CC BY
75
Филологические науки / Philological Science Оригинальная статья / Original Article УДК 82
Мотив бессонницы в любовной лирике Анны Ахматовой
© 2017 Тамахина Е. Ю.
Ставропольский государственный педагогический институт, Ставрополь, Россия; e-mail: kat19881501@yandex.ru
РЕЗЮМЕ. В статье предпринимается попытка осмыслить мотив бессонницы в любовной лирике А. Ахматовой. Методы. На материале изучения некоторых ее стихотворений автор выявляет, что бессонница - следствие любовных переживаний лирической героини - может выступать ее желанной гостьей и собеседницей: также состояние бессонницы сопутствует творчеству, является его частью. Результаты. Тема колыбельных песен, связанная с бессонницей, передает внутреннее состояние лирической героини - тревогу, грусть, печаль о спутнике. Выводы. Автор приходит к выводу об особом значении мотива бессонницы в любовной лирике А. Ахматовой, раскрывающего внутреннюю, потаенно-духовную жизнь лирической героини.
Ключевые слова: любовная лирика, лирический герой, мотив бессонницы, колыбельная песня.
Формат цитирования: Тамахина Е. Ю. Мотив бессонницы в любовной лирике Анны Ахматовой // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. T. 11. № 3. С. 94-96.
The Insomnia Motif
in Anna Akhmatova's Love Lyrics
© 2017 Ekaterina Yu. Tamakhina
Stavropol State Pedagogical Institute, Stavropol, Russia; e-mail: kat19881501@yandex.ru
ABSTRACT. The author of the article makes an attempt to comprehend the insomnia motif in A. Akhmatova's love lyrics. Methods. Based on studying some of her poems, the author reveals that insomnia is a consequence of the lyrical heroine's love experiences. It can act as her welcome guest and companion: also the state of insomnia accompanies creativity, is a part of it. Results. The theme of lullabies associated with insomnia, demonstrates the lyrical heroine's inner state, her anxiety, sadness, grief concerning her life partner. Conclusions. The author comes to the conclusion about the special meaning of the insomnia motif in A. Akhmatova's love lyrics, revealing the lyrical heroine's inner, secret spiritual life.
Keywords: love poems, lyrical character, motive, insomnia, lullaby.
For citation: Tamakhina E. Yu. The Insomnia Motif in Anna Akhmatova's Love Lyrics. Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. 2017. Vol. 11. No. 3. Pp. 94-96. (In Russian)
Введение
Мотив бессонницы в лирике А. Ахматовой - малоизученная проблема. Для составления психологического портрета лирического субъекта состояние бессонницы лирической героини - очень важный аспект, так как отражает не только в прямом смысле ее душевное состояние, но и в переносном - состояние между сном и явью, жизнью и смертью, поэтому актуальность данного исследования обосновывается важным содержательным планом.
Лирической героине часто сопутствует бессонница - следствие любовных переживаний. Так, в стихотворении «Слаб голос мой, но воля не слабеет» (1912) бессонница становится частью поруганной, преданной любви («Освобожденье близко. Все прощу» - значит, было что прощать?) и уходит вместе с этой любовью. «Мне даже легче стало без любви», - заявляет героиня, поясняя: «Ушла к другим бессонница-сиделка, // Я не томлюсь над серою золой, // И башенных часов кривая стрелка // Смертельной мне не кажется стрелой» [2, с. 75].
В стихотворении с характерным названием «Бессонница» (1912) героиня восклицает: «Хорошо твои слова баюкают: // Третий месяц я от них не сплю. // Ты опять, опять со мной, бессонница! Неподвижный лик твой узнаю. // Что, красавица, что, беззаконница, // Разве плохо я тебе пою?» Обращает на себя внимание оксюморон «баюкают» - «третий месяц не сплю», намекающей на неразделенное чувство, однако заключительные строки придают тексту иное направление: «Или дальней вестью мы утешены? // Отчего мне так легко с тобой?» [2, с. 59-60].
Впрочем, предложенная выше трактовка не является единственно возможной. Так, И. Гурвич писал: «А может, «с тобой» относится не к человеку, а к явлению - к самой «бессоннице», ведь во второй, срединной строфе автор ведет с ней разговор как с живым лицом («что, красавица, что, беззакон-ница»)?» [3]. Исследователь приходит к выводу о сознательном внесении в стихотворение элемента неопределенности, характеризующего творчество А. Ахматовой.
Материалы и методы исследования
Вызывает интерес и цветовая гамма стихотворения, в которой противопоставлены белый и голубой цвета: «Окна тканью белою завешены, // Полумрак струится голубой». Можно предположить, что белый и голубой в данном случае выступают как знаки открытости границы между мирами и открытость эта связана с особым состоянием сознания лирической героини: она влюблена. Однако бессонница не дает ей совершить этот переход: если во сне, по утверждению П. Флоренского, человеку даны оба берега жизни, то в отсутствие сна даже при разомкнутой границе он оказывается тесно привязанным к этому (земному, реальному) миру [2, с. 84]. Сознание героини как будто неподвижно, и в тексте стихотворения эта неподвижность экстраполирована на бессонницу: Неподвижный лик твой узнаю.
Результаты и их обсуждение
Граница открыта, а возможности перехода нет; двигаться вроде бы можно, а движение невозможно. Что остается делать героине? Только внимать символам того мира, куда она не может попасть, преломляя свое иррациональное видение в песни: Разве плохо я тебе пою? Таким образом, любовь порождает бессонницу, которая, в свою очередь, становится источником вдохновения для поэтессы.
Интересно отметить, что о своих стихах поэтесса уже в другом месте говорит: Это -выжимки бессонниц, Это - свеч кривых
нагар... («Про стихи») [2, с. 112]. А в стихотворении «Художнику» (1924) сообщает: .и тончайшая дремота // Уже ведет меня в твои сады, // Где, каждого пугаясь поворота, // В беспамятстве ищу твои следы [2, с. 290]. Дремота и беспамятство здесь становятся взаимообусловленными понятиями.
Также взаимообусловлены влюбленность и бессонница: Все тебе: и молитва дневная, // И бессонницы млеющий жар, // И стихов моих белая стая, // И очей моих синий пожар («Я не знаю, ты жив или умер.», 1915) [2, с. 117]. Любопытно, что и в этом случае сопоставленными оказываются цветообозначения белый и синий: белая стая стихов - синий пожар очей. И в этом тексте бессонница, как следствие любовного томления, и стихи, как следствие особого дара героини, оказываются сопряженными.
Бессонница может выступать следствием тоски: Громко говорю с тоской, // Не раскрывши сонных глаз («В каждых сутках есть такой.», 1917) [2, с. 89]. Хотя глаза и определяются как сонные, разговор с тоской возможен только в случае отсутствия сна.
Бессонница может мучить и лирического героя: Я была твоей бессонницей, // Я тоской твоей была («Я окошка не завесила.», 1916) [2, с. 90].
Избавление от бессонницы иногда возможно. Например, с помощью предметов и явлений окружающего мира. В стихотворении «Ива» (1940) лирическая героиня нежно воспевает серебристую иву, подчеркивая: .она жила // Со мной всю жизнь, плакучими ветвями // Бессонницу овеивала снами [2, с. 256].
С мотивом сна / бессонницы непосредственно связана тема колыбельных песен. В творчестве А. Ахматовой есть несколько стихотворений под названием «Колыбельная». Одно из них, написанное в 1915 году, представляет собой фольклорную стилизацию и сближается по форме с народной песней. Однако анализ образной системы показывает, что содержание стихотворения обращено не столько к ребенку, сколько к самой себе: «Спи, мой тихий, спи, мой мальчик, // Я дурная мать» [1, с. 154].
Исследователь М. М. Адулян, обращая внимание на автобиографичные элементы в стихотворении (оно написано в период Первой мировой войны, когда поэтесса осталась одна с сыном в ожидании фронтовых вестей от мужа), замечает: «Эпитет «дурная» по отношению к
самой себе используется, потому что лирическая героиня перестает напевать сказку, отвлекаясь от мыслей о ребенке, ее внимание переключается на его отца» [1]. Заключительные строки стихотворения: Да хранит святой Его-рий // Твоего отца - полностью выходят за рамки жанра колыбельной: традиционной концовкой для таких песен является призыв к высшим силам (в частности, к христианским - к Богу, Богоматери, святым) с просьбой хранить ребенка. Таким образом, жанровая форма ко-
1. Адулян М. М. Жанр колыбельных песен в лирике А. Ахматовой. [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.akhmatova.org/articles. р1тр?^=219 [дата обращения: 27.05.2017]
2. Ахматова А. А. Собрание сочинений в двух томах. Том I. М.: Правда, 1990. 448 с.
1. Adulyan M. M. Zhanr kolybel'nykh pesen v lirike A. Akhmatovoy [Genre of the lullaby songs in A. Akhmatova's poetry]. [Electronic resource] / Access mode: http://www.akhmatova.org/articles. php?id=219 [accessed 27.05.2017]
2. Akhmatova A. A. Collected works in two volumes. Volume I. Moscow, Pravda, 1990. 448 p. (In Russian)
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Принадлежность к организации
Тамахина Екатерина Юрьевна, аспирант кафедры русской и зарубежной литературы, Ставропольский государственный педагогический институт (СГПИ), Ставрополь, Россия; e-mail: kat 19881501@yandex.ru
лыбельной здесь оказывается переосмысленной, наполненной размышлениями о далеком возлюбленном.
Заключение
Проанализировав сказанное выше о роли бессонницы в создании образа лирического субъекта любовной лирики А. Ахматовой, можно сделать вывод, что состояние бессонницы - часто используемый художественный прием познания тайной жизни души, поэтому он раскрывает устремленность Ахматовой в себя, в свою суть, в мысли и чувства.
3. Гурвич И. В споре с традицией классики. Новизна и психологизм. Ахматова. [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.akhmatova. org/articles/gurvich1.htm [дата обращения: 23.05.2017]
4. Флоренский П. А. Избранные труды по искусству. М.: Изобразительное искусство, 1996. 336 с.
3. Gurvich I. V spore s traditsiey klassiki. Novizna i psikhologizm. Akhmatova [In a dispute with the tradition of classics. Novelty and psycholo-gism. Akhmatova]. [Electronic resource] / Access mode: http://www.akhmatova.org/articles / gurvichl. htm [accessed 23.05.2017]
4. Florensky P. A. Selected writings on art. Moscow, Izobrazitel'noe Iskusstvo, 1996. 336 p. (In Russian)
INFORMATION ABOUT AUTHOR Affiliation
Ekaterina Yu. Tamakhina, postgraduate, the chair of Russian and Foreign Literature, Stavropol State Pedagogical Institute (SSPI), Stavropol, Russia; e-mail: kat19881501@yandex.ru
Литература
References
Принята в печать 06.07.2017 г.
Received 06.07.2017.
