — № 2(4).
9. Макгрегор, Н. История мира в 100 предметах / Нил Макгрегор. — Москва : Эксмо, 2012. — 800 с.
10. Самарина, Н. Г. Источниковедческие проблемы научно-фондовой работы / Н.Г. Самарина // Научно-исследовательская работа в музее : [доклады на IX международной научно-практической конференции МГУКИ]. — Москва, 2007.
11. Самарина, Н. Г. Проблема классификации источников в научно-фондовой работе / Н.Г. Самарина // Исторический музей — энциклопедия отечественной истории и культуры : [труды Государственного Исторического музея. Вып. 177]. — Москва, 2008.
12. Самарина, Н. Г. Музейное источниковедение / Н.Г. Самарина // Основы музееведения : учебное пособие / отв.ред. Э.А. Шулепова. — Изд. 2-е, испр. — Москва, 2010.
13. Самарина, Н. Г. Список публикаций / Н.Г. Самарина // Научно-исследовательская работа в музее : [материалы XII Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти Н.Г. Самариной]. — Москва, 2013.
14. Сидорова, И. Б. Общая музеология как учебная дисциплина: дискуссионные вопросы / И.Б. Сидорова // Вопросы музеологии. — 2010. — №1.
15. Харрис, Д. «Наша печаль, наше хрупкое мужество»: музеефикация и новая музеология / Д. Харрис
$
199
^ Образование в сфере культуры
// Вопросы музеологии. — 2011. — № 1(3).
16. BBC Radio 4. A History of the World in 100 Objects. [Электронный ресурс]. — URL: http://www.bbc. co.uk/programmes/b00pgxn3/episodes/player (дата обращения: 28.02.2013)
17. MacGregor, Neil. A History of the World in 100 Objects / Neil MacGregor. — London: Allen Lane; Penguin Group. 2010. — 707p.
Ос
СОБЕННОСТИ ЦЕННОСТНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ПЕДАГОГОВ-ПСИХОЛОГОВ В ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ
УДК 378
Н. С. Спинжар
Московский государственный университет культуры и искусств
В статье рассмотрены актуальные проблемы профессионального образования в контексте ценностных представлений студентов. Значительное место в статье занимает обоснование необходимости изучения ценностных представлений студентов в новых условиях подготовки специалистов — педагогов-психологов.
Ключевые слова: студенты, профессиональное образование, ценностные представления, ценностные отношения, ценностные ориентации.
he article describes the current problems of vocational education in the context of the value orientations of students. A significant part of the article is the rationale for the study of value orientations of students in the new training — educational psychologists.
Keywords: students, professional education, values, views, values, attitudes, values.
Профессиональное образование находится на перепутье глобальных перемен, которые ориентированы на высококвалифицированного специалиста, владеющего системой необходимых компетенций, генерирующего инновационные проекты, творческие идеи и т.д. Происходящие социокультурные перемены настолько противоречивы, что человеку без соответствующего опыта сложно адаптироваться к постоянно меняющимся условиям жизни, ориентироваться в сложившейся системе ценностей [2]. Современное общество, где превалируют идеи накопления, роскоши и богатства, ориентирует личность на ценности прагматического характера.
Современная парадигма профессионального образования — это совокупность теорети-
ческих и методологических предпосылок, которая воплощает ценностные представления человека о его деятельности, будь то учеба, работа или другие ее виды. В педагогике «парадигма» понимается как устойчивая, ставшая привычной за последние десятилетия позиция в решении образовательных задач, связывается с активностью личности, с реализацией ею своих ценностных представлений в профессиональной подготовке. Очевидно, что образовательная парадигма в современном обществе базируется на значимых ценностях, поскольку они определяют направление педагогического процесса — интересы общества, государства или личности (индивидуально-личностное развитие по Е.В. Бондаревской, С.В. Кульневич) [1, с. 217].
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 2 (52) март-апрель 2013 197-200
197
