CC BY
178
К юбилею диссертационного совета
УДК 172. 4
Н.Л. Богомазова (ТГПУ им. Л.Н. Толстого) Тел.: (4872) 35-74-37, e-mail: phileo@tspu.tula.ru
МОРАЛЬНО-ЭТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ЯПОНСКОЙ КУЛЬТУРЫ: ВОСТОК - ЗАПАД
Данная статья представляет собой этимолого-культурологический анализ понятия долга в японской культуре. Исследование начинается с кросс-культурного анализа Востока и Запада по проблеме отношения человека к своему прошлому, далее автором рассматривается полисемичность понятия долг и формулируется концепция морально-этического долга, являющаяся характерной особенностью японского менталитета.
Ключевые слова: морально-этическая концепция, система долговых отношений, культура Японии, менталитет, культурно-исторический процесс, идеология, Восток - Запад.
«Сегодня в мире происходит процесс глобализации..., приводящий к разрушению границ между культурами различных народов, потере индивидуализации народа, ... созданию американо-европейской культуры» [4 с. 16-17]. Актуальность исследования обусловлена остротой постановки проблемы Восток - Запад в современном мире, проблемой сохранения идентичности национальных культур. По мнению немецкого философа Вальтера Шубарта, «.проблема Восток - Запад предстает как грандиозная проблема обновления человечества, как возможность одухотворения Запада Востоком, как призыв к восстановлению первоначального единства расколотого человечества, как задача созидания совершенного человека» [13].
Современный культурно-исторический процесс, отличающийся глобальными проблемами, цивилизационными процессами, изменениями в сфере межгосударственных отношений, науки, образования, культуры, новыми социокультурными тенденциями, основанными на принципах свободы и плюрализма, ориентирован на формирование принципиально нового типа личности: социально адаптированной, обладающей интеллектуальным потенциалом, психологически устойчивой, физически развитой, волевой, целеустремленной, с морально-этическими нормами, чувством долга перед Родиной и чести перед собственным именем [14, с. 44].
Формирование данного типа личности возможно лишь при условии обновления идеологической политики государства, которая должна ориентироваться на принципы верности, чести, долга и морали, что является основополагающим элементами конфуцианской доктрины построения государственных, общественных и межличностных отношений и кодекса чести -«Бусидо» - морально-этической концепции японской культуры [3].
Многое из того, что на Западе называют культом предков, - не совсем культ предков, а ритуальное признание великого долга человека перед всем, что было прежде, однако, японец не только должник прошлого, но и каждый день любой контакт с другими людьми увеличивает его долг в настоящем. В своих повседневных решениях и поступках представитель восточной культуры обязан руководствоваться этим долгом, что является отправной точкой поведения японца. Вследствие того, что на Западе люди крайне мало внимания уделяют своему долгу перед миром и проявленной им заботе об их воспитании, благополучии и даже самому факту своего появления на свет, японцы считают наши мотивации несовершенными. Представители восточной культуры не придают забвению прошлое, не становятся, так называемыми, «иванами, непомнящими своего родства». Справедливость определяется в Японии как понимание человеком своего места в длинной цепочке взаимных долгов, связывающих воедино и его предков, и его современников [1].
Достаточно поверхностными являются дискуссии современного представителя западной культуры об этом различии между Востоком и Западом, однако очень сложно разобраться, к каким в социально-культурным, политическим, экономическим и религиозным последствиям жизни оно приводит. До тех пор, пока мы не поймем отличия Японии и в целом сути восточного менталитета от западного в этом отношении, мы не сможем постичь тайны высокой самоотверженности японцев, воспринимаемой в качестве повседневной реальности.
В языковом аспекте существует достаточно много слов со значением «обязанности», слова эти - не синонимы, специфику их невозможно передать буквальным переводом на европейские языки, в том числе и русский, поскольку выражаемые ими представления чужды западному менталитету. Для обозначения понятия «обязанности», включающего все долги человека - от самого большого до самого малого, японцы используют слово он [7], что в переводе обозначает: обязанности, верность, доброта, любовь, но в таких переводах искажается смысл японского слова. Если бы оно действительно означало любовь или даже обязанность, то японцы определенно могли бы говорить об он по отношению к своим детям, но для них такое употребление слова невозможно; не означает оно и верности - понятия, для выражения которого в японском языке используются другие слова, не синонимичные он. Во всех случаях его употребления слово он означает «груз», «долг», «бремя», которые человек старается нести насколько можно лучше. Человек получает он от вышестоящего, и акт принятия он от кого-либо, не занимающего определенно более высокого или, по крайней мере, равного с ним положения, вызывает у него неприятное чувство унижения. Когда японцы говорят: «Я несу его он», - это означает: «У меня есть бремя обязанности перед ним»; они называют этого кредитора, этого благодетеля своим «человеком он» [7].
«Помнить о чьем-то он» может означать простое выражение чувства взаимной преданности, например, сын, проявляющий глубокую заботу о своей матери, может сказать, что не забывает о полученном от матери он. Однако этот термин, прежде всего, относится не к его любви, а ко всему тому, что мать
сделала для него, когда он был ребенком, к ее жертвам, когда он был подростком, ко всему тому, что она сделала в его интересах, когда он стал взрослым человеком, ко всему тому, чем он обязан ей просто самим фактом своего существования. Он предполагает возвращение этого долга и поэтому означает любовь, первичное его значение - долг, для западного человека любовь - это то, чем он делится свободно и что не обременено обязанностями.
Он всегда означает эту безграничную преданность, когда словом пользуются для выражения первого и самого большого долга японца - его «императорского он», долг императору следует принимать с бесконечной благодарностью. Японцы считают, что невозможно быть довольным своей страной, своей жизнью, своими большими и малыми делами, не думая постоянно об этих милостях. Во все времена японской истории среди живых людей, по отношению к которым у японца существовало чувство долга, конечной фигурой являлась та личность, которая находилась на высшей позиции его социального горизонта (конфуцианская доктрина построения общества по принципу иерархической лестницы) - к императору [9]. Важно не то, кем была эта занимавшая высшую позицию личность, а само многовековое существование принципа примата в японском обыкновении «помнить об он». Япония Нового времени использовала все средства для сосредоточения этого чувства на императоре. Японцы заявляли, что каждый летчик-камикадзе на самолете-смертнике оплачивал свой императорский он; они утверждали, что все солдаты, погибшие до последнего при обороне одного из тихоокеанских островов, заявили, что оплачивают свой безграничный он императору.
У японца есть также они перед менее значительными, чем император, людьми, так например, существует он, полученный от родителей. Он составляет основу знаменитой восточной сыновней почтительности, отводящей родителям стратегическое положение высшего авторитета для детей. Эта почтительность выражается в категориях долга, который дети обязаны вернуть родителям, и стремятся это сделать. Именно поэтому дети должны энергично и послушно трудиться, но не так, как в Германии, - другой стране с высоким родительским авторитетом, - где родителям, добивающимся повиновения детей и старающимся укрепить его, приходится тратить много сил. Японский вариант восточной сыновней почтительности очень реалистичен, у японцев есть пословица о получаемом человеком от родителей он, которую в вольном переводе можно передать так: «Только став сам родителем, человек поймет, каков его долг перед собственными родителями». То есть родительский он - это реальная повседневная забота об отце и матери. Ограничение японцами культа предков родителями и живущими в памяти человека близкими родственниками приводит к тому, что этот акцент на реальной зависимости в детстве становится очень мощным элементом восточного менталитета.
Существует также особый он своему учителю и своему хозяину (нуси) [7]. И родители и учителя помогали человеку встать на ноги, и по отношению к ним у него есть он, который в будущем заставит его откликнуться на их просьбу в тяжелые для них дни или оказать после их смерти содействие их, возможно еще юному родственнику. Оплата морально-нравственного долга
сопровождает японца многие годы, и время не сократит этот долг. Японская пословица гласит: «Никто никогда не оплатит одной десятитысячной он». Это тяжелое бремя, и «власти он» по справедливости всегда отдается предпочтение перед личными интересами человека.
Морально-этическая концепция долга в японской культуре, являющаяся неотъемлемым компонентом группового сознания, зависит от умения каждого человека считать себя большим должником в соответствии с системой функционирования ценностей восточного общества, [2] от совершенно организованных иерархических механизмов, заложенных конфуцианской и дзэн-буддиской доктринами в Японии. Связанная с иерархической концепцией действительность восточного человека старательно преследовала цель создания для японцев возможности уважительного отношения к своему моральному долгу в немыслимой степени для западного менталитета. Достичь такого воспитания будущего поколения возможно лишь тогда, когда на старших смотрят как на доброжелателей. Японский язык дает интересное свидетельство подлинного наделения старших «чувством любви» к своим подчиненным. По-японски «любовь» - аи, и именно это слово показалось миссионерам единственным японским словом, возможным для передачи христианской концепции любви [7]. Христианские миссионеры воспользовались им при переводе на японский язык Библии для обозначения Божественной Любви к человеку и человеческой любви к Богу. Но в точном смысле слова аи - это любовь старшего к зависящим от него младшим. Западному человеку, вероятно, может показаться, что это слово означает «патернализм», но в японском языке употребляли его значение шире. В современной Японии слово аи все еще используется в этом узком смысле адресуемой сверху вниз любви, но, может быть, отчасти под влиянием его употребления христианами и под воздействием усилий официальных властей по ликвидации кастовых различий его можно употреблять сегодня также и для обозначения отношений подобных себе.
Несмотря на все современные изменения в культурно-идеологической сфере в Японии, тем не менее, существует обстоятельство, позволяющее без какого-либо унижения «нести он». Однако японцы стараются по возможности не обременять себя долгом благодарности, связанным с он, говоря, о том что «человека заставляют нести он», и часто самым точным переводом этих слов будет «взваливать на другого», значит требовать чего-то от другого человека, а в Японии - дать ему что-то или сделать ему одолжение [7]. Так, например, случайные одолжения от довольно чужих людей вызывают отрицательную реакцию, что выражается в достаточно сдержанном эмоциональном общении как в межличностных, так и деловых отношениях. В общении с просто знакомыми и почти одинаковыми с ними по статусу людьми, японцам не хотелось бы оказаться в ситуации он со всеми ее последствиями, в этом объясняется пассивность японской уличной толпы во время несчастного случая - это свидетельство того, что любое не соответствующее установленным нормам вмешательство заставило бы получателя помощи нести он. [8]. Один из самых известных законов домэйдзийских дней гласил: «При возникновении
ссоры или спора не следует без необходимости вмешиваться в них», и человек, пришедший в такой ситуации на помощь другому без явного его согласия, подозревается в неоправданном корыстном злоупотреблении. Превращение получателя помощи в большого должника заставляет его не стремиться воспользоваться этой выгодной для себя ситуацией, а проявлять осторожность. Даже предложение некой мелкой услуги незнакомому человеком приводит к эмоциональному дискомфорту, и вежливой формой благодарности в этом случае могут стать слова: «Как я себя скверно чувствую (кинодоку)» [7]. Иногда слово кинодоку переводится как «спасибо», иногда как «извините», т.е. за то, что я становлюсь Вашим должником, иногда как «я чувствую себя подлецом», т. е. «этим актом милосердия Вы сразили меня» [11, с. 76].
У японцев существует много способов выражения благодарности и чувства неловкости от получения он. Наименее двусмысленный из них -принятое в современных японских городских универмагах слово, переводимое как «Ох, какая это трудная вещь» - аригато [11, с. 76]. Японцы обычно утверждают, что это слово - «трудная вещь» - относится к большой и редкой милости, оказываемой покупателем магазину своей покупкой - это комплимент; его произносят также тогда, когда получают подарок [7]. Другие столь же распространенные для выражения благодарности слова связаны, как и кинодоку, с трудностями, возникающими при получении он. Лавочники, имеющие собственные магазины, особенно часто говорят буквально следующее: «О, на этом не кончается» (сумимасэн), т. е. «я получил от Вас он, но при современных экономических порядках я никогда не смогу расплатиться с Вами; извините, что я нахожусь в таком положении». Сумимасэн - наверное, самое популярное в Японии слово для выражения благодарности [10]. Аналогичное отношение к долгу, и даже еще более четко оформленное, проявляется в другом слове для выражения благодарности - катадзикэнаи [7], передаваемом иероглифом со значением «обида, оскорбление», «потеря лица, престижа», также оно означает и «мне обидно», и «благодарю». В полном словаре японского языка отмечается, что, употребляя это слово, вы заявляете о том, что вам стыдно и обидно получать эту необычайную милость, поскольку вы недостойны ее. Этой фразой вы откровенно признаетесь в своем чувстве стыда от получения он, а стыд, хадзи [7], что переживается японцем достаточно остро. Слово катадзикэнаи - «мне обидно» - все еще употребляется консервативно мыслящими торговцами для выражения благодарности своим покупателям, а покупатели пользуются им, узнавая о стоимости своих покупок. Это слово постоянно встречается на страницах домэйдзийских повестей. (Красивая девушка из низшего сословия, служащая при дворе и избранная господином в наложницы, говорит ему катадзикэнаи, т. е. «мне стыдно, ведь я недостойна, принять этот он; благодарю Вас за Вашу милость»), или самурай, избавленный властями от наказания, говорит катадзикэнаи, что означает: «приняв, этот он, я теряю престиж; он не для меня - человека столь скромного положения; извините, покорно благодарю».
Эти слова лучше, чем любые общие заключения, говорят о «власти он». Человек постоянно носит он с двойственным чувством. При строго
структурированных отношениях в обществе, продиктованное им тяжелое бремя долга часто заставляет человека, оплачивая, он, ощущать эмоциональный дискомфорт, что нередко выражается в акте суицида или традиционном японском сеппуку .
Он - это долг, и его следует оплатить, но в Японии все оплаты долгов относятся к особой категории. Японцы признают наши моральные нормы, соединяющие воедино в западной этике и в таких нейтральных словах, как «обязанность» и «долг», эти две категории, столь же странными, как и мы -финансовые сделки в каком-нибудь племени, язык которого не отделяет в денежных операциях «должника» от «кредитора». Для японцев первичное и всеобъемлющее чувство долга, именуемое он, - это мир, существующий отдельно от активного, напряженного, подобно натянутой тетиве лука, чувства необходимости оплаты долга, передаваемого целой группой других понятий. Чувство человеческого долга (он) - не добродетель, а оплата долга -добродетель. Когда человек активно посвящает себя делу благодарности, тогда-то и начинается добродетель. И именно воспитание такого мироощущения было бы крайне актуально в современной морально-этической, идеологической ситуации современной западной культуры.
Литература
1. Аверинцев С.С. Западно-восточные размышления или о несходстве сходного // Восток - Запад. М.: Наука, 1988. С. 37-39.
2. Бормотов И.В. Обоснование формирования механизма ценностей современной российской молодежи // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2013. Вып. 1. С. 9-13.
3. Иэмагава Сабуро. История японской культуры / пер. с япон. Б.В. Поспелого. М.: Прогресс, 1972. 260 с.
4. Луговой В.Н. Особенности формирования ментальности средневековой Руси // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2008. Вып. 1. С. 48-57.
5. Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве / пер. А. Боченкова, В. Горбатько. М.: Эксмо, 2004. 432 с.
6. Конрад Н.И. Очерки культуры средневековой Японии. М.: Искусство, 1980. 144 с.
7. Краткий русско-японский фонетико-иероглифический словарь. СПб.: Калининград, 2005. 312 с.
8. Мир по-японски / под ред. Г. Чхартишвили. СПб.: Северо-Запад, 2000. 115 с.
9. Томас К. Кодекс самурая. Ростов-н/Д: Феникс, 2003. 224 с.
10. Япония. Как ее понять: очерки современной японской культуры / под ред. Роджера Дж. Дэвиса, Осаму Икэно. М.: АСТ : Астрель, 2006. 318 с.
11. Рут Б. Хризантема и меч. СПб.: Наука, 2004. 357 с.
12. Судзуки Д.Т. Очерки о дзэн-буддизме / пер. Н.М. Селиверстова. Ч.1. СПб.: Наука, 2002. 270 с.
13. Шубарт В. Европа и душа Востока / пер. с нем. М.В. Назарова, З.Г.
Антипенко. М.: Эксмо, 2003. 378 с.
14. Юрков С.Е. Проблемы современной этики и Л.Н. Толстой // Известия
ТулГУ. Гуманитарные науки. 2011. Вып. 1. С. 92-100.
N.L. Bogomazova
MORAL AND ETHICAL CONCEPT OF JAPANESE CULTURE IN THE CONTEXT OF PROBLEMS EAST - WEST
This article is an etimologo - cultural analysis of the notion of duty in Japanese culture. The study begins with a cross- cultural analysis of the East and the West on the issue of man's relationship to the past , then the author considers polysemic concepts debt and formulated the concept of the moral and ethical duty, which is a characteristic feature of the Japanese mentality. At the end of a table - a diagram of categories of debt obligations of the Japanese man.
Keywords: moral and ethical concept , the system of debt relations , Japanese culture , mentality, cultural and historical process philosophy.
