CC BY
17«МОРАЛЬНОЕ ЧУВСТВО» Т. РИДА В СОВРЕМЕННОЙ ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Гурьевская Л.А.
Томас Рид (1710 - 1796) по праву занимает центральное место в шотландском Просвещении. Сегодня его имя упоминается едва ли ни в каждом труде по этике современных англоязычных авторов. Концепция морального чувства (moral sense) была систематически разработана основателем философии “здравого смысла” в “Опытах о деятельных способностях человека”. Именно моральное чувство контролирует все деятельные способности ума. Благодаря разуму мы думаем, так как моральное чувство “общее для всех видов, во всех разновидностях обучения и образования” [4, с. 253]. Буквально Рид говорит следующее: “Каждая способность, которой дали название чувство, есть способность суждения об объектах того чувства, и так считали во все времена; поэтому моральное чувство есть способность суждения о морали” [4, с. 479].
В современной западной историко-философской литературе можно найти самые разные мнения, характеризующие “моральное чувство” шотландского мыслителя. С. Роезер считает моральное чувство Рида “следствием суждения” [5, с. 30], Т. Кунео - “первичной” или внутренней способностью понять и частное и общепринятое [2, с. 258]. В. Дейвис ставит вопрос о ридовском моральном чувстве так: “Это настоящее естество с самооценкой или это умение, которое развивается только под руководством способных учителей, как нравственное образование может быть и ненужным и востребованным, какое нравственное образование для морального чувства имеет в виду Рид, был ли Рид гносеологическим экстерналистом или ин-терналистом?” [3, с. 2 - 5]. А. Броди выявляет много общего у внутреннего чувства и морального чувства. Внутреннее чувство играет существенную роль в возникновении морального чувства, а также не менее
© Гурьевская Л.А., 2011
важно суждение, которое отличается от этого чувства и “определяет понятие относительно того, что является истинным или ложным или сомнительным” [4, с. 470]. С точки зрения здравого смысла, рассмотренная здесь ситуация не отличается от ситуации относительно суждений о внешнем чувстве. Истинное суждение будет истинным, какой бы ни была структура разума, и необходима конкретная структура для нашего восприятия этой истины. Из этого следует, что “Рид поддерживает эту позицию здравого смысла и обыкновенно ищет такую поддержку в нашей лингвистической практике” [1, с. 10]. Способность морального восприятия, которая, без сомнения, превосходит иные способности разума и “другие наши естественные способности” восприятия, Рид оценивает антискептически. Моральное восприятие и внешние чувства аналогичны (например, такие способности, как зрение или слух, и наша способность формировать моральные чувства), тем не менее, Рид замечает: “Во многих случаях моральность стоит более или менее четко различать” [4, с. 243]. Поскольку зрение и слух включают чувства, являются ли моральные чувства, по сути, моральными суждениями. Рид мог бы усилить аналогию, подавляя очевидную роль основных моральных чувств. Моральные чувства могут быть аналогичны чувствам или впечатлениям, но философ отрицает, что моральные суждения любым образом зависят от чувств.
Для В. Дейвиса, например, это загадка, “потому что Рид упускает точку контакта с внешними чувствами, и остается необъяснимое позитивное отношение между моральным чувством, разумом и эффективным моральным суждением” [3, с. 3]. В. Дейвис пытается показать, по меньшей мере, две трудные роли моральных чувств. Моральная онтология касается объекта морально-
го чувства. Обычно мы думаем об объектах наших чувств как качествах, таких, как цвет или форма. Наши внешние чувства (слух, запах, вкус, осязание и зрение) не являются атрибутами морального чувства. Внешние чувства используют отличительные физические органы и ощущения, которые мы можем сознательно инспектировать. Есть ли основание для серьезной аналогии между моральным суждением и таким же незамедлительным внешним восприятием? Если все, что нужно для когнитивного процесса, посчитать “чувством”, тогда даже разум квалифицируется как чувство, хуже того, наше воображение сразу строит ложные идеи, тем не менее, Рид называет воображение “чувством”. Чувства, по утверждению Рида, есть когнитивные способности, которые понимают реальные объекты и позволяют нам узнать мир вне нас. Рид может считать моральное чувство среди внешних чувств, но не большим основанием для использования, аналогия с чувством появляется, чтобы озадачить вопросом о когнитивных способностях морального чувства [3, с. 3].
Сходную позицию занимает Т. Кунео. По Риду, моральные чувства - это моральные суждения, где суждение есть когнитивный акт или состояние, в котором одна вещь подтверждается или отрицается другой. Когнитивист утверждает моральный дискурс (то есть дискурс, который состоит в употреблении моральных изречений), ассерторик выражает моральные суждения. Т. Кунео называет комбинацию этих двух взглядов “моральным когнитивиз-мом” [2, с. 251].
В системе моральной философии Рида как следствие морального чувства А. Броди, Р. Стекер выводят моральные понятия и моральные суждения. Источником моральных понятий является наше моральное чувство, благодаря которому “мы имеем первые суждения, что это действие правильное, то неправильное, эта личность имеет достоинство, а та - предосудительность” [4, с. 238]. Моральное чувство содержит понятие, для философа одна и та же вещь имеет представление о моральных понятиях в смысле пространства, и невозможно определить порядок появления суждения и понятия в душе. Моральное суждение не формируется путем объединения предыдущих нравственных
понятий, говоря о временном порядке, если мы желаем сосредоточиться на данном моральном понятии, оно должно возникнуть от суждения в результате процесса абстракции, не имеет своей собственной жизни внутри души, а зависимо от суждения. Рид указывает на отношение между чувством и ассоциированным суждением: “Наши моральные суждения не похожи на сухие и не впечатляющие, которые мы строим в спекулятивных вопросах, но от природы обязательно сопровождаются привязанностями и чувствами” [4, с. 244]. И “в большинстве операций ума, в которых суждение или убеждение сочетается с чувством, чувство есть следствие из суждения и регулируется им” [4, с. 473], однако данное мое чувство не является следствием предыдущего суждения, когда, например, я сужу о человеке, который поступил хорошо.
Следует отметить структурное сходство теоретических основ понятия внешнего чувства в работе Рида “Исследование человеческого ума на принципах здравого смысла” и теоретических основ понятия морального чувства, изложенных в “Опытах о деятельных способностях человека”. Рид защищает наше знание внешнего мира и морали, чувственная способность познания есть по существу способность суждения, а суждение отличается от ощущения или чувства. Суждение включает понятие качества, а качество по своей природе отличается от ощущения или чувства, и, конечно, чувственная способность должна включать процессы чувствования. Поэтому, если мы имеем дело с внешним чувством или моральным чувством, работают три элемента: ощущение, понятие и суждение. Согласно А. Броди, в отношении порядка этих элементов два чувства отличаются: “Чувство, которое связано с моральным суждением и неизбежно связано с нашей природной конституцией, есть всегда чувство, с которым действуют и никогда против морального суждения” [1, с. 11 - 13]. Впрочем, “для каждого из двух чувств должна быть уместна данная Ридом общая структура с тремя элементами, между двумя чувствами есть главные сходства, поэтому она не случайна” [1, с. 15]. Р. Стекер заостряет внимание на “самоочевидных” моральных убеждениях, познаваемых нашими чувствами. Под “самооче-
видными” Рид подразумевает “познаваемые без выводов”, что в особенности понятно в случае с суждениями, которые мы познаем путем наблюдения (внешними чувствами). Большинство людей не могут сейчас знать, что надетая на мне рубашка -синяя, не видя мою рубашку. Если все же кто-то должен бы увидеть рубашку, которая на мне, в выгодном свете, ему было бы очевидно, что она синяя [6, с. 455].
Ввиду аналогии с самоочевидными этическими суждениями Рид пишет: “Подобным же образом тот, кто будет судить о первых принципах морали, должен посоветоваться со своей совестью, или моральным чувством, когда она спокойная и не страстная, беспристрастная к интересам, любви или моде” [4, с. 236]. Первые принципы там, где есть данные чувства, поэтому терминология Рида несколько вводит в заблуждение. Многие знания, предоставляемые внешними чувствами, то есть путем наблюдения, едва ли можно назвать знанием принципов, это знание об особых объектах и их определенных свойствах. Философ говорит, что “с точки зрения принципов, моральное чувство включает всю систему морального поведения с маленьким содействием суждения, общее понятие которого любой человек ... может знать [свой долг]” [4, с. 370]. Как уже сказано, суждения, которые утверждают определенный поступок, добрый или злой, или отдельного человека, хорошего или плохого, также представлены моральным чувством. Суждения о знаках, заслуживающих особого внимания первых принципов, есть следствие морального чувства. Рид недвусмысленно отрицает, что все особенные моральные утверждения строго выводятся из моральных принципов, и, по-видимому, колеблется между мнением, что моральное чувство представляет моральные принципы лишь в собственном смысле слова, и мнением, что оно представляет и принципы, и другие этические суждения. Р. Стекер склоняется к последнему мнению, поскольку “шотландский мыслитель чаще высказывается в его поддержку, а не противоречит ему” [6, с. 457].
Исходя из этого, можно установить когнитивный статус морального чувства как рациональной способности восприятия добродетели. Истинная добродетельность для Рида состоит в соответствии поступ-
ков природе вещей. Человек, который даже в социальных чувствах ориентирован на отыскание личной выгоды, не заслуживает звания добродетельного. Моральной оценки заслуживает лишь свободный поступок, свобода воли подлежит разумной детерминации со стороны долга, имеется в виду, прежде всего, долг общественный. Добродетель содержится в доброй совести, то есть в применении наилучших средств нашей способности познать долг и действовать соответственно. Моральное чувство (совесть) - объективно, поскольку объективны по содержанию моральные принципы (нормы), на основании которых мы судим о справедливости или несправедливости. Оно подсказывает нам, что есть добро, а что есть зло. Мы должны предпочитать большее добро, хотя и с трудом достижимое, меньшему добру, а меньшее зло - большему. Рид называет совесть “чувством” - частью божественного дара. Совесть есть не что иное, как наше собственное мнение или суждение о нравственной правильности или порочности наших собственных действий, вне философских кругов это общераспространенный способ мышления о наших способностях морального суждения. Совесть руководит нашими моральными суждениями. Из разъяснения Рида следует, что совесть представляет собой “умственную и деятельную способность” [4, с. 262]. Следовательно, моральное чувство (совесть) напоминает нам о долге и моральных принципах. Долг является ключевым моментом в этике Рида. В системе морального поведения каждый здраво рассуждающий человек хочет и может знать свой долг, быть очень внимательным к его выполнению и укреплять разум против искушения отклониться от него.
Исследователь В. Дейвис рассматривает “факт” морального несогласия. Если философ прав, тогда почему мы не соглашаемся так часто (и так глубоко) и с нашим долгом и с моральными принципами? Намеревался ли Рид всего-навсего описать моральное чувство своих шотландских друзей? Был ли он не искушен в вариациях моральных убеждений в других культурах? Рид заявляет о нашем несогласии и универсальности моральных чувств. Во-первых, нужно определиться, что мы знаем о долге, действительно ли долг очевиден
для всех людей здравого разума. Эта простая доктрина в центре моральной философии Рида, но не переоценивает ли он несомненность долга. Наш долг абсолютно понятен, а сама моральная способность видит истину первых принципов морали. В. Дейвис считает, что проблема здесь гносеологическая. Н. Хааконссен указывает на трудность заявления Рида, что моральная способность управляет двумя разными суждениями. На взгляд Н. Хаа-конссена и Рафаэля, особые моральные суждения должны были происходить из первых принципов, моральная способность не может быть источником суждений. Вряд ли единственная способность подобно чувству (Ике-вепве) может отвечать за оба суждения [3, с. 4]. С. Роезер полагает: “Если примириться с более пространной оценкой когнитивных моральных чувств, предлагаемой Ридом, интуитивизм - самая убедительная моральная эпистемология...” [5, с. 30].
Таким образом, в “Опытах о деятельных способностях человека” Рид признает наличие главных моральных принципов, которые “есть безотлагательные веления моральной способности” [4, с. 242], “и для всякого непредвзятого ума такие же самоочевидные, как аксиомы математики” [4,
с. 304]. Развивая свои рассуждения о морали, Рид приходит к идее морального чувства как особого рода познавательной способности. Моральное чувство есть результат морального суждения (judgment), созданного разумом. Моральное чувство задано природой и обществом, его решения и суждения объективны. В целом, западные исследователи характеризуют ридов-ское моральное чувство как когнитивное.
Литература
1. BroadieAlexander. Reid Making Sense of Moral Sense // Reid Studies. Spring 1998. V. 1. № 2. P. 5 -16.
2. Cuneo Terence. Reid’s Moral Philosophy // The Cambridge Companion to Thomas Reid / Ed. by Cuneo, Van Woundenberg. N. Y, 2004. P. 243 - 266.
3. Davis William. Thomas Reid’s Ethics: Moral Epistemology on Legal Foundations (Continuum studies in British philosophy). L., 2006.
4. Reid Thomas. Essays on the Active Powers of Man. Edinburgh, L., 1788.
5. Roeser Sabine. Reid’s Account of the Moral Emotions // Reid Studies. Spring 2001. V. 4. № 2. P. 19 - 32.
6. Stecker Robert. Thomas Reid on the Moral Sense // Monist. October 1987. V. 70. № 4. P. 453 - 464.
МОНТАЖНАЯ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ В СОВРЕМЕННЫХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ПРОГРАММАХ
Чекмарев Д.А.
сс I А скусство - не только отображение действительности, которую мы видим, скользя мыслью по поверхности явлений. Это - раскрытие действительности и одновременно раскрепощение спрятанной в этой действительности огромной образной энергии” [1, с. 19].
Телевидение XXI века не только выполняет функцию передатчика разнообразной информации, но и является одним из главных инструментов управления общественным сознанием (канал трансляции знаний).
Режиссер, драматург, оператор, создавая телепроизведение, используют выра-
зительные средства, в том числе и монтаж. Для ясности телепроизведения необходим творческий поиск, соединение отдельных сцен, событий.
Видеоматериал должен быть интересен для зрителя. Точность подбора иллюстративных материалов имеет большое значение. От этого зависит, будет ли восприятие зрителя художественным, произойдет ли погружение в образную сферу, удастся ли переключить зрительское сознание из сферы бытового в сферу эстетического и пробудить интерес воспринимающего к жанру видеосюжета, его особенностям.
© Чекмарев Д.А., 2011 1146
