Московский договор 1896 г. : тайные страницы русско-китайских отношений Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ИСТОРИЯ ВОСТОКА

МОСКОВСКИЙ ДОГОВОР 1896 г.: ТАЙНЫЕ СТРАНИЦЫ РУССКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ

4 июля 2001 г. был подписан «Договор о

1 |6 добрососедстве, дружбе и сотрудничестве» ^ между Российской Федерацией и КНР.

Заключение договора 1896 г., учреждение русско-китайской компании по строительству КВЖД, основание Харбина имели важное значение для развития русско-китайских отношений в ХХ

в, история которых содержит и периоды тесной дружбы, и периоды охлаждения и настороженности. События конца XIX — нач. ХХ в., касающиеся взаимоотношений России и Китая, обстоятельно изучены в исследованиях Н.А.Самойлова (например, его работы, опубликованные в 1994, 1996 гг.) и других историков. Ниже мы предлагаем анализ событий, непосредственно связанных с подписанием договора 1896 г., и содержания секретных его статей.

Предпосылки русско-китайского сближения

В последнее десятилетие XIX в. на Дальнем Востоке произошли события, оказавшие значительное влияние на развитие международных отношений. Державшаяся на тысячелетних традиционных началах, огромная китайская империя оказалась бессильной перед новым натиском экономически развитых стран Западной Европы, США и Японии. Начался раздел Китая иностранными державами на сферы влияния, что обусловило

55

переплетение интересов Англии, Японии, Германии, Франции и США в тесный клубок противоречий в этом регионе. Россия также следовала своим интересам и сыграла далеко не последнюю роль в складывающейся здесь новой политической ситуации.

К концу XIX в. между Россией и Китаем установились прочные торговые и дипломатические связи, которые регулировались целым рядом соглашений и договоров, заключенных в XVII-XIX вв. Отношения между Россией и Китаем складывались в течение всего этого времени, в целом, без серьезных военных конфликтов и столкновений. После заключения в 1881 г. С.-Петербургского договора между Россией и Китаем об Илийском крае и торговле в Западном Китае прошло полтора десятилетия, в течение которых не было подписано ни одного основополагающего межгосударственного соглашения. Но наступил 1896 г. и в Москве в обстановке строгой секретности был заключен "оборонительный" союзный договор, за которым последовал целый ряд соглашений экономического и политического характера.

Если попытаться определить предпосылки к заключению такого договора и рассмотреть цепочку событий, предшествовавших ему, то, вне всякого сомнения, именно японо-китайская война 1894-1895 гг. существенно повлияла на расстановку политических сил на Дальнем Востоке и подтолкнула Россию к принятию решительных шагов в отношениях с Китаем, дала повод и возможность России утвердить свои интересы в этом регионе. Документы времен японо-китайской войны свидетельствуют об изменении позиции российской дипломатии от сугубо пассивного наблюдения за ходом событий в начале войны до активного участия в заключении Симоносекского мирного договора, где Россия поддержала сторону потерпевшего поражение Китая.

В 1885 г. Россия опасалась столкновений и с Японией и с Китаем, вследствие чего отказала королю Кореи Коджону в его просьбе принять Корею под протекторат России. Тем не менее, видя непрекращающиеся конфликты Японии с Китаем из-за Кореи, и понимая, что усиливающееся присутствие западных держав в этом регионе ведет к затягиванию узла противоречий, что нежелательно на слабо укрепленных дальневосточных российских границах, Россия все же предпринимала некоторые действия. Так, в частности, в феврале 1894 г. царь утвердил программу пополнения Тихоокеанской эскадры современными военными кораблями.

Поражение огромной китайской империи в войне с маленьким

островным государством потрясло западный мир, а Россию к тому же поставило перед выбором: спокойствие на ее протяженных дальневосточных границах теперь зависело от установления более тесных контактов, но с кем? С Японией, только что доказавшей преимущество промышленного развития и вооруженной в соответствии с последними техническим достижениями, но за спиной которой стояла враждебно настроенная к России Англия, или с Китаем, с которым у России были традиционно дружественные отношения, общая граница, в потенциал которого в российских правительственных кругах, несмотря ни на что, верили и которого в то же время опасались. Кроме того, у России в Китае были свои интересы и в результате японо-китайской войны они стали реально осуществимы. Россия не могла не воспользоваться предоставившимся случаем.

Об оформлении интересов России на Дальнем Востоке в конкретную форму известно, в частности, из Всеподданейшей записки министра иностранных дел России А.Б.Лобанова-Ростовского императору от 2 апреля 1895 г. (здесь и далее по ст. ст. - А.К.) по поводу мирного договора между Японией и Китаем [1]. Здесь говорится о "вознаграждении" - порте на Тихом океане, на которое Россия вправе претендовать в случае если она займет правильную позицию при исполнении этого договора. На записке имеется собственноручная надпись императора: "Согласен". По договору Китай, кроме того, что он терял суверенные права над Кореей, передавал Японии ряд островов и платил контрибуцию, должен был передать Японии Южную Маньчжурию, включая Ляодунский полуостров. Именно последнее не устраивало Россию. 30 марта 1895 г. состоялось очередное Особое совещание при императоре. В постановлении совещания было зафиксировано предложение С.Ю.Витте о принятии мер по устранению возможного утверждения японцев на материке, т.е. на Ляодунском полуострове [2]. Оппоненты же его считали, что это может привести к нежелательной для России войне с Японией.

Россия давно присматривалась к возможности получения у Китая в пользование удобного порта для стоянки русских судов, который бы не замерзал круглый год. У Англии такой порт имелся

- Гонконг (Сянган) и это обстоятельство давало Англии явное преимущество перед Россией. Россия имела порт на Дальнем Востоке - Владивосток, однако он был судоходен только часть года. По этой причине русское правительство прилагало большие

усилия для получения незамерзающего тихоокеанского порта. Одним из удобных в этом отношении мест был Ляодунский полуостров. Утверждение здесь Японии означало бы для России потерю важного со стратегической точки зрения места, где мог бы располагаться такой порт. Вполне оправданные опасения русского правительства усиливались еще и тем, что к 1895 году русских войск на Дальнем Востоке было очень мало. Немедленная же переброска русских войск из европейской части России была невозможной. Великий Сибирский железнодорожный путь, одной из важнейших задач которого и была перевозка армии для защиты еще не сложившихся русских границ на Дальнем Востоке, дошел лишь до Забайкалья, и встал вопрос куда дальше вести железную дорогу -по Амуру, делая большой круг, или же, значительно сократив путь, вести его через территорию Северной Маньчжурии [2]. Конечным пунктом дороги должен был стать Владивосток. Русское правительство предполагало, что японцы в будущем постараются завладеть и северной частью Маньчжурии, на которую у России имелись свои виды - получение здесь концессий, в том числе и на строительство железных дорог.

У каждой из европейских держав на территории Китая был свой круг интересов. В результате совпадения интересов Германии, России и Франции образовалась коалиция трех государств. Эти державы предложили Японии отказаться от Ляодунского полуострова. В результате т.н. "демарша трех держав" полуостров остался у Китая, последний же должен был заплатить дополнительно к контрибуции еще 30 млн. лян в возмещение.

Интересным является то, что государственный секретарь США Т.Фостер, присутствовавший при переговорах, счел необходимым довести до сведения японского правительства "секретные планы России": "Россия надеется оккупировать Северный Китай и Маньчжурию; она, конечно, против того, чтобы Япония заняла эти территории и была гарантом Кореи; 30 тыс. русских войск находится на северной границе Китая и существует тенденция дальнейшего увеличения этих сил." [4]. Т.Фостер был прав только отчасти. На Особых совещаниях при русском императоре не шла речь об оккупации китайских территорий. Однако, фактом является то, что русское правительство держало свои намерения и планы в тайне. Известно, что 11 апреля, за неделю до подписания договора, Ли Хунчжан, китайский сановник, участвовавший в переговорах, шифрованной телеграммой сообщал китайскому правительству, что

он все еще старается выяснить, каково будет отношение России к условиям договора [5]. Такой образ действий русского правительства А.Л.Нарочницкий объясняет опасением за благополучный исход событий. Почувствовав поддержку России, Китай мог отказаться подписать условия мира, предложенные Японией. Это повлекло бы за собой оккупацию Пекина японскими войсками, нарастание напряженности на Дальнем Востоке [6].

Следующим обстоятельством, способствующим сближению России и Китая, стало получение китайским правительством займов. К концу японо-китайской войны Китай имел большой внешний долг. После войны к этому прибавилась и сумма контрибуции. Ежегодный же доход Китая не позволял ему самостоятельно расплатиться по долгам. Не было другого выхода, кроме получения крупных займов за границей. Ли Хунчжан считал, что заем надо взять у России, противники его считали, что следует обратиться к Англии. Наряду с мерами финансового обеспечения, среди прочих условий предоставления займа, выдвинутых Россией, значилось и требование приоритета в строительстве и эксплуатации железных дорог в Маньчжурии и Северном Китае. Россия готова была предоставить заем, но на условиях, которые позволили бы ей расширить свое влияние в Северном Китае. Из мемуаров С.Ю.Витте, бывшего в то время министром финансов России, известно, что поскольку такой большой заем не мог быть совершен Китаем только на основании кредита России, то Россия дала этому займу гарантию, взяв на себя обязательство обеспечить выплату Китаем задолженности по займам в случае невозможности погасить его ни таможенными пошлинами, ни вообще достоянием китайской империи [7]. 24 июня 1895 г. в С.-Петербурге была подписана декларация о предоставлении займа Китаю. Займы Китаю, кроме России и Франции, также предоставили Англия и Германия на выгодных для них условиях. Всего в течении четырех лет Китаю было предоставлено 7 иностранных займов, на общую сумму 370 млн. лянов, что поставило Китай в экономическую зависимость от европейских держав. Историк Б.А.Романов считает, что только благодаря русской гарантии Китай избежал учреждения интернационального контроля над своими финансами, как это предлагали сделать Франция, Германия и Англия [8]. Установление же над Китаем интернационального финансового контроля, как это уже было сделано в Турции и Египте, привело бы к потере Китаем финансовой самостоятельности.

Таким образом, рассмотрев ключевые моменты развития русско-китайских отношений в первой половине 90-х гг. XIX в., нельзя не заметить явную тенденцию на тесное сближение этих двух стран. До 1894 г. русское правительство воздерживалось от каких-либо активных действий на Дальнем Востоке, т.к. опасалось втягивания в разгорающийся конфликт между Китаем и Японией. Не имея в этом отдаленном и слабо связанном с европейской территорией России регионе достаточно мощных вооруженных сил, русское правительство признавало бесперспективность активного вмешательства в политическую ситуацию, складывающуюся на Дальнем Востоке. Принимая во внимание серьезность обстановки на своих слабоукрепленных дальневосточных границах, Россия предпринимала некоторые действия, направленные на усиление своего присутствия на Дальнем Востоке. В первую очередь это выразилось в укреплении военных стратегических позиций в этом регионе. События японокитайской войны заставили русское правительство обратить пристальное внимание на происходящее здесь. Придерживаясь, в целом, линии невмешательства и тщательно скрывая свои планы, оно старалось выиграть время, необходимое для развертывания на границе и в Тихом океане своих вооруженных сил, выжидало, чтобы занять наиболее удобную позицию в наметившейся в результате войны расстановки сил. Не последнюю роль здесь сыграло и усиление присутствия иностранных держав, и в первую очередь победившей в войне Японии. Стремясь не быть обойденной другими державами, Россия активизировала свою внешнеполитическую деятельность на Дальнем Востоке, но уже в ходе подписания мирного договора в г.Симоносеки.

Россия не без основания проводила более дружественную политику по отношению к Китаю, чем остальные страны. Это обуславливалось как традиционными добрососедскими отношениями России и Китая, что всячески подчеркивалось дипломатическими службами России, так и тем, что, имея на Дальнем Востоке своим соседом обширную Цинскую империю, которая не могла защитить себя от внешних агрессивных посягательств, русское правительство опасалось за свои недостаточно укрепленные пограничные территории. Успех "демарша трех держав", а также позиция России при предоставлении займов Китаю, обеспечивали ей определенный авторитет на Дальнем Востоке. Обстоятельства складывались благоприятно для сближения России и Китая, при этом русское правительство хотело надеяться на некоторые уступки со стороны Китая в этом стратегически важном регионе.

В политических кругах Китая после японо-китайской войны соотношение сил также складывалось в пользу России. Императрица Цыси и ее сподвижник в проведении политики изоляционизма князь Гун вызывали недовольство со стороны прозападнонастроенных представителей правящих кругов, которых поддерживал молодой император Гуаньсюй. Ли Хунчжан, проводивший политику самоусиления Китая путем заимствования достижений западно-европейской цивилизации, прежде поддерживаемый императрицей, теперь оказался под огнем критики. Он был обвинен в русофильстве. Но вскоре ряд чиновников прозападной ориентации изменил свои позиции в пользу России, т.к. считали, что только Россия может дать Китаю серьезную помощь и защиту и заставит японцев считаться с ним. В частности, предполагалась защита китайских морей русской эскадрой [9].

Деятельность С.Ю. Витте и Ли Хунчжана

Немаловажную роль в развитии дальнейших событий сыграли действительно выдающиеся государственные деятели С.Ю.Витте, со стороны России, и Ли Хунчжан, высокопоставленный китайский сановник , китайский Бисмарк, как его называли в Европе. Ли Хунчжану к 1896 г. уже было за семьдесят, он сделал блестящую политическую карьеру, был одним из богатейших людей Китая. За долголетнюю службу императорскому двору он был пожалован многочисленными высочайшими титулами. В области внешней политики Ли Хунчжан придерживался традиционной линии: "сидеть на горе и наблюдать за борьбой тигров", предварительно столкнув их друг с другом. Его пророссийская ориентация ни для кого не была секретом. Еще перед началом и в ходе войны Японии с Китаем он неоднократно обращался за помощью к России. Сторонник заимствования достижений европейской цивилизации в интересах Китая, он видел именно в России потенциального союзника. Ориентация его на Россию объяснялась прежде всего тем, что Россия - ближайший сосед Китая, имеющий общую с Китаем границу. Более или менее дружественные отношения между Россией и Китаем, сохранявшиеся в течение длительного времени, давали Ли Хунчжану надежду, что они останутся такими же и в будущем.

Деятельность такой крупнейшей фигуры в политике и

дипломатии Китая как Ли Хунчжан получила неоднозначную оценку в китайском обществе. Яркую, и в то же время точную характеристику дал ему в своей книге один из видных представителей движения реформаторов в Китае Лян Цичао: "Представим себе человека, которого миллионы людей превозносят и миллионы людей порицают... Преклоняясь перед талантами его, я жалею о недостатке его дальновидности" [10]. Лян Цичао считал, что неоднократное заключение договоров с иностранными державами на невыгодных для Китая условиях - это упущение в политике Ли Хунчжана, который в борьбе за ничтожные интересы упускал из вида вопросы первостепенной важности. Эта книга была переведена и издана на русском языке в 1905 г. В российском обществе не могли не интересоваться таким значительным лицом в китайской политической жизни, настолько значительным, что С.Ю.Витте счел возможным утверждать, что, в сущности, Ли Хунчжан и управлял китайской империей [11]. Внешнеполитическая деятельность Ли Хунчжана в китайских патриотических кругах и в работах историков КНР оценивается как предательство национальных интересов. Иная оценка дана в императорском указе: после смерти Ли Хунчжану было дано посмертное имя Вэнчжун, что означало "Безупречный и преданный" [12]. О неблагодарности дипломатической деятельности он писал в 1875 г. следующее: "Современные сухие педанты в большинстве случаев видят во внешних сношениях нечто бросающее тень на человека... Большинство связано старыми укоренившимися положениями, стеснены боязнью суда толпы" [13]. Ли Хунчжана "суд толпы" не пугал.

Российские правящие круги рассматривали Ли Хунчжана как единственного человека в Китае, который мог способствовать укреплению политических и экономических связей России с Китаем. Вне всякого сомнения, склонность Ли Хунчжана придерживаться в решении внешнеполитических вопросов русской линии была известна в дипломатических кругах России. Поэтому не случайно, что именно через этого китайского сановника российские политики намеревались установить преимущественное влияние России на ход событий на Дальнем Востоке. Таким образом, в середине 90-х гг. XIX века для России складывалась благоприятная ситуация для продвижения своих интересов на Дальнем Востоке. Для этого было необходимо установить более тесные отношения с Китаем. И, как видно из дальнейшего,

предполагалось подписать секретный, оборонительный договор, направленный против Японии.

Дальнейшее развитие событий напоминает сюжет из детективного романа. Весной, в конце марта 1896 г. Ли Хунчжан отправляется в поездку по странам Европы и в Россию. Официальной целью его турне было установление более тесных контактов с правящими кругами европейских государств. В мае он должен был прибыть в Россию, чтобы вручить поздравления китайского императора Николаю II по случаю его коронации.

С этой целью в Россию сначала предполагалось направить одного из чиновников министерства иностранных дел, но русское правительство отклонило эту кандидатуру под предлогом того, что положение его слишком незначительно и он мало известен. Тем самым Россия вынудила китайское правительство отправить послом в Россию Ли Хунчжана. Последний же, стремясь действовать с развязанными руками и бесконтрольно, отказался от помощников, навязываемых ему [14]. Таким образом, Ли Хунчжан отправился в Россию в качестве "специального посла высшего ранга". Это был первый выезд Ли Хунчжана за пределы китайской империи, и впервые в истории русско-китайских отношений государственный деятель Китая такого высокого ранга должен был посетить Российскую империю.

23 февраля 1896 г. , перед отъездом Ли Хунчжана в Европу, китайский император издал рескрипт на его имя, в котором, в частности, говорилось: "Ты, надеемся, проникнешься нашими помыслами и укрепишь дружественные отношения между государствами, осторожно и со всем вниманием осуществишь дело." Г.В.Ефимов, цитируя этот документ, подчеркивает, что речь в документе идет именно об установлении дружественных отношений между Китаем и Россией [15]. По возвращении же, в сентябре 1896 г., Ли Хунчжан заявил: "Двадцать лет были безрезультатны, но теперь я получил все сразу". Китайский историк Фань Вэньлань так расшифровывает эти слова: заключенный им тайный договор с Россией разрешает все проблемы и теперь Китай может не принимать во внимание мощь других держав. Двадцать лет назад Китай вынужден был согласиться с договором, навязанным Корее,вассальной территории Китая, Японией. По этому договору Япония получала свободу деятельности в Корее, и это означало поражение китайской дипломатии. Затем последовал унизительный для Китая Симоносекский мирный договор. Теперь

же, в 1896 г., заключив договор с Россией о помощи в случае конфликта с Японией, Ли Хунчжан считал свою миссию выполненной [16]. Как видим, в замечаниях китайского и русского историков есть общее - основной целью поездки китайского сановника являлось именно заключение договора с Россией. Заключая договор с Россией об оборонительном союзе против Японии, он думал прежде всего об обороне своих собственных предприятий в военной и экономической областях, направленных, как он считал, во благо Китая. Этим можно объяснить бытовавшее тогда в России мнение, что Ли Хунчжан действует только лишь по своей собственной инициативе во внешнеполитической сфере. Япония, ко всему прочему, была и его личным врагом. Во время японо-китайской войны потерпело крах все то, что являлось делом его жизни в предыдущие 30 лет - армия, флот. Он видел действительную опасность Японии для Китая.

С.Ю.Витте в своих воспоминаниях пишет, что опасался действий со строны Англии, Германии или Австрии, которые могли перехватить Ли Хунчжана на пути в Россию. С целью исключить влияние всевозможных интриг со стороны европейских государств, Витте подал совет государю, чтобы кн. Ухтомский, прежде лично знакомый с Ли Хунчжаном, встретил его в Суэцком канале и на специальном корабле отправил в Россию [17].

По прибытии Ли Хунчжана в Петербург состоялись неофициальные встречи его с Николаем II, а также с министром финансов Витте. Они имели сугубо конфиденциальный характер. Тон встреч определял С.Ю.Витте. То обстоятельство, что в первых встречах с Ли Хунчжаном не участвовал министр иностранных дел, объясняется кончиной Н.К.Гирса, который был в курсе всех российских дальневосточных дел, а назначенный на пост министра иностранных дел престарелый князь А.Б.Лобанов-Ростовский, по мнению Витте, "решительно ничего не знал, да и не интересовался тем, что касалось нашей политики и наших вопросов на Дальнем Востоке" [18]. Николай II поручил Витте вести все переговоры с Ли Хунчжаном. Это было не случайно и объяснялось не только тем, что предстояло обсудить с Ли Хунчжаном ряд вопросов, касающихся дел сложных в финансовом отношении, но еще и потому, что центральным вопросом предстоящих переговоров должно было стать обсуждение возможности прокладки через территорию Маньчжурии железнодорожной линии до Владивостока -продолжение Сибирского железнодорожного пути, детища

С.Ю.Витте. Только Витте знал все стороны этого очень не простого дела. Кроме того Витте был уже заочно знаком с Ли Хунчжаном и имел с ним дела - предоставление Россией займа Китаю после окончании японо-китайской войны.

Витте и Ли Хунчжан хорошо понимали значимость железнодорожных путей сообщения в развитии экономики государства. Так, например, Витте сделал свою карьеру от простого кассира и начальника станции до управляющего Министерством путей сообщения. Ли Хунчжан же, будучи активным проводником "политики самоусиления" путем заимствования технических достижений западной цивилизации, активно привлекал казенный и иностранный капитал для строительства железной дороги на Шаньхайгуань. Им было создано Управление железными дорогами Северного Китая. Таким образом, взгляды обоих политиков совпадали и успех переговоров о строительстве железной дороги через китайскую территорию был обеспечен.

Витте так поясняет свою позицию во время встреч с Ли Хунчжаном: "Для того, чтобы мы могли поддерживать целостность Китая, нам прежде всего необходима железная дорога, и железная дорога, проходящая по кратчайшему направлению во Владивосток: для этого она должна пройти через северную часть Монголии и Маньчжурии; наконец, дорога эта нужна и в экономическом отношении, так как она подымет производительность и наших русских владений, где она пройдет, и также производительность тех китайских владений, через которые она будет идти". В качестве дополнительного аргумента в своих беседах с Ли Хунчжаном, Витте выдвигал следующее положение: Япония - противник и Китая, и России на Дальнем Востоке - не будет противиться строительству этой железной дороги, т.к. "путь этот будет, в сущности говоря, соединять Японию со всей Западной Европой... и, следовательно, дорога эта будет встречена Японией благожелательно" [19].

Во время этих встреч были намечены и одобрены обеими сторонами предварительные условия соглашения между Китаем и Россией. Они заключались в следующем:

1) Железная дорога должна пройти по территории Китая из Читы до Владивостока. Строительство железной дороги должно вестись частным обществом, но не принадлежать казне.

2) Под эту дорогу Россия будет иметь полосу отчуждаемой земли в размерах необходимых для этого. Земля будет принадлежать России в лице частного общества, обозначенного

выше. На этой земле вдоль железной дороги Россия будет иметь свою полицию, охрану. Россия обязывалась защищать китайскую территорию от всех агрессивных действий Японии [20].

Непосредственное участие министра финансов С.Ю.Витте в переговорах объяснялось так же тем, что предполагалось решить сугубо конфиденциальный вопрос - выплата "вознаграждения" Ли Хунчжану. В своих мемуарах Витте пишет, что всего один раз он прибегнул к поощрению китайских сановников. Однако, как видно из дальнейшего, к подобной мере он прибегал не единожды. Сам факт "поощрения" Ли Хунчжана после подписания Московского договора Витте в своих мемуарах не упоминает. Однако известно, что на следующий день после подписания договора, 23 мая был составлен "Протокол". Подлинник его написан на простой бумаге, на французском языке, рукой банкира Ротштейна с поправками, внесенными Витте. Под ним стоят подписи П.М.Романова, директора канцелярии министра финансов, кн. Ухтомского, председателя правления Русско-Китайского банка , и Ротштейна [21]. Б.А.Романов, историк, подробно занимавшийся этим вопросом, считал, что протокол был спешно составлен на другой день после подписания договора с целью "успокоить Ли Хунчжана", и не имеет никакой юридической силы. Обратимся к содержанию этого документа. По сути - это решение правления Русско-китайского банка, принятое с целью облегчения переговоров об основании Восточно-Китайской железной дороги и для выполнения этого. Для этой цели выделяется сумма не свыше 3 млн. руб. Треть указаной суммы будет использована по получении указа китайского императора о предоставлении России концессии на железную дорогу; треть - будет использована после подписания и окончания оформления концессии; и последняя треть - по окончании постройки дороги. Деньги предоставляются Ухтомскому и Ротштейну, которые будут свободно располагать ими без всякой ответственности. Указанная сумма проводится как расходы на сооружение дороги. В документе упоминается Ли Хунчжан, как лицо должное способствовать заключению концессии.

С.Ю.Витте пишет, что в ходе предварительных переговоров в С.-Петербурге весной 1896 г. Ли Хунчжан не получал от русского правительства взятку и не вел никаких разговоров об этом [22]. Однако из телеграммы Ухтомского Витте от 2 сентября 1896 г. известно, что на первого была возложена миссия по передаче первой выплаты в 1 млн. руб. лично из рук в руки в Шанхае. Как пишет

Б.А.Романов, Ли Хунчжан получил первый миллион рублей со значительной задержкой, а второй и третий не получил вообще [23].

20 декабря 1896 г. Николай II издал тайное распоряжение в адрес министра финансов Витте, в котором говорилось о создании Особого фонда. Фонд создавался из средств, которые "Общество КВЖД" должно было заплатить правительству за изыскания по строительству железных дорог в Маньчжурии, в размере 3 млн. руб. Эта сумма предназначалась для покрытия расходов, связанных с выдачей китайским правительством концессии на строительство КВЖД. Отчисление сумм из Фонда могло производиться только с личного разрешения Николая II. В Министерстве финансов имелось дело о выдачах из Особого фонда. Первым пунктом расходов и являлась сумма в 1 млн. руб., выданная в марте 1897 г. Ли Хунчжану. Под третьим и четвертым пунктами записаны расходы, связанные с получением Россией аренды на Ляодунский полуостров [24]. Если Ли Хунчжану было вручено чуть более 600 тыс. руб., то другому китайскому сановнику, подписавшему Конвенцию об аренде, Чжан Иньхуану - в 12 раз меньше. Витте в своих воспоминаниях пишет всего лишь о двухкратной разнице - 500 и 250 тыс. лян. соответственно (1 лян в то время = 2,24 руб. - А.К.). Из списка выплат видно, что деньги из фонда уходили не только на дела, так или иначе, связанные с Дальним Востоком, большая сумма была выдана самому Николаю II. В январе 1898 г. П.А.Бадмаев получил из Особого фонда 250 тыс. руб. Видимо, намерения его были настолько серьезны, что даже в бумагах не подлежащих огласке, не была указана цель выдачи денег.

Вопрос о вознаграждении, "поощрении" китайских сановников является довольно сложным. Тот же доктор Бадмаев, не без основания, писал в ноябре 1896 г., что каждый китайский чиновник "занят своими корыстными побуждениями, не имеющими ничего общего с интересами Сына неба и подданных; каждый поэтому употребляет все ухищрения, чтобы захватить как можно большой размер сферы своего влияния, чтобы тем лучше и беспрепятственнее проводить всякие хищения" [25].

С.Ю.Витте, судя по оставленным мемуарам, считал себя большим знатоком восточной дипломатии. Существование в Китае системы взяток не было ни для кого секретом. "Жалованье, назначаемое чиновникам, обыкновенно очень ничтожно, и поэтому главным способом их вознаграждения являются взятки, поборы и приношения. Взяточничество не считается даже злом, оно входит,

как нечто вполне естественное в общую систему управления и выполняется мастерским образом" [26]. Повидимому, Особый фонд был создан по инициативе С.Ю.Витте. Проводя через него определенные суммы денег для "стимулирования" китайских сановников, он не выходил за рамки обычных для китайской бюрократии отношений.

Русский посланник в Пекине А.П.Кассини писал о том, что Ли Хунчжан не пренебрегал никакими средствами для увеличения своего огромного состояния. Факт получения взятки Ли Хунчжаном присутствует во всех исследованиях, отечественных и зарубежных, посвященных этому периоду истории Китая. Факт дачи взятки не отрицается, но каждый из исследователей приводит свои версии обстоятельств получения денег и называет разные суммы. Они отмечают, что во всех случаях заключения каких-либо соглашений с Россией активное участие принимал Ли Хунчжан, и всякий раз это сопровождалось предложением или дачей ему определенной суммы денег.

Так, например, в монографии английского историка А.Литтла отмечается, что еще во время коронационных торжеств Ли Хунчжан, по словам некоего хорошо осведомленного корреспондента, получил большую сумму денег. Называется четверть миллиона фунтов стерлингов, в получении которой будто бы был обвинен Ли Хунчжан и которую он получил как вознаграждение за "продажу своей страны России" [27]. Автор высказывает различные предположения о причинах заинтересованности России в Ли Хунчжане. А.Литтл подчеркивает, что "люди, которые хорошо разбирались в подобных делах, всегда имели превосходные основания для утаивания их". В книге другого английского исследователя говорится, что Ли Хунчжан возвратился в Пекин с подписанным договором и двумя миллионами рублей в кармане [28].

Оборонительный союз между Россией и Китаем. "Конвенция Кассинии"

Предварительные условия, выработанные в процессе переговоров в столице Российской империи, легли в основу так называемого оборонительного союза между двумя державами, подписанного 22 мая 1896 г. в Москве "под стук ножей и звон бокалов" коронационных торжеств, как писал упомянутый выше Лян Цичао. Та обстановка секретности, в которой был заключен

договор, породила множество слухов. Количество их множили донесения иностранных дипломатических представителей, внимательно следивших за происходящими у них на глазах активными контактами различных высших государственных сановников России со "специальным послом высшего ранга" Китая. С.Ю.Витте так объясняет причину секретности подписываемого договора: "Секретность этого договора вытекала из того, что этот договор был договором союзно-оборонительным против возможного противника - Японии, дабы не могло повториться то, что имело место, когда Япония разгромила Китай" [29].

Текст Московского договора хранился в тайне и был опубликован официально только после Октябрьской революции 1917 г. В декабре 1917 г. были рассекречены российские дипломатические архивы и позже среди прочих документов был опубликован и Московский договор 1896 г. Самая ранняя публикация текста договора относится к 1924 г. [30]. Текст договора при его заключении был сделан на двух языках - китайском и французском. Причем французский вариант текста был объявлен определяющим. В журнале "Борьба классов" (№№ 1-2 за 1924 г.) был дан перевод с французского варианта текста. Он ничем не отличается от варианта текста, опубликованного в 1927 г. Э.Д.Гриммом [31]. Небольшие разночтения в переводах объясняются стилистическими особенностями перевода, никоим образом они не меняют содержание статей договора.

Союзный договор между Россией и Китаем состоит из небольшой вводной части, в которой указываются цель и задачи его заключения, и шести статей. В преамбуле договора подчеркивается желание обеих держав укрепить мирные отношения на Дальнем Востоке, "счастливо установленные", и предотвратить "новые иностранные вторжения". В первой статье договора расшифровывается, кто же, по мнению договаривающихся сторон, был потенциальным иностранным агрессором. И Россия и Китай обязывались поддерживать друг друга в случае нападения Японии на "русские территории Восточной Азии, китайские территории или Корею". Следует отметить, что 2 мая этого же года в Сеуле был подписан русско-японский меморандум, который регулировал позиции Японии и России в Корее. Корейское правительство находилось под протекцией русской дипломатии, поэтому в Московском договоре речь идет о Корее. Китай, который утратил свой сюзеренитет над Кореей согласно Симоносекскому мирному

договору, все еще рассчитывал на возврат своих позиций в Корее.

Для обеспечения успешной переброски русских войск, в случае вооруженного конфликта, на китайский театр военных действий через Амурскую и Гиринскую китайские провинции (территория Северной Маньчжурии), предполагалось проложить железную дорогу по направлению к Владивостоку, которая должна была быть соединена с русской линией железной дороги (Сибирский железнодорожный путь). В статьях IV и V договора оговаривались условия прокладки и эксплуатации намечаемой железной дороги. Особо подчеркивалось, что в этом случае не будут попраны суверенные права китайского императора. В мирное время перевозка русских войск по этой железной дороге может быть вызвана "только чисто техническими условиями транспорта". Этот договор должен был иметь силу и значение в течение 15 лет после утверждения китайским императором контракта на строительство железной дороги.

Как уже отмечалось выше, кое-какие слухи об этом договоре просочились за границу, на страницы иностранной и русской печати. Так как собственно текст договора оставался в тайне, а между Россией и Китаем в последующие месяцы был заключен ряд экономических соглашений, то пресса приняла пункты последующих соглашений, которые русское правительство и не пыталось скрывать, за основные положения Московского договора. При этом статьи, определявшие оборонительный характер договора, остались в тени.

Ю.Я.Соловьев, бывший с 1895 по 1898 год секретарем русской миссии в Китае, в своих мемуарах называет Московский договор 1896 г. "секретным договором о КВЖД" [32]. Последующие замечания Ю.Я.Соловьева свидетельствуют о его недостаточной осведомленности в этом вопросе. Описание следующего события также подтверждает это. Соловьев, ссылаясь на так называемые мемуары Ли Хунчжана, пишет, что французский посланник в Пекине Жерар непреднамеренно ознакомился с текстом Московского договора, воспользовавшись "случайно" забытой записной книжкой Ли Хунчжана, и переписал текст договора в отсутствие ее владельца [33]. Это скорее всего вымысел, так как подлинность мемуаров Ли Хунчжана, изданных в Лондоне в 1913 г. через много лет после смерти автора, вполне обоснованно опровергается многими исследователями, в частности Г.В.Ефимовым [34].

В 1897 г. в С.-Петербурге вышла в свет книга К.Скальковского,

посвященная внешнеполитической деятельности России [35]. Автор пишет, что осенью 1896 г. возникли слухи о тайно заключенном русско-китайском договоре. Английские газеты опубликовали текст конвенции из 12 статей, составленных на трех языках - китайском, русском, французском. Подчеркивалось, что французский текст имеет решающее значение в случае разночтений. Договор будто бы подписан, писали газеты, членами китайского военного министерства и русским посланником в Пекине графом Кассини. Главнейшие статьи этого договора, отмечалось дальше, состоят в том, что Сибирская железная дорога может быть продолжена по китайской территории во Владивосток. Скальковский пишет, что слух частично подтвердился. 27 августа 1896 г. был опубликован русско-китайский договор об образовании Общества для сооружения и эксплуатации железной дороги. Автор делает правильный вывод, что настоящим хозяином дороги будет русское Министерство финансов.

Действительно, 27 августа 1896 г. был подписан Контракт на постройку и эксплуатацию КВЖД. В этом документе 12 статей, которые оговаривают условия строительства и использования железной дороги в Маньчжурии. Контракт был подписан в Берлине представителями Русско-Китайского банка Ротштейном и князем Ухтомским, а с китайской стороны - сановником Сюй Цзинчэном, полномочным министром китайского императора в С.-Петербурге.

Статья 1-я говорит об учреждении "Общества Китайской Восточной железной дороги". Здесь же указаны условия, на которых будет основываться Общество в своей деятельности. В следующих статьях были подробно оговорены: направление линии железной дороги, сроки начала и окончания работ, возможности доставки материалов и рабочей силы на строительство, обеспечение безопасности, о землях под линию дороги и условиях их отчуждения, о тарифах на перевозку товаров, положения о пасажирах, багаже и т.д.

Таким образом, под секретным договором, о котором упоминает К.Скальковский вслед за английскими газетами, по всей вероятности, подразумевается упомянутый выше Контракт на строительство железной дороги.

В журнале "Вестник Европы'', издаваемом в России, в обозрении иностранных событий от 1 января 1897 г. говорится, со ссылкой на лондонскую же печать, о содержании "трактата", заключенного между Россией и Китаем. Основными положениями его были, как пишет автор журнальной статьи, следующие:

1) Китайское правительство разрешает России провести часть Сибирской железной дороги через китайскую территорию и построить дорогу на Мукден, если сами китайцы откажутся от ее строительства.

2) России разрешается иметь своих солдат на главнейших железнодорожных станциях для охраны ее имущества и подвижного состава.

3) России отдается в пользование на 15 лет морской порт Киаочао /Цзяочжоу - А.К./, с тем условием, чтобы в случае возникновения опасности военных действий, Россия могла ввести сюда свои войска.

4) Россия гарантирует возможную поддержку Китаю для защиты южных портов Ляодунского полуострова от иностранных посягательств. Для этого русские морские силы могут быть временно сосредоточены у Порт-Артура, но исключительно в случае военного конфликта.

России, кроме того, разрешалось разрабатывать рудники и угольные копи в двух пограничных провинциях Китая, оговаривалась также возможность участия русских офицеров в военной реорганизации пограничных провинций [36].

Автор обозрения дает и комментарий перечисленным выше основным положениям документа. Он сомневается в правдоподобности его. "Заключение такого союза маловероятно. Для нашей дипломатии было бы, конечно, большою заслугою приобретение столь крупных преимуществ по договору с Китаем без соответственных затрат и повинностей... Впрочем некоторые пункты приведенного трактата намекают на существование обязательств, касающихся охраны неприкосновенности китайской территории". Далее автор вполне справедливо предполагает, что китайское правительство "едва ли вступало в непосредственные сношения с существующим у нас частным Русско-Китайским банком без предварительных переговоров и соглашений с официальными представителями России. Договор с банком мог быть только результатом прямого соглашения обоих правительств" [37]. Говоря о "непосредственных сношениях", он подразумевает "Контракт на постройку КВЖД" и устав "Общества КВЖД" (утвержден Николаем II 4 декабря 1896 г.). Здесь же дается подробная роспись статей "Контракта" и выражается удивление тем обстоятельством, что железная дорога находится в ведении Министерства финансов, а не Министерства путей сообщения.

Удивление автора вызывает и то, что за частным Обществом скрываются хорошо просматриваемые государственные структуры России. Высказывая предположение о существовании некоего межгосударственного договора, предшествующего соглашению о КВЖД, автор обзора подвергает сомнению реалистичность осуществления этого договора, утверждая, что у Ли Хунчжана не было достаточных полномочий, чтобы подписывать его. Если же Ли Хунчжан и подписал договор, то это не означало, что китайское правительство собиралось выполнять его условия, т.к. в Китае "существуют свои особые взгляды на полномочия и функции государственных людей". Как видно из этой статьи, человек, написавший ее, был хорошо знаком с обстоятельствами русской политики в Китае. Это позволило ему удивительно точно подметить характерные моменты внешнеполитической линии России в этом регионе.

Документ, предложенный вниманию читателя в этой статье, заимствованный из английской газеты, встречается и у других авторов этого времени. Он получил название "Конвенция Кассини". Г.В.Ефимов в своей монографии пишет, что этот документ был первой версией русско-китайского договора, опубликованной 18 октября 1896 г. в Шанхайской газете "North China Herald", издававшейся на английском языке. До 1910 г. эта т.н. "Конвенция" оставалась единственной правдоподобной версией, объясняющей русскую политику в Маньчжурии [38].

В книге Лян Цичао, посвященной деятельности Ли Хунчжана, дается подробное содержание этого же документа. При этом без всяких сомнений утверждается, что это и есть секретный договор, подписанный между Китаем и Россией [39]. Однако, здесь же, А.Н.Вознесенский, который переводил эту книгу на русский язык, полагает сомнительным существование его, по крайней мере, в таком виде. Он называет "Конвенцию Кассини" актом "дипломатической ловкости Ли Хунчжана, направленной против Японии".

"Конвенция Кассини" в книге Лян Цичао представлена в виде 12 статей. В преамбуле документа говорится, что дружественная помощь России, оказанная Китаю во время подписания Симоносекского договора и особенно усилия России по возвращению Ляодунского полуострова Китаю, дали основания для заключения между двумя странами дружественных соглашений, касающихся развития торговых отношений и выяснения пограничных вопросов. Прямым следствием этого явилось

подписание в Пекине специальных статей, касающихся условий проведения железной дороги, которая соединила бы территорию Маньчжурии с Сибирским путем. Конвенция была подписана посланником России в Китае гр. Кассини, отсюда она и получила свое название, а с китайской стороны - представителями военного ведомства китайской империи. Поскольку дело касалось не только пограничных и торговых вопросов, но и, как сказано в тексте конвенции, защиты приморской области, то в подписании конвенции принимали участие и военные представители Китая. Содержание этой части документа напоминает основные моменты переговоров, которые велись между Россией и Китаем в 1895 году после поражения Китая в войне с Японией. Кратко их суть можно выразить словами: Россия оказала Китаю действенную помощь, поэтому Китай не может не оказать России услугу. В правящих кругах России это понималось однозначно: строительство русской железной дороги через Маньчжурию. Таким образом, в "Конвенции Кассини" идет речь о строительстве железной дороги, а точнее, о двух ее линиях: Владивосток-Хунчунь-Гирин и пункт Сибирской ж.д.; Айгунь-Цицикар-Будунэ-Г ирин.

В этом документе говорится и о втором "праве" России -праве на незамерзающий порт на Тихоокеанском побережье. Таким портом, по Конвенции, в случае угрозы военных действий, должен был стать на 15 лет порт Киаочао /Цзяочжоу/. Действительно, этот порт рассматривался русским правительством в качестве наиболее вероятного варианта. Однако в ноябре 1897 г. Германия заняла порт Цзяочжоу. В Записке на Высочайшее имя, датированной 11 ноября 1897 г., министр иностранных дел России М.Н.Муравьев так поясняет случившееся. Еще в начале 1896 г. посланник в Пекине гр. Кассини "указал права России на эту бухту" германскому посланнику и германское правительство отказалось от своих притязаний на этот порт. Однако возвращение Германии к прежнему намерению, Муравьев объясняет тем, что Ли Хунчжан разъяснил германскому представителю о переговорах между Кассини и Цзунлиямынем (внешнеполитическое ведомство Китая

- А.К.) в 1895 г. относительно бухты Цзяочжоу, когда Россия фактически проявила равнодушие к ней, продолжая пользоваться японскими портами. Но Муравьев считает, что Россия должна быть готова к неожиданностям, а для этого должна содержать в Тихом океане значительный флот и хорошо снабжаемый порт. При враждебных действиях со стороны Японии именно порт Даляньвань

(Дальний - А.К.), находящийся на Ляодунском полуострове, лучше всего отвечает этому условию, т.к. располагается на менее отдаленном расстоянии от Сибирской магистрали и может быть связан железной дорогой с Гирином и Мукденом. Муравьев пишет, что китайское правительство обеспокоено действиями Германии и просит защиты России. "Занятие нами Даляньваня мы легко могли бы объяснить в Пекине желанием нашим иметь твердую опору для эскадры России на случай возникновения в Тихом океане дальнейших неблагоприятных для Китая событий" [40]. В этот же день Николай

II писал М.Н.Муравьеву: "Я всегда был того мнения, что будущий наш открытый порт должен находиться или на Ляодунском полуострове, или в северо-восточном углу Корейского залива" [41].

Именно эти порты Цзяочжоу и Даляньвань фигурируют в "Конвенции Кассини". Россия обязуется, согласно документу, гарантировать охрану Даляньваня и Люйшунькоу (Порт-Артур

- А.К.) от притязаний других держав, а в случае необходимости применить военную силу для защиты и занять эти порты, использовав их как военные базы своих сухопутно-морских сил.

"Конвенция Кассини" появилась в английских газетах в октябре 1896 г. Через полтора года Россия и Китай заключили в Пекине конвенцию об аренде Порт-Артура и Дальнего (Даляньваня). В документе речь идет о двух портах, как и в "Конвенции Кассини". Но ситуация в Китае к этому времени существенно изменилась. Европейские державы одна за другой навязывали Китаю соглашения на аренду бухт и прилегающих территорий. В марте 1898 г. Германия оформила захват Цзяочжоу официальным договором, тем самым спровоцировав Россию на взятие в аренду Порт-Артура и Дальнего. Конвенция по аренде была подписана 15 марта 1898 г. Условия, на которых Россия могла использовать эти порты, существенно отличались от условий, сформулированных в "Конвенции Кассини", хотя причина, побуждающая Китай предоставить их России, в обоих документах по сути своей одинакова: "взаимно обеспечить средства для оказания обоюдной поддержки". Россия получала порты в полное и исключительное пользование сроком на 25 лет. Здесь также оговорены условия строительства железнодорожной ветви от линии КВЖД до Даляньваня. Дважды в этой конвенции подчеркивается, что действия России не должны служить предлогом для захвата китайской территории или посягательства на верховные права китайского императора на арендуемую территорию. Нужно

отметить, что русские условия аренды были более "мягкими", чем условия договора об аренде Цзяочжоу Германией. У последней срок аренды был 99 лет. Подобные договоры об аренде были заключены Китаем с Францией (апрель 1898 г., бухта Гуаньчжоувань, на 99 лет); в конце мая этого же года английские войска высадились в бухте Вэйхайвэй. Таким образом западные державы начали приобретать свои "сферы влияния" в Китае.

Необходимо подчеркнуть, что если в "Конвенции Кассини" шла речь лишь об использовании китайского порта Россией в случае необходимости, то в "Конвенции об аренде" говорится о длительном сроке пользования этой территорией.

Суммируя все вышесказанное, можно сделать вывод, что "Конвенция Кассини", по всей вероятности, является ничем иным, как попыткой реконструкции возможных статей секретного договора между Россией и Китаем, о заключении которого подозревали политики и дипломаты иностранных держав. Основным источником этих статей, несомненно, являются разрозненные сведения, просочившиеся из русского посольства в Китае, т.к. в статьях предполагаемого секретного договора, наряду с пунктами традиционной русско-китайской политики, содержатся сведения, вытекающие собственно из переговоров гр. Кассини с членами Цзунлиямыня, Ли Хунчжаном, китайскими министрами. Как видно из документов, которые были приняты в 1897, 1898 гг., статьи так называемого "секретного договора между Россией и Китаем" - "Конвенции Кассини" не нашли отражения в большинстве своем, т.к. по сути своей были всего лишь предварительными вариантами переговоров, происходившими между Россией и Китаем. Тот факт, что "Конвенция Кассини" вышла из английской печати, Г.В.Ефимов рассматривает как "прямую фальсификацию" английской агентуры для оправдания домогательств Англии в Китае [42]. Конечно, можно допустить, что определенные английские круги были заинтересованы в изготовлении подобной фальшивки. Однако все то, о чем говорится в конвенции, не противоречит действительному содержанию русско-китайских контактов в это время. Г.В.Ефимов считает также, что "Конвенция" совершенно не отражает действительного содержания договора 1896 г. Но она и не могла его отражать, т.к. "Конвенция" представляет собой лишь механическое соединение разрозненных моментов действительной политики России в Китае без понимания качественных особенностей внешнеполитической

концепции России на Дальнем Востоке, которая к тому же находилась в постоянном развитии.

"Конвенция Кассини" получила широкую известность в Китае. Это подтверждается докладами губернаторов двух провинций - Шаньдуна и Хэнани, в которых критикуются положения 12-ти статей этой "Конвенции". Г.В.Ефимов приводит выдержки из докладов в своей монографии [43]. Китайские сановники, возглавлявшие провинции, находившиеся вблизи территорий вызывавших интерес у России, предупреждали о возможности обмана со стороны русского правительства и опасались, что Китай в таком случае попадет в зависимость.

В 1910 г. вышел обстоятельный социально-политический очерк А.Петрова о положении в Китае и месте китайской империи в международных отношениях. Автор очерка пишет о положениях "секретного" договора, которые в точности соответствуют пунктам "Конвенции Кассини" [44]. Но в том же 1910 г., как пишет Г.В.Ефимов, в лондонской газете "Daily Telegraph" сын Ли Хунчжана опубликовал подлинный текст секретного Московского договора

1896 г. Однако в этой публикации отсутствовали вводная и заключительная части договора, его протокол и дата подписания [45]. Здесь, по всей вероятности, Г.В.Ефимов имеет ввиду публикацию, которая появилась в этой газете не ранее как 15 февраля 1910 г. В газете приводится рассказ Ли Цинмэя, сына Ли Хунчжана, бывшего в это время представителем китайского императора при английском королевском дворе. Он разъяснил статьи русско-китайского договора, чтобы показать, что его отец при заключении соглашения с Россией был обманут русскими и все обвинения, предъявляемые Ли Хунчжану, несправедливы [46].

На Вашингтонской мирной конференции 1921-1922 гг., на 25-ом заседании Комитета по делам Дальнего Востока впервые официально китайские представители признали существование русско-китайского договора и огласили содержание его статей. В книге английского исследователя Дж.Д.Филипа, вышедшей в свет в 1928 г., приводится его текст. Автор ссылается на протоколы конференции, опубликованные в США [47]. Сопоставление приводимых в книге статей договора с публикациями этого текста на русском языке, свидетельствует, что здесь представлен точный постатейный пересказ оригинала. Однако надо отметить, что в публикации Дж.ДФилипа отсутствуют вводная и заключительная части, протокол и дата подписания договора. Выше уже

упоминалось, что только в 1924 г. в советском журнале "Борьба классов" был опубликован полный текст договора, переведенный с французского оригинала. Дж.Д.Филип вполне мог не знать этой публикации, а БАРоманов, автор ее, мог не располагать материалами Вашингтонской конференции.

Подводя итог вышесказанному, можно заметить, что Московский договор 1896 г. явился прямым следствием наметившейся после японо-китайской войны активизации внешнеполитической деятельности России на Дальнем Востоке. Заключение союзного договора между Россией и Китаем было результатом не только успешной русской политики, но и предопределялось устремлениями самой китайской дипломатии, которая, правда, была не всегда последовательна в своих действиях. Договор 1896 г. стал ключевым звеном всей русской политики в Китае в 90-е гг. прошлого века, он дал импульс для последующих соглашений между Россией и Китаем, основы которых были заложены в самом тексте договора. Борьба за сферы влияния в Китае между империалистическими державами предопределила основные направления русской политики в этом регионе. Строительство железных дорог и борьба за тихоокеанские порты стали основными ее моментами. Своеобразие русской политики в Китае в 1896-1898 гг. заключалось в том, что фактически, все рычаги ее находились в руках министра финансов С.Ю.Витте. Строительство железных дорог и финансовые операции, проводившиеся в Дальневосточном регионе обуславливались и являлись главной причиной этого обстоятельства. Деятельность таких крупных политиков и государственных деятелей России и Китая как С.Ю.Витте и Ли Хунчжан оказывала ощутимое влияние на развитие русско-китайских отношений в этот период.

Роль Московского договора в развитии русско-китайских отношений в нач. XX века

Московский договор 1896 г. послужил отправной точкой для подписания между Россией и Китаем целого ряда соглашений, которые были уже упомянуты выше. Для того, чтобы понять роль Московского договора 1896 г. в развитии русско-китайских отношений, необходимо рассмотреть соответствие всех последующих соглашений России с Китаем статьям этого документа.

78

После заключения в феврале 1881 г. С.-Петербургского договора об Илийском крае и торговле в Западном Китае, между двумя государствами в течение 14 лет не заключалось никаких соглашений. В июне 1895 г. была подписана Декларация о предоставлении Китаю 4 % займа. За день до заключения Московского договора в Тяньцзине было скреплено подписями и печатями Положение о русской концессии в Ханькоу. 22 мая 1896 г. был подписан Союзный договор. Первым соглашением, последовавшим за ним, было заключение контракта на строительство железной дороги через Маньчжурию. Собственно контракт был подписан в Берлине представителями Русско-Китайского банка и китайским сановником Сюй Цзинчэном, посланником китайского императора в С.-Петербурге. Сам контракт также носил секретный характер, однако в прессе в начале

1897 г. появился официальный текст устава "Общества КВЖД", в котором упоминалось о заключении вышеназванного Контракта. Содержание Контракта представляет собой подробное изложение условий создания, принципы организации и деятельности "Общества КВЖД". По этой причине можно утверждать, что после опубликования Устава Общества, содержание Контракта в известной степени перестало быть секретным.

Общество учреждалось Русско-Китайским банком, которому китайское правительство вверило постройку и эксплуатацию маньчжурской линии. Банк был создан в декабре 1895 г. 3/8 его капитала взял на себя Международный банк Ротштейна. Именно последний в мае 1895 г. вел в Париже переговоры об устройстве займа Китаю. Этим и объясняется его участие в создании Русско-Китайского банка. 5/8 капитала принадлежало французской группе, которую возглавляли Нецлин и Готтингер. В правление банка вошли А.Ю.Ротштейн, зять одного из Ротшильдов и директор С.-Петербургского международного коммерческого банка; Нецлин, Готтингер и Шабриер - французские финансисты; пять русских членов правления банка назначались С.Ю.Витте. Председателем правления являлся кн. Ухтомский Э.Э. Формально именно Русско-Китайский банк и являлся владельцем всего портфеля акций "Общества КВЖД". Но все акции на 5 млн. руб. купило русское правительство. В правлении компании по строительству КВЖД состояли уже упомянутые Ухтомский и Ротштейн, чиновник русского министерства финансов Кербедз, товарищ председателя Совета международного банка Циглер, ставший вскоре членом

правления Русско-Китайского банка; П.М.Романов, директор канцелярии министра финансов. Председателем правления Общества КВЖД был китайский сановник Сюй Цзинчэн.

Русско-Китайский банк и образованное им Общество работали параллельно. В сферу деятельности банка входило ведение торговых операций, перевозка товаров, участие в финансовых операциях китайской казны, в том числе прием налогов, выпуск монеты; приобретение концессий на строительство железных дорог и телеграфных линий на территории всего Китая. Фактически, за деятельностью Русско-Китайского банка и частного "Общества КВЖД" стояло русское Министерство финансов во главе с С.Ю.Витте, который проводил таким образом политику русского правительства в Китае. Именно русское правительство в дальнейшем брало на себя все облигационные займы, выпускавшиеся Обществом для ведения строительства и эксплуатации дороги.

Ю.Я.Соловьев в своих "Воспоминаниях" пишет, что в Пекине проводилась "двойная политика": политика Министерства иностранных дел в лице А.И.Павлова, русского поверенного в делах в Китае и Министерства финансов в лице директора Пекинского отделения Банка Д.Д.Покотилова. Этот параллелизм усугублялся тем, что Банк и Общество имели "привилегии государственного характера, превращавшие их в своего рода правительственные организации со многими внешними признаками суверенности" [48].

В Договоре 1896 г., заключенном на правительственном уровне, строительство железной дороги в Маньчжурии рассматривалось как основное условие обеспечения взаимной безопасности договаривающихся государств, а выполнение пункта IV -утверждение контракта на строительство железной дороги китайским правительством - являлось отправной точкой начала действия договора. Поэтому и деятельность Русско-Китайского банка, и создание "Общества КВЖД", и строительство железной дороги - все это имело черты государственной политики. Непосвященные в содержание секретного договора видели странности в том, что в частных предприятиях имелись элементы государственных учреждений.

Другим условием обеспечения взаимной безопасности было предусмотренное в статье III Московского договора право России пользоваться во время военных действий всеми портами Китая: сюда могли заходить русские военные суда. В этой статье нашла свое отражение идея получения "незамерзающего порта на

Тихоокеанском побережье". Высадка русских войск в Порт-Артуре, вскоре после захвата Германией Цзяочжоу, вызвала разные суждения и оценки этого факта. Министр финансов С.Ю.Витте назвал подобные действия "захватом, мерой возмутительной и в высокой степени коварной", потому, что Россия, заставив Японию отказаться от Ляодунского полуострова, в том числе и от Порт-Артура и Дальнего, сама же заняла эти порты. А обязавшись согласно Московскому договору защищать Китай от посягательств Японии, сама посягнула на территорию Китая. Это, считал Витте, заставит Китай изменить свое хорошее отношение к России и "из страны крайне к нам расположенной и дружественной, сделает страну нас ненавидящую вследствие нашего коварства". Подписание конвенции об аренде Порт-Артура и Дальнего вызвало опасения Витте за успех строительства железной дороги в Маньчжурии [49]. Впоследствии в письме, предназначенном для "Нового времени", он писал, что после ввода в начале декабря 1897 г. русской эскадры в Порт-Артур, осуществленного по инициативе министра иностранных дел гр. Муравьева, прекратил с последним всяческие внеслужебные отношения [50].

Гр. Муравьев поспешил заверить китайское правительство в самых лучших отношениях России к Китаю, и объяснил присутствие русских судов с войсками на рейде Порт-Артура, как пишет Витте, желанием "защитить Китай от немцев, и как только немцы уйдут

- и мы уйдем" [51]. Недовольство Витте позицией Муравьева в отношении китайских дел предопределило обвинительный тон в мемуарах бывшего министра финансов в адрес недальновидной политики министра иностранных дел, а также Николая II, который поддержал политику активных действий в Китае. Витте упоминает о своей телеграмме Вильгельму II, о контактах с Ли Хунчжаном, о попытках повлиять на Николая II, чтобы не допустить вооруженного столкновения и урегулировать конфликт.

Пребывание русской эскадры в Порт-Артуре вначале не носило характера оккупации. Так, газета "Дальний Восток" , издававшаяся во Владивостоке, (№ 35 за 1897 г.) писала, что Россия действует как добрая соседка Китая, берущая на себя активную инициативу охранять спокойствие соседней империи. "Вестник Европы" опубликовал обзор событий на Дальнем Востоке, в котором оценил происходящие события как дружественные, развивающиеся тихо и мирно ко всеобщему удовольствию [52]. В печати того времени отразилась положительная оценка присутствия русских

войск в Порт-Артуре. Об этом же пишет и Ю.Я.Соловьев [53]. Он считает, что такой взгляд прессы на события был сознательно сформирован русским правительством. Однако, вероятнее всего, происшедшее явилось неожиданностью для русского общества и оно пыталось найти объяснение, исходя из дружественных отношений, декларируемых до сих пор официальными кругами и России и Китая.

В газете "Дальний Восток" за период с 18 февраля по 19 марта 1898 г., т.е. перед самым подписанием Конвенции о Порт-Артуре и Дальнем, появился ряд статей В.Панова под общим названием "Нужен ли России Порт-Артур?" В этих статьях корреспондент писал, что данный порт России не нужен, т.к. "по своим качествам имеет для нас весьма ограниченное стратегическое значение" и занятие его никогда не состоится, в противном случае это будет для России крупной ошибкой" [54].

Действительно, некоторая удаленность Порт-Артура от русских владений несколько ограничивала его стратегическое значение. Но обратимся к свидетельствам военных специалистов. После окончания японо-китайской войны, в Европе появился ряд публикаций, посвященных оценке вооруженных сил Китая и Японии. В 1896 г. появились издания и на русском языке. Написаны они были на основе немецких, французских, английских и японских источников [55]. Все авторы считают, что Порт-Артур

- один из важнейших стратегических пунктов побережья Китая. За 12 лет упорного труда с огромными издержками генерал-губернатор Ли Хунчжан, пишут эти авторы, создал первоклассный военный порт, служивший во время войны опорным пунктом китайского флота. На верфях можно было не только починить, но и построить новые суда. Здесь был единственный на всем китайском берегу большой сухой док, минный док, депо, морской арсенал; со стороны моря были возведены превосходные укрепления по новейшим правилам под руководством английских и французских инженеров [56]. Таким образом, имелись все основания для притязаний России именно на этот порт.

15 марта 1898 г. была заключена Конвенция между Россией и Китаем о Ляодунском полуострове (об аренде Порт-Артура и Дальнего). С китайской стороны документ подписали Ли Хунчжан и Чжан Иньхуан, со стороны России - русский поверенный в делах в Китае А.И.Павлов. И здесь проявилась двойственность русской политики на Дальнем Востоке. Правда, в этом случае и министр

финансов, и министр иностранных дел действовали в одном русле. Позже в своих мемуарах С.Ю.Витте объясняет свою позицию боязнью возможных кровавых столкновений. Как бы там ни было, он, имея уже известный опыт, дал указание своему агенту в Пекине Д.Д.Покотилову "заинтересовать" Ли Хунчжана и Чжан Иньхуана. Они должны были склонить вдовствующую императрицу к заключению Конвенции о передаче Порт-Артура и Дальнего России. Первому была обещана сумма в 500 тыс. руб., а второму -250 тыс. руб. [57]. Русско-Китайский банк был форпостом политики русского правительства на Дальнем Востоке, орудием финансовой политики Витте. Поэтому Пекинское отделение банка, возглавляемое Д.Д.Покотиловым, стало удобным источником для проводимых Витте действий по "финансовому стимулированию" русской политики в Китае, т.е. предоставлении определенных сумм китайским сановникам, в поддержке которых было заинтересовано русское правительство. На следующий день после подписания Конвенции об аренде Ли Хунчжан получил 500 тыс. лян. Судьба Чжан Иньхуана сложилась более трагично. Несколько раз он получал по 15 тыс. лян в счет известной суммы. Его обвинили в предательстве интересов Китая, в сентябре этого же года он был отправлен в ссылку, имущество его было конфисковано, вскоре он погиб, так и не получив деньги полностью. Ли Хунчжану удалось избежать серьезного наказания благодаря заступничеству императрицы.

Итак, было выполнено второе пожелание России - иметь незамерзающий порт на Тихом океане, выполнено самым решительным образом. Обтекаемые условия III статьи оборонительного союза двух держав превратились в реально существующие два порта: Порт-Артур и Дальний. В первый имели право заходить только русские и китайские суда, второй был открытым для торговли портом. Вместе с ними Россия арендовала и южную оконечность Ляодунского полуострова. Связь с русской территорией должна была обеспечить Южно-Маньчжурская железная дорога.

Согласно Конвенции, заключенной между Россией и Китаем об аренде Порт-Артура и Дальнего, концессию на строительство соединительной ветки железной дороги должно было получить Общество КВЖД на тех же условиях, что и строительство маньчжурской ветки. По плану С.Ю.Витте и южно-маньчжурская железнодорожная ветка, и арендуемая часть Ляодунского

полуострова должны были быть в ведении "Общества КВЖД". Однако его планы осуществились лишь частично: порты Порт-Артур и Дальний в арендное пользование получило русское правительство, а не частное "Общество КВЖД". В этом отношении Муравьев М.Н. обошел Витте С.Ю. На этом закончилось непосредственное активное вмешательство министра финансов в политику, проводимую Россией в Китае, но в Китае действовали созданные и контролируемые Витте Банк и Общество, началось строительство железных дорог. На место мягкой и осторожной политики, которой он придерживался, пришли решительные и энергичные мероприятия, проводимые Россией в Маньчжурии. Здесь уже действия русского правительства ничем не отличались от действий других государств в Китае. Стремительно шел процесс раздела огромной, все еще придерживающейся сложившихся веками традиций, Поднебесной империи на сферы влияния более развитых экономически держав.

Соглашение между Россией и Китаем о строительстве КВЖД явилось прямым следствием заключения этими державами оборонительного договора 1896 г., а аренда Порт-Артура и Дальнего были предопределены.

Дальнейшее развитие событий показало, что заключение договора 1896 г. и последовавших за ним соглашений оказало значительное влияние на политическую обстановку на Дальнем Востоке в конце 90-х гг. XIX - начале XX вв. В конце 90-х гг. катастрофически быстро внедрялся иностранный капитал в слаборазвитую экономику Китая, что привело к разделу страны на сферы вляния. Это обстоятельство предопределяло характер взаимоотношений между Китаем и иностранными державами, а также политическую нестабильность в императорском Китае. Возникло, набрало силу и потерпело поражение прогрессивное реформаторское движение в июне-сентябре 1898 г. Разгром реформаторов привел к отстранению вдовствующей императрицей Цы Си от власти императора Гуаньсюя. Ли Хунчжан в конце августа

1898 г. был отстранен от государственных дел и отправлен на юг в качестве губернатора одной из провинций.

В отношениях между иностранными державами в Китае тоже произошли некоторые сдвиги. Нарушилось политическое противостояние двух сторон: Россия-Китай и Англия-Япония.

16 апреля 1899 г. было подписано англо-русское соглашение о разграничении сфер железнодорожных интересов в Китае. Япония

предпринимала попытки заключить с Китаем союзный договор. После отстранения Ли Хунчжана от дел, князь Цин, глава военного ведомства и ведомства иностранных дел, в прошлом противник Ли Хунчжана, стал держать курс на сближение с Японией. Г.В.Ефимов считает, что причиной этого сближения явилось разочарование в союзе с Россией китайских правящих кругов [58]. Сближение с Японией не состоялось, сама же идея союза с Японией китайской стороной воспринималась как противовес русско-английскому соглашению о железных дорогах. Китай традиционно рассматривал Россию как исконного противника Англии, поэтому соглашение между Россией и Англией, заключенное за спиной Китая, было воспринято как предательство. Согласно этому соглашению, стороны разграничивали сферы железнодорожных интересов: Россия имела право на концессии к северу от Великой Китайской стены, а Англия - в районе бассейна р.Янцзы. Особо оговаривалось строительство линии Шаньхайгуань-Нючжуан, ведущееся английскими инженерами в сфере русских интересов [59].

Таким образом, Контракт на постройку и эксплуатацию КВЖД от 27 августа 1896 г., Конвенция об аренде Ляодунского полуострова от 15 марта 1898 г. и, наконец, англо-русское соглашение от 16 апреля 1899 г., закрепили Маньчжурию в качестве русской сферы влияния.

Маньчжурский вопрос стал главной проблемой русской политики в Китае на рубеже веков, а в первые годы XX в. явился причиной острых споров в правящих кругах России. Существовало две позиции по этому вопросу. Степень присутствия России в Маньчжурии лежала в основе разногласий. Борьба велась между министром финансов Витте, министром иностранных дел Ламздорфом, военным министром генералом Куропаткиным, с одной стороны, и министром внутренних дел Плеве, статс-секретарем Безобразовым, адмиралом Алексеевым, будущим царским наместником на Дальнем Востоке, с другой стороны. Первая группа придерживалась мягкой и осторожной политики, вторая - считала необходимым проведение решительных мероприятий по экспансии в Маньчжурии. Николай II в большинстве случаев поддерживал вторую группировку. Эта политика привела к тому, что Россия прочно обосновалась в Маньчжурии и в русском обществе говорили даже о возможной ее аннексии, которую увязывали с вероятностью раздела территории Китая иностранными державами. А.Н.Куропаткин спустя многие годы писал, что с "проведением Восточно-китайской железной

дороги по Северной Маньчжурии не только в умах русских людей, но и в умах Китая и Японии до русско-японской войны твердо засело убеждение в неизбежности присоединения Северной Маньчжурии к России" [60]. Здесь он ссылается на слова генерал-губернатора Приамурского края Д.И.Суботича, который писал в 1903 г., что за последние 50 лет Россия настолько далеко зашла в Маньчжурии, что возвращение на прежние позиции уже невозможно, а полторы тысячи верст маньчжурской железной дороги требуют для обеспечения ее безопасности обладания Россией прилегающей к ней территории [61]. Позже Суботич опубликовал брошюру, посвященную железнодорожной политике России на Дальнем Востоке [62]. В ней приведена копия этого письма, а также некоторые экономические выкладки, должные подтверждать его вывод о том, что деятельность России в Маньчжурии требовала огромных расходов. Б.А.Романов, основываясь на данных канцелярии министерства финансов, также пишет об огромных затратах, произведенных Россией в Маньчжурии [63].

Но что же получала Россия взамен? В марте 1903 г., после ввода в эксплуатацию маньчжурской линии КВЖД, С.Ю.Витте писал в своем докладе Николаю П, что "благодаря КВЖД Россия пользуется весьма значительными преимуществами, из коих важнейшими следует считать возможность содержать в пределах отчуждения КВЖД в мирное время, не вызывая никаких протестов ни со стороны Китая, ни со стороны других держав, неограниченное число военной силы под видом железнодорожной охраны; право ввозить в Маньчжурию русские товары по льготному тарифу; устанавливать по своему усмотрению тарифы на перевозку пассажиров и грузов и таким путем при посредстве дифференцированных поставок ограничить сбыт в Маньчжурию иностранных товаров; беспошлинно перевозить материалы и предметы, необходимые для эксплуатации дороги; разрабатывать каменноугольные месторождения и т.п." [64].

Следовательно, и выгоды России от эксплуатации железной дороги были велики, причем выгоды не только экономические, но и политические. В этом же докладе Витте так определяет русские мероприятия в Маньчжурии: "... тесно связанные между собой крупные политические предприятия в чужой стране с крайне своеобразным политическим, общественным и экономическим строем и многоразличными коммерческими и политическими интересами иностранцев". Своеобразная политическая обстановка в Китае и взаимопереплетающиеся здесь интересы иностранных

держав предопределили возникновение антииностранного выступления ихэтуаней и русско-японскую войну 1904-1905 гг. Эти события вызвали крайне отрицательную оценку действий России в Маньчжурии. "По грандиозности и беспочвенности пальма первенства должна принадлежать политической авантюре "маньчжурской" с ее культурно-коммерческой начинкой гр. Витте" [65].

Восстание ихэтуаней (1898-1901 гг.) возникло на территории, находившейся в сфере влияния Германии, но оно охватило и северные провинции Китая, Маньчжурию. Восставшие нападали на русские станции, разбирали железнодорожные пути. Местные власти оказывали поддержку ихэтуаням, а китайские войска приняли сторону восставших. После объявления Цыси войны иностранным державам 21 июня 1900 г., сообщения русских представителей в Маньчжурии полны описаний причиненных ихэтуанями разрушений, их стычек с русскими отрядами, охранявшими дорогу. Ситуация в Китае вызвала беспокойство русского правительства. Министр финансов Витте направил Николаю II Всеподданейтттий доклад, в котором предложил создать при Министерстве финансов особую комиссию [66]. Она должна была обеспечить перевозку из европейской части России на Дальний Восток солдат и военных грузов. 30 июня 1900 г. последовал Высочайший указ о создании такой комиссии. В нее вошли представители Министерства финансов, Военного, морского министерств и Государственного контроля.

В русской печати (напр. "Вестник Европы") было опубликовано правительственное сообщение от 20 июня этого же года с сообщением о "просьбе богдыхана". В нем говорилось, что "ссылаясь на более чем 200-летнюю дружбу и добрые соседственные отношения между Россией и Китаем, его Величество богдыхан ходатайствовал перед Его императорским Величеством

об оказании мер, которые могли бы спасти страну и просил о принятии на себя Императорским правительством почина по проведению таковых мер к исполнению... Императорское правительство готово оказать в подавлении распространяющихся волнений всяческую помощь законному китайскому правительству" [67]. Корреспондент "Вестника Европы" недоумевал, как можно объяснить в таком случае нападения китайских войск на русскую железную дорогу в Маньчжурии, совершавшиеся по официальному распоряжению китайских властей. В настоящее время

исследователи объясняют несоответствия в действиях китайских властей изменениями в политической расстановке сил при китайском императорском дворе, лавированием Цыси, которая принимала то сторону ихэтуаней, то сторону иностранных держав.

Русские войска в двух случаях участвовали в военных действиях: при защите линии КВЖД и русских поселений в Маньчжурии, и в походе объединенных иностранных войск на Пекин. 14 августа 1900 г. объединенные войска под начальством русского генерала Н.П.Линевича взяли Пекин, разогнав отряды ихэтуаней, осаждавших иностранные посольства в столице Китая. В составе войск были и русские отряды.

Приближение иностранных войск к Пекину вызвало панику среди приближенных к вдовствующей императрице сановников. Сама же Цыси с небольшой свитой бежала в Сиань. Пекин был отдан на разграбление вступившим в город войскам, особенно в этом отличились японцы, эта же участь постигла и брошенный императорский дворец. В спальне императрицы в особом шкафу был найден подлинный текст русско-китайского договора 1896

г. Он был отправлен в русское посольство, а оттуда - в Петербург. Гр. Ламздорф, назначенный недавно министром иностранных дел, советовался по этому поводу с Витте. Последний высказал мнение, что "хотя это соглашение, безусловно, нами нарушено, тем не менее следует его вернуть, дабы показать, что мы все-таки от него не отказывались и желаем продолжить дружбу с Китаем" [68].

В те времена, когда императорское правительство еще поддерживало направленные против иностранцев выступления ихэтуаней, широко практиковались казни прозападнонастроенных китайских сановников. В Синьцзяне был убит по подложному указу бывший помощник министра Чжан Иньхуан, некогда подписавший Конвенцию об аренде Порт-Артура и Дальнего. В Пекине был казнен председатель Правления "Общества КВЖД" китайский министр Сюй Цзинчэн, чья подпись стояла под Контрактом на постройку маньчжурской железной дороги [69].

Перед тем как покинуть столицу, Цыси приняла решение вернуть Ли Хунчжана, бывшего генерал-губернатором провинций Гуандун и Гуанси, в Пекин. Старому, опытному дипломату поручалось уладить конфликт с державами, тем более, что представители западных держав желали иметь дело с Ли Хунчжаном. Россия настаивала на особых отношениях с Ли Хунчжаном и китайским правительством. На русском корабле, под охраной казаков, Ли

Хунчжан прибыл из Шанхая в Тяньцзинь, где должны были состояться переговоры с иностранными державами. Рекомендация русского посланника в Пекине сыграла решающую роль в назначении этого сановника представителем Цыси на переговорах.

7 сентября 1901 г. Ли Хунчжан и князь Цин подписали с посланниками одиннадцати держав так называемый "Заключительный протокол", в котором оговаривались условия возмещения материальных и моральных убытков, понесенных державами во время восстания ихэтуаней. С русской стороны протокол был подписан посланником М.Н.Гирсом, сыном бывшего министра иностранных дел Н.К.Гирса, стоявшего в середине 90-х гг. XIX в. у истоков нового этапа русско-китайских отношений.

26 марта 1902 г. было подписано соглашение между Россией и Китаем относительно Маньчжурии. В советской исторической науке факт подписания соглашения о Маньчжурии расценивался как действие, направленное на окончательное закрепление России в этом регионе. В то же время в нем речь шла и о поэтапном выводе русских войск из Маньчжурии. Процесс этот затянулся. В августе 1903 г. было даже создано Дальневосточное наместничество во главе с адмиралом Е.И.Алексеевым. В конечном счете все это привело к войне с Японией. И уже в 1905 г. России пришлось эвакуировать из Маньчжурии не только войска, но и сворачивать промышленные предприятия.

События конца 90-х гг. - рубежа XIX и XX веков свидетельствуют о том, что с течением времени Россия склонялась все более к отождествлению своих интересов не с интересами Китая, а скорее с интересами других иностранных держав на территории Китая. Это было вызвано в первую очередь усилением политического, военного и экономического присутствия России на Дальнем Востоке, и вследствие чего появились агрессивные тенденции в отношениях России к Китаю. Это, в свою очередь, привело к появлению желания у России получить еще большие преимущества в Китае. Россия втянулась в борьбу за раздел Китая на сферы влияния. Однако во внешнеполитической линии русского правительства все еще оставались элементы "особых" отношений к Китаю, как к традиционно дружественному России государству, соседней огромной азиатской империи. Переплетением этих двух линий и объясняется некоторая непоследовательность в действиях русской дипломатии на Дальнем Востоке, стремление ее занять особую позицию, зачастую - позицию посредника между Китаем и другими державами. Если положения договора 1896 г., дающие

гарантию обеспечения безопасности двух сторон - строительство КВЖД и присутствие русских вооруженных сил в китайском порту

- были выполнены уже к середине 1898 г., то события конца XIX-начала XX в. фактически превратили сам договор в пустую бумажку. Китайско-восточная железная дорога и два китайских порта Порт-Артур и Даляньвань легли в основу сферы влияния России в Китае.

В мае 1896 г. Китай впервые, сделав исключение для России, заключил союзный договор с "варварской" иностранной державой, носящий к тому же оборонительный характер. Формально обе стороны договаривались о взаимной помощи в случае нападения Японии на какую-либо из этих держав. Действительным результатом договора стало строительство КВЖД и занятие Россией Порт-Артура и Дальнего. Если железная дорога, проложенная в Маньчжурии, являлась прямым результатом выполнения условий договора 1896 г., которые предусматривали соблюдение взаимных интересов и России и Китая, то аренду Ляодунского полуострова Россией можно рассматривать как ущемление интересов Китая. Россия воспользовалась безвыходным положением слабой китайской империи, беззащитной перед лицом иностранной угрозы, хотя в основу этого акта и была положена обусловленная обеими сторонами договоренность о праве России воспользоваться китайским портом в случае военной угрозы, как это было предусмотрено договором 1896 г. Однако не Япония в этот момент начала агрессивные действия. Китайский порт Цзяочжоу был оккупирован Германией, Россия, под предлогом защиты китайских интересов заняла Порт-Артур. Это событие определило качественно новый поворот в русской политике в Китае, который был спровоцирован все более усиливающимся внедрением иностранных держав в Китае. Россия, в результате, оказалась втянутой в борьбу за раздел Китая на сферы влияния, что в конечном счете привело к оккупации Маньчжурии русскими войсками при подавлении восстания ихэтуаней.

Как и в 1895-1897 гг., Россия на рубеже веков претендовала на особую роль в отношениях с Китаем - роль дружественной державы. Такая позиция позволяла требовать в свою очередь особых отношений к себе и со стороны Китая. Тем самым Россия стремилась расширить и закрепить свои позиции в этой стране, что, в конце концов, привело к столкновению с Японией в 1904-1905 гг.

В 1896 - начале 1898 г. внешнюю политику России в Китае

определял министр финансов С.Ю.Витте. Такое положение вещей, когда именно министру финансов, а не министру иностранных дел принадлежала ведущая роль в определении русской политики, дало возможность России утвердиться и закрепить свои интересы на Дальнем Востоке, где шла острая, не только политическая, а в большей части экономическая борьба за сферы влияния в Китае. Русско-Китайский банк, Общество КВЖД, КВЖД и ЮМЖД (Южноманьчжурская железная дорога) - все это было создано стараниями С.Ю.Витте и являлось результатом русской государственной политики в Китае. Это и составляло особенность политической линии России в императорском Китае в середине 90-х гг. XIX в. Именно благодаря позиции С.Ю.Витте, русская политика в Китае в этот период носила миролюбивый характер. Эпизод с занятием Порт-Артура и Дальнего на условиях аренды весной 1898 г. стал переломным моментом, в основе изменившим ее характер, а ведущую роль в политике России в это время стали играть уже новые люди.

Занятие Германией Цзяочжоу, а Россией Порт-Артура, вступление иностранных войск в столицу Китая и занятие русскими войсками Маньчжурии, превратили договор 1896 г. в простой листок бумаги, что было признано и русской, и китайской стороной. Оборонительный союз потерял всякий смысл на фоне бесконечной череды "захватов", осуществленных иностранными державами в Китае, в том числе и Россией, несмотря на ее заверения в дружественном расположении к Китаю. Проведение русской железной дороги в Маньчжурии и военное присутствие России в китайских портах - условия обеспечения безопасности Китая согласно договору 1896 г. - закрепили за Россией ее сферы влияния: Маньчжурию и южную часть Ляодунского полуострова. Таким образом, Московский договор 1896 г. наметил военнополитическую и экономическую линии русской политики в Китае на ближайшее десятилетие.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Красный архив, т. 52, 1932. С. 77.

2. Там же. С. 78.

3. Витте С.Ю. Воспоминания, т.2. М., 1960. С. 44.

4. Муцу. Записки трудного времени. Токио, 1937. С. 273. Цит. по: Фань Вэньлань. Новая история Китая. М., 1955. С. 417.

5. Фань Вэньлань. Новая история Китая. М., 1955. С. 417.

6. Международные отношения на Дальнем Востоке, кн. 1. М., 1973. С. 175.

7. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 47.

8. Романов Б.А. Россия и Маньчжурия. Л., 1928. С. 86.

9. Фань Вэньлань. Ук. соч. С. 423.

10. Лян Цичао. Ли Хунчжан или политическая история Китая за последние 40 лет. СПб., 1905. С. 6.

11. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 53.

12. Лян Цичао. Ук. соч. С. 249.

13. Там же. С. 132-133.

14. Фань Вэньлань. Ук. соч. С. 424.

15. Ефимов Г.В. Внешняя политика Китая. 1894-1899. М., 1958. С. 182.

16. Фань Вэньлань. Ук. соч. С. 424.

17. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 54.

18. Там же. С. 52.

19. Там же. С. 54.

20. Там же. С. 55, 56.

21. Борьба классов. Л., 1924. №№ 1-2. С. 105.

22. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 78.

23. Борьба классов. Л., 1924. №№ 1-2. С. 107.

24. Там же.

25. Бадмаев П.А. Россия и Китай. СПб., 1900. С. 95.

26. Китай и китайцы. М., 1901. С. 74.

27. Archibald Little. Li Hung-Chang. London, 1903. Рр. 266-278.

28. Philip Joseph. Foreign Diplomacy in China (1894-1900). L., 1928. Р.

161.

29. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 77.

30. Борьба классов. Л., 1924. №№ 1-2. С. 77-126.

31. Гримм Э.Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке. 1824-1925. М., 1927. С. 105-106.

32. Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата. 1893-1922. М., 1959. С. 68.

33. Там же. С. 59.

34. Ефимов Г.В. Историко-библиографический обзор источников и литературы по новой истории Китая, ч. 1. Л., 1965. С. 144.

35. Скальковский К. Внешняя политика России и положение иностранных держав. СПб., 1897.

36. Вестник Европы, 1897, т. Т. 1(183). С. 400.

37. Там же. С. 401.

38. Ефимов Г.В. Ук. соч. С. 192.

39. Лян Цичао. Ук. соч. С. 197.

40. Красный архив, т. 52, 1932. С. 103-107.

41. Там же. С. 102.

42. Ефимов Г.В. Ук. соч. С. 192.

43. Там же. С. 193-194.

44. Петров А. Китай за последние десятилетия. СПб., 1910. С. 31.

45. Ефимов Г.В. Ук. соч. С. 197.

46. Philip Joseph. Foreign Diplomacy in China (1894-1900). L., 1928. P.

162.

47. Там же. С. 161-162.

48. Соловьев Ю.Я. Ук. соч. С. 71.

49. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 133-134.

50. Панов В. Историческая ошибка. Владивосток, 1908. С. 19.

51. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 139.

52. Вестник Европы, т. 191, 1898 г. С. 388-389.

53. Соловьев Ю.Я. Ук. соч. С. 76.

54. Панов В. Ук. соч. С. 4-16.

55. Поручик Ржевуский. Японо-китайская война 1894-1895 гг. СПб., 1896; Симанский П.Н. (капитан Генштаба). Японо-китайская война 18941895. СПб., 1896; Б.а. Война между Китаем и Японией. Новгород, 1896.

56. Ржевуский. Ук. соч. С. 47.

57. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 141-142.

58. Ефимов Г.В. Ук. соч. С. 325.

59. Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М., 1952. С. 315.

60. Куропаткин А.Н. Русско-китайский вопрос. СПб., 1913. С. 191.

61. Там же. С. 192.

62. Суботич Д.И. Амурская железная дорога и наша политика на Дальнем Востоке. СПб., 1908.

63. Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. М.-Л., 1947. С. 456.

64. Борьба классов. Л., 1924. №№ 1-2. С. 118.

65. Панов В. Ук. соч. С. 4.

66. Всеподданнейший доклад министра финансов по поводу событий, происходивших в 1900 году в Китае. Б.м., Б.г. Хранится в РНБ СПб.

67. Вестник Европы, 1900, сентябрь. С. 348.

68. Витте С.Ю. Ук. соч. С. 185-186.

69. Восстание ихэтуаней. Документы и материалы. М., 1968. С. 168, 172.