CC BY
2
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2024. № 5. C. 20-30 Lomonosov Philology Journal. Series 9. Philology, 2024, no. 5, pp. 20-30
К 360-ЛЕТИЮ МОСКОВСКОЙ («ПЕРВОПЕЧАТНОЙ») БИБЛИИ 1663 ГОДА. МОСКОВСКАЯ БИБЛИЯ И РАЗВИТИЕ БИБЛЕЙСКОЙ ТРАДИЦИИ У СЛАВЯН
МОСКОВСКАЯ БИБЛИЯ 1663 Г.: ТЕНДЕНЦИИ СПРАВЫ ЗНАКОВ ПРЕПИНАНИЯ И ДИАКРИТИКИ
Е.А. Кузьминова, Чан Юйкай
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия; [email protected]; Пекинский университет, Пекин, КНР; changyukai2015@yandex. ru
Аннотация: В данной статье рассматриваются тенденции императивных исправлений в сфере функционирования вспомогательных графем, осуществленных справщиками Московского Печатного двора при подготовке к изданию Московской («Первопечатной») Библии 1663 г. (МБ) на основе текста Острожской Библии 1581 г. (ОБ). Ключевым фактором, определившим множественность исправлений знаков препинания и диакритики редакторами МБ, является широкий диапазон их немотивированного варьирования в ОБ, что объясняется общей неустойчивостью письменного узуса. Установлено, что в своей программной редактуре вспомогательных графем никоновские справщики демонстрировали однозначную приверженность Грамматике 1648 г. при наличии в ней строго детерминированных правил. Такими надежными лингвистическими инструментами для редакторов МБ стали правила об использовании каморы в целях реализации принципа антистиха над формами род. п. мн. ч. существительных, о постановке исо над ударным гласным в позиции абсолютного начала слова, об употреблении точки с запятой в функции вопросительного знака. Именно благодаря деятельности никоновских справщиков эти прескриптивные указания Грамматики 1648 г. из области теоретических построений внедряются в орфографическую практику и закрепляются в синодальном церковнославянском языке. Вместе с тем и отсутствие кодификации отдельных знаков в Грамматике 1648 г. не стало препятствием для формирования узуальной нормы, сохраняющей стабильность. В ситуации ортологической неопределенности редакторы МБ руководствовались своими собственными лингвистическими представлениями, выработанными в процессе книжно-языковой практики. В частности, они закрепили за двоеточием функцию введения прямой речи, которая впоследствии утвердилась в письменности.
© Кузьминова Е.А., Чан Юйкай, 2024 20
Ключевые слова: книжная справа; история славянской библейской традиции; церковнославянский язык; вспомогательные графемы; орфографическая норма; грамматическая норма
doi: 10.55959/MSU0130-0075-9-2024-47-05-2
Для цитирования: Кузьминова Е.А., Чан Юйкай. Московская Библия 1663 г.: тенденции справы знаков препинания и диакритики // Вестн. Моск. ун-та. Серия 9. Филология. 2024. № 5. С. 20-30.
MOSCOW BIBLE OF 1663: TRENDS IN THE BOOK CORRECTION OF PUNCTUATION MARKS AND DIACRITICS
E.A. Kuzminova, Chang Yukai
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia; [email protected]; Peking
University, Beijing, People's Republic of China; [email protected]
Abstract: This article examines the trends of imperative corrections in the field of the functioning of auxiliary graphemes carried out by the editors of Moscow Printing Yard in preparation for the publication of Moscow ("First Printed") Bible of 1663 (MB) based on the text of Ostrog Bible of 1581 (OB). The key factor that determined the multiplicity of punctuation and diacritics corrections by the MB editors is the wide range of their unmotivated variation in OB, which is explained by the general instability of the written usage. It has been established that in their programmatic editing of auxiliary graphemes, Nikon's scribes demonstrated an unambiguous commitment to the Grammar of 1648 in the presence of strictly deterministic rules in it. Such reliable linguistic tools for the editors of the MB were rules on the use of circumflex in order to implement the principle of antistich over the forms of nouns of the genitive plural, on setting the psili and oxia over the stressed vowel in the position of absolute beginning of the word, on the use of a semicolon in the function of a question mark. It is thanks to the activities of Nikon's scribes that these prescriptive instructions from the field of theoretical constructions are introduced into spelling practice and fixed in the Synodal Church Slavonic language. At the same time, the lack of codification of individual signs in the Grammar of 1648 did not become an obstacle to the formation of a customary norm that preserves stability. In a situation of orthological uncertainty, the editors of the MB were guided by their own linguistic ideas developed in the process of book and language practice. In particular, they assigned to the colon the function of introducing direct speech, which later became established in writing.
Keywords: book correction; history of the Slavic biblical tradition; Church Slavonic language; auxiliary graphemes; orthographic norm; grammatical norm
For citation: Kuzminova E.A., Chang Yukai. (2024) Moscow Bible of 1663: Trends in the Book Correction of Punctuation Marks and Diacritics. Lomonosov Philology Journal. Series 9. Philology, no. 5, pp. 20-30.
В настоящее время надежно установлено, что Московская («Первопечатная») Библия 1663 г. (далее МБ) не является буквальным «переизданием», «перепечаткой» на Московском Печатном дворе Острожской Библии 1581 г. (далее ОБ), как полагали ранее [Астафьев 1889: 71; Евсеев 1911: 19; Алексеев 1999: 216; Цуркан 2001: 217 и др.]. Сопоставительное исследование лингвистических параметров этих библейских кодексов позволило доказать, что при подготовке МБ к изданию никоновские справщики во главе с Епифанием Слави-нецким провели целенаправленную книжную справу, используя в качестве основного источника грамматического регулирования Грамматику 1648 г. — второе, дополненное и переработанное издание грамматики Мелетия Смотрицкого (далее ГМ) [Кузьминова 2017; Кузьминова 2020; Кузьминова 2021; Кузьминова, Чан 2021; Кузьминова, Чан 2023; Чан 2021; Чан 2022]. Осуществленная ими в ходе справы перестройка графико-орфографической системы текста-источника ОБ охватывала и подсистему вспомогательных графем — знаков препинания и диакритики, которые традиционно оставались за пределами внимания исследователей славянской библейской традиции. Между тем в сфере функционирования вспомогательных графем объем справы был максимальным в количественном отношении, а ее результаты — весьма показательными.
Ключевым фактором, определившим множественность исправлений знаков препинания и диакритики редакторами МБ, является широкий диапазон их немотивированного варьирования в ОБ. Притом что деятельность острожской библейской комиссии в целом была направлена на устранение языковых «рлзньствш», по определению Константина Острожского, т. е. на унификацию языковых элементов как на графико-орфографическом, так и грамматическом уровнях [Кузьминова 2019; Кузьминова 2020], четкие критерии употребления вспомогательных графем при работе над ОБ сформированы и утверждены не были. В результате постановка строчных и надстрочных знаков в ОБ отличается нерегулярностью и бессистемностью. В функции вопросительного знака используется как точка с запятой, ср. вскЬ'ю съЛ'фл'еши мд; [Пс 41: 5], ги, къгдл оузриши; [Пс. 34:17], так и автономная точка: К кЬД' идеши и кллло грддеши. [Быт. 16:8], кто въздл'сть ел^. [Иов. 21:31], и запятая: гд ^ сл'ррл женл твод, [Быт. 18:9], кто ко чи'стъ к^детъ ГО скверны, [Иов. 14:4]. В то же время точка с запятой фигурирует не только в конце вопросительных, но и в конце повествовательных предложений, ср. Л^къ съкр^шит. и сломитъ орЬ'жТе; [Пс. 45:9], о^ллножисд нл лд неправда гордых; [Пс. 118:69]. Над одними полноударными словоформами акцентные знаки отсутствуют: только в первых двух псалмах насчитывается 29 таких примеров,
ср. нл СОВ'Ътъ [ПсЛ:1], в^тръ [Пс. 1:4], нл с^дъ [Пс. 1:5], съкрлшл-са [Пс. 2:2], горЬ ст^ю [Пс. 2:6], повелите [Пс. 2:7], проси [Пс. 2:8], съ трепетомъ [Пс. 2:11], пршм'Ъте [Пс. 2:12] и др. Над другими — одновременно проставлены и оксия, и вария (оксия при этом может входить в состав исо, т. е. в комбинацию со знаком придыхания), ср. коа'цкиса [Пс. 65:15], ифЬфеи [Пс. 70:13], оукоАтсА [Пс. 39:3], газы'кЬ' [Пс. 147:9] и др. Одна и та же словоформа может иметь разные варианты диакритического оформления. Наибольшее число вариантов засвидетельствовано у существительного има, представленного (1) без диакритики има [Пс. 148:13], (2) с придыханием Има [Пс. 19:5], (3) с оксией има [Пс. 43:20], (4) с исо, т. е. придыханием и оксией, има [Пс. 5:11], и у притяжательного местоимения его (1) без диакритики нл земли его [Пс. 15:3], (2) с придыханием пЬти его [Пс. 36:23], (3) с варией горЬ стЬМ его [Пс. 2:6], (4) с придыханием и варией нл х"л его [Пс. 2:2], (5) с исо бола Его [Пс. 1:2].
Отсутствие программного подхода к употреблению вспомогательных графем свидетельствует не столько об уровне лингвистической компетенции членов острожской библейской комиссии, сколько об общей ситуации в восточнославянской письменности во второй половине — конце XVI в. Акцентные знаки и знаки препинания, характерные для греческого письма, переносятся на восточнославянскую почву через посредство южнославянских рукописей в начале XV в. Однако строгая норма их употребления в древнерусских рукописях не сформировалась даже в XVI в., что могло быть вызвано рядом обстоятельств. С одной стороны, в ходе второго южнославянского влияния на Русь поступали южнославянские памятники с разными системами вспомогательных графем, а не только с «тырновской», с другой — в различных древнерусских книгописных центрах и у отдельных писцов вырабатывались индивидуальные правила [см. Гальченко 2001: 354-357]. Не способствовала унифицирующим процессам в этой орфографической подсистеме и исходная факультативность строчных и надстрочных знаков в славянской письменности.
Нестабильность узуса получила отражение в синхронных орфографических руководствах и грамматических трактатах, которые демонстрируют существенные расхождения в предписаниях, касающихся даже инвентаря вспомогательных графем. Так, сочинение «Инъ оуклзъ вкрл'тц^» регламентирует четыре надстрочных знака (оксия, вария, камора, псили [знак придыхания]), «Силл сЬфествЬ книжнлго пислниа» — девять (оксь, вария, камура, кендема, апостроф малая, апостроф большая, ерок, исо, о звательное), «Книгл глемла к^квы» — одиннадцать, «бфе соуть и ины коуквы» — пятнадцать [Ягич 1885-1895: 691, 692-693, 726, 731-732]. Правила,
содержащиеся как в этих, так и в других руководствах, носили преимущественно остенсивный характер, т. е. предлагали не алгоритм действий, который должен привести к выбору нужного знака, а перечень примеров, требующий активизации только мнемонических усилий, ср. правила постановки «просодий» в одном из наиболее авторитетных орфографических сочинений «О 9же кдко просод'А аостоит писдти и гддти»: «вдр''А нда сими пи'шетса.
4 V \ \ \ J) ' А
ЛЮКА, ТЕКЕ, СИЕ, АОкрО, ТЕК^, ТВОрЮ <...> КАМЯрд пОЛДгДЕТСА НДЛ
сими. вса, вы, мн^, се, но » [Ягич 1885-1895: 744-45]. Аналогичным образом предъявлялись и знаки препинания: их употребление иллюстрировалось на примере текста псалма без каких-либо рекомендаций, касающихся принципов пунктуации, функций знаков
^ ' Л I / .. ** lf ** t II Q / М
и т. п. Ср. «всакое i р'кчен'е и р^чь и слово ист'нно во може apóro ú ар^гд'го рд3а^лати, эапаты'ми и точками. сице. р^х
СОХРАНЮ П0ти МОА, ЕЖЕ НЕ СОгр'ЪшДТи ИЗЫКО™ МОиМЪ. пОЛОЖиХ
о^стомъ моимъ хранило: внегад въстдти гр^шнои0 прЕА мною, OH^u"tx и смири'ХсА, i оуМОлчд'хъ Ú клгъ$ и КОЛ'Ъ.ЗнЬ МОА ОКНОВиСА, СОгр^^СА СрАЦЕ МОЕ ВО МН^. и В пОО^Че'ши МОЕМЪ
рдзгори'тСА огнь [Пс. 38:2-4]» («НдчДдо книз^ гдемей грдммдтикд»
РГБ Ф. 299, № 336, л. 94) (ср. «точки» на примере первого псалма [см. Ягич 1885-1895: 747-748, 787, 994-995]).
Не привнесли концептуальной новизны в регламентацию строчных и надстрочных знаков и первые аналитические грамматики церковнославянского языка Лаврентия Зизания 1596 г. (далее ГЗ) и Мелетия Смотрицкого 1619 г. (далее ГС). В отличие от морфологии («этимологии»), которая стала принципиально новым явлением славянской грамматической мысли, трактовка в ГЗ и ГС вспомогательных графем «по духу принадлежала вчерашнему дню» [Мечков-ская 1985: 15]. При подготовке московского издания грамматики 1648 г. разделы «w просодш» и «w прЕпинДшихъ строчны'ъ» были подвергнуты переработке: иосифовские справщики изменили как состав заданных в ГС знаков, так и отдельные правила Мелетия Смотрицкого по образцам и моделям, восходящим к рукописным орфографическим руководствам [см. Кузьминова 2012: 181-191]. Следствием избирательной стратегии кодификации диакритических и пунктуационных знаков явилась неупорядоченность и эклектичность предписаний ГМ, базирующихся на разнородных критериях.
В силу этого никоновские справщики, демонстрирующие однозначную приверженность нормам ГМ в своей масштабной языковой редактуре библейского свода, могли воспользоваться рекомендациями грамматики в области вспомогательных графем не во всех случаях, а лишь при наличии строго детерминированных правил. В ситуации же ортологической неопределенности они руководство-
валась при решении практических задач книжной справы своими собственными нормативными представлениями, выработанными в процессе книжно-языковой практики и утвержденными московской библейской комиссией.
Так, надежным лингвистическим инструментом служило правило ГМ, регулирующее употребление каморы на основе морфологического критерия. ГМ вслед за ГС регламентирует камору в целях реализациипринципа антистиха: в формах «ГОс^че'нлгш родите" н лгш множественлгш, гакш, челов'Ъкъ / люкодЬй» (ГС л. 16, ГМ л. 62), т. е. в формах р. п. мн. ч. существительных мужского рода, омонимичных формам и. п. ед. ч., в которых ставилась оксия, ср. челов'Ъкъ. Таким образом, посредством оппозиции акцентных знаков ок-сия // камора на орфографическом уровне достигалось разграничение грамматических омонимов и. п. ед. ч. // р. п. мн. ч. существительных, относящихся в ГС и ГМ ко второму склонению: дрЬгъ // дрЬгъ, пророкъ // проршкъ, гр^хъ // гр^хъ, сь'нъ // сьГнъ, Домъ // дшмъ (л. 46-47об., 50-50об., 109-110об.; 57об.-58, 113-113об., 118-118об.), а также «усеченных» прилагательных мужского рода: ни-фъ // ни фь,£лрнл'вль // £лрнлвль (л. 78, 84-84об.; 137-137об.) и т. п. В ГМ написание каморы в позиции р. п. мн. ч. было распространено также на имена женского, среднего и общего рода, где этот знак использовался уже не в дифференцирующей, а в маркирующей функции, т. е. не для снятия грамматической омонимии, а для маркирования форм множественного числа: дЪвъ, воевшдъ, роу къ, серде цъ (л. 94об., 95, 97, 112об.) [Кузьминова 2012: 232-233].
В полном соответствии с данным правилом никоновские справщики вносят императивные исправления, направленные на введение каморы (оксия — камора или отсутствие знака — камора) в формы р. п. мн. ч. существительных мужского, женского и среднего рода (57 примеров правки в тексте Псалтыри): врлгъ твоихъ рлд — врлгъ [Пс. 8:2], прежде вгккъ — в^къ [Пс. 54:19], нл млтвЬ рлкъ твоих — рлкъ [Пс. 79:4], исполниса золъ дшл мол — эшлъ [Пс. 87:3], ть'сАфл л^тъ — л^тъ [Пс. 89:4], ГО плодл дгЬлъ твоихъ — д^лъ [Пс. 103:13], гл си'лъ — силъ [Пс. 47:8]. шЬмЬ волнъ его — вшлнъ [Пс. 64:7], ГО глЬкокь'х водъ — вшдъ [Пс. 68:14], не прш-мЬтъ рлнъ — рлнъ [Пс. 72:5], д^лл рЬкъ нл'шихъ — рЬкъ [Пс. 89:16], по сред^ горъ — гшръ [Пс. 103:10]. Аналогичным образом они используют камору и при раскрытии подтитленных написаний форм р. п. мн. ч. существительных: плче вллс главы моел — влл съ [Пс. 68:4], дшъ оуко'гь'х твоих — дЬшъ [Пс. 73:19], поношеше рлк твоих -— рлкъ [Пс. 88:50], кезлко'ше ГОцъ Его — отецъ [Пс. 108:14]. Такой подход к каморе как средству реализации принципа антистиха прочно усваивается в синодальном церковнославянском
языке, ср. цлрь (и. п. ед. ч.) // цл рь (р. п. мн. ч.) [Гаманович 1991: 20; Плетнёва, Кравецкий 2006: 28].
Практическим руководством, предоставляющим четкие инструкции и не допускающим неоднозначности интерпретации, являлось правило ГМ об употреблении исо в позиции абсолютного начала слова над ударным гласным: «А исо пи'шетса в нлчлд^ всегдл нлд глл'снъми писменъ. л силЬ Имлть [т. е. обозначает ударный гласный — Е.К.] гакоже И о^'А; гакш, лфе, ллчетъ, Идетъ, онъ, оукш, гаже, ^детъ» (л. 62об.). Наиболее вероятными источниками этого предписания в ГМ, отсутствующего, как и сам знак, в ГС, были статьи «Нлклзл'нТе ко Ьчителем клко Имъ оучити дЪте'й грлмот^» и «О еже кл'ко просодА достоит пислти 1 гллти» [Кузьминова 2012: 182]. Утвержденные иосифовскими справщиками в ГМ критерии постановки исо сохраняли свою безусловную актуальность для языковой практики никоновских справщиков, о чем свидетельствует регулярность проведенной ими правки отсутствие знака - исо, придыхание — исо, оксия — исо, исчисляемой десятками тысяч примеров (более тысячи только в тексте Псалтыри): око — око [Пс. 93:9], юности — Юности [Пс. 70:5], Есть — есть [Пс. 3:8, 7:3...], Ихъ — И'хъ [Пс. 2:3.], ИскренемЬ — Искреннем^ [Пс. 11:2], оузри-ши — оузриши [Пс. 34:17], оухо — оухо [Пс. 16:6, 17:44, 30:2], гако — гакш [Пс. 1:3, 1:4.], лдъ — лдъ [Пс. 9:17, 48:14], окомъ — окомъ [Пс. 100:5], острови — остршви [Пс. 71:10], ИстинЬ — ИстинЬ [Пс. 39:10], имени — имени [Пс. 43:5, 43:8.], Амъ — Амъ [Пс. 49:13]. Эта позиция исо закрепляется в синодальном церковнославянском языке в качестве единственно нормативной [Гаманович 1991: 20; Плетнёва, Кравецкий 2006: 28].
В области оформления фразовых единиц в ГС=ГМ были строго определены функция и позиция точки с запятой как вопросительного знака — «вопросной»: «ЕопроснлА поллглетъсА в концЪ гллголлшй вопрошл'тельныхъ; гакш, Гди, лфе в с1е вре'мА оустроАеши цртвТе 1илево; [Деян. 1:6] И, рци нлмъ, когдл с1а коудЬтъ; И чт есть знлмеше твоегш прише'ств'А И кончинъ в^кл; [Мф. 24:3]» (л. 74). Прескриптивные указания грамматики получили последовательную реализацию в МБ: заданная в исходном тексте ОБ вариативность точка с запятой // точка // запятая преодолевается никоновскими справщиками посредством правки точка — точка с запятой и запятая — точка с запятой во всех без исключения случаях (всего 110 примеров исправлений в Книге Иова): что ти могЬ съдЪлл'ти. — ... содЪ'ллти; [Иов. 7:20], почто ко из чре'вл въ грок не „снидох. — ... не снидо'хъ; [Иов. 10:19], гдЪ Есть покровъ с^нш нечтивь'х. — ... нечести'вь'хъ; [Иов. 21:28], дь'хлше же ч'е есть ИсходА'фее Ис теке. — ... из теке; [Иов. 26:4], кто же
есть творДи поднкнЬЮ, и с^фее все. ^ ... все; [Иов. 34:13]; что понесост^ очи твои, ^ ... твои; [Иов. 15:12], Почто нечести'вш жив^тъ, ^ ... жив^тъ; [Иов. 21:7], С кил сов^фл'ешисд, ^ ... со-в^фл'ешисд; [Иов. 26:3], Кто есть дождю ГОцъ, ^ ... [цъ; [Иов. 38:28], ис чТего чре'вл исходит ледъ, ^ ... ледъ; [Иов. 38:29]. В последующие годы употребление точки с запятой в функции знака вопроса становится строгой нормой церковнославянской письменности [Гаманович 1991: 22; Гальченко, 2001: 352; Плетнёва, Кравецкий 2006: 31].
В отличие от рассмотренных выше диакритических и пунктуационных знаков, двоеточие входило в «область письма без правил» [Бешенкова, Иванова 2016: 5-6]: ко времени издания первых церковнославянских библейских сводов не была сформирована устойчивая правописная традиция его употребления [Гальченко 2001: 348, 352], отсутствовала и его адекватная кодификация в грамматиках. Предложенная в ГС формулировка правила, воспроизведенная без изменений в ГМ, представляла собой не инструкцию, позволяющую установить позицию этого знака, а описание, давая которое Мелетий Смотрицкий оперировал смысловым критерием — «разумом». В отличие от точки, которая является знаком «соверше'ннлго рЛз^лл» (ГС л. 18об., ГМ л. 74), двоеточие служит показателем информативной недостаточности: «рлзЙлл... не оу в соверше'ше пришедшл» (ГС л. 18, ГМ 63об.). Аналогичным образом — как показатель незавершенности высказывания — интерпретировал «двосрочие» в своем правиле-описании и Лаврентий Зизаний: «бгдл гЛю'фей, несъверше' н^ р^чъ изречелъ, шкл'че же съверше"»^!^ ГО гаже зл злпдтою» (л. 14). Примечательно, что ни в одной из грамматик примеры, иллюстрирующие постановку двоеточия, не приводятся.
Редакторы МБ на основе собственного опыта текстологической нормализации церковнославянского языка в процессе книжной справы закрепляют за двоеточием функцию пунктуационного оформления прямой речи. В ОБ специального знака для выполнения данной функции предусмотрено не было. В конце интродукции, в которой представлена личная или причастная форма глагола, называющая локутивный акт, а также существительное или местоимение, называющее коммуниканта, использовались запятая или точка, а в ряде случаев переход к началу реплики никак не обозначался. В МБ в результате императивных исправлений точка ^ двоеточие, запятая ^ двоеточие, отсутствие знака ^ двоеточие в конце интродукции вводится двоеточие: и проклДть днь свои гЛД. дл погикнетъ днь ^ ... гЛД: [Иов. 3:2], Ре гь ели'=0гл'сЬ' фелл-ни'тинЬ'. съгр^ши'лъ еси тьГ ^ ... феллни'тинЬ': [Иов. 42:7]; Гллше ко !'[въ, егдл клко снове... ^ ... !'швъ: [Иов. 1:5], №в^фл' же ефе
елиоусъ, что се... ^ ... ел1^съ: [Иов. 35:1], Рече гь ¡'[в^, к^рею и [кллколъ, кто се есть... ^ ... [кллколъ: [Иов. 38:1]; рече к нел^ женл его глД доко'л^ тръпи'ши... ^ ... глюфи: [Иов. 2:9], т^лже р^Хъ посл^шлите лене... ^ ... р^'хъ: [Иов. 32:10], злне же глеши чистъ есль... ^ ... гллго'леши: [Иов. 33:8]. Впоследствии употребление двоеточия в функции введения прямой речи утверждается в книгопечатании и устанавливается в качестве нормативного в синодальном церковнославянском языке [см. Гаманович 1991: 22, 250-251].
Таким образом, программная языковая редактура, осуществленная при подготовке издания МБ, способствовала стабилизации нормы употребления вспомогательных графем. Во многом именно благодаря деятельности никоновских справщиков прескриптивные указания Грамматики 1648 г. из области теоретических построений внедряются в орфографическую практику. Вместе с тем и отсутствие кодификации отдельных знаков в грамматике не является препятствием для формирования в ходе справы узуальной нормы, сохраняющей стабильность.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб., 1999.
2. Астафьев Н. Опыт истории Библии в России. СПб., 1889.
3. Гальченко М.Г. Второе южнославянское влияние в древнерусской книжности (Графико-орфографические признаки второго южнославянского влияния и хронология их появления в древнерусских рукописях конца XIV — первой половины XV в.) // Книжная культура. Книгописание. Надписи на иконах Древней Руси. (Труды Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Т. I). М., 2001. С. 325-382.
4. (Гаманович) Алипий, иером. Грамматика церковно-славянского языка. М., 1991.
5. Евсеев И.Е. Рукописное предание славянской библии. СПб., 1911.
6. Кузьминова Е.А. Развитие грамматической мысли России XVI-XVIII вв. М., 2012.
7. Кузьминова Е.А. Грамматика 1648 г. как регулятор библейской книжной справы второй половины XVII века // Вестник Моск. ун-та. Серия 9: Филология. 2017. № 5. С. 21-46.
8. Кузьминова Е.А. Острожская Библия 1581 г. и Московская Библия 1663 г.: лингвистические аспекты книжной справы // Мир науки, культуры, образования. 2020. № 4 (83). С. 411-417.
9. Кузьминова Е.А. Спорные вопросы библейской книжной справы XVI-XVII вв. // Вестник Моск. ун-та. Серия 9: Филология. 2021. № 1. С. 30-43.
10. Кузьминова Е.А., Чан Ю. Диакритика как объект книжной справы (на материале Псалтыри в составе Московской Библии 1663 г.) // Мир науки, культуры, образования. 2021. № 5 (90). С. 391-394.
11. КузьминоваЕ.А., Чан Ю. Московская Библия 1663 г.: формирование принципов книжной справы // Вестник Моск. ун-та. Серия 9: Филология. 2023. № 1. С. 24-36.
12. Мечковская Н.Б. Архаическое и новое в лингвистическом сознании одной эпохи (к характеристике восточнославянских грамматик XVI-XVII вв.) // Slavica Tartuensia. 1985. № 1. С. 15-24.
13. Плетнёва А.А., Кравецкий А.Г. Церковнославянский язык. М., 1996.
14. Цуркан Р.К. Славянский перевод Библии: происхождение, история текста, важнейшие издания. СПб., 2001.
15. Чан Ю. Лингвистические аспекты книжной справы Псалтыри в составе Московской Библии 1663 г. // Филология и культура. 2021. № 3. С.30-37.
16. Чан Ю. Московская Библия 1663 г.: тенденции и принципы книжной справы на орфографическом уровне // Казанская наука. 2022. № 3. С. 73-77.
17. Ягич И.В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке // Исследования по русскому языку. Т. I. СПб., 1885-1895. С. 289-1023.
REFERENCES
1. Alekseev A.A. Tekstologija slavjanskoj Biblii [Textology of the Slavic Bible]. Saint Petersburg, Dmitrij Bulanin Publishing House, 1999. 254 p. (In Russ.)
2. Astaf'jev N. Opyt istorii Biblii v Rossii [Experience of the History of the Bible in Russia]. Saint Petersburg, 1889. 180 p. (In Russ.)
3. Chan Ju. Lingvisticheskie aspekty knizhnoj spravy Psaltyri v sostave Moskovskoj Biblii 1663 g. [Linguistic Aspects of the Book Correction of Psalter as Part of the Moscow Bible 1663]. Filologija i kul'tura. 2021, no. 3, pp. 30-37. (In Russ.)
4. Chan Ju. Moskovskaja Biblija 1663 g.: tendencii i principy knizhnoj spravy na orfo-graficheskom urovne [The Moscow Bible of 1663: Trends and Principles of Book Correction at the Spelling Level]. Kazanskaja nauka. 2022, no. 3, pp. 73-77. (In Russ.)
5. Curkan R.K. Slavjanskij perevod Biblii: proishozhdenie, istorija teksta, vazhnejshie izdanija [Slavic Translation of the Bible: Origin, History of the Text, the Most Important Publications]. Saint Petersburg, KOLO Publ, 2001. 318 p. (In Russ.)
6. Evseev I.E. Rukopisnoe predanie slavjanskoj biblii [Handwritten Tradition of the Slavic Bible]. Saint Petersburg, 1911. 32 p. (In Russ.)
7. Gal'chenko M.G. Vtoroe juzhnoslavjanskoe vlijanie v drevnerusskoj knizhnosti (Grafiko-orfograficheskie priznaki vtorogo juzhnoslavjanskogo vlijanija i hro-nologija ih pojavlenija v drevnerusskih rukopisjah konca XIV — pervoj poloviny XV v.) [The Second South Slavic Influence in the Old Russian Literature (Graphic and Orthographic Signs of the Second South Slavic Influence and the Chronology of Their Appearance in the Old Russian Manuscripts of the End of the 14th — First Half of the 15' Century.)]. Knizhnaja kul'tura. Knigopisanie. Nadpisi na ikonah Drevnej Rusi. (Trudy Central'nogo muzeja drevnerusskoj kul'tury i iskusstva imeni Andreja Rubleva. T. I). Moscow, UNIK, ALETEIJA Publ., 2001, pp. 325-382. (In Russ.)
8. (Gamanovich) Alipij. Grammatika cerkovno-slavjanskogo jazyka [Grammar of the Church Slavonic Language]. Moscow, Hudozhestvennaja literature Publ., 1991. 272 p. (In Russ.)
9. Kuz'minova E.A. Razvitie grammaticheskoj mysli Rossii XVI-XVIII vv. [The Development of Grammatical Thought in Russia of the 16th-18th Centuries]. Moscow, MAKS PRESS, 2012. 468 p. (In Russ.)
10. Kuz'minova E.A. Grammatika 1648 g. kak reguljator biblejskoj knizhnoj spravy vtoroj poloviny XVII veka [Grammar of 1648 as a Regulator of the Biblical Book Correction of the Second Half of the 17th Century]. Moscow University Bulletin. Series 9. Philology. 2017, no. 5, pp. 21-46. (In Russ.)
11. Kuz'minova E.A. Ostrozhskaja Biblija 1581 g. i Moskovskaja Biblija 1663 g.: lingvis-ticheskie aspekty knizhnoj spravy [The Ostrog Bible of 1581 and the Moscow Bible of1663: Linguistic Aspects ofthe Book Correction]. Mirnauki, kul'tury, obrazovani-ja. 2020, no. 4 (83), pp. 411-417. (In Russ.)
12. Kuz'minova E.A. Spornye voprosy biblejskoj knizhnoj spravy XVI-XVII vv. [Controversial issues of the Biblical Book Correction of the 16th-17th Centuries]. Moscow University Bulletin. Series 9. Philology. 2021, no. 1, pp. 30-43. (In Russ.).
13. Kuz'minova E.A., Chan Ju. Diakritika kak obekt knizhnoj spravy (na materiale Psaltyri v sostave Moskovskoj Biblii 1663 g.) [Diacritics as an Object of Book Corre-tion (Based on the Material of the Psalter as Part of the Moscow Bible of 1663)]. Mir nauki, kul'tury, obrazovanija. 2021, no. 5 (90), pp. 391-394. (In Russ.)
14. Kuz'minova E.A., Chan Ju. Moskovskaja Biblija 1663 g.: formirovanie principov knizhnoj spravy [Moscow Bible of 1663: Formation of the Principles of Book Correction]. Moscow University Bulletin. Series 9. Philology. 2023, no. 1, pp. 24-36. (In Russ.)
15. Mechkovskaja N.B. Arhaicheskoe i novoe v lingvisticheskom soznanii odnoj jepohi (k harakteristike vostochnoslavjanskih grammatik XVI-XVII vv.) [Archaic and New in the Linguistic Consciousness of One Epoch (To Characterize the East Slavic Grammars of the 16th-17th Centuries)]. Slavica Tartuensia. 1985, no. 1, pp. 15-24. (In Russ.)
16. Pletnjova A.A., Kraveckij A.G. Cerkovnoslavjanskij jazyk [Church Slavonic Language]. Moscow, Izdatel'skij SovetRusskojPravoslavnoj Cerkvi, 1996. 192 p. (In Russ.)
17. Jagich I.V. Rassuzhdenija juzhnoslavjanskoj i russkoj stariny o cerkovnoslavjanskom jazyke [Arguments of the South Slavic and Russian Antiquity about the Church Slavonic Language]. Issledovanija po russkomu jazyku [Research on the Russian language]. Vol. 1. Saint Petersburg, Tipografija Imperatorskoj akademii nauk, 1885-1895, рр. 289-1023. (In Russ.)
Поступила в редакцию 28.05.2024 Принята к публикации 01.06.2024 Отредактирована 07.08.2024
Received 28.05.2024 Accepted 01.06.2024 Revised 07.08.2024
ОБ АВТОРАХ
Кузьминова Елена Александровна — доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русского языка для иностранных учащихся филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова; [email protected]
Чан Юйкай — кандидат филологических наук, младший научный сотрудник факультета русского языка Института иностранных языков Пекинского университета; [email protected]
ABOUT THE AUTHORS
Elena Kuzminova — Prof. Dr., Department of Russian Language, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University; [email protected]
Chang Yukai — PhD, Junior Researcher, Faculty of Russian Language, School of Foreign languages, Peking University; [email protected]
